Достаточно привести несколько примеров. Пуританский писатель Филипп Стаббс в своей книге «Анатомия злоупотреблений», впервые опубликованной в Лондоне в 1583 году, с явным отвращением описывает то, как этот обычай соблюдался во время правления доброй королевы Елизаветы. Его повествование доносит до нас живое эхо веселой старой Англии. «В Майский праздник, на Троицу или в другое время все молодые люди, девушки, пожилые люди и их жены отправляются ночью в леса, в рощи, в горы и на холмы, где всю ночь проводят в приятных забавах. А утром они возвращаются, принося с собой для украшения своих сборищ березу и ветки деревьев. Тут нечему удивляться, потому что с ними пребывает и присматривает за их развлечениями и забавами великий правитель; это — князь ада Сатана. Но величайшее сокровище, которое они приносят с собой, — это Майское дерево: они с великим почтением вносят его в деревню. Двадцать или сорок пар быков (концы их рогов перевязаны букетами цветов) втаскивают Майское дерево, этого смердящего идола, увитого цветами и травами, перевязанного от основания до вершины веревками, а иногда разукрашенного разными цветами, за ним с великим благоговением следуют сотни две-три мужчин, женщин и детей. Воздвигнув это дерево с развевающимися платками и флагами, они покрывают землю вокруг соломой, обвязывают вокруг него зеленые ветви, а рядом с ним строят летние домики и беседки. А потом они начинают плясать вокруг него, как язычники при освящении идолов, которых они берут за образец. Я слышал от людей весьма почтенных и заслуживающих доверия, что едва ли одна треть из ушедших в лес сорока, шестидесяти или ста девушек возвращалась домой столь же целомудренной».

На 1 мая крестьяне в Швабии вносили, устанавливали и убирали лентами высокую ель. Затем вокруг нее весело плясали под звуки музыки. Дерево целый год оставалось стоять на зеленой лужайке, пока на следующий Майский праздник вместо него не приносили новое дерево. Жители Саксонии «не удовлетворялись тем, что приносили лето в деревню символически (то есть в качестве короля или королевы); кроме того, они приносили в дома свежую лесную зелень. Майские или Троицыны деревья, которые упоминаются в документах начиная с XIII столетия. Внесение Майского дерева было праздником. Люди уходили в лес на поиски Мая (majum guaerere), приносили молодые деревца — преимущественно еловые и березовые — в деревню и ставили их перед дверями домов, хлевов или в комнатах. Как мы уже сказали, молодые люди сажали Майские деревья перед горницами своих возлюбленных. Кроме домашних Майских деревьев в деревню в сопровождении торжественной процессии вносилось большое Майское дерево или Майский столб. Устанавливалось оно посреди деревни или на рыночной площади города. Дерево выбирали всей общиной, присматривали за ним тщательнейшим образом. Все ветви или листья с него обычно обрывали, оставлялась только верхушка, на которую, в дополнение к разноцветным лентам и тканям, вешали колбасы, пироги и яйца. Молодежь изо всех сил старалась завоевать эти награды. Вымазанные жиром столбы, которые все еще встречаются на наших ярмарках, являются пережитками этих Майских столбов прошлого. На Майский праздник и на Троицу нередко устраивались соревнования в беге к этому дереву и скачки на конях. Со временем эти развлечения лишились своей первоначальной цели и во многих частях Германии дожили до наших дней как народные обычаи». В Бордо на Праздник 1 мая мальчики воздвигали на каждой улице Майское дерево, которое украшалось гирляндами и большой короной. На протяжении целого месяца юноши и девушки каждый вечер с пением танцевали вокруг этих деревьев. До настоящего времени Майские деревья, одетые лентами и цветами, устанавливаются на Майский праздник в селениях и деревушках веселого Прованса. Под ними веселится молодежь и отдыхают старики.

Во всех этих случаях по обычаю вносят (или вносили) каждый год новое Майское дерево. Но в Англии, по крайней мере в позднейшее время, как правило, встречался постоянный Майский столб, который каждый год не обновлялся. В селениях Верхней Баварии Майское дерево обновляется раз в три, четыре или пять лет. Майским деревом является ель; важной частью ее украшений — венков, флагов и надписей — является пучок темно-зеленой хвои, оставленный на вершине «в напоминание о том, что перед нами не мертвая жердь, а живое дерево из леса». Очевидно, первоначально Майское дерево повсеместно устанавливалось каждый год заново. Целью этого обычая было внесение только что пробудившегося, оплодотворяющего духа растительности; она не была бы достигнута, если бы вместо полного сил зеленеющего дерева из года в год воздвигалось (или возвышалось постоянно) старое иссохшее дерево. Когда смысл этого обряда был предан забвению, в Майском дереве стали видеть простой центр праздничного веселья. Теперь не для чего стало каждый год срубать новое дерево, люди предпочли оставлять одно и то же дерево постоянно и лишь одевали его на Праздник мая свежими цветами. Но даже когда Майский столб стал постоянным, необходимость придать ему вид не мертвого столба, а живого дерева продолжала ощущаться. В Уеверхеме, в графстве Чешир, «имеются два Майских дерева, которые в этот день (1 мая) украшают с соблюдением всех требований древнего торжественного ритуала: по бокам их увешивают гирляндами, а вершины увенчиваются березой или другим высоким, стройным деревцем с листьями. Так как кору с него сдирают, а ствол соединяют со стволом Майского дерева, возникает иллюзия того, что это одно дерево». С обновлением Майского дерева дело обстоит так же, как и с обновлением Жатвенного мая; они ставятся для того, чтобы обеспечить растительности свежую порцию оплодотворяющего духа и сохранить его на протяжении года. Но в то время как «воздействие» Жатвенного мая ограничивается посевами, Майское дерево, как мы видели, распространяет свое влияние на женщин и скот. Иногда старое Майское дерево в конце года сжигают. Так, в Пражской области молодые люди отламывают от Майского дерева куски и кладут их в комнатах за иконы, где они остаются до следующего Майского праздника, после чего сжигаются в домашнем очаге. В Вюртемберге кусты, которые ставят перед домами в Вербное воскресенье, иногда хранятся в течение года, а затем сжигаются.

Вот и все, что можно сказать о воплощенных в дереве духах. Теперь нам предстоит показать, что часто древесный дух мыслится независимо от дерева, в человеческом образе, в образах живых мужчин или женщин. Примеры такого антропоморфного представления о духе дерева можно в большом количестве почерпнуть из народных обычаев европейского крестьянства.

В некоторых — очень поучительных для нас — случаях дух дерева выступает одновременно в растительной и человеческой форме, обе формы соседствуют как бы с целью объяснить друг друга. Человеческая ипостась духа дерева представлена в таких случаях то куклой, то живым человеком; но в обоих случаях их ставят рядом с деревом или кустом, так что они составляют с ними нечто вроде надписи на двух языках, одна часто является, так сказать, переводом другой. Поэтому не подлежит сомнению, что дух дерева действительно выступает в человеческой форме. Так, в Богемии в четвертое воскресенье Великого поста молодежь бросает в воду куклу по кличке Смерть. Затем девушки идут в лес, срезают там молодое деревце и привязывают к нему куклу, одетую в белые одежды. С этим деревом и куклой они ходят от дома к дому, собирая добровольные подношения и напевая песню со следующим припевом:

Мы Смерть выносим из деревни И вносим Лето мы в нее.

Как выяснится в дальнейшем, Летом зовется здесь оживающий весной дух растительности. В некоторых областях нашей родины (Англии) дети, прося копеечку, расхаживают с миниатюрными статуэтками Майских деревьев и с одетой в красивое платье куклой, которую они зовут Госпожа Мая. В таких случаях дерево явно отождествляется с куклой.

В Эльзасе девушка в белом, которую называют Майская Розочка, несет Майское деревце, украшенное гирляндами и лентами. Ее подруги собирают у каждой двери подарки, напевая песенку такого содержания:

Майская Розочка, три раза повернись. Чтоб видеть нам тебя со всех сторон! О, Роза Майская, иди в зеленый лес, Дай радость нам. И мы от Мая к розам перейдем.

Тем, кто ничего не подает, желают, чтобы куницы съели всех кур, чтобы в винограднике не налились гроздья, дерево не дало орехов, поле — хлеба. Считается, что годовой урожай зависит от ценности подарков, преподнесенных майским певицам. Смысл этого и других такого рода обычаев, когда дети с зелеными кустами или гирляндами расхаживают на Майский праздник, распевая песни и собирая деньги, заключается в том, что вместе с духом растительности они приносят в дом изобилие и счастье и ожидают, что за эту услугу им заплатят. На 1 мая в русской Литве перед входом в деревню обычно устанавливалось зеленое дерево. Затем деревенские парни выбирали самую красивую девушку, увенчивали ее, украшали березовыми ветвями и ставили рядом с Майским деревом. Потом они танцевали, пели и кричали: «О, Май! О, Май!» В Ври (Иль-де-Франс) Майское дерево возвышается посреди деревни, вершина его увенчана цветами, ниже оно оплетено листьями и ветками, а еще ниже-громадными зелеными ветвями. Девушки танцуют вокруг него в то время, как к дереву подводят задрапированного в листья парня по прозвищу Батюшка Май. В небольших городках в горах Франконского леса (Северная Бавария) 2-го мая перед таверной воздвигают дерево Walber. Вокруг него танцует человек, с головы до ног завернутый в солому так, что хлебные колосья в форме короны соединяются у него над головой. Его также зовут Walber и несут в сопровождении процессии по улицам, убранным березовыми побегами.

В день святого Георгия (23 апреля) у славян Каринтии молодежь покрывает цветами и гирляндами дерево, которое было повалено накануне праздника. Потом дерево несут в сопровождении процессии под музыку и радостные восклицания. Главным участником процессии является Зеленый Георгий, молодой парень, с головы до ног одетый зелеными березовыми ветками. По окончании обрядов чучело Зеленого Георгия бросают в воду. В задачу парня, который играет роль Зеленого Георгия, входит выбраться из лиственной оболочки и подсунуть вместо себя чучело так ловко, чтобы никто не заметил подмены. Однако в некоторых местах в воду окунают самого парня, который разыгрывает роль Зеленого Георгия, с явным намерением вызвать тем самым дождь и заставить поля и луга зазеленеть летом. А кое-где венками убирают домашний скот и выгоняют его из стойл под аккомпанемент песни:

А мы Георгия несем, Зеленого сопровождаем. Пусть даст стадам он нашим корм; Не то его мы бросим в воду.

На этом примере мы видим, что способность вызывать дождь и вскармливать скот, которая приписывается духу, пребывающему в дереве, равным образом приписывается и духу дерева в образе живого человека.

У цыган Трансильвании и Румынии праздник Зеленого Георгия является главным весенним празднеством. Часть из них справляет его в пасхальный понедельник, другие — в день святого Георгия (23 апреля). Накануне праздника срубается молодая ива. Ее убирают гирляндами, листьями и устанавливают на земле. Беременные женщины кладут под дерево одно из своих платьев и оставляют его там на ночь; если на следующее утро они обнаруживают на нем лист дерева, то не сомневаются в легком протекании родов. Люди больные и старые вечером приходят к дереву, трижды плюют на него и говорят: «Ты скоро умрешь, а нам дай пожить». На следующее утро около ивы собираются цыгане. Главным действующим лицом праздника является Зеленый Георгий, парень, который с головы до ног укутан зелеными листьями и цветами. Он кидает несколько горстей травы скоту, чтобы в течение всего года у него не было недостатка в фураже. Затем он берет три железных гвоздя, пролежавших в воде три дня и три ночи, вбивает их в ствол ивы, после чего вырывает их и бросает в бегущий поток с целью умилостивить водных духов. Наконец, инсценируют окунание Зеленого Георгия, хотя на самом деле в поток окунают всего лишь куклу из веток и листьев. В этом примере способность ниспосылать легкие роды и передавать больным и старым жизненную энергию явным образом приписывается иве, тогда как человеческий двойник дерева (Зеленый Георгий) дарует корм скоту и может снискать благосклонность водных духов, приводя их в опосредствованную связь с деревом.

Суммируем достигнутые выше результаты словами Маннхардта: «Рассмотренных обычаев достаточно для того, чтобы с уверенностью заключить, что в этих весенних процессиях дух растительности нередко представлен, в дополнение к Майскому дереву, мужчиной, одетым зелеными листьями и цветами, или убранной ими же девушкой. Тот же самый дух, который одушевляет дерево, проявляется и в низших видах растений и встречается в виде Майского и Жатвенного деревьев. Вполне последовательно, предположить, что дух этот заявляет о себе в первом весеннем цветке и находит олицетворение как в девушке, изображающей Майскую Розу, так и в облике Walbera, дарующего хороший урожай. Считалось, что процессия с представителем божества оказывает на домашнюю птицу, плодовые деревья и посевы такое же благодетельное влияние, как и присутствие самого божества. Другими словами, в актере видели не простое отражение, а действительного представителя духа растительности, потому-то люди, сопровождавшие Майскую Розу и Майское дерево, выражали желание, чтобы те, кто отказываются одарить их яйцами, копченой свиной грудинкой и т.д., не получили своей доли в благодеяниях, распределение которых находится в руках странствующего духа. Можно сделать вывод, что эти процессии просителей с Майскими деревьями или Майскими кустами („приносящими Май или Лето“) первоначально повсеместно имели важное и, так сказать, сакраментальное предназначение; люди действительно верили в то, что бог изобилия незримо присутствовал в кусте и что, поднося его к дому, процессия приносила ему счастье. Сами названия, которые давали антропоморфным духам растительности, -Май, Батюшка Май, Майская Госпожа, Королева Мая, — показывают, что представление о духе растительности незаметно переходит в аллегорию времени года, в которой способности этого духа проявляются особенно ярко».

Дух дерева или дух растительности вообще, как мы видели, представлен либо только растением (деревом, кустом или цветком), либо одновременно растением и человеком (то есть деревом, кустом или цветком в сочетании с куклой или живым человеком). Остается продемонстрировать на примерах, как изображение духа в виде дерева, куста или цветка иногда полностью опускается, и в качестве его единоличного представителя остается живой человек. В таком случае репрезентативность человека подчеркивается тем, что его (или ее) одевают листьями или цветами; иногда это находит отражение в даваемых им именах.

В некоторых областях России в день святого Егория (23 апреля) листьями и цветами одевают юношу (аналога нашего Зеленого Джека). У словенцев он называется Зеленым Юрием. Держа в одной руке зажженный факел, а в другой пирог, он в сопровождении девушек, которые поют подходящие к случаю песни, отправляется в хлебные поля. Затем поджигают хворост, разложенный в виде кольца, в середине которого ставится пирог. Зеленый Юрий у словенцев, одетый листьями и цветами, явно тождественен убранному подобным же образом Зеленому Георгию, который в аналогичных каринтийских, трансильванских и румынских обрядах выступает вкупе с деревом. Мы также видели, что в России на Троицу береза убирается в женскую одежду и устанавливается в доме. Сходный обычай соблюдается русскими девушками Пинской области в Духов день. Они выбирают самую красивую девушку, одевают ее кленовой и березовой листвой и носят по всей деревне.

Как только весной деревья покрываются зеленью, дети в Руле в воскресенье собираются и идут в лес, где выбирают одного из своих товарищей на роль Лиственного Человечка. Дети обрывают с деревьев ветки и обвивают ими Лиственного Человечка до тех пор, пока из-под лиственной мантии остаются видны одни башмаки. В листьях проделываются дырочки для глаз; Лиственного Человечка ведут двое детей, чтобы тот не споткнулся и не упал. С пением и танцами они водят его от дома к дому, прося в подарок яйца, сливки, колбасу и лепешки. В заключение они обрызгивают Лиственного Человечка водой, а из собранных съестных припасов устраивают пиршество. В городке Фрикталь в Швейцарии мальчики на Троицу отправляются в лес и пеленают одного из них ветками с листьями. Ему дают имя Троицкий Увалень и, посадив его с зеленой веткой в руке на спину лошади, возвращаются в деревню. Компания делает привал у деревенского колодца и, стащив одетого листьями Увальня с лошади, окунает его в колодец. Теперь Увалень приобретает право брызгать водой на кого угодно и пользуется им особенно часто в отношении девушек и уличных мальчишек. Целая толпа этих пострелят марширует перед ним, упрашивая его сделать им троицыно опрыскивание.

Наиболее известным английским вариантом одетых листьями фигляров является Зеленый Джек, трубочист, который путешествует в пирамидальной формы плетенке, покрытой падубом и плющом, увенчанной короной из цветов и лент. В таком наряде он вытанцовывает во главе целого отряда трубочистов, которые собирают мелкие монеты. Такая же плетенка во Фриктале называется корзиной Троицы. Как только деревья покрываются почками, деревенские парни выбирают место в лесу и в строгой тайне, чтобы их не опередили другие, изготовляют там плетенку. Ветки с листьями они оплетают вокруг двух обручей: один из них покоится на плечах носящего корзину, а другой охватывает икры ног. Проделываются дырочки для глаз и рта; все сооружение увенчивается большим букетом цветов. В таком обличье он в вечернее время неожиданно появляется в деревне; впереди него идут трое парней, дующих в рожки, сделанные из ивовой коры. Основная задача этих парней — установить корзину Троицы на деревенском колодце и удержать ее там, несмотря на все старания парней из соседних деревень унести ее и установить на колодце в своей деревне. В некоторых случаях одетый листьями человек, которого водят от дома к дому, является аналогом Майского дерева. Майского куста или Майской куклы, которую дети, выпрашивая подарки, проносят из дома в дом. В обоих случаях мы имеем дело с представителями благодетельного духа растительности, которым платят деньгами и продуктами.

Часто одетому в листья человеку, символизирующему дух растительности, присваивается титул Короля или Королевы: ее (или его) могут, к примеру, звать Майским Королем, Королем Троицы, Майской Королевой и т.д. Как замечает Маннхардт, этот титул означает, что пребывающий в растительности дух является правящим духом и его творческая способность простирается весьма далеко.

В деревне недалеко от города Зальцведеля на Троицу устанавливается Майское дерево, и к нему наперегонки бегут мальчики: королем становится тот, кто прибежит первым. Вокруг его шеи развевается цветочная гирлянда, а в руке он несет Майский куст, которым он по мере продвижения процессии смахивает росу (с деревьев), У каждого дома они поют песню с пожеланием счастья его обитателям. В ней упоминается о «черной корове в стойле, дающей белое молоко, черной курице на насесте, кладущей белые яйца», и содержится просьба о подарках в виде яиц, копченой свиной грудинки и т.д. В селении Эльготт в Силезии на Троицу справляется обряд под названием Королевские бега. На лугу устанавливается столб с привязанной к нему тряпкой, и молодые люди скачут мимо него на лошадях, стараясь на всем скаку сорвать эту тряпку. Победителем провозглашается тот, кому удастся ее унести и окунуть в находящуюся поблизости реку Одер. Столб здесь явно является суррогатом Майского дерева. В некоторых селениях Брауншвейга на Троицу Майского Короля с ног до головы укутывают листвой Майского куста.

Майского Короля выбирают и в некоторых областях Тюрингии, но одет он там совсем по-другому: строится деревянный каркас, внутри которого может стоя уместиться человек; его полностью покрывают березовыми листьями и увенчивают короной из березовых веток и цветов, к которой привязывается колокольчик. Каркас этот стоит в лесу, и в него забирается Майский Король. Остальные жители отправляются на его поиски, а когда находят, то возвращаются обратно в деревню и подводят его к мировому судье, священнику и другим лицам, которые должны опознать, кто скрывается в зеленом каркасе. Если они не отгадывают, то Майский Король трясет головой, и колокольчик звенит; неудачливый отгадчик должен уплатить штраф пивом или чем-то в этом роде. В городе Варштедте на Троицу юноши по жребию выбирают короля и главного распорядителя. Этого последнего с головы до ног убирают листьями Майского дерева, надевают на него оплетенную цветами деревянную корону и вручают ему деревянную саблю. Короля, напротив, можно отличить только по букету цветов на его шляпе и по камышу в каждой руке, обвязанному красной лентой. Хозяева всех домов обязаны давать им яйца, в противном случае им угрожают тем, что весь год их куры не будут нестись. В этом обряде главный распорядитель почему-то узурпирует королевские знаки отличия. В Гильдесгейме в полдень на Духов день пять или шесть молодых парней расхаживают по домам, мерно щелкая кнутами и собирая яйца. Главным действующим лицом в этой группе является Король Листьев, парень, закутанный в березовые ветви так, что были видны лишь его ноги. Огромных размеров головной убор из березовых прутьев заставляет его казаться выше. В руке он держит длинный крюк, которым норовит поймать детей и собак. На Духов день в некоторых областях Богемии молодые парни маскируются высоким, украшенным цветами колпаком из коры березы. Одного из них одевают королем и на санях тащат на зеленую лужайку; если по пути проезжают мимо пруда, сани неизменно переворачиваются. По прибытии на лужайку все собираются вокруг Короля. Глашатай взбирается на валун или вскарабкивается на дерево и декламирует злые пасквили на всех обитателей деревни. После этого парни срывают с себя маски из коры и разгуливают по деревне в праздничном наряде, неся Майское дерево и прося подарки. Им иногда дают лепешки, яйца и зерно.

В селении Гроссваргула близ города Лангензальца в XVIII столетии на Троицу обычно в сопровождении толпы водили Травяного Короля. На него надевали пирамиду из веток тополя, вершина которой украшалась королевской короной из ветвей и цветов. В надетой на него пирамиде из листьев, в которой оставлялось только отверстие для лица, он садился на коня и, окруженный кавалькадой молодых парней, скакал к ратуше, дому приходского священника и т.д., где всех угощали пивом. Затем под семью липами соседнего городка Зоммерберга Травяной Король сбрасывал с себя лиственную оболочку; корона вручалась мэру, а ветви втыкались в полях, где рос лен, чтобы тот поднялся как можно выше. В этой последней детали находит свое выражение оплодотворяющее влияние, приписываемое представителю древесного духа. По соседству с городом Пльзенем (Богемия) на Троицу посреди деревни из зеленых ветвей возводится коническая хижина без единой двери. К ней скачет отряд деревенских парней во главе с Королем. На боку у него сабля, а на голове шляпа из тростника с конусообразной тульей. В его свите состоят судья, глашатай и персонаж по прозвищу Лягушачий Живодер или Палач. Этот последний представляет собой одетого в лохмотья шута, погоняющего жалкого вида клячу, имеющего при себе старую ржавую саблю. По прибытии к хижине глашатай спешивается и обходит хижину в поисках двери. Не найдя ее, он говорит: «О, да это, вероятно, заколдованный замок. Ведь ведьмы вползают сквозь листья и в двери не нуждаются». В конце концов он обнажает саблю и ею прокладывает себе дорогу в хижину; там он усаживается на стул и начинает в стихах осуждать местных девушек, фермеров и их батраков. После этого вперед выступает Лягушачий Живодер и, вынув клетку с лягушками, воздвигает виселицу, на которой вешает в ряд всех лягушек. В окрестностях городка Пля обряд приобретает несколько иные черты. Король и его солдаты с головы до ног одеты корой и украшены цветами и лентами; все они имеют при себе сабли и скачут на лошадях, которые пестреют зелеными ветками и цветами. В то время как в беседке из зелени подвергаются критике деревенские девушки и дамы, глашатай тайком щиплет лягушку, пока та не принимается квакать. Смертный приговор лягушке выносит сам Король. Палач обезглавливает ее и бросает ее тело зрителям. В заключение солдаты прогоняют Короля из хижины и преследуют его. Пощипывание и обезглавливание лягушки, по наблюдению Маннхардта, несомненно, является средством вызвать дождь. Мы уже сталкивались с тем, что индейские племена района реки Ориноко колотят лягушек с целью вызвать дождь, и убийство лягушки играет ту же роль в Европе.

Часто весной дух растительности представлен не Королем, а Королевой. В окрестностях города Либхович (Богемия) в четвертое воскресенье Великого поста одетые во все белое девушки с волосами, украшенными первыми весенними цветами, водят по деревне увенчанную цветами Королеву. Во время шествия, которое проходит с большой помпой, девушкам запрещается стоять на месте, они должны беспрерывно кружиться и петь. В каждом доме Королева провозглашает приход весны и желает его обитателям счастья и благополучия, за что получает подарки. Среди немецкого населения Венгрии девушки выбирают самую красивую на роль Королевы Троицы, возлагают ей на голову венок и с пением ведут по улицам. У каждого дома девушки останавливаются, поют древние баллады и принимают подарки. В Юго-Восточной Ирландии на 1 мая Королевой округа (сроком на 12 месяцев) выбирается самая красивая девушка. Ее голову увенчивают дикорастущими цветами; затем следуют пирушки, танцы и деревенские состязания, а оканчивается праздник большим шествием. В течение года Королева руководит сходками сельской молодежи, танцами и пирушками. Если же она до следующего Майского праздника выходит замуж, правлению ее наступает конец, хотя ее преемница не выбирается до следующего праздника. Выборы Майской Королевы — распространенное явление во Франции и в Англии.

Иногда дух растительности представлен Королем и Королевой, Господином и Госпожой или Женихом и Невестой. Здесь также остается в силе параллелизм между антропоморфным и растительным изображением древесного духа, потому что, как мы видели выше, и деревья иногда заключают браки между собой. В городе Голфорде в южной части графства Уорик на Праздник мая дети ходят от дома к дому, прогуливаясь парами с Королем и Королевой. Двое мальчиков несут Майский столб высотой примерно два метра, покрытый цветами и зеленью. Рядом с вершиной к нему под прямым углом привязаны два хомута. Они также убраны цветами, и с концов их свисают украшенные обручи. Перед домами дети поют майские песни и получают деньги, которые идут на устройство послеобеденного чая в школе. В селении около Кениггретца в Богемии на Духов день дети играют в «королевскую игру»: Король и Королева расхаживают под балдахином, Королева носит гирлянду, а самая младшая из девочек таскает за ними на дощечке два венка. В сопровождении мальчиков и девочек, называемых шаферами и подружками невесты, они ходят от дома к дому, собирая подарки.

Постоянной частью народного праздника Троицы в Силезии было — и в каком-то смысле остается — состязание за королевский сан. Состязание это принимало различные формы, но его финишем, как правило, было Майское дерево или Майский столб. Иногда юношу, которому удавалось взобраться по гладкому стволу и спуститься с трофеем вниз, провозглашали Троицким Королем, а его возлюбленную — Троицкой Невестой. После этого Король с Майским кустом в руках отправлялся с остальной частью компании в пивную, где празднество заканчивалось танцами и пирушкой. Часто молодые фермеры и батраки скакали наперегонки на лошадях к Майскому дереву, украшенному цветами, лентами и короной. Тот, кто первый достигал цели, становился Королем Мая, и его приказаниям надлежало подчиняться на протяжении всего дня. Худший всадник, напротив, становился шутом. У Майского дерева все спешивались и поднимали Короля на плечи. Тот ловко влезал по столбу и спускался с Майским кустом и короной, которая была прилажена к вершине. Тем временем шут спешил к пивной и там с возможно большей скоростью приступал к заглатыванию тридцати пирожков и четырех кварт коньяку. За ним во главе компании следовал Король с Майским кустом и короной. Если к их прибытию шут успевал прикончить пирожки и коньяк и встречал Короля с приветственной речью и стаканом пива, его счет оплачивал Король. В противном случае он должен был заплатить по счету из своего кармана. После богослужения в церкви торжественная процессия растягивалась по деревне. Во главе ее с Майским кустом скакал Король, украшенный цветами. За ним скакал шут в вывернутой наизнанку шубе, с длинной льняной бородой, в короне Троицы. За ним следовали два всадника, одетые стражами. Процессия останавливалась перед каждой фермой: оба стража спешивались, запирали шута в доме и требовали у хозяйки денег на то, чтобы купить мыло и отмыть ему бороду. Обычай позволял им похищать любые пищевые продукты, которые не находились под замком. В последнюю очередь они приходили к дому, где жила возлюбленная Короля. Ее приветствовали как Королеву Троицы и получали соответствующие подарки, как-то: разноцветный кушак, кусок материи или передник. Король получал в качестве награды жилет, шейный платок и т.д. и имел право установить Майский куст или Троицыно дерево перед своим домом, где оно как почетный трофей и оставалось стоять до следующего года. Наконец, процессия направлялась к таверне, и там Король с Королевой открывали танцы. Иногда Король и Королева Троицы получали свой титул другим путем. В сопровождении двух вооруженных людей, одетых стражами, на телеге на место празднества доставлялось огромное соломенное пугало с красным колпаком на голове, и над ним устраивался пародийный суд. За телегой следовала громадная толпа. После того как суд выносил соломенному пугалу смертный приговор, его привязывали к столбу на месте казни. Молодые люди с повязками на глазах пытались пронзить его копьем. Тот, кому это удавалось сделать, становился Королем, а его возлюбленная — Королевой. Соломенное пугало именовалось Голиафом.

В одном из приходов Дании бытовал обычай на Троицу наряжать маленькую девочку Троицкой Невестой, а маленького мальчика — ее Женихом. Ее наряжали как взрослую невесту, и надевали ей на голову корону из самых свежих весенних цветов. Жених же ее буквально искрился от цветов, лент и бантов. Другие дети также украшали себя желтыми цветами троллиуса и калфы. Затем они с большой торжественностью двигались от фермы к ферме. Во главе процессии шли две девочки, подруги Невесты, а впереди них галопом скакали на лошадках шесть или восемь всадников, оповещая об их приближении.