На этот раз Зулу почувствовал толчки. И три офицера-ученых, что были с ним – тоже.
      Он немедленно открыл коммуникатор и попытался связаться с капитаном. Прошла секунд, две, три.
      Ответа не было.
      – Капитан Кирк, – сказал он, – пожалуйста, отзовитесь.
      Ответа по-прежнему не было.
      – Черт, – пробормотал рулевой. Он оглянулся на гребень, который отделял их от места посадки. Синее небо над ним не давало никаких ключей к разгадке, но что-то случилось с Кирком и другими.
      Первым порывом Зулу было начать самостоятельные поиски. Но риску подверглась бы не только его безопасность. Он должен был думать о трех других жизнях.
      Обуздав себя, он вызвал корабль. В ответе сквозило беспокойство.
      – Мистер Скотт на связи, – сказал главный инженер. – Что у вас там внизу происходит, лейтенант? Мистер Кайл говорит, что он потерял сигнал капитана!
      Зулу почувствовал, как его горло сжалось.
      – Поблизости произошло землетрясение, – сказал он Скотту, – Я попытался связаться с капитаном Кирком, но он не отвечает.
      Шотландец выругался вполголоса, но не настолько тихо, чтобы его не было слышно через коммуникатор.
      – Новое землетрясение?
      – Да, – Зулу облизал губы. – Значит, вы слышали об этом?
      – Да, – сказал Скотт, – я слышал, точно. Доктор Маккой рассказал мне о них, хоть и вкратце. И о той твари, что была их причиной, он тоже рассказал, – той, что отравила мистера Спока. – Он снова выругался, на этот раз гораздо громче. – Если эта тварь могла сотворить такое с вулканцем…
      Рулевой закончил мысль про себя: представь, какие повреждения она может нанести человеку.
      – Ладно, – сказал Скотти, – мы ж не можем их просто списать. Мы должны выяснить, что с ними произошло.
      – Разрешите сделать это, – вызвался рулевой.
      – Разрешаю. Но держите нас в курсе. Я б не хотел больше сюрпризов, лейтенант, – понимаешь?
      – Прекрасно понимаю, – заверил его Зулу. Он закрыл коммуникатор и повернулся к стоявшим рядом. – Вы слышали его. Идемте.
      Из всех них колебалась лишь Эллис. Ведь это место было ее находкой. Она задержала на нем взгляд, но только на миг. Затем она присоединилась к остальным, и они двинулись в сторону гребня.
      Лейтенант-коммандер Монтгомери Скотт сидел в капитанском кресле и барабанил пальцами по подлокотнику. Ему было тошно. Если б ему хотелось отвечать за четыре сотни живых душ, он бы не пошел в инженеры.
      Уголком глаза он заметил, что Ухура смотрит на него. Он повернулся и увидел выражение ее лица. Это была смесь тревоги и неуверенности, но также и сочувствия –так она хотела сказать ему, что он был не одинок в своих чувствах. И в конечном итоге это сработало. Он почувствовал, что будто сбросил небольшую часть тяжести со своих плеч.
      Но ни в коем случае он не мог совсем расслабиться. Только не тогда, когда капитан и его партия пропала, Спок – в лазарете, а чудовищная тварь где-то поблизости от группы Зулу и может расправиться с ними прежде, чем они выполнят свою задачу.
      Поднявшись с командирского кресла, Скотти сделал два шага к экрану переднего обзора, где Октавиус Четыре представал в виде изгиба в сине-зеленых тонах, смягченного белыми формациями облаков. Он сцепил руки за спиной и уставился на планету.
      Этот мир выглядел таким чертовски гостеприимным, когда они легли на орбиту вокруг него. Совсем не так, как смертельная ловушка, которой он оказался.
      Павел Чехов взглянул на него со своего обычного места за навигационной консолью. Скотти было совсем нетрудно угадать, что было у него на уме.
      Он предпочел бы быть на поверхности планеты, как Зулу, что-то делая, а не сидеть тут сиднем и ждать.
      Главный инженер не порицал его. Дьявол, он чувствовал то же самое. Ничего не было труднее…
      – Мистер Скотт?
      Он обернулся на голос Ухуры. – Да, лейтенант?
      Выражение ее лица изменилось, но не к лучшему. – Сэр, адмирал Ковальски вызывает по подпространственной связи. Он хочет поговорить с капитаном Кирком.
      Здорово, подумал Скотти. Как раз то, чего мне нужно – общение с шишкой из Звездного Флата, в то время, когда я должен сосредоточиться на том, как вернуть наших ребят.
      – Дайте на экран, – приказал он с видимой неохотой.
      Адмирал был высоким элегантным мужчиной с легкой сединой в волосах. Один из тех, решил Скотти, что не разволновался бы, хоть запусти ему в штаны красных муравьев.
      Однако же, Ковальски выказал некоторые признаки удивления, обнаружив на мостике Скотта вместо капитана.
      – Я просил разговора с капитаном Кирком, – сказал он, хорошо управляя голосом, чтобы не показалось, что он жалуется.
      Скотти глубоко вздохнул.
      – Я – лейтенант-коммандер Скотт, сэр. Капитан Кирк и три члена команды отсутствуют, потерялись на поверхности планеты. Мы делаем все, что разыскать их, даже и теперь, когда мы разговариваем.
      Ковальски чуть нахмурил брови.
      – Отсутствуют, – повторил он, переваривая информацию.
      – Верно, адмирал. А теперь, ежли у вас есть чего сказать мне, прошу вас сказать скорее. Мне нужно уделить все мое внимание поискам.
      Человек на экране, казалось, немного заколебался, будто что-то взвешивая перед тем, как заговорить.
      – Ваши поиски придется отложить, коммандер Скотт. Вам отдается приказ немедленно отправиться к горнодобывающей колонии Бета Кабрини. Мой служащий передает вам краткие данные и координаты.
      Секунду Скотти просто стоял разинув рот. Затем он не выдержал и взорвался.
      – Да вы знаете, чего говорите? – спросил он адмирала. Главный инженер неистово потряс головой. – Я ж не могу бросить капитана там, внизу!
      Ковальского эта вспышка, казалось, совершенно не тронула.
      – Я совершенно точно знаю, что говорю. А вы? Скотти сжал зубы и сдержался. Ты никому не сделаешь лучше, выходя из себя, подумал он, – и менее всех капитану.
      – Адмирал, у меня есть обязанности по отношению к капитану и команде его корабля. Я ж не могу просто взять и покинуть их по первому слову.
      Взгляд адмирала стал жестким, но голос остался под контролем.
      – Коммандер, – сказал он, – Колонисты Бета Кабрини находятся в непосредственной и смертельной опасности – все двести восемьдесят четыре человека. Ваш корабль единственный находится достаточно близко, чтобы оказать помощь.
      В непосредственной и смертельной, конечно, подумал Скотти. Леденящая кровь фраза. Но сколько раз они выжимали из двигателей все возможное и невозможное, идя на зов о помощи, – только чтобы потом обнаружить, что опасность была не такой уж большой или непосредственной, как им давали понять? С другой стороны, что, если Ковальский был прав? Что, если колония действительно в серьезной опасности?
      – Итак, – продолжал Ковальски, – я ценю вашу заботу о членах вашего экипажа, но она не может подменить обязанности Звездного Флота по отношению к этим колонистам. Особенно когда их так много, и… – сколько, вы сказали, человек из вашего экипажа пропало? Четверо?
      Старая игра в цифры. К несчастью, она имела смысл. Могут ли четверо иметь преимущества перед двумястами восьмьюдесятью четырьмя – особенно когда капитан и другие могут быть уже вне досягаемости их помощи? Скотт закусил губу.
      – Сэр, – сказал он, тщательно следя за тоном, – я ж не говорю, что колонистам не нужно помочь. Но вот ежли б вы мне дали чуть больше времени, я могу…
      – Времени нет, – настойчиво сказал адмирал, подавшись вперед. – насколько мы знаем, несколько колонистов уже погибло. Итак, я уже сказал вам, что я понимаю ваше положение. Поверьте мне, я бывал в подобном. Тем не менее, крайне важно, чтобы вы немедленно покинули Октавиус Четыре и отправились к Бета Кабрини со всей скоростью, на какую способны.
      Скотт нахмурился.
      – Адмирал, по крайней мере, позвольте мне…
      – Может быть, вы не слышали меня, мистер Скотт. Тема закрыта. Либо вы немедленно ложитесь на курс к Бета Кабрини – либо встретимся на трибунале. Я ясно выражаюсь?
      Скотт раздул ноздри. Сама мысль бросить капитана Кирка была отвратительной. И не особенно он сильно боялся трибунала; ему уже не раз им грозили. Но было очевидно, что препираться и далее с адмиралом Ковальски не стоит.
      – Да, сэр, – наконец ответил он, – Кристально ясно.
      Про себя, однако, он дал себе клятву. Он просмотрит информацию, полученную по подпространственной связи. И если эта информация не убедит его, что Бета Кабрини действительно в серьезной беде, он останется на орбите вокруг Октавиуса Четыре, и к черту адмирала.
      – О, боже, – сказала Эллис, все еще тяжело дыша после их торопливого возвращения на место высадки. – Они могут быть там, внизу?
      Зулу и другие стояли вокруг обширной ямы, в которую, видимо, просела земля, увлекая деревья, дерн и растительность вслед за собой. Будто кто-то вытащил пробку и джунгли просто стекли вниз. Пока Ферритье обследовал трикодером мешанину в яме, мысли рулевого понеслись, обгоняя друг друга. Согласно его коммуникатору, это было то самое место, откуда капитан дал последнее сообщение. Возможно, Кирк и его команда потом покинули это место, но далеко уйти они не могли. И если они ушли, то куда?
      Нет, вряд ли это было совпадением, что они исчезли в то же время, когда появилась эта дыра. Так или иначе, они были там.
      Но живы ли? Это они довольно быстро выяснят.
      Ферритье закончил исследование и читал результаты. Он сильно нахмурился, но медлил сказать – почему.
      Собравшись с духом, Зулу сказал это вместо него.
      – Нет признаков жизни.
      Ферритье кивнул.
      – Конечно, там, где я смог провести сканирование. Но в нем есть лакуны, как раз такие, какие были в дистантном исследовании.
      Рулевой схватился за соломинку.
      – Тогда они могут быть все еще живы там, внизу, – заключил он.
      Ферритье кивнул.
      – Это возможно, сэр.
      – И это существо тоже может быть живое там, внизу, – напомнил им Марголис, еще один член их группы. Он опасливо смотрел на яму, как будто что-то могло выскочить оттуда в любой момент.
      – Мы рискнем, – решил Зулу. Убрав свой трикодер, он вынул вместо него фазер. – Пока мы не нашли их тела, мы будем полагать, что капитан и другие живы. – Затем, прицелившись фазером в центр дна ямы, он начал прожигать в обломках дыру. Белый дымок поднялся из точки, где луч фазера попал на ствол дерева, испаряя его. – Идемте, – сказал он остальным, едва взглянув на цель. – Если даже все мы будем работать здесь, все равно это займет много времени. А если они все еще живы, у них может быть недостаточно воздуха.
      Эллис, Ферритье и Марголис собирались приступить к делу, когда коммуникатор Зулу запищал. Его сердце подпрыгнуло; вопреки всему надеясь, что это мог быть Кирк, он открыл устройство.
      – Зулу?
      Это был Скотти. Рулевой сдержал свое разочарование.
      – Мы нашли то место, с которого капитан связался с нами в последний раз, – доложил он. – Земля здесь провалилась, и мы думаем, что его команда могла попасть в обвал. Сейчас мы…
      Главный инженер выругался, оборвав его.
      – Об этом можешь забыть, – сказал он. – Мы сейчас поднимем вас наверх.
      Зулу не мог поверить тому, что услышал.
      – Мистер Скотт, они могут быть все еще живы. Если есть хоть шанс…
      – Это не в моей власти, парень, – рявкнул Скотти. – Приготовьтесь к транспортировке.
      И, прежде чем Зулу мог сообразить, что означало «не в моей власти», он был захвачен транспортационным лучом.
      – Мистер Скотт, – британский акцент Кайла узнавался безошибочно, даже через интерком.
      Главный инженер некоторое время назад снова уселся в кресло, но теперь он начинал об этом жалеть. Может, ему это только казалось, что это проклятое кресло постепенно сжималось вокруг него?
      – Да, сказал он, отвечая Кайлу, – Надеюсь, группа Зулу уже у вас?
      – Так точно, сэр.
      – Слава небесам, – возгласил Скотти, – направьте мистера Зулу на мостик. Остальные могут сбросить свои находки в научном отделе. – он обернулся к Чехову, который уже крутанулся в своем кресле в его сторону.
      – Курс на Бета Кабрини проложен, – доложил мичман, не дожидаясь, чтобы Скотт спросил его. Чехов тоже не был в восторге оттого, что они оставляли капитана позади, но он не собирался позволить этому отвлечь его от работы.
      – Спасибо, мичман, – Скотти взглянул на Пирса, занимавшего место рулевого. – Ворп-фактор шесть, – сказал он.
      Когда «Энтерпрайз» стронулся с места, Октавиус Четыре скользнул с экрана переднего вида, уступая место морю звезд, но Скотти не попросил дать задний вид на экран, как это, бывало, делал Кирк.
      Он не хотел думать о том, что он оставлял позади.
      Вскоре двери турболифта открылись и мистер Зулу ступил на мостик. Все еще разгоряченный и взмокший после усилий, предпринятых на планете, он направился прямо к рулевой консоли, лишь раз бросив взгляд на обзорный экран и, по-видимому, старательно избегая смотреть Скотти в лицо.
      Однако у шотландца были свои соображения.
      – Мистер Зулу, – сказал он.
      Лейтенант резко остановился и взглянул на него.
      – Да, сэр?
      – Не трудит’сь садиться. Примите командование.
      И, не прибавив ни слова, Скотти поднялся, одернул форменную тунику и направился к лифту, из которого только что вышел мистер Зулу.
      Леонард Маккой прислонился спиной к краю стола в реанимации, сложив руки на груди, и вгляделся в дисплей с показаниями состояния, расположенный над кроватью Спока. Затем он перевел взгляд на Спока.
      Только зеленоватый оттенок на щеках вулканца выдавал интенсивность борьбы, что шла внутри него. С одной стороны – инородное вещество, впрыснутое существом – заставляло его обмен веществ сумасшедшим образом ускоряться. С другой стороны, седативные, которые доктор ввел ему, как только Спок оказался в лазарете, подавляли этот самый обмен веществ.
      Мертвая точка, но она не может существовать вечно. Хотя состояние Спока в данный момент было стабильным, перетягивание каната за контроль над его жизненными процессами медленно, но верно набирало ход. В свое время, это напряжение начнет брать над ним верх, может быть, даже убьет его.
      Нахмурившись, доктор покачал головой. Он не мог этого допустить.
      Как бы Спок не раздражал его иногда, как бы одно лишь упоминание о вулканской логике не заставляло его топорщить перья, Маккой питал глубокое уважение к первому офицеру корабля. Может быть, даже больше, чем уважение, признавал он, хотя только про себя.
      Нахмурившись сильнее, он прошел через лазарет в лабораторию. Когда он вошел, доктор М’Бенга и сестра Чепэл обернулись к нему.
      – Как у вас продвигается? – спросил Маккой.
      Перед тем, как они дополнительно ввели Споку транквилизаторы, М’Бенга – их специалист по вулканской медицине – взял образцы крови пациента для анализов. Сейчас он как раз ими и занимался.
      М’Бенга пожал плечами.
      – Понемногу. Мы выделили яд, но я никогда не видел ничего подобного. Понадобится некоторое время, прежде чем… – он оборвал себя и улыбнулся. – похоже, мне не нужно вам это объяснять, а?
      – Ничего, – заверил его Маккой. – Вы разговариваете с человеком,
      который как-то раз объяснил капитану, как лучше управлять кораблем.
      Прежде чем доктор закончил предложение, он услышал приглушенный шум приближающихся шагов. Обернувшись, он увидел неожиданного визитера.
      – Скотти, – сказал он, – что привело вас в лазарет?
      У главного офицера было странное выражение лица, почти извиняющееся.
      – Ну, – начал он, – прежде всего, я хотел узнать, как мистер Спок.
      – Сейчас он стабилен, хотя до выздоровления далеко, – пробурчал Маккой. Он призадумался. – Что, капитан справляется о нем?
      Странное выражение лица Скотти усилилось.
      – Нет, – ответил он, – хотя капитан Кирк – другая причина, по которой я пришел повидать вас.
      Доктор почувствовал холодный озноб в спине. Предчувствие?
      – Скотти, – медленно сказал он, – если ты хочешь сказать мне, что что-то случилось с Джимом, лучше не ходи вокруг да около.
      Скотти вздохнул.
      – Хорошо, – согласился он, – не буду.
      Так он и поступил.
 

 
      Приподняв голову из-под прикрывающих ее рук, Кирк почувствовал, как тяжесть влажной земли сползла с его шеи и плеч. Закашлявшись от вони, стоявшей в воздухе, – будто рядом что-то протухло – он открыл глаза.
      И почувствовал, как у него упало сердце. Это было как если бы он ослеп. Все вокруг него было темнотой – сплошной, непроглядной темнотой.
      В пространстве, там были по крайней мере звезды для ориентации. Здесь же совершенно не было света, ни единого проблеска, чтобы сориентироваться.
      Подумав, что освещение можно получить с помощью фазера, капитан потянулся за ним – и обнаружил, что он пропал. Более того, его коммуникатор тоже пропал, кажется, припомнил он, он выронил его в самом начале обвала.
      Он снова вгляделся в темноту, будто принуждая свои глаза приспособиться к ней, будто воля могла с этим справиться. Но если нет никакого света, то это бесполезно.
      Погребен заживо. Это была леденящая мысль. Как что-нибудь из историй про призраки, которые его брат, бывало, рассказывал у костра, когда они были детьми. Но сейчас все было по-настоящему. А он не ребенок – он капитан звездолета, с людьми, за которых он отвечает.
      Что случилось с остальными? Он вспомнил, что видел, как их захватило обрушение, но…
      – Оуэнс? – позвал он. От вони у него слезились глаза. – Каррас? Отри?
      Ничего. Никто не отозвался. Сердце Кирка снова упало. Может, он был единственным, кто выжил в завале?
      Он начал подниматься и тут же приложился обо что-то головой, это заставило его снова опуститься на колени. Ругнувшись, он протянул руку и пошарил над головой пальцами. Всего через пару секунд он определил, что над ним был как бы каменный потолок – казавшийся ровным и достаточно прочным, хотя эта прочность могла быть опасной иллюзией.
      – Капитан? Это вы?
      Это была Каррас. Он узнал ее по голосу, каким бы задушенным он ни был.
      – Я вас слышу, – ответил он, – С вами все в порядке, мичман?
      – Все нормально.
      – Фазер все еще при вас?
      Пауза.
      – Нет, видимо, потерялся.
      Там, сказал себе капитан. Ее голос идет оттуда.
      – Как насчет коммуникатора? – спросил он и пополз в направлении,
      которое казалось ему верным. Проталкиваясь через неровные завалы, он смог прочувствовать порезы и синяки, которые он приобрел при падении. Впрочем, ничего серьезного – ему повезло.
      Снова пауза.
      – Этот у меня.
      – Попытайтесь вызвать корабль.
      Он услышал, как она повиновалась. Она попыталась дважды.
      – Не отвечают, – доложила она, – думаю, сигнал не проходит.
      Черт. Он так и чувствовал.
      – Похоже, – сказал он ей, продолжая пробираться вперед. – Что бы ни
      блокировало наши сенсоры дальнего действия, оно же может блокировать и коммуникаторы.
      Кирку показалось, что разобрал щелчок ее коммуникатора. Это означало, что он продвигался в правильном направлении.
      – Что произошло? – спросила мичман.
      – Не знаю, – ответил он. Но он мог догадаться. Если это создание живет под землей, почва, вероятно, была во многих местах ослаблена. А то, что оно вылезло наружу, должно было вызвать проседание почвы.
      Конечно, сейчас было не время это обсуждать. Они смогут этим заняться, когда выберутся отсюда в безопасное место.
      Внезапно капитан наткнулся на твердую поверхность, что-то, торчавшее из рыхлой земли под странным углом. Ощупав его пальцами, он попытался составить представление о его размерах, чтобы обойти его сбоку. Или сверху. Или даже пролезть под ним, если нужно.
      Поверхность была большой, но кончалась же она где-нибудь. Кирк пополз направо. Дальше. Еще. Наконец, он обнаружил угол и завернул за него.
      – Продолжайте говорить, – сказал он Каррас, – я двигаюсь на ваш голос.
      – Сэр, – сказала она, – я что-то слышу. Думаю, поблизости один из наших.
      Стон.
      – Оуэнс? Отри? – сказал капитан в темноту.
      – Я здесь, – ответ был чуть громче, чем шепот, – Оуэнс,сэр.
      Голос исходил откуда-то справа от Каррас, если Кирк не ошибся в расчетах.
      – Вы ранены? – спросил он Оуэнса.
      Снова стон, снова ответ шепотом:
      – Нога, сэр. Думаю, я сломал ее.
      Могло быть и хуже. Капитан начал беспокоиться за Отри, затем сосредоточился на другом. Ты найдешь его, сказал он себе. Один шаг следует за другим, как тебя учили в Академии.
      Ну, не шаг, если быть точным. Двигаясь ползком…
      – Каррас? Как я продвигаюсь?
      – Вы теперь ближе, сэр, я думаю. У меня не очень хорошее чувство направления.
      Может и так, заметил Кирк про себя, зато с мужеством у вас все в порядке. Голос ее нисколько не дрожал от страха или жалобы.
      Где- то сверху послышался хруст, и затем –шорох сыплющейся земли. Капитан перестал проталкиваться вперед и задержал дыхание.
      Но это было все. Звуки прекратились и ничего не произошло.
      Конечно, первое обрушение почвы еще меньше предупреждало о своем приближении. У них не было гарантий, что полость, в которой они оказались, была прочной, или что скальная поверхность над ними не подастся и не прикончит их.
      Они должны найти выход отсюда. И как можно скорее.
      Кирк снова начал прокладывать путь вперед, и его рука наткнулась на что-то мягкое. И сухое, подумал он – странно сухое.
      Чуть подавшись назад, он начал шарить в темноте. И через миг-другой, он снова нашел это.
      Мягкое, точно. Как материя униформы Звездного Флота.
      Он нашел Отри – или, точнее, его руку. Он быстро проследил ее до шеи и нащупал пульс.
      Он был жив. Но явно получил повреждения – насколько серьезные…
      Приблизив ухо к тому месту где, по его мнению, был рот Отри, Кирк прислушался. Его окатила волна облегчения: Отри дышал вполне ровно.
      Он был просто оглушен, хотя сейчас невозможно было выяснить, насколько сильно, или определить, что у него еще пострадало. Капитан задумался. Перемещать Отри было рискованно. Но если бы он оставил его здесь, потом пришлось бы потратить чертову уйму времени, чтобы найти его снова, и он чувствовал, что, они будут иметь больше шансов, если будут держаться вместе.
      Будто для того, чтобы подчеркнуть мудрость такого решения, послышался новый хруст, такой же, какой он слышал раньше. А шорох земли на этот раз был более продолжителен.
      – Капитан? – это была Каррас.
      – Я здесь, мичман. И я нашел Отри.
      – Как он? – осторожно спросила она.
      – Он жив, но без сознания. Я…
      Кирк остановился, услышав слабый стон и бормотание – ругательство.
      – Отри? – рискнул капитан, жалея, что не может видеть его лицо.
      Пауза.
      – Это вы, сэр? – его голос звучал хрипло и нетвердо.
      Кирк невольно улыбнулся.
      – Да, это я.
      – Где мы? – спросил Отри. Его голос звучал ошеломленно, что, впрочем, было неудивительно. – Что случилось?
      – Не теперь, – капитан успокаивающе сжал его плечо. – Вы можете двигаться?
      Снова пауза.
      – Да, сэр. Я просто немного выбит из колеи.
      – Хорошо. Следуйте за мной.
      Кирк прополз немного вперед, затем прислушался, чтобы удостовериться, что Отри ползет за ним. Когда он услышал его сзади, он снова двинулся вперед.
      – Вы определенно ближе теперь, – заверила его Каррас. – Как будто я сейчас могу дотянуться до вас.
      Капитану тоже так казалось.
      – Протяните руку, – сказал он, – пошарьте прямо перед собой.
      Он продвинулся еще вперед и сделал то же самое. И ощутил ее руку.
      Сначала их руки только коснулись друг друга. Через секунду, однако, они крепко сжались. Рука Каррас казалась холодной и маленькой в его руке. Может быть, из-за его инстинктивной потребности защищать; может быть, по другой причине, но он задержал ее руку в своей немного дольше, чем требовалось.
      – Я держу вас, – сказал он.
      – Да, – сказала она, отпуская его.
      Кирк взглянул назад через плечо, как будто он мог в самом деле что-то увидеть.
      – Вы здесь, мистер Отри?
      – Да, сэр.
      Капитан уставился в непроглядную тьму.
      – Как насчет вас, мистер Оуэнс?
      – Я никуда не ушел, – ответил тот, справившись на минуту с болью. Хорошо, что он сохранял чувство юмора, несмотря ни на что. Кирк тут же воспользовался возможностью поднять состояние духа у своих людей:
      – Очень не хотел бы вас беспокоить, но настало время присоединиться к остальным.
      Все они рассмеялись, даже Оуэнс.
      – Я бы не против, – сказал он, внося голосом более трезвую ноту.
      – Сюда, – ответил Кирк, двигаясь в сторону Оуэнса, – по крайней мере, так ему казалось. – Ищите мою руку.
      Наверху раздался скрежещущий звук – камни смещались в медленном, угрожающем смертью танце. Хсссст, – снова ручеек земли, – напоминание, что время уходило. И даже не один ручеек, а несколько. И они очень уж долго, – по крайней мере, так казалось, – не замолкали.