Через несколько минут вошла писарь Банкер, а за ней — Твердобокий, Бо-бо и женщина-лейтенант. Банкер кашлянула. Хиро поспешно вошел в комнату, на нем были белый парик и черная мантия, и Банкер произнесла:

— Встать, суд идет.

Хиро кивнул, сел и начал листать свод правил.

— Заседание суда объявляю открытым. Конфедерация против «Туфли Рустама», регистрационный номер 19 747. Вышеупомянутый корабль обвиняется в перевозке контрабанды и нарушении закона Конфедерации. — Он положил книгу, наклонился вперед и глянул прямо на Твердобокого и его защитника: — Лейтенант Пайпер, не имеете ли отводов?

Пайпер встала. У этой высокой стройной женщины были веснушки и тот здоровый, чистый вид, к которому Академия приучает всех своих воспитанников.

— Да, ваша честь. Обвиняемый просит отложить заседание.

Хиро покачался на стуле и покрутил большими пальцами.

— Основания?

— Чтобы он мог нанять гражданского адвоката.

— Пристав, есть ли в этой дыре гражданские адвокаты, имеющие право работать в суде Адмиралтейства?

— На два часа пополудни сего дня таковых не было, сэр, — доложила писарь Банкер.

Хиро возобновил верчение пальцами.

— Ходатайство отклонено. Прочие ходатайства, замечания?

— Тогда мы просим отложить заседание, чтобы в суд были вызваны лица, заинтересованные в этом деле, — храбро заявила Пайпер.

— Это заимодавцы, так? Мистер Твердобокий, присутствующий здесь, является зарегистрированным владельцем корабля?

Пайпер кивнула.

— Что у вас еще?

— Мы бы еще предложили отложить заседание, принимая во внимание право справедливости.

— У вас была возможность ознакомиться с рапортом лейтенанта Линдквист, не так ли? Ходатайство отклоняется. Мы не можем позволить откладывать заседание суда по просьбе защиты, если она надеется, что свидетели умрут от старости. Какие еще будут ходатайства?

— Ходатайство о прекращении дела, основанное на незавершенности расследования данного дела.

— Собираетесь ли вы представить документы?

— Вы присоедините рапорт лейтенанта Линдквист к вещественным доказательствам?

— Несомненно. Рапорт лейтенанта Линдквист внесен в список вещественных доказательств.

Пайпер пожала плечами:

— В таком случае у нас нет вещественных доказательств, ваша честь.

— Ходатайство отклоняется. Что еще?

— Ходатайство о прекращении дела, основанное на недоказанности обвинения.

Хиро повернулся к писарю Банкер:

— Что там с этим, Банки?

— Сэр, как только я доставила к вам лейтенанта Линдквист и мичмана Маккея, я сразу же отдала представленное вещество на анализ. В заключении лаборатории говорится, что представленное вещество, указанное в рапорте лейтенанта Линдквист, является веществом, запрещенным частью девятнадцатой!Пликсси*анского соглашения, текст прилагается. Мое имя стоит на расписке, которая удостоверяет, что я получила вышеозначенное вещество непосредственно от лейтенанта Линдквист и вручила его непосредственно технику лаборатории, который и проводил исследования.

Я заморгал, изумляясь, когда она успела все это сделать.

Хиро хмуро взглянул на Пайпер:

— Это и есть основа для вашего ходатайства?

— Да, ваша честь.

— Отклоняется. Необходимо ли нам проводить еще один лабораторный тест, учитывая, что на планете имеется одна-единственная лаборатория и один-единственный техник?

— Нет, ваша честь.

— Так, это все?

— Да, ваша честь.

— Отлично. Желает ли владелец вышеупомянутого судна сделать заявление?

Твердобокий взглянул на Пайпер, которая медленно покачала головой из стороны в сторону. Твердобокий тоже поспешно закачал головой.

— Превосходно. — Капитану Хиро явно нравились короткие судебные разбирательства. — Какие-нибудь доводы, лейтенант Пайпер?

— Да, сэр.

Хиро глянул на свои часы:

— Мы что-то долго. Банки, когда в последний раз мы проводили судебное заседание?

— Год назад, в феврале, сэр.

— Бим, вы опять хотели привести свой довод о вдовах и сиротах?

Пайпер кивнула.

— Хорошо. Довод защиты принят во внимание. Бейлиф, внесите это, пожалуйста, в запись. Суд готов вынести приговор: вышеуказанное судно считать виновным в предъявленном обвинении. Суд присуждает вышеупомянутое судно к конфискации и продаже с аукциона, чтобы оплатить расходы суда, связанные со слушанием данного дела, остаток же должен пойти в государственную казну. Суд окончен. Банки, освободи зал суда. Лейтенант Линдквист, вы вместе с мичманом, пожалуйста, останьтесь. Молодец, Бим. Проходи познакомиться с нашими гостями.

Пока Банки с завидной быстротой освобождала зал суда, капитан Хиро познакомил нас с Пайпер.

— Бим, это лейтенант Линдквист из флотской разведки.

— А мы с Катариной знакомы, — сообщила Пайпер, беря ее за руку.

— И мичман: — Хиро махнул рукой в мою сторону. — Он — резервист, но все равно, пожмите его руку.

— Л.Дж. Пайпер, называйте меня просто Бим, — улыбнулась Пайпер, протягивая руку. — Рада познакомиться с вами, мичман. — У нее было крепкое рукопожатие.

— А я Маккей. Зовите меня просто Кен. — Я потер нос. — Мне не хотелось бы совать нос в чужие дела, но как вы получили «Бим» из «Л.Дж.»?

Пайпер усмехнулась.

— Семейная тайна. В тот день, когда я родилась, отец думал, что у него будет мальчик, а мама читала тогда «Тарзана». «Л.Дж.» означает «Лиана Джейн».

— Ли Анна? — переспросил я.

— Нет, Лиана, ну, лоза. Меня в старших классах называли Джейн из Джунглей. Называйте меня Бим, или я разобью вам коленки.

— Годится. Рад познакомиться, Бим. Хиро глянул на часы:

— Не хотелось бы опаздывать. Линдквист, почему бы вам не остановиться в апартаментах для командированных офицеров? Мой шофер отвезет вас туда, а потом мы все соберемся в офицерском клубе. Приходите и вы, мичман.

— Апартаменты для командированных офицеров? Клуб? — изумленно прошептал я.

Пайпер подмигнула.

— У меня есть пустая спальня, которую мы используем для размещения приезжих, — вот тебе и квартира для командированных офицеров, а отель «Атлантик» выделил нам комнату под клуб по договору, в обмен на определенную рекламу и возможность вести двойную бухгалтерию. То же самое делают многие маленькие базы. Я живу в пяти минутах отсюда, а «Атлантик» расположен в соседнем квартале. Пошли, Банки уже должна ждать нас в автомобиле перед входом.

Когда мы выходили из машины, писарь Банкер вручила мне чек на пять тысяч и расписку на подпись.

Говорите, что хотите, про регулярную армию, но определенный стиль у них все же есть.

Банки высадила меня у «Атлантика». Я никак не мог позволить себе поселиться в таком месте, особенно если вспомнить, что зарплату на «Шпигате» мы все увидим ой как не скоро, но решил, что, имея в кармане чек на пять тысяч долларов, я мог бы неплохо провести здесь несколько дней, пока не подыщу себе постоянное жилье.

Номер был неплохой. В нем имелся интерактивный телевизор, кровать — одна из тех, что пытаются сделать вам массаж, как только вы ложитесь, — то есть все, чего можно было ожидать. Респектабельно, но не броско. Кровать, конечно, была с водяным матрасом, твердые матрасы относятся к тем вещам, которые слишком дорого доставлять на другие планеты, хотя я знавал несколько мест, весьма удаленных от Земли, где покупали такие матрасы просто для шика. В общем, Мир Шайлера не был раем для держателей гостиниц — «Атлантик» достаточно милое местечко, но сразу становится ясно, что и им приходится сглаживать углы, если на вашем компьютере в номере вы можете достаточно быстро найти и Библию и Коран.

Где-то среди своих вещей я нашел костюм, переоделся и спустился вниз. Ночной регистратор извинился, что не может обналичить мой чек, но на основе его открыл мне кредит. Затем он позвонил в колокольчик, и официантка, на которой почти ничего не было, проводила меня в офицерский клуб.

Клуб оказался маленькой приятной комнатой с тремя столиками; на одном из них красовалась табличка «Столик заказан». Когда я вошел, Катарина, Пайпер и Хиро уже дожидались меня. Хиро поднял свой стакан.

— Мичман, я рад за вас! Эй, официантка! Повторить! — приказал он весело. — Ты знаешь, звонил посол!Пликсси*, и я пригласил его присоединиться к нашей компании. Линдквист сказала мне, что вы встречались.

— Весьма коротко, — ответил я. — Сэр, наверное, сегодня день такой, что приходится задавать глупые вопросы, но мне удивительно, почему такая заштатная планетка, как эта, имеет полноправного посла.

— А, это так просто, мичман! Политика! Политика! У!Пликсси* есть посол на Земле, но их представитель здесь, доктор Бобр, имеет очень хорошие связи. Насколько я понимаю, ему не подобает иметь меньший ранг.

— Он является членом королевской семьи самой крупной Конфедерации на той планете, и, видимо, его отцу не хочется, чтобы он болтался слишком далеко от дома, — объяснила Пайпер. — В этом есть некоторый смысл, потому что большая часть их торговли идет через Шайлер. С ним очень интересно разговаривать. Мне кажется, он в некотором смысле идеалист.

— Да, думаю, можно и так сказать, — согласился я.

— Каковы ваши планы, мичман? — поинтересовался тем временем Хиро, хватая стакан, как только его поставили перед ним, и тут же опустошая.

Прежде чем я успел ответить, Катарина, улыбаясь, подала свою реплику:

— Я не уверена, что у него есть какие-либо планы. Кен, так сказать, сейчас на берегу. Слишком многое зависит от того, что произойдет с его кораблем:

— Он сейчас даже в более плачевном состоянии, чем обычно, к тому же в настоящее время он принадлежит Адмиралтейству, — вставил я.

Хиро нахмурился, пытаясь вспомнить, позволено ли штатскому лицу перебивать лейтенанта действительной службы.

— Если «Туфля Рустама» задержится здесь надолго, мичману Маккею и его товарищам по команде придется искать себе другую работу, что будет не так-то просто, — тактично закончила Катарина.

Хиро опять нахмурился, после чего кивнул, признавая логичность рассуждений.

— Что это мы пьем? — спросил я, пытаясь переменить тему.

— Мартини, мичман, мартини. Естественно, должным образом охлажденное. Единственный цивилизованный напиток в мире, — мечтательно проговорил Хиро, щелкая пальцами. — Официантка! Повторить всем четверым, пожалуйста. Я все время забываю, что вы не учились в Академии, мичман. Ну, в этом нет ничего плохого. Некоторые мои лучшие друзья никогда не учились в Академии. Да и моя жена никакого отношения к Академии не имеет! — Он посмотрел на часы. — Бобр должен появиться в любую минуту. Я приглашал его к шести пятнадцати. Почему бы вам, молодежи, не поболтать тут, пока я схожу проветрюсь. Передайте привет доктору Бобру, если он появится раньше, чем я вернусь. — И он вышел.

— Он всегда такой? — осведомился я.

— Когда не приходит в волнение — да, — ухмыльнулась Пайпер. — Я понимаю, вам трудно будет найти заработок. Здесь не такой уж избыток кораблей. Вы здесь раньше уже бывали?

— Это мой третий рейс сюда, так что я, можно сказать, уже местный житель, — сообщил я.

Она кивнула.

— Мир Шайлера не очень подходящее место для безработного космонавта. Катарина сказала, что вы остановились здесь, в «Атлантике». А где остальные ваши?

— Так, Аннали Макхью и Розали Дайкстра обосновались в «Гарцующем пони», там же и подрабатывают за стойкой. Вайма Джин Спунер несет стояночную вахту на корабле. Она сейчас где-то над нашими головами, читает дамские романы. Старшина Видерспун тоже где-то неподалеку, хотя, строго говоря, он не является членом нашего экипажа.

Клайд сейчас пил пиво наверху.

— Ну и наконец, двоих клиентов капитан Хиро только что оформил на жительство в тюрьму, — прибавила Катарина.

Пайпер улыбнулась и потерла подбородок.

— Кен, я все никак не могу вспомнить, вроде бы еще кто-то был у вас в экипаже?

— Элайн О'Дей, но один из местных полицейских судей упрятал ее в каталажку, когда мы останавливались здесь несколько недель назад.

— Элайн бежала из тюрьмы, — на полном серьезе поделилась новостью Катарина. — Писарь Банкер сказала мне об этом, когда я передавала доклад.

— А я-то все мечтал — не окажутся ли Бо-бо и Твердобокий с ней в одной камере. И решил, что им грозит романтическое свидание или же, наоборот, невероятно жестокое наказание. Как она сбежала?

— Обычным образом. Ее выпустили на работу. Как и все остальные, кого выпускают на работу, она не вернулась. Наверное, местные власти решили, что так дешевле, чем держать ее тюрьме и кормить при этом. Не думаю, чтобы ее с большой охотой искали.

— Рыба ищет, где глубже, а человек — где лучше. Вынужден согласиться и насчет кормежки. И в чем же проблема? — все еще ничего не понимая, спросил я.

— А, теперь я вспомнила, — воскликнула Пайпер. — Она поклялась поквитаться с вами и всем экипажем за то, что вы оставили ее за бортом.

— Как будто она предоставила нам выбор. Насколько она была вменяема? — поинтересовался я.

— Я слышала, что она порезала запястье и написала это кровью на стене, — хмыкнула Пайпер.

— Да, звучит весьма интригующе. У меня просто зародилось нехорошее подозрение — не оказали ли вы некоторое влияние на решение судьи, который вынес ей приговор, а, Катарина?

Катарина шаловливо улыбнулась:

— Чисто гипотетически, разве можно расценивать пятьсот долларов мелкими купюрами как влияние9

— Боже, нас обскакали. Хорошо, я ни о чем не спрашивал. Но чисто гипотетически, я и не думал, что отдел полицейских расследований практикует подобные вещи.

— Чисто гипотетически, я упомянула, что я из разведки и сотрудничаю с морской полицией. А в разведке мы привыкли выполнять поставленную задачу, а уж потом беспокоиться о деталях.

— Угу. А Элайн не могла почувствовать ваше влияние?

— Я обращалась к секретарю суда, что вряд ли могло оказать влияние на ее замечания в адрес судьи Османа. Но после приговора у нее могли появиться сильные подозрения, — признала Катарина. — Нам приходилось импровизировать.

Пайпер вытаращила глаза.

Вскоре после того, как капитан Хиро вернулся, официантка подвела к нашему столику две неуклюжие фигуры в полосатых костюмах. Впереди важно вышагивал доктор Бобр.

— Чивс, какая удача! Капитан Хиро и лейтенант Пайпер, как я рад вас видеть! Друг Кен, друг Катарина! Что за приятная неожиданность! — воскликнул он, щурясь в ярком свете.

Они низко поклонились и сели за стол напротив нас с Катариной. Хиро приподнялся и крикнул:

— Официантка! Две «Медовые Мэри», пожалуйста!

— Я еще не знал, когда беседовал с вами в прошлый раз, — продолжал Бобр, — что друг Катарина, как я понял, сотрудничает с нашим правительством по очень деликатному делу.

Чивс что-то прошептал ему на ухо.

— Похоже, у вас были неприятности с контрабандой запрещенных химических веществ, — покачал головой Бобр. — Как говорит Баки: «Предотвратить большую беду — дело, требующее крайней бдительности».

Катарина поймала мой взгляд и кивнула.

— Не знаю, говорил ли вам капитан Хиро, но в деле был замешан и!Пликсси*анский корабль, который вместе с нами покинул орбиту Мира Шайлера. Они выстрелили в нас без предупреждения и преуспели в нанесении изрядного ущерба нашему кораблю. И только благодаря тому, что Кен очень умело сманеврировал, нам удалось избежать дальнейших попаданий в наш корабль до тех пор, пока они не поразили свое судно своей же случайно сбившейся с курса ракетой. Я очень сожалею, что в живых никого не осталось.

— О Господи! Как это ужасно! — воскликнул Бобр. — А я и не знал. У Чивса был выходной, и, видимо, надо было мне самому разобрать почту. Ну, как говорит Баки: «Крепкий рассудок и чистое сердце усмирят любую непогоду».

Чивс опять что-то прошептал ему. Бобр поднялся.

— Не будете ли вы так любезны извинить наше недолгое отсутствие? — Тут эти двое отошли к соседнему столику и завязали весьма оживленный разговор, звучавший так, словно его записали на пленку, а потом прокрутили с большой скоростью.

Пайпер сказала что-то, заинтересовавшее Хиро, а я тем временем наклонился к Катарине и прошептал ей:

— Чего мне не хватает в жизни — так это выслушивать доморощенные философские рассуждения от существа, которое выглядит как пушистый кабачок.

— Кен, — мурлыкнула она, — вовсе нет! Посмотри на эти глаза — он так похож на колли!

— Он похож на крысу, у которой свинка, — уточнил я, чуя неладное.

Глаза Катарины загорелись.

— Хорошо, давай дадим ему какое-нибудь смешанное имя — что-нибудь вроде «колл-бачок».

Я заговорил еще тише:

— Хорошо, сдаюсь, но знаешь ли, если даже к финским скалам бурым обращаться с каламбуром:

— Почему же, Кен, — нежно возразила она. — По-моему, вполне неплохо.

Бобр и Чивс вернулись, и Хиро прервал разговор с Пайпер, чтобы выслушать их.

— Оказывается, дело гораздо серьезнее, чем я даже мог предположить, — заявил Бобр. Он полез в карман жилета и вынул голограмму, изображавшую Грызуна с забавными усами. — Я со скорбью сообщаю, что капитан корабля, с которым вы так некстати повстречались, был моим полубратом Адольфом. Он всю жизнь был довольно странным ребенком.

— Адольф?

— Ему всегда хотелось куда-нибудь убежать, стать солдатом и что-нибудь завоевать — так, немножко. Я очень удивился, узнав, что он командует кораблем, — это более пристало бы Генхису, — но Адольф с Генхисом всегда дружили, так что, мне кажется, он избрал эту стезю по личным соображениям.

— А другие братья у вас есть? — поинтересовался Хиро.

— Два. На самом деле, два полубрата. Я имею в виду, оставшихся в живых. Каин и Мордред. Каин — старший после Генхиса, хотя он и не является наследником. Они с отцом поругались некоторое время назад. Мордред — член семьи.

— Размолвка Каина с вашим отцом повлекла за собой какое-то кровопролитие? — осторожно осведомилась Катарина.

— Да, в некотором роде, — несколько неопределенно отозвался Баки. — Это случилось как раз тогда, когда отец решил, что было бы неплохо отправить меня с планеты куда-нибудь, чтобы я поднабрался дипломатического опыта.

— Какая же семья у вас там! — с волнением произнесла Пайпер.

— Я так понимаю, у всех нас есть свои особенности, так почему их не может быть у семей? — риторически провозгласил Бобр. — Я должен сообщить отцу эту новость, и, полагаю, мне придется объявить официальный траур.

Чивс что-то прошептал ему на ухо. Бобр медленно кивнул — задумчиво и лохмато.

— Чивс подсказывает мне, что будет благоразумнее, если я, прежде чем обсуждать эту проблему, сначала посоветуюсь со своим правительством. Но я с нетерпением буду ждать нашей с вами следующей встречи, а как говорит Баки: «Предвкушение встречи с друзьями — награда за день, проведенный в трудах».

Они с Чивсом поднялись, поклонились и удалились.

Я покосился на Хиро, который явно пребывал в шоке, и спросил Катарину:

— Он что, сказал, что мы взорвали члена их королевской семьи?

Катарина кивнула:

— Это может стать серьезной проблемой.

— У нас разбит корабль, половина экипажа в тюрьме или должна там оказаться, почти все из нас на мели, а теперь еще и дипломатические осложнения, — подытожил я. — Это если не вспоминать про Элайн.

— Во всем бывают и хорошие стороны, — рассудительно напомнила Пайпер. — Могло бы быть и хуже. Подумай об этом.

— Куда уж хуже, — фыркнул я.

— Мы могли погибнуть, — пояснила Катарина.

— Капитан Хиро и я должны вернуться на службу, но мне хочется поблагодарить вас за то, что вы составили нам компанию, и я надеюсь, что как-нибудь мы еще соберемся, — вежливо попрощалась Пайпер, помогая встать все еще слегка потрясенному Хиро.

— Бим, у меня есть ключ, и я должна еще кое-что сделать, так что не жди меня. Спокойной ночи! — ответила Катарина.

— Спокойной ночи, — механически повторил я. Как только они ушли, я взглянул на Катарину. — Я не совсем понял, во что это я встрял, но, когда я развлекался в последний раз, это было как-то по-другому. Какие у тебя планы?

— Я хочу навестить тюрьму и посмотреть, удастся ли мне заставить Дэви Ллойда и Берни пением заработать себе на хлеб.

— Так поздно?

— Я не могу долго находиться на солнце, ты разве забыл? Поэтому я хочу сделать ночью как можно больше. Бим пообещала, что завтра постарается найти для тебя запасные решетки.

— Замечательно, вот только я не знаю, насколько это поможет. Мне только сейчас пришло в голову, что мой корабль со всеми потрохами принадлежит Адмиралтейству.

— Не переживай, Кен. Все образуется.

— Ну да, знаю. «Поверь мне:» — как ты говоришь.

Она потрепала меня по щеке и поцеловала.

— Ты все правильно понял. Пойди поспи, а завтра поговорим. У тебя есть телефон Пайпер?

— Он должен быть в справочнике.

— Хорошо. Спокойной ночи.

Я поднялся в свой номер. Прежде чем лечь спать, я вдруг решил позвонить в бюро обслуживания, чтобы отправить дюжину роз мисс Катарине Линдквист на Мак-нью-стрит, 147. Заодно я пожелал отправить дюжину увядших роз Гарри в бар «Гарцующий пони».

На следующее утро я поклевал овсяной каши в ресторане внизу и позвонил Пайпер, чтобы узнать, каковы планы на сегодняшний день.

— Привет, Кен. Катарина все еще спит. Хочешь, я ее разбужу?

— Нет, не надо ее беспокоить. Что ты собираешься делать?

— Мне надо появиться в офисе, а заодно узнать о решетках, которые нужны твоему кораблю. Хочешь, потом заеду за тобой?

— Конечно. Когда ты освободишься?

— А что, если мы вместе перекусим? Если Катарина проснется, я и ее прихвачу. — Она рассмеялась. — Такого оживления у нас не было уже много месяцев. Обычно утреннее время я провожу над заданиями заочных курсов и кроссвордами. Тебе что-нибудь нужно?

— Мне надо получить деньги по чеку, так что, пожалуй, сейчас я схожу в банк. Я также подумал, что раз уж я здесь застрял на некоторое время, надо бы сходить к зубному врачу. Давненько не проверял зубы.

Она немного подумала.

— Доктор Денис обслуживает по контракту нашу базу, он неплохо работает. Может, ему удастся навязать тебя. Он наверняка согласится полечить по страховому полису. У тебя есть страховой полис?

— Слушай, может быть, твой клиент и оказался настолько глуп, что бросил платить страховку за корабль, но даже Дэви Ллойд понимает, что если он перестанет оплачивать нашу страховку, то окажется в межзвездном пространстве, как только мы узнаем об этом. Я позвоню дантисту. Давай встретимся в полдень в вестибюле.

— Ладно. Я передам Катарине, что ты звонил.

— Спасибо.

Я нашел в справочнике доктора Дениса и позвонил, чтобы записаться на прием. Он мог принять меня не раньше трех пятнадцати, и я согласился.

Теперь мне надо было найти банк.

Дневным портье работал маленький человечек с густыми усами и привлекательно выпячивающимся животиком — он был очень занят, пересчитывая ключи. Я заметил, как шевелятся его губы.

— Есть здесь поблизости банк, в котором я мог бы обналичить чек? — спросил я.

Он поднял голову и заморгал.

— Разумеется, сэр. Второй Банк Шенектади отсюда в паре кварталов. Как выйдете, поверните направо и идите по Океан прямо, а когда увидите бульвар Вейнтичинко-де-Майо, поверните налево. — Он посмотрел куда-то мимо меня и нахмурил брови. — Или налево по Океан и направо по Вейнтичинко? Я немного путаюсь в таких вещах. Может быть, позвонить им? — Он нырнул к телефону на столе.

Многие думают, что типичный пионер, осваивающий новый мир, — чистая, благородная душа, один из лучших представителей рода человеческого, стремящийся на поиски правды и справедливости, всегда мечтающий о свободе.

На самом деле количество благородных душ не превышает двух процентов от общего населения колоний. Большинство лучших представителей человечества предпочитают оставаться дома и беседовать друг с другом о том, как здорово быть первопроходцем, в то время когда они заняты копанием в куче дерьма. Остальные девяносто восемь процентов людей, которые отправляются заселять новые колонии, как правило, немного не в себе. Мир Шайлера ничем не лучше, а может, и перебрал немного больше, чем девяносто восемь процентов.

Портье взял трубку телефона, и его брови опять устремились к переносице.

— М-м, сэр, вы не знаете телефон банка? Я махнул рукой:

— Спасибо, не беспокойтесь. Не надо звонить. Я найду, где это. Вам, наверное, непросто было сюда устроиться? — доверительно поинтересовался я.

— О да, сэр! На это место претендовало, наверное, человек пятьдесят. К счастью, мой двоюродный брат — младший помощник ночного менеджера:

Я вышел, в уме подбросил монетку и повернул по Океан направо.

Земля вокруг Шенектади стоит дешево, так что город немного расползся. Некоторые строения были из кирпича и камня, но большинство двухэтажных зданий по-быстрому собрали из готовых пластиковых блоков. Пластиковые панели дешевы и относительно недолговечны, таковыми они и выглядят. Большинству домов в Шенектади не помешала бы хорошая чистка — судя по разноцветным потекам, зверьки, которые у них тут водились вместо фруктовых летучих мышей, считали крыши самым подходящим местом для переваривания обеда.

Океан-авеню была засажена деревьями высотой по грудь, осевую линию обозначали какие-то серовато-зеленые пальмы. По-видимому, удобряли их хорошо. Мир Шайлера был все еще новым, только осваиваемым миром, расположенным на самой границе цивилизации, так что, когда городские власти проложат систему ливневой канализации, Шенектади сделает огромный рывок в приобщении к благам культуры.

Направо по Океан оказалось верным решением. Найти банк не составило труда — он был самым большим зданием с этой стороны. Люди предпочитают помещать свои деньги в такие банковские здания, откуда другие люди не так-то легко могли бы их забрать; банкиры в основном относятся к этой проблеме так же.

Я вошел и не задумываясь направился к справочному окошку. В банках применяют компьютеры для открытия счета, для принятия прошений о выделении кредита, для дачи советов о том, куда лучше вложить свои денежки, но когда дело доходит до выдачи наличных денег незнакомым людям, я заметил, что они склонны применять то, что сами называют «личным подходом». Я протянул свой чек яркой брюнетке, и она поинтересовалась, открыт ли у меня счет в этом банке. Счета у меня не было, и она ушла, чтобы показать мой чек кому-нибудь постарше чином.

Через секунду вышел менеджер. Им оказался тощий парень с коронками на зубах.

— Сэр, добро пожаловать во Второй Банк Шенектади, где клиент всегда прав. Чем могу вам помочь, сэр?

— У меня чек федерального правительства, который я хотел бы обналичить, а также хочу перевести деньги со своего постоянного счета.

Он посмотрел на чек:

— Мистер Маккей, если не ошибаюсь? Вы с «Туфли Рустама»? Вас обслужили?

— Это я. Да, меня обслуживают. Вот эта дама просто хотела мне помочь.

— Угу, — сказал он. Потом вручил мне чек и сложил руки на груди. — Мне очень жаль, мистер Маккей, но принять ваш чек мы не можем.

— Что?

— Я искренне надеюсь, что вы еще не раз посетите наши края, и не забудьте, сэр, что во Втором Банке Шенектади клиент всегда прав.

— Погодите! Одну минутку! Это же чек федерального правительства! Я не уйду:

— Э, Бруно, не выйдешь ли к нам? — Он чуть повернул голову, и к нам присоединился настоящий троглодит — бицепсы толщиной с мои бедра, а ладони едва не касались колен.

Менеджер улыбнулся:

— Бруно, мистер Маккей уходит, не будешь ли ты так любезен показать ему дорогу? Мистер Маккей, мне очень жаль, что больше я ничем не могу вам помочь, но я от всей души надеюсь, что когда-нибудь вы станете клиентом нашего банка. Помните, во втором банке Шенектади клиент всегда прав.

— Э, спасибо. Спасибо, Бруно. Я сам найду дверь. — Несолоно хлебавши я вышел и вернулся в «Атлантик», где вновь наткнулся на своего приятеля дневного портье.

— Добро пожаловать, мистер Маккей! Как сходили в банк?

— Вонюче, — ответил я коротко.

Он близоруко прищурился, что означало — он сбился со счета и ему придется начинать считать свои ключи сначала.

— Отлично, поздравляю вас. Да, сэр, там в гостиной вас ждет дама.

— Спасибо. Куда идти?

— Прямо вниз, — ответил он, указывая направление.

Я спустился в гостиную. Метрдотеля поблизости не оказалось, и занято было одно-единственное кресло — там расположилась тощая женщина с курчавыми волосами и курносым носом. На ней был коричневый плащ и фетровый берет в тон. На скамеечке рядом валялась большая кожаная сумка. Женщина помахала мне рукой:

— Эй, Маккей! Я здесь! Я указал на нее пальцем:

— Я вас помню. Вы та самая репортерша, которую я отшил вчера в космопорту. Портье сказал, что меня здесь ждет леди. Вы ее не видели?

Она так старательно закивала, что искусственные цветы на ее берете запрыгали вверх-вниз.

— Этот простофиля имел в виду меня. Идите сюда. Я Лидия Дэр из «Вестей Шенектади» и новостей второго канала «Люди, подключайтесь». Я не так-то легко сдаюсь, когда можно написать об интересной истории. Я все слышала о вас и корабле Грызунов. -Тут она протянула мне одну руку, которую я проигнорировал, а другой направила на меня маленькую телекамеру. — Могу я называть вас Кеном? Скажите мне, Кен, как это все было? Я протестующе поднял руку:

— Разговор записывается? Она, кажется, удивилась:

— Конечно. А что такого?

— Просто интересно. Ну, рад был познакомиться. Еще встретимся.

— Эй, куда это вы идете? — Она оперлась свободной рукой о столик и начала подниматься из кресла.

— Туда же, откуда пришел, — буркнул я, направляясь к двери.

— Как же так! У меня срочный материал!

— Слушай! — Я остановился и повернулся к ней. — Еще моя мама велела мне не обижать детишек и не разговаривать с репортерами. По-моему, она не видела между ними разницы. — Я махнул ей рукой. — Пока.

Я слышал, как она что-то выкрикивает мне вслед, — скорее всего, я был недостаточно взрослым, чтобы слушать такие слова. Когда я вышел в вестибюль, раззява с сочувствием посмотрел на меня.