Глава 24

– Не стоило тебе вставать на сторону краснозадых, Макенна, – сказал Нейт. – Ну, есть тебе что сказать перед тем, как я отправлю тебя в ад?

Кэтлин увидела, как на шее Нейта напряглась жилка. Это означало только одно: жить Шейну оставалось не более одного удара сердца. Она не колебалась ни секунды и нажала на спусковой крючок.

Нейт завалился на бок, и «дерринджер» выпал из его мертвых пальцев. Кэтлин подбежала к Шейну. Она так сильно рыдала, что не могла сказать ни слова. Она прижалась к его ноге, и вскоре его штанина пропиталась ее слезами.

– Ладно, будет, женщина, – сказал он устало и погладил ее по голове. Когда она перестала плакать и посмотрела на него, он провел заскорузлым пальцем по ее щеке. – Ш-ш-ш, не плачь. От твоих слез мне больнее, чем от ран.

Она протянула к нему руки, чтобы помочь спуститься. Но он отрицательно покачал головой:

– Я не могу слезть с лошади.

– Что? – Она была так шокирована его словами, что едва не разревелась снова. – Ты не можешь слезть с лошади?

Шейн достал нож и подал ей рукояткой вперед.

– Я привязан к седлу. – Он попытался усмехнуться, но боль в его глазах никого не могла обмануть. – Это идея Рейчел. Она сказала, что я слишком слаб, чтобы ехать верхом. И не отпустила меня, пока не убедилась, что я не свалюсь с лошади.

– Рейчел? Но откуда Рейчел?.. – Она не стала продолжать. Разве это имело значение по сравнению с его болью? – Твои раны снова кровоточат! – воскликнула она.

Дрожащими руками она начала разрезать и распутывать кожаные ремни, державшие его в седле.

– Нет. Постой. – Шейн вздохнул несколько раз полной грудью, превозмогая боль. – Здесь есть ручей? Или какая-нибудь вода?

– Отведи меня туда. Когда я слезу с коня, то больше уже никуда не смогу идти.

– Тебе не стоило уезжать из Килрон... – Кэтлин осеклась на полуслове, когда поняла, как глупо звучат ее слова. – Нет, прости. Я говорю не то. Ты мне был очень, очень нужен. Ты мне был так нужен, как никто и никогда в жизни. И ты пришел ко мне.

Он намотал ее локон на палец.

– Неужели ты могла подумать, что я не приду тебе на помощь?

Она улыбнулась и посмотрела ему в глаза с такой любовью, какую еще, пожалуй, не испытывала.

– Я знала, что ты придешь, – прошептала она. – Мы знали.

Если Шейн и заметил ее «мы», то никак не показал этого. Он лишь ухмыльнулся и перезарядил ружье и пистолет. Это немного удивило Кэтлин, она была уверена, что оба бандита мертвы.

– Я не хочу, чтобы меня застали врасплох с разряженным оружием, – объяснил Шейн.

– Уже некому, – сказала Кэтлин, – это Нейт пытался тебя убить. Нейт...

– Ты не ранена? – Шейн слегка нагнулся, чтобы достать рукой до ее плеча.

Кэтлин коснулась расплывающегося синяка на скуле.

– Они били меня, но переломов, я думаю, нет. Ты появился вовремя...

– Это не важно. Что бы с тобой ни случилось, главное, чтобы ты осталась жива... и...

– Ах ты, твердоголовый ирландец! Я же говорила тебе, моя честь никому, кроме тебя, не достанется, даже если бы ты опоздал еще на полчаса, я все равно бы ему не досталась, но...

– Ничто не может поставить под сомнение твою честь. В одном твоем мизинце больше достоинства, чем у кого бы то ни было.

– Со мной все в порядке, муж. – «Муж». Ей было приятно произносить это слово. Такое твердое, крепкое, нежное. – Мои синяки пройдут. А вот о твоих ранах я серьезно беспокоюсь. И... – она посмотрела ему в глаза, – я думаю, мы потеряли нескольких лошадей.

– Да к черту лошадей, ты – вот что для меня самое дорогое.

За разговором они добрались до ручья. Жеребец Шейна наклонил голову, чтобы напиться. Кэтлин позволила ему лишь немного утолить жажду, а затем привязала у ближайшего дерева.

– Давай-ка снимем тебя с коня, – сказала она. – Я проверю твои раны.

– В твоих объятиях все пройдет за неделю.

Она разрезала последние ремни и помогла ему спуститься на землю. Его колени подогнулись, но она обхватила его за талию и повела к ручью.

Шейн негромко ругался, медленно, шаг за шагом идя к омуту. Затем, морщась от боли, он лег на землю.

– Не пей, – предупредила его Кэтлин. Она подошла к ручью, сполоснула руки и набрала полные пригоршни ледяной воды. Затем медленно, чтобы донести как можно больше, подошла к Шейну.

Шейн напился из ее рук и твердо посмотрел ей в глаза.

– Вот и ты для меня, Кэтлин, как эта вода, словно холодный ручей для умирающего от жажды путника.

Она обняла его и поцеловала в потрескавшиеся губы.

– Шейн, я тебя так сильно люблю.

Он прижал ее к груди, и она слышала биение его сердца.

– Я тоже тебя люблю. Без тебя мне теперь не прожить и дня.

– Раньше ты никогда не говорил мне этих слов, – прошептала она. – А я так ждала их.

– Я знаю. Мне стоило раньше тебе все это сказать. Наверное, я боялся даже себе сознаться, как сильно тебя люблю... боялся тебя потерять.

– Ты меня никогда не потеряешь.

И тут Кэтлин вспомнила о Джастисе, и ужас обуял ее. Оттолкнувшись от его рук, она вскочила на ноги.

– Джастис! – воскликнула она. – Я не знаю, что случилось с Джастисом. Мы были вместе у костра, а потом...

– С ним все в порядке, он отстал от меня где-то на час. С ним Гейбриел и Рейчел. Гейбриела ранили в руку, но жить он будет. Они собирают разбежавшуюся часть табуна.

– Значит, с Джастисом все в порядке? – Кэтлин стало стыдно. Как она могла забыть о нем и Гейбриеле? – Джастис очень храбро сражался с Бо, спасая меня, – сказала она. – Если бы с ним что-нибудь случилось, я бы себе этого не простила.

– Гейбриел нашел его, когда он выслеживал тебя и табун. У него пара синяков, но ничего серьезного.

– Почему ты приехал один? – требовательно спросила она, когда принесла ему еще воды.

Он выпил все до последней капли и только затем ответил:

– Гейбриел потерял много крови. И я знаю, если бы он поехал за мной, то Джастис обязательно встрял бы в какие-нибудь неприятности. Я попросил Гейбриела приглядеть за нашим сыном. – Он тяжело вздохнул. – Мне казалось, что я смогу справиться с двумя мерзавцами. – Шейн плотно сжал губы. – Но я ошибся.

– Нет, ты не ошибся, – сказала она. – Ты справился.

Вдруг она замолчала, только сейчас Кэтлин осознала, что убила человека. Она убила Нейта, потому что иначе было нельзя. Она ожидала, что будет чувствовать ужасные угрызения совести из-за столь тяжелого злодеяния. Но на самом деле она вообще ничего не чувствовала. Кто-то должен был умереть – либо Нейт, либо Шейн.

– Он был мерзавцем, Кейти, – Шейн словно прочитал ее мысли, – выкинь его из головы.

– Но ведь церковь учит нас, что убийство – это грех. Разве я не совершила зло, забрав жизнь у Нейта Боуна?

– Я не силен в богословии, Кэтлин, но я тебе так скажу: забрав его жизнь, ты спасла две другие.

Она кивнула.

– Он больше никому не причинит зла.

– Никому, любимая.

Кэтлин села позади него на траву и положила его голову себе на плечо.

– А где Дерри? Ты оставил ее с Мэри? Они в безопасности в Килронане?

– Да... и нет. – Он прокашлялся. – Это долгая история, а я уже несколько дней не ел. Пока я тебе рассказываю, не сообразишь ли что-нибудь на ужин?

– Ни крошки, пока ты не скажешь, где моя дочь.

– Вот так, значит, да? Пользуешься моей слабостью? – спросил он шутливо.

– Где Дерри?

– Она с Мэри в фургоне на пути сюда. Мэри вообще не хотела меня отпускать, она не верила, что я смогу ехать верхом. Но я доказал, что она была не права. Ведь доказал?

– Я думаю, мы оба ей многое доказали, – ответила Кэтлин. – Но что нам делать сейчас?

– Собирать табун и гнать его в Форт-Индепенденс, – сказал он. – Мы уже слишком далеко от дома, чтобы поворачивать назад. А учитывая, как лихо вы справлялись с табуном, можно надеяться, что мы доберемся вовремя, чтобы получить хорошую цену.

Форт-Индепенденс, штат Миссури

Неделю спустя Кэтлин вышла из магазина в Форт-Индепенденс, нагруженная различными тканями, дюжиной пар носков различных размеров и двумя парами кожаных ботинок. Шейн обещал ей, что непременно возьмет ее с собой в Сент-Луис, когда поедет делать запасы на зиму. Но здесь, в Форт-Индепенденс, она не могла упустить случая походить по магазинам. Ведь это было впервые с тех пор, как она сошла на берег Миссури.

Шейн осторожно спустился и помог Кэтлин загрузить покупки в фургон, а Дерри возбужденно прыгала вокруг. Шейн купил малышке конфет, и она умудрилась измазать личико в перечной мяте.

– Ах, ну ты только посмотри на это, – запричитала Кэтлин и усадила девочку на колени. – Не трогай меня, грязнуля, и вообще ничего не трогай, пока мы не вымоем твои ужасные руки.

– Ну что, все? – спросил Шейн, забираясь на облучок. Он взял вожжи и поморщился. Его раны заживали медленно, и Кэтлин переживала из-за него. Но Шейн отказался идти к врачу, сказав, что время – лучший лекарь.

– Да, мне больше ничего не надо, – ответила она мужу.

Шейн кивнул и повел фургон, пристраиваясь к общему потоку повозок, телег и других фургонов, едущих по пыльной улице. Кэтлин до сих пор удивлялась, как много людей приехало сюда со всех концов Орегона. Она уже давным-давно бросила попытки сосчитать все виды транспорта, собравшиеся в Форт-Индепенденс.

Шум и пыль стояли такие, что не грех было и перепугаться. Ковбои, мормоны, фермеры, индейцы и мексиканцы нескончаемой рекой текли по улицам, смеясь, споря, заключая сделки и просто разговаривая о погоде. Всюду сновали собаки, добавляя к общему гвалту свой лай. Свиньи, привязанные к телегам, верещали, и курицы в корзинах кудахтали во все горло.

Кэтлин так устала от этого шума и суеты, что уже начала скучать по тишине и спокойствию Килронана.

– Тебе, кажется, не хватало цивилизации, – сказал ей Шейн, после того как они едва не столкнулись с тяжелой телегой, доверху наполненной мешками с мукой. Кэтлин одной рукой вцепилась в борт фургона, а другой в Дерри.

– Это не то, о чем я думала, – ответила она, закашлявшись от пыли.

Шейн рассмеялся:

– Что ж, отправляемся домой завтра. До следующего года нам здесь делать нечего.

– Я не понимаю, почему все эти люди так стремятся в Орегон, вместо того чтобы спокойно сидеть в Миссури или поселиться где-нибудь в Канзасе?

– В Канзасе индейцы. А в Миссури больше не осталось бесплатной земли. А они хотят землю бесплатно, а не дешево.

Кэтлин посмотрела на разбитый фермерский фургон впереди них. Фургон тащили два старых мула. Крупный бородатый мужчина в слишком маленьком для него костюме шел за своей семьей. Кэтлин насчитала по меньшей мере восемь исхудавших детишек разного возраста и не менее трех собак. Рядом с бородачом шла огромная беременная женщина с сопливым младенцем на руках.

– С трудом верится, что эта семья доберется хотя бы до хребта, не говоря уж об Орегоне.

– Кто-то не доберется, – согласился Шейн, – но это же Америка. За попытку тебя не повесят.

Они встали лагерем у большого ручья и пробыли там несколько дней, пока Шейн набирался сил. Гейбриел, Джастис и Рейчел присоединились к ним на следующий день после того, как Кэтлин застрелила Нейта. Поскольку у Шейна начался жар, они решили, что Гейбриел, Джастис и Рейчел погонят табун в Форт-Индепенденс, а Шейн с Кэтлин останутся здесь и дождутся Мэри с фургоном.

– Я буду не я, если не получу за твоих лошадей лучшие цены, – заявила Рейчел. – И Здоровяка Эрла мы уделаем, это даже не вопрос. Я знаю, каким путем они идут, и мы с Гейбриелом можем срезать.

Кэтлин перевязывала раны Шейна и молилась, чтобы Мэри и Дерри добрались до них живыми и невредимыми. И они не заставили себя долго ждать.

– Мэри не летать, как молния, – заявила индианка Кэтлин, когда фургон въехал на поляну. – Медленно двигаться – как дуб, и так же долго жить.

У Дерри обгорел на солнце нос, а на ногах вместо ботинок были мокасины. Но щечки ее были розовыми, и болтала она, как всегда, без умолку.

– А мы видели волчеков! – объявила она. – Маму волчека и детоську волчека. И есе мы видели бигона.

– Бигона? – переспросила Кэтлин и посмотрела на Мэри.

– Бизона, – объяснила индианка.

Дерри кивнула: – бигона.

Посещение Форт-Индепенденс было бы событием для Кэтлин, но прошедшие две недели так изобиловали событиями, страхами и переживаниями, что она все воспринимала, как само собой разумеющееся. Они встретились с Гейбриелом, Джастисом и Рейчел, как и договаривались, у старой фактории.

– Говорила же, что выжму максимум из твоего табуна, – гордо сказала Рейчел. – Продала всех до последнего хвоста за два часа. В основном армейским.

Нэнси, Бесси и еще несколько лошадей все же осталось. Шейн не хотел их продавать. Им понадобятся лошади для возвращения домой, а Нэнси поведет табун и в следующем году.

– Эта старушка так хорошо знает дорогу, что нам с Гейбриелом вообще не приходилось напрягаться. Она сама вела табун, – сказал Джастис. – Мы запросто можем отправить ее из Килронана, а встретить здесь.

– Ага, осталось еще научить ее торговать, и можно из Килронана вообще не выезжать, – добавила Рейчел со смехом.

– Пожалуй, я возьмусь за этот трюк, – подключился к разговору Гейбриел. – Но сначала ей придется научиться говорить.

Рейчел улыбнулась и обратилась к Шейну:

– Да, кстати, Макенна, Гейбриел хочет с тобой поговорить. Это важно.

Гейбриел снял шляпу и смущенно принялся мять поля.

– Давай с глазу на глаз.

– Ладно. Но Кэтлин – моя жена, и я все равно ей все расскажу. Хватит с нас секретов.

– Дерри, хочешь я прокачу тебя на лошадке? – предложила Рейчел. Дерри с радостью согласилась, и они ушли. Мэри последовала за ними.

– Я тоже останусь, – сказал Джастис.

Гейбриел вздохнул и выпалил одним духом:

– Прежде всего ты должен знать, что Джастис – мой племянник, а Сериз была моей сестрой.

– Мэри рассказала мне, – спокойно ответил Шейн, – перед тем, как я уехал из Килронана. Она сказала, что она – бабушка Джастиса.

– Почему ты мне ничего не сказал? – спросила его Кэтлин.

– Но ты ведь знала, не так ли?

Кэтлин кивнула.

– Наверное, мы все были не правы, что скрывали это от тебя. Мэри боялась, что ты выгонишь ее. Ты бы выгнал?

– Если бы я знал, кто она, в тот момент, когда она пришла, то, пожалуй, да, – признался Шейн.

– Это еще не все, – вставил Джастис, ковыряя землю носком ботинка. – В ту ночь, когда мама умерла, я прятался у нее под кроватью. Я видел, что случилось... Почти все.

Лицо Шейна побледнело.

– Тогда ты знаешь, что я не убивал ее?

– Это был несчастный случай, – продолжал Джастис, как будто не слышал вопроса. – В комнате был еще один человек, хотя он тоже не убивал ее. Она просто споткнулась и упала на нож.

– Этим человеком был я, – сказал Гейбриел.

– Ты?! – Шейн уставился на Гейбриела. Гейбриел кивнул.

– Я очень сердился на нее за то, какой жизнью она жила. Мы поссорились, и она попыталась ударить меня ножом. Я хотел отобрать у нее нож, но... – Гейбриел потупился. – Мне нужно было сразу рассказать тебе все, Макенна. Но я испугался. Меня бы точно поведя сили. – Он посмотрел в глаза Макенны. – Я тоже любил ее. И теперь я буду жить с чувством вины за ее смерть до конца моих дней.

– Никто, кроме Сериз, не виноват, – заявил Джастис. – И я ее любил... Но она сама себя убила. Выпивка ее доконала, ну и, наверное, то, что она все время грустила. – Джастис посмотрел на Шейна. – Но это был не Гейбриел... и не ты.

– Я пойму, если ты велишь мне и моей матери уехать из Килронана, – сказал Гейбриел.

Кэтлин покачала головой.

– Нет, вы...

– Все это уже в прошлом, – сказал Шейн. – Нам нужно жить дальше. А Сериз хватит уже разрывать нас на части.

Позже тем же утром Гейбриел и Рейчел запропастились куда-то, никому ничего не сказав, а Шейн повел Кэтлин по магазинам. Джастис с бабушкой остались, чтобы разбить лагерь у старой фактории. Комнату в отеле в это время года снять было попросту невозможно, поэтому Шейн каждый год брал напрокат навес у старой индианки из Омахи.

Шейн вел свой караван по пыльным улицам.

– Я слышала, Гейбриел сказал, что где-то здесь есть целая колония только что приехавших эмигрантов из Ирландии. Они отправляются на север. Может, заглянем к ним, вдруг они знают новости о графстве Клэр? – предложила Кэтлин. – Я отправила вчера письмо сестре, но пройдет не один месяц, прежде чем я получу ответ.

– Я отвезу тебя туда, если хочешь, но не жди чудес. Тысячи ирландцев стремятся на запад.

Дерри беспокойно заерзала на коленях у Кэтлин.

– Хосю есе конфетку.

– Хватит тебе конфет, – сказала ей Кэтлин. – У тебя живот заболит. Если... – Она замолчала, увидев, что к ним скачет Джастис.

– Макенна! Макенна, давай быстрее! – кричал он. – Там Здоровяк Эрл собрался пристрелить Гейбриела.

– Держитесь! – крикнул Шейн в глубь фургона и стеганул коня вожжами, разворачиваясь. Когда они подъехали к толпе собравшихся зевак, Шейн натянул поводья и спрыгнул с облучка. – Джастис, останешься здесь. И чтоб глаз с женщин не спускал!

Он схватил ружье и побежал в толпу, откуда раздавался голос Здоровяка Эрла.

Кэтлин вылезла из фургона с Дерри на руках.

– Дай мне пони, Джастис.

– Но Макенна сказал...

– Ну же, Джастис!

Джастис слез и принял Дерри из рук Кэтлин. А та села в седло и посмотрела на мальчика.

– Смотри за ребенком, Джастис. Я доверяю тебе ее жизнь. И я рассчитываю на тебя.

Затем она пришпорила лошадь и помчалась к Шейну. Она остановилась только тогда, когда оказалась рядом с мужем. Он стоял напротив Здоровяка Эрла и трех его наемников. Еще рядом с Томпсоном стоял странно знакомый ей человек с темными волосами. Но Здоровяк Эрл не обращал внимания ни на Шейна, ни на нее. Он орал на свою дочь.

Рейчел и Гейбриел стояли рядом и держались за руки. И несмотря на ругань Томпсона-старшего, они выглядели почти счастливыми.

– Индейский выродок! – заливался тем временем Эрл Томпсон. – Да я тебя на куски порву...

Кэтлин посмотрела на лицо Томпсона. Его глаза так покраснели, что не знай она его лучше, решила бы, что он плакал.

– В Миссури это против закона! – орал Здоровяк Эрл. – Да я его сам вздерну!

– Да ничего такого ты ему не сделаешь! – кричала в ответ Рейчел. – Бо мертв, как и Нейт, и Длинношеий! Тебе мало трупов? Они были мерзавцами, ворами и едва не стали убийцами. Так что если бы Богу не было угодно разобраться с ними, то желающих нашлось бы и без него. И вздернули бы их всех на первом суку.

– Не смей орать на меня! – не унимался Томпсон. – Я твой отец!

Кэтлин перевела взгляд на Шейна. Он твердо держал в руках ружье, но не было похоже, что он в любой момент готов пристрелить соседа.

– Моя дочь никогда не выйдет за краснозадого ублюдка, – ядовито прошипел Здоровяк Эрл.

– Почему же не выйдет? Она уже вышла. – Рейчел помахала перед носом отца бумажкой. – Подписано, заверено печатью и благословлено самим Иисусом. Рейчел Томпсон и Гейбриел Ларок. Поженились в церкви на глазах у доброй дюжины свидетелей.

Здоровяк Эрл сорвал с себя шляпу и в сердцах швырнул ее на землю.

– Нельзя выйти за краснозадого в Миссури!

– А ты докажи, что он индеец, Эрл Томпсон. Докажи! В его свидетельстве о рождении сказано, что он сын француза по фамилии Ларок и некой Мэри Руж.

– Да какой он, к дьяволу, француз! Индеец он, и все тут! У него ж на роже все написано.

Рейчел повела плечом.

– Ха, вон у твоего наемника волосы чернее, чем у Гейбриела. Да и кожа не светлее! Мой муж – француз, па, и ни ты, и никто другой обратного не докажут.

– А я ни черта доказывать и не собираюсь, – ответил ей Здоровяк Эрл. – Я просто вышибу ему мозги прямо здесь.

– Никого ты не застрелишь, Эрл Томпсон. – Шейн поднял ружье и направил его на Здоровяка Эрла. – Лучше успокойся. Рейчел уже не ребенок, и ты ей не указ. Она вправе выйти замуж за любого, за кого пожелает.

– За любого белого, черт возьми! – не унимался Томпсон.

– Гейбриел белее, чем твой сынок, па, – сказала Рейчел.

– Я не намерен смотреть на его красную рожу. И я отрекаюсь от тебя, дрянь.

– Да ну?! А кому же ты оставишь свои земли, свой скот? Я – единственное, что у тебя осталось в жизни. И я выбрала себе мужа, нравится тебе это или нет. И если ты не можешь смотреть правде в глаза, то сиди там один.

– Рейчел, детка, – Эрл Томпсон изменился в лице от слов дочери, – ты не можешь так поступить со своим стариком.

– Уже поступила. И кстати, на твоем месте я бы извинилась перед Макенной. Твой Бо и Нейт Боун творили гадости на его земле в последние два года. В этом и твоя вина тоже.

Здоровяк Эрл хмуро посмотрел на Макенну. По щекам его текли слезы.

– Это правда? – спросил он. – Правда про Бо и Нейта?

Шейн кивнул:

– До последнего слова, Томпсон.

Плечи Здоровяка Эрла опустились, и Кэтлин только сейчас заметила, какие седые у него волосы и как изрезано морщинами его лицо.

Несмотря на крутой нрав и властность, он уже перестал быть хозяином положения. Он был всего лишь стариком, потерявшим сына. Он поругался с единственной дочерью, не в силах смириться с тем, что она вышла замуж за человека, которого он не мог принять как равного. Кэтлин жалела его.

– Я не позволю ему жить в моем доме, – сказал Томпсон дочери. – Ты можешь выйти за него, но не жди, что я пущу его в дом.

– У меня есть работа, – сказал Гейбриел. – И я могу позаботиться о своей жене. – Он посмотрел на Шейна. – Если, конечно, мы с Рейчел не станем проблемой для Макенны. Или мы пойдем в Орегон и...

– В Килронане вам всегда рады. Вы можете оставаться столько, сколько пожелаете, – прервал его Шейн.

Здоровяк Эрл прокашлялся и вытер потную ладонь о штаны.

– Я гляжу, больше говорить нечего...

– Верно, нечего, – сказала Рейчел. – Кроме разве того, что я все равно тебя люблю. И если ты хочешь, мы с мужем покажем тебе, где лежит Бо, и поможем его похоронить.

– Нет, – ответил Томпсон сиплым голосом. – Я сам найду.

После чего он развернулся и пошел прочь. Его люди двинулись следом. Темноволосый человек подошел к Здоровяку Эрлу и прошептал что-то ему на ухо. Кэтлин не расслышала ни слова. Томпсон ткнул большим пальцем за спину, не оборачиваясь:

– Вон тот высокий малый, он и будет Макенна.

– Шейн Макенна? – обратился странный незнакомец к Шейну. – Из графства Клэр?

– Ну, – ответил Шейн, – и что с того?

Кэтлин с опаской посмотрела на незнакомца.

– Я Лайм Шонесси, сам недавно из графства Клэр. Я женился на вдове моего брата, Морин.

– Вы муж Морин? – воскликнула Кэтлин удивленно. – Но так же нельзя. Вы не можете жениться на своей золовке.

Лайм ухмыльнулся.

– В Америке много чего можно, что дома было нельзя. Английские законы здесь не в ходу.

– А моя сестра здесь?

– Морин-то? Здесь, куда ж ей деться? Я, собственно, искал вас, чтоб забрать ее дочь, Дерри. Я так понимаю, она у вас?

– Дерри? – Кэтлин похолодела.

– Да, Дерри Шонесси. Дочка моей Морин и покойного брата. Вот уж удача, что и говорить! Морин и не надеялась найти свою сестру. Мы хотели остановиться пока у вас, а потом податься на запад, в Орегон.

Глава 25

– Сможешь ли ты когда-нибудь простить меня, Кейти? – Шейн держал Кэтлин за плечи и смотрел в ее заплаканные глаза. Боже, как он мог сомневаться в своей жене, как он мог даже подумать о том, что она ему изменяла?

Как он мог так несправедливо к ней относиться? И почему он был так упрям, что отказывался видеть, какой чистый и непорочный человек его жена? Он превратил ее жизнь в ад, хотя именно он обесчестил их брачное ложе.

– Ты единственный человек во всей моей никчемной жизни, кто не врал мне, а я не поверил тому, что ты говорила мне о Дерри.

Она опустила голову ему на грудь в надежде скрыть свои слезы.

– Я ведь много раз говорила тебе, что это ребенок Морин.

Он обнял ее.

– Давай ругай меня, кричи на меня, я вынесу все, потому что заслужил это.

– Да ты и сам неплохо справляешься с самобичеванием, – сказала она, улыбнувшись.

Он поцеловал ее в макушку.

– Прости меня, Кэтлин, если сможешь. Я тебя подвел. Но я обещаю исправиться.

– Ах, Шейн, – запричитала Кэтлин.

– Они не могут забрать ее у нас.

– Но моя сестра тоже любит Дерри. Это ведь ее родная дочь.

– Она родила ее, это верно, но она потеряла все права на нее, когда отправила ее с тобой в Америку. Нельзя ведь отдавать детей и брать их обратно, когда захочется, это тебе не подержанные седла. Теперь это наш ребенок.

– Но Морин дала ее мне, чтобы Дерри не умерла с голоду.

– Мы еще не обсуждали эту проблему с ними. Этот Лайм кажется вполне благоразумным человеком, – сказал Шейн, пытаясь успокоить Кэтлин. – Может быть, они согласятся устроиться здесь, в Миссури, если я продам им акров сто земли?

– Ты готов продать часть Килронана ради Дерри?

– С превеликим удовольствием, – ответил он. – Но давай не будем тешить себя надеждами. Сначала нужно обсудить все с ними. Шонесси сказал, что собирается везти семью через равнины и горы в Орегон. В таком опасном путешествии с трехгодовалым ребенком что угодно может случиться.