К утру Владислав закончил ремонт скуттера и, поспав пару часов, отправился на поиски айоров. Эстер осталась на базе следить за состоянием Глука. Самочувствие последнего заметно улучшилось, и к вечеру, когда агент вернулся назад, айор уже спал спокойно. Он уже не дышал так тяжело и хрипло, как в самом начале. Вернувшийся Владислав застал девушку и компьютер за игрой в шахматы. Над дисплеем Ворчуна висел голографический куб из пятисот двенадцати ячеек, на некоторых стояли шахматные фигуры. Владислав с удивлением разглядывал этот объемный вариант игры. Обернувшись и заметив вошедшего напарника, девушка сказала, обращаясь к Ворчуну.
      — Все, сейчас мы делаем паузу.
      — Это нечестно, — запротестовал Ворчун. — Сейчас твой ход, и ты будешь дальше над ним думать…
      — Не беспокойся, не буду, — ответила девушка и повернулась к Владиславу.
      Ворчун, в задумчивости созерцал мерцание шахматных голограм. Бросив короткий взгляд на вошедшего Владислава, он развернул обе камеры-глаза к своему дисплею и углубился в созерцание висящих в пространстве фигур.
      — Как чувствует себя Глук? — спросил Владислав, показав глазами на раненого.
      — Ему уже лучше, — ответила Эстер. — Но думаю, пару дней ему еще придется полежать. А у тебя как?
      — У нас не очень, — агент развел руками. — Айоров я нашел и передал копье тайлока, объяснил им, что это от Глука. В общем, тут все нормально, но у нас другая проблема. Коммуникатор не в состоянии выйти на связь ни с одним кораблем. В эфире полная тишина. Я все проверил, но что-то там не так, и мы сейчас должны полагаться сами на себя. Ну разве что… — он сделал паузу. — Я еще в прошлый раз просил у шефа прислать сюда команду инспекторов, и он обещал поставить вопрос об Акаве на рассмотрение комиссии. Так что будем надеяться на то, что подмога все же прибудет на планету…
      — Не прибудет, — Эстер вздохнула и, посмотрев в глаза Владислава, добавила: — Не прибудет сюда команда… я уже давно здесь.
      — Ты!? - Агент открыл рот.
      Слабый шорох заставил их обернуться. Глук стоял около кровати, разматывая бинты на груди.
      — Глук, что ты делаешь? — начала было Эстер, но Владислав молча остановил ее, положив руку ей на плечо.
      Глук, сняв бинты, деловито осмотрел свои раны, а затем, видимо, оставшись довольным, улыбнулся людям.
      — Я уже здоров, и мне надо лететь, королева, — обратился он к девушке. — Спасибо тебе, Владислав, что предупредил моих соплеменников о грозящей опасности; я думаю, мы еще увидимся. Теперь и людям и айорам придется объединиться в борьбе против шатеков и тайлоков.
      — Думаешь, это так серьезно? Шатеков ваши там — он кивнул в сторону гор, уже перебили, а с Тайлоками мы вчера расправились. Может быть опасность миновала? — спросил Раденко.
      — Не обольщайся. Это намного серьезней, чем ты думаешь. Если сюда сумели попасть Тайлоки, значит они открыли какой то канал, который мы не контролируем и их уже не остановить, — ответил Глук. — Я должен лететь. Мы еще увидимся. — Он направился к выходу.
      — Стой, Глук! — Эстер подошла к нему вплотную и поглядела снизу вверх ему в глаза. — Глук, не торопись, ты еще слишком слаб.
      Айор провел когтистым пальцем по светлым рубцам на груди и, взяв руку девушки, прижал к своему сердцу.
      — Благодарю тебя, Эстер, — он впервые назвал ее по имени. — Но это сердце должно выполнить свой долг. — Он вышел наружу.
      Вслед за ним вышли и люди.
      — До встречи — уже вдогонку ему крикнул Владислав.
      Айор, не отвечая, стоял на скале, закрыв глаза, и казалось, о чем-то думал. Дождавшись порыва ветра, Глук подпрыгнул, резким хлопком расправив крылья. Не сделав больше ни одного взмаха, он позволил ветру поднимать его выше и, слегка подрагивая кончиками своих перепончатых крыльев, начал планировать куда-то на запад, в том направлении, откуда совсем недавно вернулся агент.
      — Не знал, что за этой насмешливой внешностью прячется столько патетики, — Влад осекся, когда девушка сердито обернулась.
      Вернувшись в пещеру, он повернулся к Эстер:
      — Так что там насчет комиссии? — начал он язвительным тоном.
      — Мы отклонили заявку на посылку комиссии экспертов на Акаву по трем причинам. Во-первых, какое бы то ни было вмешательство комиссии в дела Акавы сейчас представляется нежелательным. Во-вторых, сюда уже послан специальный агент межгалинтерпола. — Ткнув себя в грудь, Эстер добавила: — Прошу любить и жаловать. Ну и в-третьих, риск для людей неоправданно велик, ситуацию с планетами я тебе еще вчера описала. Так что, нравится тебе или нет, но я здесь и за матушку, и за батюшку, и за интерпол, и за комиссию в одном лице, и помощь не придет, пока мы сами не позовем.
      — О, боже! — Владислав закатил глаза. — Только не это… Значит, какие-то там умники решили и постановили послать сюда вместо тренированной команды одну девочку-подростка, увешав ее чинами и рангами. И в результате мы сечас сидим по уши в дерьме, а ведь здесь, между прочим, тоже люди живут. Любят и ненавидят, смеются и плачут, рождаются и умирают — или этого там на Земле, в управлении, не знают?
      — Полегче на поворотах, полегче! — осадила его девушка. — Не забывай, что я все-таки рангом повыше буду. Если хочешь еще попсиховать, то от себя добавлю: это первое мое серьезное задание такого масштаба. — Эстер закрыла ладонью рот Владислава, готового уже разразиться проклятьями. — Я твое досье читала, по долгу службы, у тебя дела обстоят немногим лучше.
      — Да, — неожиданно легко согласился Владислав. — У меня это тоже первая планета. Я в общем-то, ничего не имею против тебя; но, Эстер, пойми ты наконец, когда мужик идет на риск — это одно, у нас это в крови — и совсем другое, когда на риск отправляют таких молоденьких смазливых девочек. — Последние слова он еще не успел выговорить, как очутился на полу. Эстер, сидя на нем верхом, поднесла к его носу маленький твердый кулачок.
      — Пожалуй, я немного погорячился, — после некоторой паузы продолжил он. — Но все равно, я против того, чтобы женщин посылали на риск.
      — Шовинист, мачо и грубиян, — бросила Эстер, вставая и отряхивая колени.
      — Нет, я просто слишком люблю женщин, чтобы ими рисковать, — Владислав снова очутился на полу, не успев закончить фразу.
      — Бабник, — Эстер, отряхивая руки, отвернулась с деланным возмущением.
      — Экзальтированная феминистка! — заорал Владислав, обретя наконец дар речи после второго броска. — Да еще и ревнивая впридачу.
      — Позвольте спросить, — вмешался Ворчун.
      — Не позволим! — рявкнули хором Эстер и Владислав.
      Компьютер, понизив голос, забурчал себе под нос:
      — Вот так всегда. Что у них ни спроси, никогда от людей нормального ответа не получишь, им бы все только языки чесать, а как до дела, так никогда ничего. А еще "Homo Sapiens"…
      — Ворчун, заткнись, — прервал его Владислав.
      Через секунду он пояснил обиженно замолчавшему Ворчуну.
      — Видишь, какими невыносимыми могут быть женщины?
      Эстер молнией метнулась к нему, но на этот раз мужчина был начеку. Он легко уклонился от захвата, сделал подножку и подхватил падающую девушку в последний момент, развернув ее к себе спиной. Оказавшись в железных тисках, Эстер, отчаянно подергавшись, замерла. Владислав, дождавшись, когда она затихнет, развернул ее к себе. Девушка молча кусала губы, в ее глазах стояли слезы.
      — Лапушка моя, солнышко, — заглянул ей в глаза агент. — Я не хочу тобой рисковать, тобой, поняла?
      Девушка молча кивнула, а потом вдруг уткнулась носом в грудь Владиславу и всхлипнула.
      — Ну-ну… — Парень обнял Эстер. — Ну не реви, выберемся как-нибудь.
      Девушка наконец отстранилась и улыбнулась сквозь слезы.
      — Ничего, я сильная, я выдержу. Расскажи лучше, почему ты не смог связаться ни с одним патрулем? Может, батареи слабые?
      — Нет, не думаю, — задумчиво ответил Владислав. — Этих батарей хватит на двадцать лет непрерывной работы, да я их проверял к тому же. Приемник тоже не работает, как будто на двадцать парсеков вокруг ни одной души нет, или ни одного работающего передатчика.
      — Мне надо самой посмотреть. Может быть, сумеем увеличить мощность передатчика, — сказала Эстер.
      — С меня начните, — снова подал голос Ворчун.
      — Владислав, а это мысль, — высвободившись из объятий Владислава, девушка пошла ставить кофейник на плиту. — У тебя же была инрадио связь с Ворчуном.
      — Ну да, — подтвердил Владислав, — но приемник слабенький, максимум двести километров, и это — учитывая то, что я ставил Ворчуну усилитель.
      — Ну так я Ворчуну другой усилитель скомбинирую, — заверила Эстер, — тысяч этак на десять хватит.
      — Тогда от такого мощного сигнала мой коммуникатор сгорит, — возразил Владислав. — Я, знаешь, что думаю? Тут Ворчун что-то насчет ног и рук намекал. А что если мы ему крылья сделаем?
      — То есть как это крылья? — возмутился Ворчун. — Как вот этому «Бэтмэну» что ли, что улетел только что?
      Эстер прыснула в чашку с кофе, разбрызгав напиток по комнате. Вытирая салфеткой рот, она, все еще смеясь, пояснила:
      — Да нет же, глупыш, ты же борткомпьютер, смекаешь?
      — Я получу корабль?! - обрадованно воскликнул Ворчун. — Но у нас же нет корабля, — его голос вдруг сник.
      — Ворчун, будь поскромнее, — осадил его Раденко. — Я думаю, на первое время наш скуттер подойдет.
      — Ах скуттер, — разочарованно протянул Ворчун.
      — Ну да, я просто поменяю вас местами, — Владислав поставил чашку на стол. — Тебя на скуттер, а борткомпьютер со скуттера — в твой цилиндр.
      Ворчун задумчиво огляделся, потом достал откуда-то припрятанное зеркало, осмотрел себя со всех сторон и, наконец, со вздохом сказал:
      — Ну ладно, я согласен… но манипулятор на катер переставь, я его забираю с собой.
      — Знаешь что, не наглей, — возмутился Владислав. — Зачем тебе на борту рука? Обойдешься.
      — Ага! Себе, значит, две руки, — забрюзжал Ворчун, — этому безмозглому придатку со скуттера мое тело и руку впридачу, а я, значит, обойдусь… Я не согласен.
      — Да куда ты денешься, если надо, — начал агент с нажимом, но вдруг, словно переменив решение, согласился. — Хотя… если хочешь оставаться здесь и охранять эту дыру вместо того, чтобы наслаждаться свободой полета, пожалуйста… я не против.
      — Но это же называется "выкручивание манипуляторов", — захныкал Ворчун. — Ты же не можешь меня принуждать такими некрасивыми бесчеловечными методами. Это нарушение свободы воли. Это… это вообще нарушение Женевской конвенции…
      — Ну ты загнул! — Владислав ошарашенно уставился на цилиндр с манипулятором. — «Военнопленный», твою мать.
      — В самом деле, Влади, Ворчун прав, — вмешалась в спор Эстер. — Тебе что, манипулятора жалко? Да и другому компьютеру он ни к чему.
      — Ну ладно, черт с вами, — дал себя уломать Владислав, — согласен.
      — И глаза… оба глаза, — продолжал развивать успех Ворчун.
      — Ладно, и глаза тоже, — Владислав отвернулся к синтезатору за свежими булочками.
      За его спиной Эстер и Ворчун хлопнули друг друга по ладони. Владислав видел их отражение в стеклянной дверце, но лишь усмехнулся про себя.
      — Заговорщики, — бросил он через плечо.
      Почти весь оставшийся день ушел на переустановку компьютеров. Владислав Раденко долго ломал голову, куда пристроить манипулятор и две камеры. Ворчун настаивал на том, чтобы иметь их снаружи, заявляя, что это глупость чистейшей воды — иметь глаза и руку, обращенные в собственные внутренности; но Владиславу, наконец, не без помощи Эстер, удалось убедить Бонда, что и манипулятор, и камеры все же лучше иметь внутри, там, где люди могли бы с ним без помех общаться, и где они, и оба глаза, и рука, не будут мешать аэродинамике скуттера. Тем более, что для наружного обзора на катере уже имелись сканеры и камеры, встроенные в корпус корабля.
      — Смотри, — Эстер показала Ворчуну лист бумаги с двух сторон. — Эта сторона наружная и эта наружная. А теперь мы делаем тебе глазки и руку, — она нарисовала карандашом две камеры Ворчуна и нечто напоминающее манипулятор. — Теперь сворачиваем лист в трубочку и… получаем скуттер. При этом наружные стороны остались наружными, но одна сторона теперь условно называется наружно-наружной, а другая наружно-внутренней.
      Последним доводом приведенным девушкой Ворчун удоволетворился. Тяжело вздохнув он наконец согласился.

* * *

      Вечером за чашкой чая все трое принялись обсуждать стратегические планы. Чтобы не лишать Ворчуна права голоса, чаепитие было решено устроить в кабине скуттера. Первое, что выяснилось, — это то, что на Акаве прошло уже почти полгода с тех пор, как Владислав начал поиски Эстер, и многое изменилось. Скорее всего, на планете айоров время текло иначе. Сравнив две недели, проведенные у айоров, и шесть месяцев на Акаве, агент пришел к выводу, что "Королеве Силверкеров" пришлось бы отсутствовать отнюдь не пять лет, по здешним меркам, а добрых шестьдесят.
      — Да, да, — поддакнул Ворчун — и я между прочим, чуть не умер от истощения.
      — Кто? Ты? — Владислав повернулся к борткомпьютеру. — Кстати, почему ты не умер? Кто меня убеждал изо всех сил, что батареи больше двух месяцев не протянут?
      — Ага! — хмыкнул Ворчун, — тебе доверься… Если бы ты знал что батарей на полгода хватает, ты бы точно вернулся бы не раньше чем через год…
      Не отвечая на несправедливый выпад, Владислав развернул карту континента и начал отмечать те места, где он имел свои форпосты. Было решено облететь весь континент и проанализировать ситуацию, а уж затем начинать борьбу с неведомым доселе противником. Вся неделя ушла на сбор оперативной информации. Раденко отбросил всякую осторожность и теперь везде открыто появлялся на своем крылатом Ворчуне. Время от времени тайлоки делали попытки напасть на катер, но тот весьма ловко научился уворачиваться от их гарпунов. Эстер составляла подробную раскладку сил в различных королевствах, а Владислав занимался стратегическими союзами. К концу недели сложилась относительно ясная картина о силах противников. Не очень радостная картина. За исключением северных княжеств и когората хана Свичара, все средние и южные королевства находились практически под властью тиранов, а в некоторых даже под гнетом (или в союзе) невесть откуда взявшихся тйлоков.
      Единственным светлым пятном на фоне заштрихованных южных королевств был Стензер. Он едва стоял под ударами соседних государств, Риаты и Алроа. Казалось, что сейчас все воевали со всеми. Каждое из государств вело войну на два, а то и на три фронта. Такая тактика не давала никому сколь-нибудь реального преимущества и вела лишь к бесполезному истреблению населения. Весьма выгодное расположение Стензера давало ему естественную защиту и затрудняло нападение со стороны соседей. К тому же внешняя угроза привела к необычному результату. То, что на протяжении двух сотен лет не смог сделать ни один король Стензера, вдруг сделал Алдан. Он сумел не просто заключить союз с древлянами, но и объединить два враждующих народа в один. Ненамного но все же лучше обстояли дела в когорате хана Свичара. Хорошо защищенный с Востока и Юга, неприступной грядой гор и пустыней Сюлкол от нападения со стороны Риаты и Гирерана, хан теперь имел и северного соседа в качестве союзника. Зато огромная по своей протяженности граница с Какуром не внушала спокойствия. Какуры тревожили когорат своими набегами все больше и больше, и войска степняков, не приспособленные к ведению затяжных войн, начали постепенно откатываться вглубь степей все дальше и дальше. Едва кочевники наносили какурам сокрушительный удар в одном месте, как какуры жалили в другом. Особняком стояли северные княжества. Имеющие хороший боевой опыт в постоянных междуусобицах и прошлых войнах с кочевниками когората, они, гранича на западе с какурами, вынуждены были держать достаточно большие войска в постоянной боевой готовности. Как выяснил Владислав, Насыр-ловкий, дождавшись своего часа, вернулся на родину по воле народа и именем «Настигающего», этого символа королевской власти, снова объединил распавшееся было на княжества государство. Сейчас он был занят сбором войск для помощи своему в прошлом врагу, а сейчас союзнику — когорату.
      Все это или почти все было известно Владиславу и раньше, но сейчас обнаружилась одна интересная особенность. Во всех южных королевствах, где у власти находились меченосцы, изменилась сама атмосфера социальных отношений. Население жило в страхе, и люди старались лишний раз не высовываться на улицу.
      Каждое из пяти южно-восточных государств кишело шатеками. В Какуре «тени» пока не наблюдались, но государство объединившееся под властью крупнейшего города Мартолла, повело довольно агрессивную политику. Мало того, как выяснилось, не только Стензер в свое время обзавелся зоундлегерами. Южные государства, имели от двадцати до пятидесяти обученных солдат, вооруженных этими звуковыми «игрушками», каждое. В воздухе этих государств исключая Какур, почти безраздельно господствовали тайлоки, а солдаты муштровали все новых и новых новобранцев. Согнанные силой крестьяне повиновались из страха за своих близких. Любое неповиновение жестоко каралось и заканчивалось не только смертью несчастного, но и гибелью его семьи, причем смерть последних была куда более ужасной: они служили пищей для летающих демонов. Через некоторое время началось формирование темной гвардии в каждом из пяти захваченных тайлоками королевств. Каждый новобранец проходил обряд посвящения, после чего становился фанатически предан повелителю и тайлокам.
      Однажды Владиславу довелось увидеть обряд посвящения и это только подтвердило услышанное от беженцев, рискнувших перебраться через практически неприступные горы в Когорат. Что происходило в этих таинственных приземистых бараках без окон, Владислав не знал, но одно было ясно: каждый «новобранец», запуганный и забитый, входил в одну дверь, а через некоторое время выходил из другой с потухшим взором и окаменевшим лицом. В заключение каждый из новых «зомби», как их окрестила Эстер, приносил в жертву одного из своих близких. Он выводил несчастного на площадь и привязывал его к столбу, после чего у прилетевших тайлоков начинался кровавый пир. У Владислава от ярости потемнело в глазах, когда он узнал подробности жестокой сцены жертвоприношения.
      — Эстер! — обернулся Владислав. — Три "королевских меча власти" находятся в руках союзников, в Стензере, Когорате и Рукоре, еще один — у неизвестно куда затерявшегося Сулы-кривоглазого, а вот остальные пять по другую сторону баррикады. — подвел он итог, разворачивая скуттер и возвращаясь из очередной разведки.
      — А это имеет какое то значение? — поинтересовалась девушка в ответ.
      — Не знаю, — задумчиво пробормотал Владислав, — не знаю, но что то тут не так…
      Пролетая над одной из деревушек, он увидел, как малыш лет пяти выскочил из хижины, чтобы сорвать плод с какого-то дерева, растущего неподалеку, но тут же был пронзен гарпуном тайлока. Владислав рывком бросил скуттер вниз. Ворчун понял его с полуслова — сказалась выучка борткомпьютера — и, резко спикировав, затормозил в метре от земли, одновременно открыв дверь. Владислав выпрыгнул наружу и тут же срезал из бластера опускающегося к своей жертве монстра. Упав на спину, он открыл огонь по еще трем, кружившим неподалеку. От резкого удара метко брошенного гарпуна у него перехватило дыхание. Рунер выдержал удар и в очередной раз спас человеку жизнь. Но точку в этой схватке поставил меткий выстрел Эстер, сразивший точно между глаз звериную морду неизвестно откуда подкравшегося пятого монстра. Мать ребенка выскочила из хижины и с криком бросилась к мертвому малышу, а старый крестьянин со слезами на глазах повернулся к спасителю.
      — Уходи отсюда, благородный чужеземец, — губы пожилого крестьянина дрожали.
      — Скоро здесь будут демоны… много демонов. Мы все обречены, и ты тоже погибнешь…
      Владислав огляделся. Люди боязливо выглядывали из домов, но, увидев убитых тайлоков, в ужасе захлопывали двери своих жалких лачуг.
      — Мы не можем увезти отсюда всех людей, — подошла Эстер.
      Выход подсказал Ворчун.
      — Кэп, — теперь он с полным правом борткомпьютера называл Владислава капитаном. — Цепляй их ко мне на крюк, мы их сбросим где-нибудь подальше отсюда.
      Владислав окинул небо взглядом, потом распорядился:
      — Эстер, ты увезешь этих тварей, — он пнул ногой труп, — в горы, потом вернешься за остальными, а я пока покараулю на случай, если вдруг кто-нибудь еще нагрянет.
      — Как раз наоборот. Я останусь здесь, — возразила девушка, — а ты увози эту падаль отсюда, ты сильнее, и тебе легче будет их отцепить. Да и стреляю я получше… — Она снова выхватила бластер и выстрелила вверх, почти не целясь.
      Через секуду люди уже отбивались от еще невесть откуда взявшейся дюжины крылатых монстров.
      — Но Эстер, — нетерпеливо начал Владислав, — у меня же есть связь с Ворчуном, да и на борту ты будешь в большей безопасности.
      После того случая, когда дротик тайлока повредил скуттер, он обдумывал, как бы соорудить силовой барьер. Точнее, эту обязанность охотно взял на себя Ворчун. Он включал чистящий барьер только в моменты серьезной угрозы, короткими импульсами отбиваясь от нападавших. Это было все, что он мог себе позволить без риска сжечь бортаппаратуру. Ворчун вообще оказался незаменимым помощником, и Владислав искренне недоумевал, почему с ним до сих пор не мог ужиться ни один из капитанов кораблей.
      — Здесь я тоже защищена, — Эстер выпрыгнула наружу и активировала своего рунера, превратившись в течение пары секунд в серебряного робота. — А коммуникатор у меня не хуже твоего. Не забывай, я ведь тоже агент, — она принялась подтаскивать первого тайлока к скуттеру. — Торопись, Влад, мы теряем время.
      Владислав понял, что с женщиной спорить бесполезно. Он быстро прицепил тросом несколько трупов и направил скуттер в горы, подыскивая какое-нибудь глухое ущелье, где останки крылатых бестий не сразу найдут. Сейчас, слушая надсадный рев турбин скуттера, он пожалел, что находится на тихоходном грузовичке, а не на большом скоростном катере-разведчике. Сейчас бы ему эти грузоподъемность и скорость ох как пригодились.
      — Надо было все таки большой катер «выбивать» в управлении, — вяло подумал он.
      Когда, сбросив трупы в ущелье, он плюхнулся в кресло, Ворчун сообщил:
      — Еще один появился, Эстер его достала из бластера. Если так дальше пойдет, то мы не будем успевать их увозить.
      Когда через полчаса Владислав вернулся назад, он застал напарницу за агитацией. Девушка убеждала людей не ждать медленной смерти от голода или клыков тайлоков здесь, а пробираться ночами на север в сторону Когората и северных княжеств. Люди, стоя вокруг, недоверчиво слушали.
      — Влад, — Эстер махнула рукой в сторону, — там за холмом лежит еще один, его тоже надо подобрать. Владислав, подтверди этим людям, что твоим именем все они будут приняты в северных княжествах и Когорате.
      — Клянусь, — Владислав прижал ладонь к груди в традиционном для этих мест жесте клятвы.
      Прицепив оставшихся тайлоков, он полетел в направлении, куда указала Эстер, искать последнего крылатого монстра. В кустарнике крилака среди колючих ядовитых шипов он заметил, наконец, сломанное крыло тайлока. Изрядно попотев, он вытащил тело врага, все еще сжимающего свое оружие. Когда он готов был уже зацепить труп тросом, тайлок вдруг открыл глаза и ударил Владислава гарпуном в грудь.
      — Мясо, — прошипел он, злобно сверкнув желтыми глазами, — ты… мясо…
      — Людоед, — сделал, наконец, вдох агент и нажал на курок.
      Тонкая, как нитка, полоска красного цвета оборвала агонию монстра. Владислав подобрал копье, забросил его в кабину и, погладив панцирь у себя на груди, мысленно поблагодарил рунера. Сбросив трупы в ущелье, он вернулся за Эстер и, собрав гарпуны, хотел раздать их крестьянам, но те лишь отрицательно мотали головами, не желая принимать в руки оружие убийц, оружие, на котором была кровь их родных и близких. Пожав плечами, Владислав бросил охапку копий в салон и убрался из деревни.
      Обсудив с Эстер план обработки населения узурпированных стран, он задумался о том, как ему вооружить скуттер. На борту имелся запасной бластер, но как пристроить его снаружи, чтобы получить подобие бортового оружия?
      — Слушай, Ворчун, — Владислав развернулся в кресле к глазам-камерам. — Мне надо пристроить один бластер снаружи, но для этого надо кое-что переделать. Если я отдам тебе синтезатор, сможешь его переделать, перепрограммировать так, чтобы, не меняя структуры металла, можно было бы изменять форму?
      Ворчун моргнул заслонками, потом развернул камеры друг к другу, забарабанил пальцами манипулятора по столу:
      — Надо попробовать, — пробурчал он. — Это будет даже интересно. А стрелять меня научишь?
      — Тебе-то это зачем? — спросил Владислав удивленно. — Ты что, убивать хочешь?
      — Вопрос стоит по-другому, — неожиданно подержала Ворчуна девушка, не отрываясь от изучения карты. — Если мы можем активно защищаться, то и Ворчун имеет право на активную самооборону. К тому же он нас и будет защищать в первую очередь. И потом, Ворчуну, наверное. легче отстреливаться от этих стервятников, чем уворачиваться от их гарпунов на этой рухляди…
      — Логично, — согласно кивнул Владислав и принялся объяснять компьютеру, что от него требовалось.
      Ворчун понял идею переделки и углубился в изучение возможностей синтезатора.
      — Готово, — наконец подал он голос. — Загружай пятьсот шестьдесят граммов металла…
      — Постой, — прервал его Владислав, — придется подождать немного. У меня здесь нет металла.
      — Есть у тебя металл, — возразил Ворчун, указывая на дротики, сваленные в углу.
      — Ты прав, — Владислав повертел в руках гарпун. — Если с этим металлом справишься…
      Он поставил луч бластера на глубину трех сантиметров и отрезал древко, поворачивая его воруг оси.
      — Ты уж извини, — сказал он Ворчуну, засовывая зазубренный наконечник копья в синтезатор. — Сколько здесь граммов металла, я не знаю, но думаю, несколько больше, чем полкило.
      — О! — Минуту спустя сказал Ворчун. — Сплав иридия, вольфрама, ванадия и железа, интересно…
      — Иридий, вольфрам и ванадий, говоришь? — буркнул Владислав. — Теперь ясно, почему такой наконечник сумел повредить дюзы скуттера.
      Через полчаса деталь была готова, а к вечеру агент смонтировал разобранный бластер на манипуляторе Ворчуна.
      — Ну вот, — он смахнул капли пота со лба, — теперь только прорезать для тебя люк — и ты тоже вооружен. — Владислав отправился мыть руки.

* * *

      Пограничными с Когоратом городами — Агул-Сатой, Мартоллом и Корсулом — следовало заняться в первую очередь. Мартолл и Агул-Сата лишились своих мечей, а Корсул его не имел вообще. Тайлоков здесь не было, но какуры тем не менее, поддавшись общему настроению, совершали регулярные набеги на Когорат.
      — Эстер, — Владислав оторвался от карт, — если мы сумеем заставить какуров войти в союз, то Свичар освобождает значительные силы для обороны на юге плюс войска Святослава. С запада встанут какуры, а юго-запад будет сдерживать Алдан с древлянами.
      — Почему ты решил, что «темные» королевства, — Эстер провела ногтем по границам заштрихованных государств на карте, — скоро начнут войну против северного союза?
      — Посуди сама, — Раденко откинулся в кресле, — ядро темных государств, где появились тайлоки, штампует из людей зомби, не заботясь о пропитании и выжимая из населения все, что можно. К тому же у меня нет оснований не доверять Глуку, а он подтверждает опасения интерпола, что что-то на этой планете не ладно. Видимо, люди каким-то образом мешают тайлокам на планете, или они стали мелкой разменной монетой в давней вражде тайлоков и айоров. Будем надеяться, что айоры смогут оказать нам в этой борьбе посильную помощь. И совершенно не понятно. Если галинтерпол, и кто там еще за безопасность отвечает, подозревал, что не все чисто, почему послали одного человека?
      — Пока гром не грянет, мужик не перекрестится, — ответила девушка старой пословицей. — А потом как правило уже поздно… — Она немного помедлила, — Мы не располагаем достаточным объемом информации, что бы играть на опережение событий, пока во всяком случае…
      — Я подозреваю, что мечи как-то связаны с появлением здесь тайлоков? — Эстер сменила тему взглянув на Владислава.
      — Не совсем так, — молодой человек задумался. — Тайлоки до сих пор не появились ни на севере, ни в степях когората, ни в Стензере, а ведь и там есть "мечи власти". Зато там, где, кроме меча, у повелителя есть переносной телепортал, монстры за последний месяц словно из-под земли повылезали. Да и мечи эти существуют на планете с незапамятных времен.