Цвет лица у нее никак не изменился, а когда я попробовал, то тоже ничего страшного не произошло. Мы затолкали пакеты вместе с остальными вещами покойного Фридо в корабельный сейф и сообща пришли к выводу, что, не зная, что это такое, мы вполне можем счесть это уликой. Люди не прячут без причины нечто, напоминающее стиральный порошок, даже если они такие олухи, как Фридо.

Следующей по списку значилась кухня. Я разрешил Макхью пошарить по горшкам и сковородкам, а сам сел и попытался разобраться, какие у кого могут быть причины ухлопать Фридо.

Дайкстру я бы заподозрил в последнюю очередь. Она не имела явной причины сделать из Фридо фрикасе, да и вообще у нее не хватило бы воображения задумать такое. Хотя, конечно, если у кого-нибудь на корабле и хватило бы физических сил прижать Фридо к стене и пырнуть его ножом, так это у нее.

И из Макхью вышла бы нелучшая подозреваемая. Несмотря на то, что девять десятых натуры Макхью составляла голая безжалостность, да и видела она от Фридо мало хорошего, такое было не в ее стиле. Аннали хватало на зуботычину, не больше. Я не мог представить себе, как она хладнокровно всаживает во Фридо нож. Быть может, бензопилу или отбойный молоток, но уж никак не нож. Хотя, зная ее в течение десяти месяцев, я не мог допустить, что она станет портить себе карьеру или даже просто тратить свое личное время на Фридо.

Спунер, пожалуй, была самой подходящей подозреваемой, к тому же она изрядно озадачила меня. Не похоже, чтобы она была жестокой, но мы с Макхью порылись в ее пожитках. Не у каждого есть плетка-девятихвостка. Да и ее реакция на смерть Фридо казалась несколько ненатуральной. Побыв женатым, я обратил внимание, что люди, обманывающие друг друга, обычно ведут себя не очень рационально, и вот это на Спунер было уже похоже. Я пометил ее как возможного убийцу.

Оставались Твердобокий и Берни Бо-бо. У Бо-бо был только один явный мотив. Этот клоун страстно желал Вайму Джин всем своим маленьким оловянным сердцем в течение уже нескольких месяцев. Соответственно, он ревновал к Фридо да и ко всем остальным, кто был выше метра ростом, но прятал свои чувства так же тщательно, как и все остальное. К несчастью, мне пришлось вычеркнуть его, потому что Берни так боялся острых предметов, что даже ел при помощи пластиковых приборов.

Зато его приятель Твердобокий был единственным, кого бы мне хотелось обвинить. Он не придерживался никаких принципов, о которых стоило бы говорить, — ведь он оказывал знаки внимания самой О'Дей. К несчастью, даже его лучший друг, если у него вообще были друзья, должен был бы признать, что силы рук ему не хватило бы, чтобы прирезать и слепого паралитика, а представить криминальный талант в человеке, который не мог толком составить расписание вахт на восемь человек, было и вовсе затруднительно.

Последней в моем списке, разумеется, значилась Катарина, которая, по-видимому, и послужила причиной или катализатором того, что случилось. Пока она не появилась, все у нас шло вполне мирно, а о себе она рассказывала очень мало, даже мне. И все же, хотя modus operandi явно указывал на определенные наклонности, я бы на нее не поставил. Если бы она преднамеренно напала на Фридо, то справилась бы с этим получше, а если она совершила убийство в беспамятстве, тогда слишком уж странно выглядело такое своевременное появление распечатки Макхью.

Лично я не убивал Фридо, к тому же я был совершенно уверен, что он не попал под поезд, да и мясника у нас в штате не числилось. Я уже был склонен включить и кошку в список подозреваемых. Но прежде, чем я смогу ответить на вопрос, кто убил Фридо, следовало выяснить — почему. У Фридо не было ни одного явного врага, хотя и друзья его не очень-то любили.

Я дошел в своих рассуждениях до этой точки и уже собирался начать все сначала, когда Твердобокий, просунув голову в дверь, прервал мои размышления.

— Вы собрали отпечатки пальцев? — требовательно спросил он.

Аннали грохнула сковородкой по разделочному столу:

— Чьи? Мы все здесь едим!

— К тому же я все равно не знаю, как это делается, — прибавил я. — Почему бы тебе не вернуться на мостик поуправлять кораблем?

Голова Дэви Ллойда исчезла. Через минуту появилась голова Бо-бо.

— Кен, могу я поговорить с тобой наедине?

— Конечно, Берни. — Я вышел в коридор вслед за ним.

— Кен, последнюю пару дней я постоянно слышу какие-то посторонние звуки на корабле. — Берни выглядел необычно возбужденным. Может быть и я тоже был таким же, поэтому постарался удержаться от напрашивавшегося ответа.

— Так, — осторожно проговорил я.

— Знаешь, в одном кино я видел, как вампир превратился в дым, и я подумал, что таким вот образом Линдквист и пробралась на камбуз и убила Фридо, когда ее никто не видел.

— Берни, — ласково улыбнулся я, — такого даже в кино теперь не увидишь. Не будешь ли ты так любезен вернуться на мостик и помочь Дэви Ллойду управлять кораблем? Мы с Аннали справимся.

— Честное слово, Кен, я все время что-то слышу!

— Конечно-конечно. А теперь иди на мостик. — Я развернул его и отправил прочь, а сам вернулся в камбуз.

Аннали, взгромоздившись на стул, рылась в стенных шкафах.

— Что там у Берни?

— Он тоже что-то слышит.

— Черт! — Она озадаченно посмотрела на меня. — Только этого нам еще не хватало. Разрази меня гром, если здесь можно что-нибудь найти. Будем проверять склад?

— Давай, пошли.

Мы вместе зашагали по коридору.

— Проклятая кошка меня оцарапала, ты видел? — Макхью показала свое запястье.

— Я же говорил тебе, не надо было пытаться побрить ее, чтобы выяснить, нет ли у нее на коже вытатуированных посланий.

— А вдруг бы что-нибудь нашлось, — оправдываясь, проворчала Макхью. Она откатила дверь на склад и взялась осматривать нижние полки. — Проклятье, — пробормотала она. — Клянусь, кто-то здесь шарил.

— Дух Фридо? — предположил я.

— Перестань! — выпалила она. — Говорю тебе, Вайма Джин тоже что-то слышала несколько раз. — Она повернула голову и вопросительно посмотрела на меня. — Ты слышишь — кто-то дышит?

— Нет.

— Где-то там. О Боже, у нас на корабле привидения!

— Макхью, а ну перестань!

— Кен! — Она аж побелела и начала медленно отступать к двери. — Серьезно. Я тоже слышу. Звук вон оттуда. — Она указала на контейнер с овощами. — Господи! Оно стонет!

— Макхью! В этом контейнере ничего, кроме репы, нет. — Я подошел и одним рывком открыл дверцу контейнера.

— Вот он! — вскрикнула Макхью.

Я тупо смотрел перед собой, не веря своим глазам.

— Клайд, ты что здесь делаешь?

Клайд, продавец бус, сидел, скрестив ноги, на куче корнеплодов и выуживал складной ложкой консервированные персики из банки. Он улыбался до тех пор, пока не узнал меня.

— Ох, нет! Ты — тот самый парень, у которого девушка хорошо дерется.

Макхью привстала на цыпочки и прищурила глаза:

— Что-то ты не очень похож на привидение. Клайд похлопал широко раскрытыми веками и чуть не выронил банку с персиками.

— Привидение! Где?

Я забрал у него банку и поставил ее на пол. Потом крепко взял безбилетника за плечо.

— Это не привидение. Этот такой-то и сякой-то пытался вытащить у меня бумажник в Шенектади, -пояснил я. — Должно быть, он едет зайцем.

— Эй, кого это ты называешь таким-то и сяким-то? Ой! — запротестовал Клайд.

— Отведем его к Твердозадому и зададим пару вопросов, — сквозь зубы процедила Макхью и ухватила Клайда за другую руку. Мы вместе пнули свою жертву.

— Эй, погодите! Не так грубо! Может быть, я ничего не помню! — Клайд поджал ноги, и нам пришлось приподнять его и нести по коридору на мостик, где мы и засунули его в одно из противоперегрузочных кресел рядом с совершенно ошарашенным Твердобоким.

— Что это? Откуда он? — только и спросил Дэви Ллойд.

— Ох, сэр. У меня плохо с памятью. Я так плохо все помню, — сообщил ему Клайд.

— Ты вылез из овощного контейнера, Клайд. С этого и начнем, — подсказал я.

— Берни, следи за приборами, — проворчала Макхью. — Что ж, Клайд, может, нам сломать тебе несколько пальцев, чтобы помочь вспомнить все?

— Ты не очень хорошая женщина! — с тревогой заметил Клайд, что было, пожалуй, первыми достаточно правдивыми словами, которые я от него слышал.

— Кто этот парень? Что здесь происходит? — взорвался Твердобокий, ни к кому конкретно не обращаясь.

— Это заяц, и, может быть, он и вырубил Фридо, — объявила Макхью.

— Что такое «Вы рубил в ридо»? — поинтересовался Клайд.

— Чего? Да кто ты такой? — Дэви Ллойд был уже на грани срыва.

— Я-то? Зовут меня Обедия Видерспун, — доложил Клайд. Он глянул на меня и поспешно добавил: — Но друзья называют меня Клайд.

— Клайд ты и есть, — фыркнул я.

— Кен, ты там что-то рассказывал, как этот парень пытался залезть тебе в карман на Шайлере? — напомнила мне Макхью.

Я кивнул.

— Ох, нет! — поспешил вставить Клайд. — Мы просто друг друга не поняли. Та дама со светлыми волосами — она все уладила.

Твердобокому по-прежнему было трудновато уследить за разговором.

— Кто этот парень? — тупо повторил он.

— Это заяц, который пытался залезть к Кену в карман. Он, должно быть, пробрался незамеченным на борт челнока, — пояснила Макхью. — И должно быть, он и обработал Фридо.

На лице Дэви Ллойда начало появляться понимание.

— Это ты добавил лишних семьдесят килограммов веса на челноке! — Он погрозил кулаком. — Ты знаешь, во что мне это обошлось?

— Оставь, Дэви, это же только деньги. Ну, Клайд, что ты делаешь на борту нашего корабля? — довольно любезно осведомился я. Клайд молчал. — Может быть, нам позвать Катарину? Это поможет освежить его память, особенно если она доступно объяснит ему, что зайцев обычно выкидывают в воздушный шлюз.

— Не надо, дядя! Я уже все вспомнил! — заволновался Клайд.

После чего у нас появилась другая проблема — как заткнуть фонтан Клайда. Как он объяснил, недолгая, но впечатляющая встреча со мной и Катариной оставила его несколько озадаченным, вследствие чего он не совсем удачно встретился с одним большим джентльменом. Тот большой джентльмен оказался хорошим знакомым некоторых полицейских и не пожелал проявить, как Катарина, должное понимание. Чувствуя настоятельную потребность проветриться, Клайд вспомнил, что Катарина что-то говорила про десятичасовой челнок, который мог бы увезти его подальше с этой негостеприимной планеты, и немедленно начал действовать.

— Вот такой я импульсивный парень, — объяснил он.

Нам так и не удалось за целый час расспросов, перемежаемых страшными угрозами, сбить его с толку или хотя бы выколотить что-нибудь более внятное. Любые вопросы, касавшиеся Фридо, он встречал с совершенно непонимающим видом. Берни без конца вертел головой, чтобы посмотреть, что происходит, но благоразумно молчал, что было совсем на него не похоже. Наверное, все дело было в том, что Аннали не отходила от него дальше чем на расстояние вытянутой руки.

Наконец Макхью вытолкнула Твердобокого и меня в коридор. Там она озадаченно посмотрела на нас:

— Может, я чего не понимаю? Это он взаправду?

Так разговаривает? Я покачал головой:

— Естественно, нет. Но все же я не думаю, что это он убил Фридо.

— А я думаю, что он мог это сделать, — не согласился Твердобокий.

Макхью, сроду не отличавшаяся особым тактом, резанула в ответ:

— Ты такой же дундук, как и он!

— Это оскорбление! — взревел Твердобокий.

Я встал перед Аннали, чтобы у нее не появилось искушения ответить ударом ногой в живот.

— Погодите, ребятки. Я хочу кое-что попробовать.

Я вернулся в рубку и рывком поднял Клайда на ноги.

— Эй, Клайд, мы сейчас совершим небольшое путешествие, но пока еще не в воздушный шлюз.

— Подожди, а куда мы идем? — полюбопытствовал он, явно нервничая.

Я толкал его до самой каюты Фридо, где мы пока временно оставили его тело. За нами плелись Макхью и Твердобокий.

— Клайд, это твоя каюта, — объявил я и тычком проводил его в дверь, чтобы посмотреть, как он отреагирует. — А это твой сосед по комнате.

Макхью сразу все поняла. И со смешком добавила:

— Этот парень с перерезанным горлом — бывший хозяин комнаты. Клайд, познакомься с Фридо.

Наш приятель Клайд застыл до кончиков взлохмаченных волос. Секунды через две он издал душераздирающий вопль и прыгнул прямо в мои объятия.

— Я больше никогда не буду ездить зайцем, никогда-никогда. Я буду все для вас делать, ну пожалуйста, заберите меня, я даже могу чистить ваши свинарники…

Я разжал руки, и он рухнул на пол. Приземлившись, он без промедления начал протирать мои теннисные туфли своим рукавом.

Я повернулся, чтобы посмотреть в глаза Твердобокому:

— Дэви, я бы сказал, что этот диалог немного тривиален, но если парень знал, что увидит труп Фридо, значит, он гораздо лучший актер, чем я мог бы сказать.

Аннали тоже взглянула на Твердобокого и покачала головой.

— Хорошо, вы выиграли. Это не он, — с отвращением выдавил капитан. — Давайте подумаем, как засунуть Фридо в морозильник.

Проводив Дэви с Клайдом в рубку, мы вместе с Макхью закончили проверять полки на складе. Но ничего не нашли и наконец отказались от своей затеи. Затем мы опять собрали всех и поставили на голосование вопрос — а не посадить ли Клайда под замок, но это не прошло — идея понравилась только кошке Берни. Твердобокий и Бо-бо возобновили вахту, Макхью и Дайкстра вернулись в свои постели, а Клайду мы отдали банку с персиками и в виде утешительного приза вручили его Вайме Джин.

Едва Аннали закрыла за собой дверь, я вернулся на камбуз. По-быстрому залез под раковину, отсоединил сливную трубу и разобрал сифон.

Там среди какого-то склизкого мусора плавал маленький комочек волос, я сложил все это в пузырек и запечатал на случай, если кто-нибудь когда-нибудь сможет провести исследования. Пока я занимался сбором улик, мое внимание привлекло нечто, похожее на маленький камешек. Я выудил его, чтобы поднести поближе к свету.

И тихонько присвистнул. Тусклый, шероховатый, он был похож на необработанный изумруд, карат на пять с половиной. Я мог и ошибиться, но был уверен, что не ошибся, — в кристаллических структурах я разбираюсь лучше, чем в людях. Я запечатал его вместе с волосами, убрал пузырек в несессер для бритья и пошел спать.

Тем временем Дэви Ллойд решил перейти на другой график вахт — по склянкам, когда каждая вахта длилась бы восемь склянок, что было бы совсем неплохо, если бы склянки у нас отбивались. Моя вахта прошла скучно, потому что мне пришлось нести ее в одиночку. Следующая была еще хуже, а про третью лучше и не вспоминать.

Сменившись, я медленно побрел в сторону своего отсека.

— Привет, Катарина. Как ты там? — поинтересовался я, когда закрыл за собой дверь гостиной.

— Отлично, Кен, честное слово. Я теперь дочитываю все, что не успела прочесть раньше. Мне куда лучше, чем тебе. — Тем не менее в ее голосе слышалось беспокойство.

Почти все свое свободное время я проводил у двери Катарины — она действовала на меня успокаивающе. Я поставил стул рядом с ее дверью и сел, прислонившись головой к переборке.

— Все в порядке. Просто я устал. У Ваймы Джин не хватает времени управляться с рутинной работой. Давай поговорим о чем-нибудь другом, кроме работы. — Я закрыл глаза и прислушался, как двигатели корабля раздирают протоны на фермионы.

— Хочешь, еще разок поспорим на философские темы? — предложила она, оживляясь.

— Ну уж нет, ты меня просто потрясла тем, как много каламбуров можно понаделать из Спинозы. — Я повернул голову и посмотрел на металлическую перекладину, которую Твердобокий и Дайкстра приварили поперек двери. — Катарина, я вот все хотел спросить, почему ты не стала возражать, когда Дэви Ллойд пытался повесить убийство Фридо на тебя?

— Я решила, что будет безопаснее, если наш Икс станет думать, что я надежно заперта, — тихо призналась она.

— Почему? Если Икс вырубит тебя, как он, она или оно разберется с убитым Фридо?

Иксом мы называли нашего загадочного убийцу.

— Кен, а если бы Икс вырубил тебя, какое у меня было бы алиби? — мягко осведомилась она, и я заткнулся. — Кен, поверь, так будет лучше. Все прояснится, когда мы доберемся до Новой Бразилии. А пока перестань совать свой нос повсюду.

Я покачал головой:

— И не надейся. — Тут я даже засмеялся. — Дайкстра уже начала называть меня «инспектор Мегрэ». Боюсь, что доверчивость нельзя считать моей сильной чертой.

— Как долго ты был женат? — тихо спросила она.

— Ого, я и не думал, что это так заметно.

— Заметно. Кроме того, ты упомянул свою бывшую жену раз шесть или восемь.

— Да? Как неосторожно с моей стороны, правда? — Я немного подумал. — Это продолжалось полгода. Мне кажется, она даже не успела распаковать свое барахло.

— Извини.

— Не надо. Все давно прошло.

— Ты хочешь об этом поговорить?

— Да… Нет… Не знаю… Меня это больше не занимает. — Я снова немного подумал. — Честно говоря, я не имею ни малейшего представления, из-за чего все так получилось. Я думал, что мы оба стараемся, как лучше. Она была рекламным агентом. Она не была особенной красавицей — пару раз, когда она сама приглашала меня куда-нибудь, я отказывался, но у нее имелся какой-то напор, если ты понимаешь, что я хочу сказать.

— Думаю, да, — медленно ответила Катарина.

— Было довольно забавно. Когда мы были с ней вместе, она каждый день посылала мне цветы, а когда я выходил после занятий, на машине красовалась новая голограмма. Ей очень нравилось, что я собираюсь стать космонавтом.

— А потом?

— Ну, я закончил учебу и получил направление на флот, а когда сделал ей предложение, она повела себя более чем странно. Я думал, что она собирается сказать «нет», а она вдруг очень обрадовалась. Она мигом подала заявление и все говорила, как хорошо, что мы сейчас собираемся связать наши жизни вместе. Она, оказывается, все рассчитала.

Я даже через дверь чувствовал, как смотрит на меня Катарина.

— Так сразу и поженились? — догадалась она. |

— Через четыре часа, представь себе. Я до сих пор не могу представить. Примерно столько же длился медовый месяц. А после я уже ничего не мог сделать так, как надо.

Катарина вздохнула:

— Думаю, все складывается. Я знаю подобные истории.

— Может, кому-то повезло больше. Сначала она не хотела детей, потом ей нужны были дети, потом она опять не хотела детей. Я уже совсем ничего не понимал. Тогда я стал проводить больше времени с ней, и все стало еще хуже. Черт возьми, мне не нравится слушать, что я не умею готовить, от женщины, которая и воды не может вскипятить.

— А что говорили ее друзья?

— Бог знает, она меня с ними так и не познакомила. Это тоже тебе знакомо?

— Да. Я так понимаю, иногда она лгала?

— Как дешевая газета. Из-за всякой ерунды. Сначала я не придавал этому значения, потом разозлился… — Я замолчал и вздохнул. — Представляешь, я до сих пор время от времени получаю от нее голограммы. — Я покачал головой. — Думаю, это я во всем был виноват.

Я услышал, как Катарина усмехнулась.

— Да что ты говоришь?

— Нет, не потому, что вел себя как идиот, не потому, что поторопился с женитьбой. Я и вправду думал, что один во всем виноват. Мне понадобилось немало времени, чтобы прийти в себя. Но потом я подумал, что если ты ходишь по рельсам, то должен знать, как выглядит паровоз. Я же кончил тем, что повис на скотоотбойнике. Кстати, а что такое скотоотбойник?

— Я видела его однажды в музее в Балтиморе. Это что-то типа большого совка, чтобы спихивать с рельсов крупных животных.

— В Балтиморе? Это в Ирландии?

— Нет, это район Вашингтона.

— А-а, я там был. Там Флотская Академия. А ты долго жила в Вашингтоне?

— Нет, не долго, — отозвалась она и не стала продолжать. — Так ты потом ушел из военного флота?

— Да, и подальше. Как оказалось, я действительно далеко попал.

— Давно это было.

— Думаю, лет пять назад. Иногда уже забываю. А ты почему ушла? То есть, до того, как стала вампиром? Черт, это дурацкий вопрос, да?

В дверь из коридора постучали, и ей не пришлось отвечать.

— Входите, — пригласил я. — Открыто. Заглянул Клайд.

— Привет, ты все злишься на меня?

— Привет, Клайд. Нет, не злюсь. Где ты был? Что-то я тебя давненько не видел.

— А, я в основном помогал Вайме Джин. После того как она объяснила, что случилось, я почему-то подумал, что ты, наверное, не захочешь меня видеть.

— Ты все верно понял, — подтвердил я.

— Еще я пришел повидать мисс Катарину.

— Привет, Клайд, — поздоровалась из-за двери Катарина. — Не бойся, руки я тебе ломать не стану.

— Ну, спасибо! — Клайд немного помялся. — Мисс Катарина, можно я задам вам личный вопрос?

— Валяй.

— Вы правда настоящий вампир?

— Синдром Маклендона. Перекрести меня и запасись осиновым колом.

Глаза Клайда загорелись.

— Ого! Вот это да! На меня никогда раньше не нападал вампир! — Он пошарил по своему балахону, пытаясь найти карман, и наконец извлек оттуда блокнот. — Э-э… можно попросить ваш авто-граф?

Я закрыл глаза:

— Клайд, может, попозже? Но Катарина сказала:

— Ничего-ничего, Кен. Просунь его в щель в двери.

Клайд, пританцовывая от свалившегося на него счастья, подошел к двери и протолкнул в щель блокнот. Катарина, чиркнув там что-то, вытолкнула его обратно.

Клайд спрятал блокнот.

— Ну, спасибо! Извини, что помешал тебе, дядя. Да, мистер Кен, вы с мисс Катариной играете в карты? Мисс Вайма Джин подумала, а вдруг вы скучаете?

— Как ты думаешь, Катарина? — поинтересовался я.

— Можно. Покер или бридж?

— Бридж, — выбрал я. Клайд поерзал:

— Но я не умею играть в бридж.

— Ну что ж, — вздохнул я, — тогда в покер, завтра вечером. Только на деньги я не играю. К тому же у тебя их и нет.

— У меня есть коробочка изюма. Мы можем разделить его и использовать вместо фишек, — предложила Катарина.

— Здорово! Пойду скажу мисс Вайме Джин. — И Клайд торопливо выбежал за дверь.

Катарина заразительно рассмеялась. Я терпел с полминуты, а потом, прислонившись к двери, захохотал и сам.

— О Господи, — простонал я, вытирая слезы, — не могу поверить, что это все со мной происходит.

— Да и со мной такое впервые. Ты сегодня не работаешь?

Я покачал головой:

— Нет. Дэви Ллойд опять переделал расписание. Он объявил, что моя вахта начнется, когда пробьет двадцать четыре склянки, совершенно позабыв, что больше восьми склянок ни на одном судне не бьется.

— Послушай, Кен, тебе надо отдохнуть.

— Ты права. Но сначала мне надо кое с кем поговорить.

— Так и быть. Но все же оставь несколько часов на сон. Спокойной ночи. И спасибо, что рассказал мне о своей бывшей.

— Спасибо, что выслушала меня. — Я утащил стул обратно в спальню и вышел в коридор.

Спунер несла вахту, а Клайд был при ней учеником, так что первым делом я зашел повидать Берни.

Твердобокий у себя в каюте выпиливал по дереву, а Берни сидел в гостиной и играл в кости со своей кошкой. Старушка Саша-Луиза кроме шикарной черепаховой масти могла похвастаться разве что катарактой на обоих глазах. Она видела так плохо, что совершенно не могла разглядеть, сколько очков выпадает на кости, поэтому Берни безбожно жульничал.

Он поднял голову:

— Привет, Кен. Что ты приготовил на обед? Пахло очень вкусно. — Голова у Берни слишком велика для его шеи. И вообще он выглядит так, словно его собрали из самых разношерстных запчастей.

— Ножку барашка под соусом бордолез и немного овощей для Катарины.

— Ну и как?

Я пожал плечами:

— Честно говоря, я съел все, не особо обращая внимание.

Мы немного поболтали. Я сосчитал его флакончики с пилюлями. Берни записал на Сашин счет еще двадцать два миллиона долгов и выдал ей банку консервированного лосося, чтобы отпраздновать событие. Он вел себя немного нервно, но не больше, чем обычно. Я ничего толком не выяснил.

— Ну что ж, все равно спасибо, — поблагодарил я его напоследок. Но в дверях чуть задержался: — Да, Берни, к Фридо, конечно, это не имеет никакого отношения, но почему ты так боишься заболеть?

Некоторое время он молча гладил кошку.

— Кен, если я заболею, кто позаботится о Саше-Луизе?

Я вышел, чувствуя себя слегка укрощенным по сравнению с тем Кеном, который входил к Берни.

Следующей в моем списке значилась Макхью. Я нашел ее на складах — она проводила инвентаризацию, что вообще-то должен был делать Дэви Ллойд. Я уважаю деловые качества Макхью, но все же не могу сказать, что она мне нравится. И не знаю, кому вообще она нравится, кроме Дайкстры.

Она выразила некоторый интерес по поводу прошлого Катарины, и я рассказал ей немного из того, что знал сам. Она держала глаза полузакрытыми, стараясь, чтобы ее лицо не сказало ничего лишнего. Из нее бы вышел хороший игрок в покер.

Мы поговорили — ей нашлось что сказать о Фридо, правда только плохое. Время от времени она бросала намеки в адрес Спунер, а пару раз я заметил, что она внимательно на меня смотрит, словно раздумывает, что сказать. Мы вернулись в ее каюту. Посреди гостиной махала гантелями Розали, она махнула нам рукой и что-то проворчала, когда мы проходили мимо.

Я не очень силен по части сыска. Мне не потребовалось много времени, чтобы исчерпать все мыслимые и немыслимые вопросы, и вдруг я понял, что мой взгляд блуждает по стенам каюты Макхью. Не считая быстрого обыска, который я проводил, когда мы искали улики, я был в этой каюте впервые, а может, это и вообще был первый раз, когда кто-то посторонний, кроме Дайкстры, вошел в эту каюту.

На одной стене в несколько рядов висели сертификаты в рамочках — рамочки тоже были неплохие. Они отражали довольно успешное продвижение по службе во флоте начиная с должности младшего сержанта, к этому добавлялась целая россыпь благодарностей и поощрительных грамот. Ее трудовой путь также был отражен грамотами и рекомендательными письмами с других кораблей. Она хорошо поработала на хороших кораблях.

Наверное, она следила за моим взглядом, потому что задать вопрос не позволила.

— Убирайся отсюда к черту, Кен, — буркнула она, глядя в пол. Впервые в ее голосе едва слышно прозвучало чувство. — Убирайся к черту.

Я пересек гостиную, чтобы заглянуть к Розали. Этой необъятной женщине, самой тихой на борту и самой большой, было далеко за тридцать.

Мы поговорили. Она переключилась с поднятия тяжестей на вязание, чем напомнила мне мадам Де-фарж. Я мало что знал о личной жизни Дайкстры, но после десяти месяцев, проведенных на одном корабле, не мог сказать, что о других знаю больше.

Ни о ком она не могла сказать много, а о себе — меньше, чем о других, и в основном все, что она говорила, было совершенно нейтральным, что ничего толком не прояснило. Она ни о чем меня не спрашивала, и я не отважился слишком долго расспрашивать ее. Я совершенно зря потерял время.

Оглядывая ее спальню, я заметил только одну неуместную вещь — фотографию маленькой девочки.

— Симпатичная девочка, — похвалил я, удивляясь, почему не заметил фотографию, когда обыскивал ее каюту.

Розали ничего не сказала, но повернула голову, чтобы наконец-то посмотреть на меня.

— Сколько ей лет? — спросил я.

— Девятнадцать, — ответила Розали. — Неделю назад исполнилось.

— Очень мило, — чувствуя некоторую неловкость, пробормотал я. — Она и вправду очень хороша. А не такие старые фотографии у тебя есть?

Мне показалось, что она хочет ткнуть спицей в стену. Потом она молча отложила вязанье и снова взяла одну из своих гантелей. Но железяка упала на пол. Я сидел и удивлялся — чем же я пользовался, вместо мозгов?

Наконец Розали посмотрела мне в глаза:

— Если тебе еще приходит в голову мысль снова жениться, выбрось ее из головы, Кен. Овчинка выделки не стоит.

Потом она подняла гантели и опять начала делать упражнения, а я тихо вышел.

Твердобокий дожидался меня в коридоре, чуть ли не подпрыгивая от злости. Я ему посочувствовал — Дэви Ллойд был так выбит из колеи, что испытывал настоятельную потребность на кого-нибудь разозлиться.

— Черт тебя подери, — хрипло прошептал он. — Ты ходишь тут и вынюхиваешь, суешь везде свой нос и свое удостоверение отставного вояки. Так вот, это мой корабль! Если твоя проклятая подружка-вампирша не убивала Фридо, ты мне скажешь, кто его убил! Слышишь меня, а ну-ка, скажи, кто это сделал!

У Берни хоть кошка была для компании.

Прежде чем уйти, я долго смотрел на Дэви Ллойда. Его начало трясти, и я подумал, что он, наверное, ждет, что я ему отвечу.

У меня по-прежнему было шесть подозреваемых. Семь, если считать Катарину. Восемь, если считать кошку, но кошка так и не научилась ловить свой собственный хвост, не стукаясь при этом головой о стену.

Я задержался у Катарининой двери, чтобы рассказать ей, как идет расследование, а потом поспал несколько часов.

Когда я выспался и заявился на мостик, Клайд как раз уползал оттуда. Спунер повернулась ко мне. Лицо ее несколько осунулось.

— Тяжелая вахта? — посочувствовал я.

— Привет, Кен. Еще бы, эта посудина кого хочешь доконает. Я тебе не завидую. Хотя пока все индикаторы зеленые. Но если понадобится, зови — помогу.

— Прекрасно! — Я скользнул в кресло рядом с ней. — А как остальное? Клайд работает?

— Старается. — Она нервно улыбнулась и пригладила волосы. — Он учит меня ботать по фене.

Я озадаченно посмотрел на нее:

— Что делать?

— Ой, он не так это называет, он называет это жаргоном, ну, это язык, на котором воры разговаривают. Это так интересно.

— Еще бы, — ответил я. Вайма Джин больше всех остальных любила поговорить, а я обычно приводил ее в хорошее настроение.

— Не надо так к этому относиться, Кен, — строго сказала она. — Клайд не может взять и сразу стать другим. Удивительно наблюдать, как он меняется.

— Мы не можем ждать милостей от природы, — провозгласил я, стараясь не улыбаться. — Хорошо, я дам ему шанс. Мне вообще надо быть ему благодарным — он так одевается, что никто теперь не смеется над тем, что ношу я.