— И это все? — недоверчиво поинтересовался Стаффорд.

Ролло издал веселый гулкий смешок.

— Да, мой мальчик, это все!

— Сколько вы заплатите?

— Триста фунтов. Никаких вопросов — Ни пенни больше.

— Триста фунтов? — повторил Стаффорд. — А в чем здесь подвох?

— Никаких подвохов, — весело ответил американец. — Мой друг очень богат и преисполнен решимости произвести хорошее впечатление на лондонское общество. Я свяжусь с вами, когда придет время, и помните — конфиденциальность, прежде всего. — И Ролло положил палец на губы, совсем как статуя Приапа у входной двери, призывая молодого человека хранить молчание.

Стаффорд кивнул и вернулся к своим друзьям. Отвернувшись, Ролло увидел неподалеку Люсьена, болтавшего в группе гостей. Ролло попробовал ускользнуть, но Люсьен заметил его и бросил на него довольный взгляд.

— Сегодня вечером у вас вид удачно потрудившегося человека, — протяжно проговорил Люсьен своим низким, ласкающим голосом. — Прижимаете ухо к земле?

— Я пришел сюда только ради женщин, старина, — ответил американец с добродушной усмешкой. — Ваши приемы — это единственное место, где я могу чувствовать себя свободно.

Люсьен рассмеялся и пошел дальше.

— Счастливой охоты, Орфей.

— И вам того же. — Ролло следил, как Люсьен фланирует среди обожающих его гостей.

Американец испустил долгий вздох. Он чувствовал себя, как участник пикника, на которого напал волк и которому удалось остаться невредимым. Сделав свое дело, Ролло поставил стакан с вином и огляделся, надеясь найти женщину, пьяную настолько, что она согласится ему отдаться.

Почти светало, когда слуги Люсьена очистили Грот от последних гостей. Сторожа в черных плащах подбирали пьяных дураков, бродивших там и сям, и уносили в их комнаты, а Люсьен в это время собрал у себя свой штат молодых повес и смекалистых шлюх. Они пили кофе, обсуждали то, что видели этой ночью, и сообщали собранные сведения.

Люсьен прислонился к окну с красными стеклами, сложив руки на груди, и слушал сообщения каждого по очереди, но сосредоточиться ему было трудно, поскольку мысли его, представлявшие собой смесь желания и раздражения, то и дело возвращались к Элис Монтегю.

Как посмела она так с ним обойтись? Кем она себя воображает? И почему, скажите на милость, он не может выбросить ее из головы? Какая нелепость. Его, Люсьена Найта, безумно влечет к какой-то маленькой девственнице с глазами лани. Эта девица — ханжа. Неудивительно, что она довела Кейро до сумасшествия своей повышенной стыдливостью. Ее нравоучения до сих пор злили его. «Вот что такое любовь, Люсьен! Вот что она делает!» «Любовь», — подумал он, презрительно фыркнув. Однако Люсьена немного напугала Элис Монтегю. Ясность ее взгляда и прозрачность чувств обескуражили его циничную натуру. Она была настоящей, каким он не чувствовал себя уже много лет.

«Элис опасна, вот в чем дело», — подумал он. Она угрожает его пониманию жизни, доставшемуся с таким трудом, жизни со всей ее безжалостностью. Жизнь лишила его всех идеалов и иллюзий — и все же он пожертвовал бы чем угодно, лишь бы встретить человека, который воскресил бы в нем былую веру.

Но на самом ли деле она столь добродетельна? Люсьен мысленно усмехнулся. Существуют ли вообще добродетельные люди? Эта девушка уязвила его, и он решил отплатить ей за оскорбление, показав, что на самом деле она вовсе не такой образчик добродетелей, какой кажется сама себе. Ему не хотелось причинять ей боль, но он приготовился хорошенько напугать ее, чтобы доказать свою правоту — мисс Два Башмака точно так же не является непогрешимой, как и все остальные. Элис была так чиста, и это задевало его, но гораздо легче сбить с нее спесь, чем тщетно пытаться подняться в ее сферы.

Конец бесплатного ознакомительного фрагмента.