Глава 4

Дэни разбудил солнечный луч, скользящий по потертому миткалевому балдахину, который давно уже служил ей сеткой от назойливых мух. Луч осветил поблекшие краски старой мебели и грязные, давно не штукатуренные стены. Она поморщилась от жгучей боли в руке и, закрыв глаза, стала вспоминать события прошедшей ночи.

Накануне вечером она ездила в деревню, где жила семья Габбиано, и сообщила их матери о том, что случилось с ее сыновьями. Испытывая страх за своих друзей, мучаясь от боли в Руке, она пыталась вспомнить каждое слово, которым обменивалась с принцем Рафаэлем, и поэтому почти не спала и совсем не отдохнула, хотя впереди ее ждал тяжелый день.

Сегодня она основательно подготовится к тому, чтобы всадник в маске смог вызволить из тюрьмы своих друзей.

Зная, что скоро приедет синьора Габбиано — они договорились вместе отправиться в город, — Дэни потерла слезящиеся от бессонницы глаза, протяжно зевнула, села в постели и наконец с трудом заставила себя встать. Прежде чем осмотреть свою руку, она должна выпить чашечку кофе. В накинутом поверх ночной рубашки халате она спустилась вниз и, почувствовав запах кофе, распространившийся по первому этажу, поблагодарила Марию.

«Крепкий кофе — это все, что мне сейчас нужно для! счастья», — думала она, садясь за стол, где ее ждала маленькая чашечка горячего ароматного напитка.

В открытое на кухне окно задувал свежий легкий ветерок. Он доносил до нее отдаленный запах моря и острый аромат дикой мяты, которая росла во дворе среди сорняков. Этот запах напоминал ей о Рэйфе, его мятных лепешках манящих губах, золоте его волос.

Дэни нахмурилась и сделала еще один глоток. Она пожалела, что была с ним так откровенна. Какой же она была дурой! Однако, заметив в его глазах жалость, она сделала все, чтобы его мнение о ней изменилось.

Она вдруг вспомнила о его приглашении на бал. Но разве могла она веселиться, зная, что ее друзья попали в беду? Вчера вечером ее ослепил его внешний вид, очарование и та доброта, которую он проявил по отношению к дедушке, и поэтому она не в состоянии была трезво рассуждать, но сегодня, при ясном свете утра, его настойчивое желание непременно видеть ее у себя на дне рождения показалось ей весьма и весьма странным.

А его предложение прислать за ней карету? Он даже не вспомнил о том, что молодую девушку на бал должна сопровождать пожилая дама. Он просто заявил, что передаст ее в руки одной из его знакомых женщин, чтобы та одолжила ей свое платье и помогла одеться. Боже милосердный!, Зная его репутацию, невольно задашься вопросом: чем вызвана такая щедрость? Впрочем, она тут же отмахнулась от своих подозрений. Он просто привык к красавицам, одетым по последней моде и к сиянию роскошных бриллиантов. Такой мужчина, как он не захочет видеть у себя в доме рыжеволосую девчонку с мальчишескими замашками — и слава Богу. Перед этим сладкоречивым дьяволом с лицом ангела и зелеными глазами с поволокой никто не сможет устоять.

В это время дверь, ведущая из сада на кухню, открылась, и вошел дедушка. Дэни весьма удивилась: она никак не ожидала, что он встанет в такую рань.

— Доброе утро, моя дорогая! — весело поприветствовал он ее.

Она улыбнулась ему, переполненная радостью, что сегодня он в ясном уме, хотя бы в это утро.

— Как ты себя чувствуешь, дедушка?

— Превосходно, моя дорогая, превосходно! — ответил он бодрым голосом, и его морщинистое лицо просияло улыбкой. — Я немного прогулялся по свежему воздуху и думал о принце Рафаэле. Какой прекрасный молодой человек, а, Дэни?

Внучка скептически посмотрела на него, но решила не противоречить. Старик выглядел счастливым, и она должна;

быть благодарна принцу за то, что на лице дедушки появилась улыбка; она не будет портить ему настроение. У них так редко бывают гости.

— Почему ты не хочешь, чтобы он за тобой ухаживал!

— Дедушка!

Он засмеялся и погладил ее по голове.

— А почему бы и нет? Ты пререкалась с ним, потому что он не такой, как мы все, кем ты привыкла командовать. Но это не значит, что он не позаботится о тебе.

— Тебе хорошо известно, что я сама могу о себе позаботиться. — Дэни с упреком посмотрела на дедушку и отпила кофе. — К тому же я никем здесь не командую.

Дед засмеялся и вышел в сад.

Когда он ушел, Дэни поднялась в спальню, чтобы одеться для поездки в город. Она надела свое лучшее платье из белого хлопка с цветочным рисунком. У него были короткие, фонариком, рукава, которые, к сожалению, не прикрывали забинтованную выше локтя руку. Ей пришлось сменить его на платье с длинными рукавами из вылинявшего голубого шелка. Представив себе, как ей будет жарко в этом платье, Дэни застонала. После того как Мария помогла заплести ей косу и уложить короной вокруг головы, Дэни осталось только надеть шляпку и взять перчатки.

Несколько минут ушло у нее на то, чтобы уложить все необходимое для спасения ее друзей в большой мешок, и тут она услышала грохот повозки. Похоже, это приехала синьора Габбиано. Дэни быстро проверила содержимое мешка: три обмазанные глиной бомбы, которые она сделала Только вчера, каждая величиной с ее кулак. Эти бомбы она аккуратно завернула в костюм для верховой езды. Кремень, чтобы поджечь их, большой моток пеньковой веревки, обмотанная тряпками шпага и сапоги со шпорами. Она поло-жила туда же свою маску из черного атласа и завязала мешок. Стоя перед зеркалом, она надела шляпку, завязала под подбородком ленточки, натянула перчатки, взяла мешок и спустилась вниз.

Здесь ее ждала коренастая пожилая крестьянка, синьора Габбиано. Мария проводила их во двор. Пока Дэни укладывала в повозку мешок и седло, пожилые женщины о чем-то шептались, с тревогой поглядывая на нее. Наконец Дэни привязала к повозке своего игривого гнедого коня, и на этом все приготовления к опасному мероприятию были закончены.

Все эти действия разбередили рану. Боль была такой сильной, что у Дэни закружилась голова. Но она все-таки взобралась на козлы и устроилась рядом с синьорой Габбиано.

— Друг Матео, Паоло, будет ждать меня и мальчиков в своей лодке, чтобы отвезти на материк, — сказала синьора Габбиано, как только повозка тронулась.

Дэни кивнула, стараясь не думать, что ей придется расстаться с ними, особенно с маленьким мошенником Джанни м с Матео, который на протяжении многих лет был ее закадычным другом. Но она не стала говорить о своей печали.

— У меня с собой бомбы, — проговорила Дэни. — Если охранники позволят мне вместе с вами навестить мальчиков, я передам им эти взрывные устройства, и тогда ваши сыновья наверняка сумеют выбраться из тюрьмы.

— Надеюсь, вы знаете, что делаете, синьорита, — вздохнула несчастная мать и стегнула серую в яблоках кобылу. Дэни промолчала, понимая, что синьора Габбиано считает ее виновной в том, что случилось с мальчиками, хотя та не обмолвилась об этом ни словом.

Двигаясь к городу по королевской дороге, они увидели всадника, скакавшего им навстречу.

Сердце Дэни упало, когда она узнала графа Бульбати. Граф был настолько тучен, что несчастная лошадь с трудом выдерживала его вес. Бульбати выглядел, как всегда, смешным в пышном наряде с многочисленными бантами.

— Нам остановиться? — спросила синьора Габбиано, чуть не упав в обморок от страха.

— Нет, не стоит. Может, он куда-нибудь спешит, и у него нет времени для болтовни?

— Скорее всего он едет именно к нам, — последовал ответ.

— Синьорита Даниэла! Как хорошо, что мы встретились, моя дорогая соседка! — воскликнул этот жирный боров, свесившись с лошади, отчего та даже присела на передние ноги.

— Доброе утро. Я вижу, вы куда-то спешите…

— Я провожу вас, синьорита, ради вашей же безопасности.

Граф круто развернул лошадь и поехал рядом с повозкой. Обильный пот заливал его круглое розовощекое лицо. У него были маленькие коричневые глазки, вечно хитро прищуренные, и толстые красные губы, которые Дэни видеть не могла, так как он без конца их облизывал, когда крутился возле нее как кот вокруг сметаны.

— Моей безопасности? — переспросила она, героически стараясь придать своему голосу заинтересованность, на лицо наклеить маску любезности.

— Синьорита Даниэла, я слышал, что вчера ночью солдаты устроили облаву на ваших землях и этих мерзких бандитов, которые целых полгода мучили нас, наконец арестовали! — Он замолчал и внимательно оглядел синьору Габбиано. — Господи, да это же мать тех самых разбойников! Любезная, вы плохо их воспитали. «Подвига» ваших сыновей потрясли всю страну.