После первого, привлекающего внимание, Залпа Даннору и его друзьям пришлось нелегко. Выстрел из бластера достиг Ка'асота, и он уже больше не двигался. Сразу же после этого начался штурм позиции повстанцев. Тирдайнии и Ринноку досталось изрядно. Не раз луч смертоносного оружия попадал в камни перед Даннором, но все же им удавалось держаться.
      Теперь, похоже, надзиратели посчитали, что цена за смерть напавших слишком высока; они стали поджидать подкрепления, лишь изредка постреливая.
      Конечно, согласно плану, к прибытию свежих сил к тюремщикам никого из восставших в крепости не должно быть. Все уйдут в горы еще до того, как появятся Скачущие по облакам. А по земле надзиратели не смогут их преследовать, поскольку наверху у мятежников будет огромное преимущество.
      Но Ма'алор задерживался. Почему? По каким причинами? Неужели так сложно найти пленников? Или надзиратели первыми заметили спасателей и вывели их из дела?
      Когда Даннор уже решил, что битва проиграна, то увидел несколько фигур у входа, через который проникли его друзья. Никто во дворе не обратил внимания, как Нурельлид, Ма'алор и еще кто-то в грубой одежде из самодельного полотна – должно быть, Ралаккай – побежали к стене.
      И все... А где же остальные?
      Даннор с трудом проглотил комок, появившийся в горле. Ворф...
      Пуляски... И пленники вместе с Ралаккаем....
      Все погибли?! Все, как и Ка'асот, мертвы?! Слишком дорогая цена за свободу одного человека. Но если они смогли доказать Совету, что не будут больше терпеть подобные вещи, тогда, наверное, повстанцы добились хорошего результата.
      Чтобы прикрыть отход друзей из полевого штаба, Даннор снова открыл огонь. Риннок последовал его примеру. Надзиратели внизу залегли за виселицами.
      Тирдайния сейчас радовался, зная, что эти сооружения для убийства никогда не будут использованы по своему прямому назначению, а воздушные телекамеры никогда не заснимут сцену казни.
      Надзиратели тоже ответили огнем. Ма'алора, Нурельлида и Ралаккая, взбирающихся на стену, они заметили слишком поздно. Ничего, кроме ругательств, не достигло беглецов, не поразило ни одного из них.

* * *

      Когда пришло время, отдать приказ оказалось труднее, чем предполагал Райкер. Он оставлял спасательную команду лицом к лицу с опасностью и вероятностью смерти, оставлял пятерых, которых любил сильнее кого-либо еще во всей Вселенной Какая разница, живой это человек или искусственный! Вилл любил Дэйту так же, как и других. В каком-то смысле, даже сильнее... Жаль его, ведь андроид вызвался добровольцем и ушел с надеждой, что сможет спасти экипаж.
      А теперь первый офицер лишал его этой надежды. Возможно, навсегда.
      Доктор Буртин пожелал находиться на мостике, контролируя время, отпущенное Дэйте. Очевидно, ему хотелось проверить честность старпома, хотя вряд ли в этом была необходимость. Долг – прежде всего! Так воспитал его Пикар.
      – Все, – произнес Райкер. – Мы ждали, пока имелась возможность.
      Он обратился к Шарифу, находящемуся за пультом управления:
      – Введите координаты Звездной Базы 91.
      – Выполнено, сэр.
      – Скорость деформации – девять, мистер Шариф. Вклю...
      – Старший помощник!
      Райкер вскочил на ноги. Он узнал голос!
      – Дэйта!!
      – Так точно, сэр. У меня пять человек, готовых к транспортации.
      – Транспортационная! – закричал старпом, едва сдерживая свои эмоции.
      – Мистер О'Брайен!
      – Да, сэр... Я уже начал поиск... Вот они!
      – Быстрее! – поторопил Райкер. После затянувшейся паузы, в гробовой тишине ожидания наконец раздался голос О'Брайена:
      – Они здесь, сэр... Все пятеро... Капитан Пикар, доктор Пуляски, лейтенант Ворф и Ля Форж... И конечно, младший помощник Дэйта.
      Вилл Райкер кивнул, чувствуя, как свалился камень с души.
      – Я сейчас приду.

* * *

      Только что он стоял в промозглом каменном коридоре – и вдруг очутился в совершенно другом месте, на какой-то освещенной платформе в строго обставленной комнате. Остальные тоже здесь... Воин и Джорди, женщина и надзиратель, который собирался забрать их. Или они установили, что он все-таки не надзиратель, а, один из народности Ралаккая, только переодетый?
      Пикар чувствовал себя очень смущенно.
      – Вы можете сойти с нее, – сказал единственный человек в помещении, продолжавший колдовать над пультом какого-то непонятного аппарата.
      – Конечно, – произнес тот, похожий на Ралаккая, – как только доктор Пуляски сориентируется.
      Женщину немного мутило. Она держалась одной рукой за стойку платформы. Рыжеволосый по мог ей сойти вниз.
      – Спасибо, – отозвалась она. – Кажется, андроиды лучше приспособлены переносить неприятности телепортации.
      "Андроиды? Телепортация?"
      Пикар задумался: "Во что вовлекли меня? Хотя, конечно, это более приемлемый вариант, чем ожидание казни".
      Он повернулся к Джорди, но темнокожий только пожал плечами.
      – Не смотри на меня... Я сам ничего не понимаю.
      – Грррр....
      – Не кипятись, Ворф, – произнесла женщина. "Как там ее зовут?
      Пуляски?" – Это то место, о котором я тебе рассказывала... "Энтерпрайз"...
      Пикар взглянул в глаза воина, наполненные тревогой, и решил, что от него лучше держаться подальше. Наверное, Джорди пришла в голову та же мысль, потому что он вслед за Жаном-Люком отодвинулся к краю платформы.
      Одновременно с этими перемещениями в стене появилось отверстие, – в стене ли?! – и вошли три человека. Один из них – высокий и бородатый, второй – красивая черноволосая женщина. Третий мужчина не обладал никакими примечательными чертами.
      – Ага, – сказала Пуляски, – вас-то я и хотела видеть.
      Неожиданно она полностью пришла в себя и проскочила мимо стоящих на платформе.
      – Дэйта сообщил мне о распространении болезни... Мы должны действовать очень быстро...
      Бородатый удивился:
      – Доктор, вы все помните?!
      – Да. И это тоже необходимо обсудить.
      – У меня, кстати, имеется материал для немедленного обсуждения, произнес желтоглазый, поднимая для привлечения внимания указательный палец. Он сошел с платформы, оставив на ней лишь одного воина. – Я сумел собрать еще две группы, и у меня есть координаты...
      Бородатый остановил его, хлопнув по плечу:
      – Все в порядке, Дэйта. Мы уже сняли их, найдя самостоятельно.
      Тот, кого назвали Дэйтой, буквально просиял.
      – Отлично, сэр!
      – Больше групп нет?
      Выражение лица золотоглазого снова изменилось.
      – Нет, сэр. Больше никто не уцелел.
      В комнате установилась тишина. Затем бородатый нарушил ее приказом, хотя обращался куда-то в пустоту, словно побуждая к действиям невидимого помощника, подвешенного к потолку.
      – Райкер вызывает мостик. Давайте выбираться отсюда, мистер Шариф.
      Любое направление, которое вам нравится... Пока не кончилась наша удача по отношению к клахкиммбрийцам.
      – Боюсь, что уже кончилась, сэр. Энергетическое поле снова материализовалось.
      Голос исходил ниоткуда. Пикар оглянулся, но никто и не думал открывать рот. Бородатый нахмурился.
      – Ну, ничего... Тогда сохраняйте прежнее положение.
      Он повернулся к Пикару и кивнул:
      – Добро пожаловать на корабль, капитан.
      – Спасибо.
      "Капитан?"
      Бородатый исчез через ту же дыру в стене и увел с собой половину присутствовавших в помещении. Темноволосая женщина с красивыми черными глазами осталась за главную. Она улыбнулась всем по очереди.
      – Расслабьтесь, – сказала старшая, – здесь вы в безопасности. Через некоторое время вам ответят на все ваши вопросы.
      Уверенность, с какой были произнесены эти слова, заставила Пикара поверить ей. Напряжение сразу пошло на убыль.
      – Но сначала, – продолжила женщина, – мы хотим дать вам возможность отдохнуть. Пойдемте, пожалуйста, со мной...
      Пикар первым подчинился ей. А почему бы и нет? Интересно, что там, за стеной?

* * *

      Открылась дверь в лазарет, и они вчетвером вошли в помещение. Буртин все еще вводил в курс дела своего непосредственного начальника, доктора Пуляски. Его монолог, в основном, ограничивался медицинскими терминами.
      – Таким образом, – закончил он, – я посоветовал старшему помощнику Райкеру возвращаться на Звездную Базу 91, где мы вылечили бы экипаж.
      Корабль уже готовился к старту, но мистер Дэйта успел вызвать телепортационную.
      Пуляски взглянула на него.
      – Вы имеете в виду, что собирались пожертвовать мною и остальными, желая побыстрее добраться до Базы?
      – Да. Я решил – это оптимальный вариант в сложившейся ситуации.
      Доктор кивнула..
      – И вы оказались абсолютно правы. – Взгляд на Буртина сопровождался заговорщической улыбкой. – Хотя, если, конечно, я не ошибаюсь, нам не нужно лететь так далеко для борьбы с эпидемией.
      Помещение лазарета заставили переносными генераторами, создающими защитные барьеры. Повсюду располагались биокровати; их число превышало обычное раза в два. Все автоматы для переливания крови также задействованы. В этой ужасной тесноте суетилась медсестра.
      – Сколько? – отрывисто спросила старший медицинский офицер.
      – По последним подсчетам, – ответил Буртин, – тридцать. Меньше, чем я ожидал... Пуляски усмехнулась.
      – Могло быть и хуже...
      Она протянула руку к карману халата, замаскированному декоративным швом.
      – Вот. – Доктор вытащила пакет и отдала коллеге.
      Буртин удивленно, с недоумением, повертел его а ладонях.
      – Что это?
      – Каша, – объяснила Пуляски, – или антидот... в зависимости от точки зрения. Я набрала ее в кабине капитана перед транспортацией.
      Райкер казался озабоченным; лишь Дэйта сразу бросился в объяснения, хотя никто еще и не понял ценности невзрачного пакетика.
      – Интересно, – заговорил андроид. – Поскольку, находясь на планете, никто не заболел, вы вычислили общий для всех фактор воздействия: элемент в пище.
      – Точно, – согласилась Кэтрин. – И поскольку мы все ели эту вонючую дрянь, – она показала на пакет в руках Буртина, – логично предположить, что в ней находится естественный антибиотик. Совершенно случайно, но именно тот, который мы ищем.
      Сэм посмотрел на свою начальницу, нисколько не скрывая своего восхищения.
      – Вы надеетесь на успех?
      – Очень... Но проверить можно только одним способом: нужно до отвала накормить ею Фреди и Вандервентера, а затем проанализировать процессы, происходящие в их организмах. Таким образом, мы узнаем, как действует эта каша.
      – А как быть с процедурой восстановления памяти? – поинтересовался Райкер.
      – С этим придется подождать, – сказала Пуляски. – По крайней мере, несколько часов. Нужно все подготовить для проведения операции. А сейчас я займусь Фреди и Вандервентером... Так что память придется пока повесить на гвоздь.
      Теперь наступила очередь удивиться Дэйте:
      – Повесить на гвоздь?
      – Пойдемте, – позвал Райкер андроида, разворачивая его к турболифту.
      – Я объясню вам по дороге на мостик это идиоматическое выражение.

      Пикар откинулся на спинку своего кресла в конференц-зале.
      – Вы должны быть польщены, Дэйта. Если бы я присутствовал здесь при обсуждении вашей кандидатуры в качестве спасателя, то выразил бы те же опасения, что и мистер Фонг. Однако, ваш маскарад вполне удался...
      Благодаря, скажем так, вашему чутью и пониманию обстановки.
      Андроид улыбнулся, явно довольный собой.
      – Вы меня слишком хвалите, капитан. Мне просто улыбнулась удача, когда мои рыжие волосы и особая униформа дали мне неожиданные привилегии.
      Когда я понял это, то не мог не использовать такой шанс.
      – Не скромничайте, – заметил Райкер. – Использовать надзирателей, чтобы собрать весь экипаж "Менделя", да еще выставить охрану, расположив ее на выгодном для нас месте.... Это, по крайней мере, гениально!
      Андроид лишился дара речи. Пикару даже показалось, что Дэйта покраснел от смущения, хотя это могла быть игра света. Или волосы офицера создали такое впечатление – все еще ярко-рыжие?
      Капитан решил сменить тему и обратился к Пуляски.
      – Я слышал, вам сопутствует успех?
      Женщина кивнула:
      – В каше, действительно, содержатся необходимые элементы. Меньше чем через восемь часов после принятия пищи Фреди и Вандервентер почувствовали себя лучше, а сейчас совершенно избавились от злокачественных бактерий. И конечно, мы уже выделили антибиотик... Данное вещество способно сократить время выздоровления вдвое из-за его введения прямо в систему кровообращения. Пройдет совсем немного, времени, и у нас не останется ни одного больного.
      – Тогда вернемся к восстановлению памяти, – предложил Джорди. Вполне естественно, что данная проблема его очень интересовала.
      – Все в порядке, – сообщила доктор, – просто мы не спешим, чтобы не совершить ошибки. Зрительный нерв – деликатная вещь... А поскольку мы непосредственно воздействуем на него, необходима осторожность.
      – К тому же, – подхватила Трой, – мы не можем вот так вот просто взять, посадить всех у лампы и включить ее. Ведь это люди, травмированные несколько раз за короткий период времени, в том числе и внезапным перемещением на "Энтерпрайз". Их нужно подготовить к новому, хотя и короткому, моменту замешательства. – Она с усмешкой посмотрела на Ворфа. Иначе они примутся крушить все на своем пути.
      Клингон оглянулся в ожидании, что кто-нибудь еще начнет обсуждать его поведение, но все молчали.
      – Фактически, – продолжила Пуляски, – все упирается в процесс удаления лингвистических имплантаций в мозге, которыми клахкиммбрийцы нас предусмотрительно снабдили. Но если оставить их на то время, пока мы будем заниматься другими проблемами, вреда не будет.
      Пикар пояснил, о чем идет речь:
      – Мы должны решить, как поступить с представителями других миров Федерации, которых держит под энергетическим щитом Аклах.
      – И мы совершенно не знаем, кто они, откуда родом... – добавил Джорди.
      – Мы не можем оставить их здесь, – поддержал Райкер. – Освободить их – наш долг. Тем более, вернуть им то, чего они лишены по прихоти клахкиммбрийцев.
      – Согласен, – произнес Пикар. – Но как?
      Ворф опустил локти на стол. Очевидно, он ждал подобного вопроса.
      – Предлагаю атаковать, – предложил клингон. – Атаковать срочно, прежде чем клахкиммбрийцы смогут отреагировать... Сейчас у нас достаточно данных о местоположении защитных установок на планете. Чтобы взорвать их, нам необязательно видеть... Когда Совет поймет, что они стали беззащитны, ему придется освободить рекрутов.
      Райкер покачал головой.
      – Мы не должны открывать огонь. Это же начало войны! А боевых действий нужно избежать, несмотря на все провокации со стороны Аклах.
      "Действительно, провокации... – подумал Пикар. – Но первый офицер, безусловно, прав".
      – Насилие здесь неуместно, – признал он. – Боюсь, переговоры тоже...
      Высший Совет Клахкиммбри продемонстрировал свое отношение к этому вопросу.
      – Если бы вернуть всем людям память! – воскликнула Пуляски. Представьте, к какому хаосу это приведет. Надзирателей сметет волна восстания. Совет будет вынужден обратиться к нам, чтобы мы убрали восставших до того, как они разрушат их государство.
      – Есть один способ сделать это, – вмешался Ворф. – Нужно стрелять из фазеров.
      Капитан хотел уже упрекнуть клингона за твердолобость, но тут до него дошло, что имел в виду начальник службы безопасности.
      – Конечно, – выпрямился Дэйта. – Заградительный огонь, рассчитанный на освещение неба над каждой зоной Конфликта без причинения действительного урона. Вспышки заставят участников сражений вспомнить все, что случилось с ними.
      – В большинстве случаев, – поправила Пуляски. – Не у всех нервная система напоминает человеческую или клингоновскую. Но все равно, хорошая идея.
      Пикар раздумывал. Идея-то хороша, но у нее есть большой недостаток.
      – С нашей точки зрения, – произнес он, – не будет никакого насилия.
      Никаких вопросов... Но с точки зрения коренных обитателей планеты это будет крупномасштабная атака. И, к сожалению, мы не можем игнорировать данное мнение. – Капитан заметил разочарование среди присутствующих и вздохнул. – Так что использование оружия исключается. Отбрасываем...
      Джорди внезапно щелкнул пальцами.
      – Подождите, подождите... Чтобы создать подобный эффект, вовсе не нужно оружие! Вы совсем забыли об осколках, летающих в космосе вокруг Аклах. Соберем их вместе и легонечко придадим ускорение. В результате получим что-то вроде метеоритного дождя, только вместо крошечных метеоритов будут сгорать остатки кораблей клахкиммбрийцев.
      – Их собственные имперские приборы! – восхитилась Трои.
      – Совершенно справедливо, – подтвердил Райкер.
      – И вспышек света от сгорания в атмосфере твердых веществ, пожалуй, хватит, – поддержала идею Пуляски. – Стоит попробовать.
      Все обернулись к капитану. Он отнесся ко взглядам спокойно, прокручивая в голове это предложение со всех сторон.
      – Да, – наконец сказал Пикар, – попробовать стоит. – Он обратился к Джорди. – Только все нужно сделать так, чтобы внизу не появились раненые.
      Все осколки должны сгореть до падения на поверхность.
      Инженер кивнул.
      – Разумеется, сэр.
      – Капитан? – обратился к Пикару андроид.
      – Что у нас, Дэйта?
      – Я не хочу... Как это говорят? Тормозить работу?
      – Да. Что...
      – Я не хотел говорить об этом, но... Что будет с теми из рекрутов, кто не является гражданином федерации? Имеем ли мы право возвращать память и им?
      Все снова вопросительно посмотрели на капитана. Пикар, поколебавшись, кивнул утвердительно.
      – Мне кажется, имеем полное право... Ведь мы не вмешиваемся в их дела... Просто прерываем вмешательство клахкиммбрийцев. Тем более, мы имеем дело не с примитивными цивилизациями, раз у них есть космические корабли, Андроид успокоился.
      Пикар тоже остался доволен – и планом в целом, и всеми деталями. Как капитан "Энтерпрайза", он проявил заботу об интересах федерации; как человек, на себе испытавший рабство у клахкиммбрийцев, он радовался возможности достойно ответить тиранам. И что являлось для него самым главным, как человека этического склада, – он желал разрушить военную машину до основания.
      – Спасибо, – завершил заседание капитан. – Все свободны.
      – Я полагаю, – произнес Джорди, – что уже можно начинать собирать этот космический хлам?
      Пикар не смог скрыть улыбки: инженер – действительно, приятный человек. Неважно, обладает он памятью или нет.
      – Конечно. Приступайте, мистер Ля Форж.

* * *

      Тяжко... Ох, как тяжко!
      Xapp'x думал, что забыл об инциденте с безумием и последующем убийстве, следуя своему призыву к другим воинам.
      Но на этот раз все оказалось гораздо сложнее... По ночам он лежал без движения, борясь с демонами, которых считал давно побежденными.
      "Насколько ценна жизнь? – опрашивали демоны. – Стоит ли ради нее жертвовать своей честью, славой, совестью?"
      Может быть, Ворф – мудрее, чем другие воины. Наверное, дезертирство единственный достойный ответ, единственный надежный способ избавления от назойливых и вездесущих демонов.
      Все больше и больше Xapp'x убеждался в правильности своих предположении и сомнений.
      Сейчас, однако, нужно собраться с силами, укрепить свой дух. Метрах в шести, внизу, расположился отряд врага. Как только воины увидят сигнал, сразу же начнут осаду.
      Где-то рядом летают машины-глаза, ждущие начала битвы так же, как и бойцы. Наверное, как и надзиратели...
      Все смотрели на Xapp'xa. Он поднял руку, приготовился взмахнуть ею.
      Но вдруг с неба полился огненный дождь.

* * *

      – Это – последний, – сказал Джорди со своего места у инженерной станции. – Остались только маленькие осколки, которые все равно не принесут пользы.
      – Великолепно, – похвалил Пикар.
      – Следует ли попытаться установить контакт? – спросил Ворф.
      – Нет, – ответил капитан. – На этот раз подождем, когда они сами выйдут на связь.
      Долго ждать не пришлось. Через несколько минут клингон обнаружил сигнал.
      – Выведите, пожалуйста, на экран, лейтенант. Пикар впервые увидел Высший Совет Аклах, но все члены высшего органа власти очень точно совпадали с описанием Райкера: надменные, самоуверенные, бесстрастные.
      Только сейчас в их надменности появилась трещина, даже признаки волнения прорезались на их холодных лицах.
      – Советники, – обратился капитан, – чем имею честь этой связи?
      Тот, кто выглядел самым старшим, заговорил от лица всех:
      – Вы потревожили многовековую безмятежность нашего мира. Какова причина для сего вторжения?
      – Мы узнали, что вы захватили наших товарищей. Требуем их возвращения.
      – Вам уже сказано ранее: нам неизвестна судьба ваших друзей. Но если бы мы и знали, то не стали бы их освобождать из-за простого неудобства, которое вы причинили нам. Проще говоря, мы считали – вы способны на применение более грозной силы.
      – Мы, действительно, способны, – возразил капитан, – но решили не разрушать вашу цивилизацию. Единственная наша цель – возвращение наших людей.
      – Я же сказал, что мы не...
      – Хватит, – прервал Пикар, вскакивая на ноги. – Хватит головоломок, Член Совета. Я знаю о вас все... И о Конфликтах, и о ваших методах принуждения. Более того, мне точно известно о похищении моих людей. А знаю я это потому, что сам до недавнего времени находился среди похищенных!
      Член Совета не повел и бровью. Но и не привел опровержения заявлению капитана "Энтерпрайза".
      – Вскоре, – продолжил Пикар, – вы обнаружите истинную цель наших действий, хотя я подозреваю, что вы догадываетесь о ней, Тогда вы не только признаете похищение космонавтов с пролетающих кораблей, но и будете умолять нас забрать их с вашей планеты.
      – Осторожнее, "Энтерпрайз", – произнес Советник, приобретя, наконец, дар речи. – Мы тоже способны применить силу...
      Но капитан не видел необходимости в продолжении связи:
      – Закончить прием сигнала!
      Изображение Совета сменилось видом планеты, окутанной золотой вуалью, Райкер во время разговора находился возле Пикара и сейчас заметил:
      – Сэр, думаю, они дадут о себе знать, располагая нашими координатами.
      Капитан фыркнул.
      – После того, как их передачу прервали, надзирателей скинули, а городам угрожают толпы разгневанных иноземцев?! Да, старпом... Они обязательно дадут о себе знать.

      Пуляски указала на дальний конец грузовой палубы корабля:
      – Вот там... Вон тот высокий блондин... Его зовут Вандервентер, и он знает, что нужно делать.
      Рабочий хмыкнул и переместил тяжелый модуль хранения с одного плеча на другое.
      – Вон там, доктор?
      – Правильно, – ответила Кэтрин. – Извините, что заставила вас поработать, но очень важно доставить этот дермопласт по назначению. На моем корабле никто не должен страдать от открытых ран.
      – Понятно, – проворчал рабочий, хотя и не без скрытого энтузиазма. Он стал прокладывать себе путь между многочисленными группами ритрианцев, меретуа и тантлитхи, стоявших в очереди к медицинскому пульту, управляемому Вандервентером.
      Конечно, лучше бы вместо рабочих использовать транспортные тележки.
      Но при восемнадцати тысячах беженцев, заполнивших все жилые каюты и свободные пространства грузовых отсеков, счастье – доставить медикаменты хоть куда-либо.
      Совету планеты пришлось быстро сдаться и признать существование Конфликтов. Капитан четко рассчитал свои действия.
      С возвращенной памятью воины представляли хотя и примитивную, но реальную угрозу населению всей Аклах. Распространение их мародерского похода грозило тяжелыми последствиями.
      Конечно, даже после того, как Совет согласился убрать поле и освободить всех похищенных, ушел не один час, чтобы транспортировать их всех на "Энтерпрайз".
      Правда, ограничения в транспортационной системе оказалось благословением для медиков и охранников, поскольку именно на них свалилась вся ответственность за размещение и безопасность беженцев. Если бы на борту все восемнадцать тысяч очутились сразу, то. жизнь корабля превратилась бы в истинный кошмар.
      Службы других отсеков тоже трудились в поте лица. Командный состав и ксенологи устанавливали контакты с пассажирами и с теми, кто еще оставался на планете.
      В конце концов, чтобы выполнить соглашение с Советом, они должны забрать только граждан Федерации. Из остальных участников сражений выбирались лишь те, кто изъявил желание.
      Но, как и предполагалось, все решили покинуть "гостеприимный" мир Аклах. Поэтому капитан предложил доставить их на Звездную Базу 91, откуда они могут направиться куда угодно, предварительно связавшись со своими уважаемыми системами.
      Это предложение подчеркивало идею капитана о том, что все спасенные могут служить посланцами доброй воли, распространяя позитивный образ Федерации среди культур, мало с ней знакомых.
      – Доктор?
      Пуляски отбросила свои мечты, в которые была погружена, отрешившись от действительности, и увидела Буртина.
      – Похоже на границу? – поинтересовалась женщина.
      – Не то слово. – Улыбка Сэма исчезла. – Кстати, на этот счет мне и хотелось бы поговорить.
      – Знаю, – ответила Пуляски. – Вы рассчитываете снова вернуться на границу? Мужчина кивнул.
      – Это так бросается в глаза?
      – Для того, кто знает, – да. Буртин пожал плечами.
      – Что я могу сказать? Просто не смог привыкнуть к большому кораблю...
      Я всегда думал, что самое лучшее дело во всей Галактике – служить на "Энтерпрайзе". Однако, кое-кто из нас рожден для менее экзотических назначений. Пуляски выдержала его тяжелый взгляд.
      – Но ведь это не связано с болезнью и тем, как вы от нее избавились?
      Потому что, несмотря на все ваши сомнения, лучше и сделать было нельзя.
      Буртин снова улыбнулся.
      – Я вам не верю... Но дело совсем не в этом... Здесь я – просто техник, располагающий огромным количеством диковинного оборудования. Если человек – гений в патологии, как вы, например, тогда другое дело. Но если доктор – старомодный костоправ, как я, его таланты в таком месте пропадают впустую. – Он огляделся. – Кроме того, есть множество умных молодых врачей, которые рвутся на "Энтерпрайз". А такого, кто хотел бы истечь кровью на границе, вы не найдете.
      – Значит, вас не переубедить? – спросила Пуляски.
      – Боюсь, что нет.
      Она положила ладонь на его руку и сжала ее.
      – Мне будет не хватать вас, Сэм. Сэм Буртин...
      Мужчина отозвался не сразу.
      – Мне тоже.
      Он повернулся и пошел проверять распределение продуктов питания, прибывавших с турболифтом.

* * *

      – Восемь лет, – сказал Страк. – Восемь лет, как нас похитили с мостика "Ле-Матия". – Вулканец выговаривал слова с тоской, напоминающей ветер в бесплодной пустыне. – И все же, могло быть и хуже... Я мог сгинуть на этой планете и никогда не узнать, что способен на большее, нежели управление повозкой.
      Пикар кивнул, соглашаясь.
      – Мне знакомо это чувство, хотя на Аклах пробыл совсем недолго. – Он помолчал. – И я – не телепат... Мне нужно справиться лишь со своей болью.
      – К счастью, – пояснил Страк, – я смог восстановить телепатические способности, иначе бы сошел с ума.
      – В любом случае, – сказал Пикар, – наши испытания закончились. Когда мы прибудем на Звездную Базу, вы свободно улетите на Вулкан или, учитывая вашу карьеру в Звездном флоте, – куда захотите.
      – Да, – согласился вулканец. – Но я всегда буду помнить Аклах. Так и должно быть... Приобретая опыт, мы умнеем. Даже если опыт неприятен.
      – Полностью согласен, – отозвался капитан. Страк посмотрел на выход.
      – Надеюсь, вы не обидитесь, если я покину вас. Когда много людей вокруг, чувствую себя не в своей тарелке.
      – Не стоит извиняться, – ответил Пикар. – Я все прекрасно понимаю.
      Вулканец молча кивнул и удалился. Капитан в одиночестве оставался недолго. Он почувствовал легкое прикосновение к локтю и обернулся.
      – Я уж подумала, что этот удрученный вулканец будет держать вас бесконечно, – услышал Жан-Люк голос Дани. Она выглядела совершенно невозмутимой. – Как вы думаете, я могу вас обнять у всех на виду?
      Пикар почувствовал, как краска смущения заливает его лицо.
      – Думаю, это мероприятие можно отложить до более подходящего момента.
      – Не знаю, – возразила девушка. – Когда мне хочется вас обнять, не могу сдерживать себя.
      – Твой отец тоже любил поставить меня в трудное положение. Неужели ты будешь так беспощадна к такой старой развалине, как я?
      Дани весело рассмеялась, но решила больше не настаивать на своем.
      Пикар был признателен ей – к ним приближался первый офицер.
      – Капитан, – сказал Райкер, слегка склонив голову в знак уважения.