– Ты что же, считаешь себя некрасивой?

– Я… мне уже тридцать лет, я не двадцатилетняя красотка с длинными ногами и узкими бедрами. Я родила ребенка и…

– И ты вообразила, что, став матерью, потеряла сексуальную привлекательность?

– Я не об этом говорю, и ты прекрасно понимаешь о чем.

Он пробежал пальцами по ее персиковой щеке, убрал волосы с лица.

– Извини, моя хорошая, но ты настоящая глупышка. Я считаю тебя самой сексуальной из всех женщин, которые у меня когда-либо были. Думаешь, эрекция возникает у меня при виде любой особы женского пола?

Джессика издала странный звук – не то засмеялась, не то застонала.

– Я почти в этом уверена…

– Ты ошибаешься. – Мак взялся за подол ее юбки и медленно стал поднимать его вверх. Тело Джессики напряглось, но она ничего не сказала. Мак смотрел на ее стройные ноги, но старательно сдерживал себя. Ему хотелось, чтобы голос у него оставался ласковым и не хрипел от страсти. Но это было нелегко. На Джессике были гольфы до колен, оставлявшие ее бледные бедра голыми. Гольфы были украшены мелкими кремовыми розочками. У Мака перехватило дыхание. Он прикоснулся к ее коленям.

– Ты купила эти чулочки у Софи? – спросил он.

Джессика вздрогнула.

– Что?

– Софи сказала мне, что ты покупаешь у нее белье и что вы познакомились именно в ее бутике.

– Да, – выдохнула Джессика.

Разрозненные части мозаики постепенно складывались в целостную картину: Маку становилась понятна роль Эллисон и Софи – его невесток. Понятно, почему именно его выбрали на роль модели. Они сговорились. Мак только сейчас понял, в каком огромном долгу находится перед обеими.

Яркие прожектора фотостудии были по-прежнему направлены на одеяло, освещая двух распростертых на нем людей.

– Я так хорошо тебя вижу, все твое тело, – улыбнувшись, промолвил Мак Уинстон. – И мне это нравится.

Его пальцы пробежали по гольфам с цветочками, обнажили ее бедра и потянули подол юбки вверх, туда, где светлели ее бежевые трусики, на которых виднелось влажное пятно. Застонав, Мак совсем потерял голову и, не в силах сдержаться, поцеловал ее между ног.

Джессика едва не вскочила.

– Мак!

Он придвинулся еще ближе.

– Черт, как хорошо ты пахнешь! – Мак одним движением расстегнул застежку юбки и стянул ее с Джессики. – Пожалуй, чулки я оставлю – они сводят меня с ума.

Джессика как завороженная смотрела на него полными страсти глазами. Мак положил руку ей на живот, мягкий, нежный, шелковистый и…

– Как только ты могла подумать, что утратила сексуальность? Если бы ты только знала, как твоя близость действует на меня. – Мак закрыл глаза, его руки жадно ласкали ее нежное тело, а потом проникли под трусики. Бедра Джессики приподнялись.

– Знаешь, я снова чувствую себя подростком, который едва сдерживает себя, потому что ему хочется поскорее войти в женщину, – сказал он, приподнявшись и заглянув в лицо Джессике. – Господи, ты сводишь меня с ума! Забудь о том человеке. Сейчас у тебя есть только я. Хорошо?

Джессика посмотрела на него затуманенными глазами, а потом спросила:

– Ты снимешь майку, чтобы я смогла снова тебя увидеть?

– Да, конечно! А потом избавимся от твоего свитера. – Сорвав с себя майку, он отбросил ее в сторону. Руки Джессики мгновенно оказались у Мака на груди – она ласкала его плечи, сжала пальцами маленькие соски, от чего по телу Уинстона пробежала дрожь. Он дал ей возможность полюбоваться собой, а затем, не в силах терпеть, потянул вверх ее свитер. Он был неловок, весь дрожал, смеялся и ругался одновременно. Джессика приподнялась и подняла вверх руки, чтобы Мак смог стянуть свитер, а потом вновь улеглась на одеяло, глядя на Мака своими бархатными карими глазами и затаив дыхание.

На ней был потрясающий бюстгальтер – того же цвета, что и трусики, только обшитый кружевами. Под тонкой, полупрозрачной тканью можно было разглядеть темные круги сосков.

– Я хочу взять твою грудь в рот, чтобы ощутить ее нежность, лизать и сосать ее. – Тело Джессики выгнулось, она застонала. – Давай снимем остатки твоей одежды, детка. – Это был скорее хрип, лишь отдаленно напоминавший низкий мужской голос.

Ничего не ответив, Джессика села, позволив опытным рукам Мака расстегнуть застежку на ее бюстгальтере и стянуть бретельки вниз, обнажая ее бюст. Полные белые груди Джессики мягко опустились ей на живот. Мак никогда не выбирал женщин с большой грудью, во всяком случае, не отдавал им предпочтения, но Джессика… Увидев ее обнаженную грудь, он понял, что еще немного – и ему не выдержать.

Взяв груди в ладони, Мак закрыл глаза и прошептал:

– Так ты считала, что тебя и сравнивать нельзя с другими женщинами?

– Я… я кормила грудью, – пролепетала Джессика. – Это сразу видно – моя грудь стала не такой упругой, как раньше. Дэйв все время говорил мне, что…

– Забудь о Дэйве. – Мак посмотрел на ее груди и увидел едва заметные полосы, представил, что они наполнены молоком, которым она кормит свое дитя. – Боже мой… – Он провел по этим линиям большими пальцами, затем наклонился и взял сосок в рот.

Джессика вцепилась руками в его волосы. Через мгновение ласка досталась и другому соску. Женщина закричала от наслаждения, а Мак понял, что должен остановиться, иначе ему конец. Джессика распростерлась на одеяле, ее нежное розовое тело изнывало под его ласками, ее напряженные соски были влажными от его поцелуев.

– Дэйв не хотел заниматься со мной любовью после рождения Тристы, – проговорила она, взглянув на Уинстона. – Дело в том, что я поправилась, мое тело изменилось. Этим он объяснял свое увлечение другими женщинами…

– Да он просто идиот! – Страсть переполняла Мака. – Но я не такой, как он, дорогая. Я не разбивал твое сердце и никогда этого не сделаю. Ты так прекрасна – во всех отношениях. И припомнить не могу того времени, когда бы я не хотел тебя.

– О, Мак…

Уинстон видел, как по ее телу пробегает дрожь, как от нервного дыхания вздымается ее грудь.

– Сейчас вернусь. – Мак встал и, спотыкаясь, пошел за шторку, где оставил джинсы. Схватив их в охапку, он вернулся и встал между ног женщины. Освещенная ярким светом, она лежала перед ним, как на жертвенном алтаре. Уинстон не знал точно, что такое любовь, но решил, что, должно быть, это именно она и есть, потому что знать, что Джессика готова всю себя отдать ему, означало для Мака гораздо больше, чем он предполагал.

– Прости меня, Джессика, – с трудом проговорил он, – но я не могу больше ждать. Обычно мне это удается, но сейчас…

Джессика засмеялась:

– Не понимаю. Что тебе обычно удается?

– Тянуть время, наслаждаться нарастающим напряжением. – Уронив джинсы, он зацепил большими пальцами верх ее трусиков и стянул их с ее бедер. – Господи, ты готова… Ты хочешь меня, Джессика?

Она умоляющим взором посмотрела на него.

– Скажи мне, детка. Скажи, что хочешь меня.

– Да, Мак. Да! – неистово выкрикнула она.

Уинстон вытащил из кармана джинсов презерватив и впервые в жизни разозлился на необходимость потратить несколько секунд на то, чтобы надеть его. А потом он вошел в нее. Время перестало для них существовать, и горячая волна страсти охватила обоих.

Джессика хотела закрыть лицо руками, но Мак не дал ей это сделать. Она не издала ни звука, полагая, однако, что Уинстон слишком поглощен собственным наслаждением, а потому и не слышит ее. Она была не права: Мак в мгновение ока оказался рядом с ней, на его лице появилось тревожное выражение.

– Что случилось? Почему ты плачешь?

– Мак, я хочу, чтобы ты ушел. – Он должен уйти, пока она окончательно не расклеилась. Господи, как же она глупа! Надеялась, что сможет заниматься с ним любовью, наслаждаться какое-то время его близостью, а потом вернуться к своему обычному существованию. Только теперь Джессика поняла, Что это невозможно, и испытывала резкую душевную боль. Ну как она сможет жить по-прежнему, зная, что такое близость с Маком, зная, как хорошо ей может быть?

Джессика чувствовала себя такой счастливой, когда он любил ее, такой беззаботной, но теперь возвращалась к реальности и начинала понимать, чего была лишена все эти годы.

– Черт возьми! – яростно вскричал Мак. – Никуда я не пойду, пока ты не скажешь мне, что случилось!

Нет, она не могла сказать ему правду. Это будет последним ударом для нее, лишним напоминанием о том, как неудачно сложилась ее жизнь.

– Пожалуйста, прошу тебя… Ты должен уйти, Триста скоро вернется…

– Ее не будет еще часа два. К тому же мы еще не завершили съемку. – Он пригладил ей волосы тем самым ласковым жестом, от которого сердце Джессики начинало трепетать. – Я причинил тебе боль?

Джессика отрицательно покачала головой.

– Все было замечательно, – еле слышным голосом проговорила она. – И ты был великолепен.

Мак осторожно вытащил косу у нее из-под спины и принялся играть ею.

– Мне нравится прикасаться к тебе, наслаждаться мягкостью твоих волос, шелковистостью твоей кожи, – шептал он. Его большая рука властно накрыла ее грудь, пальцы сжали сосок. – Все в тебе восхищает меня. Ты так хорошо пахнешь, что нет слов описать исходящий от тебя аромат, а на вкус ты еще лучше.

Джессика слегка покраснела, вспоминая, какие именно места ее тела он пробовал на вкус.

Мак улыбнулся.

– Я люблю тебя, – вымолвил он.

– Не будь…

– …смешным? – Он медленно развязал ленту, вплетенную в ее волосы, и распустил косу. – Я знаю, что ты сейчас мне скажешь. Что мы недостаточно хорошо друг друга знаем. И эту ерунду о том, что ты старше меня. – Мак рассмеялся. – Вот какое дурное влияние на тебя оказал твой бывший муж, но когда мужчины смотрят на тебя, они видят красивую молодую женщину. Не домохозяйку. Не мать. А женщину.

– Откуда тебе известно, что думают остальные мужчины?

– Потому что я сам мужчина, самец, если хочешь. – Он глубоко вздохнул. – Я мечтал о тебе даже после того, как мы окончили колледж. И у меня было такое чувство, будто я потерял в жизни что-то очень важное. Мы мало разговаривали во время учебы, но я ни разу не упустил шанса получше тебя рассмотреть, когда у меня появлялась такая возможность. Я видел, что ты серьезна, робка, ранима, часто выглядишь огорченной. Но я также понимал, что ты до того сексуальна, что у меня зубы сводило от желания, я видел, как смотрят на тебя другие парни. Да, Джессика, я еще тогда понял, что ты – женщина моей мечты.

Слезы невольно покатились из глаз Джессики. Она не знала, что ответить на это признание, и понимала лишь, что должна быть честной с ним.

– И я тоже…

– Да-а? – Он явно был доволен. Наклонившись к ее лицу, Уинстон прошептал: – А ты когда-нибудь… трогала себя там, думая обо мне?

Ее лицо побагровело от смущения.

– Что за вопросы ты задаешь?

Уинстон пожал плечами, вид у него был озорной.

– А я трогал – когда думал о тебе. Я так чертовски сильно хотел обладать тобой, что другие женщины меня не интересовали. Не буду лгать и говорить тебе, что я и не спал с другими, но мои отношения с девушками были краткими и редкими. Думаю, именно поэтому моя семейка взялась за дело.

Джессика изумленно взглянула на него:

– О чем ты говоришь?

Его рука скользнула по ее телу.

– Софи помогала мне заниматься, и я рассказал ей о тебе, не называя, правда, твоего имени: о твоей потрясающей груди, о сексуальной косе, о прекрасных карих глазах. Софи хорошо ко мне относится, так что я мог болтать сколько угодно в перерывах между занятиями, которые мне были так ненавистны. – Взяв Джессику за руку, он поцеловал кончики ее пальцев. – Ты когда-нибудь говорила ей, в каком колледже училась?

Джессика задумалась на мгновение, а потом кивнула:

– Говорила, даже годы называла и упоминала о невыносимом молодом человеке, который мешал мне сосредоточиться на занятиях и отвлекал преподавателей. Но тогда она еще была Софи Шеридан, не Уинстон, а когда Софи вышла замуж, я как-то не задумалась над тем, что у вас одна фамилия.

Усмехнувшись, Мак слегка прикусил ее палец.

– Значит, говорила… Думаю, Софи сложила два и два – с помощью Эллисон, разумеется, моей второй милейшей невестки, а в результате появилась мысль об этом каталоге дурацкого мужского белья.

Джессика облизнула губы.

– Не думаю, что оно такое уж дурацкое, – проговорила она. – И ты в нем выглядишь сногсшибательно.

– Это правда?

Джессика утвердительно кивнула.

– Настолько сногсшибательно, что у меня есть шанс? То есть у нас? Потому что я действительно люблю тебя, Джессика. Я пожирал тебя глазами, а ты не обращала на меня внимания. А теперь, когда ты отдалась мне, я понял, как прекрасна близость с тобой и что это даже больше чем любовь. Я знаю, что больше никогда не захочу другую женщину, потому что с другой не будет так же хорошо, как с тобой.

Джессика закусила губы. Неужели это правда? Неужели он в самом деле любит ее? Мак продолжал ласкать ее тело, и она ощутила, что он вновь обретает твердость.

Мак тем временем продолжил, правда, без прежней уверенности:

– У меня еще нет места учителя, но я справлюсь, можешь не сомневаться. Пока что я работаю с братьями в баре. Коул купил его давным-давно – чтобы зарабатывать деньги и дать нам работу, когда мы подрастем. Я и работал в баре, чтобы платить за колледж. Зейн тоже. Теперь, когда у нас появилась другая работа, Коул и Чейз наняли людей. Тебе там понравится. Этот бар очень популярен, особенно у женщин, к тому же там такая приятная, семейная атмосфера.

Говорить Джессика не могла. И даже глотать. Поэтому она крепко прижалась к Уинстону.

– Мак, прости меня. Я так в тебе ошибалась.

Он перекатился на спину, увлекая Джессику за собой.

– Ох, детка, только не плачь. Прошу тебя.

– Ты такой хороший, Мак, я не заслуживаю тебя, – шепнула она.

– Отчасти ты права, – улыбнулся Мак демонически. – Скажи, что не прогонишь меня, дорогая. Мне этого не пережить.

Она поцеловала его лицо, ухо, шею. Мак застонал, а потом к его стону присоединился и ее стон, потому что целовать Мака было так замечательно, что Джессика не могла остановиться.

– Это надо понимать как согласие, Джессика? – Его голос дрожал, потому что в это мгновение она целовала его живот. – Означает ли это, что у нас впереди долгие добрые отношения? Ты не будешь считать меня безответственным бездельником?

Ее рука обхватила его восставшую плоть, ее губы приникли к его пупку.

– Да, – выдохнула Джессика.

И уже через мгновение Мак оказался сверху, осыпая ее поцелуями, возбуждая ее. Любя ее.