ГЛАВА 5

– Теперь я могу повторить свое предложение. – сказал Эр-тэр. Выражение его лица стало серьезным. – Мне нужен человек, который смог бы выполнить роль десантника в условиях, для которых лучше всего, по моему мнению, подходишь именно ты. Поэтому, я предлагаю тебе следующее: без каких-либо предварительных условий с нашей стороны, мы готовим тебя как гронда-космодесантника; проводим условную аттестацию и, против правил, оформляем тебя на службу в Галактическую Ассоциацию Космодесантников Свободного Флота, что означает, что сразу же после обучения, тебе присваивается статус профессионального служащего; только после этого тебе будет представлен контракт на задание, ради которого ты и нужен.

Итак, во первых: я ни к чему тебя не обязываю. Закончив тренировку и выслушав условия договора, ты все еще сможешь отказаться. В этом случае мы просто, без малейших претензий, вернем тебя туда, откуда взяли. Во вторых: поскольку твое попадание в совершенно незнакомый мир произойдет по моей вине, я, лорг Эр-тэр, обещаю тебе поддержку и дружбу и до задания и после него и до тех пор, пока ты будешь в этом нуждаться. В третьих: то, чего мы ждем от тебя, настолько важно, что размер вознаграждения даже в случае провала будет так велик, что позволит тебе освоится в галактике, приобрести или нанять небольшую шхуну и свободно посещать любые планеты, в том числе и родную Землю. Твой статус космодесантника позволит тебе иметь постоянною работу, постоянный заработок и возможность дальнейшего развития – в любой момент ты сможешь наняться на любой корабль, на любую планету и в любую систему. Ты получишь такие права и привилегии, а также возможность жить такой жизнью, о которой даже не мог мечтать. Я предлагаю тебе не просто хорошую долгую жизнь со всеми удовольствиями и возможностями нашей цивилизации, я предлагаю тебе по-настоящему великолепное будущее. Можешь мне поверить – любой житель первой категории любой планеты Королевства, включая даже саму Эрсэрию, мечтал бы о таком шансе.

Однако, прежде, чем найдешь, что ответить, прими во внимание и то, что идеальных миров вообще не бывает. Я открою перед тобой лучший мир, но и у него будут свои недостатки. Кроме того, вступление в него будет стоить тебе дорого. Во первых: могу сказать сразу – обучение будет намного тяжелее, чем ты себе представляешь. Во вторых: тебе придется выполнить работу в условиях полудикого неизученного общества, и понадобится все твое везение, чтобы что-то получилось. Скажу правду – с этого задания ты можешь и не вернуться. И наконец, тебе предстоит долгая разлука с домом, с друзьями, с прежними надеждами и привычками. Выбирай!

– Я могу погибнуть? – Сергей поймал себя на мысли, что спрашивает так, словно уже согласился. От этого открытия ему стало жутко. Его мысли путались: – «С чего вдруг я верю во все это?! Что он несет?! Элайты, гронды, космодесантники… Как я могу „соглашаться“ или „не соглашаться“ на такую ахинею?! Как я могу согласиться на то, чего вообще не может быть?..»

– Понятно. Так вы не бессмертны? – Сергей и сам удивился, почему такой очевидный факт заставил его злорадствовать.

– Даже галактика может погибнуть.

Некоторое время оба молчали. Эр-тэр намеренно давал своему гостю время помучиться. Сергей ощущал одновременно и страх и интерес, чувство самосохранения боролось в нем со стремлением к новому. Он пытался отвергнуть одну и ту же мысль, но все равно возвращался к ней – как бы он не хотел убедить себя в обратном, все происходящее было реально!

– Я не прошу немедленного ответа. У тебя будет время подумать.

Сергей сделал последнюю попытку вырваться из захватывающего его водоворота.

– Но почему вы так уверены, что вам нужен именно я?! Если многие хотели бы быть на моем месте, то почему они не попали на него? Почему, наконец, меня сразу причисляют к первой категории?

– Я отвечу, и это будет последний вопрос на сегодня. Ты не можешь знать этого, но твои данные дают тебе право претендовать на высокое положение. По нашим понятиям, ты знатен, но ничего не умеешь, как новорожденный. Вспомни, как разрывалось что-то у тебя внутри, когда ты сталкивался с чем-то загадочным, возвышенным, прекрасным, когда смотрел в зимнее звездное небо или слышал звуки хорошей незнакомой мелодии. Вспомни, как угнетало тебя любое однообразие, как заболевал ты от обыденности…

– Но этого нельзя знать!

– Можно, и ты очень скоро меня поймешь. Для общения не нужны слова, человеческий мозг способен говорить с другим мозгом без посредничества звуков. Ты не умеешь управлять своими мыслями – твой разум открыт. Я уже говорил, что знаю о тебе все, что хочу знать. Но даже не будь у меня возможности читать твои мысли, разве не достаточно говорит за тебя то, как мы встретились?

«Проклятье, но ведь это же чистейшая случайность, что „стреляя в чистое небо, я попал в утку“!» – простонал про себя Сергей.

Он тут же получил доказательства последних слов инопланетянина – Эр-тэр ответил на мысленное восклицание.

– Случайностей не бывает – есть необъясненные закономерности.

– Но я не гожусь в десантники!

– Не годится твое тело – для нас это не важно.

После этого Сергей понял, что разговор окончен. Прямо сквозь стену в комнату вошел темноволосый парень в синем.

– У тебя есть время. Решай: либо ты вернешься домой, либо летишь с нами. – Эр-тэр сделал прощальный знак рукой. Пришедший инопланетянин шагнул к стене и Сергей последовал за ним.

Почти сразу за исчезновением землянина в комнате появилась Лен-ера. Эр-тэр даже не взглянул на нее – его взгляд задумчиво блуждал по той части стены, где исчез его гость.

– О чем задумался? – спросила принцесса.

– Я дал ему десять часов на размышление и теперь думаю, что это жестоко. Десять часов этот землянин будет мучиться, думать, колебаться, пока вдруг не поймет, что на самом деле никакого выбора-то мы ему не оставили – он уже не сможет вернуться назад, сознавая, что всю короткую земную жизнь придется жалеть об упущенном шансе. Он, его эмоции и даже его логика беззащитны, а мы нанесли ему намеренный и продуманный эмоциональный удар – мы разожгли его любопытство, и теперь этот паренек пойдет на все, даже на смерть, чтобы умирая сказать себе: смерть неизбежна, так пускай она будет хотя бы не такой, как у всех.

– Бедный мальчик. Он не волновался бы так, если бы знал, что его ждет.

– Да? А что хорошего ты можешь ему предложить? До неузнаваемости обработать его тело и внутренности, вбить ему в голову нормы космодесанта и отправить в этот никому неизвестный ад, чтобы найти никому неизвестно что. – Эр-тэр горько усмехнулся. Почему-то философские размышления подобного рода всегда заставляли его чувствовать горечь. Он всегда чувствовал вину, когда насильственно вмешивался в чью-либо жизнь. – Неужели же ты думаешь, что он был несчастен на Земле? Там его дом, Лен-ера, а наш мир для него чужой, пусть даже и красивый.

– Оставь это. Иногда твое благородство меня раздражает. Когда мы будем на месте?

– До Австранта десять дней и временной переход дней двенадцать-четырнадцать – смотря по тому, как далеко удастся спуститься – и еще минимум один день на выбор места десанта.

– Всего двадцать четыре дня? Землянина успеют подготовить?

– Надеюсь, что да. Дит-тэр сказал, что за это время мы сможем только защитить его. На полную подготовку ушло бы несколько месяцев. Я дал согласие на применение технологии, использующейся при подготовке Королевской Разведки и думаю, что получу твое одобрение.

– Да, конечно. Я предоставлю Дит-тэру доступ к архивам.

Какое-то время они молчали, и Эр-тэр почувствовал напряжение в воздухе, какое обычно бывало при совпадении эмоций нескольких энергетически сильных людей.

– Ты тоже думаешь, что он найдет мифическую Корону? – спросил он.

Принцесса понимающе улыбнулась.

– Да, Эр-тэр, я тоже думаю, что он – то, что нам нужно… Землянин пойдет один?

– Нет, не думаю, только не один. Он не готов, и у одного мало шансов. Нужно послать как минимум двоих. На «Страннике» шестеро профессионалов – я подберу напарника.

Принцесса удобно устроилась в кресле, мечтательно глядя на живой голубой шар на стене. Не нужно было быть экстрасенсом, чтобы заметить, как блестят ее глаза.

– Мне кажется, Эр-тэр, – произнесла она. – Этот землянин – мой талисман. И он мне нравится.

Ощутив ее эмоции, Эр-тэр притворно вздохнул.

– Какое счастье, что ты никогда не говорила такого обо мне!

Они обменялись красноречивыми взглядами.

Поднявшись с кресла и подойдя к стене, Сергей оглянулся на своего провожатого. Тот легко подтолкнул его. Стоя почти вплотную к вполне ощущаемой поверхности стены, Сергей не удержался и сделал шаг вперед. К его удивлению, преграда уступила, оставаясь за спиной. Инопланетянин прошел следом и направился дальше, указывая дорогу. Не решаясь спрашивать, Сергей последовал за ним.

Они шли по длинному дугообразному, словно являющемуся частью огромной окружности, коридору. В коридоре было темно, и лишь над ними висела полоса света, двигаясь на одной с людьми скорости. Посмотрев вверх, Сергей убедился, что этот свет не слепит глаз. Под ногами пружинил пол из того же материала, что и в комнате Эр-тэра, только не серый, а нежно-голубого цвета. Стены украшал несложный, но со вкусом и со смыслом подобранный орнамент…

Они шли, а свет по-прежнему держался над ними, тогда как впереди и сзади все тонуло во мраке. Прошагав метров двадцать, люди свернули к центру создаваемой коридором окружности, спустились по наклонной поверхности вниз, перешагнули сквозь три стены, вошли в исчезнувшую дверь и очутились в большом, метров в пятьдесят в большем диаметре, овальном зале, полностью покрытом зеленью кустов, цветов и замысловато постриженных деревьев. В центре зала бил маленьким фонтаном родник.

Для Сергея новое помещение корабля было неожиданностью, но, после всего происшедшего с ним за этот день, ни размеры его нового жилища, ни его обстановка не могли уже удивить слишком сильно.

По стенам зала располагалось множество дверей, вроде той, в которую они только что вошли. Подойдя к одной из них, инопланетянин остановился, пропуская Сергея вперед.

Еще непривыкший входить в закрытые двери, Сергей протянул руку, но дверь ушла в сторону раньше, чем он успел дотронуться. Перед ним оказалась маленькая эллипсоидная каюта с серым матовым полом, розовым светящимся потолком, и стенами, украшенными художественной мозаикой. Несмотря на роскошную отделку, комната казалась необитаемой из-за отсутствия какой бы-то ни было мебели, да и вообще чего бы-то ни было.

«Это что, карцер?»

Заметив нерешительность землянина, а, может быть, услышав мысленное восклицание, провожатый подвел Сергея к стене, указывая на переливающиеся камешки на мозаичной картине, изображавшие глазки зверька, похожего на лемура. После нажатия на них, часть стены у самого пола опустилась, прогнулась и образовала упругую панель с пазом, очевидно служащую кроватью. Так же возникли два кресла и длинный тонкий стол.

– Нажатием на эти камешки или мысленной командой вызывается бытовой автомат, – пояснил инопланетянин. – который выполнит по мысленному или словесному приказу любое твое желание – закажет обед, изменит температуру или влажность воздуха, увеличит или уменьшит гравитацию, сообщит информацию или соединит с любым отсеком корабля… и тому подобное – несколько опытов, и ты полностью овладеешь ситуацией.

Сергей машинально кивнул.

Теперь комната стала гораздо уютней, но в ней сохранилось еще что-то, напоминающее тюремную камеру. Сергей понял, что не может отделаться от чувства запертости в замкнутом пространстве.

– Что-нибудь еще? – инопланетянин опять уловил его недовольство.

– Можно сделать окно?

– Окно? – по взгляду эрсэрийца Сергей понял, что сказал глупость.

– Окно или иллюминатор, или как это у вас тут называется! – Он медленно выпустил воздух сквозь поджатые губы – сегодняшний день был и так не из легких. – «Неужели они не понимают, что такое обыкновенное окно?! Неужели я попросил что-то необычное?»

– Не понимаю, чего ты хочешь. – признание выглядело откровенным.

Сергей подавил желание выругаться.

– Хочу смотреть наружу.

– Куда «наружу»?

– На Землю!

Как-то интуитивно он понял, что инопланетянин, не решавшийся до сих пор прочесть его мысли, теперь это сделал.

– Автомат спроецирует любое изображение по твоему выбору, куда ты захочешь. – в подтверждение своих слов он нажал на камешек, вероятно, отдавая при этом мысленную команду. Потолок потух, погрузив комнату в полумрак. Только края потолка продолжали слабо светиться. На потолке медленно вращалась огромная голубая планета.

– Теперь все?

Сергей был ошарашен.

– Да, спасибо.

– Должен сообщить, что выход из твоей каюты будет закрыт в течении десяти часов. За это время тебе нужно принять решение. Эр-тэр сам зайдет за ответом… Возражений нет?

Сергей отрицательно покачал головой.

Оставшись один, он в бессилии сел на диван, пытаясь унять царившее в душе смятение. События, происшедшие за последний день, были настолько невероятны, внезапны, непостижимы, что он почувствовал себя пешкой в большой шахматной игре богов. У него не было времени осознать происходящее – все произошло шаг за шагом, событие за событием – одно порождало другое, без малейшей возможности вмешаться и что-либо изменить. Какое-то ничтожное время назад он пил, веселился, пел песни, безмятежно и глупо, ничего не предчувствуя, не ожидая никаких перемен, а сейчас сидит, запертый в каюте космического корабля, настолько большого, что в нем где попало разводят цветники, а коридоры вполне годятся для спортивных забегов на дальние дистанции; знает о какой-то эрсэрийской цивилизации, о каком-то нелепом разделении на категории, о синтезаторах, королях, лоргах, о прочей ерунде, в которую и поверить может разве, что ненормальный, начитавшийся на ночь фантастики. А ведь совсем недавно он был окрылен мечтой о прекрасном будущем, о славе своего открытия, еще недавно ему казалось, что создаваемый им прибор сможет изменить всю его жизнь… Но разве мог он предположить тогда, что настолько?!

Единственное, что Сергей сейчас хорошо понял, это почему люди сходят с ума.

Он сидел один в полумраке комнаты, а Земля большим глобусом вращалась на потолке, не на секунду не давая забыть, где он и зачем он тут.

Переливающиеся кнопки-глаза лемура были совсем рядом. Плохо представляя, зачем это делает, Сергей дотронулся до них. Ничего не случилось, и он, не зная к кому обращается, громко произнес:

– Обед можно заказать?

У него в голове возникла мысль:

– Что-то конкретно?

Он вздрогнул от неожиданности и, ощутив прилив непонятной злости, уже тише произнес несколько названий из маминой кулинарной книги:

– Если можно: черепаховый суп, омары под молочным соусом, гусь в белом вине, салат из шампиньонов, фаршированный сазан, черная икра с блинами, взбитые сливки с клубникой и вино урожая 1650 года (все равно какое).

Это был не заказ, а издевательство над автоматом – Сергею нужно было хоть на ком-то сорвать раздражение от собственного бессилия, но в голове тут же возник новый вопрос: «Что-нибудь еще?»

– Нет. – «Не хочет же он сказать, что…»

– Сервировка по настроению?

Он ответил утвердительно и широко открытыми глазами наблюдал, как на стол прямо из стены выезжают дымящиеся блюда в том самом сервизе, что он подарил сестре на свадьбу.

Уже еле слышно Сергей спросил:

– Откуда эта посуда?

– Сервиз синтезирован по образу в твоей памяти. Настроение определено неверно?

Сергей был достаточно рассудителен, чтобы сразу же поставить салатницу с грушами, которую он разглядывал, пытаясь найти хоть что-то, отличающее ее от той, настоящей, безнадежно испорченной большой царапиной на боку, той самой, которую он тщетно пытался обменять в магазине… Если эту посуду создала его память, то она могла быть только такой, какой он запомнил оригинал!

Последний удар обрушился на Сергея, окончательно смяв его. Землянин был оглушен, растерян, уничтожен. Прямо перед ним на столе стояли никогда не пробуемые лакомства, вполне настоящие, реальные, и их запахи наполняли всю каюту. Большая глиняная бутылка была полна вином, и Сергей не сомневался, что это вино действительно трехсотлетней давности…

– Я могу отключиться? – спросил автомат.

– Да…

Сомнения в правдивости полученной от Эр-тэра информации, если они и были, рассеялись окончательно.

Сергей сидел, прислонившись к мозаичной стене, почему-то теплой и упругой, рассеянно ел крем и думал.

Так неожиданно возникший сервиз заставил вспомнить Танюшку. Бедная сестренка! Он бросает ее в день свадьбы, такую беззащитную… Может быть, Федя и неплохой парень, но что от него можно ждать? Что, если он ее обидит, что если… А что она подумает, когда Андрей расскажет ей, куда пропал брат? Когда его друг протрезвеет, то и сам не поверит своему рассказу. А сестренка, что останется думать ей? Да и мама, сможет ли она пережить его пропажу, сможет ли она простить ему потом?..

Затем его мысли перешли к институту. Через год все друзья-однокурсники защитят дипломы, а он, как пропавший неизвестно куда и неизвестно насколько, будет отчислен… Что он скажет, когда через год-два вернется? Потом армия… Его исчезновение могут понять не так…

Соседи, друзья, родственники – все они были там, на маленькой Земле. Там оставались его привычки, его привязанности, его надежды. Там оставались его дом, его школа, институт, родной город, страна, его мир… Там, на потолке, вращалась навстречу кораблю его большая родина, мысль о расставании с которой возбуждала в нем болезненное, щемящее чувство разлуки. Голубой шар притягивал к себе, звал вернуться, предупреждал… Сергей вспомнил детство, вспомнил лес, в котором собирал грибы и смотрел на белок, живущих в скворечнике, вспомнил часы, проведенные в лодке на озере перед самым рассветом и трепещущих тяжелых подлещиков, снимаемых с крючка, вспомнил покрытую льдом и снегом речку, сверкающую под ярким солнцем вывороченными и замерзшими глыбами льда, вспомнил лето, весну, осень и зиму, вспомнил и представил все, что вызывало в нем ностальгию по прошлому и по голубому шару, величаво поворачивающемуся Америкой…

Сергей не питал иллюзий, зачем самого себя мучает. Он искал причину, по которой не смог бы покинуть родной планеты и не находил ее. С какой-то тоской и даже ужасом он чувствовал, что путь уже избран. Он знал, что у него не хватит воли отказаться от манящей неизвестности, от мира фантастических чудес и полного изобилия. Он, как верно сказал Эр-тэр, уже узнал этот мир и не смог бы сразу расстаться с ним. Он вырос в среде постоянной борьбы за уважение к собственному я, в мире страстей, неустойчивом, непостоянном и часто жестоком, в цивилизации, приближающийся расцвет которой мог стать ее же концом, и потому стремление к неизвестному было в нем сильнее всех прочих чувств…

Утомив свое воображение воспоминаниями, Сергей опять включил автомат. По его просьбе Земля приближалась и удалялась, а он с тоской на сердце вглядывался в очертания материков, горных рельефов, линии больших рек… Он смотрел на темные пятна городов, живущих своей обычной жизнью… Он чувствовал себя не просто космонавтом, впервые увидевшим Землю сверху и постигшим то, чего нельзя понять там, внизу. Он прощался с беззащитным голубым шариком, чтобы увидеть сотни других таких же голубых, круглых, но куда более могущественных в расцвете своих цивилизаций. Он прощался с Землей и знал, что она не заметит пропажи одного своего сына, одного из миллиардов, но первого землянина в необозримых космических просторах. Он чувствовал, что выбираемый им путь может привести его к гибели, но стремление к новому, смешанное с восторгом и простым любопытством побеждало тревогу. Судьба выбрала его из миллиардов таких как он, судьба указала ему путь, на который еще не ступала нога человека Земли, и он был готов гордо сделать шаг в пропасть…

ГЛАВА 6

Через десять часов после того, как за землянином закрылась дверь в его каюту, эта дверь вновь открылась перед Эр-тэром.

Сергей, для которого последний день – реальный день за вычетом бессознательного состояния – длился больше двадцати четырех часов и был настолько богат впечатлениями, что их хватило бы и на год, спал, полулежа на панели-кровати, в том положении, в котором застал его сон.

Эр-тэр, казалось, забыл, зачем пришел. Его задумчивый взгляд остановился на лице землянина и не двигался минуты две. Затем лорг осмотрел и попробовал холодный и почти нетронутый обед на столе, долго изучал простой рисунок на дешевом фарфоре, шагнул сквозь стену в большую ванную комнату, но сразу покинул ее, убедившись, что там его гость еще не был, сел в кресло и еще некоторое время смотрел на Землю.

Только после этого Эр-тэр вернул взгляд к Сергею и мысленно приказал ему проснуться.

Пробуждение Сергея не было обычным.

Управляемый телепатической силой, землянин дернулся, открыл глаза, сразу узнал Эр-тэра и все вспомнил, словно совсем не спал. Ему не нужно было время, чтобы вернуться к действительности.

– Вы пришли за ответом? – спросил он.

Лорг кивнул.

Сергей сел на панели-кровати, собираясь с мыслями.

– Какие у меня гарантии?

– Гарантии чего?

– Того, что я не буду просто домашним зверьком, что меня не используют и бросят и, что я действительно получу все, что мне обещали?

– Слово лорга и контракт, оформленный по всем правилам нашего государства… – Эр-тэр прервался. – Но ты прав – по твоим понятиям – никаких. Я не могу дать ни одной гарантии в понимании землянина. Тебе придется рискнуть или отказаться!

– Я согласен.

– Согласен?

– Да.

– Ты твердо уверен?

Сергей развел руками, давая понять, что уже приговорил себя и приговор обжалованию не подлежит.

– Я решился.

– Хорошо. Есть вопросы или просьбы?

– Мама и сестренка… Можно сообщить им обо мне?

– Насколько это для тебя важно?

– Очень важно!

– Хорошо. Могу предложить такой вариант – к ним придет человек, представится федеральным агентом и скажет, что ты понадобился стране для секретной операции, которую нет возможности поручить никому другому и что-нибудь вроде того; что они должны тобой гордиться и так далее… Может быть, тебя не увидят в течении целого года, но их героическому родственнику мало что угрожает. Во всяком случае, все это будет не слишком далеко от правды, а, чтобы твои родные действительно поверили, им, например, передадут некоторую сумму, как часть предполагаемого гонорара.

– У нас нет федеральных агентов.

Эр-тэр поморщился.

– Ну извини! Я не настолько специалист по Земле – те, кому может быть поручена такая миссия, будут профессионалы.

– Если получится правдоподобно…

– Это все?

Сергей вздрогнул, почувствовав по взгляду Эр-тэра, что время колебаний истекло – его ответ нажмет курок, и возврата не будет.

– Да.

– Ты готов?

– Да.

Эр-тэр одобрительно кивнул и с легкой ободряющей улыбкой указал на потолок. Прежде, чем тот стал розовым, как десять часов назад, Сергей успел увидеть, что шарик Земли быстро превратился в точку, растворившуюся за огненным диском Солнца… Инопланетяне ждали только его ответа!

Какое-то время землянин был полностью парализован. Он не мог шевельнуть ни одним пальцем руки или повернуть голову. Родившийся в нем крик ворвался во все уголки сознания, заполнив все, что было Сергеем.

– Ты сказал «да», и у нас очень мало времени, поэтому обучение начнется прямо сейчас. – не дожидаясь, пока землянин примирится с исчезновением в бездне космоса Родины, Эр-тэр впустил в каюту невысокого человека, отличавшегося очень развитыми мышцами.

Эр-тэр указал на вошедшего:

– Дит-тэр – инструктор школы владения собой, психолог. На время тренировок ты поступаешь в его распоряжение. На это время запомни: ты не должен посещать помещений корабля, не указанных инструктором; возвращаться будешь сюда, в эту каюту; синтезатором не пользуйся – для тебя разработано специальное питание – его ты каждый раз найдешь на столе. При необходимости, бытовой автомат соединит тебя со мной или с Дит-тэром. Тренировка будет очень тяжелой, поэтому сразу подготовься к мысли об этом. Твое имя – Сергей?

– Да.

– Этого вполне достаточно. В Королевстве ты не встретишь еще одного Сергея – твое имя скажет о тебе все. Удачи! – доброжелательно улыбнувшись, Эр-тэр вышел прежде, чем землянин успел что-либо спросить.

Стальные глаза Дит-тэра так пристально разглядывали его, что Сергею стало неловко. Он посмотрел в глаза инструктору, но не выдержал и тут же отвел взгляд. Было что-то, разительно отличавшее этого инопланетянина от Эр-тэра – и взгляд, и цвет глаз, и манера держаться, и внешность, и еще что-то неуловимое.

– Я тигиец, но родился на Эрсэрии и получил эрсэрийское имя. – не отводя глаз, кратко сообщил Дит-тэр. – Идем!

Через некоторое время они оказались в большом зале, занятом нагромождением разнообразных устройств и сооружений из легкого пластика.

– Сюда будешь приходить каждый день. – сообщил Дит-тэр, подавая Сергею желтый комбинезон без рукавов. – На все дни тренировок это – твоя одежда. В каюте и в корабле можешь носить все, что тебе нравится.

Сергей послушно переоделся, оглядываясь, как ребенок в кабинете врача. В это время инструктор подкатил к нему широкое кресло с большим колоколом наверху, а затем уверенным движением усадил в него землянина и повернул рычажок на маленьком пульте.

Сергей почувствовал, что не может пошевелить ни руками ни ногами – его словно приклеили.

– Слушай внимательно! – инструктор наклонился к самому уху землянина. – У нас с тобой 24 дня. Первые двенадцать дней я займусь твоим мозгом и телом. Лично от тебя в это время ничего не зависит – помочь ты мне не сможешь, помешать – тоже. Зато следующие двенадцать дней основная работа перепадет тебе. Каждый день, с утра, я буду рассказывать, что тебя ожидает. – Дит-тэр выпрямился, а на голову Сергея медленно опустился колокол.

– Что это будет?! – Сергей нервно дернулся.

– Сегодня нам предстоит самая сложная и важная процедура – Я помещу в твой мозг программу биоконтроля. – инструктор настраивал колокол, но Сергей излучил такой испуг, что Дит-тэр отдернул руки, а затем беззвучно рассмеялся.

– Не волнуйся, ничего с твоим "я" не случится!

– А, может, можно обойтись без этого?

– Нельзя!!! Ты же как новорожденный: природа дала тебе совершенный организм, саморегенерирующий, легко перестраивающийся, с регулируемой биохимией и биоэнергетикой, а ты не только не умеешь управлять им – твой рассудок мешает организму делать то, что он должен делать. Ты готов потерять сознание от малейшей боли, ты заболеваешь при изменении температуры, влажности, давления, солнечной радиации и магнитных воздействий. Любой новый вирус, любая незнакомая бактерия может убить тебя. Ты чувствителен к внешним раздражителям, к телесным и душевным ранениям. При том, что ты родился человеком, ты остаешься самым ничтожным существом в галактике! Даже координация движений требует у тебя сейчас затрат энергии. При этом, нужно совсем немного контроля над внутренними и внешними процессами в твоем организме, чтобы стать практически неуязвимым, чтобы залечить любую рану и вытерпеть любую боль, чтобы изменить состав кожи и крови и приспособиться к разреженному воздуху и повышенной радиации! И, чтобы научить твое сознание вести себя так, как нужно, понадобятся столетия, вместо того, чтобы за несколько часов дать указания мозгу самому следить за телом, не беспокоя разум необходимостью заниматься автотренингом. Кем ты хочешь стать, если намерен использовать возможности своего организма не более, чем на два процента вместо ста возможных? Как ты сможешь жить в Королевстве, где редко пользуются словами, если не способен к мысленному обмену и даже не знаешь, что это такое? Программа позволит тебе стать на ноги, она усилит твою реакцию, интуицию, научит распознавать более тридцати тысяч языков и наречий, одновременно обрабатывая звуки, интонацию и сопровождающий их мысленный код, она поможет тебе координировать мысли и правильно распределять силы, и без этого ты не сможешь стать не только десантником, а вообще существом, достойным называться человеком!

За этим потоком слов Сергей не заметил, как колокол закрыл глаза и рот и сомкнулся где-то на шее.

– Но «оно» будет у меня в мозгу!.. – попробовал он еще как-то сопротивляться.

– У тебя в мозгу будет программа – словно ты когда-то учил нормы самосохранения и биоконтроля, и они настолько отложились в памяти, что выполняются сами по себе, автоматически. На второй-третий день ты перестанешь ее замечать. И не бойся ты! Никакого насилия над личностью, никакого контроля над мышлением, никакой побочной информации! Ты нужен Эр-тэру как личность, и никто не намерен лишать тебя твоего «эго»! Все, что ты заметишь – это уверенность в себе и в своих возможностях…

Что-то твердое плотно обхватило черепную коробку землянина и обдало его металлическим холодом.

Уже, как сквозь туман, он услышал слова инструктора:

– Постарайся расслабиться!

– Что я почувствую?

– Увидишь!..

Боль обожгла виски, и Сергей провалился в темноту.

Так, без сознания, он должен был пролежать в течении семи часов, а машина усиленно работала над корой его головного мозга.

На третьем часу операции в зале появилось объемное изображение Эр-тэра, сидящего в кресле в библиотеке.

– Ну как? – спросил лорг.

Инструктор пожал плечами.

– Пока не знаю. Когда проснется – будет видно.