Ленивым утром - ведь до начала уроков еще целый долгий месяц, - жарким уже в десять часов утра, Ральф мог на минутку попытаться представить себя счастливым. Он наблюдал, как его младший брат резво скачет и шумно пинает по тротуару алюминиевую банку из-под газировки. Алекс, одетый в чистые белые шорты и голубую рубашечку-поло, действительно выглядел счастливым. Большие и важные вещи, казалось, обходили его стороной, не слишком задевая, и месяц назад он перенес ужасную весть гораздо спокойнее, чем кто-либо другой. Ральф испытал мучительный приступ зависти.
      Далеко впереди, примерно в десяти минутах ходьбы, Ральф хорошо видел очень знакомое приземистое здание, соперничающее с утренним солнцем яркой белизной - Малый мировой аквариум. Сегодня, как и вообще по четвергам, детей туда пускали бесплатно.
      Ральф прихлопнул комара, потом опустил взгляд на пропеченные солнцем плиты тротуара и постарался не наступать на стыки - хотя теперь это вряд ли что-нибудь значит.
      Звук жестянки, с долгим грохотом выкатившейся на мостовую, привлек его внимание, и он увидел, что брат остановился у перекрестка в ожидании зеленого света. Наклонившись вперед и уперев руки в колени, Алекс изучал через окошко газетного автомата первую страницу свежего выпуска.
      Ральф подошел и, не обращая внимания на заголовки статей про войну, взглянул на фотографию.
      - Это вибрационно-энергетическая пушка, - указал Алекс на газетный снимок.
      - Ага, - согласился Ральф. - Класса «Шива-2». Алекс ткнул пальцем в пластиковое окошечко:
      - А это бомбер-беспилотник Джи-7.
      - Великоват он для Джи-7, - засомневался Ральф. - Думаю, это Джи-11.
      Он изобразил ладошкой полет аппарата, сопровождая движение звуком падающей бомбы.
      В этот момент в отражении на пластике окошка Ральф увидел зеленый свет.
      - Пойдем, - сказал он.
      Два ряда огоньков, утопленных в асфальте мостовой, замигали янтарными вспышками, обозначая пешеходный переход. Это было очень похоже на огни взлетной полосы на аэродроме, и Алекс, расправив руки, словно крыло самолета, гудя, жужжа и обгоняя брата, побежал по улице.
      Когда Ральф прошел через вращающиеся двери Малого аквариума, его охватило знакомое ощущение - будто он вдруг перенесся в открытый космос. После яркого летнего солнца за дверью его ждала темнота, он вглядывался в нее широко открытыми глазами, и по мере того как глаза привыкали к полумраку, мир тьмы постепенно открывался мальчику. Внезапная прохлада после жары заставила кожу покрыться мурашками, ведь он, конечно, был одет по-летнему, в тонкую рубашку и шорты. Ральф вдыхал резкий запах большого свежевымытого общественного здания и слышал тихое жужжание кондиционеров, похожее на звук далеких моторов.
      После того как мальчики прошли через рамки металлоискателей и химических детекторов, они промчались мимо киоска сувениров и бросились в зал игровых автоматов. Все игры были бесплатными - и это хорошо, обучающие тоже - и это плохо. Но любимая игра Ральфа «Меткий стрелок» - самая замечательная, и то, что у нее нет прорези для монет - настоящее чудо!
      Зал был набит битком: притопала толпа скаутов, и они совершенно по-свински прибрали к рукам все игровые автоматы, а возле «Меткого стрелка» вообще выстроилась здоровенная очередь.
      - Вот гады! - Ральф резко повернулся и двинулся из игрового зала, Алекс пошел за ним. - Мы вернемся позже, когда это стадо уберется отсюда.
      - Да ну их, - сказал Алекс, - мне уже больше не нравится «Стрелок».
      - Как хочешь.
      Алекс указал через главное фойе на надпись «Простейшие» над одним из трех туннелей-павильонов Аквариума:
      - Пойдем туда, там здоровско!
      - Точно. Пойдем.
      Они прошли в арку павильона, обогнули перегородку, отделяющую более светлое фойе от затемненного зала, и оказались в большом, широком выставочном туннеле. Его потолок, изогнутые стены и даже большая часть пола были прозрачными, за ними - бескрайние водные глубины и какие-то камешки-ракушки, призванные изображать морское дно.
      Иллюзия была совершенной. Как-то Ральф ходил в этот музей с классом на «закулисную» экскурсию, где рассказывали, что все экспонаты в этом зале представляют собой трехмерные голографические проекции. Основой служил крошечный аквариум с загадочными подземными водами и таким же таинственным фазоконтрастным микроскопом в середине. Но Ральфу было все равно. Стены зала изобиловали животными: пресноводными одноклеточными организмами.
      Парамеция размером с акулу, размеренно шевеля ресничками, летела через всю стену, затем проплыла над головами мальчиков и нырнула ко дну. Глядя вниз сквозь пол, Алекс и Ральф увидели огромное существо, завтракающее чем-то непонятным. Ральф улыбнулся: казалось, эта громада могла зараз проглотить его братца.
      Мальчики часто бывали в этом зоомузее-аквариуме. Алекс бегал по коридору, показывал пальцем на разных одноклеточных и выкрикивал их названия. На мгновение он остановился:
      - Смотри, это амеба, и она что-то ест. - Тут другое существо привлекло его внимание: - Это сактория, она втягивает щупальца! - И он запрыгал дальше по коридору, указывая представителей фауны:
      - Дилептус. Литонотус. Эвплотец. Логофиллум.
      Алекс снова замер у стекла, его взгляд приковала не слишком большая парамеция, которая медленно и спокойно курсировала туда-сюда почти на уровне глаз.
      - Вот этот парамеций мне больше всех нравится, - сказал Алекс.
      - Смотри, какой чудесный.
      Парамеция скользила вдоль стены, ее реснички двигались плавными и красивыми волнами, и Алекс следовал за ней, бесшумно ступая резиновыми подошвами теннисных туфель, а кончик его носа, слегка потёкшего от волнения, чертил дорожку на стекле.
      - Ага, - сказал Ральф, проходя мимо, - просто классный.
      - Я назову его Парри, - Алекс оторвался от стекла. - Привет, Парри!
      - Он тебя не слышит, - объяснил Ральф. - Он просто малюсенькая точечка в банке с водой. Он такой маленький, что ты даже не увидишь его.
      - Я знаю, - сказал Алекс, но казалось, сам он в это не верит. Ральф окончательно заскучал, хотя и был очарован существом, похожим на огромную живую каплю серебра.
      - Пойдем обратно к автоматам, - он схватил Алекса за запястье и потащил его к выходу. Алекс знал, что протестовать бесполезно.
      Когда ребята пришли в игрозал, отряд скаутов уже исчез. Возле самых хороших игрушек по-прежнему толпились в ожидании дети, но очереди были недлинными. Ральф, все еще держа брата за руку, встал в очередь к «Стрелку».
      Ральф часто играл в эту игру: пилотируя свой корабль-разведчик в океанских глубинах, он разыскивал монстров - гигантских парамеций - и уничтожал их. Парамеции были настоящими, и игрок поражал их настоящим лазером. А если попадал в самый центр ядра клетки, существо взрывалось.
      Очередь двигалась медленно, но все же двигалась. У каждого игрока было три минуты на охоту, а за каждую убитую парамецию давались дополнительные пятнадцать секунд - но не более десяти минут всего. Однако мало кому удавалось продержаться в игре достаточно долго, и примерно через каждые четыре минуты место за пультом занимал очередной счастливый мальчуган. Девчонки «Стрелком» не очень-то интересовались.
      Через несколько минут ожидания Алекс отступил в сторонку от плотной кучки ребят и заявил:
      - Я хочу пойти к Парри.
      - Ты пропустишь свою очередь, - ответил Ральф.
      - Ну и что? - заупрямился Алекс. - Я все равно не хочу играть в эту дурацкую игру.
      - А мне не нравится, что ты куда-то пойдешь один.
      - Ха! Ты прям как мама говоришь! - поддел брат.
      - Ну да, - потупился Ральф, - мама сказала, чтобы я за тобой присматривал.
      - Ничего подобного! - возмутился Алекс, и его звонкий голос рассерженно задрожал. - Мне уже почти девять!
      Ральф задумался на минутку - ну не пропускать же свою очередь! - и сдался:
      - Ладно, тогда все время будь у простейших или сразу возвращайся сюда. Больше никуда не ходи. Договорились?
      - Ага.
      Ральф проводил взглядом Алекса и глянул вперед, где из-за суетливо маячивших плеч уже виднелся экран «Стрелка».
      Минут через пятнадцать он уже был почти в самом начале очереди, уже мог не только слышать звуки, но и ясно видеть экран. Очередной счастливчик как раз схватил пульт и начал игру. Ральф прочитал яркие слова: «Спонсоры игры - очистительные системы «Источник» и Департамент военной разведки». Потом экран превратился в синие морские глубины, и стрелок отправился уничтожать злых парамеций - помогать «Источнику» в «битве за безопасность питьевой воды». Из игрового автомата звучали великолепные шумовые эффекты, да и сам юный разведчик издавал радостные вопли вперемежку с боевым кличем, когда целился и стрелял по серебристым живым мишеням.
      Наблюдая за побоищем, Ральф вдруг услышал отдаленный вопль, который вполне сошел бы за настоящий, если бы не был частью игры. Раздражающий звук становился все громче и громче, и уже определенно казалось, что он исходит не от автомата. А когда смесь крика, рыданий и всхлипов стала невозможной, Ральф с трудом оторвал взгляд от экрана. Он увидел бегущего к нему Алекса. Слезы застилали глаза брата, рыдания душили его, он просто разрывался от крика.
      Ральф шагнул было навстречу, но тут же спохватился и отвел одну ногу назад, чтобы касаться своего места носком кеда и не упустить очередь.
      - Алекс, - заговорил он скучающим тоном, словно этот шумный малыш - случайный знакомый. - Что там у тебя случилось?
      - Ральфик, - крикнул Алекс сквозь всхлипы. - Пойдем со мной. - Он потянул брата за рубашку. - Тебе обязательно надо!
      - Зачем? - Ральф глянул назад через плечо. Все ребята в очереди притихли и внимательно смотрели на них. - Сейчас будет моя очередь.
      - Скорее! - в пронзительном крике звенели боль и досада. - Ральфик, пожалуйста! - Он потянул брата сильнее и настойчивее, так что рубашка вылезла из шорт.
      - Ладно, ладно, - Ральф вышел из очереди и поправил рубашку. Его ужасно смущало, что брат закатил истерику, а главное - что его при всех назвали Ральфиком. - Ты успокоишься или нет? - громко и раздраженно прошипел он.
      - Пойдем! - прокричал Алекс изо всех сил своих легких. Он снова ухватился за одежду брата, но Ральф отцепил его руку.
      - Да иду я!
      Алекс повернулся и побежал обратно в выставочный зал, время от времени оглядываясь через плечо на брата.
      - Ты мне скажешь наконец, что случилось? - пропыхтел бегущий следом Ральф.
      - Это Парри, - всхлипнул Алекс. - Кажется, ему плохо.
      - Что-о? - Ральф тут же остановился. Алекс засуетился.
      - Пожалуйста, - он ухватил Ральфа за запястье, - быстрее!
      - Ладно, - Ральф, болезненно осознавая, что люди глазеют на них, побежал с Алексом в Зал простейших.
      Алекс бросился к стеклу почти в середине туннеля-аквариума, взглянул вглубь и вскрикнул. Он метнулся к Ральфу:
      - Парри умирает!
      Ральф посмотрел на прозрачную стену возле того места, где мокрый нос брата оставил кривую полоску на стекле. Парамеция была там, но ее трудно было разглядеть в дебрях «морского дна» еще и потому, что она почти не двигалась. И пока Ральф присматривался к едва шевелящемуся телу, парамеция замерла.
      Алекс завизжал:
      - Он умер! Парри умер! - мальчик кричал даже еще громче, чем раньше, его вопли и рыдания прерывались быстрыми сдавленными всхлипами.
      Щеки Ральфа покраснели от досады и внезапной злобы:
      - Да и черт с ним! Ты так не ревел, даже когда наш папа погиб! Теперь старший брат чувствовал вину, щеки его пылали из-за
      того, что он произнес слова, которые были под негласным запретом.
      Алекс продолжал плакать, но по-другому. Теперь зал оглашали не истерические всхлипы, а печальные стоны, долгий вой, оплакивание всех скорбей мира.
      Издалека, постепенно приближаясь, послышались другие звуки: четкие щелчки, коротким эхом отскакивающие от стен коридора - торопливые шаги твердых подошв. Ральф взглянул через плечо и увидел высокого мужчину. У него были черные ботинки, черные брюки, белая рубашка с галстуком - и сердитое лицо. И он подходил все ближе и ближе.
      - Что тут за шум? - спросил он.
      - Кажется, Парри умер, - пожаловался Алекс.
      - Кто это?
      - Парамеция, - ответил Ральф. - Мой брат назвал ее Парри.
      - Да ради Бога, - незнакомец бросил взгляд на потолок, где проплывал увеличенный до гигантских размеров литонотус. Потом он мягко, но уверенно оттащил Алекса от стекла.
      И поглядел на Ральфа:
      - А родители ваши здесь? Ральф покачал головой.
      Человек потер лоб, взглянул на Ральфа, а затем чуть ниже, на Алекса.
      - Тогда ладно, - сказал он через несколько секунд. - Думаю, ребята, вам следует пойти со мной. - Он приподнял лицо Алекса за подбородок, заставляя мальчика взглянуть на него. - Пойдемте ко мне в офис. Вы мешаете посетителям, и другие дети тоже начали плакать.
      Ральф обхватил брата за плечи, всем своим видом давая понять, что защитит его. Ребят учили остерегаться незнакомцев.
      - Да не бойтесь, - сказал человек. - Со мной вы в безопасности. - Он указал на табличку, прикрепленную у него на груди. - Я что-то вроде главного хранителя этого зала зоомузея-аквари-ума.
      Ральф внимательно рассмотрел табличку на кармане рубашки, примерно там, где солдаты носили знаки отличия: Д-р Говард Бек, хранитель Малого мирового аквариума, куратор Зала простейших.
      Рыдания Алекса чуть стихли.
      - Господин хранитель зоомузея, - сказал он, хлюпая носом и размазывая по щекам слезы, - пожалуйста, помогите Парри!
      Хранитель вдохнул и медленно выпустил воздух:
      - Пойдемте со мной, - еще раз предложил он. - Посмотрим, что можно сделать.
      В офисе он усадил мальчиков за стол, обошел его вокруг и сам сел напротив. Несколько секунд они молча смотрели друг на друга, и затем хранитель заговорил:
      - Дело в том, что парамеции в некотором смысле по-настоящему не умирают. Понимаете, когда они размножаются, то как бы разделяются пополам… - он говорил мягким, тихим и спокойным голосом, словно учитель, занимающий беседой детей, пришедших в класс раньше всех. - Это значит, что любой парамеции на самом деле много-много миллионов лет, потому что она - малюсенькая частичка оригинала, самой первой в мире парамеции.
      - Ух ты! - выдохнул Ральф.
      - А когда парамеция умирает, - хранитель прямо и открыто посмотрел на Алекса, - то совершенно не о чем плакать. Я имею в виду: убийство парамеции это не то, что убийство человека. - Он чуть улыбнулся и задорно подмигнул. - И наверняка для этого даже слово есть другое.
      - Убивать - это плохо, - упрямо заявил Алекс. - Зачем кому-то желать смерти Парри?
      Хранитель вздохнул:
      - Тебе не надо было давать ей имя. - Он похлопал ладонью по столу: - Послушай, ты же убиваешь комаров, не так ли?
      Алекс промолчал.
      - Ну ответь, - потребовал хранитель. - Я уверен, что ты убивал комаров, например, когда выезжал с родителями на природу.
      Алекс едва заметно кивнул.
      - А что ты скажешь об уничтожении мух?
      - Ну да, - чуть слышно ответил Алекс.
      - А как насчет пауков?
      - Фу, - Алекс сморщил нос. - Ненавижу пауков.
      - Ладно, - продолжал хранитель, - а дома у вас, вероятно, есть мышеловки…
      - Я люблю мышек.
      - Тогда крысоловки.
      - И крыс тоже люблю.
      - Ты прекрасно понимаешь, о чем я.
      - Нет, - сказал Алекс.
      Следя за напряженным диалогом, Ральф вертел головой туда-сюда и на мгновение ощутил себя наблюдателем теннисного матча.
      - Ладно… - Хранитель побарабанил по столу кончиками пальцев. - Спорим, ты ешь гамбургеры.
      - Ага-а, - ответил Алекс с явным подозрением в голосе. «Гамбургеры! Любимая еда братишки! Один-ноль в пользу хранителя», - подумал Ральф.
      - Мясо в гамбургере - это корова, - объяснил хранитель. - Ты корову не убиваешь, но прекрасно понимаешь, что кто-то другой должен это сделать.
      Ральф взглянул на брата. Мальчик, казалось, глубоко задумался.
      - Ладно, - согласился Алекс через некоторое время. - Может быть, не все убийства неправильные.
      Хранитель, слегка улыбаясь, кивнул.
      - Но, - сказал Алекс, - мне внутри кажется, прямо чувствуется, что это неправильно. Особенно если это кто-то знакомый, как Парри, например. И это очень-очень плохо.
      Хранитель потер лоб, поднял глаза к потолку. Казалось, что он начинает терять терпение:
      - Послушай. Я же говорил тебе. Все парамеции взаимозаменяемые, одинаковые.
      - У нас в школе есть близнецы, - не сдавался Алекс, - они тоже одинаковые, но на самом деле они разные.
      - Я совсем не это имел в виду, - покачал головой хранитель. - Боже мой, чем я занимаюсь! Вступил в спор, - он оглядел Алекса, - с конопатым семилеткой!
      - Мне уже почти девять.
      Ральф снова заметил в облике Алекса перемену: сжатые кулаки, чуть дрожащая нижняя губа - все сигнализировало об отчаянии. Он исподлобья посмотрел на хранителя:
      - Перестаньте дразнить моего брата!
      - Я его не дразню, - удивленно ответил тот и указал пальцем на Ральфа. - А позволь спросить, тебе-то сколько лет?
      - Мне скоро двенадцать.
      - Скоро двенадцать… - хранитель улыбнулся. «Как мама, - подумал Ральф, - когда думает о том, что было давно». - Но ты-то понимаешь, что я пытаюсь объяснить твоему брату?
      - Нет.
      Хранитель вздохнул.
      - Ладно, когда вы достигнете разумного возраста, то поймете, - он встал и посмотрел на Алекса. - Все в порядке, молодой человек, - сказал он. - Теперь, когда вы успокоились, может, отправитесь домой? - Он повернулся к двери.
      Вдруг Алекс с размаху стукнул кулаками по столу.
      - Вы меня разозлили! - крикнул он.
      Хранитель остановился и повернулся к ребятам, его лицо вытянулось от удивления.
      Алекс вскочил на ноги.
      Ральф тоже встал и уставился на брата: трясущиеся от ярости плечи, дрожащая губа, покрасневшие глаза, вновь наполнившиеся слезами. Он знал, что кажущееся спокойствие минуту назад было кратким затишьем между двумя бурями эмоций.
      - Вы только разговаривать умеете! - крикнул Алекс на такой высокой ноте, что, казалось, звук мог расколоть стекло. - Вас не волнует, что Парри умирает! Вас ничего не волнует! И не волнует, что весь мир умирает! А мне нравится Парри! А вы плохой! Идите на войну, и пусть вас там убьют!
      Ральф от удивления разинул рот. Отец никогда не позволил бы Алексу говорить так со взрослым человеком. Ральф уже почти видел, как хранитель хватает грубияна, разворачивает и шлепает по попе. Вместо этого он с озадаченным видом вернулся и сел в свое кресло. Поставил локти на стол и положил подбородок на руки, так что его глаза оказались на одном уровне с глазами стоящего напротив Алекса.
      - Твой папа ушел на войну? - тихо спросил хранитель. Алекс кивнул, его злости заметно поубавилось.
      - Он погиб, - пояснил Ральф. Хранитель откинулся назад в кресле.
      - Боже мой, - он уронил руки на столешницу, а теперь сжал пальцы в кулаки, царапнув ногтями по деревянной поверхности. Потом он наклонился вперед и спросил: - Недавно?
      - Да, - ответил Ральф едва слышно.
      - Простите меня.
      И голос, и выражение лица хранителя были искренними. Ральф верил этому человеку.
      Хранитель сочувственно посмотрел на Алекса и очень тихо произнес:
      - Думаю, теперь я все понял.
      Несколько секунд они молчали. Потом хранитель встал. Он наклонился вперед, опершись прямыми руками на стол, и сказал:
      - Вы должны гордиться своим отцом. Он отдал жизнь за то, чтобы… чтобы… - он попытался подобрать слова, но тщетно. Да и Алекс, казалось, совсем не слушал.
      - Плохо, что у вас тут есть игра, где убивают, - сказал Алекс, на его глаза снова навернулись слезы.
      - Какая игра? А, ты имеешь в виду «Меткого стрелка», - хранитель выпрямился, оттолкнувшись от стола. - Так это же просто игра, - сказал он, но Ральф уловил недостаточную уверенность в его голосе.
      Алекс всхлипнул.
      - Это не просто игра, - он вытер рукой мокрый нос. - Она ужасная и злая.
      Хранитель несколько секунд смотрел на Алекса, вздохнул и потом медленно сел.
      - Да, - прошептал он. - Она ужасная и злая… Она отвратительная.
      В дрогнувшем голосе хранителя Ральф на мгновение уловил беспомощность и подумал, что взрослый человек тоже готов заплакать. А тот тихо произнес, опустив голову, словно обращаясь к столу:
      - Я всегда ненавидел эту… проклятую игру. Но «Источник» содержит Зал простейших, - хранитель сжал руку в кулак. - Бедные, беспомощные дети, - говорил он, отбивая каждое слово ударом кулака по столу, все сильнее и сильнее. - Им не позволено ничего решать в своей жизни… Как будто мне позволено… Да будь она проклята, эта война!
      Пока хранитель бормотал, будто бы разговаривая сам с собой, Ральф сделал тихий шажок в сторону Алекса и положил руку на плечо брата. Потом два мальчика, двигаясь как один, сделали шаг к двери.
      Тут хранитель пристально посмотрел на них. Он не казался рассерженным, но он молчал и даже не шевелился. Просто смотрел.
      Мальчики стояли без движения - ждали.
      Потом, когда Ральф уже почти достиг предела своей способности не шевелиться, хранитель встал и в упор взглянул на Алекса.
      - Итак, тебя беспокоит сама идея убийства? - его голос звучал спокойно. - Несерьезное и пренебрежительное отношение к живому?
      Ральф посмотрел на Алекса. Брат не ответил, он даже не кивнул. Он казался загипнотизированным.
      - Да, - кивнул хранитель, - я думаю, меня тоже это волнует. - Он поправил галстук и решительно шагнул к двери. - И я больше не могу и не хочу быть робкой овцой в стаде. - Он взглянул на ребят. - Вы оба, - сказал он твердым голосом, - пойдемте со мной.
      Ральф, все еще держа руку на плече Алекса, вышел из кабинета следом за хранителем. У Ральфа мелькнула мысль, что можно побежать к выходу - они бы легко удрали. Но сейчас было правильноследовать распоряжениям взрослого человека.
      Они прошли за хранителем назад через Зал простейших. Алекс смотрел в одну точку на спине идущего впереди хранителя, совершенно не глядя по сторонам. Он не обращал внимания на своих любимых «звериков»! Хранитель вышел из туннеля, пересек фойе и проследовал в игрозал.
      Ральф и Алекс затерялись в группе детей и здесь, под защитой толпы, наблюдали, как хранитель подходит к пульту «Стрелка» - прямо к началу очереди.
      - Эта игра испорчена, - заявил он.
      Ральф услышал крики: «Ну-у!», «Почему это?» и «Вот облом!».
      - Боюсь, - сказал хранитель, - что игра закрывается надолго. Навсегда.
      Волна недовольных восклицаний и жалобных «ну почему-у» поднялась и схлынула. Дети разбрелись к другим играм, оставив Ральфа и Алекса без защитного окружения.
      Хранитель жестом пригласил их подойти поближе к «Стрелку», но мальчики нерешительно топтались поодаль и не сразу выполнили просьбу.
      Сбоку из игрового автомата выходил толстый силовой кабель, его вилка будто бы вросла в большую розетку в стене.
      - Выдерни шнур из сети, - велел Алексу хранитель. Алекс сморщил нос и поднял глаза на взрослого.
      - Давай-давай, - кивнул тот, - на время назначаю тебя тут главным. Берись за шнур и тяни.
      Алекс переглянулся с Ральфом, потом послушно наклонился, поднял толстый кабель и потянул, но вилка оставалась в розетке.
      - Ее специально сделали, чтобы она тяжело вынималась, - сказал хранитель. - Дергай сильнее.
      Алекс крепко ухватил шнур двумя руками и снова потянул. Но кабель, прямой и упругий, по-прежнему питал «Стрелка» энергией, и огоньки на экране все так же ярко светились.
      - Сильнее, - подбодрил хранитель, - ты сможешь!
      - Я не могу.
      - Сможешь! - убеждал хранитель. - Тяни!
      Алекс закусил нижнюю губу и изо всех сил дернул провод. Но «Стрелок» все так же тихонько жужжал, насыщаемый электричеством.
      - Еще разок! Я уверен, ты справишься!
      Мальчик уперся ногами в пол и всем своим существом вступил в борьбу с неподатливым толстым кабелем, даже вскрикнул от напряжения. Вилка внезапно отщелкнулась, и Алекс отлетел назад, все еще сжимая в руках черный шнур. Хранитель подхватил мальчика, не дав ему врезаться прямо в игровой автомат.
      Дисплей «Меткого стрелка» погас, электрическое жужжание внутри постепенно стихло - и Алекс вдруг заплакал.
      - Все в порядке, - хранитель взъерошил волосы мальчика. - Все в порядке, - тихо повторил он. - Можешь больше об этом не волноваться.
      Снова Ральф почувствовал прилив зависти.
      Ночью, когда Алекс взобрался на верхнюю кровать, Ральф потянулся и выключил свет. Уже почти год, как у каждого из них есть своя комната, но около месяца назад Алекс попросился обратно, чтобы спать на своей старой кровати. Мама подумала, что это неплохая идея. Ральф покапризничал для виду, но прекрасно понял, что никого этим не обманул. Здорово, что Алекс вернулся на верхнюю койку - как раньше, когда они были совсем маленькими.
      - Ральфик, - позвал сверху Алекс. Ральф перевернулся на спину:
      - Что?
      - Когда ты достигнешь разумного возраста?
      - Уже достиг. Так мама сказала.
      - А я достиг?
      - Нет еще.
      - А когда я узнаю, что достиг?
      - Я тебе скажу. - Ральф перевернулся на живот и зарылся лицом в подушку.
      - Ральфик!
      Ральф поднялся на локтях:
      - Алекс! Спи уже! - и шлепнулся обратно на подушку.
      - Мне понравился хранитель, - сообщил Алекс приглушенным голосом.
      Ральф знал, что отвечать не надо. Просто его маленький брат беседует сам с собой перед сном.
      - Бедные парамеции, - вздохнул Алекс. - Почему они должны умирать? Они не сделали ничего плохого.
      Несмотря на то, что комната была все еще теплой после дневной жары, Ральф поплотнее закутался в одеяло. И закрыл глаза.
      - Боженька, благослови мамочку… - донесся до него голос Алекса.
      Ральф открыл глаза и сморщил нос. Это странно. Алекс перестал молиться вслух еще в семь лет.
      - …и Ральфика. И благослови папу… И Парри тоже благослови, и всех других парамеций.
      В темноте Ральфу предстало внезапное видение: яркие вспышки бомб, разрушающиеся дома, ощущение дрожащей от взрывов земли, ужас в криках людей… В крике отца.
      Он вытер глаза рукой, размазав соленую влагу по щекам и губам. Он перевернулся и вжался в уголок между краем матраса и стеной. «И благослови, Господи, всех ни в чем не повинных парамеций», - прошептал он в темноту.
       Перевела с английского Татьяна МУРИНА
      © Carl Frederick. Prayer for a Dead Paramecium. 2005. Печатается с разрешения автора. Рассказ впервые опубликован в журнале «Analog».
 

This file was created

with BookDesigner program

bookdesigner@the-ebook.org

31.07.2008