Ужасная усталость навалилась на штагна, но он не мог проигнорировать важность вопросов, возникающих в его голове. Верду, похоже, тоже затронул этот процесс.

Когда Стоша и Верда впервые представили на конференции свои теории, Тагл не понял ни смысла, ни серьезности сдвигов в их образе мышления. Теперь он сам строил свои собственные удивительные и тревожные гипотезы. Невозможно, что медики пропустили сразу двух венья-агнов. Процедура была годами отработана до мелочей, и определение схемы мышления представляло слишком большое значение, чтобы дю-агны могли допустить ошибки. Единственное объяснение заключалось в том, что каким-то образом активизировались нервные импульсы обратно в левое полушарие мозга. Тагл должен был узнать о реальности спящих клеток венья-агнов и соответственно при каких условиях возникала реакция в мозге. Чтобы выяснить все это, он нуждался в информации, а Стоша и Верда были примерами скрытых венья-агнов.

У Тагла не оставалось другого выхода, кроме как позволить им вернуться на корабль. Рита тоже сможет прийти обратно.

Она будет жить.

От радости, которую неожиданно почувствовал Тагл, пульс опять участился. Он с трудом боролся с наплывом эмоций. Когда они наконец отхлынули, он от утомления чуть не провалился в черную пропасть гибернации, близкую к смерти. Уникальные биологические процессы, помогающие бею вроде Тагла анализировать проблемы совершенно без предубеждения, не отвлекаясь на поступающую извне информацию, физически сильно изматывали организм. Эмоциональные взрывы, не знакомые ему раньше, подорвали его силы и практически свели на нет запасы его энергии. В мире рождалось мало штагнов. Из них многие становились жертвами умственного перегорания, и Тагл не намеревался присоединиться к ним.

Зная, что слабеет, штагн немедленно вышел из состояния транса и приготовился к нормальному сну. Его чувства напряглись, проверяя, нет ли рядом посторонних; из-за выброса в кровь гормона за время его пребывания в состоянии транса автоматически пробудился первобытный инстинкт самосохранения. Его пульс и дыхание постепенно учащались по мере того, как он погружался в обычный сон.

Тагл расслабился. В уме он прокручивал недавние события. Такую форму транса беи использовали, чтобы просеять и отсортировать полученную информацию без перегрузки мозга.

Он видел "Дан тални", скользящий по поверхности планеты. Внезапно из земли вырвался золотисто-красный язык пламени и поглотил корабль.

Проснувшись в ту же секунду, Тагл попытался снова представить себе картину, но его подсознание блокировало ее. Потрясенный и разбитый, он не мог утихомирить свое отчаянно бьющееся сердце. Пронзительный крик из передней кабины только усиливал болезненное ощущение от его ударов. Освободившись от ремней, которыми он был привязан к сидению, Тагл выбрался наверх.

Чиун сидел с широко раскрытыми глазами перед сверкающим экраном.

— Что такое? — спросил Тагл.

Сквозь прерывистое дыхание пилота с трудом пробивались его слова:

— Там что-то есть! Приборы Гейна показывают это...

Тагл взглянул на горящие лампочки, схватил пилота за руку и рванул его на себя.

— Пошли. Обратно на "Дан тални".

Чиуна не надо было долго уговаривать.

Он помчался впереди Тагла ко второму шаттлу.

ГЛАВА ЧЕТВЕРТАЯ

Тагл ловко завел шаттл в док в задней части "Дан тални" и, выключая двигатели, с тревогой посмотрел на Чиуна. Пилот сидел, не двигаясь и не произнося ни единого слова в течение всего перелета с Чай-те 2. Он погрузился в задумчивое молчание и не находил в себе сил сделать хоть что-нибудь с тех пор, как получил послание Гейн ди эта.

"Еще один член экипажа ведет себя как-то странно", — подумал Тагл, нажимая кнопки на контрольном щитке и создавая вокруг шаттла защитное поле. Реакция Чиуна переходила всякие границы, учитывая неопределенность донесения инженера. В нем не говорилось о том, что приборы "Дан тални" точно засекли на орбите корабля какой-то объект, а лишь сообщалось об аномалии неизвестного характера. Несмотря на то что от этого становилось не по себе, подобные вещи порой случались. Газы, микрометеоры, электро-магнетические волны в системах корабля и множество других факторов приводили к неточностям в показаниях приборов. Тем не менее Чиун зациклился на идее, что там непременно "что-то" было, и идея приобрела в его голове значение факта, заставив его нарушить травмо-сон. В здоровом мозгу дю-агна пятно на экране не превратилось бы в несомненное "нечто", а венья-агна эта новость не повергла бы в такое мрачное расположение духа, в котором пребывал Чиун. Пилот, похоже, разрывался между двумя нормами поведения.

Уставший и встревоженный Тагл еще раз проверил систему безопасности шаттла. Отстегивая ремни, он резко обратился к пилоту.

— Чиун!

Пилот мигнул, но выражение его лица не изменилось.

— Мы на "Дан тални". — Откидывая застежки в сторону, Тагл положил свою руку на плечо пилота и сжал его. — Как насчет твоих обязанностей, Чиун?

Сморщившись, Чиун дернул головой и тупо уставился на Тагла. Обрадовавшись, штагн начал его трясти. Остановился он только тогда, когда темно-коричневые глаза Чиуна расширились от ужаса, и взгляд его стал осмысленным.

— Тагл, — произнес он хриплым голосом.

Сильный запах страха наполнил тесную кабину, когда Чиун в панике вскочил на ноги.

Тагл толкнул пилота в грудь, заставляя его снова сесть в кресло, и в упор посмотрел не него.

— Мы опять на борту "Дан тални". Тебе нечего бояться нечего.

— Там что-то есть.

Ноздри Чиуна трепетали, он схватил руку Тагла и вонзился всеми своими когтями в его кожу.

Не обращая внимания на боль, Тагл не отрывал взора от обезумевших глаз пилота.

— Мы этого не знаем, Чиун. Нам неизвестно, что именно засекли приборы. Скорее всего ничего и не было... совсем ничего.

Чиун ослабил хватку.

— Ничего.

Шею и плечи его свело судорогой, но паника, похоже, отступала. Отпустив кисть Тагла, пилот откинулся на спинку кресла и потер щеки.

— Что со мной? Я чувствую себя... странно.

Стремясь стабилизировать состояние пилота, Тагл предложил такое объяснение, которое ему казалось вполне логичным:

— Ты просто попал в чужой мир, Чиун. Слишком много новых и разных образов, звуков и впечатлений привели к своего рода эмоциональной перегрузке. Беспокоиться не о чем, я уверен.

Тагл собрался послать Чиуна на осмотр к медикам, но после передумал. До тех пор пока он не будет располагать достаточным количеством доказательств для подтверждения своих опасений, Тагл не хотел никого тревожить. Для того чтобы случилось несчастье, хватит даже одного предположения, что кто-то вдруг перешел на образ мышления венья-агна, ужасный из-за своей непредсказуемости. И хотя исследование мозга Чиуна дало бы определенные результаты, Тагл не мог допустить, чтобы запаниковал весь экипаж корабля.

— Ты хорошо поел? — спросил Тагл.

Чиун задумался, потом покачал головой:

— Нет. Я опоздал.

— Вот тебе и ответ, — сказал Тагл, утвердительно кивнув для убедительности. — Я хочу, чтобы ты поел и тут же отдохнул.

Чиун просиял, принимая объяснение Тагла со смущенной улыбкой и вздохом облегчения.

— Хорошо, но сначала я включу сигнализацию и почищу шаттл.

Уверенный в том, что Чиун теперь сам контролировал свои действия, Тагл вышел в коридор. Сказывались переутомление и стресс. Он вдруг осознал, что мечтает о том, чтобы к его приходу инженер Гейн ди эта уже определил природу загадочного предмета, возникшего на экранах их корабля. Спуск на планету вместе с напряжением, связанным с управлением шаттлом и Чиуном, исчерпали как терпение Тагла, так и его внутреннюю энергию. Он не был склонен разбираться сейчас в сложном и запутанном деле. Ему хотелось есть и спать, но чувство долга пересилило.

Тагл не рассчитал и ввалился в рубку, удивив техников своим внезапным появлением. Двое инженеров, сидящие в дальнем углу перед клавиатурой, повернули к нему головы, потом опять занялись мигающими мониторами. Над ними висел огромный экран с голографическим изображением части планеты Чай-те 2.

Около контрольного щитка посреди зала стоял Гейн ди эта, всунув руку в петлю спускающейся сверху веревки. Подобные веревки вместе с кучей прочих проводов, нитей и зацепок, покрывающих толстой сетью стены, пол и потолок корабля, помогали беям в условиях невесомости на борту "Дан тални".

— Тагл! Я и не ждал тебя так рано, — сказал Гейн.

— А почему нет? — резко спросил штагн-джий, из-за усталости забыв о своей неизменной мягкой манере говорить. Он поморщился, его глаза только привыкали к оранжевому свету, льющемуся с панелей на стене. — Ты послал нам сообщение, что приборы засекли объект, который ты не смог классифицировать.

— Хм... — Гейн посмотрел сначала на техника, занятого у одного из экранов, потом опять на Тагла. — Хм, да... мы...

— Что? — Тагл впился когтями ног в мягкий пол, в глазах у него потемнело, и он схватился за петлю, чтобы не упасть.

— Световое пятно... отраженный свет, я полагаю. Я... хм... не уверен, что приборы зарегистрировали его.

— Не уверен, что приборы его зарегистрировали? — Штагн зло сощурил глаза. — Хочешь сказать, что может и не быть никакого аномального явления?

— Контакт длился всего три секунды, — нервно произнес Гейн. — Тина настраивает все сканеры, чтобы снова найти его.

— Если оно существует! — прорычал Тагл, но вовремя взял себя в руки.

Гейн, дю-агн инженер, морочил ему голову не подкрепленной фактами, а значит, бесполезной информацией. Скрывая свое беспокойство, Тагл потребовал у Гейна объяснений:

— К чему отнимать у меня время, если ты ни в чем не уверен?

Инженер замялся, в замешательстве нахмурив брови.

— Я просто хотел, чтобы ты ознакомился со всеми фактами.

Кивнув, Тагл предпочел не упоминать о том, что пятно исходящего неизвестно от чего света, появившееся или не появившееся на экранах, не могло быть фактом. Инженер, похоже, не замечал нарушения в ходе своих мыслей, что радовало Тагла. Держать его под контролем будет легче, чем Чиуна, который сам заподозрил нечто странное в своем поведении. Чтобы заручиться полным доверием Гейна, Тагл сказал приказным, но спокойным тоном:

— Если выяснишь источник аномального явления, немедленно дай мне знать.

— Немедленно. — Гейн не отводил глаз от огромного голографического изображения поверхности Чай-те 2. Он, похоже, еще больше разволновался и, повернувшись опять к Таглу, произнес: — Запасы топлива кончаются с устрашающей быстротой. Если что-нибудь непредвиденное случится до нашего возвращения на Чай-те 5 или до тех пор, пока не будет готова разводящая станция, наша миссия потерпит крах.

— Да, знаю. — Насупившись, Тагл приблизился к Гейну. Напряжение и неловкость, которые он ощущал в нем, выводили его из себя.

В глазах Гейна одновременно читалась и растерянность, и угроза. Колючий взгляд инженера и агрессивные интонации его голоса неприятно поразили Тагла, когда его подчиненный вдруг выпалил:

— Тогда зачем ты оставил шаттл Верде, Стоше и Рите? Разве мы не направляемся обратно на Чай-те 5 прямо сейчас, пока у нас есть топливо?

Встревоженный враждебностью Гейна Тагл небрежно сказал:

— Я должен получить полный отчет о том, что они найдут на Чай-те 2, чтобы быть уверенным на все сто процентов в отсутствии на планете разумных существ.

Верхняя губа Гейна завернулась назад, обнажив острые клыки, и он прорычал:

— Что они нашли?

— Не знаю, — ответил Тагл терпеливо. — Вот поэтому я и решил не бросать их. Я не надеюсь, что они что-нибудь разыщут, но, прежде чем принимать решение в трансе, я должен перестать сомневаться.

— Но ты приказал им забыть о спуске на планету.

— Теперь это уже не имеет значения. Они не послушались, и мне как штагн-джию необходима вся информация, которую они соберут. — Гейн расслабился, впитывая в себя каждое слово Тагла, и штагн-джий воспользовался возможностью отогнать от него прочие страхи: — Они появятся в течение следующих двадцати пяти часов. Приготовься выйти на орбиту, как только их шаттл окажется в доке.

Инженер с минуту пристально смотрел на Тагла, потом кивнул и, оттолкнувшись ногами, взлетел над центральным терминалом. Гейн беззвучно начал приготовления к взлету "Дан тални".

Выдернув когти из пола, Тагл выплыл в открытый люк. Ему оставалось только надеяться, что, пока Гейн будет выводить корабль на орбиту, он снова обретет спокойствие. Тагл понял, что здорово ошибся в оценке значения сдвига в схеме мышления инженера и, возможно, из-за того, что сам он был совершенно измотан. Ему нужно поспать. Чем дольше он бодрствует, тем меньше у него шансов разобраться в том, что творилось с его командой.

Тагл медленно двигался по коридору к своей каюте. Мимо него пронеслись Лиш ти уон и Вит эф стийда. Очевидно, они тоже спешили в спальное помещение. Похоже, они даже не обратили внимания на присутствие штагна-джия.

Коричневая мордочка Лиш ощетинилась из-за усилившегося во время брачного периода сексуального желания. Вит с шумом втягивал в себя воздух. Кожа его лица слегка покраснела под серым пухом коротких волос.

"Опять вместе, — отметил про себя Тагл, — но связаны уже чем-то более крепким, чем просто интересом друг к другу".

Продолжительные отношения между одними и теми же мужчиной и женщиной были редкостью среди дю-агнов, но обычным делом среди венья-агнов. Лиш, дю-агн инженер, отвечающий за прием и передачу информации, тем не менее никогда не меняла своего партнера. Зачатие было невозможно, так как всех женщин стерилизовали перед отправкой с Хасу-дин, и поэтому Тагл не считал нужным вмешиваться. Теперь же любое отклонение от традиционной нормы поведения приобретало новое значение.

Штагн-джий нахмурился, когда парочка скрылась за дверью, но потом отодвинул от себя все тревоги и страхи. Схема мышления Лиш сформировалась двадцать пять лет назад, задолго до того, как стали происходить странные вещи. Вздохнув, он запрятал эту информацию подальше в своем сознании, и пошел к себе.

* * *

В своей каюте Тагл в конце концов вскочил с постели и принялся бегать от одной стены до другой. Больше часа прошло с его возвращения, а он все еще не мог уснуть. Казалось, его ум зациклился на разрешении всех спорных вопросов прямо сейчас.

Его когти с привычной легкостью цеплялись за пол. Мускулы обеих ног, хоть и ослабленные недолгим зимним сном, выступали изящными бугорками. "Преимущество молодости", — подумал он, распрямив пальцы и взлетев вверх. Но эта мысль быстро исчезла, как только все его заботы снова навалились на него.

Сначала у Стоши, Верды, потом у Чиуна, а теперь и у Гейна проявились способности, свойственные только венья-агнам. Классифицированные как дю-агны, они ни с того ни с сего начали выдавать невероятные теории и немыслимые предположения. Стержень всего экипажа, они вместо того, чтобы попытаться доказать, что на планете нет жизни, стремились убедить его, что есть, будет или была. Это не имело никакого значения. Это было опасно.

Неожиданное вкрапление характерных для венья-агнов черт в аналитические умы смущало и расстраивало Тагла. Феномен угрожал миссии "Дан тални" даже больше, чем необходимость общаться с еще несколькими непредсказуемыми личностями, которые могли повредить эффективности работы Тагла как штагна-джия.

Поток догадок и неподтвержденной информации затмит его сознание во время транса, когда ему надо будет решать проблему будущего беев в системе Чай-те. Переутомление и постоянное давление, которые Тагл ощущал, выполняя свою важную роль ясновидца, ослабляли его и физически тоже. Эти новые осложнения резко увеличили риск перегрузки мозга.

Саботаж? Идея об умышленной попытке уничтожить или вывести его из игры зародилась в его голове, но он отказался от нее. Члены экипажа провели больше чем полжизни на борту "Дан тални". Если бы Тагл выступил против колонизации, они послали бы на родину подробный отчет о своей миссии, и признание их теорий и открытий обществом ученых было бы всем, что могло оправдать принесение самих себя в жертву науки. Команда нуждалась в его поддержке, в одобрении своих усилий штагном, чтобы их приняли всерьез на Хасу-дин.

А Рита всегда была настроена враждебно по отношению к нему. Тагл не знал почему, но казалось, что она получала удовольствие, мучая его. Несмотря на то что он родился штагном, биологическая способность Тагла анализировать события во сне являлась лишь более совершенной схемой мышления дю-агна. Рита же относилась к его статусу дю-агна с презрением, которого не выказывала другим членам экипажа. Во время своих брачных периодов она вовсю демонстрировала перед ним свою сексуальность, но никогда его не выбирала.

Когда образ загадочной Риты эф ат возник в его сознании, дрожь пробежала по телу Тагла. Мягкая серебристая шерсть покрывала ее четыре маленькие груди, живот, руки и нижние части ног. Черные длинные волосы, сверкая от каждодневного расчесывания, ниспадали с ее головы, мордочки и плеч и украшали бока и бедра. Как и большинство членов экипажа, Рита в условиях хорошо контролируемого климата корабля, как правило, носила только безрукавку и набедренную повязку с бахромой. Густые черные ресницы с серебряными окончаниями обрамляли ее огромные янтарно-желтые глаза, светившиеся непонятным огнем, когда она соблазняла и отвергала штагна.

Так как Тагл с завидным постоянством принимал успокоительное лекарство муат, он не воспринимал возбуждающего запаха Риты, однако он не мог не чувствовать его. Он старался не обращать внимания на свое собственное смущение, когда она устраивала свои изящные эротические представления, и взирал на ее дикие выходки с невозмутимостью дю-агна. Она была венья-агн, ее мотивы не вписывались в стройную логику его рационального мышления. Теперь, когда он вспоминал ее, Тагла переполняла ярость и смутное желание.

Закрыв глаза от усталости, Тагл быстро забраковал мысль о злом умысле Риты. Она слишком наслаждалась его мучениями, чтобы желать его смерти.

Привязывая себя к кровати, Тагл попытался направить свои мысли в другое русло. Он позволил им течь легко и свободно, и в его голове всплыли воспоминания о детстве.

Он почти забыл свою семью, покинув отчий дом еще ребенком. Когда его способности штагна подтвердились во время тестирования в пятилетнем возрасте, его тут же отправили в специальную школу в далекой столице Чейре-дан. Тагл отчетливо помнил только глубокую печаль при расставании и страшное осознание того, что его родные не разделяли его чувств. Его родители гордились тем, что произвели на свет штагна, и были щедро вознаграждены за это. Он знал, что они не будут скучать по нему. Так же, как и его сестра и двое братьев. Юный штагн обладал разрушительной силой и с трудом поддавался воспитанию из-за своего умственного дара. Всепоглощающее чувство одиночества охватило его, когда он залез в школьный скиммер, и больше уже никогда не оставляло его.

Начиная засыпать, Тагл поежился, неожиданно встревоженный навязанным ему природой штагна и его положением ощущением изолированности. Он не задумывался над этим раньше. А сейчас он отчаянно нуждался в ком-то, с кем можно поболтать...

Тагл задремал, и другой образ Риты предстал перед его мысленным взором. Сквозь сонную дымку он неясно ощущал растущее желание поговорить с Ритой, попытаться понять ее, заставить ее понять себя. Как будто в ответ на его подсознательную потребность в общении, Рита улыбнулась ему, но грустно. Во сне Тагл потянулся к ней и отпрянул, увидев, как в одном из ее зрачков заполыхал бешеный огонь.

От удивления и растерянности Тагл чуть не проснулся. Но усталость победила, и он погрузился в такое забытье, где не было снов.

ГЛАВА ПЯТАЯ

Бьер ти агн замер у двери, ведущей в отсек для домашнего скота; его верхняя губа нервно подергивалась. С тех пор как "Дан тални" взлетел с Хасу-дин, Сани редко разговаривала с ним наедине. Эти встречи были не особенно приятными, но как тогда, так и сейчас он не мог отказаться.

Психолог робко вошел в зверинец и тихо позвал:

— Сани?

— Здесь. — Хриплый шепот медиатора донесся до него из соседнего коридора.

Мучительно вздохнув, Бьер распахнул еще одну дверцу и направился к центральному проходу. Его неотступно преследовал лай сидящих в клетках самок рейки и их детенышей. Шум угнетающе действовал на его и без того истрепанные нервы, и он замедлил шаги, прежде чем завернуть за угол и встретиться с медиатором.

Внутренне настраиваясь на разговор с Сани, он уставился на клетку, стоявшую рядом. Шесть маленьких рейки смотрели на него большими черными глазами. Существа напоминали шарики, покрытые длинной коричневой и серой шерстью различных оттенков. На крошечных головках висели уши, почти незаметные из-за толстого слоя жира на шеях животных. Только их похожие на обрубки хвосты да лапы торчали в разные стороны. Зверьки начали пронзительно тявкать, и психолог с раздражением повернулся в другую сторону.

Бьер ждал у входа, безмолвно наблюдая, как Сани медленно двигалась от одной клетки к другой, внимательно изучая бита. Бита, значительно уступающие рейки по размерам, но превосходящие их свирепостью и качеством мяса, рычали и огрызались на нее из-за стальных прутьев. Сани улыбалась, нетерпеливо облизывая губы языком. Ее усмешка хищника превратилась в хмурую гримасу, когда она приблизилась к Бьеру.

— Ты хотела меня видеть? — спросил психолог.

Сани взглянула на него, и он вздрогнул, уловив в ее золотых глазах азартный блеск.

— Да.

Сани переключила свое внимание на ближайшую клетку, где бесновался большой бита, отскакивая от пенопластовых стен и пытаясь атаковать. Когда его вытянутое в длину, короткошерстное тело ударилось о прутья, клацнули зубы и когти. Сани разразилась низким грудным смехом.

— Хорош, не правда ли? — Она дразнила его.

— Это твой обед?

Бьер старался равнодушно смотреть на обезумевшее животное, но через минуту отвел от него глаза. Охота была необходима для поддержания хорошей физической формы, но от садистских замашек Сани, ее наслаждения агонией жертвы его тошнило.

Медиатор заворчала с отвращением:

— Надолго тебя не хватит, Бьер. Удивительно, как ваш род вообще выжил в изгнании.

Качнув головой, она ленивой походкой направилась дальше по коридору.

В наступившем молчании Бьер следовал за ней по пятам, зная, что окажись он в силу каких-то неопределенных обстоятельств один в диком мире, он сделает все, что нужно, чтобы выжить. Он был венья-агн. Однако спорить не имело смысла. Сани относилась к способностям венья-агнов однозначно отрицательно. Единственная причина, почему она взялась спонсировать его проект на Совете Медиаторов, которые организовывали межзвездные разведывательные экспедиции, заключалась в том, что подобным образом она достигала своих личных целей. А для него их союз был шансом проверить его теорию относительно поведения скрытых венья-агнов.

— Тагл решил, что Рита и остальные могут вернуться обратно, — сказала Сани. — Ты знаешь?

— Нет, — честно ответил Бьер, обрадовавшись, что она наконец-то начала разговор. — Я не многого добился от Чиуна. Он заснул глубоким сном вскоре после того, как они с Таглом вошли в док. Но мне известно, что Тагл принял свое решение в состоянии транса. Он прав.

— Мне это не нравится. — Сани приостановилась и скорчила недовольную мину. — В Тагле ди джегн таится потенциальная угроза всей миссии. — Медиатор замерла у клетки бита, изо всех сил царапающего пенопласт стен. — Он потребует для них наказания, не правда ли?

Бьер пожал плечами:

— Не вижу, зачем ему это надо. Он реагирует вполне нормально для...

— В этой ситуации нет ничего нормального, — отрезала Сани. — В любом случае он захочет услышать их объяснения, и я собираюсь присутствовать при допросе.

Губы медиатора задрожали, когда она сделала шаг в сторону клетки.

— К тому же я уверена, что волноваться тут не о чем.

Бьер сощурился:

— Что ты имеешь в виду?

— Я имею в виду, что они не найдут ничего важного... ничего, что могло бы удержать нас от колонизации этой системы.

Бьер кивнул, но он не разделял убежденности Сани. Его беспокоило смутное тревожное чувство, возникшее сразу же, как только Рита и Стоша выдвинули свои необычные теории. В их рассуждениях он распознал здравый смысл и правоту, которые были недоступны Сани.

Без предупреждения Сани раскрыла дверцу клетки, схватила визжащего бита за горло и вытащила его наружу. Животное в панике царапало руку Сани; его длинное стройное тело извивалось, пытаясь освободиться. По мере того как пальцы медиатора сжимались на его покрытой взъерошенной серой шерстью шее, уши зверька конической формы с серебристыми кончиками все ниже прижимались к его голове. Косые желтые глазки сузились, и бита что есть мочи вонзил в кожу Сани свои острые зубы. Потекла кровь.

Сани издала горлом низкий, угрожающий рык, ее ноздри затрепетали, впитывая возбуждающий аромат свежей крови, который удовлетворил ее потребность убивать и кормить себя. Она повернулась к Бьеру, в ее золотых глазах светилось первобытное желание насытиться.

— Вон!

Удивленный, Бьер нерешительно переминался с ноги на ногу.

— Сейчас же? — прорычала Сани, раздувая ноздри и обнажая клыки.

Бьер развернулся и поспешно вышел.

Он направился прямиком в оранжерею. Как обычно после встреч с Сани, он нуждался в спокойной и мирной обстановке, чтобы привести в порядок свои мысли. Ей всегда удавалось расстроить психолога, и мысленно он проклинал себя за это. Спасение он находил в экспериментальном садике, расположенном на верхних ярусах корабля.

Бьер остановился, прежде чем устремиться в чащу аккуратно окученных ореховых кустов чутей, растущих по обе стороны узкой центральной дорожки. Он глубоко вдохнул, и его чуткий нос уловил запахи влажной почвы, удобрений, цветов и папоротников. Оглядывая островок растительности, он почувствовал умиротворение.

Облако плотного тумана висело над открытым участком на полу, закрывая потолок и стены темно-красного цвета и создавая иллюзию бесконечного пространства. Большие лампы горели оранжевым светом, превращая день в сумерки. Освещение, как и намеренно беспорядочное естественное размещение растений, повторяли природную картину Хасу-дин... насколько это было возможно в условиях невесомости.

Бьер улыбнулся, подойдя к спелому тогану и выдернув его из пластиковой кадки, наполненной питательной смесью и удерживающей само растение. Стряхнув комочки почвы с тогана, он сполоснул его из лейки. Потом, откусывая от толстого корня, психолог стал продираться через клубок веток к тропинке, ведущей наверх. Его личный экспериментальный сад, каприз, на который Тагл и Сани смотрели с еле сдерживаемым раздражением и полным непониманием, уютно разместился среди густых, усыпанных ягодами стеблей винограда фагтийда, растущих на верхних этажах.

Яркие бутоны и сладкий запах его цветов оказывали благотворное влияние на психику Бьера, но они не могли полностью залечить раны, нанесенные ему острым языком Сани или его неспособностью относиться к ее язвительным замечаниям равнодушно, особенно если учесть, что без него медиатор до сих пор занимала бы незначительный пост администратора горнодобывающей станции на одном из астероидов. Сани устроила для него встречу с ответственными за разведывательные экспедиции медиаторами в обмен на предоставление ей рекомендаций и гарантий, что ее назначат на его корабль, если Совет согласится на эксперимент.

Бьер лег на мягкую, остро пахнущую землю под широкими зелеными листьями, потянул воздух носом. Одобрение Советом его предложения помогло ему завоевать уважение, и все же он понимал, что не мог так быстро изменить привычки, укоренившиеся с течением времени в его согражданах. Давным-давно он предпочел приспособиться к существующей социальной структуре, где всем руководили дю-агны, чтобы иметь возможность работать. Он так привык уступать, что теперь уже не мог с собой ничего поделать. Однако он еще отыграется. Скрытые венья-агны были его ключом в будущее.

Скрытых обнаружили только в прошлом веке. Два члена дю-агн экипажа были найдены живыми после пяти дней изоляции на их потерпевшем крушение корабле. Остальные семь дю-агнов выбрали смерть. У тех, кто выжил, активизировалась связь между правым и левым полушариями мозга, позволив им преодолеть дю-агн тенденцию умирать перед лицом надвигающегося одиночества или аналитически не разрешенной ситуации.

Условия нормального общества не создавали давления, необходимого для ускорения потока импульсов в эмоциональных скрытых венья-агнах. Когда Бьер узнал о межзвездных миссиях, он воспользовался случаем, чтобы представить свою теорию по этому вопросу. Эксперимент был единственным путем проверить, как будут реагировать скрытые, очутись они в двусмысленном и не имеющем аналогов в истории положении. Отправка шести кораблей разведчиков на разные планеты обеспечила Бьера материалом для изучения. Скрытые венья-агны на борту "Дан тални" входили в эксперимент. Остальные пять разведывательных экспедиций, состоящие только из дю-агнов, были необходимой страховкой.

Совет быстро осознал, что неожиданный и значительный прирост венья-агн населения может быть очень тревожным, если не опасным явлением. Знание причин, вызывающих пробуждение скрытых венья-агнов, помогло бы избежать катастрофы. Совет Медиаторов охотно согласился провести расследование — если уж оно не мешало истинной цели разведывательных миссий, — и Бьеру не стоило труда убедить их, что Сани как нельзя лучше подходила на место медиатора на борту "Дан тални". Управляя горнодобывающей колонией на астероиде, она приобрела опыт и была готова к длительному общению с венья-агнами.

"По крайней мере, — думал Бьер, — так она считала двадцать пять лет назад". Ее энтузиазм с годами поутих, и теперь, когда скрытые венья-агны, похоже, угрожали миссии, она испугалась.

Бьер усмехнулся и закрыл глаза.

ГЛАВА ШЕСТАЯ