— Ворчун, ты хорошо помнишь, где была дверь? — Владислав повернулся в седле.
      — Разумеется, помню, — Ворчун важно восседал на верблюде, ловко управляя животным при помощи вновь обретенного манипулятора. — Приведу, как по карте.
      Караван уже третьи сутки шел по пустыне, и агент, глядя на унылое однообразие песчаных барханов, начал сомневаться в способности Ворчуна ориентироваться в пустыне без корабля, без сканеров и всего того, чем он раньше мог пользоваться. Он оглянулся. Караван состоял более чем из двухсот верблюдов и ста человек. Сто первым был Ворчун. Глядя на него, Владислав ухмыльнулся. К этому нелепому деревянному ящику с глазами и одной рукой все уже давно привыкли, и многие даже подружились с ним, а Свичар и Шеклен не упускали возможности позубоскалить, хотя все их словесные перепалки заканчивались дружеским рукопожатием.
      Зима давала о себе знать даже в пустыне. Днем было довольно тепло, но по ночам температура частенько падала ниже нуля, и утром люди, дрожа, вылезали из-под своих плащей, покрытых инеем. Топливо для костров везли с собой и поэтому экономили, используя его только для приготовления пищи, люди ложились спать около своих верблюдов, чтобы согреваться теплом животных. Северяне, казалось, холода не замечали. Они больше страдали от необходимости экономить воду. Владислав очень надеялся, что дверь в заброшенный город они найдут еще до того момента, когда кончится вода и топливо. Сейчас он снова и снова окидывал взглядом неторопливо продвигающуюся змею каравана. Вздохнув, он спустился с бархана вниз и пристроился в хвосте. Свичар руководил экспедицией, являясь хозяином не только верблюдов, но и этих земель.
      Владислав взглянул на небо. Увидев Готар — большую из двух лун, — он определил, что через час-другой Свичар даст команду устраиваться на ночлег. Глук не изменял себе, проводя почти все время в воздухе. Он опускался только на ночлег и с первыми лучами солнца снова взмывал в небо. Каждый раз Ворчун, провожая взглядом айора, изображал вздох и печально ставил своих собеседников в известность, что он борткомпьютер и его призвание — полет. Уже весь караван выучил неизвестное доселе слово — "борткомпьютер".
      Когда Свичар объявил привал, агент подошел к Ворчуну:
      — Что-то не видать конца пути, — сказал он. — Может, Глук что-нибудь заметил?
      — Все будет как надо, — успокоил его Бонд. — Не нервничай.
      Владислав вернулся к костру, возле которого собрались все «меченосцы». Эстер проводила все свое время с князем и просто светилась от счастья. Шеклен сдружился со Свичаром. Степан взял под покровительство рано потерявшего отца Алдана, а Глук тоже нашел себе напарника в лице Ворчуна.
      — Ворчун утверждает, что мы в дне пути от цели, — спустившийся айор сложил крылья, обернувшись ими. Сейчас он снова стал похож на странного пилигрима в иссиня-черном плаще.
      — А ты сам как думаешь? — Владислав пытливо смотрел на него.
      — Я? — Глук пожал плечами. — Я пока ничего не заметил.
      — Ну что ж, завтра узнаем, что там за "камень", — Владислав напустил на себя беззаботный вид, стараясь не показывать волнения.
      Утолив голод вяленым мясом, пресными лепешками и выпив по чашке горячего чая с верблюжьим молоком, люди начали устраиваться на ночлег. Рядом с Раденко оказались Степан с Алданом.
      — Стив, — Алдан уже знал настоящее имя агента, но все равно обращался к нему, как в Стензере. — Стив, как ты думаешь, «камень» все еще работает?
      — Не знаю, — не стал кривить душой Владислав. — Хочется надеяться, но узнаем мы это, только когда его найдем.
      — А потом исчезнет зло на планете, а, Стив?
      — Нет, не думаю, — Владислав Раденко посмотрел ему в глаза. — Зло прячется не в чем-то особенном. Чаще всего зло прячется в каждом из нас. И если мы позволяем ему завладеть нашим сердцем и разумом, вот тогда оно вырывается наружу. Брат убивает брата, сановник поднимает руку на короля. И тогда, увы, одним лишь чистым сердцем зло не победить. Добро должно быть с кулаками. А сейчас давай спи.
      На следующий день поднялась песчаная буря, и караван не мог сдвинуться с места. Холодный ветер поднимал тучи мельчайшего песка, забивался в ноздри и глаза. Не спасали даже полотняные маски. Песок был везде, в одежде и под одеждой, в волосах, в ушах и в носу. Он скрипел на зубах и сушил кожу. Казалось, что он даже под кожей. Легче всех перенес бурю Глук. Айор поднялся в воздух и исчез. Вернулся он, только когда буря стихла, к вечеру второго дня, с трудом найдя караван по полузасыпанным песком верблюдам. Люди сидели рядом с животными, укрывшись с головой своими плащами и не имея возможности ни развести огонь, ни поесть. Через два дня, когда буря стихла, люди зашевелились, выползая из своих укрытий. Один за другим, стряхивая с себя кучи песка, поднимались верблюды.
      Не досчитались пяти верблюдов и троих людей. После упорных поисков обнаружили копыто одного из верблюдов у основания нанесенного ветром за два дня бархана. И люди, и животные оказались засыпаны толстым слоем песка. Все они погибли, задохнувшись под тяжестью бархана. Владиславу стало понятно, почему Свичар требовал от людей каждые два часа вставать, поднимать упирающихся животных и переходить на новое место. Эти трое, по всей вероятности, уснули — и больше не проснулись. Измученные вынужденным бодрствованием люди, наспех утолив жажду и голод, падали без сил и засыпали. Утром не встал еще один. Красное распухшее лицо явно указывало на укус пустынного скорпиона, как их окрестил Владислав. Насекомое больше походило на сороконожку с загнутым наверх хвостиком, конец которого оканчивался маленькими хитиновыми челюстями. Как и все коренные обитатели планеты, это насекомое имело "кусающийся хвост", к тому же ядовитый.
      Наспех похоронив погибших, караван двинулся в путь. К вечеру Ворчун остановил своего верблюда и рукой указал подъехавшему агенту на соседний бархан.
      — Вон там.
      Владислав тронул своего верблюда, но животное захрапело и не тронулось с места.
      — Не пойдут они, — пояснил Ворчун. — Дверь защищена низкочастотным излучением, а верблюды его чувствуют очень хорошо.
      — А, черт, — ругнулся Раденко и, перекинув ногу, спрыгнул вниз, не дожидаясь, когда дрессированное животное опустится на колени.
      Утопая по щиколотку в песке и съезжая вниз, он не удержал равновесие на крутом склоне и, плюхнувшись на мягкое место, заскользил вниз, увлекая за собой целый поток песка, и сопровождаемый улыбками многочисленных свидетелей, его неуклюжести. Торопливо поднявшись, он, не отряхиваясь, бегом кинулся вокруг бархана. Караван остановился, и люди начали устраиваться лагерем. Владислав смотрел под ноги в поисках песчаного сурка. Наконец он заметил след и пошел по нему. Убедившись, что след обрывается, исчезая в бархане, Владислав обернулся и помахал рукой, подзывая спутников. Первым рядом опустился Глук, затем подошли все остальные.
      — Мать вашу, — вдруг послышались ругательства разозленного Ворчуна. — А меня что, значит, здесь бросили? Ведь знаете, что я не могу ходить, и эта скотина тоже с места не двигается. Ну да, конечно: Ворчун всех привел, всем все показал, теперь он никому не нужен. Вот она, человеческая благодарность. "Мавр сделал свое дело, мавр может уйти"… — Ворчун, похоже, не на шутку разозлился.
      Степан и Глук, не сговариваясь, одновременно пошли к верблюду, на котором все еще бесновался Ворчун.
      — Не подходите ко мне! — рявкнул Ворчун, когда его попытались снять с верблюда. — Буду здесь сидеть до скончания века, и пусть мои бедные косточки и косточки вот этого несчастного животного лежат здесь вечным укором, как памятник неблагодарному человечеству.
      — Ворчун, — оборвал его, улыбаясь, Глук, — у тебя же нет косточек.
      — А твое какое дело? Бэтмен… — огрызнулся Ворчун.
      Айор не понял этого странного слова, но нотку иронии, проскользнувшую в голосе компьютера, понял прекрасно. Он отвернулся и неторопливо направился назад. Молчавший до сих пор Степан развел руками и пошел следом.
      — Эй!… Куда пошли? — испуганно заорал им вслед Ворчун. — Я же пошутил…
      Степан с Глуком переглянулись.
      — Тебе нужен этот хам? — подмигнул Глук.
      — Ни… нисколько, — пушкарь охотно включился в игру.
      — Тогда пошли, пусть занимается своими "бедными косточками".
      — Ну ребята, ну куда же вы? Я же пошутил, — захныкал Ворчун.
      — Тогда больше не хами, — обернулся к нему айор.
      — Не буду, не буду, — Ворчун, в притворном раскаянии, прикрыл манипулятором свой динамик. — Молчу…
      Вскоре Глук со Степаном, взяв с двух сторон за ручки ящик, в котором находился Ворчун, понесли его вниз. Ворчун, перебирая пальцами манипулятора, изображал идущего.
      — Хочу ноги, — заявил он категорично, когда его поставили рядом со стоящими людьми.
      — Тсс… — шикнули на него.
      Владислав, набрав в легкие воздуха, шагнул прямо в бархан — и исчез. Все затаили дыхание. Эстер собиралась уже шагнуть следом, когда из песка прямо на людей выскочил песчаный сурок. Увидев людей, он на секунду замер и, обиженно заверещав, юркнул в сторону. Девушка взяла за руку Святослава и бесстрашно шагнула в бархан, увлекая князя за собой. Вслед за ними рискнули и все остальные.
      Агент стоял перед металлической дверью, внимательно изучая надписи.
      — Мы должны каким-то образом попасть внутрь, — он оглянулся через плечо. — Дверь заперта, и я думаю, что эта надпись имеет какое-то значение.
      Свичар вышел вперед. Окинув критическим взглядом дверь, он буркнул:
      — Странные письмена, незнакомые, — и навалился на дверь могучим плечом, пробуя ее на прочность.
      Однако ничего не произошло. Массивная дверь даже не шелохнулась. Вслед за ним все по очереди осмотрели дверь, но никто не смог разобраться ни в том, как открывается дверь, ни в значении странных рунных написей.
      — Имеющие ключ да положат руку правую на отведенное каждому место, и откроется город, — сказал вдруг Ворчун.
      Все разом обернулись к нему.
      — Ну что смотрите? — Ворчун, довольный произведенным эффектом, сделал паузу, а затем снизошел до пояснений. — Это "Санскрит"- шрифт древних. Тысячи лет назад почти каждый народ имел свой собственный шрифт, а писали в те времена не разделяя предложения на отдельные слова…
      — То то я смотрю, буквы вроде что то такое видел, а что написано — непонятно, — хмыкнул Владислав. — Со санскритом не знаком, — со вздохом добавил он.
      — Ну и как это понимать? — перебил его Алдан. — У нас и одного-то ключа нет.
      — А это что? — Ворчун ткнул в висящий на боку юноши меч.
      — Ну как же мы сразу не догадались! — воскликнула Эстер. — Бонд 007, ты просто гений!
      — Да нет, ну чего там, — сразу заскромничал Ворчун. — Я еще и по-арабски и по-японски читать умею.
      Владислав вглядывался в орнамент на двери, затем рывком выдернул свой меч из ножен, провел пальцем по рунам и, щелкнув ногтем по двери, сказал:
      — Смотрите, вот здесь на двери изображен контур меча с такими же рунами, как у меня. — Он приложил меч плашмя к двери, и клинок тотчас же слился с контуром, выгравированным на металле, прижатый к поверхности двери неведомой силой.
      Эстер вытащила свой меч и, сравнив руны, прижала его правой рукой туда, где был изображен силуэт ее меча. Скоро каждый нашел место, предназначенное для его меча. Ворчун, получив девятый-последний меч, точным расчитанным движением припечатал его к двери. Последним к двери подошел Свичар. Он со вздохом приложил свой меч к последнему, оставшемуся свободным в центре силуэту. Что-то щелкнуло — и дверь исчезла. Не съехала в сторону, не открылась, а просто растаяла в воздухе, оставив в руках друзей девять мечей.

* * *

      Друзья почувствовали дрожь под ногами. Владислав, опустив взгляд, отметил, что что-то поднимает их наверх. Из-под тысячелетнего песка наверх поднимался город. Песок водой стекал вниз, открывая спрятанные строения. Часть земли, словно гигантская сфера, поднялась, открыв взорам путников необычайное зрелище.
      Исчезла не только дверь — исчез весь бархан песка, что закрывал ее от посторонних взглядов. Исчезла также порядочная часть пустыни, открыв путникам город. Лагерь, разбитый спутниками меченосцев, оказался на самой границе песка. Люди, сидящие у костров, вскакивали, протирая глаза, а затем падали на колени. Верблюды, стоявшие лагерем внизу, закричали и повскакивали на ноги.
      Владислав со своей командой стоял под огромной аркой, все еще не решаясь войти в этот огромный величественный город, построенный явно не человеческими руками. Вместо сыпучего песка под ногами путников оказались плиты из полированного черного мрамора с голубыми прожилками. Дорога из камня вела в глубь города, теряясь где-то между величественными белыми зданиями. Вокруг зданий повсюду зеленела странная трава, больше похожая на мох, а вдоль дороги росли раскидистые деревья, не дающие тени: несмотря на то, что них была густая листва.
      Владислав наклонился и потрогал рукой мох, рука прошла сквозь зелень и пальцы почувствовали песок.
      Один из верблюдов вдруг закричал и, вырвавшись из рук погонщиков, побежал к городу, вероятно, увидев зелень, однако на самой границе песка остановился, словно наткнулся на невидимую стену. Сейчас солнце садилось, и тени от деревьев ложились длинными черными полосами через зеленые газоны. Белые здания в лучах заходящего солнца выглядели розовыми и, казалось, светились. Все меченосцы следом за Владиславом шагнули за порог арки и очутились в городе. Процессия двинулась по дороге вглубь города. Странные здания не имели ни окон, ни дверей. Путники то и дело озираясь по сторонам, не в силах отделаться от ощущения, что сами здания наблюдают за ними. Дорога, петляя между строениями, окончилась площадью, на которой, словно на помосте, сложенном из огромных плит черного мрамора, лежал странный, едва отесанный валун с восемью гранями. Не доходя нескольких шагов до камня, Владислав остановился. По плитам площади тянулась небольшая бороздка, очерчивая круг вокруг помоста из каменных ступеней, на которых лежал камень.
      Крепкая рука Свичара схватила Владислава за локоть, когда он попытался перешагнуть границу круга.
      — Подожди-ка, — Свичар сунул руку за пазуху, выудив оттуда небольшой сверток.
      Владислав в недоумении уставился на хана.
      — Что-то не так?
      — Ты помнишь легенду о Фикрате-смелом? — Свичар, не торопясь, развязывал кожаный мешочек, из которого торчал плетеный шнурок.
      — Ну, помню, — насторожился Владислав, убрав назад занесенную ногу.
      — Там говорится, что каждый, кто пытался приблизиться к камню, старился на глазах и умирал, прежде чем мог выйти из круга назад.
      — Но где же тогда скелеты? — хмыкнул Владислав.
      — Не торопись, — снова осадил его Свичар. — Сейчас мы узнаем, правду ли рассказывали старики. — Он вытянул из мешка за шнурок упирающегося сьюка. Шнурок накрепко обматывал пасть ядовитого хвостика. Возмущенный сьюк извивался и шипел, пытаясь достать до кого-нибудь из людей, которые автоматически отшатнулись от Свичара с его трофеем. Хан размахнулся и забросил ящерицу в круг. Упавший сьюк изогнулся и, вскочив на четыре лапки, впился зубами в ненавистный шнурок. Убедившись, что шнурок все еще крепко сидит на хвосте, сьюк зашипел в сторону обидчика и неторопливо засеменил куда-то, волоча шнурок за гордо задранным хвостиком.
      Свичар исподлобья взглянул на Владислава:
      — Э… наверное, опасности нет. — Он первый шагнул через черту.
      Вслед за ним шагнули и все остальные. Поднявшись по ступеням, они, переглядываясь, остановились около камня. Владислав провел пальцем по грубо отесанным граням, разглядывая пазы, словно предназначенные для клинков. Точно такое же углубление было и сверху в центре камня. Владислав вынул свой меч из ножен и вставил его в паз. Меч, легко скользнув, занял свое место. Айор тоже вынул свой меч и подошел к камню. Найдя нужные руны на камне, он вставил свой меч в щель.
      — Глук, — Владислав озадаченно смотрел на руны на камне. — У меня руны не совпадают с тем, что было на двери. Черт, получается я просто сунул меч в первый попавшийся паз.
      — У меня совпадают, — айор сделал шаг назад.
      Владислав потянул меч назад. Клинок выходил с заметным усилием, словно камень не хотел выпускать то, что ему принадлежало по праву. Покрасневший агент, вытянув, наконец, свое оружие, виновато посмотрел на друзей. Все дружно хранили молчание, пряча улыбки. Вздохнув, он принялся искать нужные руны и, наконец, найдя подходящий рисунок, снова вставил свой меч в камень. Алдан был следующим. Вкоре каждый вставил свой меч в камень, превратив его в утыканное мечами сооружение.
      Последним к камню подошел Свичар. Он остановился, оглядел всех присутствующих, затем взглянул в темнеющее небо, словно прощался с ним, и воткнул свой меч сверху в последнее оставшееся свободным отверстие. Все присутствующие, затаив дыхание, смотрели на хана. Свичар в недоумении оглянулся:
      — Э… — он вынул свой меч и вставил еще раз.
      Ничего не произошло.
      — Постойте, — девушка с усилием вытянула свой меч обратно. — Кто нибудь помнит порядок имен мечей?
      — Я помню, — Свичар шагнул вперед.
      — "Разделил он серебро на тонкие нити и стал сплетать их вместе, вплетая между ними золотые нити света, и когда готов был его меч, призвал он воздух на помощь и вдохнул в свой меч жизнь, и дал ему имя: "Повелевающий".
      И признали другие волшебники его главенство над собою, и выковал он для каждого по мечу и дал им имена: «Пронзающий», "Стремительный", «Настигающий», "Карающий", «Защищающий», "Сверкающий", «Избавляющий» и «Возвращающий». И встали все волшебники в круг, и каждый пронзил своим мечом тот камень, и засиял камень ослепительным светом, и влилась сила невиданная в жилы волшебников, и почувствовав ту силу великую, сказали они: "Да будет мир планете этой", — и покинули Акаву, а мечи остались лежать там, где камень был".
      — Тяните свои мечи назад, — скомандовала Эстер. — А теперь по порядку, как в предании сказано. Хан Свичар, вы первый…
      Друзья, следуя порядку легенды, вставили мечи в прорези камня во второй раз, однако и в этот раз ничего не случилось.
      — Странно, — Владислав осмотрел все рукоятки.
      Руны везде совпадали. Он потрогал одну из рукояток.
      — Не сработало, — он пожал плечами.
      — Стой, — вдруг воскликнула девушка. — "Имеющие ключ да положат руку правую на отведенное каждому место", — процитировала она на память. — Так, кажется, Ворчун? Смотри, — Эстер указала пальцем на слабо пульсирующий рунный рисунок возле рукоятки, за которую все еще держался Владислав.
      В сумеречном свете возле меча Владислава руны пульсировали малиновым светом. Она положила ладонь на рукоятку своего меча, и ее руны тоже начали слабо светиться в наступающей темноте. Порывистый Алдан тут же ухватился за рукоять своего меча. Руны засветились ярче и разгорались еще ярче каждый раз, когда следующий из присутствующих клал свою ладонь на рукоять. Когда Ворчун положил свою руку-манипулятор на эфес, все руны уже горели ярким ровным алым светом, не пульсируя больше. Свичар, наклонившись через Ворчуна, дотянулся до своего меча.
      — Да будет мир планете этой! — сказал он неожиданно громко.
      — Да будет мир планете этой! — не сговариваясь, повторили все хором.
      Руны вокруг рукоятки хана Свичара вдруг вспыхнули ярким голубым светом и тоненькими стрелками побежали к рунам остальных мечей. Всех пронзило слабым ударом тока, заставив сжать рукоятки сильнее. Камень теперь светился, заливая все вокруг голубым свечением. Он на глазах становился прозрачным, и скоро стало видно, что все мечи соединяются своими концами где-то там, в глубине огромного кристалла. Владислав, зачарованный красочным зрелищем, поднял наконец голову и с удивлением обнаружил, что все вокруг становится зыбким и прозрачным. Рукоять меча вдруг выскользнула из его руки, и пальцы схватили пустоту. Исчез весь мир, окружающий их. Исчез камень, исчезли мечи, и все путники оказались стоящими на огромном белом плато. Ровный белый свет заливал все вокруг. Владислав зажмурился от невыносимой рези в глазах. Когда он снова открыл их, его спутники стояли, тоже протирая глаза. Величественные белые здания начали проступать из белой дымки.
      — Где мы? — первой подала голос девушка.
      Святослав молча взял ее за руку.
      — Где мы? — Эстер прижалась плечом к князю.
      — Вы в вечном городе, — громкий, но мягкий голос исходил непонятно откуда.
      Айор огляделся вокруг и спросил:
      — Кто говорит с нами? Кто вы?
      — Мы властители времени и пространства. Мы правим законами этой Вселенной.
      — Но разве можно управлять законами Вселенной? Ведь законы незыблемы, — спросил Глук.
      — Законы — это всего лишь условия, при которых возможно существование чего бы то ни было. И мы можем менять их, если требуется.
      — Значит, вы всесильны? — задал вопрос Владислав.
      — Нет, мы не всесильны, мы лишь правим Временем и Пространством.
      — Но ведь Вселенная и есть весь мир, — недоумевал агент.
      — Твои знания слишком поверхностны, а жизнь быстротечна, чтобы понять это. Вселенная — лишь малая песчинка в мироздании.
      — Но ведь Вселенная бесконечна, — не унимался Владислав.
      — Бесконечно мироздание, а Вселенная существует лишь до тех пор, пока мы ею правим. Когда-нибудь и эта выпавшая песчинка вернется на свое место и вернет мироздание к целостности существования.
      — А что же тогда само мироздание? — Агент Раденко стоял, задрав голову.
      — Мироздание — это "Ничто".
      Наступила тишина.
      — Покажитесь, пожалуйста, — Эстер положила руку на локоть Владислава. — Нам бы очень хотелось увидеть вас.
      — Мы здесь, рядом. — Белая дымка развеялась, открыв взорам стоящих величественные белые башни.
      — Так здесь и живут боги? — Святослав с инересом смотрел на здания. Белесая дымка вдруг начала сгущаться, пока не приобрела очертания человека. Человек, высокий седобородый старец, шагнул в их сторону.