Великолепная Алиса

      - Конечно, кто же после такой ночи останется похожим на себя? меланхолично отозвалась подруга.
      Удивляюсь, что мы еще не утратили способности разговаривать и улыбаться...
      Она была, казалось, погружена целиком в свое занятие, важнее которого ничего и не было даже Алисины чудесные изменения. Как будто приготовление кофе по-занзибарски важнее подруги...
      А может быть, все-таки мы вчера вечером зря вино пили? предположила Алиса. Пошли слуховые и зрительные глюки... Мы впали в экстатическое состояние!
      Ты что, подмешала туда наркотики? усмехнулась Елизавета. Честное слово, Павлищева, твоя наивность меня иногда потрясает! Вот сколько уже лет живу с тобой бок о бок, и не перестаю удивляться, как это тебе удалось так замечательно сохраниться в нашем жестоком мире...
      Да ничего я не сохраняюсь, отмахнулась Алиса. Глупости ты говоришь!
      Я говорю глупости?
      - Я же не обижаюсь, когда ты меня называешь наивной, засопротивлялась Алиса. Но ведь не глупой!
      Так... Ссора казалась неизбежной. Ну, вот, уныло подумала она. Мало того, что на ее голову валятся разные несчастья и галлюцинации омрачают ее безоблачное существование, мало ей этого надо еще рассориться с лучшей подругой по глупейшему поводу!
      Ладно, ты права, выбросила Алиса белый флаг. Я наивная. А ты умная...
      Угу, умная... Особенно когда ты говоришь это вот таким тоном... фыркнула Елизавета.
      Правда, ты умная, заверила Алиса. И кофе у тебя получается замечательный... Это я недотепа. За что не возьмусь все из рук валится. И потом у меня язык как-то не правильно пристроен. Вечно я что-нибудь ляпну этакое, сама знаешь! Сначала говорю, потом думаю...
      Елизавета тут же сообщила Алисе, что у нее такая же история, и понять механизм этого наиглупейшего действия она никак не может, как не старается. Ничто так не сближает людей, как обсуждение общей проблемы. Более того, впервые необузданные языки сослужили хорошую службу, а вернее, сразу две.
      Может, оттого, что их в данном случае было два? Во-первых, они перестали ссориться, а вовторых, начисто забыли о ночных кошмарах и видениях.
      Главное, чего я никак не могу понять, это отчего все мои дурацкие мысли исчезают, стоит только твердо решить поработать? делилась с Алисой наболевшим Елизавета. Вот ни словечка в голову не придет, сижу и пялюсь себе на пустой экран, или наоборот такая заумь вдруг выплеснется, прямо как у писателя-авангардиста! Я даже подумываю все это записать, и отправить прямиком на Букеровскую премию...
      Может быть, тебе что-то такое и написать, предположила Алиса. Авангардистов почему-то ужасно уважают!
      - Ну и пусть себе уважают, отмахнулась Елизавета. Мне больше нравится страшилки писать...Хотя Букеровская премия мне тоже нравится. Двенадцать тысяч баксов, это не шутки. Можно целых два года потом ничего не писать. Лежать себе на диване, как все нормальные женщины, и в телевизор смотреться...
      - Ее лицо просветлело, на губах появилась мечтательная улыбка.
      - - Ах, до чего неплохо было бы получить Букеровскую премию, прошептала она тихо, точно боясь нарушить красоту мгновения, наполненного мечтой. - И почему это ее не хотят давать авторам страшилок?
      Лучше бы она не вспоминала о своих страшилках! Алиса посмотрела на часы и подпрыгнула.
      Черт! вырвалось у нее. Времени-то почти не осталось, кстати, о страшилках... Надо двигаться со всей возможной быстротой, а то мой дальнейший жизненный путь Паршивцев усеет шипами!
      Не забудь дискету с моим сексуальным опытом, напомнила Елизавета.
      А ты?
      Алиса надеялась, что она все-таки составит ей компанию.
      Нет уж, отмахнулась от возможности совершить еще один подвиг Елизавета. Мне туда не надо, и отчего-то совсем не хочется. Лучше я тебя подожду дома... Я вот тут думала что страшнее, уборка или Паршивцев с компанией?
      И к какому выводу ты пришла? - поинтересовалась Алиса, закалывая волосы на затылке.
      Слушай, Павлищева, тебе обязательно забирать волосы в этот ужасный кукиш? возмутилась Елизавета.
      Мне кажется, ты с утра была вполне довольна своей внешностью...
      Но...
      Алиса представила тактичное недоумение Паршивцева, который был приверженцем порядка, и решила, что красотой как всегда придется пожертвовать.
      Никаких но, решительно возразила Елизавета. Она даже не поленилась, поднялась, и, выдернув шпильки, распустила ее неуправляемые кудри по плечам. В конце концов, может быть, именно сегодня в твоей жизни наступят коренные из-менения, а ты из-за нашего Зевеса окажешься к этому не готова, и Судьба пройдет мимо.
      Может, пускай и проходит? с сомнением спросила Алиса. Трех толстяков она боялась куда больше, чем равнодушия Судьбы.
      Нет уж, отрезала Елизавета. Один раз в жизни можешь появиться перед его очами в виде ирландской ведьмочки... Честное слово, Алиска, тебе очень идет эта прическа!
      Тебе тоже идет мой свитер, ответила Алиса комплиментом, но Елизавета отмахнулась:
      Саван мне пойдет..., - вздохнула она. - Главное продумать его фасон получше.
      Разубеждать Елизавету у Алисы, увы, не было времени. Она вывела из гаража старушку "Берни", и. стоило ей выехать, как тут же представилась возможность убедиться в глобальной не правоте подруги.
      Судьба сегодня совершенно не собиралась ее баловать!
      Неприятные сюрпризы начались сразу. В соседнем дворе возился со своим Фольксвагеном сосед Леха. Вообще-то, у Алисы со всеми окружающими бандитами добрые отношения, а с Лехой всю жизнь были дружеские. До своего перехода в мафию Леха был автомехаником, и тем, что старушка "Берни" все еще не утратила способности двигаться, Алиса была обязана именно Лехе. К ним с "Берни" он относился по-отечески, и обычно его круглое, суровое лицо обретало мягкую нежность, когда он с ними встречался. Как растопленное мороженое...
      Поэтому, проезжая мимо, Алиса помахала ему рукой, и одарила самой дружелюбной улыбкой, рассчитывая на ответную. И что? А ни-че-го...
      Леха не спросил, как "Берни". Он вообще на приветствие не отреагировал. Только странно и недружелюбно покосился в ее сторону, и пробормотал, предварительно сплюнув под ноги:
      Привет...
      Ну что ж. Может быть, и права Елизавета бандиты люди очень неуравновешенные, и понять их нормальному человеку практически невозможно.
      Мало ли, в конце концов, какие у парня проблемы... Может быть, ему сейчас совсем не до Алисы!
      Успокоив себя такими рассудительными и благоразумными мыслями, она поехала дальше.
      Поселок, в котором они жили, впечатлял красивыми домами. Кто во что горазд... Дом Павлищевых резко отличался от окружающих храмин не в лучшую сторону. Если подумать, то это у них была храмина. У соседей же были хоромины... К изыскам окружающего ландшафта Алиса уже привыкла, как и к физиономиям тех, кто в этих хороминах селился. У каждого, в конце концов, свое лицо. Адиса же предпочитала более ценить внутренее лицо. Конечно, стоит признать, что у Алисиных соседей с этим самым внутренним лицом обстояло даже хуже, чемм с внешним. Но некоторые были вполне ничего. С некоторыми, как с Лехой, она даже водила дружбу, а что до совсем уж ярко выраженных негативов так их повсюду много, делать нечего времена такие. Негативные... Даст Бог, они пройдут, и настанут позитивные.
      Вообще-то, раньше Девятая Дачная в черту города не входила. Поэтому добраться отсюда до центра довольно трудно без машины, а издательство как раз в центре и распо-ложено, поэтому родители и отдали в Алисино пользование старенькую машину. Мама, правда, долго не могла поверить, что Алиса сумеет ее водить, и страшно нервничала, если она садилась за руль. Алиса и сама долгое время нервничала, а если честно, не перестала этого делать и сейчас.
      И тем не менее благодаря этой вечной неврастении за рулем, она отвлеклась от всяческих неп-риятных мыслей, вынужденная следить за дорогой. Она уже вые-хала из тихой бандитской обители и теперь катила по шоссе.
      Может быть, поэтому Алиса не сразу обратила внимание на это-го типа?
      То есть внимание-то она обратила: он стоял прямо у выез-да из поселка, и был прямо-таки непозволительно хорош собой. У Алисы, к сожалению, были очень развиты эстетические чувства, а красивые мужчины, согласитесь, в родных пампасах чрезвычайно редки, особенно тяжело, когда единственный знакомый тебе красавец приходится тебе дедушкой, поэтому Алисино внимание сфокусировалось на этом типе независимо от ее на то соизволения. Он сто-ял, подозрительно равнодушный к окружающей его среде, и курил.
      Казалось бы ну и что в этом такого? Человек стоит се-бе, где ему хочется, и курит. В том, что он такой сногсшиба-тельный, его вины нет. Таким его родители сделали. Собствен-но, именно так Алиса и думала, а вернее всего, она вообще не думала на эту тему. Просто немного удивилась. Поскольку в родных краях люди все более крутолобые, с манерами у них плохо, даже у Лехи, как выяснилось, а этот... Особенно у него были хороши глаза такие серые, глубокие, и мечтательные. Отче-го-то именно его глаза Алисе и запомнились больше всего.
      Она остановила Берни и распахнула дверцу.
      Я могу вас подвезти, робко предложила Алиса. В конце концов, для каких-то целей он стоит тут, на обочине?
      Ку-да? поинтересовался он, рассматривая ее с откровенным любопытством и легкой насмешкой.
      В центр.
      Каким взглядом он ее окинул! Чего ты от меня хочешь? Видишь же, детка я не про твою честь... Может быть, я и похож на молодого Хилла, но мне-то нет никакого дела до твоих идеалов...
      Мне не надо в центр, улыбнулся он вежливо и холодно. Спа-сибо.
      Алиса пожала плечами, и поехала дальше, чувствуя себя глупой профурсеткой. На душе теперь было гадко и неприятно, ведь она сделала очередную глупость.
      Да уж, подумала Алиса сокрушенно, глядя прямо перед собой. Иногда ты ведешь себя чрезвычайно глупо.
      Мысли, одолевшие ее, были столь неприятны, что она обрадовалась, увидев перед собой величественное серое здание, где располагалась не только приемная губернатора, но и маленькое издательство с гордым названием "Эслибрис".
      ***
      Поднявшись по громоздкой, железной лестнице, Алиса повернула налево, потом еще раз налево издательство пряталось от нескромных глаз в глубине лабиринта. В курилке под пожарной лестницей кто-то был Алиса прищурилась, нагнула голову, чтобы увидеть, кто там может быть, редакторша Оля? Общаться с редакторами Алисе нравилось намного больше, чем с компанией боссов. С какой радостью она оттянула бы встречу с ними на неопределенное время!
      - Павлищева! Привет...
      Ромик стоял прямо по курсу, то есть преспокойно курил и загадочно улыбал-ся. Когда он так вот улыбался, у Алисы рождались самые худ-шие подозрения относительно ее будущего. Будущее приготовило тебе "сюрп-ррайз", злорадно сообщала Ромикова ликующая физиономия. Алиса насторожилась, пытаясь понять, что там за пакости скрылись за Ромиковой благодушной улыбкой.
      Здравствуй, Ромик, сказала она, пытаясь придать сво-ей физиономии дружелюбное выражение.
      Вид у тебя, Павлищева, какой-то...
      Ромик задумался, подыскивая Алисиному виду подходящее определение. Думал он долго. Наверное, такой вот у меня внешний облик сегодня, подумала она, что даже болтуну Ромику не удается найти слов.
      Какой? поинтересовалась Алиса, поскольку ожидание на-чало ее утомлять.
      Словно ты всю ночь предавалась разврату с конюхом, наконец решил Ромик.
      Почему с конюхом? удивилась Алиса, пытаясь припомнить, какая профессия была у Элайзиного Роберта в последнем изыске госпожи Мидленд-Павлищевой.. Кажется, он был то ли графом, то ли герцогом, но уж никак не конюхом!
      Потому что ты вся изрядно помялась, объяснил Ро-мик.
      Алиса подумала, что теперь ей точно следует обидеться, но, решив, что Ромика весьма трудно отнести к разряду умных лю-дей, а на неумных глупо обижаться, великодушно простила его хамство.
      Ну и ладно, сказала она. Что нового в наших Пенатах?
      - Да все как обычно... Возле кассы ждут ананасы, народ ропщет, что расценки ниже, чем в Карате, и горзятся убежать туда. Открылось еще одно агентство, там нужны авторы, но мне там не показалось... Как-то, Павлищева, там сурово. Девочек даже покурить выпускают под расписку... Просто концлагерь. А платят всего ничего - двести в неделю, и с одним выходным. А, прости... Совсем забыл, Павлищева! Тебя ждет Мерзавцев, - мерцая радостью, как новогодняя гирлянда, сказал Ромик.
      Сейчас я все отдам, поо-бещала Алиса, решив, что Мерзавцев ждет ее перевод.
      Не надо, он имеет больше те-бя, и в милостынях не нуждается, попытался пошутить Ромик.
      Даже в Несрав-ненной Элайзе?
      Да в ней-то все и дело! порадовал Алису Ромик. Там какие-то умопомрачительные новости, и он уже с половины девятого выскакивает из кабинета, как кукушка из часов, тре-буя срочно представить тебя ему живую или мертвую!
      Господи! испугалась Алиса. Лучше уж я представлюсь ему живой. Я еще никогда не была мертвой, не думаю, что мне это понравится!
      Приятная перспектива, обещанная ей Ромиком, пригвоздила Алису к месту. Если за минуту до его сообщения она собиралась открыть дверь и войти в святая святых нашей изящной словесности, то теперь ее планы изменились.
      Дай сигарету! попросила она. Ромик протянул по-лупустую пачку Честера, Алиса закурила, и с тоской посмотрела на длинный коридор, в глубине которого за дверью ее сегодня не ожидало ниче-го хорошего. Если наш босс разыскивает меня с раннего утра и требует меня в таком, можно сказать, печальном виде, как труп, лучше сразу развернуться и уйти, подумала она. Однако ее желания, как всегда, не выдерживали испытания реальностью. Конечно, Деду носили в храм на помин и хлеб, и яйца на Пасху добро-сердечные старушки-прихожанки, да и зарплату ему платили маленькую, конечно, но скромно прожить можно. Очень скромно. Дед курение не одобряет, поэтому на сигареты он внучке де-нег давать не станет. Кроме того, исторически так сложилось, что Алиса может нормально заработать только в этом чертовом издательстве.
      И почему он так разозлился? Я же все закончила, подумала она вслух.
      Да он не был злым, успокоил ее Ромик. Скорее он был встревоженным. И взволнованным. Кстати, как твой Де-дуля? Приехал со своей иконой?
      Да нет еще, отмахнулась Алиса. Торчу одна в пустом доме, и сегодня еще всю ночь писала эту жуткую Мид-ленд... Не спала ни минуточки.
      Призраки пугали? спросил он.
      Если только нес-равненной Элайзы и ее Роберта, удивилась Алиса Ромиковой прозорливости. Как раз пугала тишина, Ромик. Понимаешь, со мной что-то происходит. Надо, чтобы кто-то за стеной кашлял, или храпел... Или рас-певал романсы. А тишина наводит на меня ужас, и мне мерещат-ся разные глупости, или в голову приходят какие-то кошма-ры...
      Понятно, сочувственно проговорил Ромик.
      Что те-бе понятно? с подозрением спросила Алиса.
      Судя по его взгляду, он рекомендует ей сейчас же, немедленно, без радумываний мчаться к психоаналитику.
      Замуж тебя пора выдавать, Павлищева, ответил Ро-мик. Непосильное бремя целомудренного одиночества начина-ет давить тебе на мозги...
      Да вот уж и нет! возмутилась Алиса. На мозги мне эта Элайза давит, а не одиночество!
      Он пожал плечами:
      Как знаешь... Я дал рекомендацию, а уж принимать лекарство или нет, дело умирающего.
      Они немного помолчали, думая каждый о своем, сигарета кончилась, и Алиса с трудом подавила малодушное желание закурить новую, лишь бы только еще оттянуть время встречи с ше-фом.
      Все. Пошла, решительно изрекла она, и распахнула дверь в издательство. Все равно от судьбы не уйдешь...Особенно когда судьба принимает обличье главного редактора... Тогда, впрочем, это уже перестает называться судьбой. Это уже рок, фатум!
      ***
      Зевес-громовержец, или гроз-ный Фатум, поджидал Алису в своем кабинете. Кабинет был огромный, а Зевес-Фатум малень-кий. Поэтому у Алисы иногда рождались в голове подозрения, что, когда Мерзавцев остается один, он вальсирует. Алиса даже представляла себе, как это выглядит, он снимает с носа очки, включает Штрауса и танцует, танцует, танцует с таким упоением и страстью, словно этот танец последний в его жизни. Только и мелькают его маленькие ручки, и острые ко...
      Вот о коленках она вспомнила зря. Поскольку они как раз дрожали, и начитавшийся любовных романов Мерзавцев запросто мог это истолковать не правильно. Как признак Алисиной страсти. Она сжала кулаки, и попыталась по Елизаветиному методу внушить себе безграничное спокойствие и уверенность в собственных силах.
      Здравствуйте, пролепетала она, и протянула ему дис-кету, пытаясь вообразить, что дискета на самом деле огром-ная, и ей можно защититься, как щитом.
      Здравствуйте, Алиса, кивнул Мерзавцев. Теперь он смотрел прямо на нее, и Алисе казалось, что он видит все тайные движения ее души, таким проницательным был его взор. Вот, говорил его проницательный взор, протягиваешь ты мне дискету, Павлищева, и думаешь, что я ни о чем не догадываюсь? Сидели вы вдвоем с Березкиной, и Берез-кина писала этот текст за тебя... Меня не обманешь!
      Чтобы отвлечь его от такого внутреннего монолога, Алиса спросила:
      Вы хотели меня видеть?
      Он кивнул, загадочно усмехнулся, и уставился прямо на Алисины невоспитанные коленки. Ну все, тоск-ливо подумала она. Теперь он точно заподозрит меня в плохих намерениях...
      У нас большая радость, Алиса, сообщил он отче-го-то печальным голосом. Да вы присаживайтесь, присажи-вайтесь... Не стойте. Что вы там замерли, как истукан?
      По крайней мере, раз у меня вид истукана, меня не обуя-ла нервенная дрожь, подумала Алиса. Это уже хорошо.
      Она положила перед ним дискету и села на краешек огромно-го кресла.
      Он на дискету никакого внимания не обратил, сколь-знув по ней равнодушным взглядом.
      Так вот, Алиса, у нас с вами большая радость, пов-торил он загробным голосом. Сейчас он зарыдает, испуган-но подумала Алиса, поскольку его глаза немного увлажнились, он даже снял очки, и начал протирать их здоровенным клетчатым платком. Потому что завтра к нам приезжает... Догадай-тесь, кто?
      Конечно, она сделала вид, что пытается догадаться. Но ее умственные способности после ночного подвига были ниже сред-него, поэтому Алиса честно поморщила лоб, повращала глазами и развела руками.
      Он довольно улыбнулся и торжественно объявил:
      Госпожа Мидленд, Алиса... Да-да, она решила нас посетить. Госпожа Сара Мидленд собственной персоной!
      Эта новость Алису оглушила. Сначала она даже решила, что босс просто помешался в рассудке, или ему приснился сон, которому он поверил, как дитя. Приснилось бедному Александру Валериановичу, будто и в самом деле где-то в графстве Суссекс, Великобритания, в маленьком доме с черепичной крышей, проживает тихая, задумчивая дама в седых буклях, которая, чтобы скоротать время между возделыванием грядок, пишет женские романы.
      Какая госпожа Мидленд? поинтересовалась Алиса.
      Обычная, обычная, растянул он пухлые губы в подобие улыбки. Все-таки прав был Дедуля, пришла ей в голову странная мысль. Физиономии у них тут и в самом деле немного бесовские...Глаза вроде бы добрые, а внутри сидит хитрость. Или мне это кажется?
      Если вы имеете в виду обычную госпожу Мидленд, я не имею к ней никакого отношения, мягко сказала Алиса, поскольку при очередном взгляде на выражение лица Мерзавцева она еще больше утвердилась в мысли, что он просто помешался в рассудке. Вы же сами мне говорили, что госпожи Мидленд... То есть именно САРЫ МИДЛЕНД нет в природе...
      Он сокрушенно покачал головой, вздохнул тяжко и пробормотал так тихо, что Алисе пришлось изрядно поднапрячься, чтобы что-то расслышать:
      Видите ли, Алиса, историческая реальность требует от нас предъявления Сары Мидленд... Поэтому она приезжает в нашу страну, чтобы дать несколько интервью, встретиться с читателями и таким образом полностью развеять гнусные инсинуации, что мы шарлатаны, придумавшие несуществующую писательницу...
      Алисе его речи показались туманными и безумными, поскольку она-то прекрасно знала, что Сара Мидленд, если она и существует, только в ее воображении. Собственно так же, как и Елизаветина мадам Зырянская.
      Подождите-ка, попросила Алиса Мерзавцева. Когда мы поступили к вам на работу, вы сказали, что наши дамы придуманные... Их же нет в природе! Откуда явилась эта ваша Сара? Кто она такая?
      Она очень хорошая женщина, обрадовал ее Мерзавцев.
      Алиса уже собиралась усомниться в ее высоких душевных качествах вряд ли можно было назвать хорошим человека, позволяющего кому-то другому работать вместо него. То есть, поставив себя на место этой хорошей женщины, Алиса представила, как ей это бы не понравилось. Вот, подумала она, я узнала, что мою фотографию наклеили на обложку, а книга оказалась бестселлером... Но я-то знала бы, что это написано не мной! Разве это честно? Все это она проговорила в уме, как очередной внутренний монолог. Но сказать вслух не решилась. Ее остановило осознание того факта, что Мерзавцев Алису не поймет. Он живет в совершенно другом мире, и Алисины слова в лучшем случае покажутся ему глупыми.
      Поэтому она стояла, тупо рассматривая краешек носа Мерзавцева. Не то, чтобы у него был особенный нос, просто он был выдающейся частью его лица, исключая очки, а Алисе надо было сосредоточиться, чтобы придти в себя.
      Он подождал восторженной и бурной реакции, и, когда до его сознания дошел факт, что ликования не будет, немного приуныл.
      Сара Мидленд, зачем-то снова повторил он с ранее несвойственными ему просительными интонациями. Алисе даже стало его жалко обычно-то он разговаривает совсем по-друго-му. Поэтому она выдавила из себя улыбку, искренне надеясь, что улыбка выглядит хоть чуточку натуральной. Но, увы!
      Мерзавцеву от Алисиной гримасы стало явно не по себе.
      Ну-ну, пробормотал он, нервно постукивая по столу указательным пальцем. Снова посмотрел на Алису, и решительно изрек: Однако каковы бы не были наши с вами эмоции по этому поводу, Алиса Игоревна, а едет госпожа Мидленд именно к нам с вами, и более того к вам в первую очередь!
      Ко мне?
      Теперь Алиса окончательно поверила ему. Она была больше склонна поверить в полный бред. А может быть, потому, что у Мерзавцева, которого Алиса знала уже достаточно долгое время, никогда не было склонности к фантазиям. Иногда ей казалось, что он и с писательской братией связался исключительно из мрачного чувства зависти, так что не могла она его заподозрить сейчас во вранье!
      Только вот с какой же радости несравненная Элайза ре-шила посетить именно Алису?
      То есть прямо ко мне, в мой дом? переспросила Алиса.
      Да. Госпожа Мидленд хочет испытать все тяготы простых русских, снисходительно объяснил Мерзавцев. То есть пожить в простом доме, пользоваться общественным транспортом, короче, пожить нашей с вами жизнью... Как она мне объяс-нила, это связано с ее творческими планами.
      Или ей нужен переводчик... Переводчик, который лучше ее знает, что творилось с глупой Элайзой в романах, подумала Алиса с горькой усмешкой.
      Алиса, вы ее переводчик, тер-пеливо принялся объяснять Мерзавцев, подтверждая своими словами ее опасения. Вы ей нравитесь. Она хочет с вами познакомиться... Когда вы устроились к нам, Сара Мидленд стала меняться в лучшую сторону. Книга начала раскупаться, Алиса! И Сара признала, что ваши... переводы ей нравятся больше всех других! Это же такая честь, Алиса!
      Он прижал свои маленькие кулачки к груди, и смотрел на Алису с таким умилением, что она невольно вздрогнула, словно тень славы Сары Мидленд коснулась ее чела, и от высоты момента перехватило дыхание, а члены объял сладкий тре-пет!
      Значит, сегодня ночью в моем доме буянила Сара Мидленд, - подумала она. - Вот вам и фантом обнаружился! Возможно, она явилась не одна, а с моими любимыми героями. То есть с Элайзой и Робертом. Кстати, о этой парочке... Может быть, стоит в следующей книге Элайзе приспособить нового любовника? Скажем, стриптизера. Сейчас они вошли в моду.
      Она не слышала, что говорил Мерзавцев - обдумывала новый сюжет. Мерзавцев же, как диктор новостей, когда в телевизоре вырубается звук.
      - Вот такие дела, Алиса... - удалось еще услышать ей, когда она вернулась на грешную землю с не менее грешных небес.
      Простите, сказала Алиса. Вы ничего не путаете? Сары Мидленд нет... Есть я, Алиса Павлищева. Какие могут быть встречи с читателями?
      Ах, да... Я же вам так и не объяснил, что происходит. Понимаете, Алиса, обстоятельства требуют, чтобы наши писатели появились на публике. Последнее время в прессе появились гнусные инсинуации, что их нет в природе. И к тому же,Алиса, я должен напомнить вам, что идея-то Элайзы вам не принадлежит...
      Но их же действительно нет! При чем тут идея? Или вы имеете в виду того человека, который когда-то придумал Элайзу? Ведь это вроде бы был мужчина! Он что, переоденется в женщину, как Моисеев? продолжала сопротивляться Алиса. Кажется, ему это протестантство показалось неразумным.
      Ранее добродушные глазки сверкнули неприятным, злым огнем.
      Али-са! Как вы не понимаете? Если люди узнают, что их нет, книги не станут больше покупать, нам придется платить неустойку... Да что говорить! Мы просто закроемся, и вы перестанете получать гонорары...
      На что вы будете жить? Мы-то найде м, как денег заработать, а вот вам будет трудно!
      Вопрос на что я буду жить Алису сейчас не занимал. Ее словно ударили током, и она не могла прийти в себя. Впору было начинать делать искусственное дыхание, ей-Богу...
      - Хорошо, снова рискнула Алиса. Если надо кого-то предъявить вашей публике, почему надо предъявлять заезжую иностранку? Предъявите публике Елизавету. Ольгу. Меня, наконец!Раз уж, как вы говорите, на нас наезжает пресса, может быть, пора начать играть честно? Когда я пришла сюда, вы обещали, что я только три года проработаю под чужим именем, а потом вы поможете мне! Разве вы мне это не обещали?
      - Алиса, дело в том, что...
      Он задумался, постукивая карандашиком по столу.
      - Как вам объяснить, Алиса? Ваши идеи очень оригинальны, спору нет... Но у вас нетипичное лицо.
      Надеюсь, с этим вы спорить не будете. Мы заинтересованы в том, чтобы книги раскупались.
      Представьте себе идет женщина с базара, в руках тяжелая авоська, и она очень хочет почитать что-то на ночь.
      Остановившись у прилавка, задумчиво смотрит на книги и видит там ваше лицо... Или, упаси Господи, лицо вашей подруги Елизаветы. Что она испытывает при этом, как вы думаете?
      Судя по тону, каким было высказано это предположение, перечисленные им физиономии были просто ужасны. Алиса вспомнила вальяжную Авдоню Зырянскую, и подумала совсем ужасные... Если это мясистое лицо с маленькими глазками, заплывшими жиром, и отвратительными бульдожьими щеками находят привлекательнее наших физиономий, дело плохо!
      - Глубочайшее отвращение, - вздохнув, заметила она. - Их просто тошнить начинает от наших уродливых лиц!
      Дело не в красоте, не заметил иронии Алисиного высказывания Мерзавцев. Просто эти женщины хотят увидеть автора, похожего на себя... Если она смогла такое закрутить, то и мне по силам, думают они, и покупают книжки. Вы для них, простите великодушно, представительницы того самого класса, к которому они привыкли относится с предубеждением. Интеллигенция, одним словом.
      Алиса продолжала молчать. В голове было полно мыслей, только вот высказать она их не могла Дедуля не одобрил бы такого потока нецензурщины.
      Александр Валерианович, наконец промолвила она. Может быть, вы тогда сами и займетесь Сарой Мидленд? Мне надо писать, и еще скопилось много дел... К тому же мне ее нечем кормить. У меня в связи с дедовым отсутствием одна геркулесовая крупа! Это у нас Дед личность хозяйственная, а я совершенно не приспособлена к реальности! Не стану же я мучить несчастную писательницу своей быстрорастворимой овсянкой она на такой диете может зачахнуть... Получится, что миллионы поклонниц потеряют любимого автора исключительно по моей вине?
      Напрасно она иронизировала. Мерзавцев к Алисиным экзерсисам в остроумии отнесся совершенно спокойно, и сказал:
      Ничего страшного, Алиса, сейчас я позвоню Надежде Ивановне, она выдаст вам аванс, и можете отправляться домой. Поскольку наша гостья прибывает послезавтра, вам надо приго-товиться к ее приезду...
      Смеется он надо мной, что ли? Или и в самом деле до него не доходит, что появление на сцене сары для меня сродни солнечному удару? И, оказывается, развлекать эту самозванку я должна на собственный аванс?
      Хоть какие-то плюсы в ее приезде! сказала Алиса вслух. Аванс наконец-то дадите... Правда, насчет тягот простых русских... Может, не надо мне особенно готовиться? Деньги лишними не бывают, как известно, сколько бы их не было, Только вот сможет ли чувствительная англичанка вынести достойно эти самые тяго-ты"? Или эта англичанка из Ершовки?
      Почему из Ершовки? нахмурился он.
      Не знаю, беспечно улыбнулась Алиса. Вам лучше знать, почему у нас все секретарши, менеджеры и прочие из Ершовки. Может быть, в нашем городе не дают такого хорошего образования, как в Ершовке. Или у вас что-то связано с этим поселком личное...
      Он насупился. Что-то ты слишком осмелела, Алиса, испугалась она. Нельзя напоминать человеку про тайные пороки сколько раз тебя учил этому Дедуля?
      Мне ее встречать в аэропорту? спросила она, чтобы загладить свою невоспитанность.
      Нет, нет... Я же сказал госпожа Мидленд хочет жить, как мы с вами. Она прибудет на автовокзал...
      Из Ершовки, снова не удержалась Алиса, и прикусила язык. Что это с ней сегодня? Он ничего не ответил, только окинул ее долгим, выразительным взглядом, демонстрирующим безграничную усталость от таких вот невоспитанных девиц, как Алиса Павлищева. Хотя, на Алисин взгляд, ему повезло. Если бы читающая публика возымела желание увидеть Авдотью Зырянскую, пришлось бы бедному Мерзавцеву иметь дело с Елизаветой!
      Алиса поднялась с кресла. Обсуждать, почему госпожа Мидленд хочет пожить ее жизнью, было занятием явно глупым она же пишет эти книжки. Не все же Алисе-то ей быть! А Мерзавцев...Сколько Алиса себя помнила, никому еще никогда не удавалось выжать из него что-либо путное, кроме общих, ничего не объясняющих фраз. Поэтому она направилась к выходу, но Мерзавцев внезапно снова остановил ее уже в дверях.