Язык человеческого лица

Фриц Ланге

Язык человеческого лица

Die Sprache

des menschlichen Antlitzes

Eine wissenschaftliche Physiognomik

und ihre praktische Yerwertung im Leben

und in der Kunst

Von

Professor Dr. Fritz Lange

Geheimer Hofrat

ehemaliger Vorstand der Orthopadischen Klinik

Miinchen

Mit 308 Abbildungen im Text, auf 8 Tafeln

und 1 Ausschlag-Tafel

J. F. Lehmanns Yerlag, Miinchen / Berlin

Введение

Физиогномике уже много тысяч лет. Первыми физиогномистами были дикари, которые раскрашивали свои лица, чтобы испугать врагов. Египтяне пытались достичь физиогномического эффекта, изменяя форму черепа. Характерным примером являются хранящиеся в берлинском музее искусственно вытянутые черепа дочерей Аменофиса, датируемые 1350 г. до и. э. Несомненно, жрецы, которые обладали этим искусством, хотели создать впечатление, что королевская семья принадлежит к особенно благородной и изысканной расе. Первым письменным свидетельством о физиогномических изысканиях мы обязаны Аристотелю. Из приписываемой ему физиогномики мы узнаем, что и до него физиогномисты исследовали выражение «лиц» животных и расовые различия, чтобы раскрыть тайну человеческого лица. С угасанием древних культур прекратился и интерес к физиогномике. Только у Леонардо да Винчи мы находим возрастающее количество сообщений о его физиогномических наблюдениях. Очень подробными физиогномическими исследованиями занимался Микеланджело – о чем, без сомнения, свидетельствуют его картины, которые правдиво и даже натуралистично передают человеческие страсти и страдания – однако он, к сожалению, не оставил никаких письменных свидетельств о своих физиогномических исследованиях.

Затем на многие столетия в физиогномике снова воцаряется тишина, вплоть до появления труда Лафатера – «Физиогномические фрагменты для повышения качества человекознания и человеческой любви». Книга возбудила всеобщее внимание. Сам Гёте посвятил ей немало времени. Лафатер, несомненно, был духовно богатым человеком и хорошим наблюдателем, но при этом совершенно некритичным фантазером. Когда ему прислали для оценки дагерротип, в котором он узнал черты Гердера, то он немедленно обнаружил в этом лице все известные ему качества великого философа. В действительности же дагерротип принадлежал некоему разбойнику и убийце. Можно, конечно, сомневаться, было ли это только его заблуждением, но без этого не обошлось.

Точно таким же фантазером, но одновременно и заслуженным исследователем был Галль. К заблуждениям его учения о черепах я позже вернусь. В то же время несомненная заслуга Лафатера и Галля состоит в том, что они пробудили всеобщий интерес к физиогномике, который не угасает в течение уже 150 лет. Накопившаяся за это время литература достаточно обширна. Большинство физиогномистов и сейчас идет по пути, проложенному Лафатером и Галлем. В мои намерения не входит перечислять много имен. Хотя среди них есть серьезные и нацеленные на поиск истины исследователи. Из этой группы я назову Дарвина, Дюшена, Боре, Пидерита, Лершаи Фервея. Серьезный обзор о состоянии нашего физиогномического знания за последние десять лет излагает Крукенберг в своей книге «Выражение лица человека» (Stuttgart, F. Enke). Там представлено достаточное подробное изложение текстов по физиогномике за эти десять лет.

Мои собственные физиогномические исследования длятся уже на протяжении почти пятидесяти лет, со времени моего студенчества. Тогда я имел счастье познакомиться со старым мастером немецкой археологии, фон Брунном. Во время своих археологических изысканий Брунн, как правило, сталкивался с вопросами, которые можно было решить только на основе анатомических знаний. Например, в нашей первой беседе мы обсуждали выпячивание лба у бюста Зевса Отриколи – и мало-помалу между нами установились почти дружеские отношения, за что я и сегодня благодарен судьбе и рассматриваю это событие как особо значимое для всего моего последующего развития. Около 1890 года я начал собственные физиогномические исследования; 50 лет последующей врачебной работы предоставили мне богатые возможности для физиогномических наблюдений, но я не смог надлежащим образом классифицировать и обработать их. Жизнь, полная работы и забот, не предоставила мне на это времени. Лишь в последние годы у меня появилась возможность освободиться от большей части моих врачебных обязательств и изложить свои физиогномические мысли и наблюдения. Сначала у меня были сомнения, позволит ли мне мой возраст проделать подобную работу. Но чем больше я продвигался вперед, тем уверенее у меня появлялось ощущение, что возраст создает даже преимущества для подобного рода исследований. С возрастом дальнозоркими становятся не только глаза – в оптическом смысле – но и дух. Может быть, не удается вблизи столь остро распознавать отдельные подробности, но зато лучше видны общие линии целого. Поэтому, как мне думается, мне стало легче классифицировать и систематическим образом изложить мои многочисленные наблюдения, и это у меня получилось лучите, чем если бы я делал это десять лет назад. Насколько правильны эти мои ощущения, судить читателю.

Я попытался проследить развитие и изменение человеческого лица от рождения до самой смерти. Кроме того, я попытался учитывать практически игнорируемое до последнего времени значение наследственных признаков. Другой моей задачей было путем углубленного анализа работы отдельных лицевых мышц установить соответствующие характерные черты лица, и, далее, понять, в какой мере эти черты лица позволяют нам говорить о личности человека. Те области, в которые мне пришлось вторгаться в ходе моей работы, часто представляли собой непаханую целину. Поскольку я не мог ограничиться анатомическими основами, то постоянно вынужден был заниматься вещами, в общем, достаточно чуждыми врачебной профессии – историей искусства, археологией, мировой историей и историей литературы.

Другая трудность заключалась в том, что книга должна представлять интерес не только для врачей, которым в первую очередь были адресованы результаты новейших исследований, но и для любителей, проявляющих интерес к физиогномике. Если заниматься физиогномикой, исходя из научного подхода, то нужно знать важнейшие лицевые мышцы, поскольку именно они «рисуют» на лице эмоциональные переживания и душевные движения. Чтобы облегчить работу с книгой не-врачам, важнейшие мышцы, с которыми должен ознакомиться любитель, набраны крупным шрифтом, а менее важные – обычным. Кроме того, я постарался, насколько это возможно, сохранить немецкие названия; но все же вполне избежать латинских наименований не удалось. В конце книги я даю объяснение таких названий на немецком.

Если мне, несмотря на все трудности, удалось закончить книгу в течение двух лет, то этим я обязан той теплой поддержке, которая оказывалась мне во время моей работы. Я сердечно благодарю скульптора фрау Гутрун Хуллер, которая была моим советчиком по вопросам, связанным с изобразительным искусством, господина директора д-ра Дипольдера, который консультировал меня по вопросам археологии, и, наконец, господ профессора д-ра Вруна и д-ра Брутцера из Немецкого Института Истории, которые любезно информировали меня о различных личностях времен Возрождения, что было необходимо для успешного завершения моей работы. Я выражаю также свою благодарность издательству J. F. Lehmann за всегда терпеливое и доброжелательное отношение к моим авторским проблемам.

Мюнхен, апрель 1937

Фриц Ланге

Элементы физиогномики

Греческое слово «фюзис» при переводе на немецкий язык так же многозначно, как фаустовский «логос». Но если поставить на место фюзис его немецкий эквивалент, физиогномика окажется учением о выражении лица.

Индивидуальные черты лица человека возникают в результате взаимодействия двух сил: инертной массы наследственных признаков и формирующего воздействия жизни. К массе наследственных признаков принадлежит форма черепа. Даже беглый взгляд на вытянутый (северная раса) и широкий (восточная раса) черепа позволяет сразу установить различие в костном строении лиц (рис. 1 и рис. 2).

Рис. 1. Узкое лицо

Рис. 2. Широкое лицо

Можно предполагать, что северная раса с вытянутыми узкими черепами обладает другими душевными качествами, чем восточная раса с широкими черепами. Гюнтер видит преимущества северной расы в ее способности к вынесению суждений, в реализме, способности к действию, творческом даровании, а также в духе лидерства и борьбы, в то время как восточной расе он приписывает в большей степени склонность к приятным мечтательным раздумьям, к добыванию денег и общему миролюбию. Возможно, это справедливо для всей целостности расы, в отдельных же случаях наблюдается, естественно, множество исключений и отклонений. Поэтому из индекса длины черепа нельзя делать однозначные выводы о характере отдельного индивида, поэтому такой показатель, как форма черепа, следует применять в физиогномике с большой осторожностью и в ограниченной мере.

Также и форма носа, хотя она придает лицу весьма характерный облик, не имеет большого значения для физиогномиста. Если сравнить благородный нос некоего Тренкера (рис. 3), человека, жизненная судьба которого хорошо известна, с плоским носом бушмена (рис. 4), то может возникнуть склонность связать благородный и смелый нос Тренкера с его личностью. Однако негр-бушмен несмотря на свой плоский нос может оказаться таким же смелым и отважным. Поэтому от формы носа, как бы она ни бросалась в глаза, вряд ли можно ожидать серьезных физиогномических выводов.

Рис. 3. Луи Тренкер

Рис. 4. Бушмен

Рис. 5. Якутка

Рис. 6. Глаза Мадонны

Что касается мягких частей лица, то они также в значительной мере являются отражением массы наследственных признаков, что придает лицу характерный облик, но физиогномист не может оценивать их однозначно, без опоры на другие признаки. Узкие раскосые глаза монголов (рис. 5) не совсем хороши с точки зрения европейского вкуса, если сравнить их с широко раскрытыми глазами европейца (глаза Мадонны, рис. 6), но вряд ли можно делать далеко идущие выводы из наследственно определенного характера разреза глазной щели.

Также и форму рта, и, в частности, губ, в той мере, в какой они основываются на наследственности, следует оценивать с большой осторожностью. Вздутые и утолщенные губы негра говорят, казалось бы, о его грубости и жестокости, но стоит хотя бы раз увидеть, с какой трогательной нежностью старая негритянка относится к доверенному ей младенцу, или послушать задушевные песни негров, чтобы понять, что из одних только грубых и утолщенных негритянских губ нельзя делать серьезные выводы о личности этих людей.

При оценке общего впечатления от лица человека большую роль играют волосы. Достаточно сравнить портрет Иоганна Брамса (рис. 7) с портретом Брукнера (рис. 8) или с курчавой головой негра.

Можно было бы предположить, что склонность Геккеля к борьбе, и та радость, которую он от нее получал, нашли выражение в его львиной гриве. Однако известный Вильгельм Рабе обладал не менее пышной шевелюрой, но его, конечно, никак нельзя отнести к борцовским натурам. Цвет волос определяется в первую очередь наследственными признаками, но их форма, как и форма бороды, выбирается произвольно, часто под влиянием моды или же из соображений подражания. Достаточно вспомнить о бородах времен кайзера Вильгельма. Волосы и борода воздействуют на наблюдателя исключительно декоративно, но, предположительно, они могут отражать какие-то черты личности. Длинная и ухоженная борода Зудермана говорит о его тщеславии, неухоженные волосы

Рис. 7. Иоганн Брамс

Рис. 8. Антон Брукнер

Бетховена – о его презрении ко всякой внешности; но у большинства людей их волосы и борода в физиогномическом отношении совершенно бесполезны.

Почти то же самое относится и к коже. Розовая и свежая кожа молодой девушки, конечно, более привлекательна, чем покрытая угревой сыпью желтая старческая, но скрывающаяся под этой кожей душа может оказаться намного ценнее, чем душа молодой девушки. Несколько более ценно с диагностической точки зрения развитие жирового слоя под кожей. Если развитие жирового слоя связано с обильной едой, недостатком физической работы и флегматическим темпераментом, то это отражает частично определенные стороны личности. Но если это связано с изменениями из-за проблем с эндокринной системой, то есть представляет собой наследственное проявление, то вряд ли это можно использовать для диагностики личностных качеств.

Из этих рассуждений можно было бы сделать вывод, что трезво настроенный исследователь отклоняет многие пути, по которым шли богато одаренные фантазией физиогномисты прошлого. Исключением из этих неприменимых методов является только работа лицевых мышц.

Работа лицевых мышц

Мышца, которая часто и интенсивно напрягается, становится толще. Одновременно она стягивает кожу лица в морщины. Морщины обычно располагаются косо по отношению к расположению мышцы. Чем более кожа бедна жиром, тем более отчетливо проступают морщины. У детей морщины появляются лишь в момент сокращения мышцы и их возникновение преходяще. Но когда определенное сокращение мышцы повторяется в течение жизни из раза в раз, морщины «устанавливаются», их можно наблюдать и в спокойном состоянии; они придают лицу совершенно определенное характерное выражение. Такие морщины характерны главным образом для взрослых.

В то же время работа лицевых мышц может видоизменять отдельные части лица. А именно, они могут влиять на кожу около глаз, придавая характерную форму бровям и влияя на ширину и форму глазной щели.

Очень большое влияние лицевые мышцы могут оказывать на рот; они могут совершенно преобразовывать его. Мягкие, красиво изогнутые губы могут превратиться в уродливый резко очерченный рот, который может рассказать больше о душевной жизни его обладателя, чем самая подробная история его жизни. Вообще всякий человек, даже не обладающий специальными знаниями, может прочитать очень многое по выражению человеческого лица. Впечатление, которое производит на нас другой человек, основывается на характерных особенностях его жизни, которые отразились на его лице.

Мирза-Шафи говорит:

Каждое человеческое лицо

скрывает свою историю,

свою ненависть и любовь,

они отчетливо написаны на нем.

Его внутренняя суть

выходит на свет —

но не каждый может, прочитав ее,

понять.

Но это не вполне справедливо. Однако если вместо «каждое человеческое лицо» сказать «многие человеческие лица», то исследователь вполне может согласиться с поэтом.

Этот язык человеческого лица в общем-то у всех народов одинаков – это общемировой язык. Даже если кто-то и не понимает чужого языка, из говорящих черт лиц представителей этого народа он многое может узнать о внутренних переживаниях его представителей, если, конечно, он в состоянии истолковать их правильно. Для большинства людей – это вопрос чувства и опыта. У людей, например, переживших тяжелые, печальные переживания уголки рта всегда опущены вниз. И, наоборот, у радостных натур они обычно подняты чуть вверх. По направлению уголков рта тотчас можно определить, относится ли человек к серьезным или, скорее, веселым и радостным натурам. В приведенном примере все ясно. Однако на большинство вопросов, которые ставит физиогномика, не так-то легко ответить, и поэтому у нас до сих пор нет научной физиогномики. И хотя я пытаюсь заложить основы физиогномики такого рода, я отчетливо представляю себе трудности, связанные с этими исследованиями.

В основном форма лица определяется суммой наследственных признаков: расой, семьей, конституцией, характером, темпераментом. Но опыт и переживания, окружение, профессия, язык и болезни проявляются через новые линии черт лица, создают новые формы. Эти новые черты появляются в результате работы лицевых мышц. Многие мышцы, например, мышца смеха, risorius, напрягаются лишь при веселом и радостном настроении. Они вытягивают углы рта вверх и вовне, и если это происходит часто, такое положение закрепляется. По этому признаку даже в преклонном возрасте можно узнать радостную и веселую натуру. Противоположным образом действует мышца страдания, т. triangularis, которая вытягивает углы рта вниз и вовне. Если бы все остальные лицевые мышцы обладали бы столь же однозначным действием, научное основание физиогномики было бы очень простым. Однако многие мышцы сокращаются одинаково при различных, а подчас совершенно противоположных душевных состояниях, как, например, щечная мышца, т. buccinator, – при слезах и при смехе, при попытках овладеть собой и при озлобленности. Поэтому толкование тех морщин, которые возникают в результате действия m. buccinator, весьма осложняется.

Далее, значительную сложность составляет разграничение наследственно обусловленных черт от изменений, возникших в течение жизни. Особенно это относится к воздействию характера и темперамента. Характер и темперамент изначально принадлежат к наследственно обусловленным признакам. Многие считают, что в течение жизни они вообще не меняются. Другие же исследователи считают изменение характера и темперамента возможным. Я придерживаюсь именно этого мнения. Особенное впечатление произвели на меня два опыта с одним старым служащим, жизненный путь которого был хорошо мне известен.

Его отец был вздорным человеком и поэтому существенно портил свою семейную жизнь. Сын унаследовал этот буйный темперамент своего отца. Однако в возрасте одиннадцати лет он убедился, насколько вздорный характер отца приносит несчастье всей семье и ему самому, и в результате принял решение всегда подавлять в себе появляющийся и нарастающий гнев. К двадцати годам он сумел стать человеком, хорошо владеющим собой, каким и оставался до преклонного возраста.

Известно и другое изменение врожденных черт характера у этого же служащего.

Его отец был человеком умным, но обладал неуправляемым темпераментом. Он все время начинал какие-то новые дела, хотя почти всегда не заканчивал начатые прежде. Его сын унаследовал это его качество. После смерти отца – тогда ему было 18 лет – он нашел много вещей, которые начал мастерить его отец, но не закончил их. Это произвело на молодого человека большое впечатление. Он дал себе слово всегда стараться закончить начатую вещь или начатое дело. Впоследствии он обрел редкую основательность в работе, что стало его благословением.

Это только два наблюдения. Но поскольку они основаны на хорошо известных фактах, не приходиться сомневаться в возможности изменения врожденного темперамента и характера. И это хорошо, иначе возможности воспитания и самовоспитания были бы очень невелики.

Для физиогномической оценки лица в большинстве случаев безразлично, является ли черта характера унаследованной или благоприобретенной. Например, наличие морщины у уголков рта говорит о своенравии, но ничего не говорит о том, является ли оно врожденным или приобретенным. И при других формах, например, верхнего века, будь то персико-тарзальное или булавовидное веко, точно так же часто невозможно точно определить, является эта форма врожденной или приобретенной. Но поскольку верхнее веко не имеет слишком большого значения для общего выражения лица, не так уж важно, что мы не можем точно установить влияние наследственности. Количество форм лица, для которых точное знание степени их унаследованности необходимо, вообще говоря, невелико. Примером может послужить толстая нижняя губа. Она может быть обусловлена наследственно, как у Габсбургов, но может сформироваться и в результате постоянного дурного настроения, за которое ответственно окружение. Если бы мы в первом случае сделали вывод о несовершенстве характера, мы допустили бы грубую ошибку. Однако в целом нельзя сказать, чтобы практической работе физиогномиста очень вредило бы то обстоятельство, что мы не всегда можем точно установить степень влияния наследственных признаков. Но было бы желательно расширить и углубить наши знания в этом направлении. Ценные начинания в этой области принадлежат венскому антропологу Венингеру и его ученикам Харрассеру и Гейеру. Особенно физиогномисты должны быть благодарны за основательное семейное исследование наследственных признаков.

В моих собственных исследованиях я ограничиваюсь изучением лица. Я не рассматриваю позу и характерные движения тела, хотя в них личность часто проявляется очень характерно.

Голова

Скелет головы образован костями черепа. Задняя и верхняя части головы образуют полушарие, скрывающее тщательно защищенный, важнейший орган человеческого тела – мозг. Эту часть головы анатомы называют мозговой частью черепной коробки. Переднюю и нижнюю части головы образуют лицевые кости черепа. Лицевая часть черепа состоит в основном из верхней и нижней челюстей. Наряду с ними там располагаются важнейшие органы чувств – глаза, уши и нос. К костному каркасу черепа прикрепляются мышцы. Наиболее сильные жевательные мышцы, m. masseter и т. temporalis, обеспечивают работу жевания. Остальные мышцы, представляющие собой, как правило, тонкие пластины, служат мимике, движению рта и глаз. Они базируются на костях. На этом мышечном слое располагается жировой слой, толщина которого значительно различается у разных людей. Все это целое из костей, мышц и жира заключено в тесно прилегающий кожный мешок. Сказанного об анатомии головы достаточно для грубого наброска. Теперь же займемся деталями.

Черепная коробка

Как я уже говорил в своем предварительном обзоре, анатомы различают мозговую и лицевую части черепной коробки. То, что располагается ниже линии, проходящей через брови, основание носа и отверстия ушных раковин, принадлежит лицевой части черепной коробки. Ядро лицевой части черепной коробки образуют верхняя и нижняя челюсти. С обеих сторон в виде ушек прилегают скуловые дуги; в середине возвышается костное основание носа, которое увеличивается носовым хрящом. Костное основание носа и носовой хрящ определяют характерную форму носа. На границе между мозговой и лицевой частями черепной коробки располагаются пазухи для глаз. Несколько глубже с обеих сторон находятся внешние слуховые каналы. Сама по себе ушная раковина состоит из одного только хряща. Таким образом вкратце можно охарактеризовать строение черепной коробки. Мозг отвечает за все духовные процессы, работа челюстей обеспечивает удовлетворение сильнейшей животной потребности, утоляет голод. Да здравствует дух, да здравствует материя!

Если сравнить череп орангутанга (рис. 9) с человеческим черепом и проследить развитие современных людей от их предков (рис. 10), то можно видеть, что при развитии от животных к пра-людям и от пра-людей к людям современным (рис. 11) мозговая часть черепной коробки все увеличивается, тогда как челюсти неуклонно сокращаются, занимая в черепе современного культурного человека достаточно скромное место.

Рис. 9. Череп взрослой мужской особи

Рис. 10. Череп пра-человека (череп мужчины орангутанга (по «Антропологии» Мартина). «Ла Ферраси», музей г. Бойла).

Современный культурный человек в силу своего более интеллектуального развития не нуждается больше в огромных челюстях для разжевывания пищи. Поэтому для культурного человека характерно значительное развитие мозговой части черепной коробки и слабо развитые челюсти. Для пра-человека, находящегося на стадии развития дикаря, все наоборот: небольшая мозговая часть черепной коробки и большие челюсти с мощными зубами.

Выраженность мозговой части черепной коробки и незначительное развитие челюстей говорит о высоком развитии мозга, тогда как мощные челюсти и небольшая мозговая часть черепной коробки о застывании в «диком» состоянии. Если мы находим эти признаки у всех или почти всех членов какой-либо расы, то мы получаем существенные физиогномические основания для оценки этой расы. Но нужно быть очень осторожным при обнаружении этих признаков у отдельного индивидуума. Чем больше мозговая часть черепной коробки, тем больше мозг. Это очевидно. Мы знаем, далее, что мозг европейца больше, чем у представителей низших рас. Внутри одной и той же расы мы находим, что представители интеллектуального труда обладают более развитой мозговой частью черепной коробки и, соответственно, большей массой мозга, чем представители физического труда. Матигла нашел у поденных рабочих средний вес головного мозга около 1410 грамм, у лиц, занятых физическим трудом, – 1450 грамм, и у высших служащих, врачей и т. и. – около 1500 грамм (цитирую по Мартину). Эти наблюдения говорят, казалось бы, о том, что с большим объемом мозговой части черепной коробки и с большим объемом мозга автоматически связана и духовность, интеллигентность человека. Но все не так просто. Однако можно было бы думать, что вследствие интенсивной интеллектуальной работы наступает гипертрофия о тдельных частей мозга, как это происходит при постоянной работе какой-либо мышцы, и этот рост мозга влияет и на черепные кости. Кости черепа в первые двадцать лет жизни гораздо более пластичны, чем обычно предполагают.

Насколько велика пластичность детского черепа, часто убеждаются ортопеды. Когда стерно-кляйдо-мастоидеус укорочена и вследствие этого формируется кривошея, то сильное растяжение мышцы тормозит развитие всей больной половины лица, в то время как здоровая сторона развивается нормально. Возникает выраженная асимметрия лица. Средняя линия проходит не прямо, но по дуге, выпуклость которой направлена в сторону здоровой половины лица. Если укороченную стерно-кляйдо-мастоидеус вовремя перерезать и, таким образом, удлинить, то давление на черепные кости больной половины в течение трех-четырех лет прекращается и болезненная асимметрия лица исчезает. Кривошея является, как правило, врожденной. Иногда бывает так, что кривошея развивается в возрасте 12–13 лет. Тогда, несмотря на поздний возраст, развивается лицевая асимметрия. Все это свидетельствует о большой пластичности костей черепа в детском возрасте (рис. 12 и 13).

Рис. 11.Череп взрослого европейца(по «Антропологии» Мартина).

На предположении о пластичности крышки черепной коробки Галль построил свою физиогномику. Он полагал, что отдельные душевные функции локализованы в совершенно определенных участках головного мозга, и при интенсивном развитии, например, полового влечения, любви к детям, понимания музыки и т. д. соответствующие участки мозга оказываются гипертрофированы и крышка черепа на этом месте выпячивается.

Поэтому путем ощупывания крышки черепа можно – согласно учению Галля – разгадать душевный склад и характер человека. Врачу, знакомому с современными представлениями о топографии мозговых центров, достаточно беглого взгляда на «шахматную доску» Галля, чтобы понять, что его учение неприемлемо. Непонятно даже, как в свое время это учение могло привлечь к себе всеобщее внимание. Долгое время этим занятиям посвятил себя даже сам Гёте. Но наибольшее влияние учение Галля оказало на искусство своего времени. Чтобы констатировать у известных людей все центры Галля, реальной величины их лбов, как правило, не хватало, так что художникам приходилось увеличивать им лбы. Классическим примером может служить бюст Гёте работы Давида (рис. 16). Сравнение бюста Гёте работы Давида с изготовленной Шадо в 1816 г. посмертной гипсовой маской Гёте (рис. 17) показывает, какое отрицательное влияние на искусство имела теория Галля. В то же время было бы неверным отказывать теории Галля во всяком положительном смысле. Идея, что определенные душевные функции представлены топологически определенными центрами коры головного мозга, была для своего времени новой.

То, что определенные центры коры головного мозга могут быть развиты сильнее других, и сегодня представляется вполне вероятным. Но то, что при этом соответствующие им участки крышки черепа выпячиваются, кажется сомнительным.

Рис. 12. Кривошея. Перед операцией. Сильная асимметрия лица.

Рис. 13. 1 год после операции. Асимметрия по большей части редуцировалась.

Рис. 14.

Рис. 15

Френологические органы по Галлю:

1. Половое влечение. 2. Любовь к детям. 3. Стремление к единству. 4. Потребность в привязанности. 5. Стремление к борьбе. 6. Стремление к разрушению. 7. Стремление к утаиванию. 8. Стремление к достижению. 9. Стремление к созиданию. 10. Ощущение себя. 11. Потребность в одобрении. 12. Осторожность. 13. Доброжелательство. 14. Религиозность. 15. Устойчивость. 16. Совестливость. 17. Надежда. 18. Чувство чудесного. 19. Чувство красоты. 20. Юмор. 21. Стремление к подражанию. 22. Чувство предметности. 23. Образность. 24. Чувство пространства или формы. 25. Чувство тяжести. 26. Ощущение цвета. 27. Чувство места. 28. Понимание числа. 29. Чувство порядка. 30. Ощущение факта. 31. Потребность питаться. 32. Ощущение звука. 33. Чувство слова. 34. Способность сравнения. 35. Способность к выводу.

Рис. 16. Бюст Гёте работы Давида. 1829

Рис. 17. Посмертная гипсовая маска Гёте. Шадо, 1816

Ретциус в Стокгольме и Мёбиус полагали, что они обнаружили выпячивание на черепах у музыкантов, Кёнига, Бетховена и Брамса на том месте, которое, согласно Галю, соответствует т. н. «музыкальному органу». Сегодня можно считать вероятным, что головной мозг является реальной формообразующей силой по отношению к черепу (Е. Landau, «Anatomie des Grosshirns», Yerlag von E. Bircher, 1923, S1-11). На внутренней стороне черепа определенные части головного мозга проявляются очень четко; Impressiones digitatae передних и средних черепных ямок точно соответствуют прилегающим извилинам передних отделов лобных и височных долей (Hugo Spatz и G. Stroescu, «Nervenarzt», 1934, S 432–434). На внешней же стороне черепа Ландау лишь на незначительном количестве участков нашел выпячивания, которые действительно соответствовали изгибам мозговых извилин, но эти участки располагаются на черепных ямках и обнаружить их путем пальпации практически невозможно. Поэтому делать какие-либо выводы на основе внешней пальпации о развитии головного мозга вряд ли возможно. Я должен предпослать эти соображения обсуждению вопроса о «лбах мыслителей». Особенно хочу здесь поблагодарить за сообщение новейших данных в этой области профессора Гуго Шпатца.

Откуда берутся «лбы мыслителей»?

Предпосылкой для их появления становится исчезновение волос надо лбом. Почему люди, занимающиеся духовным трудом, демонстрируют это облысение чаще, чем лица, занимающиеся трудом физическим, наука не знает; но в самом факте сомневаться не приходится.

Почему в отличие от ученых музыканты часто обладают столь пышными шевелюрами, мы тоже не знаем. Нельзя утверждать, что напряженная духовная работа непременно должна вызывать облысение. Доказательством является голова Э. Аббе, у которого был низкий лоб и густое оволосение, вплоть до самого

преклонного возраста, хотя он на протяжении всей своей жизни занимался интенсивной мыслительной работой (рис. 18).

Основой для появления «лба мыслителя» является выпадение волос, т. е. болезненный процесс. Но к подлинным признакам «лба мыслителя» принадлежат также определенная ширина и красота его выпуклости. Прекрасным «лбом мыслителя» обладал Геббелъ (рис. 19). Но Геббель, будучи ребенком, страдал рахитом. Причем благодаря рахиту у него были не только кривые ноги – рахит отразился и на строении черепа, сформировав его характерным образом – в виде caput quadratum. И эта форма caput quadratum совершенно очевидным образом сходна со лбом мыслителя у взрослых. Это подтверждает рис. 23, который изображает рахитичного младенца с великолепным «лбом мыслителя». Можно было бы предположить, что очень часто «лоб мыслителя» у взрослых связан с детским рахитом. Весьма вероятно, что и лоб Канта (рис. 20) обязан своим происхождением рахиту, которым он точно страдал в детском возрасте.

Иногда «лоб мыслителя» бывает обусловлен гидроцефалией. В случае Менцеля (рис. 21) большой лоб занимал господствующую позицию в сравнении с карликовым телом, в этом, казалось, выразилось все духовное величие этого человека. Однако вскрытие показало, что великолепный «лоб мыслителя» был обусловлен гидроцефалией. Аналогичным образом с гидроцефалией был связан и широкий лоб Гельмгольца (рис. 22).

После всего сказанного можно было бы думать, что под влиянием тяжелой духовной работы головной мозг растет интенсивнее, чем у среднего человека. Если работа протекает в то время, когда кости черепа еще формируются, т. е. в первые 25 лет, то крышка черепа в районе лба должна выпячиваться сильнее, должны формироваться «лбы мыслителей». И во времена Возрождения мы находим таких людей, достигших значительных успехов в относительно раннем возрасте. Везалю было 28 лет, когда он опубликовал свой значительнейший труд «De humani corporis fabrica», a Cepeemo, открывший малый круг кровообращения, выступил со своей книгой «О заблуждениях триединства», впоследствии принесшую ему смерть на костре в возрасте 20 лет.

Таким образом, у Везаля и Сервето была возможность формирования «лба мыслителя». В наше время тяжелая духовная работа, как правило, приходится не на первые два десятилетия жизни, но на много более поздние сроки. И в это время черепная коробка уже жесткая и мало способна к изменению, так что развитие «лба мыслителя» оказывается невозможным. Поэтому мы в основном должны полагать, что появление «лба мыслителя» связаны не с духовным напряжением, но с рахитом или гидроцефалией.

У младенца лоб поднимается довольно круто, отвесно (рис. 23). Эта позиция сохраняется в первые годы жизни и лишь затем постепенно изменяется, приходя к скошенному лбу, который мы в основном находим у взрослых (рис. 24). При этом обращают на себя внимание половые и расовые различия. У женщин, как известно, мозг меньше, поэтому круто поднимающийся лоб, как у младенца, сохраняется в большей мере, чем у мужчин. Большинство индейцев находят скошенный лоб более красивым, чем отвесный. В младенческом возрасте они прессуют лоб специальной дощечкой, чтобы достичь своего идеала красоты (рис 25).

Рис. 18. Эрнст Аббе – основатель предприятий Цейсс

Рис. 19. Фридрих Геббель

Рис. 20. И. Кант

Рис. 21. Адольф Мендель

Рис. 22. Герман Гельмгольц

Рис. 18–22. «Лоб мыслителя»

Вероятно, таким же образом формировались и те формы черепов, которые мы находим у бюстов детей Аменофиса в Берлинском музее.

Рис. 24. Приблизительный абрисдетского черепа в сравнении с абрисом взрослого человека.

Рис. 25. Искусственная деформация черепа: а) плоский череп индейца (фото из антропологического собрания Гейдельберга); б) приспособление для искусственной деформации детского черепа (рисунок! Моллисона).

Большой научный интерес представляют те преобразования, которые претерпевает череп в связи с наследственными признаками расы.

Я приведу несколько примеров из «Расоведения» Гюнтера. Рисунки 26 и 27 изображают нордического человека. У него удлиненный череп и узкое лицо. Ширина черепа у нордического человека относится к его длине как 3:4. Узкий лоб отступает назад у мужчины больше, чем у женщины. Затылок отчетливо выражен. Если провести отвесную линию через ушные отверстия, то задний отдел черепа по своей величине будет равен переднему.

У динарической расы короткая голова и узкое лицо. Если провести отвесную линию через ушные отверстия, то окажется, что задняя половина головы много меньше, чем передняя. «Задняя часть головы почти не выступает над шеей, она сзади как будто срезана» (Еюнтер). Рисунки 28 и 29 изображают такую динарическую голову.

Наконец, восточная раса характеризуется коротким черепом и широким лицом. Мозговая часть черепной коробки имеет форму полушария (рис. 30 и 31).

Таким образом, мы находим множество различий в форме головы, обусловленных возрастом, полом и расой, однако все их в настоящее время не следует переоценивать.

Большую физиогномическую ценность, чем череп, имеет развитие челюстей и жевательных мышц, в случае, если оно обусловлено не наследственными признаками расы, а сопровождает индивидуальный процесс жизни. Избыточное напряжение может увеличить и расширить жевательные мышцы и челюстные кости, так что вся нижняя половина лица становится массивной, и лицо

Рис. 26 Нордический человек

Рис. 27

Рис. 28 Динарический человек

 Рис. 29

Рис. 30 Восточная раса

Рис. 31

Рис. 26–31. Черепа различных рас (по Н. F. К. Gunther: Rassenkundedes Deunschen Volkes).

приобретает брутальное выражение. Если к этому добавляется незначительное развитие мозговой части черепной коробки, то такой человек приобретает отдаленное сходство с неандертальцами. Подобные головы нередко встречаются у бездельников, которые живут только ради удовлетворения своих животных потребностей. Такие головы мы нередко находим среди карикатур Арнольда. Несколько лет назад такие неандертальские головы были популярны и в серьезном искусстве. Многие художники и скульпторы были недовольны теми формами голов, которые им предоставляет природа, и они обратились к «новым», заимствовав их у неандертальцев. Такие портреты и скульптуры можно было видеть на недавней выставке «Падшее искусство».

Похож по форме, но по своему духовному значению совершенно отличен, тип черепа, нередко встречающийся среди представителей большого бизнеса. Мозговая часть черепной коробки у них нормальной величины, но нижняя половина головы гипертрофирована. Череп в большинстве случаев круглый; слой жира значительный, а под этим слоем скрываются мощно развитые затылочные и челюстные мышцы. Это необычайно упрямые люди, которые, как и первый тип, не чужды животных радостей, но могут отличаться высокой одухотворенностью и несгибаемой волей, а также безудержной инициативой и энергией. Они не отличаются нордической красотой, но могут бы ть творческими личностями.

Hoc

Выступающий из плоскости лица нос свойственен только человеку. Он отличает его от животного. Даже если у некоторых животных, как, например, у обезьян носачей, и есть похожее на нос образование, его все-таки нельзя сравнить с человеческим носом. Отсутствует характерный костный и хрящевой каркас человеческого носа, и такие образования надо рассматривать не как нос, но как хобот или рыло (Мартин). Основу носа образует костный каркас, как показывает картина черепа. Этот костный каркас содержит хрящевые продолжения. Хрящевая пластинка располагается по средней линии. Она образует разделительную стенку между правой и левой ноздрями и одновременно в наибольшей степени определяет форму носа.

Рис. 32.

Курносый носу пятилетнего ребенка.

Рис. 33. Нос подросшего ребенка (10 лет).

Часть носа, располагающаяся между бровями, называется корнем носа, а нижний свободно выступающий конец – кончиком носа. Часть, проходящая от корня носа до его кончика, носит название спинки носа. Форма спинки носа придает всему носу характерный облик. Если линия спинки носа соответствует вогнутой дуге, как у многих детей (рис. 32) или у многих дикарей, то такой нос производит впечатление духовной незначительности. Если вследствие ранения или язвы в разделительной стенке нормально выступающий нос превращается в седловидный, то лицо теряет всю свою привлекательность. Для того чтобы изменить неблагоприятное впечатление, которое может придавать нос лицу, требуется весьма выраженная одухотворенность всех остальных частей лица. Таким лицом обладал Микеланджело. Мы забываем о его носе, разбитом ударом кулака завистливого Пьетро Торриджани, когда заглядываем в глаза Микеланджело (рис. 166), или смотрим на его лоб, иссеченный бесчисленными морщинами.

У ребенка сначала спинка носа соответствует вогнутой дуге (рис. 32). Но в течение первых 15 лет нос изменяется. Спинка носа выпрямляется (рис. 33). У женщин такая детская форма носа часто сохраняется, и поэтому, если в остальном лицо производит благоприятное впечатление, то говорят об очаровательном вздернутом носике. Некоторым женщинам (Минна фон Барнхельм) такой нос подходит очень хорошо, но представить себе с таким носом других дам (например, Ифигению) совершенно невозможно. Таким образом, форма носа может иметь решающее значение в том впечатлении, которое производит на нас человеческое лицо, и в то же время это не имеет ничего общего с душой. Форма носа, как правило, определяется наследственно и принадлежит к расовым признакам.

Рис. 34. Греческий нос. Оригинальное произведение 5-го века (Музей Олимпия).

У греков идеалом красоты считался прямой нос, когда линия спинки носа являлась прямым продолжением линии лба (рис. 34). В изображении богов – Зевс, Афина, Гермес, Аполлон – мы всегда находим эту чистую форму греческого носа. Неземное воздействие усиливается художниками еще тем, что они делают спинку носа чуть шире, чем она обычно бывает у обычных людей. На бюстах формы действительности соблюдаются строже. У Сократа и в мраморе тот же чуть вздернутый нос, который он имел в жизни. В эллинистическом и римском искусстве классический греческий профиль встречается редко. Головы все больше становятся похожими на современное искусство. Спинка носа не является больше продолжением линии лба, но в большей или меньшей степени выступает над ней.

Кроме вогнутых и прямых носов существуют и выпуклые носы, В этой группе можно различить два типа. У одной формы обнаруживается дуга, непрерывно тянущаяся от корня носа до его кончика. Это так называемый еврейский нос. Его другими особенностями является то, что крылья носа большие и значительно вздернуты вверх. Носовая перегородка выступает вперед и вниз, так что иногда можно даже видеть слизистую.

Другую группу образуют благородные носы. У них линия спинки носа представляет собой не сплошную дугу, но содержит угловатый выгиб, чаще всего на границе между верхней и нижней третями. Дуга при этом значительно менее отчетлива, чем у так называемого еврейского носа. Верхний и нижний сегменты более или менее прямые. Эта формы определяется как благородный нос. Он отлично подходит к голове смелого человека, особенно часто такая форма носа наблюдается у альпинистов. Великолепным экземпляром благородного носа обладал Тренкер. Кажется, весь характер этого храброго и мужественного человека выразился в форме его носа (рис. 3). Но в действительности форма носа у Тренкера относится к наследственным признакам динарической расы, к которой Тренкер и принадлежит.

Форма носа, как мы могли убедиться, играет в общей красоте лица решающую роль. Молодая девушка будет тяжело страдать из-за уродливого носа. Пауль Хейзе захватывающе показал это в своей проникновенной новелле. Хотя уродливый нос выполняет свою функциональную задачу так же, как и красивый. Он нагревает вдыхаемый воздух, прежде чем он поступает в легкие, он воспринимает все обонятельные и вкусовые ощущения и передает их клеткам коры головного мозга, совершенно независимо от своей формы, обеспечивая свободный ток вдыхаемого и выдыхаемого воздуха. Но если внутренние носовые ходы сужены вследствие полипов или искривления носовой перегородки и человек вынужден дышать ртом, который все время остается открытым, то даже лицо интеллигентного человека приобретает оттенок слабоумия. Это должно быть известно физиогномистам, чтобы они не делали неверных оценок (см. рис. 58).

Насколько ценно обладание – пусть даже и уродливым носом – лучше всего знают те несчастные, которые из-за полученных травм или длительного воспалительного процесса (волчанка, туберкулез) потеряли нос. При этом функции носа могут сохраняться, но эстетическая потеря так велика, что только очень высокоразвитые люди могут не утратить известной эзоповской веселости. Выдающимся примером храбрости и самоопреодоления в подобных случаях является Гертруда Фундингер в «Пасынках судьбы» (Леманн, Мюнхен). То, что хирургии сегодня удается практически полностью восстановить утраченные носы раненым во время войны, является вызывающим восхищение прогрессом медицины, которую в последнее время столь часто несправедливо критикуют.

Рис. 35. Сесилия Донателло.

Итак: форма носа определяется прежде всего возрастом. Изменение от курносого младенца до более вытянутой формы носа происходит с каждым человеком. Решающим для окончательной формы является масса наследственных признаков. Взгляд на изображения представителей различных рас (рис. 26–31) убеждает нас в том, насколько велика разница между ними. Но делать какие-либо диагностические выводы о душе и характере человека по форме носа нельзя. Она имеет решающее значение лишь для красоты лица. Я уже привел несколько примеров уродливых носов. Противоположным примером, когда благородная форма носа дополняет красивое лицо, является св. Сесилия Донателло (рис. 35).

Мышцы носа

Нос обладает некоторыми важными мышцами. Они берут начало на костях, которые располагаются на костных и хрящевых пластинках и выходят непосредственно в кожу носа (рис. 36).

В середине спинки носа берет начало procerus (рис. 36, Г), который называют также пирамидалис. У взрослых он представляет собой тонкую мышечную пластинку 2-х-З-х см. шириной и 4-х-5-ти см. длиной, волокна которой поднимаются перпендикулярно вверх и выходят в кожу лба. Когда мышца сокращается, на корне носа появляется косая морщина. Ее очень часто можно наблюдать как в жизни, так и на портретах и бюстах. Она особенно выражена у Давида Микеланджело (рис. 37). Дюшен называет косую морщину, которую порождает procerus, морщиной нападения, и это толкование отлично подтверждает скульптура Давида, который изображен как раз в тот момент, когда он собирается метнуть камень в Голиафа. Но эта морщина может появляться и при других обстоятельствах. Я наблюдал ее у двухмесячного младенца в момент интенсивного и длительного плача. Естественно, никаких мыслей о нападении у него не было. Во время плача все мышцы вблизи глаз судорожно сокращаются, и в том числе procerus, что и приводит к образованию морщины «нападения». Но она редко бывает постоянной в возрасте до двадцати лет. Во всяком случае, я ее в этом возрасте не наблюдал. И напротив, ее часто можно наблюдать у людей в возрасте, которые уже пережили много неприятностей и огорчений в своей жизни. Выражение Дюшена о «нападение» может привести к неверным толкованиям. Если у кого-то на лице обнаруживается косая морщина у корня носа, то из этого нельзя сделать вывод, что этот человек драчун и забияка, но только то, что у него была, возможно, достаточно сложная судьба и он прожил тяжелую жизнь, но благодаря своему мужеству, умению быстро принимать решения и выстаивать в схватках с судьбой оказался победителем. «Выстоять несмотря на все трудности» – вот смысл этой морщины. Поэтому мы находим ее у деятельных людей. Она отчетливо выражена у многих крупных военачальников. Часто встречается эта морщина и у работников физического труда. Она всегда свидетельствует о борьбе. Крестьянин ли тяжелым трудом добивается плодородия у скупой и скудной земли или интеллектуал проводит свои воззрения, оппонируя своему научному противнику, – по сути, это одно и тоже, а именно борьба. Примечательно, что я часто наблюдал эту морщину у проводников в горах. Когда они «нападают» на трудную гору, то это тоже борьба, которая оставляет свой отпечаток на лице. По той же причине часто можно наблюдать эту морщину у моряков. Я также находил ее на многих бюстах из Рима.

Рис. 36. Мышцы, поднимающие нос и верхнюю губу

У мыслителей и поэтов эта морщина встречается реже, хотя они часто стягивают внутренние окончания бровей и, возможно, подобно плачущему ребенку, приводят в действие свой procerus. Бюсты некоего философа из Вилла д’Эрколано (Неаполь, Национальный музей) и Софокла (Флоренция, Уффици) демонстрируют эту морщину. Но, в общем, у этой группы косая морщина выражена куда менее отчетливо, чем у Давида.

Как правило, на лицах юношей – и Давид составляет исключение – эта морщина не встречается. Даже у Александра, величайшего борца и завоевателя, эта морщина отсутствует. Но если бы он дожил до 50 лет, то скорее всего, она появилась бы на его лице, свидетельствуя о его прошлых деяниях. И все же эту морщину нельзя отнести к числу чисто возрастных. Она не появляется от пассивного сморщивания кожи вследствие сокращения жировой ткани, но образуется как результат активной деятельности m. procerus’а (мышцы гордецов). Она характерна для борцов, и, поскольку борьба является преимущественно делом мужчины, мы редко встречаем эту морщину у женщин, у них она бывает только намечена. Не следует путать косую «морщину борьбы» со следом, который может оставить у корня носа дужка очков. Ясно, что такой след не имеет никакого психодиагностического значения. Этот первый пример мышечного анализа убедительно показывает, какой значительный след может оставить на лице работа крошечной мышечной пластинки.

Если бы причины сокращения всех остальных лицевых мышц можно было бы толковать столь же просто, построение научной физиогномики не составило бы никаких трудностей. Однако уже следующая мышца носа, muscul. nasalis (рис. 36, 2), которая опускает кончик носа, показывает, что в действительности дело обстоит значительно сложнее.

Назалис состоит из двух частей. Общий исток обеих частей мышцы лежит на костях верхней челюсти, в том месте, где находится корень клыка. Одна часть мышечных волокон, называемая pars transversa, поднимается к спине носа в форме тонкой пластинки шириной 2–3 см., тесно прилегая к хрящу. На средней линии носа право– и левосторонние мышцы соединяются полосами сухожилий. Вместе обе мышцы образуют петлю, концы которой, правый и левый, начинаются в области клыков, а средняя широкая часть петли проходит по средней трети носа. Когда вся петля сокращается, на нижнюю половину носа оказывается давление спереди назад и одновременно сверху вниз. Кончик носа уступает этому давлению, поскольку он имеет собственный хрящ, отделенный от общего хрящевого выступа носа. Легко убедиться в том, что при надавливании пальцами нижняя периферическая часть носа может двигаться туда-сюда, в то время как верхняя центральная часть остается неподвижной. Pars transversa, нажимая на кончик носа, направляет его вниз, одновременно прижимая в направлении костей верхней челюсти. Кожа напрягается и натягивается вниз. Косых морщин на коже при этом не возникает. Напротив, если есть выраженная носогубная складка, то благодаря натяжению кожи она может исчезнуть.

Другая часть musculus nasalis – pars alaris – также начинается на верхней челюсти около поперечных частей; его волокна идут затем справа и слева в кожу крыльев носа. Она натягивает крылья носа назад и вниз и, таким образом, сужает ноздри.

Позитивное физиогномическое значение musculus nasalis в целом невелико. Она служит преимущественно антагонистом тех мышц, которые тянут кончик носа и крылья носа наверх, как, например, при презрительной гримасе. Если бы назалис отсутствовал, то нос после гримасы выражения презрения не смог бы вернуться в свое первоначальное состояние.

Дюшен приписывает pars transversa большое значение; он называет ее мышцей похотливости и непристойности и полагает, что возникающие при сильном чувственном возбуждении на боковых сторонах носа тонкие морщины порождаются этой мышцей (рис. 38). Но эти морщины можно наблюдать преимущественно на верхней трети носа, где кожа более подвижна. В области же pars transversa, где кожа плотно прилегает к хрящу, морщины наблюдаются значительно реже и только у очень старых людей. Это говорит о том, что эти морщины производит не pars transversa, a caput angulare levator’a lab. sup.

Мышца, в наибольшей мере влияющая на положение носа, причисляется анатомами к ротовым мышцам. Ее наименование – caput angulare от quadratus labii superioris. Она начинается на уровне корня носа на боковой стороне носового хряща и движется по прямой вниз, где выходит в кожу. Один тяж тянется прямо к крылу носа, другой движется рядом с ним, но несколько более в сторону к верхней губе. Обе части легко отделить друг от друга. Однако они тянутся вместе и при подъеме вверх крыльев носа обычно приподнимают и верхнюю губу. Назальная часть Caput angulare поднимает вверх крылья носа и его кончик. Поэтому эту мышцу можно было бы назвать levator nasalis, или мышца, приводящая в движение крылья носа и ноздри. Существующее название слишком длинное и способствует заблуждениям. Мышца расширяет ноздри и поэтому включается в тех случаях, когда возникает дефицит воздуха, например, при пневмонии или при сужении гортани (дифтерия). Нельзя сказать, чтобы повышение количества вдыхаемого воздуха вследствие работы этой мышцы было бы очень значительным, но, когда человеку грозит опасность удушья, он делает все возможное, чтобы хоть как-то улучшить свое положение. Эта деятельность назалиса обычно не бывает длительной; она совершается в течение короткого времени в исключительных обстоятельствах.

В обычной жизни деятельность этой мышцы бывает решающей при выражении состояний недовольства. При незначительном сокращении ноздри поднимаются – иногда только на одной стороне. Иногда вместе с ноздрями поднимается и верхняя губа. Если же мышца сокращается значительно, то непосредственно позади крыльев носа появляется кожная складка, которая характерна для работы этой мышцы. Микеланджело отлично передал эту морщину у своего Давида (рис. 37). Морщина у Давида появляется только благодаря работе мышцы, поднимающей нос. Если же в дело вступает соседняя мышца, поднимающая верхнюю губу, quadr. lab. sup., то, соответственно, поднимается верхняя губа.

Рис. 37. Давид, Микеланджело. Флоренция

В положении носа Давида и его верхней губы выражается враждебность против Голиафа. Косая морщина борца у корня носа хорошо дополняется презрительным выражением крыльев носа. Непроизвольно приходит в голову образ гневно фыркающего коня, который широко раздувает свои ноздри. Возможно, эта деятельность levator nasalis является атавистическим пережитком.

Если m. levator nasalis сокращается очень сильно, то возникает значительное число мелких морщин, идущих от внутреннего угла глазницы к крыльям носа. Это – «морщины непристойности» по Дюшену. Я уже говорил выше, что они не имеют никакого отношения к деятельности pars transversa, а также и к непристойности. Можно предположить, что эти морщины появляются в моменты интенсивного чувственного возбуждения. Если рот в этом состоянии широко открыт, то вместе с верхней губой вверх поднимаются и крылья носа. Но такое преходящее сокращение не приводит к образованию устойчивых морщин. Во всяком случае, я никогда не наблюдал ни у мужчин, ни у женщин подобного рода устойчивых морщин, которые можно было бы связать с проявлениями чувственности. Эти морщины вообще встречаются нечасто. Наиболее отчетливо они бывают выражены у пожилых людей – как у мужчин, так и у женщин. Скорее всего, можно предположить, что эти люди длительноев время были недовольны своей жизнью. Народный язык метко называет их «сморщенными носами».

Возможно, на этой основе появились косые морщины на носу старой крестьянки (рис. 38). По-видимому, она часто морщила нос по поводу работы прислуги или жизни своих соседей. Кончик и крылья носа несколько смещены вверх. Пространство между носом и ртом увеличено. Но трудно предположить, что эти морщины возникли на тех основаниях, о которых говорит Дюшен.

Поскольку эти морщины появляются только в достаточно зрелом возрасте, в более ранние годы деятельность лицевых мышц, поднимающих нос, можно констатировать преимущественно по морщинам, окружающим крылья носа. Эти морщины могут быть короткими, как у Давида. Однако они могут простираться и до угла рта и образовывать известную носогубную складку, если часто используются мышцы, поднимающие верхнюю губу и смеховые мышцы.

Поскольку при выражении презрения включаются определенные лицевые мышцы, линии, проявление которых они вызывают на лице, рассматриваются как выражение постоянного брюзжания и злорадства – т. е., устойчивых негативных характерологических черт. Но точнее было бы назвать их мышцами недовольства. Можно быть недовольным окружающими и выражать это, презрительно сморщивая нос. Но можно быть недовольным самим собой и своей работой, и это недовольство может быть стимулом к более высоким достижениям и иметь, таким образом, положительное значение. Следы постоянной работы мышц, поднимающих крылья носа – или в форме короткой морщины, как у Давида, или в виде значительного углубления верхнего конца носогубной складки – я часто мог наблюдать у университетских профессоров. Или же это были руководители больших клиник, которые проявляли высокие требования к своим ассистентам, которые трудно было выполнить. На службе это очень неудобные люди, но, как всегда говорил мой покойный друг Креке, именно у них их помощники могли научиться очень многому. И, несмотря на морщину недовольства, в жизни отношения этих людей с их учениками часто бывали очень сердечными.

Рис. 38. Восточно-фрисландская крестьянка, сморщившая нос (Клаус, «Раса и душа»).

Ухо

Форма уха, как и форма носа, характерна именно для человека. Она отличает его от животного. Но, в то время как нос у человека развивался по принципу восхождения, ухо двигалось по принципу возвратности. Ухо современного человека представляет собой скудный рудимент по сравнению с ушами наших предков. Первоначально наши уши были вытянуты кверху и заострены, как это можно наблюдать у лошадей и у собак. Вершина уха все более смещалась вниз, сокращалась в объеме и, в конце концов, превратилась в небольшой узелок на верхнем краю ушной раковины. Дарвин был первым, кто предположил, что этот бугорок является рудиментом бывшей вершины уха и в его честь он получил наименование – «бугорок Дарвина».

Взамен утраченной вершины уха человек получил ушную мочку. Этот элемент присущ только уху человека. При создании человеческого уха Творец, по-видимому, руководствовался только эстетическими соображениями. Объяснить современную форму уха принципами дарвиновского естественного отбора невозможно. Поскольку, с точки зрения целесообразности, ухо благодаря уменьшению ушной раковины только потеряло, а появившаяся мочка уха имеет единственное назначение – быть приемником украшений. Современные ушные мышцы практически не используются при слушании. Важнейшие мышцы, способные двигать ухо, начинаются на черепе и соединяются с собственно ушной мускулатурой. Одна из них, muscul. auricularis sup., находится выше ушной раковины, она может несколько приподнимать ее; auricularis post, располагается позади уха и способна сдвигать его назад. Третья мышца, auricularis anterior, располагается спереди от ушной раковины и способна сдвигать ее вперед.

Большинство людей так никогда и не способны научиться напрягать эти мышцы, и потому неспособны двигать ушами. Однако у многих людей такая способность имеется. Правда, она очень незначительна в сравнении с возможностями изменять форму и положение уха у животных.

Наибольшую подвижность ушных раковин я наблюдал однажды у одного десятилетнего еврейского мальчика с Востока. Это был необыкновенно интеллигентный ребенок, типа Вейта Итцига из «Долженствования и обладания». Его ушные раковины были необычно велики и оттопырены. Когда в присутствии мальчика обсуждалось что-то, что его интересовало – а его интересовало многое, особенно деловая активность его родных – он напрягал auricul. anter. и, таким образом, в еще большей мере приближал свои ушные раковины к говорящему, чтобы лучше улавливать все звуковые волны. У него и форма ушей, и их подвижность усиливали выражение напряженного ожидания. Однако у большинства людей уши неподвижны и потому физиогномически бесполезны.

Как и в случае носа, в случае ушей имеются красивые и безобразные формы, но физиогномистов это не интересует. Ломброзо рассматривал недоразвитую форму уха как признак врожденной преступности. У таких индивидов обычно обнаруживают признаки дегенерации и других частей тела, и одной только недоразвитости ушной раковины недостаточно, чтобы делать выводы о криминальном характере личности. Физиогномисты прежних времен придавали уху большее значение. В последнее время ухо приобрело определенный вес с точки зрения наследственно-биологических исследований. Оказалось, что определенные особенности формы уха являются врожденными. Но для физиогномики это значения не имеет.

Анатомия лба

Незначительность физиогностического значения костной черепной коробки нами уже обсуждалась. Существенно интереснее для физиогномисга мягкие части, которые покрывают лоб. В первую очередь бросаются в глаза брови. У новорожденного они лишь намечены несколькими нежными волосками; однако затем, с годами, особенно у мужчины, они развиваются до отчетливо выраженного волосяного покрова. Форма и расположение бровей индивидуально очень различаются. Их физиогномическое значение мы обсудим позднее.

Под кожей лба на каждой стороне располагается мышечная пластина, которая поднимается от брови до границы волосяного покрова на голове, и, за исключением треугольника по средней линии, две эти мышечные пластины покрывают все пространство лба ниже границы волосяного покрова. Обе эти мышечные пластины, называемые frontalis, или лобная мышца, подвижны относительно костей черепа, будучи как бы сращены с кожей.

Поскольку эти мышцы подвижны относительно кости, могут возникнуть сомнения относительно того, где они начинаются. В большинстве современных учебников указывается, что мышца начинается, в нижнем своем конце, в области брови. Но это неверно.

Лобные мышцы во время своего сокращения вызывают на коже косые морщины, как это можно наблюдать в момент напряженного внимания. Если в этот момент посмотреть в зеркало, то сейчас же видно, что при этом брови и окружающая их кожа поднимается вверх. Покоящаяся же при этом часть мышцы, ее начало, располагается в области границы волосяного покрова, к которому поднимается кожа лба, а не наоборот. И в области границы волосяного покрова у большинства людей кожа малоподвижна, тогда как в области бровей она очень незначительно связана с костью и может легко двигаться вверх и вниз.

Дюшен называет m. frontalis мышцей внимания. Однако, как я уже указывал, она не является важнейшей мышцей внимания. Обычно на то, что человек внимателен, указывает деятельность мышцы, поднимающей веко, levator palp, sup. И только при определенных обстоятельствах в качестве мышцы внимания включается frontalis. Лобные морщины, которые порождает frontalis, у многих людей относительные прямолинейны, но у большинства людей эти морщины имеют изгиб по средней линии, в направлении корня носа. Это связано с тем, что у первой группы мышечные волокна в центральном треугольнике поднимаются вверх за границу волосяного покрова, тогда как у второй группы они оканчиваются ниже. Поэтому лишенный мышц треугольник на лбу у них больше (Ганс Вирхов). Однако это различное расположение косых морщин на лбу большого значения не имеет.

Frontalis чаще, чем другие мышцы, уклоняется от анатомических правил и представляет исключение из них. Многие люди могут напрягать только лежащие посередине волокна этой мышцы. Тогда вверх поднимается только внутренние окончания бровей. Возникает выражение патетического страдания, патетической боли или, так называемые, брови Лаокоона.

Лаокоон является школьным примером этого выражения. И не вызывает сомнения, что именно это выражение стремился передать скульптор. Но у него это не совсем получилось. Морщины тянутся, как это констатировал Дюшен, через весь лоб. Однако такие морщины возникают при напряжении всего frontalis’a. Если же напрягается только медиальная часть, то морщины располагаются только по центру лба. Они являются признаком сокращения средней части frontalis’a. Эту мышцу можно было бы назвать мышцей боли и страдания. Очень хорошо действие этой мышцы показано на одном классическом изображении Дюшена. Мы приводим его на рис. 206. Я часто наблюдал это трагическое выражение у плачущих детей. У взрослых – это патетическое выражение боли встречается реже. Оно обнаруживается в изображении Ниобеи; часто можно видеть его на изображениях Мадонны и Христа. Одно из подобных изображений Христа находится в Академии во Флоренции (рис. 43). Определенный прогресс живописи в этом отношении показывает изображение Христа и Мадонны Квентина Массиса, находящееся в Старой пинакотеке в Мюнхене (рис. 44). Почему человек в боли и страдании поднимает вверх внутренние окончания бровей, неизвестно. Практическое соображение – что этим достигается облегчение боли – вряд ли работает. Однако речь идет об очень древней привычке человека, потому что такие «трагические» брови находят и у дикарей (рис. 42, по Мартину). Но складывается впечатление, что способность к этому трагическому выражению у взрослых культурных людей постепенно утрачивается. Актер Боре добросовестно пытался вызвать у себя это выражение искусственно. Но ему не удалось значительно поднять внутренние окончания бровей, хотя он старательно напрягал соответствующие волокна лобной мышцы. То же самое я наблюдал у одной трагической актрисы (рис. 45).

Эту неспособность поднимать вверх внутренние окончания бровей я не могу объяснить иначе, как только тем, что существуют сращения между внутренними окончаниями бровей и костью. Фактически подвижность кожи в этой области индивидуально очень различна. Можно предположить, что интенсивный массаж в области внутренних окончаний бровей может существенно повысить подвижность кожи, что привело бы к тому, что выражение трагических бровей Лаокоона могло бы достигаться искусственно. Это означало бы маленький практический успех физиогномической науки.

Но самое странное в этой загадочной мышце патетической боли состоит в том, что на ее существование совершенно не указывают анатомы.

Дюшен делает ответственным за это выражение лица мышцу, которую сегодня называют мышцей, сморщивающей брови. Но это заблуждение. Эта мышца является антагонистом мышцы боли. Она может подвинуть внутренние окончания бровей только вниз и внутрь, поскольку она прикреплена к костям глазницы.

Браус, Соботта, Вирхов вообще не упоминают эту мышцу. Однако изображение моей трагической актрисы кажется мне бесспорным доказательством существования и функциональной самостоятельности этой мышцы страдания. Я подчеркиваю, что на этом изображении мной ничего не изменено. Образ этой мышцы на данном изображении настолько четок, что не нужен даже нож анатома; доказательство того, что анатомия живого тела может быть гораздо богаче на объяснения, чем расчленение трупа.

в середине выгнуты вниз

в середине не выгнуты вниз

Рис. 39, 40. Морщины на лбу в результате деятельности frontalis (по Вирхову).

Рис. 41. Лаокоон (Рим, Ватикан).

Рис. 42. Трагические брови у дикарки (по Мартину).

Антагонистом мышцы боли является короткая и мощно развитая мышца, corrugator supercilii, мышца, сморщивающая брови. Она прикрепляется к глазнице и образует глубокий, непосредственно к кости прилегающий слой. Это мышца шириной в палец, не очень толстая, начало которой располагается на лобной кости, непосредственно рядом с основанием носа. Она проходит посередине брови и там прикрепляется к коже. Если ее напрячь, внутренние окончания бровей сдвигаются вниз и несколько приближаются к средней линии. Благодаря этому смещению бровей кожа как бы складывается, и появляется две-три характерные вертикальные морщины поверх основания носа. Часто их называют морщинами мыслителей.

Рис. 43. Христос (фрагмент) (Флоренция, Академия).

Рис. 44. Брови Лаокоона у Христа и Марии. Квентин Массис. (Мюнхен, Старая пинакотека).

Рис. 45. Очень сильное напряжение медиальных волокон лобной мышцы, необычайно развитых благодаря упражнениям; они значительно выдаются; однако внутренние окончания бровей подняты вверх весьма незначительно.

Рис. 46. Медиальные волокна обеих лобных мышц изолированно напряжены (Дюшен).

Однако они являются скорее показателем духовного или физического напряжения. Такие морщины мы находим у скульптуры Давида работы Микеланджело (рис. 37) или на рис. 77 (Рецлафф, «Лицо старика»), а также у персонажей на рис. 85, 92, 97 и 98.

Глаз

Для понимания физиогномического значения глаз необходимо знание анатомических особенностей. Поэтому анатомию глаза следует обсудить подробнее, чем анатомию носа или уха.

Глазное яблоко в основном состоит из шаровидного пузыря с плотной стенкой и жидким содержимым. В поперечном разрезе (рис. 47) видно, что внутренность глаза разделяется перегородкой на переднюю и заднюю камеры. Перегородка состоит из ириса (радужной оболочки), линзы и ресничных мышц. Передняя камера покрыта прозрачной роговой оболочкой и содержит в качестве наполнения прозрачную водянистую жидкость (Humor aquens). Роговая оболочка выгнута сильнее, чем окруженная склерой остальная (и большая) часть глазного яблока. Эта выгнутость роговицы играет, как мы увидим позднее, определенную роль при формировании глазной щели. В области задней камеры стенка глазного яблока сформирована из прочной белой оболочки (склеры), а полое пространство заполняет студенистая прозрачная жидкость, стекловидное тело (Corpus vitreum).

Жидкое содержимое передней и задней камер находится под определенным давлением. Поэтому глазное яблоко получает определенную упругость. С возрастом это давление может ослабевать, глазное яблоко может уменьшаться и сморщиваться. Это характерно для уставших старческих глаз. При этом, естественно, глаза теряют и свое выражение.

В случае болезни с возрастом давление внутри глаза может повышаться. Это имеет место при зеленой звезде, глаукоме.

По функции глазное яблоко сходно фотографической камере. Линза по характеру своего действия совершенно соответствует фотографической линзе, диафрагма представлена радужной оболочкой, которая в середине имеет отверстие, которое в результате сокращения мышц может сужаться или расширяться. Световосприимчивой фотографической пластинке соответствует сетчатая оболочка (сетчатка), которая покрывает всю внутреннюю стенку склеры в задней камере. Когда на сетчатку попадает оптическое изображение, то ее клетки, палочки и колбочки, на которые попадают световые лучи, возбуждаются. Это возбуждение передается по волокнам n. opticus в ганглии головного мозга и таким образом то, что мы видим, осознается нами. В течение долей секунды сетчатка отдыхает от полученного светового возбуждения и способна воспринять уже новую картину. В этом состоит ее огромное отличие от фотографической пластинки, которую после каждого кадра следует заменять на новую, и тут-то и выясняется, насколько беднее и медлительнее самый дорогой фотоаппарат в сравнении с человеческим глазом.

Рис. 47. Разрез глазного яблока (по Соботте).

Рис. 48. Глазные мышцы (по Соботте).

Глазное яблоко покоится примерно в середине наполненной жиром глазницы. Оно двигается шестью мышцами. Пять мышц исходят из сухожильного кольца, которое окружает зрительный нерв, там, где он вступает в головной мозг (foramen opticum) (рис. 48). Одна мышца (m. oblicuus inferior) берет начало в передней части глазницы, на костях верхней челюсти. Четыре мышцы, muse, recti и прямые мышцы протягивают свои волокна на переднюю половину глазного яблока, несколько позади границы между роговицей и склерой. Обе косые мышцы (m. obliqui) оканчиваются на задней половине глазного яблока.

Рис. 49. Разрез верхнего века (по «Антропологии» Мартина).

Действие прямых мышц легко можно понять. Когда сокращается верхняя мышца (m. superior), взгляд направлен вверх, и, наоборот, вниз, когда сокращается m. rectus inferior. Латеральная мышца правого глаза начинает действовать, когда взгляд направляется направо, а медиальная при взгляде налево. Косые мышцы обеспечивают прежде всего вращательные движения глаза.

Когда в других частях тела мышца должна подвинуть какой-то член, то необходимой предпосылкой точного движения кости является сустав, который обеспечивает эту точность. Нечто подобное имеет место и в случае глаза. Задняя половина глазного яблока окружена полушарием, которое состоит из прочной соединительной ткани и подобно впадине бедренного сустава (которая допускает определенную свободу движения головки тазобедренной кости, но в то же время ограничивает это движение) регулирует движения глазного яблока. Это полушарие называется Теноновой капсулой. Она не сращена непосредственно с глазным яблоком, но отделена от него рыхлым слоем соединительной ткани. Эта Тенонова капсула и образует сустав глаза. Конечно, эта суставная капсула должна быть прочно укреплена на глазнице, чтобы движения можно было точно дозировать. Это укрепление обеспечивают натянутые тяжи соединительной ткани, которые тянутся от края Теноновой капсулы к краю глазницы. Тенонова капсула и эти протянутые к глазнице волокна обеспечивают надежное положение глазного яблока в глазнице. Если удалить из глазницы жир, то глазное яблоко еще сохраняет свое положение, но если перерезать тяжи Теноновой капсулы, глазное яблоко начинает двигаться туда-сюда и теряет устойчивое положение. Однако укрепление глазного яблока в глазнице этими фасциальными тяжами не абсолютно. Мембрана фасций натянута не совсем туго, она может немного сдвигаться вперед и назад. Благодаря этому фасциальная мембрана приобретает физиогномическую ценность. Если, например, вследствие тяжелой болезни жир в глазнице исчезает, глазное яблоко западает назад и выражение глаза существенным образом изменяется. Оно становится мрачным. Наоборот, при избытке жира глазное яблоко может выдавливаться вперед. Часто такие глаза трактуют как выражение открытого сердечного характера. При Базедовой болезни глазное яблоко настолько сдвигается вперед, что создается впечатление, что оно может выскочить из глазницы. При таких глазах говорят о пучеглазии (рис. 75).

Суммируем еще раз все то, что было сказано об анатомии глаза. Елазное яблоко, которое укреплено на зрительном нерве, как вишня на веточке, покоится в середине глазницы в имеющей форму полушария суставной капсуле (Теноновой капсуле), которая своей фасциальной мембраной укреплена на всем краю глазницы. Этот соединительнотканный аппарат обеспечивает устойчивое положение глазного яблока в глазнице; во вторую очередь имеет значение жир, который заполняет все пространство между стенками глазницы и глазным яблоком. Елазное яблоко двигается шестью мышцами. Надо еще упомянуть, что в латеральном углу глазницы в жире скрывается слезная железа. Ее секрет, слезная жидкость, постоянно выделяясь, проходит вовне по роговице во внутренний угол глазной щели, откуда она по слезно-носовому каналу попадает полость носа.

В случае неблагоприятных условий, напр., резкого света, пыли, человеческий глаз может закрываться веками. Верхнее веко содержит в качестве своего каркаса похожий на листок мирта хрящ (тарзус). Внешняя поверхность покрыта кожей, внутренняя – конъюнктивой, соединительной оболочкой глаза (рис. 49). На свободном конце века, где кожа и конъюнктива соединяются, выступает ряд жестких волос, ресниц, функцией которых является защита глаза от инородных тел, насекомых и т. п.

Хрящевая пластинка тарзуса заполняет не все верхнее веко, но только его переднюю половину, задняя же половина века состоит из кожи, жира и конъюнктивы. Поэтому она значительно мягче, чем передняя половина, и поэтому может складываться в складки, обеспечивая, таким образом, сдвиг хрящевой пластинки назад, как это необходимо, например, при взгляде вверх. Граница между передней, прочной, хрящевой и задней рыхлой, лишенной хряща частями верхнего века у многих людей отмечена складкой, которая важна с точки зрения физиогномических наблюдений. Анатомы называют ее sulcus orbitopalpebralis superior. Для лучшего понимания присвоим ей наименование «складка верхнего века». Между складкой века и бровью располагается наполненный жиром кожаный мешок, который мы назовем утолщением брови. Он состоит из задней безхрящевой части верхнего века и лежащей на ней, тянущейся вплоть до края глазницы кожи (рис. 50).

Рис. 50.

У многих глаз такое строение выражено не очень отчетливо. У младенца часто наблюдается только наполненное жиром утолщение брови. Затем благодаря все чаще выполняемому открытию и закрытию глаза образуется складка верхнего века. Сначала она располагается в нескольких миллиметрах от свободного края века, однако затем, по мере того как жир, благодаря движению века, спрессовывается, все больше подвигается назад. С возрастом жир из утолщения брови исчезает, и хорошо выражена только хрящевая часть верхнего века, а утолщение брови едва намечено, потому что жира нет. На тарзусе, хряще верхнего века, укреплен мускул, levator palp, sup., который совместно с другими глазными мышцами исходит из окружающего зрительный нерв сухожильного кольца. Он обеспечивает, как о том говорит и его название, поднятие верхнего века.

Нижнее веко построено в общем так же, как и верхнее, но мышца, которая опускала бы нижнее веко и таким образом расширяла глазницу, отсутствует. Поэтому его функциональное значение меньше, чем века верхнего; и в физиогномическом отношении оно менее ценно. По этой же причине и образование складок на нижнем веке значительно меньше. У многих детей я смог констатировать двойной контур нижнего края нижнего века. У многих детей с незначительным жировым слоем на нижнем веке можно наблюдать множественные небольшие складочки, которые исходят из внутреннего угла глазницы, простираясь, однако, только до середины нижнего века (рис. 50). Чаще всего нижняя граница глазницы отчетливо выражена у худых детей. И у старых людей, когда количество жира сокращается, эта линия выражена очень четко (рис. 157). Но физиогномического значения складки и морщины на нижнем веке не имеют.

Вокруг глазной щели располагаются мышечные волокна, которые могут закрывать глазницу и которые поэтому называют мышцами, закрывающие глазницы.

Мимическое выражение глазного яблока

Многие врачи, например, Магнус, Хенке и др. отказывают собственно глазному яблоку в какой-либо физиогномической ценности. Ссылаются на то, что, если закрыть верхнюю половину лица маской, в которой есть только отверстия для глаз, то они лишаются всякого выражения. Тот, кто только беглым взглядом окидывал на карнавале дам под масками, согласится с этой точкой зрения. Но все-таки собственно глаза не так уж не важны для выражения лица. Во-первых, значение имеет цвет радужной оболочки. Боденштедт пытался на основании этого цвета истолковывать характер. Он говорит:

Серые глаза —

Лукавые глаза;

О задорном нраве

Говорят коричневые;

Голубые глаза

Означают верность

А искры в черных

Темны как Божьи пути.

Стихи очень симпатичные, но, к сожалению, неправильные. Душевные качества никак не связаны с цветом глаз. Он лишь декоративен и может только усиливать то впечатление, которое производит на нас лицо в целом. Если, например, рот и другие особенности нордического лица говорят об открытости и надежности, то сияющая голубая радужка подчеркивает это впечатление. И наоборот, серо-зеленые глаза у человека, производящего в остальном впечатление хитрости и лукавства, делают его еще менее достойным доверия. Но физиогномист, обученный в научных традициях, никогда не будет делать выводов на основании цвета глаз.

Величина глазного яблока

Глазное яблоко младенца, или, вернее, многих младенцев, в отношении других частей лица существенно больше, чем у взрослых. Согласно Зеефельдеру («Учебник по анатомии ребенка») вес глазного яблока составляет у новорожденного 0,24 % от общего веса тела, а у взрослого – лишь 0,02 %. Особенно велика роговица. Об этом говорят исследования офтальмологов. У новорожденного роговица составляет в диаметре 9-10 мм, у взрослого —10–11 мм. Т. е. роговица у младенца почти такая же, как и у взрослого. Величине роговицы соответствует величина радужной оболочки. На 3-ем или 4-ом месяце жизни новорожденный начинает проявлять интерес к своему окружению, он широко открывает глаза – или,

анатомически выражаясь, с помощью levator palpebrae он расширяет глазницу так широко, как это только возможно. И тут действуют оба фактора: сами по себе большие детские глаза и широко открытая глазница превращают глаза в доминирующую часть лица. Лицо получает от этого мечтательное и почти неземное выражение (рис. 51).

Рис. 51. Младенец с глазами «полными души».

Рис. 52. Тот же младенец, но с нарисованными нормальными глазами как у ребенка более старшего возраста. «Душевная полнота» исчезает.

Насколько существенно больше такие младенческие глаза, и, прежде всего, их роговица и радужная оболочка, чем глаза ребенка более старшего возраста при одинаковой величине головы, показывает рис. 53. Для скептиков, которые все еще считают, что глазное яблоко не имеет значения для выражения глаз, я попросил нарисовать глаза ребенка более старшего возраста (рис. 52) на лице младенца (рис. 51), и сразу же стало очевидно, что все неземное из выражения лица этого младенца исчезло. Этот пример несомненным образом показывает, что убеждение в отсутствии физиогномического значения глазного яблока не является правильным.

Неестественно большие детские глаза производили впечатление на художников уже в древнейшие времена. Впервые, насколько мне известно, большие глаза были воспеты Гомером. Он приписывает царице небесной, Гере, исключительно большие глаза, называя ее «Бопис», или «коровоглазой». За поэтом последовали художники. В раннем архаическом искусстве греков глаза неестественно велики. Они придают лицу, как показывает рис. 55, выражение маски. Позднее художникам стало удаваться изображать глаза лучше. А если художник хотел изобразить Геру, то рисовал особенно большие глаза.

На античных бюстах за немногими исключениями роспись глазных яблок не сохранилась, так что мы лишены точных указаний относительно величины роговицы глаз этих бюстов, но длина и высота глазницы позволяют нам делать достаточно уверенные выводы о величине глазных яблок. Так, мы можем с уверенностью констатировать большие «коровьи» глаза у известного бюста Геры в Риме, хотя собственно глазные яблоки, изготовленные, предположительно из драгоценных камней, утрачены.

Рис. 53. Внешний круг изображает абрис роговицы «полных души» глаз младенца; внутренний – глаз более старшего ребенка при той же величине головы.

Рис. 54. Внешний абрис: глазница на изображении Аполлона; внутренний: глазница нормального человеческого лица при голове той же величины.

Возможно, глаза Геры существенно способствовали господствующему сегодня представлению о том, что божество говорит большими глазами. Во всяком случае, мы можем констатировать, что во времена расцвета греческой скульптуры и других богов изображали с большими глазами, поскольку художники хотели подчеркнуть таким образом божественный характер изображаемого. Так, например, глаза Аполлона (рис. 94) в музее Барраччо в Риме значительно больше обычных человеческих глаз. Лучше всего это показывает сравнение этих глаз с обычными человеческими глазами у головы того же размера (рис. 54). На этой схеме видно, что у Аполлона глаз и глазница особенно увеличены в длину. Если же греки хотели изобразить бога или богиню, которые не слишком высоко возносились над маленьким человеческим родом, но сами принимали участие в его радостях и горестях, они наделяли такое изображение маленькими человеческими глазами. Человеческое, слишком человеческое они связывали с небольшими глазами (рис. 95).

Рис. 55. Большие глаза (архаическое искусство).

Рис. 56. Ливия (Рим, Ватикан).

Большие глаза изображены и у большинства бюстов императоров Рима (рис. 56). Можно усомниться, действительно ли эти императоры имели такие большие глаза. Вероятнее, что художники намеренно делали глаза больше, чтобы донести выражение «божественности». И позднее с большими глазами связывали представление о божественном. В византийском искусстве глаза Христа, как правило, изображали очень большими (рис. 57). Прекрасный пример этого представляет мозаика Христа в монастыре в Дафнии, в Элезии. Также и Мария, когда при ее изображении человеческое хотели отодвинуть на задний план в сравнении с божественным, то изображали на ее лице огромные глаза, как у младенца. Особенно это характерно для Сикстинской Мадонны.

Рис. 57. Христос, XIII столетие (Флоренция).

Небесной богиней Марию делают большие, широко открытые и далеко отстоящие друг от друга детские глаза. Микеланджело придает неестественно большие глаза своему Давиду. Это редко приходит в голову зрителям. Потому что большие глаза отлично подходят угрожающему выражению лица; большими глазами говорит если не бог, то хотя бы герой. Действительности такие глаза не соответствуют. Модель, которую использовал Микеланджело, не могла иметь такие большие глаза.

Рис. 58. Несмотря на большую радужку в глазах нет выражения «полноты души», потому что верхнее веко недостаточно поднято вверх, а кроме того, рот обладает «глупым» выражением. Одновременно осложнено носовое дыхание.

Эти примеры показывают, что искусство связывает большие глаза с впечатлением сверхчеловеческого. И аналогичное впечатление производит изображение годовалого ребенка (рис. 51). Оно поражает впечатлением душевной полноты, которое связано с его большими глазами. Но реалистичный исследователь знает, что дети с такими неземными глазами не содержат в себе ничего сверхъестественного. Однако не все младенцы обладают этим выражением душевной полноты. Если верхнее веко поднято недостаточно, как на рис. 58, то впечатление душевной полноты отсутствует, хотя радужная оболочка такой же величины, как и у ребенка на рис. 51. Кроме того, этому выражению душевной полноты должно соответствовать и определенное положение рта. Это тоже показывает рис. 58. Среди младенцев, которых я мог наблюдать, только 10 % обладали выражением «душевной полноты»; остальные же были более или менее «бездушны». Однако физиологические функции у обеих групп детей одинаковы. Они одинаково реагируют и на душевные возбуждения: если ребенок плачет от боли или от голода, какие-либо мимические различия между двумя группами отсутствуют.

В первое десятилетие младенческие глаза превращаются, меняя форму, в глаза взрослого человека. У большинства детей эта перестройка заканчивается к 15-ти годам. У одних детей она происходит быстрее, у других медленнее. У взрослых различия в величине глазного яблока значительно меньше, чем у детей. Средняя длина глазницы составляет у взрослого 20–22 мм. Так что большие «божественные глаза» для взрослых невозможны. Если глаза взрослого человека кажутся чрезмерно большими, то это чаще всего связано или с очень широко открытой глазницей, или с экзофтальмом (пучеглазие при Базедовой болезни) (рис. 75). И все-таки мы склонны к тому, чтобы предполагать за этими по видимости большими глазами наличие особо ценных душевных качеств. Настолько сильна суггестия произведений искусства. Достаточно глаз Юноны или Мадонны, особенно, если есть и прическа соответствующая (рис. 6), чтобы мы предполагали за этими прекрасными глазами гораздо больше разума и души, чем есть в действительности. Хотя очень часто с прекрасными «коровьими глазами» бывает связан именно недостаток интеллигентности, если не сказать сильнее.

Итог моих исследований глазного яблока можно сформулировать следующим образом: глазное яблоко у младенца существенно больше, чем у взрослого. На этой величине глаз основано впечатление неземного и особой полноты души, которое свойственно многим детским глазам. В действительности, однако, величина глазного яблока никак не связана с душевными и духовными качествами. Однако искусство использует этот прием (большие детские глаза у взрослых), когда оно хочет изобразить богов или героев. Такое значение большие глаза приобрели для искусства. Физиогномисты не могут сделать из величины глазных яблок никаких ценных выводов о характере и душе человека.

Влияние внутриглазного давления на выражение глаз

Раньше усиление блеска глаз, возникающее при радостном возбуждении или страстном гневе, объясняли ростом давления жидкости внутри глаза и обусловливали этим увеличением глазного яблока. Однако после новых, тщательнейшим образом проведенных исследований, кажется весьма маловероятным, чтобы в течение минут напряжение внутри глазного яблока менялось так быстро, чтобы это вызывало его увеличение. В действительности увеличение блеска глаз, как это бывает в моменты внезапного сильного возбуждения, основывается на усилении слезоотделения. В течение часов или дней давление внутри глаза действительно может опускаться, и тогда напряжение внутри глазного яблока уменьшается. Врач может наблюдать такое иногда у больных, которые вследствие острого заболевания, например, холеры или массивной потери крови теряют много тканевой жидкости. При таких заболеваниях снижается и кровенаполнение окружающей глазное яблоко жировой ткани, и оно заваливается глубже в глазницу.

Подобные изменения могут развиваться в течение нескольких часов и тренированный глаз врача легко может оценить их как диагностически, так и прогностически. И наоборот, давление внутри глазного яблока может и резко возрастать. Это происходит при так называемой зеленой звезде, глаукоме. Глаз при этом может становиться таким твердым, что на ощупь воспринимается как мраморный шарик.

Врачи измеряют внутриглазное давление тонометром, который они накладывают на глазное яблоко. Однако этот метод, как могли убедиться глазные врачи в течение многих лет, не дает надежной картины внутриглазного давления, потому что жесткая склера не позволяет зафиксировать тонкие колебания давления внутри стекловидного тела. Поэтому то, что я говорю о давлении и напряжении внутри глазного яблока, основывается не на точных исследованиях, а на том впечатлении, которое глаз производит на наблюдателя. Если сравнить глаз на рис. 59 и глаз на рис. 63, то нужно будет признать, что напряжение глазного яблока в обоих случаях различно.

С возрастом напряжение в тканях во всем теле снижается, и вместе с тем падает давление и внутри глазного яблока, так что оно начинает казаться значительно меньше. Старческие глаза (рис. 59) кажутся вялыми и маленькими. Они кажутся еще меньше, чем они есть в действительности, потому что на границе между роговицей и склерой роговица мутнеет вследствие наступающей с возрастом жировой дегенерации. Так, на роговице возникает серое кольцо, известное как старческая дуга, arcus senilis, и роговица и ирис начинают казаться меньше. Если такое явление появляется до 40 лет, то оно рассматривается как преждевременный возрастной симптом. Такая роговица способна к регенерации в гораздо меньшей степени, чем роговица молодого человека. Это следует иметь в виду при оперативных вмешательствах.

Таким образом, глазное яблоко по своей форме и структуре вовсе не лишено вполне качества выразительности, как то предполагает большинство физиогномистов. Однако физиогномическое значение величины глазного яблока в общем невелико, потому что мы легко различаем юность и возраст по многим другим изменениям лица. Но если на юношеском лице мы обнаруживает поблекшие старческие глаза, то это изменение глазного яблока может быть первым признаком преждевременного старения, и тогда такие глаза могут много рассказать о жизни их обладателя. И наоборот, на лице, которое в остальном носит признаки старости, иногда можно наблюдать упругие глазные яблоки, свидетельствующие о юношеском духе человека.

Рис. 59. Старые увядшие глаза (по Эрих Рецлафф, «Облик возраста»).

Когда 60– или 70-летнего мужчину охватывает страстная любовь к молодым девушкам или женщинам, то его глаза, как правило, сохраняются молодыми. Такие глаза были у Тёте (рис. 60). Прекраснейшие молодые глаза, которые я когда-либо видел в жизни, были у Оскара фон Миллера. Последний раз я видел его примерно за год до его смерти – ему было тогда 75—и я никогда не забуду, какой юношеской свежестью веяло из его сияющих глаз (рис. 61).

Рис. 60. Гёте, 1831

Рис. 61. Оскар фон Миллер

Рис. 62. С. Ганеман

Рис. 63. «Молодые» глаза 96-летней ремесленницы (Эрих Рецлафф).

Рис. 60–63. Лица стариков, у которых глаза остались молодыми.

Подобные же глаза имел гомеопат Ганеман, как мы видим на рис. 62, где он изображен в возрасте 76 лет. У него была наполненная бурями, полная забот и труда жизнь, как это убедительно показал его биограф Мартин Гумперт. Но, несмотря на это, он оставался молодым. Об этом говорят его упругие полные глазные яблоки и широко открытые глазницы.

Когда ему было 80 лет, его посетила Мелани д’Эрвили, прекрасная 30-летняя парижанка. Она прочитала его главное произведение, «Органон», и была так восхищена им, что поспешила из Парижа в Кетхен, чтобы познакомиться с его создателем. Она была так переполнена своим стремлением, что использовала самые быстрые в то время транспортные средства, доставившие ее из Парижа в Кетхен. Из почитания родилась страстная любовь. Через три месяца после того, как они познакомились, 80-летний Ганеман женился на 30-летней Мелани, и этот брак продлился 8 лет, принося счастье обоим.

Этот счастливый брак, который достоин описания в романах, позволяет понять, как выглядели глаза Ганемана. Они оставались молодыми, в то время как на его лице все явственнее проступали возрастные изменения, которые, конечно, являются сами собой разумеющимися для старости.

Тем, кто все еще сомневается в физиогномическом значении глазных яблок, я рекомендую внимательнее рассмотреть изображение на рис. 63. На нем представлена 96-летняя ремесленница. Жир совершенно отсутствует, вялая кожа сморщена и покрыта сетью морщин. Глаза расположены глубоко в глазницах, но они светятся из этой глубины, потому что глазные яблоки сохранили свой тургор, свое напряжение. Глаза этой старой женщины остались молодыми и придают всему лицу высокую степень одухотворенности. Противоположный пример содержит рис. 59. Здесь глазные яблоки поблекшие и как бы вялые: видно, что смерть не за горами.

Глазница

Во время сна глазница закрыта, чтобы не допустить светового раздражения сетчатки; у бодрствующего человека она открыта, чтобы обеспечить беспрепятственное зрение. При обсуждении анатомии глаза уже говорилось, что закрытие глаза обеспечивает кольцеобразно окружающий глазницу мускул, orbicularis oculi, мышца, закрывающая глаз. Начало этого мышечного кольца находится на медиальной стороне глазницы, в области ее внутреннего угла. Там начинаются мышечные волокна, частью на медиальной костной стенке глазницы (crista lacrimalis и processus frontalis верхней челюсти), частью на сухожильной связке, ligam. palpebr. mediale.

Часть волокон, которая называется pars palpebralis, проходит по верхнему и нижнему веку с внешней стороны и заканчивается на сухожильной связке Raphe palpebr. lateralis, которая располагается в продолжении глазницы. Кожа внешнего угла глазницы подвижна в направлении к уху, вверх и вниз; сдвинуть кожу внешнего угла глазницы в направлении к носу, даже при помощи пальцев, трудно, как каждый может убедиться на собственном опыте. Это важно для работы пальпебральных волокон. Если бы кожа внешнего угла глазницы могла бы смещаться к носу, то сокращение пальпебральной части мышечных волокон вызывало бы смещение внешнего угла глазницы к носу. Но поскольку в этом направлении внешний угол глазницы не смещается, то мышечные волокна, закрепленные на внутреннем и внешнем углах глазницы, при сокращении теряют свое дугообразное расположение, которое характерно для них в состоянии покоя, и вытягиваются прямолинейно. Сначала они образуют дугу лука, а при сокращении они становятся тетивой этого лука. Таким образом края верхнего и нижнего века сближаются и происходит закрытие глазницы.

Рис. 65. Миндалевидные глаза спящего младенца располагаются поверхностно (веки легко закрыты папебральной частью орбикулариса).

Рис. 64. Младенец щурит глаза.

Обычно, чтобы закрыть глаз, для сна или при мигании для распределения слезной жидкости, бывает достаточно работы пальпебральной части мышечных волокон (рис. 65).

Но если необходимо очень крепко закрыть глаза, то вместе с центральной пальпебральной частью включается периферическая орбитальная часть орбикулариса (рис. 66). Она также начинается на медиальной стенке глазницы и охватывает, подобно сфинктеру, мышечной петлей верхнее и нижнее веко, располагаясь на костном крае глазницы в виде мышечного тяжа шириной в 2 см.

Поскольку мышца неподвижно укреплена только на внутреннем углу глазницы, ее формообразующее действие на кожу в области глаза значительно сильнее, чем пальпебральной части. Ее волокна оказывают мощное давление на лежащий под веками жировой слой и на всю переднюю часть глазного яблока. Это давление особенно полезно тогда, когда имеет место переполнение кровью всей головы и особенно области глаз, как это бывает, например, при коклюше. Таким образом создаются препятствия для повреждения тканей в области глаз. Если сокращение orbicularis’a недостаточно сильно и он отказывает из-за истощения больного, то возможны кровотечения в конъюнктиве и склере, отечные набухания глазного века и даже выступание наружу глазного яблока (экзофтальм). Благодаря попеременному закрыванию и открыванию глаза слезная жидкость равномерно распределяется по поверхности глазного яблока. Мышца, поскольку она протягивается от латеральной стороны вовнутрь до угла глазницы, способствует тому, чтобы слезная жидкость от латерально заложенной слезной железы проходила к медиальному выводящему каналу, который впадает в полость носа.

Orbicularis, таким образом, очень полезная мышца. Но не бывает света без тени, что относится и к этой мышце. Я уже говорил, что периферическая орбитальная часть orbicularis’a, мышца, закрывающая глаз, окружает внешний угол глазного века. Когда эта часть мышцы сокращается, на рыхлой и подвижной коже в окрестности внешнего угла глазницы возникают располагающиеся радиально морщины, которые получили название «гусиных лапок» (рис. 176 и 256). Они являются непроизвольным показателем возраста. Отчасти они сохраняются и при открытой глазнице потому, что кожа в этих местах теряет жировой слой и натяжение (тургор). Для тщеславных людей гусиные лапки особенно характерны. Но если вырезать из этой переполненной жидкостью и дряблой кожи кусочек, а затем сшить края разреза, натяжение кожи возвращается, гусиные лапки исчезают и пациент омолаживается – хотя бы на несколько лет. Эта небольшая косметическая операция сегодня осуществляется достаточно часто, и, как правило, успешно.

До сих пор мы занимались более грубыми функциональными задачами век. Они для всех людей одинаковы. Но если изучать глазницу в более тонком смысле, то обнаруживаются значительные индивидуальные различия. И часть этих вариаций глазницы имеет физиогностическое значение.

Открытие глазницы происходит вследствие расслабления orbicularis’a, в первую очередь потому, что веки отжимаются в их обычную среднюю позицию – она соответствует наполовину открытой глазнице. Только верхнее веко обладает кроме этого собственной мышцей для своего поднятия и для более широкого открытия глазницы, levator palpebrae superior (рис. 48). Нижнее веко лишено мышцы, которая могла бы оттягивать его вниз. Поэтому можно полагать, что верхнее веко обладает гораздо большим мимическим значением. Полные души большие детские глаза, божественные «коровьи» глаза Геры и глаза Сикстинской Мадонны не были бы возможны, если бы мыщца, поднимающая веко не поднималась бы вверх, благодаря чему глазница широко открывалась.

Механизм открытия века весьма остроумен. Как я уже рассказывал, в верхнем, как и в нижнем веке имеется похожая на листок мирта небольшая хрящевая пластинка в несколько миллиметров, так называемый тарзус. Благодаря этой хрящевой пластинке верхнее веко при сокращении мышцы, поднимающей верхнее веко, не складывается в морщины, открывая, таким образом, глазницу и освобождая роговицу. Необходимо особое приспособление, чтобы поднять край века наверх. Этот механизм можно сравнить с механизмом письменного стола, который был в ходу лет 50 назад. Для покрытия этого стола тогда использовалась согнутая пластина, имевшая форму полого полуцилиндра. Когда этот цилиндр отодвигался, он исчезал внутри стола, а столешница вставала на свое место. Такой письменный стол называли цилиндр-бюро. Таким же образом перемещается верхнее веко, исчезая под верхней крышкой костяной глазницы, причем значительная часть его становится не видна. Эта работа мышцы, поднимающей верхнее веко, совершается в первые месяцы жизни лишь от случая к случаю, а впоследствии становится регулярной.

В первую и вторую недели жизни младенец, как правило, держит глаза закрытыми; лишь периодически он открывает глазницу, щурится, неуверенно оглядываясь вокруг, но у него нет такого интереса к своему окружению, который заставил бы его широко открыть глаза (рис. 64). Если посмотреть на закрытые во сне глаза младенца, то в течение первых недель они имеют миндалевидную форму.

Они не погружены глубоко в глазницу, а в большей степени располагаются поверхностно.

У некоторых младенцев глаза лежат глубоко расположены в глазнице. Тогда описанная миндалевидная выпуклость отсутствует и о положении глазных яблок говорят только линии закрытой глазницы. Когда младенец просыпается, он, как правило, чувствует потребность в еде и сообщает мощным ревом о своем желании (рис. 66). При этом в первые месяцы он часто, пугающим для несведущих людей образом, становится весь красно-синим – признак нестабильной регуляции кровообращения. Красно-синей становится и кожа в области глаз, миндалевидная выпуклость глазного яблока словно стремится выступить наружу и опасность кровотечения в рыхлых и губчатых тканях, которые в это время наполняют глазницу, была бы очень велика, если бы уже с первых дней orbicularis oculi, мышца, закрывающая глазницу, не начала бы работать, оказывая сильное давление на всю область глаза – важность этого противоположно направленного давления была известна уже Дарвину.

Рис. 66. Ревущий младенец (интенсивное закрытие веке участием orbicularis’a).

Рис. 67. Младенец, который уже заинтересовался окружающим миром.

Сон, редкие взгляды из-под прищуренных век, рев, прием пищи и опорожнение кишечника и мочевого пузыря составляют вначале всю жизнь младенца. Но на втором месяце пробуждается интерес к окружающему. Глаза остаются открытыми дольше и открываются шире, маленький мозг воспринимает определенные картины, которые попадают на сетчатку, и день за днем мышца, поднимающая верхнее веко,(levator palp, sup.) напрягается все сильнее, чтобы пропустить множество чувственных впечатлений, врывающихся в камеру глаза (рис. 67). Чем старше становится ребенок, тем больше становится высота глазницы и к третьему, четвертому или пятому месяцу у многих детей формируются большие широко открытые детские глаза, которые показаны на рис. 51.

Если сравнить детские глаза с глазами взрослого, то обнаруживаются большие различия. Высота глазницы у младенца значительно больше, чем в более позднем возрасте, но длина отчетливо меньше. Сокращение высоты глазницы объясняется тем, что постепенно интерес к окружающему миру у ребенка становится меньше. Он переживает свое первое разочарование: мир не настолько интересен, каким он казался вначале. Интенсивное напряжение мышцы, поднимающей верхнее веко, уменьшается, и если раньше постоянно была открыта вся роговица, то теперь верхняя ее треть закрыта опущенным верхним веком. Одновременно пробуждаются другие восприятия, обоняние и слух; они развиваются все сильнее, оттесняя начальное господство зрительного восприятия.

Дальнейшее формирование глазницы обусловлено становлением всей жизненной судьбы. Если, например, к несчастью ребенка, его детство окажется безрадостным и школьные годы неудачными, то верхнее веко опустится еще больше и это придаст лицу отчетливое выражение усталости и чванливости. Но если позже, в университете, у него проснется радость к жизни и рвение к учебе, то работа мышцы, поднимающей верхнее веко, снова усилится и глазница станет шире. Это можно установить с помощью фотографий, сделанных в различные годы жизни человека. С возрастом, как правило, у большинства людей интерес к окружающему миру и радость его созерцания уменьшаются, и верхнее веко все больше и больше опускается вниз. И только у людей, которые и в позднем возрасте сохраняют полноту духовной жизни, глаза за счет одной только работы мышцы, поднимающей верхнее веко, остаются широко открытыми. К таким счастливцам относился Гёте (рис. 60).

Другие, для того чтобы держать глаза открытыми, когда с возрастом мышца, поднимающая верхнее веко отказывает, привлекают мышечную силу frontalis’a, лобной мышцы (рис. 68). Frontalis стягивает кожу лба вместе с бровями наверх и этой тяге следует и верхнее веко. Если интерес к окружающему миру почти совершенно потерян, frontalis приходится напрягать чаще и сильнее. В этих случаях верхнее веко настолько опускается вниз, что вся верхняя половина роговицы оказывается закрытой. Это – уставшие старческие глаза (рис. 69).

Рис. 68. Frontalis, лобная мышца, очень напряжена; она заменяет собой слабый леватор. Возрастное кольцо (Arcus senilis) отчетливо выражено – черное кольцо на границе радужки (по Эрих Рецлафф, «Облик возраста»).

Рис. 69. Frontalis, лобная мышца, слишком слаб и уже не сможет заменить отказавший леватор (по Эрих Рецлафф, «Облик возраста»).

Еще одно изменение претерпевает глазница в течение детства благодаря обратному развитию эпикантуса. Под эпикантусом понимают кожный мостик, который протягивается во внутреннем углу глазницы между верхним и нижним веком и покрывает слезный сосочек (caruncula lacrimalis). Как видно из рисунка 71, таким образом переход от верхнего к нижнему веку происходит не в форме острого угла, а по полукруглой линии.

Рис. 70. Схема век у европейцев и японцев.

–внутренний угол глазницы (по «Антропологии» Мартина.)

У многих народов, как, например, у монголов, эпикантус представляет собой расовый признак, который сохраняется в течение всей жизни (рис. 70). У европейцев эпикантус можно констатировать у 33 % младенцев. Однако у большинства этих детей эпикантус исчезает в течение первых десяти лет жизни. После десяти лет эпикантус обнаруживается лишь у 3–4% детей. Эпикантус обладает небольшим физиогномическим значением, потому что длина глазницы таким образом сокращается и глаза кажутся открытыми еще шире, чем это есть в действительности (рис. 51, 71, 72).

Какое физиогномическое значение имеет глазница?

Я попытался обрисовать изменение глазницы от рождения до смерти. Из моих высказываний следует, что мышца, поднимающая верхнее веко, m. levator palp., является исключительно важной мышцей для выражения глаза. Ее сокращение широко открывает глазницу и настолько освобождает глазное яблоко, что оно – не только у младенца, у которого оно в действительности относительно велико – но и у взрослых, у которых у всех глаза примерно одинаковы – кажется неестественно большим. По нашим понятиям, только большие глаза красивы (монголам, возможно, нравятся раскосые глаза). А значит, не может быть красивых глаз без мощной мышцы, поднимающей верхнее веко. Однако обладатели подобных глаз не задействуют свою m. levator palp, намеренно, чтобы добиться больших красивых глаз. Исключение составляют, может быть, дамы от шоу-бизнеса, потому, что эти люди постоянно находятся в состоянии напряженного внимания, чтобы вобрать в себя все впечатления окружающего мира. Напряжение мышцы, поднимающей верхнее веко, способствует появлению на лице выражения ума и внимательности. И наоборот, дряблое опущенное веко выражает усталость и отсутствие инициативы.

Рис. 71. Маленький баварский ребенок, у которого эпикантус еще сохраняется.

Рис. 72. Баварский ребенок чуть постарше, у которого эпикантус уже не наблюдается.

Очень заманчиво придать этим наблюдениям всеобщее значение. Широко раскрытая глазница говорит об интеллигентности и духовной активности, тогда как наполовину прикрытая глазница – об обратном. Если посмотреть на лица знаменитых людей, например, в книге Канцера «Лицо немецкого вождя», то мы обнаружим у 75 % из них широко открытые глазницы. И наоборот, если полистать книгу Рецлаффа «Мы – от земли», где приводятся изображения лиц крестьян, фабричных рабочих, ремесленников, то можно констатировать прямо противоположное соотношение: у 75 % полуоткрытые глазницы, и лишь у 25 % – широко открытые глаза. Т. е. наше предположение кажется верным. Но, к сожалению, работа физиогномиста не делается так легко. Потому что интеллигентность и инертность не единственные силы, которые определяют широту глазницы. С анатомической точки зрения можно выставить три причины сужения глазницы. Во-первых, жировой слой под верхним и нижним веком может быть настолько избыточно развит, что широкое раскрытие глазницы просто невозможно. Далее, глазница может произвольно или рефлекторно сужаться вследствие работы мышцы, закрывающей глаз. Это происходит при прищуривании глаз. И, наконец, раскрытие глазницы может быть меньше, поскольку мышца, поднимающая верхнее веко, работает недостаточно. Тогда верхнее веко опускается и закрывает часть глазного яблока.

Например, у многих рас узкую глазницу обуславливает избыточное развитие жирового слоя. Посмотрите на уже приводившиеся нами рисунки (рис. 5 и 6) монголоидных глаз и глаз Мадонны. Расовые наследственные признаки работают как в смешанном населении, так и в чисто немецком – для отдельных индивидуумов. На рис. 73 я привожу изображение баварского ребенка. Я ничего не знаю о его происхождении, знаю только, что у его отца лицо точно такое же. Исследователь рас, которому я показал изображение, предположил азиатские включения. Но это, в конце концов, неважно, но: этот ребенок, даже если он в дальнейшем своем развитии обнаружит выдающиеся интеллектуальные способности, никогда не будет иметь широко открытых прекрасных умных глаз. А у других рас, наоборот, широко открытая глазница изначально принадлежит к расовым признакам. Это относится к среднеевропейским западным народам. Поэтому у многих итальянцев и итальянок такие большие прекрасные глаза. Иногда такие широко открытые глаза можно наблюдать у немецких мужчин и женщин.

Рис. 73. Баварский ребенок.

Если это проявление расовой наследственности, на их основании, нельзя, конечно, делать выводы о какой-то особенной интеллигентности. Напомню то, что я уже говорил о прекрасных глазах Мадонны. У реальных людей далеко не всегда обладание прекрасными большими глазами бывает связано с наличием незаурядного ума.

Избыточность жирового слоя под веками не всегда бывает связана с наследственными признаками. Иногда эта избыточность характерна для чревоугодников – как в течение жизни, так, главным образом, в пожилом возрасте. Для них тоже широкое открытие глазницы невозможно. Подобные глаза изображены на рис. 74.

Рис. 74. Старческие глаза с обильным жировым слоем.

Рис. 75. Базедова болезнь («Facies dolorosa», Киллиан).

Второй причиной сужения глазницы является прищуривание глаз вследствие работы мышцы, закрывающей глаза. Это имеет место во многих профессиях. Существуют профессии, при которых очень часто наблюдается широко открытая глазница, например, врачи (рис. 97-102), священники (рис. 105–106), философы (рис. 108) и художники (рис. 265). Но есть и такие профессии, при которых большую часть дня необходимо частичное закрытие глазницы. Например, моряки. Они привыкают при штормах и бурях, но также и при сияющем солнечном свете держать свои глаза наполовину закрытыми. И, если они делают это годами, то мышца, закрывающая глаза, становится все сильнее, она приобретает перевес над мышцей, поднимающей верхнее веко, следствием чего появляется «прищур моряка» (рис. 76).

Рис. 76. Глаза моряка (Эрих Рецлафф).

Рис. 77. Недовольный старик (воздействие mentalis, buccinator, мышц, поднимающих нос и верхнюю губу, procerus, мышцы, сморщивающей брови, и orbicularis oculi).

Формой глаз, типичных для моряка, обладают и многие крестьяне и земельные рабочие, которые весь день находятся на открытом воздухе и для защиты от солнца, ветра и непогоды вынуждены прищуривать глаза. Также мы наблюдаем такое прищуривание глаз у фабричных рабочих, которые часто вынуждены смотреть под ярким резким светом или на огонь сварочной горелки, или на раскаленное железо на прокатном стане, или на пылающие потоки раскаленной стали в плавильных цехах.

Независимо от профессии глазница может становиться узкой или широкой вследствие болезненных изменений глаз или век. К неестественно широкому открытию глазницы может приводить базедова болезнь, вызывающая пучеглазие (рис. 75). Болезненное давление лежащих позади глазного яблока тканей выдавливает его вперед и почти разрывает глазницу (рис. 75). Узкая глазница может быть обусловлена изменениями глазных яблок. Если кто-то страдает от светобоязни, то он наполовину прикрывает веки. Близорукие, прикрывая глазницу и оставляя только узкую щель, создают, таким образом, диафрагму, стенотические очки, которые облегчают для них зрение (рис. 78).

Конец бесплатного ознакомительного фрагмента.