– Лейла! – сказал он. – Лейла! Помоги нам сломить упрямство этой притворщицы!..

– Я помогу, – отвечала Лейла, – я заставлю ее признаться! Я вырву у нее этот способ уничтожения чужого сознания!..

Константин обмер от ужаса.

– Но, Лейла, – забормотал он, – я бы не хотел, чтобы ты оставалась одна в этом прекрасном теле! Меня… меня очаровывает именно эта двойственность…

Она смерила его презрительным взглядом.

– Кажется, здесь не одна лгунья, а в пару к ней еще и лжец! Неужели ты думаешь, будто я стараюсь для тебя? Неужели ты полагаешь, будто совокупление с тобой значит для меня хоть что-то!.. Молчи! Я буду говорить с ней!..

Красавица встала и приблизилась к сидевшей на стуле девушке.

– Отвечай, Леена! Ведь ты – Леена?

Дарья выглядела испуганной и мотала головой.

– Ты – Леена? – повторила Лейла.

Константин ясно видел, что девушка страшно испугана. Но он не мог понять, что же так испугало ее. То, что Лейла вырвет у нее признание, заставит сказать правду; или же то, что ее, невинную, Лейла замучит до смерти? Все зависело от того, кем на самом деле являлась эта девушка, Дарьей или Лееной!..

– Ты будешь говорить? – спросила Лейла. Голос ее был спокойным. Но Константин понимал, что сидящую на стуле девушку она вполне может растерзать, как хищный зверь. Кажется, и девушка начинала это понимать!..

– Я… – Дарья… – отвечала девушка слабо шелестящим шепотком.

– Я спрашиваю в последний раз! – предупредила Лейла. – Лучше ответь сейчас! Потом будет поздно!..

Девушка молчала, будто язык проглотила, обмерев от ужаса.

– Константин! – Лейла подошла к двери. – Где колокольчик? Позвони и вызови Илюху!..

Дарья тряслась от рыданий.

Константин потряс в руке большой колокольчик, затем отпер дверь.

Илюха явился на диво скоро.

– Запри дверь, Кантор! – приказала Лейла по-французски.

Константин вздрогнул, услышав свое французское имя, но поспешно запер дверь изнутри. Илюха оглядывался в смущении. Дарья продолжала рыдать.

Лейла была преисполнена решимости.

– Кто эта девушка? – спросила она, обратившись к Илюхе.

Он ответил не сразу. Он явно пытался понять, какого ответа от него ждут!

– Отвечай! – прикрикнула Лейла.

– Это… Она здесь служит, в этом доме… Она говорила, что ее Дарьей зовут!..

– А может быть, это не она? Может быть, это другая девка? – сердито допытывалась Лейла.

– Не… знаю… – запинался Илюха.

– Говори!.. – Голос Лейлы звучал угрожающе.

– Как вам будет угодно…

– Мне будет угодно, чтобы ты сказал честно, кого ты видишь сейчас перед собой, эту самую Дарью или какую-то другую женщину!..

– Дарью! Дарью вижу! – признался Илюха.

Но Дарья не переставала плакать. Она как будто понимала, что все происходящее – лишь начало ее мучений!

– Скажи, Илья, – Лейла говорила спокойно и серьезно, – приходилось ли тебе иметь дело с этой девицей? Проще говоря, спал ли ты с ней? И отвечай правду. Если ты солжешь, мы все равно узнаем правду! А если ты сейчас скажешь правду, тебе ничего плохого мы не сделаем, какой бы ни была эта правда!..

– Ну! – Илюха шумно вздохнул. – Раза два или три… – Он не договорил…

– Дарья, это правда? – спросила Лейла.

– Да… – прошелестела девушка и отерла глаза рукавом, на котором тотчас выступило мокрое пятно от слез.

– Ты хотела бы выйти за него замуж? – продолжала допрос Лейла.

– Не… не знаю…

Константин отошел в сторону и смотрел на двух женщин и бедного Илюху.

Между тем события приняли весьма крутой оборот.

– Раздевайся! – внезапно приказала Лейла плачущей Дарье.

– Я… не… – Девушка вскочила, пробежала по комнате и припала всем телом к стене.

Константин молчал. Ему не хотелось вмешиваться. Дарья устремила на него молящий взгляд, но он тотчас отвел глаза.

– Разденься сама! – повторила Лейла. – Если не разденешься, хуже будет!

Дарья принялась суетливо развязывать шейный платочек. Но вдруг опустила руки и снова оглянулась на Константина. Он повернулся к ней спиной. Он любил порою посмотреть в окно своего кабинета и увидеть заснеженное поле. Но сейчас окно было плотно занавешено, и взгляд его уперся в зеленый бархат занавеса. Но за его спиной явно происходила какая-то возня. Его охватило приятное чувство безразличия. Теперь он никому не сочувствовал. Ему сделались безразличны не только Лейла, Дарья, Илюха, но и мать. Он с удовольствием провел бы еще пару ночей с Лейлой-Ангелиной, но он никого не любил, никого! Когда-то он любил принцессу Наталию, но это, пожалуй, было в какой-то другой жизни!.. Он легко вздохнул и снова повернулся лицом к присутствующим.

Лейла молча и грубо сдирала с Дарьи одежду, та робко сопротивлялась.

– Ну! – Лейла отшвырнула прочь блузку. – Будешь раздеваться сама?

Дарья сначала замерла, стыдливо прикрывая руками грудь, обрисовавшуюся под сорочкой, затем торопливо принялась раздеваться, не переставая всхлипывать.

– Взгляните, Константин, на эту мерзавку! – произнесла по-французски Лейла, изображая возмущение светской дамы. – У нее, в сущности, железная воля! Ведь она понимает, что ее плутни разоблачены, и все-таки продолжает притворяться, будто она и есть та несчастная девушка, в тело которой она вселилась, убив, уничтожив ее сознание! Хотела бы я знать, как ей это удалось!..

– Но, Лейла, – возразил Константин. – Я не хочу, чтобы ты уничтожала сознание моей матери! Если я для тебя хоть что-то значу…

– Не смеши!.. – Лейла разглядывала раздевающуюся Дарью. – Конечно, ты для меня ничего не значишь! Я могу уничтожить сознание твоей матери, кушать живьем младенцев или вспарывать животы беременным женщинам, а потом войду к тебе в спальню, прекрасная и соблазнительная, как никогда, и буду делать с тобой все, что только пожелаю!..

Константин ощутил холод в груди. Увы! Она ведь говорила правду! Но ему ужасно захотелось, до ломоты в висках захотелось, чтобы эта правда оказалась ложью!..

– Ты совершенно отрицаешь нравственность? – спросил он.

Илюха смотрел на беседующих по-французски во все глаза.

– Боже мой, – воскликнула Лейла и тотчас поправилась: – Или вернее было бы сказать: дьявол мой! Вы знаете мою жизнь, Константин! Многого вы не знаете, но кое-что все-таки знаете! И вы еще говорите о нравственности! Что это такое? Что вы мне предлагаете? Отпустить эту мерзавку на свободу? Продолжать эту ужасную жизнь, когда в одном теле толкутся два, а то и три, а то и еще больше сознаний, то есть разумов? Кого я должна пожалеть? Кто жалел меня? И ты о чем думал, когда совокуплялся со мной? Поговори о нравственности с кем-нибудь другим!..

Константин опустил голову, ему сделалось ужасно тоскливо. Илюха пялился на Дарью. Дарья уже почти разделась и снимала сорочку.

– Быстрее! – скомандовала Лейла.

Голая девушка стояла у стены, прикрывая одной рукой лоно, а другою – груди. Константин отметил, что она неплохо сложена.

– Илья, поди сюда! – приказала Лейла. – Раздевайся и быстрее! И посмей только поспорить со мной!

– Барин!.. – Илья повернулся к любопытствующему Константину.

Константин отмахнулся решительно:

– Нет, нет, Илюха! Слушайся барыню, я так приказываю тебе! Поступай, как она велит.

Илюха не стал дальше спорить и быстро сбросил на пол порты и рубаху.

– А теперь, – грубо заговорила Лейла по-русски, – выеби-ка эту девку, отделай ее хорошенько! Покажи нам, как можно поступать с такими сучками, как она!

– Лейла! – Константин снова перешел на французский. – Помилосердствуйте! Нельзя быть такой грубой!..

– Нельзя? – Прекрасные глаза выразили предельную степень иронии. – Ты еще не слышал, как я умею браниться по-арабски!..

Илюха, совершенно голый, направился к Дарье.

– Подожди! – остановила Лейла его. – Когда ты ее отделаешь как следует, ты скажешь нам, кто эта женщина. Дарья или не Дарья!

Илюха кивнул. Он более не решался возражать. Рабская жизнь научила его многому и, в частности, не возражать и не спорить в тех случаях, когда споры и возражения не имеют смысла!

Константин, как завороженный, смотрел на Илюху; тот серьезно тер обеими ладонями свой приличных размеров мужской инструмент. Илюха глядел сумрачно. Дарья истошно закричала, но тотчас подскочила к ней Лейла и принялась бить по щекам, приговаривая:

– Молчать, сука, молчать! Еще раз крикнешь, и не пожалею, гори все огнем, прикончу – и делу конец!..

Дарья обмерла, на щеках ее рдели красные пятна. Илюха решительно и сумрачно приблизился к ней и вдруг резко облапил ее крепкими руками и повалился вместе с ней на пол. Лейла приблизилась к Константину, на лице которого явилось выражение брезгливости.

– Сейчас мы все узнаем, – произнесла Лейла светским тоном и снова по-французски. – И пойми, мой друг, у нас нет другого выхода. Что бы ты мог предложить? Попытаться договориться с этой женщиной полюбовно? Но ведь ты сам понимаешь, что это невозможно! Я вовсе не жестока, я просто нашла оптимальный способ, каким следует действовать в данной ситуации…

– Да, – отвечал Константин несколько напряженно. – Я не спорю. Мне всего лишь хочется немного более нравственности; хочется каких-то таких отношений, в которых четко различаются хорошее и дурное, доброе и злое.

– Тогда ты можешь полагать, что я всего лишь милосердна по отношению к себе!

– Милосердными следует быть прежде всего по отношению к другим. – Константин невольно улыбнулся.

– Тогда будем считать, что я милосердна по отношению к тебе!

Константин комически развел руки в стороны… Они вели этот разговор и наблюдали за происходившим в комнате. Илюха, подмяв под себя Дарью, с силой входил в ее лоно. Она громко застонала, но все же невольно обхватывала голыми, согнутыми в коленях ногами его ягодицы. Илюха громко и тяжело дышал, сопел…

– Мне не кажется, что он сможет определить, с кем же он совокупляется, – тихо сказал Лейле по-французски Константин.

Она отвечала также тихо и также по-французски:

– Дело не в том, с кем он совокупляется; дело в том, с кем он не совокупляется! Я не ставлю перед ним задачу определить, кто эта женщина; он должен лишь сказать, Дарья это или не Дарья!..

– Не знаю, не знаю, – тихо проговорил Константин. – Я не уверен в том, что мог бы определить…

– Думаю, он сможет… – проронила Лейла.

– Откуда ты знаешь?

– Он достаточно силен. Он мог бы содержать в своем теле несколько сознаний.

– Но лучше бы ему не знать, что это такое! Я милосерден. И все же скажи мне, а я, я смог бы содержать в своем теле несколько сознаний?

В глазах его искрилось пытливое любопытство.

– Пожалуй, нет, – честно ответила она.

Он призадумался. Трудно было понять, решить, как ему следует действовать. Ясно, что Лейла сейчас хочет узнать от Леены, выпытать у нее секрет уничтожения в одном теле всех сознаний, кроме одного! И когда она узнает этот секрет, она непременно уничтожит сознание Анжелики-Аделаиды! А что же Константин? Теперь и он ясно понимал, что хочет спасти свою мать и… да, он хочет, чтобы сознание Лейлы было уничтожено! Однако добиться этого будет не так легко… Не так легко? Вернее, совершенно невозможно! Ведь когда он говорит с Ангелиной, Лейла слышит его и ее! А если не слышит? То есть когда не слышит? Но, кажется, здесь не просматриваются даже малейшие закономерности… Вся надежда на Леену, то есть на то, что Леена выдаст тайну… А если это и не тайна? Если старая Леена умеет уничтожать другое сознание просто-напросто силой собственной воли?! И нет никаких способов, и нельзя научиться…

Илюха тяжело отвалился от Дарьи. Девушка лежала с закрытыми глазами, по ее щекам катились слезы. Пожалуй, и Константин испытывал бы к ней жалость, если бы не знал, что на самом деле перед ним – Леена, весьма злонамеренное существо!..

– Одевайтесь оба! – грозно приказала Лейла. – И не медлить, не медлить! И никакого притворства, не ломаться, не кобениться!..

Илюха сумрачно надевал порты, натягивал рубаху. Дарья одевалась покорно и быстро, путаясь руками в сорочке, юбке и блузе. Она ни на кого не смотрела.

– И что же, Илья, – подалась вперед Лейла, – кого ты сейчас выебал? Это Дарья?.. И отвечай правду, только правду! Не думай о том, как бы угодить мне ответом!..

Илюха стоял перед ними, насупившись. Он, казалось, размышлял. «Неужели он способен анализировать свои чувства? – подумал Константин. – А, впрочем, почему бы и нет! Любой человек, если только он не умственно отсталый, способен так или иначе анализировать свои чувства!»

– Говори, Илья! – повторила Лейла, требовательно и вместе с тем с каким-то странным спокойствием.

Сумрачное выражение лица слуги ясно показывало, что больше всего ему хотелось бы оказаться где-нибудь очень далеко, подальше от всех этих потайностей и странностей. Константин решил, что если после всего случившегося Илюха решится сбежать в неизвестном направлении, ничего удивительного в таком побеге не будет!..

– Нет, – Илья тяжело засопел, – не Дарья, не Дарья это…

Он замолчал. Дарья заплакала вновь. Константин уже дивился силе воли этой женщины. Или она так вошла в роль Дарьи? Если бы не Лейла, он поверил бы, что перед ним действительно Дарья!..

– Леена! Сопротивление бесполезно, – сказала Лейла. – У тебя остаются две возможности…

– Не при нем, – вдруг сдавленно прохрипела Леена-Дарья. – Он слишком много знает…

Константин не понял, о ком идет речь. Зато Лейла прекрасно поняла! Ее правая рука легко скользнула за корсаж, и в следующий момент крупное тело Илюхи метнулось к окну, но в воздухе комнаты, насыщенном душными запахами, короткой молнией сверкнул кинжал и рослый мужик рухнул на пол. Константин тупо смотрел, как на ковре расползается кровавое пятно.

– Извини, – произнесла светски и на безупречном французском Лейла. – Извини, Константин, я ударила его в сонную артерию, ковер запачкан кровью. Мне жаль…

Константин обрел дар речи:

– Конечно, жаль ковра! Придется его выбросить! Но как это сделать таким образом, чтобы не заметили слуги? Я полагаю, что лучше всего будет завернуть в ковер беднягу Илью и бросить его в реку вместе с ковром! Но кто это исполнит?

Ситуация представлялась Константину настолько бредовой, что даже смерть человека не делала эту ситуацию трагической. Все равно эта ситуация оставалась комической; ужасной, жуткой и… комической!..

– У тебя нет доверенных слуг? – спросила Лейла по-русски.

– Таких, которым возможно было бы доверить спрятать мертвое тело, таких, кажется, нет! – Константин чувствовал, как в его голосе дрожат иронические нотки.

– Что-нибудь придумаем! – проговорила Лейла с какою-то странной веселостью. – А сначала нам нужно, чтобы эта мерзавка сказала все, что я хочу от нее услышать!

– Но я надеюсь, ты все же… ты пожалеешь мою мать…

– Не надо быть настолько сентиментальным! О твоей матери мы поговорим потом. Сейчас главное: заставить эту мерзавку признаться…

Дарья по-прежнему стояла у стены. Видимо, она ясно понимала, что бежать из этой комнаты ей не удастся.

– Я слушаю тебя, Леена, – с этими словами Лейла опустилась в кресло и небрежно раскинулась, как будто намеревалась вести непринужденную беседу с приятельницей.

Девушка, стоявшая у стены, молчала, вздыхала. Лейла ждала, на этот раз терпеливо.

– Что я должна говорить? – спросила Дарья-Леена.

Константин присел на стул у письменного стола. Ему было любопытно, каким образом Лейла справится с Лееной, но он испытывал также и страх. Как спасти мать? Как избавиться от Лейлы? Моментами страх усиливался, и тогда Константину чудилось, будто Лейла способна читать его мысли, и это было очень и очень неприятно!..

– Скажи нам, кто ты, – приказала Лейла. – Ты Дарья или Леена?

В комнате повисла мрачная тишина. Девушка, склонив голову, смотрела на ковер, где громоздилось мертвое тело Илюхи.

– Я жду, – напомнила Лейла.

– Я – Леена, – четко произнесла девушка.

– Очень хорошо, – сказала Лейла, поудобнее устраиваясь в кресле. Голос ее звучал уютно и мягко. – Очень хорошо. А теперь скажи нам, осталось ли в тебе, в твоем сознании хоть что-нибудь от бедняжки Дарьи?

– Нет, ничего…

– Я так и думала! Где же теперь Дарья?

– Ее больше нет.

– Тоже хорошо! Где же она?

– Не знаю. Куда исчезает душа человека после его смерти?

– Мы не будем рассуждать на эту тему, – решила Лейла, говоря по-прежнему мягко и почти ласково. – Но скажи нам, пожалуйста, как же тебе это удалось?

– Не знаю…

– Это плохо, если не знаешь. Ты отсюда не убежишь. Посмотри, что случилось с Илюхой! Посмотри повнимательнее…

Далее все произошло мгновенно. Константин сорвался с места и набросился на девушку. Он бросил ее на пол и придавил ногой, срывая в то же время кушак с лежащего мертвого Илюхи. Этим кушаком он связал руки девушке, затем выдвинул ящик стола и вынул оттуда шнурок, достаточно прочный, и связал ей ноги. Этим шнурком он иногда подпоясывал ночную сорочку, когда работал ночами в своем кабинете…

Лейла смотрела на все это, не двигаясь, уютно устроившись в мягком кресле. Она улыбалась.

– Человек не знает своих возможностей, – вдруг изрекла она. – Мог ты, Константин, ожидать от себя подобной прыти?

Он слегка запыхался.

– Пожалуй, нет! – У него вырвался нервический смешок. – А ты ожидала от меня подобной прыти?

– Во всяком случае я знала, что в тебе дремлют некие силы…

– Я и сам не понимаю, как это я почувствовал, что она сейчас попытается бежать!..

Константин снова присел к столу.

– Леена! – сказала Лейла. – Ты еще раз убедилась в том, что спасение для тебя невозможно! Итак! Расскажи нам, каким образом тебе удалось уничтожить сознание Дарьи?

– Не знаю…

– Ты хочешь, чтобы мы поскорее приступили к силовому воздействию на тебя?

– Вы можете делать со мной все, что вам заблагорассудится! Даже если вы убьете меня, это вам не поможет!

Константин смотрел с любопытством на обеих женщин. Дарья-Леена стояла у стены, Лейла расположилась в кресле и, кажется, даже испытывала некоторое удовольствие, наслаждаясь уютом. Впрочем, самому Константину не было особенно уютно рядом с мертвым телом и связанной женщиной. Да и близкое соседство с Лейлой отнюдь не располагало к ощущению уюта!..

– Ты говоришь, что не знаешь, каким образом тебе удалось уничтожить сознание Дарьи. Предположим! Но попытайся хотя бы описать, как же это произошло…

– А если я не захочу…

Константин с любопытством смотрел на связанную по рукам и ногам девушку. Теперь ему уже казалось, что в ее внешности и в самом деле есть нечто особенное…

– Если ты не захочешь, – задумчиво говорила Лейла, – тогда все-таки придется прибегнуть к силовому воздействию. Мы будем пытать тебя… – Она говорила спокойно и даже ласково. – Мы загоним тебе под ногти раскаленные иголки, мы будем прижигать твое тело огнем, мы будем вырывать волосы, мы будем резать твое тело, резать очень медленно… И ты в конце концов заговоришь!..

– А если не заговорю?

– Константин, – на этот раз Лейла обратилась к нему по-русски, но по-прежнему безупречно светски, – вам не кажется, что эта девица несколько обнаглела? Может быть, приступим к пыткам?

– Я бы хотел тоже кое о чем предупредить ее…

– Прошу вас… – Лейла повела в воздухе красивой рукой.

– Леена! – начал Константин, чуть пригнувшись. – Ты должна понять, что мы не остановимся. Но ведь тебе грозит смерть! А если даже ты и выживешь чудом, то ведь все равно твое тело будет ужасно искалечено пытками…

– А если я все расскажу, что тогда? Вы отпустите меня?

– Я отпустил бы, – твердо сказал Константин.

– Я отпущу… – сказала Лейла.

– Пусть она поклянется, что отпустит меня, – Леена обращалась к Константину.

– Разумеется, я не поклянусь! – Лейла рассмеялась.

«Эти женщины замучат меня!» – подумал Константин.

– Тогда поклянитесь хотя бы, что если Леена скажет нам все, что мы хотим узнать, ей не будет грозить опасность! – Константин пристально смотрел на Лейлу.

– Какие клятвы?! Или она начинает говорить, или мы сейчас же приступаем к пыткам!..

Константин бросил быстрый взгляд на занавешенное окно.

– Я совершенно не умею пытать! Простите!..

Лейла, казалось, не восприняла его иронию.

– Есть у тебя в кабинете свечи? – спросила она деловито.

Он кивнул, затем выдвинул снова ящик, вынул свечу и протянул ей.

– Дайте трутницу, – велела она.

Он нашарил трутницу в том же ящике и протянул ей также.

– Я начинаю, – сказала она, но в голосе ее не слышалось торжества.

Константин видел, как вздрогнула Дарья-Леена. Но вмешиваться он не стал. Лейла зажгла свечу, и бережно неся ее в руке, приблизилась к связанной девушке. Дарья вскрикнула, затем попыталась пошевелить руками и ногами, но Константин связал ее крепко. Лейла наклонилась над ней, однако связанная девушка отыскала еще одно оружие. Дарья-Леена конвульсивно дернула головой и резко плюнула. На гладкой щеке Лейлы явилась тонкая пенка слюны.

Немедленно вскинулась красивая рука и на лицо девушки обрушился резкий удар. Затем еще один удар. И еще, и еще!.. Девушка не издала ни звука. Лейла крепко держала свечу. Молчание Леены раздражило ее вконец. Огонек свечи коснулся щеки девушки… Константин заметил, что Лейла не стерла плевок со своей щеки. Любопытно, о чем это могло говорить? Быть может, о потаенной склонности к тому, чтобы быть униженной?.. Но особенно задумываться не пришлось. Девушка все же застонала. Константин замотал головой. Жалобные стоны нервировали его. Ему так хотелось, чтобы все это прекратилось, прекратилось, прекратилось!..

Но Дарья-Леена стонала все более отчаянно. А дивная красавица, но не Ангелина, нет, а Лейла, с диким упрямством жгла ее щеку огоньком свечи…

Наконец девушка нарушила свое молчание и закричала:

– Нет, нет, нет!.. Не скажу!.. Не скажу!..

Казалось, будто ее глаза вращаются от боли, будто они вот-вот выскочат из орбит! Но Константин понял, что девушка, во что бы то ни стало хочет сосредоточиться взглядом на лице своей мучительницы… Зачем? Кажется, он догадывался…

Дарья-Леена с трудом остановила взгляд на лице красавицы Лейлы, на ее глазах. Нет, она не стремилась заглянуть ей в глаза, она смотрела на ее глаза!..

Вдруг Лейла выронила свечу на ковер. Константин почти инстинктивно сорвался со стула и принялся топтать занявшийся ковер. Он еще не успел вернуться к письменному столу, когда отчаянный и страшный звук потряс его слух. Он замер. Нет, он не мог ошибиться! Этот звук был скрежет зубов. В первый момент ему показалось, что зубами скрежещет несчастная жертва, но тотчас стало ясно, что зубовный скрежет исходит из уст Лейлы!.. Константин увидел, что Лейла, охваченная ужасом, скрежещет зубами. Она явно хотела отвернуться от своей жертвы, но не могла. Пристальный взгляд отчаянных глаз девушки заворожил жестокую красавицу. Константин увидел, как исказилось лицо Лейлы. Впрочем, ведь он уже видел нечто подобное. Чье это было лицо? Черты его содрогались, будто стремились исторгнуть из себя некий настрой личности, придававший им только что некое определенное выражение. Брови судорожно сходились на переносице, губы морщились… Константин уже догадывался, что именно сейчас произойдет. И он не ошибся!..

Лейла вскрикнула и упала на ковер, рядом со своей жертвой. Инфернальная красавица лишилась чувств. Из ее губ, чуть приоткрытых, вырывались слабые стоны.

– Что с ней? – тихо спросил Константин. Он обращался к Леене, больше ведь не к кому было обращаться здесь, в этой комнате, которая еще недавно представляла собой спокойный кабинет, место умственного труда человека, мыслящего вполне трезво, а теперь сделалась своего рода игралищем и вместилищем сил, в достаточной степени темных…

– Плесните на нее водой, – пробормотала девушка. На щеке ее чернел сильнейший ожог.

Константин послушно взял со стола небольшой графин и плеснул на бесчувственную красавицу. Она застонала громче.

– Сейчас очнется… – послышался громкий шепот Леены.

Лейла действительно очнулась. Красивые глаза ее открылись. Раздался голос… Голос Анжелики… или Ангелины… Но уже не Лейлы!..

– Что со мной? – проговорила Анжелика-Ангелина. – Что случилось? – Она приподнялась и села на ковре. – Что здесь происходит?.. Константин! Боже мой! Дарья! Что с ней?..

Да, это была Анжелика-Ангелина!..

– Я все тебе объясню, – быстро произнес Константин, вздыхая с облегчением. – Но скажи мне, где ты была? Где ты находилась все это время?

– Мне кажется, будто я крепко заснула и многое совершенно позабыла. Да, позабыла…

– Скажи, – осторожно начал Константин, – чувствуешь ли ты сейчас присутствие Лейлы или Трины? Ты ведь помнишь их?..

Но Ангелина-Анжелика не успела ответить, потому что заговорила Леена:

– Я уверена: сейчас она не чувствует ничьего присутствия. Ее сознание владеет этим прекрасным телом единолично!..

– Это так? – спросил Константин, не сводя внимательного взгляда с красивого лица Ангелины.

Она кивнула.

– И это долго продлится? – теперь он обращался снова к Леене.

– Пока у меня еще есть силы сдерживать Лейлу, то есть я, в сущности, воздействовала на нее, как возможно воздействовать на человека, оглушив его ударом дубинки по голове! – Она поморщилась и охнула…

– Ей нужна помощь! – воскликнула Ангелина. – Посмотри на ее щеку, Константин!.. – Но тут взгляд ее остановился на лежащем на ковре мертвом теле. – Что это? Труп? Что это?..

– Я сейчас объясню тебе… – начал было Константин, но она перебила его:

– Нет, нет, после, после! А сейчас я пройду в спальню, там у меня были кое-какие снадобья… Надо немедленно оказать помощь этой несчастной…

– Если ты сейчас, выйдешь из этого кабинета, я ни за что не ручаюсь! – поспешно вмешалась Леена.

– Но тебе необходима помощь… – сказала Ангелина.

– Вот что мы сделаем, – решил Константин. – Мы сейчас же покинем это злосчастное помещение и пройдем все вместе в спальню. Это возможно? – Он повернулся к Леене.

– Это будет возможно, если вы развяжете мои руки и ноги, – ответила она не без некоторого остроумия.

Он поспешно нагнулся к ней и развязал ее руки и ноги. Она быстро растерла пальцами свои лодыжки и запястья, затем поднялась.

– Боже мой! Боже мой! – повторяла Ангелина, глядя на труп, тяжело громоздившийся на полу.

– Идемте! – пригласил Константин.

Все трое вышли в коридор. Константин тщательно запер дверь кабинета.

– Как тихо в доме, – прошептала Ангелина.

Кажется, мы остались без обеда, – проговорил Константин. – Во всяком случае, я совсем позабыл заказать кухарке кушанье.

– Я не хочу есть, – откликнулась Ангелина.

– Я тоже, – поддержала ее Леена. Константин подумал, что ему-то хочется есть, но вслух ничего не сказал. Леена снова прислушалась, затем произнесла:

– Боюсь, мы остались одни в доме. Вероятно, слуги все ушли. Испугались чего-то и ушли, убежали…

– Испугались чего-то! – произнес Константин с иронией. – Скажем более прямо: услышали крики, стоны… Но не бойтесь, я все же командую строительством! Никто не посмеет прийти сюда с какими-то подозрениями!..

Они вошли в спальню. Ангелина отворила дверцу небольшого шкапчика, вынула какие-то склянки, корпию, коробочки.

– Садись сюда! – Она сделала знак Дарье-Леене. И когда та присела на стул у постели, Ангелина принялась ловкими руками умело смазывать и бинтовать ожог на щеке девушки. Та не стонала, лишь морщилась время от времени.

Закончив перевязку, Ангелина попросила:

– Расскажите же мне, что здесь произошло, кто убил Илью и откуда этот ожог…

Константин сел на постель и подробно обо всем рассказал. «Боже мой! Боже мой!» – то и дело восклицала Ангелина. Затем спросила:

– Что же мы будем делать с этим несчастным трупом?

– В доме никого нет, – решительно начала Леена, – давайте зароем тело в погребе.

– Прежде всего следует проверить, действительно ли в доме нет никого, кроме нас!..

Константин обошел дом. Слуги и вправду покинули это печальное обиталище. Можно было спокойно спускаться в погреб. Константин и Леена несли тело несчастного Илюхи. Ангелина шла следом, неся большую лопату.

В погребе они вырыли достаточно глубокую яму, положили туда мертвеца. Константин прочел заупокойную молитву. Затем Константин и Леена засыпали яму землей… Ангелина, казалось, о чем-то напряженно размышляла. Они выбрались из погреба.

– Я задыхаюсь! – пробормотала Ангелина. – Выйдем на воздух.

– Да, да! – поддержала ее Леена.

Втроем они вышли на крыльцо. Только тут Константин заметил, что женщины без верхней одежды.

– Вы простудитесь, – засуетился он, – я принесу шубы…

– Ах, нет, не надо! – Ангелина повела рукой. – Мне будет жарко в шубе. Я хочу дышать, хочу, чтобы холодный ветер овевал мои щеки…

Леена, молчавшая до сих пор, глубоко вздохнула и тихо произнесла:

– Как хорошо! Как свежо!..

Константин поежился. Ему-то было не свежо, а просто-напросто холодно!

– Может быть, вернемся в дом, – предложил он.

– Нет, погодите! – вдруг воскликнула Ангелина. – Кажется, я что-то начинаю понимать!.. Если Лейла сумела погрузить меня в столь глубокий сон, зачем же ей умение Леены? Ведь Лейла вполне может и сама уничтожить меня…

– Значит, окончательно все-таки не может! – сказал Константин.

– Вернемся! – вдруг резко повернулась к ним Леена.

Константин и Ангелина поняли, что им и вправду необходимо вернуться.