Не было недостатка и в различных увеселительных заведениях, их хватало на любой вкус. Запрещенные Федерацией спортивные соревнования можно было увидеть на специальных голотреках, где, благодаря особому компьютерному эффекту, они демонстрировались в трехмерном изображении, являясь при этом причиной бесчисленных пари. В анимационных магазинах можно украсить свое тело живыми картинками: под кожу при помощи инъекций вводят множество паразитирующих клеток, способных создавать определенный цветовой рисунок. И, разумеется, привлекали многих с'ризы: что-то вроде притонов, где человек мог удовлетворить свои самые тайные желания, реализовать свои самые непристойные мечты – и все это не переступая порога реальности, в пределах своего воображения.

С ближайшего космопорта доносился гул устаревших уже грузовых кораблей, напрягавших свои силы для преодоления тяготения. При проектировании космопорта учитывались звуки труб уличных музыкантов и громкий смех веселящихся людей.

Транстаун был пестрым и ярким, мрачным и таинственным одновременно, он отталкивал и в то же время очаровывал. И небо – бархатное покрывало, усеянное тысячами драгоценных камней – казалось, сливалось с ним в одно целое.

– Эй, – крикнул Скотти, голос которого едва можно было услышать во всеобщем гуле. Он схватил Маккоя за руку и добавил:

– Посмотрите сюда!

Доктор посмотрел в направлении, куда ему указывал Скотти. Там стоял окруженный толпой жонглер, одетый в черный костюм. Он подбрасывал в воздух блестящие металлические предметы с острыми краями, которые выглядели довольно опасно. Маккой не мог сказать, сколько их было, потому что они очень быстро вращались в воздухе, причем по нескольким осям, вырисовывая замысловатые переплетения.

– Что будем делать? – громко спросил Кирк, желая, чтобы его услышали. – Подойдем поближе?

– Почему бы и нет, – ответил Маккой.

Оказавшись вблизи жонглера, он еще выше оценил его мастерство. С теми предметами, которыми он жонглировал, ему нельзя было сделать ошибку. Он должен был поймать их так, как нужно, и тут же легким движением руки бросить вверх, заставляя вертеться и кружиться. Их было не меньше полдюжины, в свете луны лицо жонглера было бледным, с едва заметными бусинками пота. Он был серьезен и сосредоточен. Казалось, его совершенно не отвлекает шум улицы.

«Луна, как кривая турецкая сабля, а звезды – острые шипы», – совершенно неожиданно для Маккоя ему на ум пришла эта строчка. Где он ее слышал? Или читал? В какой-то экзотической книге стихов, которыми он увлекался в медицинской школе? Или ее кто-то прочитал ему? Та девушка со светлыми волосами, на берегу поросшего деревьями ручья, на исходе лета, в то время как невдалеке паслись кони… Он посмотрел на Джеймса Кирка и увидел, что тот улыбается. Улыбка была открытой и беспечной, как будто, сбросив пятнадцать лет, он снова стал курсантом.

Маккой радовался за него. За него и за себя. Он засмеялся.

Кирк услышал смех и повернулся.

– Веселишься, Боунз?

– Нет, только еще начинаю, – сказал доктор. – Хотя я мог бы заняться этим и там, где не так много народу.

Он взглянул на Кирка.

– Ведь здесь есть такое местечко?

– Даже несколько, – ответил капитан, улыбаясь. – Конечно, если ничего не изменилось за последние годы.

Маккой пожал плечами.

– Ну что, может, отдохнем как следует? Ведь живем только раз.

Кирк посмотрел на Скотти:

– А ты как?

– Отлично, – ответил Скотт, – я согласен, если только там можно промочить горло.

– Промочить горло? – переспросил Кирк. – Да там, мистер Скотт, можно просто захлебнуться, если захочешь.

Кирк огляделся, вероятно определяя их местонахождение. Затем он показал рукой, куда идти:

– Я думаю, что это там.

…Спок нашел К'леба в комнате отдыха за экраном компьютера. Когда он вошел, п'отмаранин поднял голову.

Несколько секунд они оценивающе рассматривали друг друга. Затем, как и предполагал вулканец, парень попытался пойти с ним на мысленный контакт.

«Это всего лишь рефлекс», – сказал себе Спок. Разумеется, после общения с людьми он вряд ли еще надеялся встретить здесь существо с его типом сознания.

Всего лишь рефлекс. Правда, на эмоциональной основе. Примитивное ощущение. Одиночество.

Спок не был подготовлен к такой интенсивности эмоций. Как можно осторожнее он преградил путь эмоциональной волне.

П'отмаранин слегка сморщил лоб. Видимо, ему все-таки удалось что-то обнаружить.

Он снова сделал попытку войти в сознание Спока. И на этот раз вулканец установил заслон. На лице мальчика он прочитал разочарование.

Наверное, для него это очень необычно. Его сознание не было похоже на то, с чем ему приходилось сталкиваться до сих пор. Сознание столь высокого уровня, что оно способно изолировать себя полностью от внешнего мира.

Спок посочувствовал п'отмаранину. Он тоже в свое время пришел на «Энтерпрайз» чужаком. Хотя ему было проще – он, по крайней мере, был способен разговаривать с членами экипажа.

П'отмаранин не мог делать даже этого. Лишь мистер Клиффорд научился говорить с ним, и то на примитивном уровне.

А сейчас мистер Клиффорд в увольнении вместе со Скотти, с которым успел подружиться мальчик. Не говоря уже о самом капитане, из-за которого п'отмаранин и оказался здесь.

Да, Спок сочувствовал ему. Он понял, как нуждается мальчик в общении. Тем не менее, ему не хотелось открывать себя для такого вторжения. А это обязательно будет вторжение – вторжение хаотических эмоций мальчика в его тщательно упорядоченное сознание.

Имея представление об интенсивности этих эмоций, он еще меньше желал испытать их действие на себе. Но капитан попросил его. Он не мог позволить себе забыть об этом.

Спок подошел к мальчику и пододвинул для себя стул. Сев, он внимательно посмотрел на п'отмаранина.

– Меня зовут Спок, – представился он.

Мальчик, видимо, понял, что ему представляются.

– К'леб, – ответил он. – Ней ф'ран К'леб.

Спок обрадовался, что тот не протянул ему руку для рукопожатия, как это делали люди. Но подобного рода жесты были бы не обязательны в любой эмфатической культуре, к одной из которых принадлежал народ п'отмаранина. Вулканец показал на экран.

– Можно мне посмотреть, на что ты только что смотрел? – спросил он.

П'отмаранин и на этот раз понял его – то ли по тону голоса или жесту, или же по тому и другому. Он развернул компьютер так, чтобы вулканцу был виден экран.

Человеческая сторона Спока – та часть, которую он подавлял в себе, – улыбалась.

На экране было примитивное, двухмерное изображение шахматной доски. И все-таки это были шахматы.

– Где… – начал он и замолк, затем продолжил:

– Кто научил тебя играть в это?

Мальчик пожал плечами, видимо, исчерпав возможности понимания.

Спок снова показал на экран:

– Чехов? Кирк?

П'отмаранин, наконец, понял и улыбнулся.

– М'кой, – почти без акцента сказал он.

– А, – сказал Спок, – конечно, доктор Маккой.

Невольно главный врач облегчил Споку задачу. Но, разумеется, не доставил удовольствия, признавшись в этом.

– Возможно, – сказал он, – доктора Маккоя по возвращении будет ждать сюрприз.

Парень, ничего не понимая, наблюдал за тем, как Спок встал и подошел к шкафу, где хранились игры.

Окраины Транстауна значительно отличались от центра. Здесь улочки значительно переплетались и на них клубился густой пар. Окружавшие город джунгли обеспечивали высокий уровень влажности, в котором, казалось, тонули все звуки, даже грубый хохот, доносившийся время от времени из переулков.

Кирку казалось, что он все еще хорошо помнил эти улицы. Но вот уже целый час бродили они, не встретив ни одной знакомой вывески. Он было уже совсем собирался признать свое поражение, когда его внимание привлекла неоновая вывеска, мерцающая в тумане: «Падающая звезда».

– Ну, вот, – довольно заявил он, – мы и пришли.

– Как раз вовремя, – ответил Маккой.

– Так точно, – добавил Скотти. – Я уже начинал думать, что это место вообще не существует.

Они подошли к зданию, и на их лица упали отблески огней вывески.

Маккой поморщился.

– Что это за музыка?

– Ты такой никогда не слышал, – сказал Кирк, – и не услышишь больше нигде.

Скотти усмехнулся.

– По-своему она красивая. Она напоминает звуки рожков в горах.

Кирк кивнул:

– Что-то в этом роде.

Оставив за спиной ночь и туман, они вошли через вращающиеся двери и сразу поняли, откуда доносились звуки.

В зале было расположено несколько маленьких сцен, на каждой из которых кружилось по одной женщине. Танцовщицы были пластичны и грациозны. Но не только их гибкие тела, извивавшиеся в танце, завораживали зрителей. К их запястьям и щиколоткам были прикреплены замысловатые деревянные предметы, раскрашенные в яркие цвета; Когда танцовщицы кружились, в них попадал воздух, производя странные звуки.

Скотти они напомнили звуки волынок. Кирку же навеяли воспоминания о песнях птицы с Финтрьян'на-4, жизнь которой длится лишь один земной месяц, но поет она так, будто желает вместить в этот короткий отрезок времени всю печаль вечности.

Но с чем сравнивал он их в прошлый раз, когда еще не был на Финтрьян'не-4? Он попытался вспомнить, но не смог.

– Черт возьми, – сказал Маккой, – что это такое?

– Тебя интересуют танцовщицы или инструменты? – спросил Кирк.

Скотти рассмеялся, как обычно – громко, от всего сердца.

– Инструменты, – сухо сказал доктор, безуспешно пытаясь выдавить из себя улыбку, – разумеется.

– Кора, – ответил Кирк, – а танцовщицы называются «коратти». Их привозят с Леандроса, расположенного в Лорентиальской системе.

Скотти искоса посмотрел на него.

– Кажется, вы знаете о них достаточно много, сэр.

– Видите ли, мистер Скотт, я внимательно изучал их.

Маккой самодовольно усмехнулся.

– Неплохая мысль.

Он огляделся и нашел пустой столик.

– Оттуда нам будет удобно за ними наблюдать.

Не успели они еще сесть, как к ним тут же подошел официант.

– Что будете заказывать, джентльмены?

– У вас есть скотч? – спросил командир машинного отсека.

– Есть, и только самый лучший, – сказал официант.

– Вот как? Тогда давайте.

– Один двойной, – сказал Скотт. Официант взглянул на Маккоя.

– Вам?

Доктор показал на Кирка.

– Я возьму то, что он.

Официант перевел взгляд на Кирка.

– О'кей, тогда вам решать, сэр.

– У вас все еще подают прату?

– Да.

– Тогда два бокала.

Взяв заказ, официант пошел назад к бару. Он двигался довольно быстро, учитывая, что столики стояли очень близко.

Кирк внимательно смотрел на танцовщицу, которая была ближе к ним. На секунду его полностью захватила чувственность ее движений, сверхъестественная красота коратти. Он с трудом оторвал от нее взгляд и обратил свое внимание на друзей. Скотти взглянул на него, робко улыбнувшись.

– Ну, мистер Скотт, что я вижу, – воскликнул капитан, – по-моему, вы краснеете!

Скотт пожал печами.

– Ничего не могу поделать, сэр, – он снова пожал плечами и добавил:

– Женщины не танцуют так в тех местах, откуда я родом – это точно.

Маккой согласно кивнул головой, не отрывая глаз от одной из коратти.

– Я тоже должен признаться, – сказал он, – что я не видел и не слышал ни о чем подобном.

– Ну что, стоило сюда так долго добираться? – спросил Кирк.

– Да, – уверенно ответил Скотти.

– Черт возьми, это так, – сказал доктор. Он вздохнул, откинувшись на спинку стула. – Думаю, что я останусь здесь на всю ночь. Может быть ты покажешь мне другое заведение утром?

Кирк посмотрел на него.

– Какое заведение?

– То, где ты принимал участие в стычке.

Капитан наклонился вперед.

– Боунз, именно здесь со мной и произошло то неприятное событие.

Маккой удивленно посмотрел на него.

– Ты шутишь, – сказал он и огляделся. – Мне не кажется, что это место чересчур лихое.

Кирк тоже оглянулся.

– Да, признал он, – здесь теперь потише. «Или же оно и было таким тогда, – сказал он себе, – память многое приукрашивает». В это время принесли виски и прату.

Маккой взял свой бокал и посмотрел на него, держа на свету.

– Я еще не пил ничего такого цвета, – сказал он.

– Доверься мне, – успокоил его Кирк. Доктор фыркнул:

– Где я уже слышал это?

Он забыл, что сам так говорил капитану. Маккоя напиток не разочаровал. Как и самому Кирку прежде, прата показалась мягкой и кисло-сладкой.

– Даже в голову ударило, – отметил Маккой, – даже маратаканский бренди не действует на клетки мозга с такой силой.

Он повернулся к Скотти.

– Ты должен попробовать это, – убеждающе сказал Маккой, и, откашлявшись, добавил:

– Сугубо в медицинских целях. Это мнение профессионала.

Скотти покачал головой.

– Нет, спасибо, сэр. Старый пес уже не научится делать много новых трюков.

– Как хочешь, – уступил Маккой, делая еще глоток.

Некоторое время спустя они смотрели на коратти, удивляясь их гибкости, и с удовольствием тонули в звуках коры. Спиртное лишь обострило наслаждение от зрелища.

Когда ближайшая от них танцовщица пошла отдыхать, Скотти принялся рассказывать последние анекдоты. Каждый из них казался забавнее предыдущего и был сдобрен грубоватым юморком.

Обстановка разрядилась, и всех заглушил водоворот музыки коры и гибкие тела леандросианок.

Только когда официант во второй раз наполнил их бокалы, Кирк вспомнил о п'отмаранине и о том, что произошло в спортзале. И тут же он попытался снова задвинуть это в подсознание.

Но мысли об этом снова и снова возникали у него в мозгу.

Да, происшедшее – отвратительно. И с какой бы стороны он не смотрел, виноват был именно он. Парень был настолько разочарован и так огорчен, что решил просто отрицать факт существования Кирка, как и Кирк, в свою очередь, отрицал его, может, он был очень испуган. Но почему? Конечно, он не заслужил любви К'леба, но он и не сделал ничего, что внушало бы мальчику страх.

Ладно. Со временем все образуется. Так всегда бывает, как только он возвращается на корабль…

Капитан так задумался, что не заметил, как к их столику подошел Верзила. Но какое-то шестое чувство заставило его поднять глаза, и он увидел огромную фигуру, воздвигающуюся перед ним, как предвестник беды.

Взглянув на своих друзей, он понял, что был не единственным человеком, кто заметил пришедшего. Разговор прервался. На секунду все замерли. Затем мужчина пододвинул себе стул и сел. У него были темные волосы и шрам через все лицо. Он пристально посмотрел на Кирка, как будто знал его.

– Чем мы могли бы вам быть полезны? – спросил Маккой, любезно улыбнувшись.

Мужчина взглянул на доктора. Казалось, он оценивал его некоторое время, прежде чем заговорить.

– Вы? – сказал он. – Нет, ничем поможете. У меня есть дело только к этому, – он кивнул в сторону капитана. – И если вы не дураки, то не будете ни во что вмешиваться.

Голос у него был такой, словно он полоскал горло наждачной бумагой.

Скотти усмехнулся.

– А если мы все-таки не так умны?

Верзила пожал плечами.

– У вас будут неприятности.

Он махнул указательным пальцем, и в ресторан вошло человек пять. Один из них, по виду тетрацит, пробрался вперед.

– Видишь? – спросил он. – Вот он, как я тебе и говорил.

Человек со шрамом разразился грубым хохотом.

– Да, вот он. А ты получишь все, как договорились, вот дай только мы с ним разберемся.

Кирк переглянулся с офицерами. Улыбки быстро исчезли с их лиц.

Окружающие же, казалось, были безразличны к происходящему. Кирк поймал лишь несколько любопытных взглядов. Ему пришлось подавить возникшее у него ощущение страха.

– Послушайте, – сказал он так, что стало заметно, с какой тщательностью он подбирает слова, – мне кажется, что вы не представляете себе всех последствий затеянного вами.

Он повернулся за поддержкой к Маккою.

– Так ведь, Боунз?

Доктор покачал головой, уловив его намек.

– Этот человек, – сказал он, показывая на Кирка, – капитан «Энтерпрайза», космического межпланетного корабля, который находится сейчас на орбите вашей планеты. Экипаж состоит из четырехсот членов, готовых по первому требованию при помощи излучателя прибыть сюда.

Он мило улыбнулся, хотя это явно было нелегко.

– И если вы и ваши друзья уберетесь отсюда, думаю, что мы забудем об этом. Не правда ли, мистер Скотт?

Командир машинного отделения пожал плечами:

– Не вижу причин для того, чтобы не забыть.

Казалось, с секунду Верзила обдумывал услышанное. Затем он хрипло рассмеялся. Будто по команде его спутники тоже начали смеяться.

– Капитан корабля! – сквозь смех произнес человек со шрамом. – Ха! Значит именно там он и достал дилитий – из сердцевины двигателя своего корабля! Все эти деньги были нужны ему – сейчас подумаю – для того, чтобы «умыть» свой экипаж. Так ведь?

Кирк посмотрел ему в глаза.

– Я не понимаю, черт возьми, о чем вы говорите.

– Нет? – спросил Верзила. – Вы имеете в виду, что не вы взяли у Римпрьяна двадцать тысяч, а затем принялись тратить их по всему городу?

Он придвинулся к нему так близко, что Кирк почувствовал запах у него изо рта.

– Я думал, что ты гораздо умнее. Но я ошибался.

– Я думаю, – отозвался капитан, – что вы принимаете меня за кого-то другого. Подумайте как следует, прежде чем вы сделаете то, о чем будете потом жалеть.

Верзила усмехнулся.

– Прежде всего, – сказал он, – у меня отличная память на лица. А что касается сожаления… то, мистер, в этом деле вы будете постоянным экспертом.

Он отодвинул стул и встал.

– А теперь пошли.

Кирк рассмеялся.

– Вы действительно очень упрямы.

Он щелкнул суставами, а в это время незаметно стукнул под столом Боунза.

– Разве я не говорил вам, что вы попали не по адресу?

Он не успел закончить предложения, мелькнула рука Верзилы, но Кирк был готов. Схватив его руку, он вывернул ее ладонью вверх, упал на одно колено и, используя локоть в качестве рычага, швырнул противника.

Верзила полетел головой вперед как раз в сторону ближайшего столика, немало испугав сидевших за ним.

Однако уже через секунду его дружки налетели на них, как саранча. Кирк резко развернулся и ногой треснул одного из нападавших. Боковым зрением он увидел, как Скотти сбил с ног еще одного, в то время, как Маккой перевернул их стол. На пол полетели бокалы.

В один момент в баре началась такая неразбериха, что, казалось, все будто только и ждали малейшего предлога, чтобы превратить заведение в руины.

Что-то просвистело около головы Кирка. Он еле успел отклонить ее в сторону, как его настиг удар в челюсть. Он, к счастью, вовремя пришел в себя, потому что в него уже целились ножкой стула. Кирк наклонился вбок и по звуку понял, что попали в кого-то другого.

Свет мигнул, погас и снова загорелся, но теперь только в половину мощности. Кирк почувствовал, как чье-то тело прижало его, но ему удалось выбраться из-под этой тяжести. Он схватился за поручень, чтобы не упасть.

– Боунз! – крикнул он, прислонившись спиной к стене. – Скотти!

Если бы он смог найти их, то можно было бы ускользнуть отсюда во всеобщей суматохе.

Наконец показалось знакомое лицо. Но это был не тот, кого он искал. Шрам Верзилы стал теперь багровым. Рассматривая людей, он двигался к своей цели.

– Вот ты где! – зарычал он. – Сейчас я тебя достану.

– Может быть, – сказал капитан, внутренне собравшись. Но на этот раз его противник не был уже так активен. Он медленно приближался к Кирку, настороженно наблюдая за ним. Преимущества были на его стороне: у капитана было слишком мало места – отовсюду напирали люди.

Кирк уже собирался нанести первый удар, как вдруг из ниоткуда вылетел Скотти. Он сжал плечо Верзилы и потащил вниз, визжа при этом так, что его голос был слышен во всеобщем гуле.

– Я покажу тебе, как протягивать руки к капитану, ты, большая обезьяна!

До того, как Верзиле удалось высвободиться из рук обезумевшего Скотта, Кирк присоединился к драке. Верзила, будто дикий буйвол, бился и брыкался, пытаясь сбросить с себя волков, но они держали его. Через несколько секунд капитан огрел его бутылкой, которая, к счастью, оказалась под рукой, и тот потерял сознание.

Кирк помог Скотти подняться и потащил к выходу.

– Ты видел Маккоя? – крикнул он ему прямо в ухо.

– Нет, с тех пор, как началась драка, – ответил Скотти.

В тот же момент каким-то чудом доктор в горизонтальном положении показался на вершине свалки. Он оставался там несколько секунд, но они успели заметить, что его лицо было разбито в кровь и что он, видимо, был без сознания.

Когда капитан стал пробираться к нему, Маккой начал вращаться, и прежде чем Кирк смог приблизиться к нему, тело Маккоя, не переставая кружиться, утонуло в свалке.

Капитан скрипнул зубами.

Все было не так, как раньше, намного опаснее для жизни. Особенно то, как повисла голова Боунза…

– Ты видел его? – закричал Скотт.

– Да, видел, – ответил Кирк, не сбавляя шага. Он отбросил в сторону один стул, перепрыгнул через другой. Чье-то тело полетело на него, и он отбросил его туда, откуда оно появилось.

– Держись, Боунз! – крикнул он, скорее для себя, чем для него. – Держись, черт возьми!

Вдруг за ним послышался звук бьющегося стекла. Раздался крик. Оглянувшись, он увидел, как упал Скотти с гримасой боли на лице. Но когда он развернулся, чтобы помочь ему, на него тоже обрушился удар. По затылку.

Кирк почувствовал, как у него подкосились колени и ощутил во рту что-то теплое с привкусом железа. Он изо всех сил боролся с темнотой, застилавшей его сознание. Кирк схватился за то, что, по его мнению, должно было быть столом и попытался встать.

Ему нанесли еще один удар, но он его почти не почувствовал. Все вокруг него завертелось, и последний клочок света исчез в водовороте тьмы.