По необъяснимому совпадению о том же самом подумала и Ева.
      - Узнаете? - Она качнула головой в сторону сада. Он молча кивнул. Так же молча они дошли до поворота. Он отыскал глазами знакомую, поросшую бояном тропинку и остановился.
      - Дальше я пойду один.
      Горн умолк, и стало слышно, как сварливо перекликаются такаллики на озере. Он взглянул на нее сбоку и вдруг почувствовал непреодолимое желание взять в ладони ее смуглое, бесконечно знакомое и родное лицо, и сам удивился тому, как он успел изучить и запомнить его за то короткое время, что они были вместе.
      - Ева, - он старался говорить как можно спокойнее, - теперь, когда ты все знаешь... Ну, в общем, ты должна уйти с курсов.
      Она медленно покачала головой.
      - Я знала, что вы это скажете. Нет, курсы я не брошу.
      - Из-за Адама?
      - Н-не знаю. Наверное, нет.
      "Из-за меня?" - вопрос рвался с языка, но он отогнал его прочь.
      - Прощай, Ева.
      - Прощайте.
      Он сошел с дороги и, сделав несколько шагов но тропинке, оглянулся. Она стояла на том же месте, глядя ему вслед, одинокая и печальная под огромным осенним небом.
      И он вернулся. Взял ее за руки и, наклонившись к самому лицу, попросил:
      - Кинь в меня яблоком, Ева. Через год. Когда я приду прощаться. Ладно?
      Она улыбнулась и еле заметно кивнула.
      Таксист оторопел: он мог поклясться, что еще несколько секунд назад на обочине никого не было. Пассажир возник словно из воздуха.
      - Надо же, - пробормотал шофер. - Смотрел и не видел.
      Он высунулся из кабины и замахал рукой.
      - Эге-эй! Сюда идите! - Спохватился, включил мотор и, поравнявшись с пассажиром, распахнул дверцу. - Садитесь, поехали. Я вас уже минут пятнадцать разыскиваю. И в сад сбегал, и по кладбищу на всякий случай прошелся. Куда, думаю, человек мог подеваться? Полчаса не прошло, как расстались. Шляпу-то вы в машине забыли, вот я и... Вам что, плохо? Лица на вас нет.
      Пассажир достал из кармана скомканный мокрый платок, провел по лицу.
      - Ничего, уже прошло. Поехали.
      - В город? - для порядка поинтересовался шофер.
      - В аэропорт.
      - Вот тебе и раз! - Шофер даже присвистнул. - Вы же в город собирались.
      - Передумал.
      - Бывает. - Шофер глянул в зеркальце заднего обзора, пропустил КРАЗ с прицепом и лихо развернул машину.
      - Да вы не расстраивайтесь. С кем не бывает. Я вот на той неделе...
      - Помолчи немного, - попросил пассажир.
      - Ясно. - Шофер сочувственно покосился на попутчика.
      Тот полулежал, откинувшись на спинку сиденья и закрыв глаза. "Припекло, видать, мужика", - подумал таксист. Хотел было предложить валидол, но раздумал: пассажир попался со странностями, обидится чего доброго.
      А Михаил Иванович Вербьяный мучительно пытался вспомнить, кого напоминает ему лицо девушки с библейским именем Ева, с которой он расстался тридцать лет назад и которую только что поцеловал на прощание, а когда вспомнил, сердце у него заколотилось так, что валидол пришелся бы как нельзя более кстати: Ева Аллабергенова была, как родная сестра, похожа на его жену, Евдокию Богданову.