Ной Харпер вошел в холл и замер: на втором этаже из спальни доносились странные звуки. С минуту он прислушивался, сам не понимая почему делает это. Ревновать было не в его правилах. Но дурачить себя он не позволит ни при каких обстоятельствах. Он стоял и злился. Можно было развернуться и уйти, и тогда все потечет по старому руслу, а он забудет эту минутную слабость. И Клара все так же волнующе будет подставлять щеку для поцелуя, а сам он сделает все, чтобы погасить в себе любые подозрения. Но чем больше Ной думал об этом и чем больше волнующие картины мелькали перед его внутренним взором, тем яснее он понимал, что с Кларой все кончено. Собственно, он давно догадывался, что она ему изменяет и что взгляд ее восхитительных глаз полон не таинственности, а пошлости, которую он так и не разглядел, потому что любил и желал ее. Сожалел ли он об их коротком и бурном романе? Пожалуй, да. Он даже испытал облегчение от того, что пришел к какому-то решению. Жить с женщиной, которую ты любишь, но не доверяешь, было не для него. А ведь до этого мгновения он не представлял жизнь без нее, и ему было безмерно больно прийти к такому решению. Он покачал головой. Больше всего расстроится бабушка – Агата, которую он боготворил. Да и многочисленная родня начнет судачить. Скандала в масштабе города Гиллеспа штата Кентукки избежать будет нельзя. Все извещены. Гости приглашены. Родители Клары – Хиллари и Джордж – почти закончили приготовления к свадьбе. Снят огромный зал и куплено подвенечное платье, по цене равное загородному дому. Гости должны были съехаться со всей страны. Были заказаны очень дорогие кольца, а сама свадьба назначена через месяц. Жалко было только Агату, которая дружила с Хиллари и Джорджем и души не чаяла в Кларе. Она уже видела себя в окружении внуков. «Будет мне наука, – злорадно думал Ной. Не надо было перешагивать через собственные чувства. Ведь он порой ощущал, что Клара не искренна, но перешагивал через собственные чувства. И ради чего?» Ной часто думал об этом, но так и не пришел к окончательному выводу.
      В этот момент его подозрения получили весомое подтверждение – из-за дверей спальни раздался протяжный стон, и Ной различил звуки рвущейся простыни. Он не знал, как ему поступить. Можно было уйти, а потом прислать Кларе письмо с формальным отказом. Но в этом случае она могла придумать любые объяснения тому, что он услышал, и он не сможет не поверить ей, и все будет по-прежнему. Нет, лучше враз оборвать все связи.
      Ной поднялся на второй этаж. Дверь спальни была приоткрыта.
      Клара лежала на кровати, и ее ноги торчали над спиной какого-то типа, которого Ной в глаза не видел. Она даже не соизволила снять колготки, и они болтались у нее на ступнях. При этом в порыве страсти она умудрялась обнимать ими своего партнера. «Ах вот какая она в постели,» – с завистью подумал Ной. С ним она никогда не была столь пылкой. А он-то по глупости вообразил, что она раскроется позднее, в замужестве. Он очень сильно ее любил, и теперь видеть ее в объятиях другого – ее тело, ее грудь, которую ласкал другой мужчина, ее ноги, которые казались ему верхом совершенства, ее волосы, разбросанные на подушках, и лицо, красное, в пятнах – все это причинило ему сильную боль. Он готов был наброситься на любовников. Но в этот момент Клара заметила его. Ее лицо сразу изменилось, и она попыталась выбраться из-под партнера, который воспринял ее движения совершенно по-иному, должно быть, как признак сильных чувств, и навалился еще сильнее, так что Кларе осталось только одно – со все большим ужасом наблюдать за Ноем, который к его собственному удовольствию вдруг обнаружил на своих устал мефистофельскую ухмылку. В конце концов она ответила ему тем же. И он понял, что она не только порочна, но и самодовольна и зла. И в этот момент они оба кончили. Она – наверное, от необычности ситуации, а ее партнер – от страсти. Лицо Клары напоследок исказилось совершенно точно так же, как искажалось оно, когда она занималась любовью и с Ноем. И Ной понял, что она никогда не была целомудренна – даже в мыслях. Ловко она обвела его вокруг пальца. Это будет уроком на всю жизнь. Отныне женщины будут только страдать из-за него. Он так решил.
      – Сегодня ты потрясающе пылкая, – произнес мужчина, целуя ее в шею.
      Клара с гримасой отвращения на лице столкнула его с себя. Мужчина недоуменно взглянул на нее и оглянулся. После этого он поспешно начал одеваться, бросая на Ноя косые взгляды – он явно его побаивался. По крайней мере, у него было чувство такта. Клара же, не прикрываясь, села на край постели и спросила:
      – Ты давно здесь?
      – Достаточно, чтобы все понять, – сказал Ной.
      – Я только рада… – ответила она, глядя ему в глаза.
      Она почувствовала облегчение от того, что не надо больше притворяться. Любила ли она его? Пожалуй, она и сама не знала этого. Но то, что он ее не возбуждал, было совершенно очевидно. Наверное, она ошиблась в выборе. Привычка к светскому образу жизни давалась ей нелегко. Вся эта чопорность и добропорядочность. К черту! В глубине души Клара была совсем не тем ягненком, которого из себя строила. Первым парнем, с которым она переспала, был мальчишка с соседней фермы. Целое лето они тайком встречались на берегу реки. Потом он уехал, и, странное дело, Клара совершенно не огорчилась, а стала встречаться с ветеринаром, который раз в месяц приезжал к отцу. Ветеринар знал свое дело лучше, и Клара поняла, что мужчины бывают разными.
      Ной испытывал к себе отвращение. Еще бы! Его благородные намерения были растоптаны самым грубым образом. Но он уже успокоился. Если она считает его идиотом, то это, прежде всего, ее проблемы. «Все женщины в той или иной мере порочны, – с горечью думал он,» – разглядывая ее лицо и грудь, которая не вызывала у него былого желания. Наконец Клара сообразила, что надо одеться. Но даже это она сделала так, чтобы унизить Ноя – не стесняясь ни своего любовника, ни жениха. Очень спокойно встала и, повернувшись лицом к Ною, накинула пеньюар. Он сам его подарил ей. А она встречала в нем любовника. «Убью мерзавку!» – решил Ной и произнес:
      – Не забудь, что ванная в конце коридора…
      Иногда они сами занимались в ней любовью – что ж, теперь он будет неприступен. Он вышел из спальни, чтобы спуститься в фойе и уйти. Но она догнала его и пошла рядом. Он почему-то вспомнил, как они целовались на этой лестнице. И как он желал этих поцелуев.
      – Что ты решил? – спросила она.
      Он удивился ее тону, потому что Клара его явно о чем-то хотела попросить.
      – Не падай в обморок. Я не собираюсь устраивать скандал.
      – А что будет со свадьбой?
      – Надеюсь, ты выйдешь замуж за него, – Ной кивнул головой в сторону спальни.
      – Я не об этом…
      – При данных обстоятельствах, согласись, я не могу жениться на тебе.
      У Клары перехватило дыхание. Ему даже показалось, что она упадет в обморок. И он даже готов был поддержать ее, но вовремя остановился. От Клары не ускользнул его жест. Она знала, как надо пользоваться мужчинами. Падет еще один бастион, и Ной простит ее. Она же пообещает ему все, что он хочет. А потом… а потом будь что будет… Но Ной пересилил себя и подошел к двери. Она осталась стоять посреди холла, не зная, что ей сделать, упасть ли на ковер или броситься ему на шею и пролить слезы раскаяния.
      – Ной! Ты все забыл?! – Клара прильнула к его груди.
      Харпер надеялся избежать этого разговора. Все объяснения ничего не значили после того, что он увидел. Вздохнув, он оттолкнул ее. Его лицо выражало сдержанное презрение.
      – Но почему же… – сказал он.
      Клара смотрела на него жалостливыми глазами. Ее губы дрожали, кожа была бледнее обычного. Сквозь пеньюар просвечивало ее великолепное тело. Порочность придавала ему большую привлекательность. Ной вдруг понял, что ему в ней нравилось – эти ее скрытые качества, которое он не разгадал сразу. Если прибавить сюда золотисто-каштановые волосы и пышную челку, много бы он дал, если бы она оказалась его другом. Плечи ее поникли. Она не смела поднять глаз.
      – Мне очень жаль…
      Однако Ной не мог себе представить ее сожаления. Он мечтал, что она будет его женой на долгие годы. Ему нужен был такой человек, которому бы он мог рассказать много из своей жизни, но, увы, жизнь распорядилась по-своему.
      – Жаль чего? – спросил он, заранее зная ответ.
      Ему не хотелось выглядеть грубым.
      – Всего… – она с затаенной надеждой посмотрела на него.
      – Ах оставь! – почти театрально сказал Ной и отвернулся. Он не мог спокойно смотреть на нее.
      Она сжала его руки.
      – Ной, на карту поставлено нечто большее, чем наша свадьба, и ты это знаешь. Мои родители… – она вздрогнула. – Боже, я даже представить себе не могу, как они отреагируют, все так долго ждали эту свадьбу…
      – Ты сумасшедшая?! – спросил он.
      – Ах, Ной… – вздохнула Клара, словно призывая этим вздохом все забыть.
      – Твои родители приняли меня из уважения к моей бабушке, Клара, – хрипло ответил Ной. – И я сомневаюсь, что их сердце разобьется, если я не стану их родственником. Есть множество других мужчин, которых твои родители предпочли бы выбрать тебе в мужья, и для нас обоих это не секрет.
      – Они любят Агату – Клара твердо взглянула на него. – И я тоже люблю Агату.
      – Моя бабушка тоже тебя любит.
      «Гораздо сильнее, чем она когда-либо любила меня», – подумал он, но вслух лишь сказал:
      – Ты для нее – дочь, которой у нее никогда не было, внучка, о которой она мечтала. Она обожает тебя, и вряд ли что-то изменится в связи с нашим разрывом.
      – Это убьет ее… – с трудом выговорила Клара.
      Неожиданно для самого себя Ной рассмеялся.
      – Убьет Агату? Да она переживет нас всех!
      – Ной, пожалуйста, не делай этого.
      – Чего именно?
      – Этот мужчина… это случайность… глупость…
      По щекам Клары потекли слезы, она вся дрожала. «Почему женщины стараются добиться своего с помощью слез? Нет, она определенно сумасшедшая», – решил Ной.
      – Ной, пожалуйста, не губи меня. Не губи мою семью. Я не могу даже представить, как сложится моя жизнь без тебя.
      Внезапно Ной понял, что на самом деле Клара его совершенно не знала. Он смотрел в испуганные глаза женщины, которая была готова выйти за него замуж, чтобы соблюсти приличие. Это несовременно. Масса людей разводится, и ничего. Зачем же он нужен Кларе? Ему стало интересно.
      – Но почему?
      – Боюсь, что нас не поймут в обществе. Будет много сплетен.
      – Ах вот о чем ты… Можешь не волноваться, я придумаю вескую причину. Например… например… что я нашел другую.
      – Но это тоже скандал?!
      – Подумаешь, – сказал он. – Можно, правда, сказать, что мы откладываем свадьбу из-за…
      – Видишь, ты сам не знаешь, что придумать. Если мы с тобой не поженимся, то моя судьба будет сломана.
      – Эй… – сказал он, наблюдая за ее попытками сохранить самолюбие. У нее могла начаться истерика.
      – Ной!
      Теперь он понимал, что она от него хочет. Почувствовав прилив жалости, Харпер крепко взял ее за руку.
      – Послушай, Клара, свадьба отменяется, и этого не изменить. Но почему это произошло, не касается никого, кроме нас, правильно?
      Ее губы приоткрылись, дыхание стало прерывистым.
      – Ты придумаешь что-нибудь такое, что не очень заденет людей? – с надеждой спросила Клара.
      – А что тебя волнует? Подумаешь – разбежались перед свадьбой. Сотни людей это делают каждый день.
      Вдруг он понял, чего она от него добивается. Не получилось помириться. Не лучше ли свалить всю вину на жениха. Ему стало смешно. И хотя он был благороден, как и подобает джентльмену, он не был настолько глуп, чтобы дать ей возможность напоследок играть собой. В общем, даже сегодняшний конфуз не научил Клару ничему. Возможно, она все еще, как в юности, витает в облаках и жизнь кажется ей легче, чем есть на самом деле. Но теперь это совершенно не касалось Ноя. Клара свободна и вправе жить так, как считает нужным.
      – Ты мерзавец! – она отшатнулась. – Хочешь сказать, что ты слишком хорош для меня?!
      – Я не хотел тебя обижать, – пожал плечами Ной.
      – В таком случае не пачкай моего имени с этим… – она кивнула головой в строну спальни, где ее любовник наверняка прислушивался к их разговору.
      Впрочем, этой фразой она решила судьбу их разговора.
      – Мне не нравится, когда меня унижают, – сказал Ной.
      Вместо того, чтобы засмеяться, она закрыла лицо руками и у нее началась истерика. С минуту она рыдал у Ноя на груди. Потом вытерла слезы.
      – Я тебе костюм испачкала…
      – Ничего страшного, – ответил Ной.
      – Прости меня, прости. Я не хотела…
      – Брось, – сказал он, – что случилось, то случилось.
      – Я любила тебя…
      – Поздно. Наверное, мы никогда всерьез не собирались пожениться, дорогая.
      – Ты уверен? – удивилась она сквозь слезы.
      – Не бойся. Я никому ничего не расскажу о том, что произошло сегодня.
      Она снова прижалась к нему.
      – Я тебя не узнаю, дорогая, ты всегда была правильная и утонченная. Именно это мне нравилось в тебе.
      – Ах, Ной… – вздохнула она. – Мне ли тебя учить – женщина переменчива, как ветер…
      – Надеюсь, этот ветер не будет касаться меня, – желчно сказал Ной. – Перейдем к делу. Тебе надо куда-нибудь уехать, чтобы было время обдумать, как все это представить родителям и родственникам. Я никому ничего не буду говорить, в том числе и Агате, до завтрашнего дня. В любом случае наш разрыв должен выглядеть вполне естественным. Например, скажем, что мы разлюбили друг друга. Или лучше так, – добавил он, глядя, как по ее лицу пробежала волна недоверия. – Лучше скажем так, что ты поехала лечиться в Майями, а свадьбу отложили на год, а за этот год мы разлюбим друг друга. В общем, надо подготовить общественное мнение. – Он заставил себя улыбнуться. – Если ты сама не проговоришься.
      Она неуверенно улыбнулась. При всем ее двуличии она не особенно хорошо понимала мужчин вне постели. Ной действительно оказался благороднее, чем она думала. На какое-то мгновение в ее душе появилось чувство сожаления об их разрыве. Ной не так плох, можно было приспособиться в сексе и к нему. В конце концов ты не всегда будешь молодой, – подумала она. – А он – тот человек, на которого можно положиться». Но сейчас же звук из спальни вернул ее к реальности: вряд ли она сможет отказаться от своих привычек, ведь секс для нее – вторая натура. Она понимала, что не сможет изменить образ жизни, к которому привыкла слишком рано.
      – Спасибо тебе, Ной, за все, – сказала Клара, прощаясь и отступая на шаг.
      Ной вышел. Прощание явно затянулось, и он уже стал терять терпение. Он не мог понять себя. Любил ли он Клару? Уж слишком легко дался ему разрыв. Признаться, в своих фантазиях он видел эту сцену в более трагичных тонах. Но слава Богу, что все оказалось проще. Он не испытывал ни угрызений совести, ни боли – ничего. Ему даже было все равно, что подумает многочисленная родня Калленсов. В конце концов, это его жизнь. Разумеется, он сделает все, чтобы на репутацию Клары не упала даже тень подозрения. Хотя, что в таком случае на нее может пасть? Подозрения все равно останутся. Хорошо, что все выяснилось до свадьбы – их бурный роман быстро угас. Впрочем, Ноя что-то должно было насторожить раньше. Например, ее холодность, когда он ее домогался. Хотя, отдалась она ему легко и без сопротивления. В ту первую ночь он был несколько обескуражен – в постели Клара оказалась совсем не той, какой он ее себе представлял. Зачем же он тогда ей был нужен? Вот этого он не мог понять. Все его дальнейшие ухаживания и поступки, связанные со свадьбой, были лишь данью его благородству, ведь он попросил ее руки и не мог отказаться от своих слов. Он ни разу не изменял ей за все время ухаживаний. А это уже подвиг. Теперь он готов был пуститься во все тяжкие. Как ему не хватало грубого, животного секса с какой-нибудь проституткой. Он решил, что тут же займется решением этой проблемы.

* * *

      Грейс Дженкинс очень спешила. Не то что бы она расстроилась из-за Ноя Харпера, но испортить себе жизнь из-за какой-то женщины?! Это было выше ее понимания. Впрочем, у нее было такое чувство, что оскорбили лично ее. Она вовсе не считала себя наивной, но ведь должны существовать какие-то нормы морали. Если кто-то был выше этого, то явно не входил в круг ее знакомых. А между тем Грейс не чувствовала себя старомодной. Сексуальная революция сексуальной революцией, но только не для их семьи (к которой она себя причисляла с незапамятных времен).
      Как назло ее машина сломалась в трех кварталах от дома Ноя, и в довершение ко всему пошел дождь. Не будь она настолько полна столько гневом, можно было вызвать такси. Но Грейс была слишком возбуждена и простучала каблучками весь путь, не обращая внимания на дождь. Разумеется, она вымокла до нитки, но даже это не остудило ее гнев. Действительно, стоило ей уехать на неделю по поручению Агаты, как дела в «семье» (выражение Агаты) пошли из рук вон плохо. Не будь она так преданна Агате, ей было бы наплевать, что происходит с внуками Агаты. Во-первых, Грейс пунктуальна, как любой выпускник престижного колледжа. Во-вторых, испытывала гордость за себя, за то, что ведет такое сложное хозяйство, как «семья». И ей действительно было чем гордиться: Агата ей безраздельно доверяла, и Грейс вела все ее дела. В сферу ее деятельности попали и внуки Агаты. В настоящий момент она чувствовала, что уберечь Ноя от неправильных поступков – ее моральный долг. К этой проблеме Грейс подходила, как к любой другой, возникающей в ее карьере. Известно, чем это кончается для неопытных девиц.
      Как всегда Агата не удосужилась вникнуть в суть вещей. Можно было списать это на старость, но Грейс знала, что семидесятичетырехлетняя Агата не так проста, как кажется. Уж она-то понимала, что толкает молодых людей в постель к девицам, подобным Кларе. Но если ты глуп, то так тому и быть. Не суйся туда, где тебе не место. Грейс не исключала, что Ноя используют вслепую, чтобы подобраться к Агате, у которой были большие деньги. И она была намерена твердо стоять на страже интересов Агаты. Вот почему она возмущена историей с Ноем и Кларой. Последнюю, разумеется, она ни в грош не ставила. Грейс готова была выложить все, что она думала о Кларе.
      Грейс так расчувствовалась, что на ее ресницах повисли слезы. Впрочем, их трудно было отличить от дождевых капель. Она знала за собой эту нехорошую привычку всплакнуть и считала, что должна изжить в себе этот недостаток. Хорошо еще, что Агата не видит ее в таком состоянии. Лучше себя контролировать и не выказывать своих эмоций.
      Грейс распахнула дверь, влетела в вестибюль и едва не упала, поскользнувшись на мраморном полу. Если бы не Грэхем, швейцар, успевший в последний момент подхватить ее под руку, она бы точно растянулась на полу.
      – Осторожно… – самой себе сказала Грейс и профессионально улыбнулась Грэхему.
      Свою улыбку она репетировала перед зеркалом. Лозунг: «Улыбайся, даже когда тебе тяжело» давался ей просто.
      Грэхем не сразу узнал ее. Мокрые пряди закрывали лицо Грейс, промокшая блузка явила миру ее прелести. К счастью, Грейс носила нижнее белье. Когда старый швейцар узнал в ней секретаря Агаты, в его глазах появилось почтение.
      – Мисс Дженкинс! Что вы делаете на улице в такую грозу?
      Грейс развернулась на каблуках.
      – Извините, Грэхем. Ной у себя?
      – Да, мисс. Он со своим братом, – Грэхем понял, что Грейс разговаривать с ним не намерена.
      – Слава Богу!
      Конечно, Грейс предпочла бы, чтобы Ной был один. Присутствие Бена усложняло задачу. Самое главное, она не знала, насколько Бен был посвящен в скандальную историю. Правда, с другой стороны, это было неплохо, значит, Ной дома, а его брат только поможет Грейс в ее миссии. Она надеялась, что Бену хватит благоразумия наставить Ноя на путь истинный. Вот с такой, собственно, благородной целью Грейс и направлялась к Ною. Хорошо еще, что Агата не знала об этом, потому что иначе бы наверняка в тот же момент уволила бы Грейс. Но здесь Грейс лукавила. Дело в том, что Агата любила Грейс и покровительствовала ей.
      – Машина сломалась в соседнем квартале, – сказала она Грэхему. – Я вызову эвакуатор.
      – О вас доложить? – почтительно спросил Грэхем.
      – Спасибо, я справлюсь сама.
      – Как вам будет угодно, – ответил швейцар, провожая ее к лифту.
      Он не одобрял любые пробежки под дождем. Ведь это может привести к воспалению легких, а болеть в нынешнее время Грэхем считал непозволительной роскошью.
      В кабине лифта Грейс посмотрела на себя в зеркало. Волосы – как у мокрой курицы перья, юбка мятая. На блузке пятно. Не стоило ей в таком виде представать перед Ноем. Грейс достала из сумочки расческу и помаду и привела себя в божеский вид. Глянула еще раз в зеркало. Не многим лучше, но ничего не поделаешь. Лифт двигался неимоверно медленно. Грейс от нетерпения постукивала ногой, и капли воды стекали на пол. Под ней образовалась лужица. От нетерпения Грейс начала грызть ноготь. Это была еще одна ее привычка, которую она не могла изжить. По этому поводу Агата часто ей выговорила и убеждала, что Грейс должна сдерживать себя.
      Хотя Ной относился к Грейс покровительственно и они были знакомы три года, Грейс – в первую очередь секретарь и доверенное лицо его бабушки, а потом уже женщина. Но, с другой стороны, Грейс чувствовала, что после скандала, который учинила Агата, Ноя следует поддержать. Ему нужно сказать, что есть человек, который верит в него. С такими благими намерениями Грейс вышла из лифта и направилась к квартире Ноя. В ее туфлях хлюпала вода, а на ковре остались мокрые следы. Дойдя до двери Ноя, Грейс сделала глубокий вдох, откинула с лица мокрые волосы и постучала. Из квартиры не раздалось ни звука.
      Агата как по нотам разыграла свою партию: пригласила Клару, ее родителей и с чувством праведного гнева устроила Ною выволочку. Вначале она добивалась от Ноя признания, почему он решил отложить свадьбу. Затем, убедившись, что его версия не совпадает с ответами «бедной девочки» – Клары, пыталась воззвать к его совести. Наивные родители тоже не упустили случая привести жениха в семейное стойло. Даже в глазах ничего не понимающей Грейс они выглядели наивными. И вдруг одна-единственнаяя фраза Агаты, на которую никто не обратил внимания, раскрыла перед ней тайные причины гнева. «Меня никто не поймет!» – воскликнула Агата. Агата хотела все сделать так, чтобы в обществе ее никто ни в чем не мог упрекнуть. Агата даже пригрозила лишить Ноя денег и отослать туда, откуда она его извлекла. С горячностью молодости Грейс бросилась на защиту Ноя и невольно сыграла роль громоотвода в этой жуткой сцене. Так или иначе, но Ной был оставлен и теперь на полном основании мог считать себя полноправным членом «семьи». Что и требовалось доказать, а Кларе утерли нос. Конечно она сразу не поняла, что произошло, но ей будет трудно найти себе пару из ближайшего окружения «семьи» Агаты.
      Грейс постучала снова и несколько раз нажала на звонок. Тишина. Тогда она легонько толкнула дверь. К ее удивлению та оказалась открытой. Грейс миновала прихожую, заглянула в большую комнату, которая служила гостиной, и сказала:
      – Эй, есть кто?
      Никто не ответил. Тогда она прошла в кабинет, где тоже никого не обнаружила и попала в спальню Повсюду – на диване и на кровати, и даже на телевизоре – валялись пустые бутылки из-под пива и водки. Несколько коробок с кусками пиццы были засунуты под ковер, который был усыпан чипсами и пакетами из-под них. В довершение всего кресла и стулья были залиты, судя по запаху, сметанно-чесночным соусом.
      «У уборщицы будет истерика», – подумала Грейс. Как Ной мог устроить пьянку из-за Клары? Только мужчины способны на такое. В этом отношении у Грейс был только опыт колледжа. И хотя она, разумеется, посещала вечеринки, все сводилось к инфантильному общению на тему: «А ты умеешь целоваться». В свои двадцать пять Грейс оставалась девственницей и совершенно не гордилась этим.
      Грейс обнаружила Ноя и Бена на балконе. Они сидели в шезлонгах, а их босые ноги торчали за пределами перил. В руке у каждого – по бутылке пива. Грейс даже залюбовалась. Она всячески скрывала от самой себя, что ей нравятся оба, и твердила, что между нею и ими могут быть только чисто деловые отношения. В братьях чувствовалась порода. Были они крупными и мускулистыми, как герои голливудских боевиков. Не удивительно, что Агата забыла великосветскую гордость и разыскала незаконного отпрыска своего покойного сына – Харпером действительно можно было гордиться.
      Не замечая присутствия Грейс, братья разговаривали о недавних событиях. На Ное были выгоревшие джинсы и серая безрукавка. Бен был одет не лучшим образом. Они были очень похожи. Даже взъерошенные волосы у них были одного цвета – черные.
      Ной Харпер нравился Грейс. Но она и в мыслях не представляла себя рядом с ним. А что скажет Агата? Она предвидела ее реакцию. Нет, никаких романов на работе. Прежде всего карьера. К тому же Грейс неплохо зарабатывала и ей нужны были деньги. Их можно было потерять из-за одного необдуманного поступка. А Грейс не собиралась совершать ошибки – по крайней мере, в ближайшем будущем.
      – К черту! – выругался Бен. – Все женщины – шлюхи.
      – Я это тебе давно твердил.
      – Врешь, – сказал Бен, – ты раньше так не думал, и не надо приписывать себе чужие мысли.
      – Ты хочешь сказать, что я наивен, а ты мудрый всезнайка.
      – Да, – кивнул Бен так истово, что Грейс услышала хруст позвонков. – Тебе не идет циничность. Оставайся таким, каким ты есть.
      – Но в таком случае ты мой должник.
      – Какой должник? – удивился Бен.
      – Ты должен пойти и найти бутылку водки. Кажется, у нас еще что-то осталось в холодильнике.
      – Брось, – сказал Бен, – мы пьем третий дня, и это лучшее времяпровождение. Водка никуда не убежит. Лично я предпочитаю джин.
      – Джина не было, – сказал Ной. – Будем пить водку.
      – Одно я знаю точно – водку хорошо запивать пивом. Но потом болит голова.
      Грейс не ожидала, что браться окажутся таким специалистами по части выпивки. Весь ее опыт в области алкогольных напитков ограничивался джин-тоником. Она предпочитала учебу. Одно было очевидно, Бен наливался алкоголем из чувства солидарности. Получалось, что они пили еще до скандала, который учинила Агата. Веселенькое дельце. Они оба не боялись свою покровительницу. А это значило, что скандал может иметь продолжение и не с лучшим исходом для братьев.
      – Насчет женщин, – напомнил Ной. – Я ведь ее не тащил под венец. Она сама захотела. Она твердила, что любит меня.
      – Ты ослаб и расчувствовался, – заявил Бен. – Что толку вспоминать прошлое. Хочешь, я познакомлю тебя со своей подружкой.
      – И ты туда же! – ответил Ной. – Нет, с меня хватит. Вначале надо успокоиться. Кстати, давай звякнем по объявлению.
      – Нет, я не хочу иметь дело с женщинами по пьянке. Этим делом надо было заняться до этого.
      – А кстати, как твои анализы?
      – Агата упряма, но я упрямее. Ничего не буду сдавать.
      Ной искоса взглянул на брата.
      – Ты знаешь, она упрямее тебя. Конечно, она знает, что ты ее внук, но червячок-то остался, вот она и хочет подстраховаться.
      – Пусть поверит моей матери.
      – Она ей уже поверила. Но ты ведь ее знаешь.
      – Да, Агата, даст нам сто очков вперед и все равно выиграет.
      Ной пожал плечами.
      – Это ее право. Иначе бы она не была нашей бабкой.
      – Да, ты угадал.
      – И хотя я зол на нее, я ее уважаю. Посмотрим, какими мы будем в ее возрасте.
      – К ее чести, она не дает нам повода почувствовать, что мы полубратья.
      Ной проигнорировал последнюю реплику и добавил:
      – Ты мой брат!
      – А ты мой!
      С этими словами они обнялись и допили содержимое бутылок.
      – Это дело надо закрепить! – заявил Ной. – Где у нас водка!
      – К черту водку! – остановил его Бен. – Давай поговорим!
      Ной был высоким и ладным. Он походил на своего отца, которого Грейс видела лишь на фотографиях. Бен был выше Ноя на десять сантиметров и его рост составлял два метра. Рядом с ним Грейс чувствовала себя школьницей. И если у Ноя глаза были голубыми и холодными, то кареглазый Бен обладал обаятельной улыбкой. Женщины, должно быть, были от него без ума.
      У Джонсона, сына Агаты, было двое детей от разных женщин, но он не признал ни одного из них. Агата точно так же не признала бы внуков, если бы не ранняя смерть сына, в результате чего она осталась без ближайших родственников. Пятнадцать лет назад частный детектив, нанятый Агатой, отыскал Ноя. Позднее нашли и Бена. Грейс была уверена, что Агата в них души не чает, хотя сама Агата не признавалась в своих чувствах. Оба ее внука были ее гордостью и радостью. Жизнь научила Агату быть жесткой и не выказывать своих чувств. Из-за этого, а еще из-за разницы в возрасте между внуками и Агатой возникали конфликты. Вернее, конфликты начались к того момента, когда браться очутились в поле зрения Агаты, у которой были четкие понятия, как надо воспитывать подростков. В сожалению, ее благородные намерения часто не совпадали с поступками братьев. Оба они примерно до четырнадцати лет воспитывались без твердой руки, и это обстоятельство наложило отпечаток на каждого из них. Если Ной был еще управляем в каком-то смысле, то Бен проявил полную самостоятельность. Не в этом ли крылось стремление Агаты с абсолютной достоверностью разобраться в его генах.
      – Нет, я не могу так! – заявил Ной. – Я пойду за водкой, а ты не упади с балкона.
      Дождь, который до этого мгновения, казалось, вот-вот закончится, перешел в иную стадию и стал походить просто на потоки воды. Бен убрал ноги с перил и сказал:
      – Я пойду с тобой, а то ты выпьешь все сам.
      – Ха! Кого я вижу?! – обрадовался Ной, обнаружив за шторой Грейс. – У нас гости. – При этом он едва не опрокинул шезлонг.
      Бен обрадовался:
      – Как ты сюда попала?
      Он попытался встать, но это удалось ему лишь с третьей попытки.
      – Дверь квартиры оказалась открытой, – объяснила Грейс.
      – Значит, ты слышала нашу болтовню, – Ной откровенно разглядывал Грейс. Он вдруг заметил, что у нее красивые длинные волосы. И это открытие привело его в некоторое смущение. – Странное занятие для такой девушки, как ты.
      – Я только что вошла, – обманули их Грейс.
      Ей было действительно неудобно.
      – Ну и прекрасно, – сказал Ной, делая попытку обойти Грейс, чтобы попасть на кухню, где в холодильнике лежала вожделенная водка.
      Но Грейс вдруг заявила:
      – Мальчики, вы уже и так едва держитесь на ногах.
      – Грейси, тебя кто-то пытался утопить? – усмехаясь, спросил Бен.
      – Нет, я просто попала под дождь.
      – Вот поэтому нам надо выпить, иначе ты заболеешь. Кто будет вести дела Агаты?
      – У меня машина сломалась, – объяснила Грейс, отступая в комнату.
      Ной покачнулся и спросил:
      – Почему же ты не позвонила мне? Я бы съездил за тобой.
      Грейс подняла бровь.
      – В твоем состоянии? Я совершенно уверена, что ты доехал бы до первого столба.
      – Ты говоришь совсем, как Агата. – Он взял ее за подбородок и, приблизив свое лицо, произнес: – Впрочем, выглядишь ты изумительно.
      Грейс поспешила скрестила руки на груди. Она совсем забыла, что блузка насквозь промокла.
      – Я бы с удовольствием переоделась.
      – К сожалению, у нас только мужские пижамы, – засмеялся Бен.
      На улице бушевала гроза. Молнии освещали вечернее небо. Дождь заливал балкон. И Грейс надеялась, что за его шумом никто не услышит, как бьется ее сердце.
      – Надо вызвать уборщицу, – сказала она, отходя от Ноя.
      – Зачем? – осведомился он, с прищуром наблюдая за ней.
      Гром грохотал почти непрерывно, окна дребезжали. На соседнем здании искрилась реклама.
      – Послушай, – что-то сообразив, сказал Ной, – а зачем ты вообще приехала?
      – Я приехала, потому что Агата беспокоится… и вообще… чтобы как-то выпутаться из скользкого положения… – Грейс стала собирать бутылки и ставить их вдоль стены. – Я просто спешила… дождь, молнии…
      – Ах, ну да! – с иронией в голосе произнес Ной.
      Он нетвердым шагом направился к ней. В его взгляде она прочитала вполне определенные намерения. Но ей было все равно. Ной стал помогать ей. Иногда его руки касались ее рук, и ей было приятно.
      Бен остановился и следил за ними. Казалось, что начинается какая-то игра. Братья обменялись понимающими взглядами.
      – Ну так зачем ты приехала? – еще раз спросил Бен.
      Он стоял у балконной двери, и, казалось, что его совершенно не волновали брызги дождя, залетающие в комнату.
      – Я понимаю, что это выглядит глупо, но мне показалось, что я должна помочь Ною.
      Грейс решила играть в наивность.
      – В чем? – удивился он.
      – Я думаю, что Агата была не права. Но ведь ее можно понять.
      – Слезы Клары способны разжалобить кого угодно, – подсказал Бен.
      – Я бы заметила, – сказала Грейс, – что она вела себя провокационно.
      – Не будем это обсуждать! – воспротивился Ной. – Виноват только я.
      – Я не верю тебе, – сказала Грейс, выпрямляясь и пристально глядя на него.
      – Пожалуйста, можешь не верить, но я просто ее разлюбил. Мужчины способны на глупые, нелогичные поступки.
      Бен нехорошо засмеялся.
      – Агата действительно очень переживала за нее.
      – Твоя Агата – хитрая ворона! – заявил Ной.
      – В таком случае, – обиделась Грейс, – ты не лучше.
      – Вот это да! Я не лучше! А кто лучше?! Агата? Ты? Или Бен?
      – Бен лучше, – засмеялась Грейс.
      В этот момент Бен обнял ее. Грейс тихо охнула. Она не заметила, как он подобрался к ней. Он легко поднял ее на руки и неожиданно поцеловал в губы. Не так уж много красивых мужчин целовали Грейс. Ной с интересом следил за Беном и Грейс.
      – Она смущается, – сказал Ной.
      – Ты думаешь? – игриво спросил Бен и заглянул ей в глаза.
      Грейс потупила взгляд.
      – Уверен, – сказал Ной.
      – Ну ладно, – Бен поставил Грейс на ноги, но не отпустил, а обнял за плечи. – Я нравлюсь тебе? – спросил он.
      – Я не привыкла к такому обращению, – сказала Грейс, отстранясь.
      Глаза Бена заблестели еще сильнее. Он заметил, что Ною не нравится, как он обращается с Грейс.
      Ей в свою очередь не нравилась игра, которую они затеяли. Если они вдвоем хотя ее соблазнить, то это не лучшая их выдумка.
      – Предлагаю снять с нее мокрую одежду и отнести в горячую ванну.
      Ной замер, обдумывая эту мысль. Он направился в ванную и пустил воду. Действительно, Грейс почувствовало, как вместе с улетучивающимся гневом ей становится зябко.
      – Я бы предложил свою помощь, но, знаете, мне нужно идти, – вдруг заявил Бен. – Черт, я пьян до полусмерти. Надеюсь, что сумею добраться до своей кровати.
      Грейс резко запротестовала:
      – Ты не можешь вести машину в таком состоянии!
      К тому же она не была уверена, что хочет остаться наедине с Ноем. Она понимала, что для нее это будет самым серьезным испытанием. Бен нетвердо держался на ногах. Он чуть не упал на диван. В последнюю минуту она удержала его за ремень джинсов. Однако он самоуверенно заявил:
      – Все, что я собираюсь сделать, это надеть туфли, добраться до лифта и попросить Грэхема вызвать мне такси, если только доберусь до вестибюля в вертикальном положении. У Ноя нет меры, когда он пьет.
      – Нет меры? – переспросил Ной, появляясь из ванной. – Мне кажется, это ты принес водку.
      – Водку? Где водка? – оживился Бен.
      – Иди… иди…
      – Я провожу тебя, – сказала Грейс.
      – Меня?! – он засмеялся. – Хотя ты мне нравишься, но я должен уйти самостоятельно и с чувством полного достоинства.
      Грейс вопросительно взглянула на Ноя.
      – Пусть идет. С ним все будет в порядке, – сказал Ной. – Я позвоню швейцару и попрошу проверить, дошел ли Бен до такси.
      – Обижаешь, – прогудел Бен, делая попытку выбраться в коридор.
      В дверях он застрял. Потом нашел свои туфли, но не надел их, а просто взял в руки. Прежде чем выйти, он остановился и сказал:
      – Дети, ведите себя хорошо, – вздохнул и вышел.
      Ной извиняюще улыбнулся и позвонил Грэхему. Потом нашел мешок для мусора, и они стали складывать в него бутылки. Вдруг Ной замер, словно ему в голову пришла занятная мысль, и сказал:
      – Ты поняла, что сказал Бен?
      – Нет, – Грейс облизнула губы. – А что он сказал?
      – Он наставил нас на путь истинный.
      С этими словами он обнял ее за талию, и совсем рядом она увидела его самоуверенные глаза.
      – Мне давно хотелось это сделать, – признался он.
      Сердце Грейс готово было выскочить из груди.
      – Что же удерживало тебя? – спросила Грейс.
      – Ты вся такая… – пробормотал он. – Я хочу тебя.
      – Пожалуй, я переспала бы с тобой, – сказала Грейс, – но ты пьян. А я не сплю с пьяными.
      – Что ты говоришь? – удивился Ной. – У тебя принципы?
      – Нет, – сказала Грейс, – просто я на работе.
      – А после работы?
      – После работы не знаю, – очень трезвым голосом ответила Грейс.
      – Но твоя работа уже кончилась.
      – Моя работа не кончается даже ночью, – сказала Грейс.
      С этими словами она выскользнула из объятий Ноя и отошла к окну. Ей было горько. И она бы осталась, но спать с Ноем было верхом неприличия. Ее могли обвинить в чем угодно. Даже в том, что она воспользовалась моментом. А это не входило в планы Грейс. Ничего, решила Грейс, его надо щелкнуть по носу.
      Ной загородил выход из комнаты и задумчиво разглядывал ее. За окном в темноте вовсю шумел дождь.

      После разрыва с Кларой Ной сам не знал, что предпринять. Он словно находился в безвременье и не знал, на что ему опереться. Тем более, что последние годы он жил под неусыпным вниманием Агаты и уже стал привыкать к ее опеке. Но теперь эта опора куда-то делась, и единственным спасением оказался алкоголь – единственная отдушина в жизни. Но и алкоголь не всегда срабатывал, потому что пьянству рано или поздно приходил конец, и надо было что-то делать. А делать Ной Харпер ничего не мог. Он оправдывал себя тем, что говорил: «Вот пройдет еще пара дней, и я займусь собой». Но наступало утро, и день был точной копией предыдущего. И Ной ничего не мог поделать. В глубине души он понимал, что ему нравится такое состояние. Обычно Ной обдумывал ситуацию, в которой очутился. И сейчас он рассуждал следующим образом: плюс заключался в том, что ему удалось показать Агате, что и он тоже что-то значит в этом мире, минус – в том, что его бросила Клара. Именно бросила, а не иначе. И это было обиднее всего – как бы он к ней ни относился. В отношении Агаты он не знал, как ему поступить. То ли разорвать отношения окончательно и лишиться ее помощи, в том числе и материальной, или проявить характер и выставить такие условия, которые бы дали ему возможность отвоевать себе гораздо больше свободы, чем он имел до сих пор. Все было бы ничего, однако в его жизнь ворвалась Грейс. Вот к этому он готов не был. Из всего окружения один Бен оказал ему поддержку.
      Чисто интуитивно Ной чувствовал, что Грейс – тот человек, на которого можно положиться, мало того, она его понимает, она, кажется, в него немного влюблена. А это уже очень много для человека, который большую часть молодости прожил во лжи и обмане – ведь Ной жил у приемных родителей, и он старался не вспоминать эти годы. Поэтому для него было очень важно, что кто-то о нем думает и заботится. Пусть этот кто-то и не был женским идеалом красоты. Но ведь и Клара была настоящей красавицей. Такая, видно, у него судьба – влюбляться в очень красивых и обаятельных женщин.
      Агата сделала правильный выбор в тот день, когда наняла на работу Грейс Дженкинс. Ной присутствовал на собеседовании. Пришла немного полноватая двадцатидвухлетняя девушка, которая только что закончила колледж. Почему Агата выбрала ее, ведь Грейс не имела ни опыта, ни рекомендательных писем? Она была сиротой. Ее родители погибли в автокатастрофе. Наверное, это обстоятельство и оказалось решающим. С первого дня Ной чувствовал к Грейс странную симпатию. Они даже были чем-то похожи: оба одиноки, упрямы и решительны. И оба любят одиночество.
      На собеседовании Грейс сидела, положив на стол руки, и ее взгляд выражал уверенность в собственных силах. Где ее – вчерашнюю школьницу – этому научили? Она перечислила свои положительные качества: трудолюбие, целеустремленность, рациональность и преданность своему делу. Последнее выглядело чуть-чуть напыщенно. Но понравилось Агате. Бог знает, что творилось в ее душе, пока она слушала Грейс. Может быть, она вспомнила свою молодость. Агата никогда не говорила на эту тему с Ноем. Но он чувствовал, что Агата испытывает к Грейс такие же чувства, которые испытывает и Ной. За исключением одного – он с удовольствием затащил бы Грейс в постель, если бы не Агата, которая еще в те времена, когда на только нашла Ноя, дала ему понять, что секс в ее доме должен быть исключительно упорядоченным. Что это такое, Ной до сих пор понять не мог. Поэтому, когда Бен ушел, Ной спросил:
      – Агата знает, что ты здесь?
      – А Агата знает, что ты пьешь?
      Ной поморщился. Всякие воспоминания о его разрыве с Кларой нагоняли на него тоску. К тому же он до сих про был расстроен из-за ссоры с Агатой. Ведь в конце концов по-настоящему Агате нет никакого дела до внука. Они не разговаривали ни на одну из житейских тем, кроме тех обязанностей, которые исполнял Ной в качестве управляющего рестораном.
      Он попробовал с другой стороны. Наклонился и увидел ее огромные карие глаза, которые смотрели так вопрошающе, что у него сладко екнуло в сердце. Ему нравилось чувствовать ее мягкую руку.
      – Грейси… – неожиданно нежно для самого себя произнес он.
      – Да?.. – на ее лбу появились морщины, которые ей очень шли, и ему захотелось ее поцеловать.
      – Агата знает, что ты здесь? – вновь повторил он.
      – Знает.
      Ной отпустил Грейс и задумался.
      – Ты боишься ее? – спросила Грейс.
      – С чего бы? – по-детски возмутился Ной.
      – Думаешь, я не понимаю?
      – Думаю, что понимаешь, – сказал Ной. – Но кого это волнует?
      – Агату волнует, – уверенно сказала Грейс.
      – Бьюсь об заклад, что она и с тобой говорила на эту тему.
      Упрямый подбородок удивительно вздрогнул. С минуту она переваривала услышанное.
      – Нечто подобное я слышала от нее насчет секса. Но твое имя никогда не упоминалось. Основным лейтмотивом было нежелание потерять меня в самом начале карьеры.
      – Теперь я понимаю! – возмутился Ной. – Она лишала тебя личной жизни.
      – Да нет. Просто я еще не нашла себе мужа.
      – Ну на мужа я не тяну… – философски изрек Ной. – К тому же я уже имел опыт…
      В его словах ей почудилась горечь.
      – Ты все еще любишь ее?
      – Кого?
      – Клару разумеется.
      – Я сам не знаю, – признался Ной. – Скорее всего, нет.
      – Да должно пройти какое-то время, – согласилась Грейс, раздумывая, уйти ли ей сейчас, или через минуту. Ей было горько что Ной Харпер в ее присутствии упоминает имя соперницы. Но она не ушла. Ной открыл прикроватную тумбочку и достал из нее белую футболку.
      – Переоденься.
      – Здесь? – спросила она, и он почувствовал в ее словах скрытую провокацию.
      Ной прижался к ней и вдохнул запах ее волос. Ее кожа была необычайно гладкой. А вся Грейс казалась ему воплощением женственности. Теперь, когда все барьеры в виде Агаты рухнули, Ной мог делать то, что хотел. На какое-то мгновение ему захотелось быть грубым – сорвать с Грейс одежду и заняться любовью. Но он тут же вспомнил об Агате и подумал, что его сегодняшнее приключение может иметь гораздо большие последствия, чем разрыв с Кларой и даже ссора с Агатой. За это он мог поплатиться душевным спокойствием. Но он тут же отбросил эту мысль. И еще он понял, что Грейс не привыкла к мужским объятьям, потому что она следила за каждым его движением и готова была дать стрекача при любом неверном его движении. Ной вдруг решил, что он будет первым ее мужчиной. Это его еще больше возбудило.
      – Грейс, – честно сказал Ной. Ему показалось, что он выдал себя. – Я не хочу, чтобы у тебя возникли проблемы.
      Она пожала плечами.
      – Я уже взрослая девочка.
      Она понимала, о чем он говорит. Прежде всего, это имело отношение к Агате, которая не потерпит интрижки под своим носом. К тому же Грейс могла забеременеть. Правда, она не думала об этом, когда шла сюда. Ей хотелось защитить и оградить Ной от неприятностей, которые буквально свалились на его голову. Грей не понимала, почему Ной ей нравится. Свои ощущения она формулирована следующим образом: он трудолюбив и честен совсем, как я. Этого оказалось достаточно, чтобы почти влюбиться. К тому же она понимала то, что не понимала Агата. Если Ной честен, то причины, побудившие его отказаться от Клары, весьма существенны. А это означало только одно – во всем виновата Клара. Как она вывернулась и сыграла на чувствах Агаты. Только слепой не увидел очевидных признаков лжи и двуличия. Но Агата не поверила Грейс. Мало того, она направила на Ноя весь свой гнев и готова была пойти дальше – разорвать с ним всякие отношения. Ведь известно, что Агата весьма чутко относилась к общественному мнению. А в таких делах общественное мнение, несомненно, было на стороне Клары и ее родителей. Таким образом, судьба Ноя висела на волоске. Вот почему Грейс приняла все так близко к сердцу и прибежала утешить Ноя. Но оказалось, что Ной вовсе не нуждался в ее утешениях.
      Ноя занимало совсем другое. Он не знал, правильно ли он поступает, или нет. И как вообще надо поступать в таких ситуациях, да и вообще, стоит ли что-то делать сгоряча, может быть, вначале стоит все обдумать. Он с минуту ломал над этим голову. А потом поцеловал Грейс в губы. Она так оттолкнула его, что он едва не упал. Ной нахмурился и недоуменно посмотрел на нее. Грейс наблюдала, как он покачивается, нетвердо стоя на ногах.
      – Ной, веди себя прилично, – сказала Грейс, – иначе я уйду.
      Ной пристально посмотрел на нее и задумчиво произнес:
      – В самом деле?
      Грейс сделал шаг к двери.
      – Все, все верю! – воскликнул он. – Лучше переоденься.
      Нельзя было сказать, что Грейс изящна. Напротив, она была достаточно крупной, чтобы чувствовать себя дискомфортно – ведь в обществе ценились высокие и худые женщины. Одна мысль, что ей предлагают раздеться, вогнала ее в краску.
      Ной же подумал, что в пьяном состоянии он не сможет справиться с ней. И хотя он имел успех у женщин, и даже Клара оказалась не такой уж непорочной, в настоящий момент он не был уверен в себе. Что-то ему подсказывало, что Грейс не похожа на все его былые увлечения. И уж если у них начнется роман, то это будет очень серьезно.
      – Я не хочу переодеваться, – сказала Грейс. – К тому же я снова промокну, когда выйду на улицу.
      – Не уходи… – попросил Ной.
      Она отвернулась. Грейс действительно ушла бы, но ее удерживало чувство гордости. «Почему я должна бежать», – думала она.
      – Грейс! – Ной обнял ее – вначале робко. – Я хочу, чтобы ты была моей. Ты мне нужна…
      – Ной… – прошептала она. Он обнял ее крепче. – Ной…
      – Ничего не говори…
      Ноя пьянил запах ее волос. У Грейс подкосились колени, и она прижалась к Ною.
      – Мне кажется… – прошептала она.
      Он с жадностью ловил каждое ее слово.
      – Мне кажется, что ты уже говорил мне это…
      Он начал расстегивать на ней блузку. У него пересохло в горле. Грейс вся дрожала.
      – Выключи свет, – поспросила она.
      – Он вовсе не включен.
      Только после этого Грейс осознала, что дождь кончился и заходящее солнце осветило комнату. Ной справился с ее блузкой. У Грейс была большая тяжелая грудь. Сквозь бюстгальтер просвечивались темные соски. Ной сразу протрезвел.
      Внезапно Грейс повернулась к нему спиной. Из-за большого количества выпитого алкоголя его мысли текли медленнее обычного – он не мог сообразить, что Грейс его стесняется.
      – Дай футболку… – сказала она.
      Он попросил:
      – Сними все остальное…
      Грейс неожиданно ловко проскользнула в футболку. По крайней мере, Ною так показалось. А потом уже сняла бюстгальтер. При этом она умудрилась сделать это так, что Ной ничего не увидел ничего того, что скрывал бюстгальтер.
      – Так нечестно, – заявил он.
      Она искоса взглянула на него, словно проверяя его реакцию и покачала головой.
      – Теперь юбку, – напомнил он.
      Она чувствовала, что подчиняется чужой воле, что сейчас между ними произойдет то, о чем она так долго мечтала. И сейчас же чувство стыда и ужаса накатило на нее. Грейс не была старомодна, и у нее были романы, но все это были мимолетные увлечения, не оставляющие в душе никаких воспоминаний.
      Она сбросила туфли, поставила их у двери. Закусив нижнюю губу, сняла колготки. Сложила их и положила на диван. Ной сравнил ее движения со стриптизом в баре, но стриптизерши не возбуждали его так, как возбуждала Грейс. Он бы назвал это целомудрием, если бы вспомнил это слово.
      – Дальше… – сказал он.
      Футболка была ей велика и доходила до колен. Когда она сняла юбку, его воображение заработало со скоростью света. К тому же ее грудь с большими темными сосками просвечивала сквозь футболку, и Ной готов был наброситься на Грейс, как голодный зверь.
      Ной спросил:
      – Почему ты стесняешься меня, Грейси? – он подозревал, что плох для ее.
      То что он услышал, заставило его запротестовать:
      – Я слишком полная, – сказала Грейс.
      – Ты… – только и мог вымолвить Ной. – Да у тебя такое тело, глядя на которое, кажется, что попал на небеса.
      – Я каждое утро вижу себя в зеркале… – не поверила ему Грейс.
      – Если бы я тебя видел каждое утро, я бы был самым счастливым человеком, – признался Ной.
      Она с радостью и удивлением посмотрела на Ноя. Его признание было лучше всех комплементов, которые она слышала до этого. Тогда он обнял ее, их губы встретились и глубокий поцелуй довершил то, к чему они оба стремились.

      Ной Харпер проснулся от головной боли и открыл глаза. С минуту перед глазами плыли разноцветные круги. Каждое движение давалось с трудом. Даже мысли причиняли страдание. Ной огляделся: в комнате царил ужасный беспорядок. Ной застонал и упал на подушку. Сколько раз он давал себе слово не мешать водку и пиво. В желудке он ощутил такую тяжесть, словно там лежал кирпич, а тело разламывалось на части. Раз в полгода Ной по какой-либо причине напивался. Сейчас причиной была Клара. И хотя он все для себя решил, однако ощущение душевного дискомфорта не покидало его. Все-таки он любил Клару. Но вместо Клары рядом с ним был кто-то другой. Вначале он увидел бюстгальтер. Но у Клары не было таких бюстгальтеров. Она вообще не носила нижнее белье. И это нравилось Ною, потому что значительно сокращало время прелюдии. Значит, бюстгальтер принадлежал другой женщине. Мысль, что он вчера привел проститутку, повергла Ноя в шок. Обычно он осторожен в таких вещах. И если у него случались загулы с женщинами подобного типа, то он никогда не напивался. Это было его главное правило. Можно было остаться не только без кошелька, но и без штанов.
      Бюстгальтер был большого размера, и Ной, глядя на него, пытался вспомнить события вчерашнего вечер. Им с Беном два раза не хватало алкоголя, и они два раза ходили в магазин. Это Ной помнил хорошо, потому что когда они пошли второй раз, то хорошенькая кассирша назначила ему свидание. Но она была черна, худа и миниатюрна. Пожалуй, ее можно было целиком завернуть в этот бюстгальтер. Нет, это не кассирша, сделал вывод Ной. Может быть, женщину привел Бен? Но Бен ушел домой. Вдруг Ной все вспомнил и невольно отодвинулся. Несомненно, это была Грейс. На подушке были раскинуты ее темные волосы, а на простыне покоилась вовсе не худенькая ручка. «Боже мой, – подумал Ной, – что я наделал!» В этот момент ему стало плохо: комната сделала два оборота, а в горлу подступила тошнота. Ной закрыл глаза. Может быть, ему все приснилось. Сейчас в комнату войдет Бен, и пьянка будет продолжена. От одной мысли об алкоголе его передернуло. Но он знал, что лучше напиться до бесчувствия, чем переспать с Грейс, потому что Грейс в его сознании ассоциировалась с честностью и порядочностью. А Ной не мог себе позволить быть бесчестны.
      Грейс пошевелилась. Ной закрыл глаза и притворился спящим. Грейс откинула одеяло и посмотрела на него. В ее взгляде было столько нежности и любви, что лучше бы Ной видел это. Грейс протянула руку и дотронулась до него. Ной вздрогнул и открыл глаза. Он ожидал скандала. Еще бы – затащить в постель секретаршу Агаты! В трезвом состоянии он не мог себе это позволить. После Клары он вообще никому не доверял, кроме Бена.
      – Я должен извиниться, – поспешно произнес Ной, заодно проверяя, торчат ли его ноги из-под одеяла или нет.
      Ног он стеснялся, полагая, что они слишком худы для такого большого тела. Грейс пошевелилась. Они и не думала ни в чем обвинять Ноя Харпера. Между тем ему показалось, что между ними проскочила искра. Он почувствовал возбуждение. Если он вчера в пьяном состоянии что-то позволил себе, то теперь он был щепетилен до глупости.
      Грейс улыбнулась.
      – Все нормально, милый…
      «Боже мой!» – подумал Ной, чувствуя, как его член предательски выдает его намерения. Мало того, они с Грейс лежали так близко друг от друга, что она не могла не почувствовать его поползновения в прямом и в переносном смысле. Ной покраснел. Ему стало стыдно, и он отодвинулся. Грейс взглянула с удивлением. Ей показалось, что она обидела Ноя. Ее глаза с густыми ресницами потемнели от слез, и она отвернулась.
      Утреннее солнце падало в раскрытое окно, и в комнате было свежо. Очертания тела под одеялом казалось Ною чем-то божественным, к чему он не имеет права прикоснуться. «Брошу пить, – решил он. – Из-за алкоголя одни неприятности. И все же Грейс Дженкинс – самая красивая женщина, которую я когда-либо видел». Он вспомнил, что она пришла помочь ему. Нет, Агата неправа, человек не должен что-то делать в жизни из-под палки. Пусть она говорит и делает что хочет, отныне он свободен от ее опеки.
      Рука Грейс исследовала его брови, волосы. Ной не знал, как ему себя с ней вести. Возбуждение было столь очевидным, что Грейс не могла этого не заметить. А может быть, она его провоцирует?
      – Как ты себя чувствуешь?
      – Чертово похмелье… – пробормотал он, боясь, что ее рука исчезнет.
      Он припомнил, сколько они с Беном выпили за эти дни, и ему снова стало плохо. Впервые он напился в пятнадцать лет. Это было в загородном доме. В подвале он обнаружил шампанское. Ему никто не сказал, что от него пьянеешь быстрее, чем от водки. Печальный опыт он приобрел позднее. После двух бутылок он был не в состоянии выбраться на свежий воздух и проспал в подвале до вечера. Благо Агата отсутствовала, а прислуга тихо хихикала по углам. Кстати, Агата потом их всех уволила за другие провинности. После этого он целый год не пил. А потом появился Бен, и однажды Ной сводил его в заветный подвал. А выпили они свою порцию шампанского в саду за домом.
      События вчерашнего вечера окончательно прояснились в голове Ноя. От стыда он застонал и закрыл рукой глаза, пытаясь отгородиться от света, воспоминаний и внимательного взгляда Грейс. Ной чувствовал отвращение к самому себе за слова, которые он наговорил ей вчера, и не только за слова, но и за мысли. На самом деле он одиночка. Ему никто не нужен. Даже Грейс, которая пыталась вернуть ему уверенность в самом себе. Ной почти ненавидел себя.
      – Я приготовлю кофе, – предложила Грейс, понимая его состояние.
      И хотя Ной испытывал к себе вполне понятное отвращение, он не упустил случая подсмотреть, как Грейс выскальзывает из-под спасительного одеяла. Увы, она оказалась во все той же майке. Правда, помятой. Помимо этого Грейс закуталась в простыню. На что Ной голосом заметил:
      – Ты еще стесняешься меня?!
      Грейс бросила на него быстрый взгляд. В ее глазах была нерешительность. Ной и раньше замечал у нее такой взгляд. Например, когда он входил в тот момент, когда она была загружена работой или была слишком оживлена. Она словно застывала, внимательно и тепло глядя на Харпера. Он знал, что Грейс его не боялась. Вряд ли она вообще кого-нибудь боялась. Неужели она влюблена в него? От этой мысли ему стало приятно. Оказалось, что он хоть на что-то способен.
      – Но почему же… – многозначительно сказала она, гордо подняла голову и отбросила простыню.
      Ной с восхищением посмотрел на ее пышные формы.
      – И ты со мной провела ночь?
      Грейс ничего не ответила, тряхнула головой и убежала из комнаты. У нее были длинные каштановые волосы.
      Ной услышал, как хлопнула дверь ванной. Желудок снова напомнил о себе, и Ной старался дышать глубоко и ровно. Если они вчера переспали, то ничего страшного не случилось, думал он, откинувшись на подушку. С другой стороны он не помнит, когда отключился. Но это ни о чем не говорило. Порой он занимался любовью спросонья и потом ничего не помнил или помнил урывками.
      Ной попытался сесть в кровати, но комната завертелась вокруг него, и он снова предпочел лечь. Из ванной доносились звуки льющейся воды. Несколько минут Ной представлял сладострастные картины. Потом понял, что это бесперспективно и пошел во вторую ванную мыться.
      До следующего приступа тошноты он успел раздеться и открыть кран с холодной водой. После этого он на несколько минут склонился над унитазом. Его вырвало. В голове пульсировало. Но стало легче. А холодная вода взбодрила. После этого Ной почистил зубы и растерся губкой. Возбуждение прошло.
      Ной решил извиниться перед Грейс. Выпроводить ее. Убрать в квартире и начать новую жизнь.
      – Ной? – Грейс позвала его.
      Решив окончательно разобраться со своими чувствами, Ной выключил воду, швырнув щетку в раковину. Затем он обернул бедра полотенцем и вышел. Как только он увидел полуобнаженную Грейс, все его благие намерения испарились. Мало того, он снова почувствовал возбуждение.
      – А я тебя потеряла, – сказала Грейс.
      Оказывается, она успела сварить кофе.
      – Я себя отвратительно чувствую, – признался он. – Если я тебе сейчас ничего не скажу, то мы снова очутимся в постели.
      – Хорошо, – согласилась она, – говори.
      Ной потер колючий подбородок. Вначале надо было побриться. Но ни сил, ни времени не было.
      – Я порядочный человек, Грейси… – сделал он заявление.
      – Так, интересно, – сказала Грейс, присаживаясь на диван. Ее ноги были едва прикрыты футболкой. – Начало многообещающее…
      – Не сбивай меня. Я и так собьюсь, – попросил он, стараясь не смотреть на ее ноги.
      Грейс, словно о чем-то догадываясь посмотрела на его бедра, обмотанные полотенцем.
      – Грейси, дело даже не в том, что я голый…
      Она удивилась.
      – А в чем?
      Он замялся и едва не брякнул: «В тебе» или «Я хочу заняться любовью». Кажется, она что-то прочитала на его лице, потому что сказала:
      – Выпей лучше кофе, – и протянула ему чашку.
      Он с удовольствие подчинился. Напряжение, которое владело им, вдруг прошло. Ной кивнул и с благодарностью взял чашку.
      – Прекрасно, – похвалил он, сделав первый глоток.
      Еще пять или шесть таких чашек, и он почувствует себя человеком. Даже квартира, в которой он никогда не ощущал себя уютно, показалась ему родной. Квартиру нашла Клара. Дизайнер, которого Ной в глаза не видел, оформил ее. Особенно он постарался в спальне, которая была сделана в подчеркнуто сексуальном стиле. Вначале в ней висели даже две картины соответствующего содержания. Ной их выкинул. А кровать походила на футбольное поле и пугала его. Но он решил во всем положиться на Клару. Наверное, она с этим дизайнером тоже изменяла ему, потому что пропадала здесь днями и ночами.
      – Знаешь, что? У тебя красивые ноги.
      – Ты пытаешься ухаживать за мной? – спросила Грейс.
      – Ну в общем, да, – признался Ной. – А то вчера как-то не получилось.
      Он рассматривал ее, пока она пила кофе.
      – На мой взгляд, ты сложена, как греческая богиня.
      Грейс зарделась.
      – Мне никто этого никогда не говорил.
      – Значит, я буду первым.
      Ной не решался спросить. Он прочистил горло. Грейс с любопытством наблюдала за его потугами.
      – Насколько я понимаю… – начал Ной, – мы вместе провели ночь…
      – Да… – кивнула Грейс.
      Он снова прочистил горло.
      – Понимаешь…
      Грейс улыбнулась так, что слова застряли у него в горле.
      – В общем… если тебе нужно почистить зубы, ты можешь воспользоваться моей зубной щеткой.
      Грейс засмеялась:
      – Я нашла зубную пасту и почистила зубы пальцем.
      – Ах… ну да… я очень рад… – совсем растерялся Ной. Он собрался с духом и произнес: – Грейс, что касается этой ночи…
      – Ничего страшного. Тебе неудобно?
      – В общем, да… – признался Ной.
      Его отвлекали ее ноги, и он ничего не мог с собой поделать.
      – Тебе уже лучше? – спросила она, видя, что он покраснел и замолчал.
      «Господи! Какой у нее голос, – думал Ной. Он сводит меня с ума. Самое отвратительное заключается в том, что я не помню, как обнимал ее. Нет, этого не может быть, – подумал, – в который раз глядя на ее ноги».
      Грейс попыталась натянуть на них футболку. И разумеется, у нее ничего не вышло.
      – Я открою тайну, – наклонился он к ней, – у меня очень хорошая печень, и я быстро трезвею.
      – Особенно заметно это было вчера, – не удержалась вставить Грейс.
      Он снова покраснел.
      – Вчера я свалял дурака, – признался он, чувствуя, что его неудержимо влечет к Грейс.
      Лучший выход из положения – заняться любовью. Ему бы сразу полегчало. Но он и думать не смел об этом.
      – Знаешь, – Ной допил кофе и поставил чашку на стол. – Мне надо перед тобой извиниться.
      – За что? – удивилась она.
      – Ну… – он замялся, – за мои ухаживания.
      – Не стоит, – она улыбнулась. – Я не возражала. Я даже… – Грейс невольно вспыхнула. – Мне даже понравилось.
      Ной с удивлением взглянул на нее. Весь его опыт общения с женщинами говорил, что прелюдия – это игра, кто больше соблюдет приличия. Грейс была искренна. Не ханжа, как Клара. И если ей что-то нравилось, она открыто говорила об этом. Значит, ей понравилось заниматься с ним любовью.
      – Слава Богу! – вздохнул он.
      – Почему? – удивилась она.
      Теперь пришла его очередь быть искренним.
      – Я был пьян, и не мог себя сдержать…
      У него вдруг мелькнула мысль, что Грейс осталась неудовлетворенной, а теперь тихонько издевается над ним. К сожалению, он ничего не мог вспомнить. Такого с ним еще не бывало.
      Грейс сказала:
      – У тебя была веская причина.
      Кровь ударила Ною в голову. Она издевается над ним.
      – Я не должен был даже касаться тебя, Грейс. Пьяный ли, нет, понравилось тебе это или нет, это было неправильно. Ты должна была ударить меня, и ничего бы не случилось.
      Она улыбнулась и очень спокойно произнесла:
      – Ной!
      – Да… – он готов был провалиться от стыда сквозь землю.
      – А ничего и не было… – сказала Грейс, – если ты это имеешь в виду.
      Грудь ее колыхнулась.
      – Как это не было? – спросил Ной, хотя мысли его были сконцентрированы на ее груди.
      – Не было того, о чем ты подумал, – она развела руками.
      – Как это так! – воскликнул он. – Я хорошо помню… – и прикусил язык.
      Он свалял дурака. Такого случая больше не представится. Проспать всю ночь рядом с такой шикарной женщиной и не притронуться к ней. Нет, так мог поступить только пьяница. Ной уже готов был заявить, что виноват, но едва не проглотил язык. Раз ничего не было, то нет смысла и извиняться.
      Он разочарованно произнес:
      – Ну что ж… Это… тоже неплохо…
      – Ты расстроился? – с иронией спросила она.
      – Не то что бы да и не то чтобы нет… – задумчиво ответил он, разглядывая ее тело, в которому его неудержимо влекло.
      – Ной, ты действительно ничего не помнишь?
      – А что я должен помнить?
      – Ты не желал меня?
      Это был очень странный вопрос. Ной задумался. С одной стороны, он желал ее всегда и не понимал, как мог просто так уснуть возле этой красавицы, с другой – он не хотел заводить интрижку с Грейс. С кем угодно, но только не с ней. Он слишком уважал Грейс и считал, что Клара – исключение из правил.
      Вдруг он неожиданно для себя выпалил:
      – Я хочу тебя!
      – Ты хорошо подумал? – спросила Грейс.
      – Абсолютно!
      – Тогда… – она посмотрела на него, – я согласна…
      Ему стало дурно. Так просто. Наверное, Грейс хочет его смерти. Он привстал.
      – Согласна?
      – Я не менее благородна, чем ты.
      – Что ты этим хочешь сказать?
      – Я не могла воспользоваться вчера твоей беспомощностью и соблазнить тебя.
      – Не могла… – как эхо повторил Ной.
      Удар был слишком силен. Самолюбие Ноя было задето.
      – О своей репутации я позабочусь сам, – заметил он.
      – Ой ли? – покачала Грейс головой.
      – Да, я согласен. Я влюбчив и имел глупость хотеть жениться на неразборчивой женщине. Но я учусь. Очень быстро. К тому же к тебе я испытываю странное чувство…
      – Какое же? – наивно удивилась она.
      – Мне очень хочется прикоснуться к тебе. Сорвать эту футболку и погрузиться с твое великолепное тело.
      – Мне тоже оно нравится, – призналась Грейс. – Ты кажется сожалеешь.
      – Да, – сказал он. – Ты говоришь, что между нами ничего не было. Я тебе верю, иначе бы я что-то помнил. Но целоваться мы с тобой целовались?
      – Ты действительно ничего не помнишь?
      – Ничего.
      – Жаль, – в ее голосе прозвучало разочарование. – Вообще-то один раз…
      – И как?
      – Было приятно…
      – Я могу исправиться, – сказал он, ерзая в кресле.
      Она протянула руку. Казалось, между ними проскочила искра. Через мгновение они застыли в долгом поцелуе. Правда, Ной Харпер был несколько невнимателен и поглощен своими чувствами, что не заметил, что в течение всего того времени, пока они целовались, Грейс пришлось простоять на цыпочках.
      – Грейс… – сказал он.
      Он с жаром целовал ее в шею, волосы, упиваясь ароматом ее кожи.
      – Ты сказал, что желаешь меня. – Она прижалась к нему, наклонив голову, и он целовал ее в лицо. – Я не хочу, чтобы ты потом сказал, что я воспользовалась ситуацией. Я не хочу, чтобы ты хотел сделал что-нибудь, о чем будешь потом сожалеть.
      Ной с трудом понял, о чем говорит Грейс. Он разжал руки и отпустил ее. Если он не прикоснулся к ней ночью, то почему хочет сделать это сейчас? Нет, у него есть веские причины сдержать свои эмоции. Ной сделал шаг назад.
      – Извини, Грейс…
      Она молчала.
      Ной готов был убить себя. Он самонадеянный болван, который решил, что ему все дозволено. Грейс, прежде всего – секретарь Агаты. Этим все сказано. Он не должен прикасаться к ней. И вдруг он увидел на ее лице боль и отчаяние. Грейс была опустошена и уничтожена. Лицо ее побледнело. Меньше всего Ной хотел обидеть ее.
      – Грейси… – сказал он, – я ничего не понимаю…
      – Я тоже ничего не понимаю. – Ее глаза стали влажными, но она не заплакала, а рассмеялась. Смех вышел ломким и ненатуральным. – Я сама не знаю, что делаю, – призналась Грейс.
      Ной чувствовал себя опустошенным. Это не было связано ни с Агатой, ни с Кларой. Виной всему была Грейс. Неужели она подозревает его в бесчестности? Да, он не хочет на ней жениться. Он хочет просто переспать с ней.
      – Ты меня в чем-то подозреваешь?
      – Мне двадцать пять, – рассмеялась она, – и я не спала с мужчинами. Я хочу, чтобы первым мужчиной был ты.
      До шестнадцати лет Ной жил совершенно в другом мире: приемные родители так и не стали родными людьми; школа приучила полагаться только на самого себя, а приятели так и не стали друзьями. По сути, он был эгоистом. Брал от жизни то, что она преподносила, и не особенно задумывался, правильно ли поступает. Но теперь Грейс заставила его по-иному взглянуть на себя и почувствовать, что надо быть мягче и внимательнее к людям.
      – Мне уже кажется, что я не подхожу тебе, – признался он.
      – Почему? – удивилась она. – Потому что ты передумал?
      – Ты хочешь увидеть мой член?!
      – Я не знаю, – ответила она. – Хочу, но одновременно и боюсь.
      – Потому что никогда не спала с мужчинами?
      У него было тысяча и одна причина не заходить слишком далеко в отношениях с Грейс. Но ни одна из них не имела значения в этот момент.
      – Грейси, разве ты слепая? Я напряжен в течение всего утра. А ты рассуждаешь о высоких материях – любишь ты меня или не любишь. Мне кажется, мы это выясним потом.
      – Когда? – спросила она.
      – Потом… – загадочно сказал он.
      Она покачала головой, ее волосы рассыпались по плечам, и на Ноя это произвело такое впечатление, что он сделал шаг вперед и обнял Грейс.
      – Неужели ты не понимаешь, что ты мне нужна – сейчас, немедленно, а не потом.
      – Мне кажется, – сказала она, глядя ему в лицо, – что мы с тобой обсудили эту проблему. Я сама пришла и сама сделала выбор.
      Но подобное объяснение показалось Ною недостаточно честным. Он испытывал двоякое чувство: желание овладеть ею и одновременно боязнь обидеть.
      – Во мне все смешалось, – признался он. – Честно говоря, я не могу поддерживать серьезных отношений с женщиной и не хочу. Мне нужен только секс.
      – Я согласна… – сказала Грейс.
      Его глаза стали походить на ястребиные.
      – Меня интересует грубый секс…
      – Похоже, наши желания совпали, – сказала Грейс, пристально глядя на него.
      Он вдруг понял, что она желает того же, что и он, и вся его агрессивность вмиг испарилась. Мало того, Грейс явно возбудилась. Ее крупные, темные соски набухли и просвечивали сквозь футболку, а сама она стала глубоко дышать.
      – Ты самый лучший мужчина в мире, – тихо призналась Грейс.
      – Нет! Ты разжалобишь меня и тогда ничего не получится. Я воспитывался на улице, я груб и невоспитан.
      – Я знаю, – сказала Грейс терпеливо – Твое тело точно так же влечет меня… Ты просто великолепный.
      Руки Харпера сжались в кулаки. Грейс – или простушка или ведьма. Может быть, она не понимает его слов?
      – У меня много работы, и с женщинами я…
      Ее губы приоткрылись.
      – Я понимаю тебя, милый…
      – Я могу быть жестким, когда это нужно, и Агата не сможет ничего со мной сделать.
      – Я принимаю твой мир таким, какой он есть.
      Ной еще крепче обнял ее за талию.
      – Не нужно защищать меня, а просто слушай, что я говорю.
      Грейс положила руки ему на плечи и кивнула.
      – Ты права, то, что произошло вчерашней ночью, случилось из-за того, что я был пьян. Нет, пожалуйста, не надо смущаться снова. Если бы я не желал тебя… Но я желал… Пришла ты… Я слишком много выпил и не мог думать о том, что мне не следует делать. Вместо этого я думал о том, чего мне хотелось, – он совсем запутался в своих объяснениях.
      – Ной, – ее губы касались его руки. – Мы оба хотим этого.
      Он сильнее прижал руку к ее губам.
      – Мне нужен секс. Горячий, всепоглощающий секс. Мне нужна женщина, которая захочет отдать мне свое тело так, как я этого захочу. Это все. Никаких обязательств. И Бог его знает, как долго мне это будет нужно.
      Она утвердительно кивнула. Харпер вдохнул запах ее волос.
      – Грейс, ты сама не знаешь, что предлагаешь мне…
      Она взяла его за запястье и мягко отстранила его руку от своих губ.
      – Я предлагаю тебе все, что ты захочешь. Все.
      Волна страстного желания охватила его. Желание это было столь сильным, что у Ноя не было сил сдерживать себя.
      – И если я скажу тебе раздеться и лечь на кровать, ты сделаешь это?
      Она побледнела, несколько секунд подождала и сказала:
      – Если ты уверен, что это то, чего ты хочешь, то да.
      – А если я скажу раздвинуть ноги, чтобы я мог тебя поцеловать?
      Горячая краска залила ее, когда она поняла смысл его слов.
      – Но ты же не хочешь сказать что… – прошептала она срывающимся голосом.
      – Да, именно это я и хочу сказать. Я хочу целовать тебя всю, Грейс, особенно между ног, и я хочу, чтобы и ты целовала меня везде.
      Казалось, Грейс была заинтригована.
      – Я же говорил, что не играю с сексом, – напомнил Ной.
      Часто и тяжело дыша, она сказала:
      – Я приму любые правила твоей игры.
      Пот выступил на его лбу, на спине. Мышцы напряглись. Он почти прорычал сквозь зубы:
      – Мы не будем делать это в темноте под одеялом. Мы сделаем это на свету. Мне недостаточного одного раза в неделю, и даже одного раза в день. Когда я возьму тебя… – Боже, что он говорит? – Грейс, я хочу слышать твои стоны и видеть твои движения, чувствовать тебя руками, губами, языком, всю тебя и внутри, и снаружи. И я хочу, чтобы после ты просила еще, до тех пор, пока мы оба не устанем настолько, что не сможем двигаться и даже дышать.
      Она прильнула к нему, поцеловала его подбородок, шею, грудь.
      – Ной!
      Харпер крепко сжал ее и они направились к кровати, чувствуя, что готовы сгореть от страсти. Грейс ласкала его, воспламененная его желанием. Они упали на кровать. Ной поцеловал ее – долго, так, как он умел. Его руки сжимали грудь Грейс. Девушка застонала. Этого оказалось достаточно – футболка слетела на пол.
      Харпер ласкал ее напряженный, упругий сосок. Ее спина напряглась и приподнялась. И вдруг… зазвонил телефон. Но, воспламененный страстью, Ной не обращал на него внимания, пока не сработал автоответчик. Они услышали резкий голос Агаты.
      – Ной, тебе лучше приехать. Что-то случилось с Грейс.
      – Чертова старуха, – проворчал Ной.
      Голос Агаты продолжал:
      – Мы поспорили вчера из-за тебя, она не пришла на работу, и никто не может ее разыскать. Ты знаешь, Дженкинс никогда не опаздывает и никогда не пропускает работу без предупреждения. Пожалуйста, позвони мне. Если она не появится в ближайшее время, я обращусь в полицию.
      Связь прекратилась. Ной Харпер почувствовал, как напряглась под ним Грейс, и медленно приподнялся.
      – Это всего навсего звонок.
      – Боже! Который час? – она посмотрела на часы и вскочила с постели. – Я должна была быть на встрече час назад!
      – Плюнь на все! – Ной лежал на подушках и с жадностью разглядывал лицо Грейс.
      – Я не могу! – она откинула длинные волосы с лица и поспешно стала собирать вещи. – Ты слышал, что сказала Агата! Она позвонит в полицию.
      – Ну и что?
      Грейс посмотрела на него с удивлением.
      – Я просто умру, если из-за меня поднимется такая суета!
      Она прикрыла грудь. Ной отвел ее руки. С минуту они боролись в постели. Харпер проиграл. Он это сразу понял.
      Грейс поднялась и, не стесняясь, стала одеваться. Куда-то запропастились колготки. Она нашла их под подушкой. Блузка и юбка оказались мятыми. Но Грейс было все равно, она чувствовала, что должна предстать перед очами Агаты, а не заниматься любовью с Ноем.
      – Я умру, – сказал Ной.
      – Ной… – она застегивала блузку. В ее глазах отражалась душевная боль и глубокая искренность. – Извини. Но я не могу иначе.
      Дженкинс расправила юбку на коленях и села на край кровати, но когда Ной приблизился к ней, приложила палец к губам в знак молчания и подняла телефонную трубку. Ной схватил телефон готов был треснуть им о стену.
      – Что ты делаешь, Грейс?
      – У меня вчера сломалась машина, помнишь?
      – Дорогая, я не очень ясно помню, как снимал с тебя одежду, так что уж точно не помню, что с твоей машиной.
      – Да. Но моя машина вчера сломалась, и поэтому я пришла к тебе насквозь промокшая, и поэтому ты снял с меня одежду.
      Ной медленно кивнул, вспоминая вчерашние события.
      – Да, действительно, – сдался он.
      Грейс подняла брови от удивления – ее версия чем-то не устраивала Ноя.
      – Что ты этим хочешь сказать?
      – Только то, что ты промокла и переоделась в футболку.
      – Забудь футболку, – сказала она.
      – Я не могу, – сказал он. – Ты слишком красивая.
      Грейс смущенно улыбнулась. Она наклонилась и поцеловала Ноя.
      – Мне понравится заниматься с тобой любовью.
      Ной застонал, испытывая неудовлетворенность.
      – Ты неотразима…
      – Мне нужно вызвать такси.
      – К черту такси, – Ной крепко обнял Грейс. – Я отвезу тебя.
      – Но… – она покачала головой. – Ной, я еду к твоей бабушке.
      – Я догадываюсь, – с иронией сказал он.
      – Там могут быть Клара и ее родители.
      – Ты полагаешь?
      – Скандал еще не затих. Агата просто так не отступится от своей затеи.
      – Вот поэтому я с тобой и еду, – сказал Ной. – Вы поссорились из-за меня. Теперь мой долг разобраться во всей этой истории.
      – Ной, – вздохнула Грейс. – Я справлюсь. Будет хуже, если ты явишься со мной.
      – Я отвезу тебя, черт возьми!
      Грейс обиделась.
      – Не говори со мной таким тоном! Я согласилась делать все, что ты скажешь, в спальне, но никогда не обещала, что ты сможешь руководить мной в других местах.
      Натягивая джинсы, Ной усмехнулся. Она согласилась делать все, что он скажет, в спальне. Жизнь вдруг показалась ему светлой и яркой.
      – Моя маленькая раба любви, – поддразнил он ее, наблюдая, как лицо девушки залила краска. – Грейси, спальня – единственное место, где я хочу руководить тобой.
      Она посмотрела на него подозрительно, но потом кивнула:
      – Хорошо.
      – Но, – сказал он, не собираясь оставлять последнее слово за ней, – после того, как я отвезу тебя к бабушке, я привезу тебя обратно сюда. И тогда мы посмотрим, какой ты можешь быть послушной в постели.
      Грейс кивнула. В ее глазах зажглось ожидание.
      – Обещаю постараться.
      – Хорошо.
      Все-таки она оставила за собой последнее слово. Ной слишком был занят, чтобы спорить. Он старался дышать медленно и спокойно.

      Агата мерила кабинет большими шагами. Заплаканная Клара стояла у кресла. Чита Калленсов сидела в креслах. Ресницы Клары были влажными от недавно пролитых слез. А Агата не выносила слез – особенно женских. Плачь она считала верхом глупости. Конечно, у Клары были на то причины. Ной перешел все границы – разрыв отношений за месяц до свадьбы! Но не все потеряно. Агата намеревалась заставить его изменить свое решение. Так будет лучше для всех, и особенно для Ноя. Надо что-то делать. Но что именно?
      Забавно, что когда она заговорила об этом с Кларой и ее родителями, Клара начинала рыдать еще сильнее. Глупая девочка! Она, конечно, решила, что свадьбе действительно не бывать. И все из-за характера Ноя. Ведь знала же, что Ной непреклонен в своем решении. Это лишний раз убеждало Агату, что Ной – истинный Харпер. Есть чем гордиться. Самое интересное, что он умел ладить со своими сотрудниками. «Бистро Хамбера»! Громко звучит. Но лишь на первый взгляд. Сколько труда Агата вложила в него, чтобы дело закрутилось. Ной пришел на все готовенькое. Надо было только ничего не испортить. К его чести он справился со всеми трудностями. Очень быстро Агата поняла, что к мнению Ноя прислушиваются. Конечно, ей было лестно иметь такого внука. Но самое важное заключалось в том, что Агата видела в Ной своего приемника.
      Рассуждая таким образом, Агата ходила по кабинету в ожидании Грейс, без которой чувствовала себя как без рук. Кроме этого Грейс всегда действовала на Агату успокаивающе. У девчонки было развито чувство ответственности за порученное ей дело. И еще она была прекрасным секретарем. Правда, ее деятельность была несколько шире – Агата постепенно вводила ее в бизнес, поручая то организовать переговоры с новыми партнерами, то исследовать возникшую проблему и найти решение. Все чаще Агата сожалела, что Грейс – не ее внучка. Тогда бы решались многие проблемы, например, кто будет владеть компаниями. А компаний у Агаты было три.
      После ссоры с Ноем Грейс куда-то пропала. Агата обратила внимание, что Грейс страшно обиделась за Ноя, когда Агата назвала его поверхностным человеком.
      Между тем, родители Клары Хиллари и Джордж, сидели молча в ожидании, когда Агата примет окончательное решение в отношении свадьбы. Их тоже не устраивал скоропалительный разрыв между женихом и невестой. И хотя Агата любила Хиллари и Джорджа и считала их своими близкими друзьями, существовала тонкая грань, за которую они перейти не смели. В глубине души Агата считала их глуповатыми. Если Ной говорил, что он ни в чем не виноват, значит, так оно и есть. Значит, есть причина разрыва, о которой он предпочитает не говорить. Родители считали Клару жертвой необузданного Ноя. Нет чтобы разобраться с Кларой самим, они переложили проблему на Агату. Хотя ей-то в ее годы энергии не занимать. Зачем, спрашивается, Ною за месяц до свадьбы учинять скандал? Это была тайной. И Агата должна была эту тайну узнать, даже если тайна и будет кому-то неприятна. Не могла же она в самом деле связать Ноя и силком привести к алтарю. Правда, такой вариант не исключался. Агата рассчитывала, что у нее есть рычаги воздействия на Ноя. В конце концов он слишком похож на нее, а это значило, что у него развита интуиция. Поэтому Агата сомневалась и не могла принять окончательного решения.
      Агата пробормотала:
      – Черт побери, Грейс, где же ты?
      Джордж прокашлялся и спросил:
      – Ты действительно переживаешь за нее?
      – Конечно, переживаю. Она самый ответственный человек, которого я когда-либо встречала. Раз ее здесь нет, значит, что-то с ней произошло.
      Таким образом Агата показывала причину своей нерешительности. На самом деле, она пыталась выиграть время и дать возможность Грейс воздействовать на Ноя. Вдруг из этого что-то выйдет. В том, что Грейс вчера направилась к нему, Агата уже не сомневалась. Но если Ной приударил за девчонкой, то ему не сносить головы.
      Клара демонстративно рыдала. Она стала некрасивой. Глаза ее набухли, а губы без косметики стали тонкими. Как раньше Агата не замечала, что Клара не слишком хороша. Кажется, она ошиблась – такие женщины не нравятся мужчинам. Без косметики они выглядят, как курицы. Хиллари протянула дочери новый платок – третий по счету за утро. Она, очевидно, не могла ждать, и спросила:
      – Ты говорила, что вы поспорили. Может, она просто сердится.
      – Я и сама не знаю… – недоуменно ответила Агата. Обычно Грейс звонит. Она отходчивая девочка.
      Джордж изумленно поднял брови.
      – Выходит, ты позволяешь панибратство?
      «Ах, вот в чем дело!» – подумала Агата. Они хотят унизить Грейс, которая всегда прямо говорила то, что думала, особенно когда чувствовала свою правоту. Но вслух она сказала:
      – Да, мне интересно ее мнение, но, разумеется, в рамках приличия.
      В этот момент двери в библиотеку распахнулись и влетела Грейс. Она была похожа на ветер.
      – Простите, что я опоздала!
      Агата в недоумении уставилась на Дженкинс. Казалось, она потеряла дар речи. Боже, где она провела ночь? подумала Агата. Может, на нее напали?
      – Опоздала?! – переспросила Агата. – Нет, опоздание – это несколько минут.
      – Я знаю, – Грейс откинула пряди волос с лица. – Прошу меня извинить.
      Агата оглядела ее с ног до головы. Она почувствовала, как Джордж и Хиллари привстали, а Клара смотрела на нее в безумными глазами. Агата резко произнесла:
      – Что, ради Бога, с тобой случилось?
      – Ничего не случилось? – как попугай сказала Грейс.
      Обойдя стол и кресла, в которых сидели гости, Агата подошла к ней.
      – Не играйте со мной в дурочку, юная леди. Это вам совершенно не идет. Вы только взгляните на себя. Вы вся помятая, Где вы валялись?
      Грейс поправила юбку и блузку, и только теперь заметила, что не застегнула две пуговицы. Разумеется, туфли за ночь не высохли и выглядели неважно.
      – У меня вчера сломалась машина, и я попала под дождь.
      – А где ты провела ночь? – спросила Хиллари с неподдельным интересом.
      – Нигде, – Грейс нервно переступила с ноги на ногу.
      Агата нахмурилась:
      – Странно.
      Клара встала за спиной Агаты и положила тонкую наманикюренную ручку ей на плечо.
      – Наверное, нам лучше пойти, Агата. Возможно, вам лучше остаться вдвоем, чтобы разобраться.
      Грейс задержала взгляд на Кларе и кивнула.
      – Значит, аудиенция закончилась?
      Агата едва не кивнула головой в знак согласия – Клара и ее родители были лишними в этой сцене. Кроме того, Агата никогда не видела, чтобы Грейс суетилась и нервничала. А сейчас она была явно не в своей тарелке и при этом несла чепуху.
      – Конечно, нет, – ответила Агата. – Она и не начиналась, так как мы не могли начать ее без тебя.
      – Я удивлена, – призналась Грейс.
      – Мы собирались обсудить свадьбу.
      Грейс побледнела и прошептала:
      – Какую свадьбу?
      Агата сердито стукнула каблуком по полу.
      – Ноя и Клары. Ты забыла?
      – Я слышала, что свадьба отменена, – пролепетала Грейс.
      Клара судорожно глотнула воздух. Агата ободряюще посмотрела не нее.
      – Нет, не отменена. Грейс, нам нужно решить некоторые вопросы. Но я понятия не имею, где ты хранишь юридические документы в компьютере.
      – Но свадьба отменена…
      – Прекрати повторять это! – крикнула Агата.
      – Грейс, – Джордж сделал шаг по направлению к ней. На его красивом лице отразилось беспокойство. – С тобой все в порядке?
      Агата заметила, что они окружили девушку, и Грейс это не нравилось. Ее подбородок поднялся, она скрестила руки на пышной груди.
      – Я в полном порядке, спасибо, – ей пришлось обойти их, чтобы подойти к столу. – Я сейчас открою эти файлы.
      – Не нужно, – сказал Джордж, продолжая внимательно наблюдать за ней. – По крайней мере до тех пор, пока мы окончательно не узнаем, действительно ли свадьба отменяется.
      – Свадьба действительно отменена!
      Все повернулись и увидели Ноя. Агата почувствовала смесь крайнего раздражения и невольной гордости. Он не стал бы прятаться от враждебного отношения. Он ни от кого не прятался. Все-таки, он был ее внуком.
      – Что ты здесь делаешь? – спросила Агата, в то время как Хиллари обняла дочь, словно защищая ее.
      В мгновение ока Грейс была рядом с Ноем. Точнее, она стала перед ним. Брови Агаты поползли вверх и она громко сказала:
      – Грейс!
      – Ной привез меня сюда. Помните, я сказала, что моя машина сломалась?
      Джордж в замешательстве смотрел на них.
      – И ты позвонила ему, вместо того, чтобы вызвать техпомощь?
      – Вчера? – уточнила в свою очередь Хиллари, и в ее тоне прозвучали странные нотки.
      Ной насмешливо посмотрел на нее и прислонился к дверному косяку. Затем он перевел взгляд на Грейс, и судя по всему ее мнение интересовало его больше, чем его присутствие Клары и ее родителей к этом кабинете.
      Грейс приготовилась к худшему.
      – Вчера вечером я действительно поехала к Ною…
      Тишина, повисшая в комнате, была столь напряженной, что Агата почувствовала себя плохо, но она справилась.
      Грейс продолжила:
      – Моя машина сломалась в нескольких кварталах от его дома, и я вся промокла, пока добиралась туда.
      Клара обхватила себя руками, отошла к окну и стала внимательно рассматривать солнечное небо. Агата обратила внимания, что Ноя слишком пристально смотрит на Грейс и что он не обращает внимания ни на Клару, ни на ее родителей. Раньше Агата не замечала в нем ничего подобного. Дело в том, что Ной смотрел на Грейс плотоядным взглядом, а это что-то значило. «Неужели они стали любовниками?» – подумала Агата. Она почувствовала страшную досаду.
      – Это уже слишком, Ной, – сказала она. – Чересчур слишком.
      Он с трудом отвел взгляд от Грейс и посмотрел на Агату. Но не успел возразить, как Грейс уверенно выступила вперед.
      – Не надо его ни в чем обвинять!
      На этот раз в тоне Грейс отсутствовала всякая дипломатия. Агата спросила:
      – Ты не отрицаешь, что провела с ним ночь?
      Грейс сжала губы. Хиллари и Джордж переглянулись. У Клары округлились глаза. Наконец-то она поймала своего благоверного на адюльтере.
      – Посмотри на себя, – Агата предпочла сменить тему. – Ты даже не причесалась. А у твоей одежды такой вид, словно она валялась на полу.
      Ной попытался возразить, но Грейс подняла руку, останавливая его. Он ухмыльнулся. Грейс произнесла следующее:
      – Да, я действительно провела ночь у него.
      Все одновременно заговорили – Джордж был взбешен, Хиллари шокирована. Клара сочла нужным снова заплакать.
      – Достаточно! – крикнула Агата и продолжила. – Это низко даже для тебя, Ной. Грейс слишком хорошая, чтобы использовать ее таким образом.
      Грейс обиделась. Она даже стала выше на несколько сантиметров.
      – Слишком хорошая для него? – сказала Грейс низким выразительным голосом, – я должна быть счастлива, что обратила на себя его внимание.
      Ной потянулся вперед и дернул ее за длинный локон волос.
      – Я подтверждаю, что давно обратил на тебя внимание, Грейс, и ты это знаешь.
      Агата решила, что не даст Грейс в обиду. Пусть Ной развлекается с другими девицами, но не с Грейс! Искренняя девочка, кажется, попала в его лапы. Агата не позволит Ною развлекаться игрой в любовь, ведь Грейс не знала мужчин и не умеет противостоять их ухаживаниям. И уж тем более ухаживаниям Ноя.
      – Ты воспользовался ей, чтобы расквитаться со мной? – спросила она у Ноя.
      Грейс подалась вперед и сказала:
      – Ной не воспользовался мной.
      – Мы уходим, – объявил Джордж, и Ной вежливо освободил им дорогу. Хиллари крепко взяла дочь за руку и потащила ее к выходу.
      Грейс крикнула им вслед:
      – Вы все неправильно поняли! Это я воспользовалась им!
      Ее слова произвели эффект разорвавшейся бомбы. Джордж и Хиллари, которая крепко держала дочь, замерли на пороге. Что касается Клары, то ей было все равно. Она уже давно готова была удрать домой. Больше всего ее забавляла Агата с ее старческой самонадеянностью и родители, которые были наивны, как малые дети. Главное – убедительно сыграть роль обманутой невесты. «Теперь он просто так от меня не отделается», – злорадно подумала Клара и приложила к носу мокрый платок.
      Ной кашлянул. Под проницательным взглядом Агаты он был готов рассмеяться. «Долго продлится эта комедия?» – думал он.
      Агата была вне себе. Ей даже хотелось ударить Ноя. Правда, он вряд ли позволил бы это сделать. На этот раз он обвел ее вокруг пальца.
      – И давно это у вас? – сурово спросила Агата.
      – Ммм… – Грейс посмотрела на потолок, – разве это важно?
      – Не защищай его. Он не достоин твоего мизинца.
      – Агата, вы не знаете всего… – попыталась возразить Грейс.
      – И не желаю!
      – Стойте! – вмешался Джордж. – Если это и есть причина расстройства свадьбы, то наша дочь ни в чем не виновата. В таком случае я требую объяснений.
      – Объяснений не будет, – спокойно ответил Ной.
      – Как это не будет?! – возмутилась Хиллари.
      – Очень просто, – сказал Ной, – не будет и все, мне плевать, что вы думаете. Одно могу сказать, Грейс здесь ни при чем.
      – Да! – подтвердила Грейс с очаровательной улыбкой.
      – Тогда я ничего не понимаю! – с недоумением вопросил Джордж.
      Ной мельком взглянул на Клару, и сказал с кривой улыбкой:
      – У меня были на это свои причины, и я уверен, что Клара со временем вас все объяснит. Грейс действительно не имеет никакого отношения к скандалу.
      Казалось, Хиллари упадет в обморок. Она еще крепче прижала дочь к себе.
      – Я не верю тебе! Это заговор! Всем совершенно понятно, что ты сделал. Интрижка на стороне! Это отвратительно! Я бы еще поняла, что молодому человеку трудно без женщины… – Хиллари намекала на то, что Ной должен был спать с Кларой только после свадьбы. – Но заводить интрижку с секретаршей! Это низко!
      Она дернула Джорджа за рукав.
      – Почему ты молчишь?
      – Дорогая, – возразил Джордж, – я исчерпал свое красноречие.
      – Я знаю, почему! – крикнула Хиллари, – у тебя тоже рыльце в пушку.
      – Но это было черт знает когда! – попытался возразить Джордж.
      – Но зато я все помню! – упрекнула его Хиллари.
      Казалось, что только одна Агата сохраняет спокойствие. Ей следовало просчитать, что должно произойти дальше и каким-то образом направить происходящее в более спокойное русло. Она не хотела, чтобы оскорбляли Грейс. Агата верила, что Грейс не совершила ничего предосудительного. Но сомнение осталось. Слишком все удачно складывалось одно к другому.
      – Подойдите меня здесь, – сказала Агата Грейс и Ною, а сама подхватила под руки Джорджа и Хиллари и увела их из кабинета.
      Клара, идя за ними, бросила взгляд на Ной, который не сдерживаясь обнял Грейс и привлек к себе. На губах Клары заиграла странная улыбка. Кто сказал, что мораль – правит жизнью? Нет, секс – вот ее двигатель. Она лишний раз убедилась в этом.
      Между тем, Агата тащила Калленсов по коридору. Слава Богу, что они верили ей безоговорочно. Таким образом ей удастся сохранить контроль над ситуацией. Агате это всегда удавалось. Но только не с Ноем. Он оказался строптивым и непредсказуемым. Агату волновало, что скажут в городе. Это могло отразиться и на бизнесе, и на положении Агаты и ее «семьи» в обществе. А на старости лет Агата не могла себе этого позволить. Ей надо было любым способом погасить скандал и договориться с Джорджем и Хиллари. Когда они достаточно далеко отошли от кабинета, Джордж пробормотал низким и злым голосом:
      – Это невероятно, Агата!
      – Ему не хватает хорошей порки, – добавила Хиллари.
      Агата согласно закивала головой. Попробуй справься с великовозрастным оболтусом…
      – Знаешь, Джордж, – сказала Агата. – мне кажется, что Хиллари права – Ной просто догуливает последние минуты свободной жизни.
      Она была уверена, что ни Ной, ни Грейс не могли услышать ее. Сама мысль, что у них роман, и, кажется, серьезно, казалась Агате невероятной. Она еще не могла привыкнуть к этому.
      – Я думаю, – добавила она, – он теперь успокоится. А вашей Кларе можно было бы быть уступчивей.
      – Что вы этим хотите сказать?! – вспыхнула Хиллари.
      – Только то, что сказала, – наставительно произнесла Агата. – Сколько он ухаживает за Кларой?
      – Ну? – тупо переспросил Джордж.
      Хиллари с досады шлепнула его по руке.
      – Вот вам и ну. Что же он – святой?
      Агата понимала циничность своих рассуждений. Но это был единственно правильный ход. Клара вздохнула.
      – Мы только целовались…
      – Правильно, моя девочка! – воскликнула Хиллари. – Джордж, между прочим, постился два года, пока за мной ухаживал.
      – Мама, это было давно… – напомнила Клара.
      – Бедная моя дочь. Она стала жертвой сексуального маньяка…
      На что Джордж вынужден был возразить:
      – Мне кажется, ты утрируешь, дорогая.
      – Уйди! Ты до сих про пялишься на девиц.
      Джордж смущенно замолк.
      – Правда, Ною тридцать два, – поспешила сообщить Клара, – и он действительно горячий мужчина.
      – Тебе еще рано рассуждать об этом, – заметила Хиллари.
      – Да, но он вел очень сдержанный образ жизни. Я ничего такого не замечала… – потупив глаза, сообщила Клара.
      Хиллари засмеялась.
      – Я всегда была уверена в тебе, дорогая. А ваш внук, Агата, вел распутный образ жизни до тех пор, пока не встретил Клару. Конечно, не святой. Но здесь он нарвался на кремень, и поэтому решил жениться.
      – В этом-то все дело, – счел нужным поддакнуть Джордж.
      Хиллари наградила его саркастической улыбкой. Несомненно, дома его ждет головомойка со всеми вытекающими последствиями.
      Агата молча выслушала все это. Если они думают, что Ноем можно вертеть, как захочется, то глубоко ошибаются. К тому же Агата со все большим подозрением относилась в Хиллари и Кларе. Первая оказалась глупее, чем Агата думала, а вторая хитрила и явно что-то не договаривала. И все же Агата сочла нужным сказать:
      – Клара, я думаю, тебе стоит побороться за Ноя.
      Джордж выпрямился, представляя собой картину оскорбленного отца.
      – У моей дочери нет необходимости бороться за таких, как он. Она может выбрать себе более престижную пару.
      – Вы уверены, Джордж? – Агата оскорбилась до глубины души.
      Мало того, что Джордж поносил Ноя, он еще позволил себе бросить тень подозрения на «семью».
      – Вы хотите скандала?
      Джордж смягчился.
      – Конечно же, нет, дорогая Агата. Просто все так сложно. Я запутался. И мне не нравится идея, чтобы моя дочь гонялась за кем-либо, пусть даже этот кто-то ваш внук.
      – Это не делается открыто, – попыталась сгладить свой тон Агата. – Клара могла бы позволить легкий флирт, чтобы заставить Ноя ревновать.
      «Господи, – с тоской подумала Клара, – какие же они все идиоты!» Ей хотелось одного – позвонить Полу, своему любовнику, и отправиться с ним в хороший ресторан.
      – Это недопустимо! – заявила Хиллари.
      – Но почему же?! – удивился Джордж.
      Они начали было спорить, но Клара оборвала их:
      – Прекрасная мысль, Агата. Я попробую.
      Предложенная Агатой перспектива была очень удобна для Клары, и избавляла ее от опеки родителей. Теперь Клара через некоторое время с полным основанием могла заявить, что Ной – не тот человек, который подходит ей в мужья, что она ошиблась, и скандала удастся избежать. Мало того, можно будет повернуть дело так, что она сама выйдет из этой истории без единого пятна на своей репутации.
      – Прекрасно! – обрадовалась Агата.
      Она обняла Клару. Клара – нежный цветочек, мягкая, доверчивая и зависимая от родителей. Агата ее очень любила и мечтала, чтобы та стала женой Ноя, который был бы наконец удачно пристроен. Они бы подарили ей правнуков. Плохо, если из этого ничего не выйдет. Клара – очаровательная, добрая и ранимая, у нее огромное сердце. Родители ею гордились. Она будет в любом случае счастлива. Пусть с кем-то другим, а не с Ноем. А этот гадкий мальчишка, казалось, получает огромное удовольствие, испытывая терпение Агаты.
      – Договорились. У нас еще есть немного времени до свадьбы. Немного, но, надеюсь, этого хватит. А пока что не будем делать никаких объявлений, – затараторила Хиллари.
      Один Джордж, казалось, остался недовольным.
      – Можно подождать, конечно, две недели. Но будет ли толк?!
      – Дорогой, – дернула его за рукав Хиллари. – Может быть, не все так плохо? Клара своего не упустит.
      – Две недели, – загадочно повторила Клара.
      Это значило, что она могла спокойно встречаться с Полом. За две недели может многое произойти. Например, измена Ноя. Клара коварно улыбнулась.
      Стоя в дверях, Агата наблюдала, как они направились к спортивному «лексусу» с открытым верхом. Хиллари надевала на голову шарф, а Клара сидела на заднем сиденье, подняв голову к небу. Агата помахала им вслед.
      Чтобы ни происходило, все происходит к лучшему. Агата чувствовала, что ей еще не все понятно. И она приняла решение по всем разобраться.

* * *

      – Ты действительно воспользовалась мной? – спросил Ной, когда они остались вдвоем.
      Грейс спросила:
      – А ты как думаешь?
      Грейс подошла к зеркалу, висевшему на стене, и пыталась привести в порядок растрепанные волосы, но ей это плохо удавалось.
      – Я думаю, воспользовалась. С ног на голову! Все перевернули, переврали! Ну и женщины.
      Ною не нравилась та ситуация, в которой он находился. Самое обидное было в том, что он попал в нее по доброй воле.
      – Послушай меня, – сказала Грейс. – Я буду с тобой спать только при одном условии – ты можешь повелевать мною в спальне, а вне ее – я свободная женщина.
      – А что, у тебя сомнения?
      – Большие, – призналась Грейс. – По натуре ты диктатор.
      – Ты сведешь меня с ума, – признался Ной.
      – Будь осторожней с Агатой. Она хочет сделать тебя виновным в разрыве с Кларой, и тогда ты лишишься всего, что у тебя есть.
      Ной только усмехнулся. Грейс не знала, что Ной давно занимается сделками с недвижимостью. Правда, об этом не знала даже Агата.
      – Ей это не удастся, – ответил Ной. – И пожалуйста, не защищай меня.
      В этот момент в кабинет вошла Агата.
      – О чем это вы шепчетесь? – спросила она.
      Не обращая внимания на протестующий жест Ноя, Грейс сказала:
      – Агата, Ной не виноват!
      – Не надо! – воспротивился Ной.
      – Пусть говорит, – сказала Агата.
      – Ной был пьян, и я воспользовалась этим обстоятельством.
      Агата почувствовала, как в ее очерствевшем сердце пошевелилось теплое чувство. В ее поблекших голубых глазах отразилось недоверие. Бедная девочка, она выгораживает Ноя.
      Ной засмеялся, поднимая руки.
      – Что я могу сделать? – и упал в скрипучее кожаное кресло. Он вытянул длинные ноги. Скрестил руки на животе и пристально стал смотреть на Грейс.
      Она взволнованно дышала, собираясь с мыслями.
      – И ты долго будешь спрятаться за ее юбку? – спросила Агата.
      – В Грейс столько темперамента, что ее не остановит и танк.
      – Это правда! – громко сказала Грейс.
      – Правда то, что я был пьян, – согласился Ной. – А все остальное – вранье.
      – Вспомнил о Кларе? – ядовито спросила Агата.
      Ной сделал вид, что не заметил ее выпада.
      – Точнее, праздную.
      Агата удивилась.
      – Почему? – спросила она.
      Он лениво встретил ее взгляд.
      – Извини, но это личное, я это тебе уже говорил.
      Грейс подошла к нему ближе. Ей хотелось защитить Ноя от Агаты. Он только внешне казался похожим на неприступную скалу. В душе Ной был благородным и ранимым. И еще Грейс хотела, чтобы Агата поняла Ноя.
      – Даже если причиной является не ваш роман, то это не дает тебе права, Ной, делать грязные намеки в адрес Клары. Тем самым ты оскорбляешь очень хороших людей.
      – Я не могу жениться на женщине, которой не доверяю, – сказал Ной.
      – А у тебя никто не спрашивает согласия. У тебя, возможно, остался лишь один шанс наладить отношения с Кларой и жениться на ней. Я надеюсь, ты готов отвечать за последствия своих поступков.
      Ной очень медленно поднялся из кресла.
      – Я не собираюсь жениться на Кларе. А что касается Грейс, я…
      Грейс взяла его за руку. Она была большой и теплой. И несмотря на то, что он был внуком очень богатой и влиятельной женщины, его ладони загрубели от работы. Они сжали пальцы друг другу. Грейс заметила, что этот жест не ускользнул от Агаты.
      – Ной ни в чем не виноват, – сказала Грейс, пытаясь казаться спокойной.
      – Грейс! – воскликнула Агата.
      Ной изучал рисунок на потолке. Его плечи содрогались от молчаливого смеха. Ситуация была комической – впервые его репутацию защищает женщина.
      – Это правда, Агата. Я пришла к нему. Я знала, что он пьян, но осталась! – с жаром выпалила Грейс.
      Ее гневную тираду прервал Ной. Он обнял Грейс и прижал к ее губам палец.
      – Не надо, милая. Все уже и так ясно.
      Грейс посмотрела на него и улыбнулась. Ной сказал, обращаясь к Агате:
      – Грейс немного расстроилась, опоздав на работу. Она очень серьезно относится к своим обязанностям. Надеюсь, Агата, ты ее простишь?
      – Тебе нет необходимости говорить мне это, – резко ответила Агата. Ее глаза сузились. – Теперь это уже не имеет значения, не правда ли?
      Грейс застыла от этих резких слов. Впервые Агата была ею недовольна.
      – О чем вы говорите, Агата?
      Агата фыркнула и поправила седые волосы.
      – Вы продемонстрировали потрясающее отсутствие морали, Грейс. Калленсы – наши друзья, и друзья очень близкие.
      – Я знаю, – сердце Грейс громко стучало.
      – Конечно, знаешь. Ты работала с ними много раз. Мы часто пересекаемся с ними в обществе и в бизнесе. Я уверена, ты понимаешь всю скандальность сложившейся ситуации?
      Агата развернулась и большими шагами направилась к своему столу. Вместо того, чтобы сесть в кресло, она присела на краешек стула, скрестив руки и с вызовом подняв голову. Агата была высокой женщиной, стройной и даже в семьдесят восемь лет имела внушительный вид.
      Ной крепче прижал Грейс к себе. Она почувствовала, что он разозлился.
      – Агата, что ты имеешь в виду? Объясни.
      – После всего, что произошло, я не могу оставить Грейс у себя! Она впуталась в плохую историю, и, боюсь, я не могу ничего поделать. Если я ее оставлю, это будет оскорблением для Калленсов, особенно для Клары.
      Грейс готова была провалиться сквозь землю от стыда. Она готова хотела присесть, потому что ноги вдруг стали ватными, и только крепкие руки Ной помогли ей удержаться на ногах.
      – Я уволена?
      – Это неправильно, Агата! – крикнул Ной. – Подумай хорошенько!
      – Следи за своими словами, Ной! Я не потерплю такого тона в моем доме!
      – Я уволена? – переспросила Грейс.
      Агата не обратила внимания на ее вопрос.
      – А я не потерплю, чтобы ты настраивал Грейс против меня.
      – Это ты настраиваешь, – возразил Ной.
      – Почему вы говорите за меня! – возмутилась Грейс. Но на ее слова снова остались без внимания.
      – Ей лучше уволиться, – Агата стала внимательно разглядывать свои ногти, избегая взгляда Грейс. – Или ты, Ной, хочешь сказать, что действительно переживаешь за нее?
      Грейс закусила губу.
      – Агата, ты же знаешь, что не найдешь лучшего секретаря и помощника – даже если будешь платить двойную зарплату!
      – Как-нибудь справлюсь, – Агата посмотрела поверх Ноя. – Придется, потому что я не собираюсь оскорблять таким образом твою невесту.
      – Бывшую невесту, – поправил Ной.
      – Я действительно уволена? – еще раз спросила Грейс.
      Ее еще ни разу не увольняли и ни разу не обвиняли в связи с таким красивым мужчиной, как Ной. Она искоса посмотрела на него. Нет, действительно, Ной стоял рядом, обнимал и защищал ее.
      Агата с жалостью посмотрела на Грейс.
      – Боюсь, что это так, милая. Конечно, я заплачу за две недели вперед.
      «Ну что ж, – подумала Дженкинс, – так тому и быть».
      Ной резко отстранил Грейс и вплотную подошел к бабушке. Агата была высокой женщиной, но Ной был выше большинства мужчин. Рядом с ним его бабушка словно уменьшилась в размерах. Она сделала шаг назад и грозно посмотрела на Ноя своми голубыми глазами.
      – Хорошо, – сказал Ной, но в его улыбке не было ничего хорошего. – Ты теперь осталась одна, Агата.
      Несмотря на свою обычную напускную браваду, Агата побледнела.
      – Что это значит?
      – Это значит, что с меня хватит. Я знаю, что отказываясь от меня, ты устроила целое представление. Но в течение нескольких лет ты не особо вникала в мои дела. Я думаю, что очень скоро ты позвонишь мне и будешь искать способ вернуть меня, чтобы я вел дела в ресторане.
      Агата нахмурила брови. Грейс видела, как ее глаза потемнели от осознания собственной вины. Очевидно, Ной знал, в каком направлении работает мозг его бабушки.
      – Тебя не интересует «Бистро Харпера», ты это хочешь сказать? – Агата продолжала держаться уверенно, но Грейс видела обеспокоенность в ее глазах. Грейс вовсе не хотела, чтобы бабушка и внук рассорились.
      – Твои дела меня больше не интересуют, – сказал Ной, хотя это была ложь.
      – Это были наши дела.
      – Возможно, до того, как ты отказалась от меня и уволила Грейс. Но я уверен, что ты все еще помнишь, как всем этим надо управлять. Я уверен, что руководство всех благотворительных организаций будет приветствовать твое возвращение. Все равно они не очень меня любили. И, конечно же, ты без проблем найдешь себе образованных помощников, которые помогут тебе в ведении всех дел.
      С каждой минутой гнев Агаты становился все сильнее. Она была взбешена и напугана одновременно. «Интересно, – подумала Грейс, понимает ли Агата, какой напряженный график теперь у нее будет?» Ее ожидало огромное количество обязательств. И без помощи Ноя ей придется либо отменять их, либо работать круглыми сутками.
      – А что касается ресторана, – продолжал Ной, – ты основала его. И я не сомневаюсь, что ты помнишь, как им управлять.
      Агата стукнула кулаком по столу и воскликнула:
      – Ты нанял новых людей! И почти всегда игнорировал мои предложения по расписанию работы, оплате и снабжению…
      – Теперь у тебя есть возможность все изменить, как ты захочешь. Развлекайся. Но только не обращайся ко мне, когда все это распадется у тебя на глазах, – произнеся эту тираду, Ной повернулся и взял Грейс за руку. – Пойдем.
      Он буквально поволок Грейс за собой, которая чувствовала вину за то, что произошло между Ноем и Агатой. Грейс хотела исправить несправедливость, а получилось хуже, чем она ожидала. Долгие годы Агата жила тем, что создавала «семью». Теперь она оставалась одна. Она постарела и, несмотря на все ее уверения в хорошем самочувствии, возраст уже давал о себе знать. Грейс знала о ней практически все и вела текущие и плановые дела. Она знала, что иногда Агате необходимо было вздремнуть, помнила, какие лекарства нужно было принимать. Грейс понимала, что теперь Агата попала в трудное положение. И, что еще хуже, она никогда в этом не признается, пока не станет слишком поздно.
      – Агата… – сказала Грейс, все еще надеясь, что вся эта ссора – просто недоразумение.
      Но Агата ответила:
      – Я прекрасно проживу и сама!
      Ной лишь засмеялся и произнес, раня ее еще сильнее:
      – Я обходился без тебя в течение шестнадцати лет. Причем тогда я был еще мальчиком. Сейчас я взрослый мужчина. Поверь, я сумею позаботиться о себе.
      – Ты будешь скучать по работе, – предрекла она.
      Ной усмехнулся.
      – Не больше, чем работа по мне.
      Он распахнул двери кабинета и потащил Грейс за собой вниз по лестнице.
      – Хватит! – воскликнула Грейс на середине лестницы и вырвала руку.
      Ной повернулся к ней. Лицо его еще не остыло от ссоры. Грейс поправила одежду, хотя в этом не было уже необходимости, и стала подниматься по ступенькам, к стоящей в дверях Агате.
      – Ной Харпер, я не мешок с картошкой, который можно таскать за собой. И я хочу остаться, – сказала она.
      – Ты уволена, – напомнил ей Ной. – Зачем тебе оставаться?
      В этот момент Агата захлопнула дверь. Грейс тяжело вздохнула.
      – Пойдем, Грейси.
      Ной стоял, уперев руки в бока. Солнце, светившее сзади, золотило его высокое крепкое тело, и сердце Грейс учащенно забилось.
      – Я совершенно уверен, что у нас есть на сегодня дела получше, чем бродить по дому моей бабушки.
      Грейс заслонила рукой глаза от слепящего солнца и сморщила носик.
      – Да? Какие же?
      В мгновение ока все вокруг переменилось, воздух вокруг нее стал словно наэлектризованным. Вдруг оказалось, что светлые глаза Ноя стали скорее теплыми, чем холодными, и вместо раздраженности в них светилась нежность. Его взгляд скользнул по ее губам, груди, задержался на бедрах.
      – Например, раздеть тебя и положить в постель.
      – Ой!
      – В первый раз все будет очень быстро – я не смогу иначе. Но во второй раз я буду делать это для тебя. Или в третий, обещаю.
      «Второй или третий?» – удивилась она.
      Во всей его фигуре чувствовалось напряжение. Хриплым от желания голосом Ной спросил:
      – Грейс, ты будешь придерживаться нашего договора? Ты будешь делать все, что я скажу и давать мне все, что я захочу?
      Она вышли на улицу. Грейс глубоко вдохнула влажный воздух. После вчерашней грозы все было чистым и свежим. Позднее весеннее солнце вдруг стало жарким, и асфальт излучал жар. Грейс схватила Ноя за руку. Теперь уже она тащила его к машине.
      – Поехали, Ной, – сказала она вместо ответа.
      Грейс не стала ждать, пока он откроет ей дверь, и быстро села в машину. Когда они уже ехали к его дому, она посмотрела на усмехающегося Ноя и подумала, что если она будет обнажена, то и он, естественно, тоже. Боже, он будет прикасаться к ней, а она будет прикасаться к нему. Грейс уже забыла о семейном раздоре, о потере любимой работы и о заплаканной Кларе. Грейс могла думать только о Ное и о том, чего он захочет от нее и как быстро она сможет ему это дать.

      Ной держал Грейс за руку, увидев их, Грэхем широко улыбнулся, но его улыбка быстро исчезла, как только он понял, что на девушке была все та же мятая одежда, что и прошлым вечером.
      – Добрый день, Грэхем, – поздоровался Ной.
      Грэхем кивнул:
      – Добрый день, мистер Харпер, – и глядя с некоторым беспокойством на Грейс, добавил, – добрый день, мисс Дженкинс.
      Грейс покраснела и пробормотала что-то бессвязное. Она хотела заехать домой и переодеться, но Ной воспротивился и сказал, что не может ждать так долго. Он не захотел даже просто заехать, чтобы Грейс захватила кое-то из одежды. Харпер чувствовал какую-то необъяснимую потребность в том, чтобы эта девушка была рядом с ним. Никогда в жизни Ной не испытывал такого сильного влечения к женщине. Ему казалось, что он просто взорвется, если сейчас же не войдет в нежное, зовущее тело Грейс.
      – Меня ни для кого нет дома, Грэхем, – на ходу сказал Ной.
      Грэхем кивнул с самым бесстрастным выражением лица.
      – Ной, – задыхаясь, проговорила Дженкинс. – Ради Бога! Тебе ничего не хочется написать на моем лбу?
      Ной усмехнулся. Грейс сейчас была язвительнее, чем обычно, и он подумал, что это могло быть вызвано ее возбуждением. Она желала его, но Харпер намеренно не говорил, что именно захочет получить от нее в постели. Он хотел распалить Грейс ожиданием до такой степени, чтобы она забыла обо всех своих недавних переживаниях.
      – Что именно? – спросил Ной.
      – Что мы любовники.
      – Грейси, не ты ли недавно открыто заявила всем, что воспользовалась мной? Какая теперь разница, что о тебе подумает швейцар?
      Она снова пробормотала что-то невнятное и нажала кнопку вызова лифта.
      Не скрывая хорошего настроения, Ной спросил:
      – Я прав или не прав?
      Двери лифта открылись, и Дженкинс подтолкнула его вовнутрь. Она взглянула на него, и он увидел, как потеплели ее карие глаза. Показывая рукой на свою одежду, Грейс сказала:
      – Безвозвратно губя свою репутацию, я бы, по крайней мере, хотела прилично выглядеть.
      Ной с любовью посмотрел на столь желанное лицо. На ее виске закрутился в колечко совсем еще детский пушок волос, и он протянул руку, чтобы прикоснуться к нему. У нее были великолепные волосы, они моментально возбудили в нем сексуальное желание. Харпер представлял себе, как они рассыплются по его плечам, когда он будет целовать ее полную грудь. А после он будет целовать ее живот, опускаясь все ниже и ниже…
      От этих мыслей у него затряслись руки, и он сжал кулаки.
      – Грейс, еще не поздно передумать.
      Еще было не поздно, можно было еще все вернуть на круги своя, но даже мысль об этом, когда все его тело жаждало Грейс, причинила Ною страшную боль. Его желание было невероятно сильным. Сейчас все тело дрожало от необходимости прижать к себе эту девушку.
      Грейс мгновенно изменилась в лице.
      – О чем ты говоришь? – спросила она, и в ее потемневших глазах отразилась тревога.
      – О твоей репутации, дорогая, – он продолжал играть с мягким завитком ее волос, теребя и накручивая его на палец. – Знаешь, можно сказать, что вся эта сцена у бабушки была вызвана стрессом или еще чем-нибудь. Я думаю, все очень быстро об этом забудут, а Агата, скорее всего, возьмет тебя обратно, – помедлив, он добавил. – Все равно никто до конца не поверил, что ты меня любишь.
      – Ты немного опоздал, Ной, – мягко сказала Грейс. – Но в любом случае я не меняю своих решений. И ты тоже.
      Она прижалась к Ною, поднялась на цыпочки и поцеловала его в подбородок.
      – Грейс…
      Харпер замер от прикосновения ее губ к своей разгоряченной коже. Она наклонила его голову, их губы оказались напротив. Сначала ее поцелуй был неуверенным и очень нежным, но очень скоро они забыли о напряженном дыхании. Ной почувствовал ее маленький язычок своим, и не мог насытиться ее поцелуем, поглотившим все его естество. Он приподнял Грейс, прижал своим телом к стене лифта, чувствуя торопливое биение их сердец. Звонок возвестил о прибытии лифта на нужный этаж, и Ной отпустил Грейси. Касаясь губами ее губ и держа ее голову в своих ладонях, он прошептал:
      – Ты уверена, Грейси? Подумай, прежде чем ответить, потому что когда мы доберемся до спальни, я уже не смогу остановиться.
      Она смотрела на него зовущими взволнованными глазами. Ее губы открылись, чтобы тихо, без тени сомнения ответить:
      – Да…
      Ной глубоко вздохнул. К счастью, в коридоре никого не было, и они без свидетелей прошмыгнули в его квартиру. Через распахнутые двери балкона светило солнце. Ной взял Грейс за руку и сказал:
      – Иди в спальню.
      Он чувствовал ее нервозность и решил дать ей немного времени. Поэтому, пропуская ее в комнату, он спросил:
      – Грейси, ты хочешь знать, что я собираюсь сделать с тобой?
      Она подняла глаза на него, затем взгляд скользнул в сторону. Он видел, как на ее нежной шее пульсирует тонкая вена.
      – Да, – ее голос был столь тихим, что он едва смог понять ответ. Харперу захотелось улыбнуться, но он побоялся, что Грейс может принять его радость за насмешку. Они стояли возле его кровати, и Ной повернул ее к себе лицом.
      – Прежде всего, я сниму с тебя одежду. Всю твою одежду.
      Грейс стояла у широкого окна, лучи солнца золотили ее волосы. Ее пышная грудь взволнованно затрепетала.
      – Ты уверен, что хочешь этого?
      Очень медленно Ной стал расстегивать верхнюю пуговицу ее блузки.
      – Абсолютно, Грейс. Ты очень сексуальная, я и слова не желаю слышать о твоем весе. Не представляю, в каком месте ты слишком полная.
      Ее губы дрогнули, и она моментально забыла, что он в это время раздевал ее.
      – Я всегда была толстая. С самого детства.
      – Чепуха.
      – Нет. И это знают все.
      – Кто же?
      – Мои родители, друзья родственники, – при этом перечислении ее голос дрожал. – Даже Агата.
      – Снова эта Агата!
      – Что она сказала тебе?
      – Только то, что я должна меньше есть и больше заниматься спортом. Она предложила мне ходить в бассейн или в тренажерный зал после работы. И когда я обедаю в офисе, она всегда просит Нэна готовить низкокалорийную пищу.
      Ной расстегнул последнюю пуговицу и на блузке Грейс. Она отвернулась. Ной поймал ее за подбородок и поднял лицо.
      – Нет, не прячь от меня лицо.
      – Я стесняюсь.
      – А я думал, что ты возбуждаешься, – он посмотрел на ее грудь и пробормотал: – Твои соски напряглись.
      Ее плечи опустились.
      – Я возбуждена, – признала Грейс. – Стоять перед тобой так близко совсем непросто. Все-таки вчера ты был пьян и не очень отчетливо все видел.
      – Грейс, взгляни на меня.
      Но она еще сильнее потупила взгляд. Длинные волосы упали на лицо, закрывая его от глаз Ноя. Ной мягко убрал их за спину. Ему очень нравились ее волосы, но он не хотел, чтобы что-либо скрывало от его взора тело Дженкинс.
      – Грейси, мы в спальне. Ты помнишь, что обещала повиноваться всем моим словам?
      – Помню, – она покраснела еще сильнее.
      – Вот и хорошо. Тогда посмотри на меня и не отводи взгляда.
      Ее глаза неуверенно поднялись, и он почувствовал радость.
      – Вот так, – продолжил он. – Мне нравятся твои красивые глаза. Они сводят меня с ума.
      Зная, что Грейс наблюдает за каждым его движением, Ной протянул руки ей за спину, расстегнул бюстгальтер и отбросил его в сторону. Ее полная тяжелая грудь мягко касалась его тела. Харпер рассматривал ее тело, нежно лаская его пальцами. Он чувствовал, как напрягся низ его живота. Сердце билось, как птица в клетке. У него были большие ладони, но тело Грейс не помещалось в них. Ее маленькие тугие соски стали темно-розовыми, и он тер их в руках. Грейс задрожала и судорожно вздохнула. Ему нравилось, что она смотрела на него, видела, как темнеет от желания и нетерпения его лицо.
      Ной улыбнулся.
      – Я хочу, чтобы ты забыла все, что сказала тебе моя бабушка. У тебя прекрасные пышные формы, моя милая Грейс. Ты сводишь меня с ума. Когда ты разденешься, будет еще лучше.
      – Одежда многое скрывает.
      – Слишком многое.
      Требовалось время, чтобы переубедить ее, но сейчас Ной чувствовал, что не может сдерживаться. Он хотел быть медленным и осторожным, насколько это возможно, но сейчас был не в силах ждать.
      – Держись за мои плечи, я сниму с тебя обувь.
      Ной наклонился, и Грейс послушно держалась за него, пока он снимал с ее ног туфли. Она не успела отреагировать, как его руки поднялись под ее длинной юбкой по гладким, мягким бедрам. Его пальцы окунулись в ее трусики. Грейс вздрогнула. Волна страсти прокатилась по ее телу.
      – Расслабься, Грейси, – сказал Ной, почему-то обрадованный ее реакцией.
      Он медленно снял с Грейс трусики. Они, как и бюстгальтер, были из белого хлопка без каких-либо украшений.
      – Перешагни… – попросил он.
      Она сделал шаг. Ной поднялся и крепко прижал девушку к груди. Он чувствовал мягкость ее полной груди, это еще сильнее разжигало его вожделение. Ной скинул с себя рубашку, желая почувствовать ее тело своим телом.
      – Поцелуй меня, Грейс.
      Она сразу потянулась к нему и прижалась к губам. Ной крепко сжал ее спину, лаская, наслаждаясь чувством обнаженного тела. Это продолжалось недолго, и скоро ему захотелось большего. Он отстранил свои губы.
      – Я должен снять ее с тебя, Грейс. Сейчас.
      Нетерпеливо он нащупал молнию на юбке и рванул ее, разорвав ткань.
      – Ной!
      – Извини, Грейс, – хрипло сказал он. – Я не могу ждать.
      Она замерла, часто мигая. Не в силах остановиться, Харпер уповал только на то, что Дженкинс поймет его:
      – Ты нужна мне, Грейси.
      Она улыбнулась. Ее прекрасные карие глаза излучали мягкий свет.
      Ной стянул юбку. Несколько мгновений Грейс стояла с поднятыми руками. Один лишь взгляд на ее сладкий животик, круглые бедра и треугольник темно-каштановых колечек заставил его протяжно застонать.
      – Боже мой, Грейси…
      Он положил ее на кровать и прижался всем телом. Потом последовал ненасытный и долгий поцелуй. Настолько долгий, что они едва не задохнулись. Ной впился губами в ее язык. Он жадно целовал ее шею, плечи. Потом перешел на грудь и почувствовал напряженные, твердые соски. Он вобрал их в себя. Грейс напряженно, с возгласом удивления и наслаждения приподнялась на кровати. Ной удержал ее. Он наслаждался ею, передвигаясь от одной груди к другой, не в силах насытиться, желая снова и снова вбирать ее в себя, до тех пор, пока ее соски не стали красными от пульсирующей в них крови. Грейс, раскинувшись под ним, громко стонала.
      Целуя ее шелковистую кожу, он жадно скользил руками по ее телу. Он наслаждался нежным телом под своей грубой рукой – полными холмами и глубокими долинами и эхом ее быстро бающегося сердца. Его очаровала округлость ее живота, он должен был поцеловать и ее. Его рука проникла между ее ног. Она была горячая, красивая и влажная.
      Грейси, размякшая от возбуждения, лежала на постели, откинув назад голову, и не переставала стонать. Ной скользнул пальцами по влажным губам, открывая вход в самую сокровенную часть женского тела, которая оказалась маленькой и плотной, даже для его пальца. Ее мышцы сомкнулись на нем, давили на него, и он уже знал, что умрет от счастья, когда почувствует это на своем пенисе.
      – Скажи, что ты чувствуешь, – проговорил он и глубже погрузился в ее тело.
      – Ной…
      Он чувствовал ее аромат, запах, усиленный возбуждением. Его провоцировал вид темной руки между ее белыми бедрами, блестящими от влаги. Харпер наклонился и поцеловал ее бедро.
      – Что ты чувствуешь?
      Она снова застонала, ее закрытые глаза сжались, бедра напряглись.
      Ритмично перебирая пальцами внутри ее тела, Ной вводил их все глубже и глубже, готовя Грейс к самому главному. Харпер склонился над Дженкинс. Стеснительность Грейс давно ушла, ее бедра были полностью открыты для его взгляда, для него. Розовая плоть пульсировала, маленький клитор был возбужден и готов к соитию. И не в силах больше сдерживать свою страсть, Ной лизнул его.
      – Боже!
      Он ударил языком по ее трепещущему клитору.
      – Ной! – руки Грейс погрузились в его волосы.
      Харпер вытащил палец, обрадованный ее стоном, и тут же вместо одного ввел сразу два пальца. Он знал, что ей будет неудобно, слишком плотно для ее лона.
      – Так тебе будет легче. У тебя здесь все маленькое.
      – Сделай большим, – простонала Грейс.
      Ной поднял голову и с нежностью посмотрел на нее. Дженкинс была горячая и влажная от пота, податливая и мягкая. Сладкая, восхитительная Грейс. Он взял ее за ягодицы и немного приподнял.
      – Да, здесь у тебя нераспустившаяся роза, Грейси. И здесь… – он потерся щекой о ее грудь, целуя каждый набухший сосок. – Но здесь, милая.
      Его палец несколько раз вошел в нее, с каждым разом все глубже.
      – Здесь ты маленькая и плотная и такая замечательная, что я не могу больше ждать.
      Он поднялся и быстро расстегнул брюки. С негромким криком Грейс бросилась к нему, стала помогать стягивать брюки, бороться с его туфлями и носками. К нему была обращена грациозная линия ее спины. Когда наконец он был раздет, она подползла к нему. Ее прекрасные глаза были покрыты туманом желания.
      – Я возьму презерватив, – сказал он, обнимая ее.
      При этих словах Грейс немного побледнела. Ной положил ее на спину. Густая масса шелковых волос рассыпалась на постели. Ее грудь тяжело вздымалась.
      – Не шевелись, милая. Я сейчас.
      Он распахнул дверцу ночного столика, достал коробку с презервативами. Зубами разорвал маленькую серебряную упаковку и под заинтересованным взглядом Грейс надел на член презерватив.
      – Сейчас, – сказал он, пристально глядя на девушку.
      – Да, пожалуйста, – Грейс протянула к нему руки, – иди ко мне…
      Раздвигая коленями ноги Грейс, Ной снова подумал, что он первый мужчина в ее жизни. Сама эта мысль казалась удивительной, ведь ей было за двадцать, и она была сексуальна, как красотки на календаре.
      В поведении Дженкинс чувствовалась неопытность. Обычно этого было бы достаточно, чтобы в нем проснулись инстинкты защитника, чтобы он смог побороть вожделение и быть нежным и терпеливым. Но сейчас эта мысль лишь сильнее распаляла его желание. Ной чувствовал себя пещерным человеком. Он так хотел стать первым мужчиной Грейс, что только от одной мысли взять ее девственность, он готов был завыть, как дикарь, как орангутанг, познающий свою самку.
      – Ной, – прошептала она.
      Грейс хотела помочь ему всем телом.
      – Милая… – прошептал он и двумя пальцами развел ее губы. Ее мускулы напряглись, ногти вонзились в его плечи. – Посмотри на меня, Грейси.
      Она подняла к нему свое бледное лицо с полуоткрытыми губами, и Харпер резко вошел в нее. Они оба застонали – Ной от невыносимого удовольствия, Грейс от шока и дискомфорта. Он поймал ее бедра и удержал, не позволив отпустить его. В то же время он боролся с желанием двигаться, толчком входить в нее.
      Закрыв глаза, Грейс часто и тяжело дышала. На ее лице отражалась боль и напряжение.
      Боже, он чувствовал себя полной скотиной, но он не в силах был выйти из нее. Он боролся с самим собой, и только громадным усилием воли остался неподвижен в ней. Пот покрыл его плечи, лицо. Стремясь быть нежным, Ной наклонился, чтобы поцеловать ее приоткрытые губы, переносицу маленького носика, брови.
      – Все будет хорошо, Грейс, – пообещал он. – Просто постарайся расслабиться.
      Она кивнула в ответ, но было видно, с каким напряжением Дженкинс сдерживала дыхание. Харпер снова поцеловал ее. Он сам не мог понять, откуда в нем взялась нежность в порыве страсти. Само сочетание этих чувств выводило его из равновесия. А вот все, что касалось Грейс, ставило его в тупик. Он привык подгонять себя под определенные рамки, обдумывать каждое последующее действие, чтобы после не было сожалений. Но с Дженкинс все оказалось наоборот – прелюдия оказалась слишком короткой. Желая выиграть немного времени и отвлечь Грейс, Ной решил подтрунить над ней:
      – У тебя не очень хорошо получается быть послушной. Ты такая напряженная, что я боюсь, что ты сломаешься.
      – Я постараюсь.
      Страсть сжала его сердце. Он снова поцеловал Грейс.
      – Тогда открой свои прекрасные глаза и не закрывай их.
      Она кивнула.
      – Ты чувствуешь меня, Грейс?
      – Ты во мне, – простонала она. – Конечно, я чувствую тебя.
      – Скажи, – приказал он, думая, что если она будет говорить, ей легче будет расслабиться и самой получать удовольствие. – Что ты чувствуешь?
      Говоря это, он оставался неподвижен в ней, лишь нежно целовал тело.
      – Я чувствую, что я наполнена.
      – Да, – эти слова словно языком пламени обожгли его.
      – Ты большой мужчина, Ной. А еще мне горячо.
      – Ты – самая горячая женщина, которую я только видел.
      Ее дыхание немного участилось.
      – И немного скользко.
      – Немного погодя будет лучше.
      Ной закрыл глаза. Ее вход пульсировал вокруг него, толкая его, втягивая. Тело Грейс изогнулось, словно приспосабливаясь, и она попросила:
      – Ной, поцелуй меня еще.
      Он повиновался, его язык зашел между ее губ так, как он хотел войти в ее лоно. Он укусил ее губы, нежно лаская руками ее грудь и бедра.
      – Грейс, – простонал он, – я умру, если не начну двигаться.
      Ее ноги поднялись и крепко обняли его.
      – Тогда, двигайся, Ной.
      С неистовым стоном Харпер последовал ее словам. С каждым ударом тело Дженкинс все сильней открывалось для него. Грейс вся трепетала, и Ной не мог себя сдерживать. Он считал себя хорошим любовником, терпеливым и внимательным, но с Грейс все оказалось сложнее. Харпер просто терял над собой контроль. Только не сейчас. Ной глубоко погрузился и задрожал в невероятном, опустошающем экстазе, который, казалось, не мог завершиться. Он смутно услышал свои громкие стоны, почувствовал мягкое касание руки Грейс к плечу, нежный поцелуй на своей шее. Он рухнул возле нее, она обняла его и неподвижно застыла.
      Прошли долгие секунды, когда чувства вновь вернулись к нему. Ной слышал бешеное сердцебиение Грейс, раздававшееся где-то рядом с его сердцем, ее дыхание. Очень медленно и устало он повернул к ней лицо и поцеловал нежное плечо. Ему нравился теплый и сладкий вкус ее кожи. Он снова поцеловал ее, на этот раз неторопливо, уверенно. Грейс смотрела на него темными и глубокими от возбуждения глазами. Ее губы дрожали от вожделения, тело горело от желания. Она была совсем другой. Истинная леди, умная, сладкая и независимая и словно фея в постели. Чувствуя себя самым счастливым мужчиной в мире, Ной кончиком пальца погладил уголок ее губ.
      – Извини…
      Грейс пристально посмотрела на его улыбку:
      – Ты не выглядишь огорченным. Ты…
      Он широко и довольно улыбнулся.
      – Удовлетворенный?
      – Не знаю, – ответила она неуверенно и быстро с волнением спросила, – а это так?
      Ной довольно рассмеялся.
      – Грейс, ты такая замечательная, ты довела меня до исступления.
      – Да?
      Он кивнул.
      – Поэтому я так быстро кончил. И я извиняюсь за это перед тобой. Теперь я все буду делать для тебя.
      – Все хорошо, – сказала она, все еще дрожа.
      Ной положил голову на локоть и смотрел на ее распростертое обнаженное тело. Он чувствовал невыразимое блаженство от того, что видел Грейс в своей постели, разгоряченную и все еще готовую для соития. Харпер мог бы часами любоваться ее телом, но сейчас Грейс было нужно гораздо больше.
      Не отводя взгляда от ее внимательных глаз, Ной опустил голову к ее груди и осторожно сжал ее розовый набухший сосок. Она содрогнулась. Ной тихо сказал:
      – Тихо. Просто лежи. Я хочу, чтобы тебе было хорошо.
      – Что ты будешь делать?
      Он встретил взгляд ее взволнованных глаз и мягко напомнил:
      – Все, что захочу. Мы ведь так договорились?
      Грейс кивнула, но он видел, что она была близка к обмороку. Ему не нужно было много времени, чтобы понять: Грейс получала наслаждение, подчиняясь его сексуальным требованиям. Это заводило ее, но она, по-видимому, сама этого не осознавала. В Грейс каким-то особым образом соединились неопытность, любопытство и сексуальная смелость.
      Ной присел на краешек кровати, облокотился на спинку и снял презерватив. Грейс с интересом наблюдала, как он кинул его в корзину возле кровати. Особенно внимательно она разглядывала его пенис, который был большим и толстым. Удивительно.
      – Иди ко мне, Грейси, – сказал он.
      Она вопросительно взглянула на него и поднялась.
      – Сюда, – он легонько хлопнул по низу живота. – Ты должна сесть спиной ко мне, так я смогу делать с тобой все, что захочу.
      Грейс неуверенно подошла, в ее глазах отразились беспокойство и колебание.
      – Я не знаю, как много я смогу сделать из того, что ты захочешь.
      Подходящие для девственницы слова.
      – Доверься мне, Грейси. Ты можешь очень многое, – Ной протянул к ней руки. – И сделаешь это.
      Она затрепетала и издала возглас возбуждения. Но не проявила сопротивления, когда Ной усадил ее по своему желанию. Ее спина была обращена к его груди, полные ноги раскрылись поверх его мускулистых бедер, опущенные вниз руки ладонями легли на постель. Касаясь губами ее шеи, Харпер прошептал:
      – Не двигайся, Грейси.
      Она застонала. Ной взял в руки ее груди, нежно массируя чувствительные соски.
      – Большинство женщин, – проговорил он, – чувствуют это даже между ног. А ты?
      Она резко кивнула и снова застонала.
      – Тебе хорошо?
      – Слишком хорошо, – ответила она прерывающимся шепотом.
      – Еще нет, – Ной целовал ее шею, он хотел, чтобы ее первый опыт был запоминающимся. – Мне очень нравится твоя грудь.
      Ее спина изогнулась.
      – Не двигайся, – повторил он.
      – Я не могу, Ной!
      – Можешь.
      Его руки ласкали, мяли и пощипывали ее грудь.
      Пальцы Грейс судорожно вцепились в простыню, откуда-то из самой глубины ее естества прозвучал хриплый, глухой стон. Ной разжигал и ее, и себя, дыхание их стало неровным. Она чувствовала его член между своих горячих и влажных ягодиц. Ной решил, что на этот раз войдет в нее с этой стороны.
      Боже, он хотел входить в нее со всех сторон, в любой вообразимой позе. Он слышал ее мягкое всхлипывание, чувствовал внезапное вздрагивание.
      – Раздвинь ноги шире, Грейси.
      Он опусти руки на ее нежный животик. Девушка сразу повиновалась. Ной застонал, разглядывая ее разведенные ноги, касаясь ее тела кончиками пальцев.
      – Ты уже готова? Видишь, как возбужден твой маленький клитор?
      Она только судорожно глотнула, дрожа от прикосновений его рук, от желания двигаться навстречу ему.
      – Ты двигаешься, – игриво отчитал он ее.
      – Я не могу иначе.
      Ной резко ввел в нее два пальца. На этот раз они вошли легко благодаря влаге.
      – Тебе больно, милая?
      – Нет. Немножко, – все ее тело напряглось. – Твои пальцы слишком толстые.
      – Особенно для этого маленького девственного входа?
      В ожидании ее ответа он задержал дыхание. Его пальцы глубже погрузились в тело Дженкинс, которое было натянуто вокруг него, сжимая его пальцы в быстрых спазмах. Ной знал, что она девственница, но он хотел слышать это от нее. Он хотел знать, что Грейс принадлежала только ему.
      – Да.
      Его обуревали совершенно дикие эмоции. Второй рукой он нежно обвил ее тело и крепко прижал к груди. Лишь несколько секунд спустя голос вернулся к нему, и он спросил:
      – Ты хочешь кончить сейчас, Грейс?
      – Пожалуйста.
      Блестящие от ее влаги пальцы вернулись к ее груди, ее соски засияли в свете солнца.
      – Согни колени, – мягко приказал он, – и как можно шире разведи бедра.
      Она была открыта и полна желания.
      – Я знаю, что тебе будет тяжело, но делай то, что я говорю, – сказал Ной.
      Он опустил руку к ее нижним губам, поглаживая, лаская, ритмично дразня их снова и снова. Его пальцы чувствовали влагу, он менял движения, чтобы Грейс получила удовольствия как можно больше. Он хотел, чтобы испытываемое ею чувственное наслаждение усиливалось, нарастая, и взорвалось в глубоком экстазе. Для этого не потребовалось много времени. Спустя несколько минут Грейс кричала и трепетала в его руках. Она была не в силах оставаться неподвижной, и ее тело извивалось в слепой чувственности. Голова Дженкинс запрокинулась на его плечо, и мягкие шелковистые волосы рассыпались по его телу.
      – Ты готова, Грейси.
      Он уже знал, что они оба были готовы. Он поцеловал ее волосы. Грейс ответила ему хриплым стоном. Ее сердце бешено билось, а тело напряглось в сладостном ожидании.
      – Хорошо.
      Чувствуя себя завоевателем мира, Ной последовал своему самому яростному желанию и услышал крик Грейс.
      – О!!!
      – Да, Грейси. Теперь ты можешь двигаться. Как ты только хочешь.
      Она двигалась навстречу ему, кричала, дрожала и поднимала бедра в неистовом ритме. Ной наслаждался каждым движением, ее послушанием и отсутствием любых запретов. Когда же Дженкинс бессильно упала возле него, он положил ладонь на округлый животик, желая как можно дольше оставить в ней эти новые ощущения. Сам он переживал неведомые доселе чувства. Пораженный богатством ощущений, он наклонился к ней и прошептал:
      – Боже, Грейс, как ты прекрасна!
      Она повернула к нему лицо, так, что он чувствовал мягкость и нежность ее щеки на своей груди. Из ее уст вырвались тихие слова, но он не расслышал их.
      Харпер осторожно повернул и положил ее на живот. Она только глубоко вздохнула, но не пошевелилась, послушная его рукам. Ной взял другой презерватив, надел его и встал на колени возле Грейс.
      – Грейс, я хочу снова взять тебя, – сказал он, не сводя взгляда с ее обнаженной спины.
      Пальчики ее левой руки вздрогнули, словно давая ему разрешение. Если бы не это легкое движение, можно было бы подумать, что она спит – настолько безвольным было прекрасное тело.
      Довольный Ной Харпер наклонил голову. Затем взял объемную подушку, приподнял бедра Грейс и подложил подушку. Очутившись практически на коленях, Грейс моментально обрела подвижность и энергию. Она с беспокойством оглянулась и спросила:
      – Ной, что ты хочешь сделать?
      Он удержал ее, уверенно положив руку ей на спину. Ее изогнутая спина напрягала его мускулы и распаляла огонь в сердце Ноя. Со стоном он опустился на ее тело, войдя в ее лоно.
      – Скажи, если тебе будет больно, милая.
      Грейс была влажной и нежной, но она не привыкла к физическим излишествам, и Ной знал, что еще было слишком рано заниматься с ней любовью так, как он умел. Но остановиться он уже не мог. Он наслаждался прикосновением ее ягодиц к своему животу, изгибом ее спины, видом рассыпавшихся по ее плечам волос. Грейс издала долгий, страстный стон. К оргазму они пришли вместе.
      Ной не припоминал, когда в последний раз он чувствовал столь глубокое удовлетворение. Он испытывал к Грейс чувство глубокой нежность.

      – Ты проголодалась?
      Грейс энергично потрясла головой. Она пыталась собраться с мыслями, но ей плохо это удавалось. Волны невероятного удовольствия все еще пронизывали тело. Дженкинс ощущала трепет в тех местах, на которые раньше не обращала внимания. Ее сердце тяжело стучало и было готово разорваться от счастья.
      Ной страстно занимался с ней любовью! Ее мозг не мог до конца осознать эту мысль, свершившийся факт – она была с Ноем. Боже, ей хотелось навсегда сохранить в себе эти прекрасные мгновения.
      Грейс глубоко вздохнула и еще отчетливей осознала тяжелое тело Ноя на своей спине. Он все еще был в ней, частью ее тела! Они были единым целым, и для Грейс это было не только физическое единение. Она любила его, любила столь сильно, что это чувство причиняло ей боль.
      Его дыхание, уже более спокойное и ровное, щекотало ее ухо. Она чувствовала кожей покалывание его щетины. Это было восхитительно. Потом она осознала еще одну вещь: она лежала на подушке! Она застыла, представив себе то, как она, должно быть, смешно выглядит со стороны. И заволновалась, переживая острый приступ стыдливости. Действительно, она должна была, по крайней мере, покраснеть от стыда. Но в любом случае, было поздно о чем-либо сожалеть. Оказалось, что она страстная и легко возбуждающаяся женщина.
      – Грейси… – Ной потянулся к ее плечу и поцеловал в щеку.
      Грейс задрожала от блаженства.
      – Что?
      – Ты голодна? – его рука мягко опустилась на ее тело и с нежностью поглаживала ее талию, которая была просто идеальна. Он наслаждался ее кожей, гладя своей большой ладонью.
      Грейс не имела сексуального опыта, но ей нравилось думать, что она могла бы распознать извращение, если бы Ной захотел этим заняться. Ноя был просто чудесен.
      – Грейси… – он снова прильнул к ней поцелуем, вкушая аромат ее кожи. Ной поцеловал Грейси в какое-то особо чувствительной место на шее, и пальцы девушки сжались. Она судорожно вздохнула и затрепетала под тяжестью его тела.
      – Ну, нет, – прошептал Ной. – Не шевелись. Я отпущу тебя, если ты хочешь есть. Ты хочешь есть?
      На самом деле Грейс умирала с голоду, но старалась держать себя на диете. По сравнению со всеми ее знакомыми женщинами она была самой полной. И поэтому, хотя испытывала голод, ответила:
      – Я не голодна.
      Его губы касались ее кожи, и она почувствовала, как они расплылись в улыбке. «Раз он так часто целует ее, значит, ему нравится это делать, – решила она, – и мне тоже это нравится».
      – Ты лучше всех женщин, кого я встречал в жизни, – признался Ной и любовно укусил ее за плечо. – Горячая. Чертовски сексуальная. Ты дикая женщина.
      – Я? – Грейс покраснела больше от удовольствия, чем от смущения. Никто никогда не обвинял ее в дикости. И еще никто не называл ее сексуальной. – Все, что я делала, это лежала.
      – И стонала, и кричала, и кончала, – Ной нежно покусывая ее спину, двигаясь к ногам, его щетина колола ее кожу. Затем добавил: – Мне это очень понравилось.
      Грейс улыбнулась.
      – Я никогда не думала, что секс может быть таким чувственным. Я так много потеряла в жизни.
      – Ты потеряла?
      – Ну конечно, надо было заниматься им лет с пятнадцати.
      – Не говори так, а то я тебя съем, – он нежно укусил ее ягодицу и поцеловал.
      – Да, – она заерзала, желая поуютнее устроиться возле него.
      В этот момент она вдруг вспомнила его слова и спросила:
      – Ной?
      Проведя рукой по его груди, она укусила Ноя за плечо. Раньше Грейс и представить себе не могла, что должна делать в постели. Кроме этого она теперь наивно считала, что все мужчины похожи на Ноя. Но к этому еще нужно было привыкнуть. Она кашлянула и продолжила:
      – Ты говорил, что мы будем партнерами в спальне.
      Ной помолчал.
      – Ну, да, – ответил он озабоченно. – Обычно женщины не столь темпераментны, но если ты хочешь поменяться ролями, я согласен. Теперь, смогу контролировать себя, – он снова укусил ее, исполненный любви и нежности. – Но сначала мы должны поесть. Я голоден, как собака.
      Ной перевернулся на бок, и улегся, подперев голову рукой. Потеряв даже столь своеобразную опору, Грейс вдруг застеснялась. Она чуть неуклюже потянулась, чтобы убрать подушку, затем села на край кровати и посмотрела на то, во что превратилась ее одежда. На юбке была сломана молния, а блузке явно требовалась стирка и утюг.
      За спиной скрипнула кровать и, оглянувшись, Дженкинс увидела, что Ной встал, направился к шкафу и достал с полки рубашку. С улыбкой вернувшись к Грейс, он помог надеть ей рубашку.
      Грейс оставалось лишь любовно смотреть на него. Ной был голым, и его тело ее страшно интересовало. Конечно, она не была посвящена во все тонкости любовных утех, но, разумеется, кое-то слышала и читала. Одно она знала точно, Ной – эффектный мужчина, а его тело – безупречно. У него не было ни капли жира, лишь мышцы, гладкая кожа и очень мужественная осанка. Пока он натягивал на нее рубашку, Грейс любовалась его широкими плечами, силой его мускулов, стройным станом. Колечки черных волос покрывали его грудь, ноги, плечи. Ей хотелось потрогать каждый кусочек его тела, знать его всего на ощупь.
      Узкая длинная прядь шелковистых волосков спускалась вниз по его животу, разделяя его на две половинки. Она обвивалась вокруг его пупка и к низу становилась шире.
      Его половые органы были теперь расслаблены, и очень сильно заинтересовали Дженкинс в таком состоянии. Она хотела коснуться их, но Ной уже застегнул на ее рубашке все пуговицы и отошел. Он стал к ней спиной. Вид сзади тоже был интересным. Ной и со спины выглядел мускулистым и сексуальным. У него были длинные крепкие ноги. Грейс нравилось в нем все – даже его босые ступни.
      Ной шагнул к гардеробу, достал шелковый пижамный комплект в серебристо-черную полоску и бросил Грейс.
      – Надень, дорогая, потому что если ты будешь ходить с голой попкой, я просто не смогу уследить за своими руками.
      Заключенный в этих словах комплимент не остановил ход мыслей Грейс.
      – Ты носишь шелковую пижаму? – удивилась она.
      В ее сознании почему-то отложилось предубеждение, будто бы мужчины не должны быть сибаритами.
      В ответ Ной рассмеялся.
      – Это подарок.
      – Чей?
      Агата уж точно не покупала такого своему внуку. Ной мягко спросил:
      – Ты уверена, что хочешь это знать?
      Грейс почувствовала острый приступ ревности. Она отрицательно покачала головой. Вряд ли Клара была столь смелой, чтобы дарить жениху такие подарки. Значит, это была какая-то другая женщина, одна из тех, что вечно пытались обратить на себя внимание Ноя.
      К нему тянулись женщины всех возрастов и социальных положений. Дамы его круга всегда смотрели на Харпера с похотливым интересом, так же как и их секретарши и домработницы. Даже официантки и администраторы весьма недвусмысленно посматривали на Ноя, пытаясь поймать его взгляд.
      Грейс знала Ноя Харпера достаточно хорошо и понимала, что он не изменял Кларе, пока они считались женихом и невестой. Он был слишком благороден. Но теперь он снова стал свободным мужчиной и мог выбирать любую женщину.
      Наблюдая за Грейс, Ной сказал:
      – Я предпочитаю добрый старый хлопок, – и добавил. – Так же, как и ты.
      Грейс вспыхнула. Она знала, что ее белье было практичным и отнюдь не предназначалось для ублажения глаз любовника. Она решила, что сегодня же пойдет в магазин и купит самое красивое нижнее белье. Ей даже на мгновение стало стыдно. Грейс представила, какое белье носили другие возлюбленные Ноя. Клара, конечно, носила самое дорогое, тонкое и изысканное белье, какое только можно купить. И оно должно было смотреться великолепно на ее стройной и изысканной фигуре.
      Грейс нахмурилась. Словно читая ее мысли, Харпер сказал:
      – Нам нужно будет съездить за покупками. Я хочу сделать тебе подарок.
      Грейс удивилась.
      – Какой подарок?
      – Мы пойдем в женский магазин.
      Грейс никогда в жизни не думала, что может носить кружевное белье, предназначенное для соблазнения. Мало того, сама эта мысль казалась ей отвратительной. Она много раз видела моделей, рекламирующих женское белье. Высокие, стройные, гибкие и безгрудые девушки. Представив себя на подиуме, Грейс покраснела.
      – Ты сказал, что тебе нужен только секс, – напомнила она Ною и подумала, что если смотреть на все реалистично, то Ной рано или поздно бросит ее ради более красивых и изящных женщин.
      Прежде чем ответить, Ной оделся. Плавки обтянули его тело, и Грейс захотелось прикоснуться к нему, ей было интересно, каким он был под тканью. Харпер подошел к ней и, внимательно глядя в глаза, сказал:
      – Я помогу тебе одеться.
      Грейс почему-то отшатнулась, прижимая шелковую пижаму к груди.
      – Я сама справлюсь.
      Синие глаза Ноя потеплели, пушистые ресницы моргнули под ее взглядом.
      – Мы все еще в спальне, дорогая.
      – И что? – она не могла попасть ногой с штанину пижамы.
      – И здесь мы делаем то, что говорю я, помнишь? Я сказал, что помогу тебе одеться.
      Грейс возмутилась.
      – Ты злоупотребляешь нашим договором.
      Ной положил руки ей на шею, прижался к ней.
      – Но ведь, – сказал он теплым и резким голосом, – если я сейчас тебе скажу стать на колени, ты ведь это сделаешь, Грейси?
      Она представила себе эту картину – как она будет стоять перед ним на коленях, ее лицо будет наравне с его членом. Грейс почувствовала, как стучит ее сердце. Облизала губы и наклонила голову, выражая полную готовность.
      – Вот и хорошо, – его шероховатые пальцы лежали на ее груди, он опустил руки и сказал требовательным тоном, не допускающим отказа: – Дай мне свое белье.
      Грейс протянула ему руки.
      – Ты хочешь, что бы я… стала на колени?
      «Ну, пожалуйста», – взмолилась она про себя.
      Он чмокнул ее в носик и наградил удовлетворенной улыбкой.
      – Не сейчас.
      – Но я хочу!
      Ной забрал у нее белье и сказал.
      – Встань, Грейси.
      И как послушная рабыня любви, она стала перед ним на колени.
 
      Несмотря на голод, Грейс лишь немного пощипала бутерброд с сыром. Секс возбудил у нее аппетит. Но она сидела на коленях у Ноя, и от этого голод притупился. Она одновременно испытывала смущение и гордость от того, что сидит у Ноя на коленях. Ною тоже было приятно. Все ее чувства ожидания любви, которые копились в ней долгие годы, внезапно нашли выход. Ведь ее девственность не была результатом обдуманного выбора, просто никто из мужчин, которые ей нравились, не проявлял к ней интереса. И вот, оказалось, что она понравилась Ною. Оказалось, что ему нравилось ее тело. Дженкинс это поразило, но она не собиралась задавать вопросы. Она просто хотела наслаждаться этим состоянием, пока оно продолжалось.
      – Открой ротик, – Ной поднес к ее губам кусочек жареного картофеля, и Грейс послушно открыла ротик. Никогда в жизни она не ела такого вкусного жареного картофеля.
      – Надо будет съездить с тобой в какой-нибудь уютный ресторанчик, – сказал Ной. Он взял покрытую инеем банку колы, сделал большой глоток и предложил ее Грейс.
      – Неплохая мысль, – согласилась Грейс.
      Они сидели в гостиной на мягком диване. Играла музыка. Солнце светило еще достаточно ярко, через открытые двери балкончика струился нежный ветерок, принося в комнату весенние запахи. Грейс чувствовала крепкое мускулистое тело Ноя, тепло его широкой груди. И все вместе это было просто замечательно.
      – Вот только у меня нет абсолютно никакой одежды, так как кто-то, – она выразительно посмотрела на Ноя, чтобы он правильно понял ее слова, – оказался слишком неразумным.
      Ной в очередной раз исследовал ее грудь.
      – Не неразумный, Грейс. Слишком возбужденный и желающий.
      Дженкинс рассмеялась. Она не помнила, когда еще ей было так хорошо, как сегодня. Ей нравилось даже то, как Ной пил колу прямо из банки. Когда ее никто не видел, она тоже так пила. Грейс нравился металлический привкус и был ненавистен звук падающего в напиток льда. Еще ей нравилось пить с Ноем из одной банки, касаться губами того места, которого только что касались его губы.
      Ной очень сильно отличался от мужчин своего круга. Теперь у него были деньги, он научился их тратить, но это никогда не казалась ему таким уж важным. Харпер жил не ради денег или собственности. Он думал о других людях.
      Ной пощекотал шею Грейс.
      – Если ты хочешь, я могу отправить кого-нибудь за твоими вещами к тебе домой.
      – Нет! – Грейс промокнула губы салфеткой и откинулась на плечо Ноя. – Я не хочу, чтобы чужие люди разглядывали мои вещи.
      Ной посмотрел на нее и кивнул:
      – Хорошо.
      Дженкинс видела, как загорелись его голубые глаза.
      – Ты хочешь доесть бутерброд? – спросил он, напряженно глядя на ее губы.
      Почувствовав изменение в его настроении, Грейс отрицательно покачала головой. Меньше всего она сейчас думала о еде. Дженкинс почувствовала, как что-то твердое упирается в ее тело. Возбуждение Ноя передалось и ей. Ее дыхание стало прерывистым, тело напряглось.
      Харпер улыбнулся.
      – Хочешь подразнить меня в ответ?
      – Да, – кивнула Грейс, поборов смущение.
      – Что ты будешь делать? – охрипшим голосом спросил он и как-то ухитрился повернуть ее так, что она почти лежала у него на руках. Он прикоснулся кончиком носа к ее носику. – Скажи.
      Сердце громко стучало в ее груди.
      – Я думаю.
      Неожиданно раздался стук в дверь, и они прислушались. Ной нахмурился и снова посмотрел на Грейс.
      – Я жду.
      – Я не знаю, – призналась она и посмотрела в сторону двери. – Ты разве не собираешься открыть?
      – Нет, – он игриво поцеловал ее шею. – У меня на коленях сидит сексапильная девушка и собирается рассказать мне о тех страданиях, которые суждены моему бедному телу.
      – Но я еще не придумала.
      Ной поцеловал Дженкинс в губы и тихо сказал:
      – Грейс, я жду с нетерпением.
      Снова раздался стук, на этот раз более настойчивый.
      – Не обращай внимания. А вообще, лучше пойдем-ка мы в спальню, где я приказываю и где я заставлю тебя забыть о всех дурацких дверях в мире.
      Ной начал подниматься с Грейс на руках, но она со смехом вырвалась.
      – Хорошо, хорошо, я все скажу!
      Внезапно дверной замок щелкнул. Ной и Грейс замерли. В квартиру вошла Клара – безупречно одетая, с аккуратной прической. Она бросила ключи в сумочку, закрыла дверь и повернулась. При виде Ноя и Грейс у нее открылся рот.
      – Боже!
      Ной плюхнулся на диван с самым хмурым видом.
      – Что ты здесь делаешь, Клара?
      Лицо Грейс пылало от смущения, она попыталась сползти с коленей Ноя. Но Харпер только еще крепче прижал ее к себе. Она не могла даже пошевелиться. Наверное, со стороны это выглядело нелепо, но Грейс натянула на лицо приветливую улыбку и поздоровалась с неожиданной гостьей.
      – Привет, Клара.
      – Я постучала, – Клара посмотрела на Ноя, затем на Грейс, снова на Ноя, и продолжила, подняв одну бровь: – Два раза.
      – А мы не обратили на это внимания, – достаточно грубо ответил Ной и добавил с саркастической усмешкой: – Два раза.
      – Я подумала, что тебя нет дома, – Клара нахмурилась и сложила руки на груди. – И решила подождать тебя.
      Они разговаривали весьма враждебно, и Грейс долго терпеть этого не смогла. По ее мнению, отношения уже были выяснены.
      – Мы как раз обедали, – начала она. – Хочешь бутерброд с сыром?
      Харпер зашелся смехом и сжал Грейс в объятьях.
      – Она пришла сюда не есть.
      Клара смотрела на Дженкинс. Ее внимание переключилось с почти раздетого вида Грейс на то, что та сидела на коленях у Ноя, прижавшись к его груди. На удивление, Клара выглядела больше смущенной, чем злой или оскорбленной.
      – Да, – согласилась Клара. – Я пришла не есть.
      Она прокашлялась и внимательно взглянула на Грейс.
      – Ной, могу я с тобой поговорить, пожалуйста?
      Грейс снова попыталась подняться с коленей Харпера, и он снова не позволил ей сделать этого.
      – Сейчас не лучшее время, Клара.
      – Ной… – прошипела Грейс сквозь зубы. И добавила шепотом: – Отпусти.
      Не обращая внимание на ее тон, Ной сказал:
      – Я не хочу отпускать тебя, Грейс. Мы не закончили одно дело.
      Грейс улыбнулась Кларе и сильно дернула за волоски на груди Ноя. Он вскрикнул, разжал руки, и ей осталось лишь вскочить с его колен. Стараясь держаться уверенно, словно она тут ни при чем, Грейс сказала:
      – Пойду оденусь.
      Ной поймал ее за руку, остановив прежде, чем девушка успела сделать хоть шаг. Его лице выражало неудовольствие.
      – Тебе не во что переодеться, разве ты не помнишь? Твоя юбка порвана.
      Грейс представила себе, как легко могла бы она сейчас его задушить. Хотя нет, не так уж и легко, учитывая толщину его шеи.
      Клара потерла лоб.
      – Это смешно, Ной. Мне нужна буквально минута.
      Ной поднялся и встал рядом с Грейс.
      – Я позвоню тебе завтра.
      – Но это важно.
      – Да? И это тоже, – Ной шлепнул вырывающуюся Грейс по попке.
      Лицо Клары стало гневным.
      – Мне нужно поговорить с тобой сейчас.
      Ной разозлился не меньше Клары. По его лицу Грейс поняла, что он способен на дурной поступок. Она сжала его руку и прошептала:
      – Ной, будь разумным.
      Харпер, нахмурившись, повернулся к Грейс. Наверное, ее должно было устрашить свирепое выражение его лица. Но произошло обратное – Грейс ободряюще улыбнулась. Ной смягчился и поцеловал ее в шею.
      – Ладно, говори. Если тебе так хочется. Но Грейс останется.
      Грейс внезапно поняла, что Ною действительно нужно, чтобы она осталась. Это не было издевательством над Кларой или попыткой отыграться за утреннюю сцену. За последние три дня Ной выслушал столько оскорблений в свой адрес, что еще один разговор на тему несостоявшейся свадьбы не имел никакого значения. И все равно Грейс понимала, что ему нужна поддержка. Поэтому Грейс демонстративно села на диван рядом с Ноем и приготовилась слушать Клару.
      – Клара, можешь присесть, – сказал Ной.
      – Выпьешь прохладительного? – спросила Грейс.
      Клара присела на край кресла и сказала, чарующе улыбаясь:
      – Ты становишься приветливой хозяюшкой, Грейс.
      Грейс ответила:
      – Спасибо.
      – Говори, что тебе надо, – грубо потребовал Ной.
      – Понимаешь… – сказала Клара.
      Грейс поняла, что должна уйти.
      – Сиди! – сказал Ной и положил ей на ногу руку.
      – Я обещаю, что никому не скажу ни слова, – проговорила Грейс.
      – Я тоже, – сказал Ной, ободряюще кивнув Кларе.
      Клара вздохнула.
      – Хорошо, – она сжала руки на коленях, понимая, что у нее нет выбора. – Твоя бабушка предположила, что ты затеял флирт с Грейс для того, чтобы обратить на себя мое внимание и заставить меня ревновать.
      Ной фыркнул. Грейс вспыхнула от обиды.
      – Мало ли что говорит Агата! – спокойно произнес Ной.
      – Да, это абсурд! – сказала Грейс!
      Ной почему-то фыркнул и крепко сжал ее ногу. Он снова стал раздраженным.
      Клара согласно кивнула.
      – Конечно, я понимаю, что это не так, – и неуверенно переспросила: – Я права?
      К радости Грейс Ной оставил враждебный тон.
      – Клара, я желаю тебе добра. Но помимо дружбы мой интерес к тебе абсолютно угас. Я не уверен, что он был раньше, во всяком случае он оказался не настолько велик, как все думали.
      Клара не стал возражать, опустила голову и стала внимательно рассматривать свои руки.
      – Ты это хотела услышать?
      – Конечно, нет, – Клара посмотрела в окно. – Агата предложила мне чаще ходить в ваш ресторан, чтобы привлечь твое внимание. Я согласилась только для того, чтобы успокоить ее и родителей. Я вовсе не хочу, чтобы ты думал, будто я тебя преследую.
      Она быстро взглянула на Грейс и нервно закусила губу.
      – По отношению ко мне ты вел себя очень порядочно. И я не хочу причинять тебе неудобства. Но это предложение, мне кажется, оно выгодно нам обоим.
      – Ты думаешь? – Ной поднял бровь.
      Нервозность Клары все возрастала.
      – Ты знаешь, я бы хотела бывать в твоем ресторане.
      Сначала Грейс не поняла значения этой загадочной фразы, но Ной, очевидно, знал что-то еще. Он сказал:
      – Да, ресторан – это твое любимое место. Но не только мой. Впрочем, он уже не мой. Я уволен. Жаль, что я не понял причин этого немного раньше, тогда мы бы не потратили столько времени на объяснения.
      Грейс вдруг поняла из этой странной фразы то, что к разрыву между Ноем и Кларой причастен мужчина. Теперь она была почти уверена в этом. А в коварство Агаты Грейс даже не могла поверить. Иными словами, Агата решила не увольнять Ноя только из-за того, что к нему в ресторан будет приходить Клара.
      – Конечно, в твоем ресторане очень весело. Тем более что там играет оркестр. Ты прекрасный бизнесмен, Ной, – сказала Грейс.
      Ной посмотрел на нее и засмеялся.
      – Я в общем-то согласен.
      Клара вспыхнула, на ее лице отразилось чувство вины, но она быстро справилась со своими эмоциями.
      – Родителям я это представила как нашу попытку все вернуть. Потом, спустя какое-то время, они решат, что мы попробовали, но ничего у нас не получилось, что мы слишком разные.
      – Правильно Клара, – сказал Ной. – Чем раньше все узнают о нашем разрыве, тем лучше.
      Клара трагически закрыла глаза рукой.
      – Я пока не готова рассказать родителям всю правду.
      Ной покачал головой, чувствуя отвращение.
      – Ну что ж, хорошо. Ты спокойно можешь бывать в ресторане столько, сколько тебе хочется. Меня это не тревожит.
      – Ной, спасибо тебе огромное! – лицо Клары просветлело. – Я так надеялась на твое согласие!
      – Меня это не касается, – пожав плечами, продолжил Ной, – потому что меня в ресторане не будет.
      – Но почему? – Пожалуйста, только не говори, что ты прямо сейчас берешь отпуск. Это самое неподходящее время.
      – Клара, ты забыла, я уволен.
      – Ах, это, – Клара махнула рукой, показывая незначительность подобного довода. – Ты же знаешь, что Агата этого не хотела. Просто она расстроилась из-за того, что мы не поженимся, и решила отыграться на тебе. Эти слова не имеют значения, ты сам знаешь.
      Медленно и отвлеченно, так, словно он сам не осознавал своего движения, Ной сжал руку Грейс. Девушка почувствовала, что ему было больно принять то, как жестоко обошлась с ним бабушка, и что «это не имеет значения». Она погладила его руку, желая сделать ему хоть немного приятно.
      – Пускай она отыгралась на мне, ладно. Это я понимаю, но она еще и уволила Грейс.
      – Но почему?
      – Она побоялась, что тебя обидит ее присутствие.
      Грейс решила вступить в разговор и добавила:
      – Она решила, что я роковая женщина.
      Честно говоря, это чудовищное предположение приятно возбуждало Грейс, но она никому бы не призналась в этом.
      – Но ведь это абсурд, – почти злорадно сказала Клара.
      Грейс готова была согласиться, но Ной еще крепче сжал ее руку.
      – И что же в этом абсурдного? – спросил он.
      Чувствуя, что сказала глупость и тем рассердила Ноя, Клара побледнела и быстро заговорила:
      – Может быть, мне стоит поговорить с Агатой?
      – Ни к чему хорошему это не приведет, – ответил Ной. – У Агаты на это свои причины и никто не заставит ее поменять решение.
      Клара кивнула.
      – Грейс, мне очень жаль.
      – Я найду другую работу. Все в порядке.
      – Нет, не в порядке, – настойчиво произнес Ной. – С меня хватит. Я никогда не вернусь в «Бистро Харпера».
      Клару обеспокоил неожиданный поворот событий.
      – Ной, ведь если тебя там не будет, у меня тоже не будет никаких причин там появляться.
      – Ничем не могу помочь.
      Грейс видела, как залилось краской лицо Клары. Значит, ее любовник был работником ресторана? Это объяснило бы, почему Клара хотела приходить туда. Грейс вспомнила всех работавших в ресторане мужчин, но ни один из них не мог сравниться с Ноем. Андрей, метрдотель, был красивым и величественным, но в то же время спокойным и вежливым, как родной дядюшка. Он не принадлежал к тому типу мужчин, которые заставляют волноваться сердца молодых женщин. Кроме того, он был женат. Еще в ресторане работал Энрике Делбторро по кличке «Бык». Ной нанял этого сорокачетырехлетнего латино-американского музыканта для исполнения живой музыки по вечерам. Он был потрясающим бабником, носил цепочки и серьги. И каждый вечер был с новой женщиной. Даже если отбросить его возраст и внешность, Грейс не могла представить себе Клару, вставшую в ряд с другими женщинами. Среди поваров тоже не было кандидата в любовники Клары. Повара были разными – от маленьких и толстеньких, до высоких и худых. Среди официантов были в основном молодые симпатичные мужчины. Грейс много раз слышала, как их называли «жеребцами». Они были остроумными, забавными, общительными. Но неужели Кларе нравился именно такой тип мужчин? И вообще, какой тип нравился Кларе?
      Клара снова заговорила и прервала размышления Грейс.
      – Ной, – с мольбой в голосе сказала она. – Мои родители с трудом приняли тебя и то только потому, что ты – внук Агаты.
      Ной неестественно ухмыльнулся.
      – Ты хочешь сказать, что я меньшее из двух зол?
      Темно-синие глаза Клары были большими и грустными.
      – Знаешь, к сожалению, это так.
      Внезапно Грейс потеряла терпение. Вся жалость по отношению к Кларе до последнего грамма улетучилась вместе с последней фразой.
      – Это самая большая и нелепая глупость, которую я когда-либо слышала, – она сжала кулаки. – Ной – замечательная партия, и твои родители должны были держаться за него изо всех сил. На самом деле я думаю, что так оно и было.
      Харпер особо не пытался спрятать улыбку.
      – Все в порядке, Грейс, – успокоил он ее. – Я всегда знал, что думали обо мне Хиллари и Джордж.
      – Но ведь это возмутительно! – она указала пальцем на Клару. – Да ей просто повезло, что ты у нее был!
      Клара глотнула воздух – несколько запоздало, чтобы осознать прозвучавшее оскорбление.
      – Я не имела в виду ничего предосудительного.
      – Я знаю, что ты имела в виду, – сказала Грейс. – Я полностью с тобой согласна. Ной замечательный человек. Самый лучший. – Клара посмотрела на Ноя и улыбнулась: – Она пытается очернить тебя.
      – Да? – удивился Ной.
      – Неужели тебе это нравится.
      Ной пожал плечами. Ему было плевать на слова Клары. Все было позади. Впереди новая жизнь.
      Грейс встала.
      – Я по горло сыта этим разговором. – Вызову такси и поеду домой.
      Ной поднялся вслед за нею.
      – Почему ты так спешишь?
      Он решил, что Грейс расстроилась из-за прихода Клары. Может быть, она ревновала его к ней. Но все уже в прошлом. Когда-нибудь он расскажет Грейс причину разрыва с Кларой, и Грейс все поймет. Но Грейс только сказала:
      – Мне нужно поехать домой, чтобы принять душ и переодеться.
      – Ты можешь принять душ здесь.
      – Ной! – покраснев до кончиков волос, сказала Грейс. – Выбирай выражения. Я еду домой!
      – Но ты сама только что сказала, что хочешь остаться.
      Грейс подумала, что тяжело всерьез воспринимать девушку, одетую в огромную мужскую рубашку и шелковые пижамные брюки. Слава Богу, что Клара воздержалась от комментариев по этому поводу. Хотя, разумеется, заметила эту странность в одежде.
      Клара тоже встала. Она улыбнулась, хотя и была явно взволнована.
      – Я думаю, что Ной очень ценит свободу, – и добавила, обращаясь к Грейс: – Пожалуйста, не торопись. Я все равно ухожу. Мне еще нужно сделать несколько дел.
      Ной посмотрел вслед Кларе и произнес:
      – Тебе не следует травмировать своих родителей. Возможно, они понимают, чем ты думаешь.
      – Они такие же, как и Агата, – Клара обернулась.
      – Нет, – возразил Ной. – Это разные вещи.
      – Не вижу причин, чтобы из разочаровывать.
      – Я начинаю думать, что они хотели нашей свадьбы больше, чем ты или я, – сказал Ной.
      Грейс внимательно смотрела на Ноя, пытаясь разгадать его мысли, но его лицо было непроницаемым. Клара повесила на руку сумочку и пригладила волосы.
      – Будь счастлив, Ной.
      Он обвил рукой Грейс за талию, притянул к себе.
      – И ты тоже.
      – Я постараюсь, – произнесла Клара странным голосом.
      Ей явно было неприятно то обстоятельство, что она застала в квартире Ноя. Возможно, она рассчитывала на легкую победу.
      – Клара, – сказал Ной.
      – Да?
      – Отдай ключ от моей квартиры.
      С печальной улыбкой на лице, Клара протянула ему ключ.
      – Я думаю, он мне больше не понадобится, – и добавила, бросив взгляд на Грейс, – быстро ты нашел утешение.
      – Ты все поняла правильно, – Харпер взял ключ.
      Как только Клара вышла, Грейс попыталась вырваться из его объятий. Но Ной моментально пресек все ее слабые попытки.
      – Ной! – без особого успеха сопротивлялась Грейс, упершись руками ему в грудь. – Если ты еще не понял, то я рассержена.
      – Почему? – он поцеловал ее в шею, укусил за ушко.
      – Ты меня совершенно смутил.
      Как он этого не понял!
      – Что? – Ной откинул назад голову. – Это из-за замечания о душе?
      – Это было совершенно неуместно!
      – Быть с тобой в душе очень даже уместно, – он снова поцеловал ее, и Грейс почувствовала, как вся ее решимость моментально испарилась.
      Она не винила себя. Все это было слишком ново, слишком неожиданно для нее. Даже в ее мечтах Ной не мог быть более внимательным и нежным. Этого было достаточно, чтобы привести в замешательство даже самую рассудительную женщину.
      – Ной, – жалобно сказала Грейс, – мне действительно нужно идти домой.
      Он со стоном уронил голову ей на плечо.
      – Почему?
      – Мне нужно проверить почту, разобраться с машиной, принять душ – в моей ванной – и надеть свою одежду. И еще мне нужно хорошенько отоспаться, чтобы завтра я могла приступить к поиску работы.
      – Ты хочешь завтра начать искать работу?
      В его словах прозвучала нотка разочарования. Он хотел снова видеть ее у себя в постели.
      – Ной, я живу только на свои доходы. – Сказала Грейс. – Мне, конечно, не придется голодать, начиная с завтрашнего дня. У меня есть небольшие сбережения на черный день. Но я не могу легко отнестись к отсутствию работы. Поэтому прежде всего я должна найти работу. – Грейс добавила: – Мне очень жаль.
      Ной помолчал, изучая ее в лицо, а затем кивнул.
      – Понимаю. В любом случае, у меня тоже есть несколько дел.
      У Грейс екнуло сердце. Ной обаятельно улыбнулся.
      – Да. Мне тоже нужно найти работу, – он рассмеялся, глядя на ее удивленное лицо, обнял и приподнял ее. – Ты что, забыла, что уволили не тебя одну?
      – Но ведь ты не очень расстроился?
      – Нет, совершенно. Я не собираюсь возвращаться в ресторан. Если Агата захочет, чтобы мы нормально общались и между нами наладились какие-нибудь родственные отношения, то ей придется запомнить, что мною нельзя манипулировать.
      Грейс не хотела слышать ничего плохого по отношению к Агате, но Ной был прав. Агата знала, что он любил свою работу, и думала, что сможет воспользоваться этим обстоятельством.
      – Да, Агате будет трудно, – сказала Грейс.
      – Она справится, – заверил ее Ной. – Я знаю свою бабушку. Кроме того, ей наверняка доставит удовольствие снова заняться ресторанным хозяйством.
      – Однако, ты вел дела лучше, чем она. Как секретарь я знаю всю финансовую информацию Агаты. Ее капитал почти удвоился. «Бистро Харпера» завоевало хорошую репутацию, и доход с него намного увеличился. Бизнес Агаты просто процветает благодаря тебе.
      – Нет, не делай из меня героя, Грейс. С шестнадцати лет Агата постоянно и неустанно учила меня ведению бизнеса.
      В знак благодарности Грейс взяла лицо Ноя в ладони и поцеловала его в губы. Да, Агата научила Ноя основам бизнеса, но он пошел намного дальше благодаря своему инстинкту и здравому смыслу.
      – Ты знаешь, что ты совершенно особенный, Ной?
      Пленительное тепло осветило его глаза. Он нагнулся к ней… Но тут снова раздался стук в дверь. Ной ухмыльнулся.
      – Кто теперь?
      Рассмеявшись, Грейс сказала:
      – Может, это Клара забыла что-нибудь. Ты же забрал ее ключ.
      Прежде чем Дженкинс успела запротестовать, Ной подошел к двери, посмотрел в глазок и открыл ее. В мгновение ока Грейс метнулась к дивану и спряталась за спинкой.
      – Ной! Но мы же не одеты!
      – Это всего лишь Бен, – ответил он. – И он уже раньше видел мое белье.
      – Но ведь не на мне!
      Грейс услышала смех Бена и выглянула из-за спинки дивана. Прошедшая ночь не отразилась на нем, он выглядел как всегда мужественно. Его черные волосы были слегка растрепаны ветром, его черные глаза улыбались. На нем была белая тенниска с расстегнутым воротником, резко контрастировавшая с загаром. Футболка была аккуратно заправлена в выцветшие облегающие джинсы. Бен широко улыбнулся, продемонстрировав ямочку на левой щеке и крепкие белые зубы.
      – Привет, Грейс.
      – Привет, – она была готова сгореть со стыда. – Если ты отвернешься, то я смогу уйти в спальню, – она вовремя прикусила язык. Ей вовсе не хотелось рассказывать, что ее вещи были разбросаны на полу в спальне. – Я хочу переодеться.
      – Не отвернусь, – улыбнулся Бен. – Я сегодня что-то очень любопытный. Так ты говоришь, на тебе белье Ноя?
      Ной только усмехнулся.
      – Знаешь, она в нем выглядит весьма пикантно.
      – Это правда? – спросил Бен, сделав вид, что идет к дивану.
      Увидев его движение, Грейс так возмутилась, что ее сердце проделало кульбит.
      – Бен Бедвин, сейчас же отвернитесь!
      Бен остановился и повернулся к Ною:
      – Она визжит. Я никогда раньше не слышал, чтобы Грейс визжала.
      – Да, – Ной кивнул, внимательно рассматривая Дженкинс. – Но у нее была бурная ночь.
      – Ной!
      Ной моргнул.
      – Дорогая, о чем ты думаешь? Я говорю о том, что Агата тебя уволила.
      – Да?! – удивился Бен.
      Он засмеялся.
      – Думаешь, это смешно? – спросила Грейс, все еще прячась за спинкой дивана. – То, что я осталась без работы?
      – Что, старая ведьма действительно тебя уволила? Ты шутишь!
      – Уволила, – серьезно сказал Ной и подошел к Грейс. – Вставай, Бен не будет подсматривать.
      – Даю слово чести скаута, – быстро согласился Бен и наконец-то отвернулся.
      Дженкинс подскочила и почувствовала ладонь Ноя на своей попе. Она оглянулась, а он заметил:
      – Я просто помогаю.
      – Ага, точно. Вас обоих следовало бы выпороть.
      Зайдя в спальню Ноя и крепко закрыв дверь, Грейс подумала о том, как похожи братья – в повадках и в извращенном чувстве юмора. Надевая мятую и порванную юбку, на поясе которой, к счастью, осталась цела единственная пуговица, она уже улыбалась.

      Бен подождал, пока Грейс не скроется в спальне, и взглянул на Ноя. Он был удивлен тем, что Ной проявил интерес к Грейс. Это было похоже на нечто большее, чем бульварный роман. При иных обстоятельствах он бы и сам приударил за Дженкинс, тем более, что в пижаме она понравилась ему больше чем в своей повседневной одежде. Его поползновения не остались незамеченными. Ной сказал:
      – Ты же сказал, что не будешь подсматривать.
      – Да, но мне любопытно, – Бен посмотрел на брата. – Что, черт возьми, происходит, Ной?
      – Все самое главное я рассказал тебе вчера.
      – Вчера? – удивился Бен. – Вчера ты был похож на слезливую девицу. Тебе было обидно, что Клара предпочла другого.
      – Брось вспоминать о том, что было вчера. Сегодня новый день.
      – А о Грейс? Ты мне точно ничего не рассказывал. Я помню, что она оставалась. Я был не настолько пьян. Но теперь я не уверен, что она вообще уходила.
      – Это не твое дело, Бен, – Ной направился в кухню, положил ключ от входной двери на холодильник. Бен проследовал за ним.
      – Она хорошая девушка.
      – Очень, – согласился поспешно Харпер. Затем со свойственной ему серьезностью добавил: – Грейс не похожа на всех девушек, которых я знал.
      Бен пододвинул к себе стул и сел.
      – У тебя есть что-нибудь выпить?
      – Тебе вчерашнего недостаточно?
      Улыбаясь, Бен ответил:
      – Честно говоря, вчера было многовато.
      Хмыкнув в знак согласия, Ной спросил:
      – Хочешь кофе?
      – Да, и покрепче. У меня похмелье, может, хоть кофеин поможет, – Бен потер затылок. – Больше не буду пить с тобой.
      – И я тоже, – ответил Ной.
      Ной рылся на полках шкафа, а Бен тем временем обдумывал ситуацию. Во-первых, он заметил, что Ной стал более спокойным и расслабленным по сравнению со вчерашним днем. Во-вторых, даже после грандиозной попойки он выглядел миролюбивее, чем обычно. А в-третьих, казался каким-то бодрым и подтянутым.
      – Что-то я не понял, – заметил Бен. – Любовь явно пошла тебе не пользу.
      Ной нашел кофе, повернулся к Бену и пожал плечами.
      – Последние месяцы я много времени проводил в спортзале и много бил грушу, если не попадалось кого-нибудь под руку.
      – Сексуальное неудовлетворение?
      Это был риторический вопрос. В свое время Бен предупреждал Ноя, что Клара не принадлежала к открытому и дарящему тепло типу женщин, с которым мужчины предпочитали связывать жизнь. Бен не был специалистом в вопросах брака и сам не торопился надевать на себя эти узы. В свои двадцать девять он подсчитал, что у него впереди оставалось еще несколько лет беззаботной жизни. Но уже сейчас он твердо знал, что женится только на женщине, которая подарит ему счастье.
      – Теперь это уже не имеет значения, – произнес слишком равнодушно Ной, но его тон не обманул брата.
      – Значит, ты считаешь, что Грейс стоящая женщина? – Бен в задумчивости посмотрел на дверь спальни. – Может быть, я искал такую?
      – Это что, допрос?
      – Просто любопытство, – скривился Бен.
      – Это не должно тебя интересовать.
      – Значит, у вас с Грейс что-то очень личное?
      На этот раз Ной нахмурился и внимательно посмотрел на Бена. Бен смешался:
      – Ну ладно… мне просто интересно.
      Ной вздохнул и счел нужным объяснить:
      – Дженкинс замечательная. Честная, отзывчивая и еще… – он помолчал. – Знаешь, я не могу найти подходящего слова.
      – Как тебе – «благородная»?
      Ной снова посмотрел на Бена – может, его брат юродствует? Но физиономия у того была самая честная.
      – Да, это подходит. И еще она любому готова за меня глаза выцарапать.
      – За тебя? – удивился Бен.
      Харпер налил в кофеварку воду, включил ее и опустился на стул.
      – Да. Она укоротила язык Кларе, а Агата от нее в таком восторге, что уволила.
      – Не может быть!
      – Может!
      – Она тебя опекает?
      – Да, черт возьми! – признался Ной. – И мне это нравится!
      Бен давно заметил в Грейс эту черту. Он хорошо помнил тот день, когда Дженкинс отыскала его и они познакомились. Она уже была знакома с Ноем, когда Агата нашла второго внука. Адвокаты, крутившиеся вокруг Агаты, в один голос утверждали, что родство нужно еще доказать. Грейс же поступила по-своему. Она ни минуты не сомневалась, что Бен – внук Агаты и что с ним должно быть соответствующее обхождение. Бен сразу признал в ней родственную душу.
      – Мне бы тоже понравилось, – мечтательно признался Бен.
      – А со мной не нужно нянчиться, я и сам могу позаботиться о себе, – возразил ему Ной.
      Бен поднял брови.
      – Когда нянчатся – всегда приятно. Моя мама любит этим заниматься.
      – Да. Твоя Брук замечательная.
      Бен кивнул. В отличие от Ноя, у него была прекрасная мать, которая заботилась о нем. Когда они узнали о существовании Ноя, Брук пыталась стать и ему матерью. Но тот сопротивлялся ее стараниям, а вот попыткам Грейс, получается, нет.
      Очевидно, Грейс считала Ноя обделенным родительской заботой. Ведь и сама Грейс была сиротой, и поэтому остро чувствовала чужую боль. Она и не подозревала, что ни Бен, ни Ной не нуждаются в ее опеке. Однако она этого не знала.
      – Неудивительно, что Грейс кажется тебе особенной, – сказал Бен. – Если принять во внимание тех женщин, которых ты видел всю свою жизнь.
      Бен рос в неблагополучном районе. Большинство его приятельниц с детства знали, что такое проституция, наркотики и алкоголь. К тому же Бен не простил отца, и от этого был ожесточен. Единственным светлым пятном в его жизни была встреча с Ноем, с которым он подружился.
      Зашипела кофеварка. Харпер поднялся, чтобы налить две чашки.
      – Это еще не все. Ты прав, что Грейс не похожа на всех прежних женщин, но она также не похожа на женщин ее круга.
      – Ты имеешь в виду окружение Агаты?
      Ной протянул ему чашку кофе.
      – Разумеется. Я не знаю другой женщины, которая бы смирилась с бутербродами на обед и надела бы мое белье.
      Бен расхохотался и чуть не опрокинул свой кофе на стол. В эту минуту вошла Грейс. Она расчесала свои длинные волосы, надела порванную юбку и обула туфли. При этом на ней осталась рубашка Ноя, свисающая почти до колен. В этом странном наряде Дженкинс смотрелась очень мило и сексуально. Она сложила руки на полной груди и посмотрела сначала на Бена, потом перевела взгляд на Ноя.
      – Надеюсь, ты не возражаешь, что я взяла твою рубашку. Ее все равно необходимо будет постирать, а мне нужно прикрыть сломанную молнию. Еще мне нужна какая-нибудь сумка для блузки. Нельзя ж ее нести просто так.
      – А бюстгальтер? Или ты его надела? – невинно спросил Ной.
      Грейс вспыхнула. Бен тихо радовался. Он никогда не видел, чтобы его брат намеренно приводил женщину в смущение. Как раз наоборот, Ной был галантным кавалером по отношению ко всем женщинам и детям, находившимся в радиусе ста километров. Но Бен вынужден был признать, что нервничала Грейс очень мило, поэтому он рассмеялся.
      От изумления Грейс приоткрыла рот. Затем сжала губы и очень спокойно сказала:
      – Я позвоню и вызову такси.
      – Давай я подвезу тебя? – спросил Ной.
      – Большое спасибо, но я сама справлюсь.
      – Нет, я тебя отвезу, – настаивал Ной.
      – Ной, – она взглянула на Бена, словно извиняясь за плохое поведение Ноя, и, вздохнув, сказала: – У тебя гости.
      Ной засмеялся.
      – Но ведь это Бен. И он тоже не хочет, чтобы ты ехала на такси.
      К счастью, Грейс не стала уточнять это у Бена, который не знал, почему Ной не хотел вызывать такси.
      – Я уже собралась, – твердо сказала Дженкинс. – Я спокойно доберусь домой на такси.
      – Нет! – категорично произнес Ной.
      Грейс была настроена весьма решительно.
      – Ной, я не ребенок!
      Ной был более чем решителен.
      – Я отвезу тебя!
      По мнению Бена, вместе они смотрелись идеально. Харперу нужна была такая девушка, как Грейс, готовая всегда встать на линию огня, защищая интересы дорогих ей людей. Грейс дополняла Ноя.
      Требовательный телефонный звонок приостановил все споры. Ной взял трубку. Телефон висел на противоположной стене кухни, и поэтому Ной во время разговора находился спиной к Грейс.
      – Алло! – крикнул Ной в трубку.
      Грейс напряженно смотрела в его спину, и в какой-то момент Бену показалось, что Дженкинс вот-вот покажет язык. Но она проявила самообладание и только самодовольно улыбнулась.
      Грейс взяла чашку Ноя, отхлебнула кофе и скривилась.
      – Боже, кто варил такой кофе? Он отвратителен.
      – Мы решили, что нам обоим нужна ударная доза кофеина, – ответил Бен.
      Лицо Грейс смягчилось, она отодвинула чашку.
      – Последствия вчерашнего возлияния?
      – Знаешь, когда я проснулся сегодня утром, то подумал, что мои глаза просто выпадут. Целый день я приходил в себя.
      Дженкинс улыбнулась.
      – Надеюсь, вчерашняя пьянка научила тебя чему-нибудь?
      Бен изучающе взглянул на нее, ему нравилось, как она смотрелась в рубашке Ноя.
      – Нет, – сказал он, – потому что все самое интересное произошло после моего ухода.
      Она вспыхнула и нахмурилась одновременно, но в это время Ной повысил голос, и это привлекло их внимание.
      – В последний раз говорю, это не мои проблемы, Андрей. Нет, это окончательно, – он поколебался и добавил: – Я же сказал тебе, что уволен, поэтому ничего не могу сделать. Позвони Агате и расскажи ей, что у вас происходит. Это она наняла нового шефа, а не я.
      Грейс посмотрела на Бена. Тот нахмурился:
      – Что-то случилось в ресторане?
      – Именно этого я и боялась, – Дженкинс внимательно наблюдала за Ноем. – Агата настояла на том, чтобы взять нового шеф-повара. Я разговаривала с ним на прошлой неделе и сказала Агате, что он не самый коммуникабельный человек, – она взглянула на Бена и продолжила: – А если честно, то он – грубый и самоуверенный. Но Агату не интересовала его личность, а лишь репутация по части кулинарии.
      Бен усмехнулся.
      – Он попал на работу в замечательное время. Сплошные неурядицы и хаос.
      Грейс не видела ничего смешного в сложившейся ситуации.
      – Агате нужен Ной. Для этого она использовала Ноя. А это не очень хорошо, если учесть, что он ее внук.
      – Что ты имеешь в виду?
      – Ной работает как вол. Агате это подходит. Но она часто злоупотребляет своей властью. Кому это понравится?
      Бен облокотился на стол и внимательно посмотрел на Грейс.
      – Думаешь? Но ты ведь тоже была уволена. Мне кажется, эти проблемы больше тебя не касаются.
      В ответ Грейс покачала головой.
      – Бен, я знаю твои проблемы с Агатой. Ты ведь часть семьи. Нехорошо использовать инициативу внука в корыстных целях. Для этого есть наемные рабочие.
      – Агата разделяет и властвует.
      – Нет, она боится потерять контроль над ситуацией.
      Бен не был уверен в том, что Агата вообще чего-либо боялась. Но он знал, в каком восторге была от нее Грейс, и поэтому решил оставить свое мнение при себе.
      – У меня есть предложение.
      – Как исправить наше положение?
      Бен обиделся.
      – Нет. Я хочу сказать, что все равно мне нужно уходить через несколько минут. И я могу подвезти тебя домой.
      Ной повесил трубку как раз вовремя, чтобы услышать последние слова брата.
      – Нет уж. Нечего волочиться за Грейс!
      Грейс поднялась.
      – Вы здесь поспорьте, – сказала она, – а я поехала.
      Ной сердито посмотрел на нее.
      – Черт меня побери, ты можешь подождать пять минут? Давай сразу договоримся, я больше не работаю у Агаты. Наши с ней взаимоотношения – это наши проблемы.
      – Но это не имеет никакого отношения к тому, что произошло с людьми, – она коснулась его груди, ее взгляд был очень серьезным. – Ты должен поехать в ресторан и объяснить всем людям, которых нанял на работу, что ты уволен. Это поможет наладить субординацию в коллективе.
      – Еще чего! – возмутился Ной. – пусть Агата сама разбирается.
      – Подумай, Ной, – сказала Грейс. – Разве ты хочешь, чтобы все твои друзья были уволены из-за твоего упрямства? Агата не будет разбираться. Ты говорил, что Андрей – прекрасный шеф-повар, что у него жена, дети и престарелые родители, а Энрике очень хотел получить эту работу, но ему отказали.
      – Наверное, ты права, – согласился Ной. – Но при чем здесь я? Энрике – бабник, он не пропустит ни одной юбки в квартале. У него на уме не работа.
      Казалось, что Грейс обдумывает его слова, хотя вряд ли она могла понять позицию Ноя. Она покачала головой и продолжила:
      – Хорошо, а как же Грег, Дин и Майкл? Они же зарабатывают себе на колледж. Если они потеряют работу, кто же еще будет им столько платить и при этом подстраиваться под их расписание?
      Это был серьезный аргумент. Ной обратился к Бену:
      – Ты знал, что Грейс такая настойчивая дамочка?
      Грейс тяжело вздохнула.
      – Еще хуже, – произнес Бен, ухмыляясь. – По крайней мере, когда касается важных дел.
      Наверняка он намекал, что Грейс влюблена в Ноя. Ной тайком погрозил ему кулаком. Он сам еще не определился в своих чувствах к Грейс. Подумаешь, переспали. Это еще не повод для более серьезных отношений.
      Грейс собралась уходить. Она обиженно посмотрела на Ноя и пошла к двери, забыв вызвать такси. Но Ной обнял ее и прижал к себе. Бен с интересом наблюдал, как его брат весьма страстно поцеловал Грейс. Она немного посопротивлялась и обняла его. Решив, что сам он слишком юн для таких проявлений страсти, Бен вышел из комнаты. Он был все еще немного удивлен тем, что Ной и Грейс, кажется, были влюблены друг в друга. Сутки назад они были просто хорошими знакомыми. Поэтому Бену казалось, что их союз слишком непрочен. Грейс была слишком чувствительной и требовала такого же отношения к себе. Он надеялся, что Ной поймет это. Иначе Бен отобьет у него Грейс. Хотя сразу видно, что они дополняют друг друга. Было очевидно, что Ной без ума от Грейс. Даже на Клару Ной не смотрел такими глазами. Спустя минуту Ной и Грейс присоединились к Бену. Улыбка Ноя была воплощением мужского самодовольства, а Грейс раскраснелась.
      – Она поедет домой с тобой, – объявил Ной.
      – А Ной, – добавила Грейс, – поедет в ресторан и уладит там дела.
      – Компромисс? – злорадно спросил Бен. – Прекрасно, на сегодня я отобью у тебя Грейс.
      – А это ты видел? – Ной показал ему кулак.
      – Мальчики, не ссорьтесь, – сказала Грейс. – Бен проводит меня до крыльца.
      Бен вообще-то не собирался отбивать Грейс у Ноя. Дело в том, что ему не очень нравились женщины, которые брали на себя груз ответственности за какие-либо решения. Одним словом, он не признавал матриархата. Грейс же была не только умной женщиной, она несла успокоение – именно то, в чем нуждался Ной после разрыва с Кларой и всех тех неприятностей, которые на него затем обрушились. А Грейс, с ее большим сердцем и неискушенностью, определенно была женщиной, созданной для счастливой семейной жизни.
      Бен задумался. Конечно же, он не знал, что произойдет во взаимоотношениях Грейс и Ноя, но надеялся, что Ной не ошибется в своих чувствах. А самому Бену будет приятно наблюдать за всем происходящим.
 
      Грейс была рада, что идя к машине Бена, она встретила никого, кроме Грэхема.
      – Мне нравится ездить по городу, – сказала она Бену.
      Они выехали на оживленную улицу.
      – Давай покатаемся, – согласился Бен. – Знаешь, я все равно собирался уходить. Я заехал проведать Ноя, потому что боялся, что утром он продолжит пить.
      – Слава Богу, что этого не произошло, – сказала Грейс.
      – Я знаю, что вчера он был просто сумасшедшим. Вот чего я не знаю, – поддразнил Бен, – так это того, как это ты оказалась рядом в нужный момент и в нужном месте?
      Грейс покраснела.
      – Надеюсь, ты не собираешься ухаживать за мной?
      – Конечно, нет, – беспечно согласился Бен. – Через час мне нужно быть в моем кафе – я дал объявление о найме на работу, и должна прийти новая официантка. Пожелай мне удачи, чтобы я наконец выбрал кого-нибудь, а то дело стоит.
      – Да, хорошего сотрудника найти трудно, – согласилась Грейс.
      Грейс нравилась небольшая гостиница Бена, находящаяся на противоположном конце города. В ней было двадцать номеров, расположенных буквой «П» вокруг прямоугольного бассейна. В гостинице были бильярдная с двумя столами и маленькое кафе, в котором подавали напитки, супы и бутерброды.
      – Одна официантка неожиданно ушла без предупреждения и тем самым очень подвела меня. Мы уже опробовали трех претенденток, но ни одна из них не задержалась.
      – Почему?
      – Первая ходила за мной по пятам, чтобы выяснить мои моральные принципы.
      Грейс засмеялась.
      – Представляю, какая это ужасная проблема!
      – Это на самом деле проблема, – сказал Бен, делая вид оскорбленной добродетели. Затем, уже более серьезно, добавил: – У меня железное правило – не заводить со своими работницами романов. Это может привести к проблемам с законом. Только эта леди не понимала значение слова «нет».
      Заинтригованная, Грейс повернулась к Бену.
      – И что же она сделала?
      Бен повернулся к Грейс.
      – Ты хочешь это узнать?
      – Да, – Грейс всегда считала Бена дамским угодником. Ее удивило, что Бен отказал женщине.
      – Ну, она почему-то вбила себе в голову, что у меня полно денег, а также то, что я ни за что не платил в отеле, и решила, что я неплохой экземпляр в качестве мужа, и однажды вечером устроила небольшое шоу в моей комнате. Позже я узнал от одного из работников, что она собиралась вскружить мне голову. А потом, когда я почувствовал бы, что не могу жить без нее, то должен был бы жениться. Обычная история.
      Дженкинс закусила губу. Бен сказал об этом как о чем-то совершенно нелепом – и он был прав. Секс и любовь очень часто ничего не имеют общего между собой. Но сама она не чувствовала вины за секс с Ноем. Ной был воплощением ее мечты, и она решила радоваться каждой минуте счастья.
      Грейс откашлялась.
      – Наверное, раз ты живешь в отеле, любой женщине легко прокрасться к тебе?
      – Достаточно, – легко согласился Бен. – Все, кто работают у нас, знают, где находится мой номер, но вход в него воспрещен.
      – Что ты сделал, когда обнаружил ее в номере?
      Он бросил на нее быстрый взгляд.
      – Я не включал свет. У меня тогда был трудный день, и я страшно хотел спать.
      – И что?
      – Я знал, чего она от меня хочет, – защищаясь, сказал он. – Я действовал инстинктивно.
      – Ты выкинул ее из постели?
      – Да, прямо на пол. Ей это не очень понравилось, – Бен заулыбался так, словно это было лучшее воспоминание в его жизни. – Она стала возмущаться и наделала много шума. Но я возмутился еще сильнее, и прежде, чем мы закончили разбираться, половина гостиницы уже знала, что происходит. Так как леди была раздета, она уже не обращала внимания на приличия и учинила скандал. Но когда прибежал охранник, она предпочла скрыться с глаз долой.
      – Голая?
      Он снова рассмеялся.
      – Нет. Сначала она натянула на себя одежду. Но в холле ее ждала толпа постояльцев. К счастью, на этом все и закончилось.
      Грейс с недоверием покачала головой.
      – С людьми вещи происходят. А я веду затворническую жизнь…
      – Да, думаю, что ты много потеряла.
      Дженкинс не понравилось, что Бен с ней согласился. Не настолько уж затворническую она вела жизнь.
      – А что было с двумя другими?
      – Одна воровала. Я поймал ее с поличным, когда она прятала в сумочку бутылку виски. А другая постоянно опаздывала.
      Грейс нахальной не была, но ей действительно нужна была работа. И она решила, что это ее шанс.
      – Можно спросить, сколько ты платишь?
      – Зарплата не очень высокая, но в среднем чаевые огромные.
      Когда он назвал сумму, Дженкинс была удивлена.
      – Ты не шутишь? Это только за то, чтобы принести напитки?
      – Все не так просто, как ты думаешь. Очень много работы по вечерам и в выходные. Некоторые посетители просто ужасны. Подносы становятся тяжелыми, люди нетерпеливыми.
      – А какой режим работы?
      Словно разгадав направление ее вопросов, Бен запротестовал:
      – Нет, Грейс. Эта работа не для тебя.
      – Почему?
      – Почему, почему? – пробормотал он. – Во-первых, по выходным работа допоздна…
      – Я могу приспособиться…
      Он тяжело вздохнул.
      – Во-вторых, мужчины постоянно пристают к женщинам и…
      Дженкинс засмеялась.
      – Я не думаю, что мне нужно переживать по этому поводу. Бен, ко мне мужчины не пристают, – внезапно ей в голову пришла мысль: – Конечно, если только ты не хочешь найти сексуальную и стройную девушку на это место.
      – Да нет! – Бен отвел взгляд от дороги и посмотрел на Грейс. – Черт, я вовсе не это имел в виду.
      На светофоре зажегся красный свет. Бен затормозил и повернулся к Грейс.
      – Кроме того, ты сексуальная.
      Грейс не обратила внимания на этот комплимент, тем более что она сама напросилась.
      – Бен, мне не нужны поблажки. Но я хотела бы попробовать устроиться на эту работу.
      – Грейс, – почти в отчаянии заговорил Бен, – но как ты сможешь встречаться с Ноем, если по вечерам будешь работать?
      – А мы не встречаемся.
      На этот раз он посмотрел на нее скептически.
      – У меня создалось несколько иное впечатление.
      Зажегся зеленый свет, и Бен тронул машину.
      Грейс задумалась, как ему объяснить. Сексуальная рабыня не должна мечтать о постоянных отношениях с мужчиной. И хотя такая постановка вопроса ей совершенно не нравилась, Грейс прекрасно понимала разницу между сексом и любовью и не думала о Ное как о муже.
      – Мы не встречаемся, – повторила она.
      – Ною это не очень понравится, – ответил Бен.
      – Он мне не начальник.
      «Кроме как в спальне», – подумала она.
      – Если это единственное препятствие, я могу попробовать?
      Бен вздохнул и взъерошил волосы.
      – Да, конечно. Почему бы и нет. Приезжай завтра, скажем, около двенадцати дня, попробуешь.
      – Я приеду! И знаешь, что?
      Бен переспросил с кислым видом:
      – Что?
      – Спасибо, – И она чмокнула его в щеку.
 
      Агата вышагивала по кабинету, не зная, что предпринять. Она потеряла контроль над ситуацией и поэтому чувствовала себя отвратительно. Ей казалось, что чем старше она становится, тем меньше имеет влияния на людей вообще и в семье в частности, а это сказывалось на всем: на работе, на здоровье и на настроении. С тех пор, как Агата достигла определенного возраста, она всегда была в состоянии контролировать себя. Она научилась управлять людьми. Исключение составлял ее сын – Джонсон. Она любила его, но он часто огорчал ее.
      Агата вздохнула и сделала очередной круг вокруг стола. Последнее время ее донимал артрит, к тому же события последних дней тоже давали о себе знать – Агата плохо спала.
      На дальней стене висел большой портрет сына, сделанный за год до его смерти. Агата заставила себя преодолеть душевную боль и посмотрела на картину. Сын и внук были очень похожи. Красивые и статные. Одинаково упрямые. Оба делают все по-своему. Однако между ними имелось одно большое отличие. Ной руководствовался врожденной гордостью и силой характера. За это Агата благоговела перед ним. Джонсон же был сконцентрирован только на самом себе и сам же себя разрушал алкоголем и неразборчивыми связями с женщинами. Доходило до того, что его не интересовало, кому он причинил зло в своем стремлении к свободе. Он не хотел быть связан никакой моралью. Ной тоже относился к мнению общества с пренебрежением, но придерживался моральных принципов по отношению к себе и близким.
      Многие из друзей Агаты настороженно относились к Ною из-за его прошлого, из-за того, что он жил на дне общества. Однако Ной обладал природной силой, и люди это чувствовали.
      Агата отвернулась от портрета. Она отдала Джонсону все, возможно, даже слишком много. Он был испорчен и с пренебрежением относился к своей жизни, а на саму Агату вообще плевал. Поэтому Ной и вырос без отца.
      Агата едва сдержала слезы. Она не любила плакать. Что толку в слезах. Да и Ноя слезами не вернешь, потому что Ной – такой же упертый, как и его отец. Пожалуй, ему даже дано больше, чем отцу, но Ной об этом не знает. Ной ценил наставничество Агаты, его интересовали деньги, да и работы он не чурался. Умел ладить с людьми. Агата вела тонкую политику: вначале приучила Ноя быть аккуратным, приучила разумного тратить деньги, дала интересную работу, а затем подсунула Клару. Пусть Ной думает, что он сам выбрал Клару. Нет, это Агата выбрала ему невесту и как бы невзначай познакомила их. Одним словом, за шестнадцать лет Агате удалось то, что не удалось за все время жизни Джонсона. Клара была идеальной женой, но Ной неожиданно все разрушил. Дурацкие гены.
      Агата подошла к столу. Нет, Ной не настолько хитер, чтобы тягаться с нею. Она найдет способ вернуть его на путь истинный. Потеряв Джонсона, она не потеряет Ноя, а сделает все возможное, и в конце концов он поймет, что это было для его же блага. Обязательно поймет.

      Двери в «Бистро Харпера» были украшены цветными стеклянными панелями. Ной немного задержался перед ним и вошел в ресторан, чтобы сразу окунуться в знакомую атмосферу. Лучше бы он сюда не приходил. С ним здоровались, но мысли его были заняты Грейс. Совершенно ни к месту он почему-то вспомнил ее прекрасное тело, великолепную грудь и понял, что надо срочно окунуться в проблемы ресторана, иначе дело дрянь.
      Ной увидел, что к нему торопливо приближается Андрей. На вид ему было чуть больше тридцати, и, судя по тому, как женщины флиртовали с ним, Харпер решил, что метрдотель имеет у них успех. Андрей был прирожденным администратором. С ним было легко, и он быстро располагал к себе людей.
      Однако обычно безукоризненно подстриженные темные волосы Андрея сегодня торчали в стороны. А сам Андрей был несколько суетлив.
      – Как я рад тебя видеть, Ной. Плохи наши дела. Повара ничего не могут приготовить. Посетители уходят разочарованными. Кризис.
      – Черт! – выругался Ной.
      Андрей согласно кивнул.
      – Конечно, я соврал, что у нас проблемы с электропитанием. Часть клиентов согласились получить свой обед дома. Позже я отошлю им его. Кажется, это помогло.
      – Молодец, – Ной хлопнул его по плечу и пошел через зал в сторону кухни. Нужно было сразу разобраться с причинами кризиса. Несомненно, Грейс права – Ной почувствовал ответственность за свой ресторан.
      За дальним столом он увидел Клару, спрятавшуюся от любопытных глаз. На ней было строгое черное платье. Ее шею обвивало жемчужное колье, которое Харпер подарил ей на день рождения. Однако Ной не подошел к ней. Должно быть, она почувствовала его взгляд. Клара подняла на него глаза и выжидательно напряглась. Ной кивнул ей и пошел дальше.
      Он очень надеялся, что Клара отдает себе отчет в своих действиях. Хотя сейчас она волновала его меньше всего. Он подошел к стоявшим без дела официантам Грегу, Дину и Майклу, более похожим на группу престарелых дам, чем на молодых, здоровых, крепких парней. При виде Ноя их лица просветлели. Самый старший из них, Дин, которому едва исполнилось двадцать два, выступил вперед.
      – Мистер Харпер, что нам теперь делать?
      Официанты, которых нанял Ной, были молодыми людьми, мечтавшими со временем иметь собственный ресторан. Они учились в колледже и подрабатывали в ресторане неполный рабочий день. Харпер платил им больше, чем они могли получить в другом месте. Но он и много требовал за это. В итоге все были довольны и никто не был обижен.
      Теперь Ной хмуро смотрел на Дина.
      – Стоять здесь с виноватым видом – не лучше времяпровождение. Идите и предложите каждому бесплатный напиток в качестве извинения за опоздание. И пусть Делбторро начнет играть раньше, чтобы отвлечь их от часов. И будьте вежливыми.
      Все трое кивнули.
      «Ну что ж, покончим с этим», – подумал Ной.
      – Пока вы все трое здесь, я бы хотел вам сообщить еще одну новость.
      – Повышение зарплаты? – спросил Майкл, полушутя, полунадеясь.
      Ной не отреагировал и остался угрюмым. Если он уйдет, они долго не получат повышения зарплаты. Кошелек Агаты был туго затянут, она всегда жаловалась, что Ной платит работникам слишком большие деньги. Теперь, когда Харпер был уволен, он не мог влиять на ситуацию.
      – Повышение ваших зарплат больше от меня не зависит, – сказал Ной. – Меня вчера уволили, так что теперь общайтесь напрямую к Агате Харпер, или к тем, кого она поставит на мое место.
      От удивления Дин начал заикаться.
      – Уволили! А я думал, что твоя бабушка владеет всем заведением.
      – Именно она меня и уволила.
      – Но почему? – спросил Грег.
      Они хорошо к нему относились, даже несмотря на его требовательность.
      – По личным причинам. Ничего, что было бы связано с работой. Но, – сказал Ной, упреждая все вопросы и протесты, – сейчас вам нужно заняться посетителями. Поэтому идите к ним и начинайте раздавать напитки.
      Они посмотрели друг на друга, поворчали, и в конце концов стали расходиться – работа прежде всего. Харпер был горд за каждого из них.
      Дин заторопился вместе со всеми, но Ной остановил его, взяв за руку.
      – Прекрати ругаться, – сказал ему Ной.
      Дин вспыхнул.
      – Но меня никто не слышал.
      – Я слышал.
      – Извини.
      – Просто следи за этим и помни, что в ресторане находятся дамы, – сказав это, Ной отошел. Он все еще не мог поверить, что Грейс уговорила его прийти сюда. У Агаты было достаточно опыта, чтобы самой справиться со всеми неприятностями.
      В тот момент, когда Харпер толкнул дверь, ведущую на кухню, мимо его головы пронеслась толстенькая морковка. Она просвистела около его правого уха, тяжело ударилась о стену, упала на пол и подкатилась к ногам Ноя. Он уставился на эту морковку в немом изумлении. Глупая шутка.
      Харпер разозлился. Он прошел вглубь помещения с каменным лицом. Оба повара, находящиеся в кухне, попятились. Они натолкнулись на металлический стеллаж, стоявший стоял в центре кухни, с которого посыпались тарелки и банки со специями. В обычно шумном помещении воцарилась тишина.
      Помощники поваров застыли в нетерпеливом ожидании. Ной остановился перед обоими шеф-поварами. На его скулах играли желваки. Ему понадобилось несколько секунд, чтобы справиться с гневом.
      – С этой минуты вы уволены.
      Бентон, повар, которого нанял Ной, быстро заговорил в негодовании:
      – Вы не можете меня уволить! У нас полон зал клиентов!
      Ной ответил, глядя ему прямо в глаза:
      – Вы все равно не готовите, Бентон. Так что от вас нет никакой пользы ни для меня, ни для ресторана, – он повернулся к другому повару. – Вам платят за то, что готовите, а не бросаетесь овощами.
      – Но вы, – нараспев произнес тот, – не нанимали меня.
      – Неважно. Сегодня этим занимаюсь я. Если захотите обсудить это с кем-то еще попозже, пожалуйста. Но не сейчас, – Ной повернулся к помощникам поваров: – Принимайтесь за работу. Приготовьте заказы, и чтобы ровно через пятнадцать минут они были на столах. Иначе все вы тоже будете уволены.
      В мгновение ока все засуетились и забегали. Застучали ножи, зазвенели тарелки.
      Удовлетворенный, Харпер направился к выходу. Бентон семенил за ним до самых дверей.
      – Я не виноват, Ной, – он указал на другого шеф-повара. – Это он, это он…
      – Что он сделал? – спросил Харпер с изрядной долей сарказма.
      Круглое лицо Бентона побагровело.
      – Он мешал мне готовить и командовал, что делать.
      – Меня наняли главным шеф-поваром, – громко сказал второй повар.
      Ной наклонил голову.
      – Знаете, вы оба напоминаете мне детский сад, когда на спортивной площадке дерутся за мячик. Вы же взрослые люди!
      Бентон снова остановил его.
      – Я действительно уволен?
      Тщательно скрывая свой триумф, Ной рассматривал его.
      – Если только сейчас же не отправишься на кухню готовить. И без конфликтов. Я не хочу, чтобы репутация ресторана была испорчена из-за вашего плохого настроения.
      Бентон бросил на нового шеф-повара самодовольный взгляд и пошел к столу. Он локтем слегка отодвинул помощницу и сказал:
      – Я сделаю это. Примись за овощи.
      Новый шеф-повар сделал шаг вперед.
      – Меня зовут Жан Криспин. Меня приняла на работу юная леди, Грейс Дженкинс. И я намерен немедленно позвонить ей и рассказать об этом возмутительном случае.
      – Тяжело вам придется, – сказал ему Ной. – Грейс больше никого не принимает на работу. Так что если вам случится простудиться, и вы захотите уйти на больничный, обращайтесь прямо к Агате Харпер. Она бывший работодатель Грейс и «Бистро Харпера» принадлежит ей.
      На кухне снова воцарилась тишина. Все были просто шокированы и молча пытались представить последствия того, о чем рассказал Ной.
      Ной решил покончить с этим и добавил:
      – Итак, вы все наверняка знаете, что это мой последний выход на работу, – на самом деле, он уже не работал, и пришел лишь благодаря стараниям Грейс, но он не собирался объяснять все это. – Так что, если у вас возникают проблемы, обращайтесь непосредственно к Агате. Если понадобится номер ее телефона, он есть у Андрея.
      У всех открылись рты и расширились глаза, но никто не произнес ни слова.
      Чувствуя себя несколько некомфортно в этой тишине, Харпер повернулся и направился к выходу. В этот момент ему так нужна была Грейс!
      Пока Ной шел к выходу, раздавая кивки и приветствия посетителям, в зале зазвучала гитара.
      Ной остановился и прислушался. Энрике Делбторро играл мягкий регтайм и напевал старую балладу. Впечатление от песни усиливалось испанским акцентом певца. На нем были черные джинсы и рубашка стального цвета с открытым воротником. На шее блестели несколько серебряных цепочек. Длинные волосы были зачесаны назад, в ухе блестела серьга с бриллиантом. Он сидел на стуле перед микрофоном, держа гитару в руках. Посетители любили его. Делбторро был отличным гитаристом и часто играл экспромтом. Его приходили послушать со всей округи. Харпер не мог не признать этого. Женщины просто таяли от его музыки. Энрике превзошел ожидания Ноя. И не только в области искусства. Пылающий взгляд черных глаз гитариста обратился к Ною.
      Ной сложил руки на груди и спокойно дождался, когда Энрике отвел глаза в сторону столика, за которым сидело несколько богато разодетых молодых девушек. Заметив внимание со стороны Энрике, девушки смутились. Энрике Делбторро было под сорок, и он покорил немало женских сердец. Часто его любовницами были совершенно юные красавицы. Ной закрывал на это глаза. А Энрике Делбторро вел себя достаточно осторожно, чтобы не спать с несовершеннолетними.
      Официанты Дин, Майкл и Грег быстро обслуживали публику. Ной заметил, что они бросают на Клару восхищенные взгляды. Ной был уверен, что похотливые мысли нередко посещали их юные головы. Еще бы! Клара умела себя преподнести. Сегодня она играла роль скромной девушки на выданье. Без сомнений, Клара была очень мила. Более того, она была невероятно красива. Хотя, возможно, ее красота была слишком правильной. Сейчас, глядя на официантов, Харпер подумал, что не у него одного появлялось желание увидеть в Кларе доступную женщину. Но после первой же ночи любви эти фантазии бесследно испарились.
      Клара весьма редко появлялась в ресторане без эскорта. Эту роль в основном выполнял Ной либо ее родители и подруги. Поэтому сегодняшнего ее одинокого появления было достаточно, чтобы вызвать самые разнообразные предположения. К тому же она выглядела чрезвычайно меланхолично. Клара была не просто одна. Она была одинока. Ной постарался не замечать этого. Ее настроение больше не интересовало.
      Андрей неподвижно стоял на своем подиуме у входной двери, на его лице застыло его обычное выражение. Ной проследил за направлением его взгляда и увидел, что целью пристального внимания метрдотеля была Клара. Черт, неужели внимание всех сегодня было сконцентрировано на ней одной?
      Свеча на столе мягко освещала лицо Клары, лениво крутившей в руках салфетку. Либо она не замечала, что ее усиленно рассматривало несколько мужчин, либо попросту не обращала на это внимания.
      Ной решил было подойти к ней, но передумал. В этом не было смысла. Она была достаточно взрослой, чтобы самостоятельно принимать решения. Наверняка, Клара давно спала с мужчинами.
      Андрей остановил Ноя, прежде чем тот успел уйти. В его взгляде светилось недоумение.
      – Клара прекрасно выглядит сегодня.
      Ной лениво посмотрел на него.
      – Клара всегда выглядит очень хорошо.
      – Да, действительно…
      Ной сделал шаг к двери, но Андрей снова остановил его.
      – Это не мое дело, но…
      – Да, это не твое дело.
      Подняв руки, Андрей сказал:
      – Хорошо, понял. Нет проблем.
      – Рад это слышать. И если будут какие-либо проблемы, решайте их с Агатой.
      – Я все понял, но это погубит ресторан.
      – Не погубит. Агата скоро найдет другого управляющего.
      – Другого такого не будет, – сказал Андрей.
      – Будет, Андрей, – Ной не хотел недомолвок. – Я уже здесь всем сказал все, и завтра позвоню тем, кого сегодня здесь не было. Я уволен завтрашнего дня. И если вы или кто-либо другой попытаетесь снова втягивать меня в дела ресторана, я буду крайне недоволен.
      – Хорошо. Понял, – ответил Андрей и, поколебавшись, спросил: – Надеюсь, мы, по крайней мере, будем видеть тебя здесь? – его взгляд качнулся в сторону Клары. – Ну, просто как друга.
      – Возможно. Посмотрим, – Ной тоже посмотрел на Клару, которая повернулась в их сторону свою прелестную головку.
      Не желая быть втянутым в ее игру, Ной отвернулся с равнодушным видом – и поймал на себе пристальный взгляд Энрике Делбторро. Ной также заметил, что за его реакцией следят и официанты. Он и понятия не имел, чего они все ждали от него. Но они были явно разочарованы. Разозлившись на самого себя, Ной Харпер вышел из ресторана.
      Сев в машину, он первым делом попробовал позвонить Грейс, но ее номер был занят. Тогда он решил вообще не звонить. Они увидятся завтра утром – а это достаточно скоро. Хотя ему казалось, что до завтра – еще целая вечность.
 
      Грейс успела схватить трубку после четвертого звонка. Ее волосы были в пене, ручейки мыльной воды стекали по спине и ногам на ковер. Она выскочила из душа, поэтому ее «алло» прозвучало несколько запоздало.
      – Я уже собиралась повесить трубку, юная леди.
      Грейс почувствовала глубокое разочарование. Да, уже было поздно и они виделись с Ноем лишь несколько часов назад. Но Грейс надеялась, что это звонит Ной, чтобы пожелать ей спокойной ночи. Как глупо. Разумеется, у него есть более важные дела.
      – Здравствуйте, Агата, – Грейс постаралась придать голосу бодрость. Вряд ли ей это удалось. – Извините, но я была в душе.
      – Ну что ж, это лучше, чем то, что я уже начала думать.
      – Да? – Грейс вспомнила, что всякий раз при общении с Агатой нужно быть начеку. – О чем же вы подумали?
      Агата раздраженно фыркнула в трубку.
      – Ты еще спрашиваешь – после вашей с Ноем неуместной шутки!
      Дженкинс ничего не ответила. Она была бы счастлива, если бы Ной позвонил. Наверняка Агата решила, что Ной у нее. Слишком нелепо.
      – Он у тебя? – нетерпеливо спросила Агата.
      – Кто?
      – Ной Харпер.
      – Нет.
      В трубке воцарилась молчание, затем последовал вздох.
      – Грейс, нам нужно поговорить.
      Грейс поежилась от холода – после душа в комнате ей было прохладно. Прижимая трубку плечом, она пошла в ванную за халатом. Ей не хотелось разговаривать с Агатой. Больше всего ее волновало, что сейчас делает Ной. Может, он еще в ресторане? А если у Клары на самом деле там был любовник, вдруг Ной захочет выяснять с ним отношения? Она знала, что Харпер мог устроить драку.
      – Грейс, он использует тебя!
      Это утверждение застало Грейс врасплох. Ей стало почти плохо. Она застыла посреди комнаты, соображая, что бы ответить Агате.
      – Это вас не касается, Агата, – наконец сказала она.
      – Вы не правы, Грейс. Он мне внук, а ты работаешь у меня.
      – Работала, – напомнила Грейс, делая ударение на последнем слове и впервые получая удовольствие от акцентирования внимание на этом факте. С не меньшим удовольствием она добавила: – Можете не беспокоиться, я нашла новую работу.
      В трубке снова наступила тишина.
      – Агата, – мягко проговорила Грейс. – Вы же уволили меня, вы помните?
      – Ну конечно же, я помню, – резко ответила Агата. – Я еще не столь стара, чтобы забывать то, что было несколько часов назад.
      – Да, и вы очень проницательны – кроме тех вопросов, которые касаются Ноя.
      Грейс хорошо знала Агату и могла предвидеть ее реакцию на подобные слова. Она почти видела, как напряглась ее спина и сильнее сжались губы.
      – Если кто-то и слеп по отношению к моему внуку, так это ты! – голос Агаты дрожал от гнева и раздражения. – Грейс, он использует тебя! И ты позволяешь ему делать это. Хотя я считала тебя гораздо более разумной.
      – Он меня не использует.
      – Ты знаешь, как он поступил с Кларой. А ведь он искренне любил ее.
      – Я знаю, что вы в курсе того, – ответила Грейс, – что он разорвал помолвку. Но он не сделал бы этого, не имея на то причины.
      – Каковы бы эти причины ни были, они спорны в самой своей основе. Он спит с тобой из-за того, что у него депрессия. Ты чересчур наивна, Грейс, ты не сможешь долго удержать его.
      – Я знаю, что я делаю, – раздраженно ответила Грейс. У нее не было иллюзий на этот счет.
      – Как раз наоборот, ты запуталась. Ты только что сказала, что я проницательна. Что ж, ты права. Я достаточно проницательна, чтобы заметить, что ты никогда ни с кем не встречалась. Когда бы я тебе ни позвонила, ты всегда была дома одна. Я сомневаюсь, что ты имела успех даже в школе. Я права?
      Стараясь крепко держать в руках трубку, Грейс ответила:
      – Вы угадали.
      Агата смягчилась.
      – Грейс, я желаю тебе счастья. Но мой внук тебе не пара. И дело не только в твоем весе, дорогая.
      Грейс почувствовала острое желание куда-нибудь спрятаться. Она не знала, что ответить Агате.
      – Нет, ты, конечно, привлекательна…
      Достаточно сухо Грейс пробормотала:
      – Спасибо.
      – Я сейчас могу показаться грубой…
      – Продолжайте, Агата, – нашла в себе силы ответить Грейс.
      – Ной привык к красивым женщинам, которые умеют себя преподнести. Насколько я могу судить, ты ни разу в жизни не делала маникюр и не была в косметическом салоне. Ты не знаешь, как правильно одеваться, а твоя прическа… О, Грейс, твоя прическа!
      Грейс продолжала молчать. Что она могла сказать? Все это была правдой. Она начала нервно накручивать на палец мокрый локон.
      – Грейс, ты хороший человек и очень милая.
      Грейс наморщила носик. Милая!
      – Но тебе нужен человек твоего круга.
      Грейс быстро прикинула, какой круг имела в виду Агата. Возможно, какой-нибудь убогий, древний, тупой, скучный.
      Не услышав ответа, Агата нетерпеливо спросила:
      – Ты еще здесь?
      – Да…
      – Я вовсе не хотела показаться жестокой.
      Надеясь закончить на этом разговор, Грейс вежливо сказала:
      – Замечательно. Спасибо за заботу. Я сама разберусь.
      – Прежде всего меня беспокоит Ной.
      Грейс Дженкинс вздохнула и почти упала на край кровати. Агата явно собиралась многое высказать, и ничто не могло удержать ее от этого.
      – Ной будет счастлив только с такой женой, как Клара. У него будет все, чего ему не доставало в детстве. Респектабельность, стабильность. Вся роскошь и комфорт, какие только можно купить за деньги. У него будет достаточно большое влияние, и он сможет жить так, как захочет.
      По мнению Грейс, Харпер и так обладал всеми перечисленными Агатой благами. Разве что не в таком изобилии, как, очевидно, хотелось бы Агате. Грейс издала неопределенный звук.
      – Грейс, ты не можешь дать ему всего этого.
      Дженкинс отняла трубку от уха и недоуменно посмотрела на нее. Неужели Агата думает, что она планирует выйти замуж за Ноя? Да, конечно, она мечтает об этом. Но в действительности этого не должно случиться. Грейс была слишком рассудительной и здравомыслящей, а браку с Ноем недоставало логики. Она любила его и желала ему счастья. Грейс хотела, чтобы все у него в жизни было замечательно. А она просто его сексуальная рабыня.
      Возвратив телефон к уху, Грейс сказала:
      – Знаете, Агата, вам стоит сказать все это Ною.
      – Думаешь, я должна сказать ему, что у тебя нет чувства стиля? Не говори ерунды.
      Грейс едва не рассмеялась.
      – Я уверена, что Ной и сам может все понять. Я имею в виду, что вам стоит сказать ему, что вы действуете лишь из желания сделать ему добро. Хотя увольнение – не лучший способ показать это.
      – Он вернется, – твердо сказала Агата, – и тогда мы поговорим.
      Как обычно, Агата диктовала свои условия. Грейс удивилась ее упрямству.
      – Надеюсь, что тогда будет не слишком поздно.
      – Что ты имеешь в виду? – голос Агаты зазвучал резче, в нем слышалась тревога.
      – Я считаю, что Ной – самостоятельный человек с большим потенциалом. Он не только умеет поступать по-своему. У него очень быстрый ум, много энергии, и он доказал, что умеет делать деньги. Он лидер по натуре, и все ваши партнеры по бизнесу видят и знают это. Раз уж он больше не работает у вас, как вы думаете, сколько пройдет времени прежде, чем ему предложат новую работу?
      Теперь настала очередь Агаты замолчать в замешательстве. Спустя несколько секунд она спросила:
      – Ты хочешь сказать, что Ной предаст меня?
      – Я хочу сказать, что Ной не будет сидеть и ждать сложа руки. Ему нравится принимать вызовы и ему нравиться работать. Он будет работать. И если вы хотите, чтобы он делал это для вас, вам нужно переосмыслить некоторые вещи.
      – Это больше похоже на угрозу, Грейс Дженкинс! – воскликнула Агата.
      Грейс покачала головой. Она была сыта по горло этим разговором.
      – Агата, каким образом я могу вам угрожать? Я уже даже не работаю с вами, – с каждым словом ей становилось легче на сердце. – Как вы сами только что сказали, я не имею на Ноя никакого влияния. Я лишь пытаюсь указать вам на некоторые вещи, которые вы сами не замечаете.
      – Я прекрасно все вижу!
      Грейс почти угадала, что дальше скажет Агата.
      – Ты всегда была на высоте, Грейс. Я тебя ценила.
      – Спасибо.
      Сама Дженкинс считала, что она была прекрасным секретарем. Но Агата уволила ее очень легко.
      – Оставим это. Грейс, ты просто должна понять. Если Клара, красивая, элегантная девушка, которая прекрасно умеет вести себя в любом обществе, не может удержать Ноя, то как с этим можешь справиться ты?
      Не желая повторяться, Грейс сказала:
      – Агата, мне нужно идти. Вы хотели мне еще что-нибудь сказать?
      – Я хотела бы, чтобы ты держалась подальше от моего внука.
      Не собираясь дискутировать на эту тему, Грейс стала прощаться.
      – Все ваши пожелания учтены. Мне нужно идти. До свидания.
      Грейс повесила трубку, прервав протестующие слова Агаты, села на кровать и повернулась к трельяжу, откуда на нее взглянула темноволосая крупная женщина. И, не узнав себя в первое мгновение, Грейс вздрогнула. На минуту она застыла, рассматривая свое отражение, затем сдернула с себя полотенце. Вид своего полного тела заставил ее снова вздрогнуть. Грейс закуталась в полотенце и отвернулась.
      В течение нескольких лет она перепробовала несколько диет и спортивных программ, правда, ни одна из них не принесла особого результата: Грейс худела на пять килограммов лишь для того, чтобы тут же снова набрать прежний вес. Иногда она весила больше, иногда меньше, но всегда она весила слишком много. Ее доктор утверждал, что для нее это естественный вес и она в норме. Конечно, норма не означала то, что Грейс сексуальна и имеет успех у мужчин. Но Грейс решила, что она себе нравится. Судя по всему, Ною она тоже нравится. Так в чем же дело?! Поэтому она решила не обращать внимания на глупые замечания Агаты.
      Придя к такому выводу, Дженкинс улыбнулась, достала из ящика белье и ночную сорочку. Возможно, она и была толстой, но все, и даже Агата, не считали ее синим чулком. Из этого следовало, что она должна обладать некоторой женской привлекательностью. Агата и родители Клары думали, что Грейс ловко воспользовалась моментом, чтобы запрыгнуть в постель к Ною. Для Грейс это было лестно. Никогда она еще не поступала подобным образом. Грейс улыбнулась. Надо же, Грейс Дженкинс – роковая женщина. Это было почти так же увлекательно, как быть сексуальной рабыней.
      Ее скучная жизнь, полная работы и заботы о посторонних людях, вдруг круто изменилась за два дня. И все благодаря Ною Харперу. Возможно, она останется для него не более чем игрушкой, но для нее это нечто совершенно особенное. И это гораздо больше, чем она осмеливалась ожидать.

      Клара наблюдала за уверенными движениями своего любовника. В данном случае это был не Поль, а Энрике Делбторро. С Полем она не виделась уже два дня. Зато с Энрике Делбторро накануне она встречалась у него на квартире. И теперь пришла, чтобы решить сразу две задачи: исполнить замысел Агаты, то есть заставить Ноя ревновать, и заодно повидаться с Энрике Делбторро. Однако он не был расположен к любезностям. Ее сердце задело то, что он улыбнулся девушкам, усиленно строившим ему глазки. Такие же ощущения она испытывала, когда еще совсем маленькой сбежала из дома на ярмарку с аттракционами. Катание на горках без позволения родителей наполняло ее противоречивым чувством вины, страха и возбуждения.
      Разумеется, сейчас чувство вины было гораздо сильнее, чем тогда, – оно причиняло боль. В то же время она чувствовала себя необычайно смелой и привлекательной, как никогда в жизни. Как она могла сожалеть о случившемся? Ной… Наивный и прямолинейный, как дурак. Такие становятся хорошими мужьями. Но как с ними скучно. Клара заранее знала, какая ее ожидает с ним жизнь. Нет, она любит опасность, риск. То, что она испытала в далекой юности, не позволяло ей измениться. Хуже будет, если о Поле или, не дай Бог, об Энрике Делбторро узнают родители. Тем острее Клара чувствовала жизнь. Она могла поступить даже безрассудно – назло Энрике увести одного из молоденьких официантов в дамский туалет и заняться там любовью. Но сегодня она рисковать не будет. Когда все откроется, а Клара не сомневалась, что это рано или поздно случится, Агата будет в шоке. Вряд ли она перенесет это разочарование. Ведь они ждали от нее так много, строили такие планы. Всю свою жизнь Клара играла роль идеальной дочери, идеальной леди, идеальной любовницы. Пора было с этим покончить. Выйти замуж и остепениться.
      Правда, Энрике так нравился ей своей распущенностью. От одной мысли, что они всю ночь занимались любовью, ее сердце сладостно билось. Энрике был настолько искусным любовником, что заставлял ее душу смеяться и плакать. Возможно, поэтому она и влюбилась в него так глупо и страстно. «А как же Поль? – спрашивала она себя, – Ах, я безнравственна!»
      Однако Энрике Делбторро не обращал на нее внимания. Он бренчал на своей гитаре и разглядывал девиц за ближайшим столиком. Ему все больше нравилась блондинка в майке без лифчика. Блондинка была пергидрольная, но это не имело значения. Если женщина умеет себя преподать, тем лучше для любовных утех. Правда, последнее время Энрике использовал виагру, потому что стал сдавать. Поэтому его и волновали самые яркие и распутные женщины. А взгляд блондинки обещал многое.
      Клара давно заметила, что Энрике пялится на девиц. Ей хотелось подойти и треснуть по его дребезжащей гитаре. «Господи, если я ему действительно не нужна, то чего переживать», – подумала она.
      Самое странное заключалось в том, что все ее любовники заставлял ее переживать падение, как в первый раз. Поэтому Клара ощущала себя порочной.
      Она порывисто схватила сумочку и встала. Многие недоуменно уставились на нее, но она сумела вежливо улыбнулась. Энрике равнодушно наблюдал, как Клара шла к выходу. Грег и Дин кивнули ей. Андрей торопливо помог ей одеться.
      Ее голова была высоко поднята, на лице застыла улыбка.
      – Спасибо, Андрей.
      – Пожалуйста, – как обычно, его лицо не выражало никаких эмоций.
      Она вышла, не оглядываясь. Это было нелегко. Но что Клара могла поделать? Она любила Энрике. И на этот раз хотела следовать сердцу, а не воле родителей.
 
      В тот момент, когда прозвучал звонок в дверь, Грейс наносила макияж. У нее остался ровно час на то, чтобы подготовиться и добраться до отеля Бена для переговоров о найме на работу. Она чувствовала приятное возбуждение.
      – Иду! – крикнула она, когда снова раздался нетерпеливый звонок. Дженкинс захлопнула коробочку с пудрой и поспешила к двери. После бессонной ночи, заполненной мечтами о Ное, Грейс была не в форме. К тому же она не успела снять ночную сорочку, а волосы были наскоро завязаны на макушке резинкой.
      Грейс заглянула в глазок. За дверью, стоял Ной.
      – Грейс, открой! – нетерпеливо потребовал он.
      Дженкинс отпрянула от двери. Ее первым чувством была радость. Она успела соскучиться! Но вслед за радостью пришло смущение – Грейс вспомнила слова Агаты. Грейс решила уделить больше внимания своей внешности и с утра занялась макияжем.
      Пытаясь выиграть время, Грейс прокричала через дверь:
      – Что ты здесь делаешь, Ной?
      Он явно не ожидал такого вопроса и потянул за дверную ручку.
      – Открой! – повторил он на этот раз уже с раздражением.
      Дженкинс распахнула дверь.
      – Привет, – сказала она, улыбаясь.
      При виде Харпера ее сердце затрепетало. Сегодня он выглядел особенно хорошо в тонком сером свитере и черных брюках. Темные цвета подчеркивали синеву его глаз.
      Ной никогда раньше не был в ее квартире, поэтому ему была интересно. Он внимательно осмотрел обстановку комнаты, и наконец его взгляд остановился на Грейс. Ной разглядел Грейс – особенно ее ночную рубашку и носки. Это его явно развеселило. Уголки его губ поднялись, и он поздоровался:
      – Привет.
      – Хочешь зайти? – спросила Грейс, несколько успокоенная его горящим взглядом. Она почувствовала себя нужной – и ей захотелось прыгать от счастья. Вот только для этого у нее совершенно не было времени.
      Ной вошел в квартиру и закрыл дверь. Его взгляд скользнул по тщательно убранной гостиной и вернулся к Грейс.
      – Мило выглядишь.
      На взгляд Грейс, слово «мило» в данном случае не совсем подходило.
      – Спасибо.
      Он продолжал смотреть на нее, не отводя глаз.
      – Иди ко мне, Грейс.
      Грейс уже знала, что означал этот его взгляд, особенно в сопровождении хриплого голоса. Она кашлянула и спросила:
      – Зачем?
      – Иди ко мне, – повторил он требовательно, – и я покажу тебе, зачем.
      Он был подозрительно нетерпелив.
      – Ной, – жалобно сказала она, чувствуя, что ей хочется прижаться к нему, – сейчас неподходящее время.
      Ной застыл, его глаза сузились.
      – У тебя другое свидание?
      Грейс рассмеялась услышав это предположение.
      – Нет. Но мне нужно собираться. У меня беседа в полдень насчет работы.
      Харпер потянулся было к ней, но при последних ее словах опустил руки.
      – В полдень. Где?
      – Я пока не хочу говорить. Может, ничего не получится и мне будет стыдно.
      Ной выглядел удивленным и притянул ее к себе. Он крепко прижал ее к своей груди и сказал:
      – Грейс, ты не должна ничего стыдиться.
      – Я знаю, но ничего не могу поделать. Мне нужна эта работа. Она больше похожа на развлечение и, кажется, там можно неплохо заработать.
      Харпер отстранил ее от себя, чтобы взглянуть в ее лицо.
      – Когда тебе нужно там быть?
      – В двенадцать.
      Ной нежно погладил ее спину, его руки остановились на талии.
      – Значит, у нас целый час.
      – Погоди, – Грейс легонько шлепнула ладонями по его груди. Она почувствовала, как тяжело билось его сердце. – Через час мне нужно быть уже там. Полчаса на дорогу, а я еще не одета. Если бы я знала, что ты придешь…
      – Извини. Я закончил свои дела раньше, чем планировал, – он потянулся к ней и поцеловал ее высокий лоб так, словно они были любовниками не несколько часов, а несколько месяцев. – Нужно было сначала позвонить?
      – Нет, я вовсе не это хотела сказать, – меньше всего Грейс хотела препятствовать его желанию видеть ее. Она улыбнулась. – Давай договоримся, я рада тебе в любое время. Просто жаль, что мне сейчас нужно уходить, хоть я и хочу остаться.
      – Сколько времени тебя не будет?
      – Точно не знаю. Он говорил что-то о пробном испытании. Так что возможно, мне нужно будет поработать с пару часиков.
      – Он?
      Грейс моргнула от тона, с каким было сказано это слово. Ей показалось, что она уловила в нем оскорбленное чувство собственника. Нет, скорее всего, это было простое любопытство.
      – Да, человек, который может взять меня на работу. У него свой бизнес – хороший бизнес, и ему нужен новый работник.
      – Ясно.
      Ной был все еще немного рассерженным.
      – Я соскучилась по тебе, Ной.
      – Правда? – он улыбнулся, его взгляд стал мягче. Он притянул Грейс к себе и коснулся лбом ее лба. Она чувствовала его дыхание на своих губах. – Ты думала обо мне ночью, о том, что мы делали?
      – Да.
      – Я тоже.
      Дженкинс судорожно вздохнула.
      – Я и сейчас думаю об этом.
      – Хорошо, – кончиком пальца он гладил ее лицо. – Тогда где же поцелуй, чтобы я мог пережить то время, пока не увижу тебя обнаженной?
      Грейс обвила его шею руками и прижала губы к его губам. Харпер решил оставить инициативу за ней и только подчиняться ее желаниям. Это было замечательно, казалось, она знала, как это должно быть. Ной издал стон удовольствия, от которого словно ток прошел по ее спине и замерло в сердце. Нежно покусывая ее губу, Ной прошептал:
      – Если я заведу тебя в спальню, ты не устоишь.
      Туман, окутавший ее рассудок, развеялся, и она нахмурилась. Быть сексуальной рабыней оказалось несколько сложнее, чем она думала.
      Ной настойчиво переспросил:
      – Да, Грейс?
      Грейс размышляла – неужели он окажется таким грубияном, чтобы воспользоваться ситуацией?
      – Наверное, – пробормотала она.
      Он усмехнулся и снова поцеловал ее.
      – Хорошо, что я великодушный хозяин, да? Во всяком случае, тогда, когда это нужно, – он отступил назад и добавил: – Но знай, что мое терпение небезгранично. Когда я смогу тебя увидеть?
      Дженкинс почувствовала одновременно облегчение и разочарование.
      – Я точно не могу сказать. Может, я позвоню позже. Когда закончу? – она надеялась, что Ной не сочтет это предложение за вмешательство в его личную жизнь. Их отношения имели какие-то невидимые границы, которые нельзя было переходить. Грейс недоставало опыта, чтобы определять эти ограничения.
      Ной даже не моргнул.
      – У тебя же есть номер моего мобильного телефона?
      Грейс с облегчением кивнула.
      – У меня есть номера всех людей, с кем работала Агата, – она скрыла, что знала наизусть его домашний и мобильный номера. – Я позвоню, как только буду свободна.
      Ной собрался уходить, но в последнюю минуту передумал, повернулся к Грейс, взял ее лицо в свои большие горячие ладони и неистово поцеловал.
      – Мне нравится, когда твои волосы вот так распущены. И еще, Грейс, мне нравится, как ты смотришь на меня.
      Когда Харпер ушел, Дженкинс с минуту смотрела на закрытую дверь. Никогда в жизни она не испытывала такого счастья.
 
      Наблюдая за работой Грейс, Бен с удивлением качал головой. Черт, он никогда бы не подумал, что она может быть такой интересной. Ее улыбка, без намека на заигрывание, творила неимоверные вещи с этими парнями. Все, от младенцев до девяностолетних стариков, поддались ее очарованию. Казалось, что когда Дженкинс находится в зале, в нем становится светлее – все ощущали радость и чувствовали себя, как дома.
      Конечно же, у Бена не было никаких иллюзий. Его маленькая чистенькая гостиница приносила достаточный доход. Хорошее обслуживание и тишина привлекали людей, и почти всегда все номера гостиницы были заняты. Кроме того, она находилась недалеко от магистрали, и ее посетителями часто становились проезжающие автомобилисты, заезжали дальнобойщики на завтрак и обед.
      Бен был доволен состоянием дел, хотя в число его клиентов не входили богатые путешественники, а модные агентства путешествий не предлагали останавливаться в его гостинице. Более того, большинство из проживающих здесь людей испытывали небольшие финансовые трудности. Аккуратная стоянка рядом с гостиницей была забита грязными, пошарпанными старыми автомобилями, а заносимый в двери багаж зачастую выглядел так, словно побывал в зоне военных действий. Но Бену нравились эти люди. В основном это были дальнобойщики и их семьи, которые заехали пообедать, а не для того, чтобы напиваться. Так что обычно все было спокойно и тихо.
      Ну а сегодня люди весело болтали и улыбались. Энтузиазм Грейс был заразителен, и даже старый лысый повар с аристократическим именем Гораций насвистывал за работой. Грейс выразила свое восхищение по поводу его татуировки, чем сразу же завоевала расположение этого угрюмого человека. На его руке была изображена обнаженная женщина, ее ноги обвивали его бицепс. Когда он сгибал руку, ее попа двигалась. Гораций множество раз сгибал руку для Грейс, и каждый раз ей было интересно.
      Точно так же Грейс влияла и на других людей. Ей самой это очень нравилось. В ее чудесных карих глазах горела радость, когда она выполняла заказ. Бен наблюдал за ней и не переставал удивляться.
      Он понял, что нашел в ней Ной. Удивительно, как он мог знать ее так долго и никогда, по сути, ее не замечать. Через несколько минут Грейс подбежала к нему и, запыхавшись, похвалилась:
      – Целых шесть долларов чаевых!
      У нее был такой вид, словно в ее руках лежал, по крайней мере, золотой слиток, а не несколько мятых купюр. Положив их в карман фартука, Дженкинс спросила:
      – Ты представляешь? Я же только принесла ему бургер и картофель фри. Удивительно. Бен, мне очень нравится эта работа.
      Она снова убежала, тепло поздоровалась с вошедшей в зал юной парочкой и кивнула мужчине, который пожелал выпить еще одну чашечку кофе. Она была источником неистощимой энергии и благородства. Бен был просто обязан принять ее на работу, никаких вариантов быть не могло. Он надеялся, что найдет какую-нибудь вежливую отговорку. Была слабая надежда, что она что-нибудь перепутает или забудет заказ, или что ее отпугнет фамильярность какого-нибудь посетителя из тех, кто позабыл, что на дворе век равноправия полов.
      Но все это было не о Грейс. Она не обижалась, но и не позволяла оскорблять себя. Когда один высохший морщинистый пожилой мужчина назвал ее милашкой, так Грейс похлопала его по щеке и сказала: «Конечно, папаша». А потом положила ему лишнюю ложку мороженого на яблочный пирог. Старичок был так поражен, что чуть не упал со стула.
      Оставалась еще один повод для отказа, и заключался он в той форме, которую должны были носить официантки. Бен никогда не видел Грейс в юбке выше колена, так что она, возможно, не захочет носить коротенькое платьице. В гостинце Бена все официантки должны были носить одинаковую форму, которую Бен самолично выбрал в модном каталоге. Самые модные официантки носили каблуки. Бен почему-то решил, что Грейс не будет делать этого.
      Он остановил Грейс по дороге в кухню.
      – Минутку, Грейс.
      Она раскраснелась, из ее туго стянутых волос в хвост выбилось несколько прядей.
      – Хорошо, но только у меня куча заказов.
      Бен знал, что Ной убьет его за то, что он возьмет Грейс к себе на работу. Но что он мог сделать? Он вздохнул и выпалил на одном дыхании:
      – Ты принята на работу. Можешь начать завтра?
      Ее глаза расширились, губы приоткрылись и она с криком радости бросилась ему на шею. Бен был глубоко тронут и не мог не улыбнуться. Он обнял Грейс, она была такая мягкая и теплая, ему понравилось обнимать ее.
      – Грейс, это всего лишь работа.
      – Ну нет, это хорошая работа, и все такие дружелюбные, и мне это нравится гораздо больше, чем сидеть в библиотеке и делать заметки или часами вносить данные в компьютер.
      Бен нахмурился. Агата замучила Дженкинс работой до полусмерти и никогда не признавала ее заслуг, но он не совершит такой ошибки. Осторожно сжав ее в объятиях, Бен сказал:
      – Ну, хорошо. Ты меня очень впечатлила. Посетители задерживались только для того, чтобы поговорить с тобой.
      Она улыбнулась.
      – Ты уверен?
      Его руки лежали на ее талии. Бен рассмеялся:
      – А ты сама не заметила? Грейс, ты же просто находка! У нас останавливается много дальнобойщиков перекусить и попить кофе. Обычно они выглядят весьма жалко, очень устают, потому что много времени проводят за рулем. А сегодня меньше чем за час ты заставила их всех улыбаться.
      – Я? – Грейс была удивлена.
      Бен повернул ее к залу.
      – Посмотри сама, Грейс.
      Ее взгляд переходил от одного столика к другому. Грейс сжала руки.
      – Они выглядят счастливыми.
      – Да, хотя обычно нет, но сегодня у них легко на сердце, – Бен наклонился и поцеловал ее в ушко. – Все благодаря тебе, Грейс.
      Она зарделась от радости и повернулась к нему.
      – Я рада!
      Бен был удивлен, что она сама не заметила своего воздействия на посетителей, что она совершенно не подозревала о своем обаянии.
      – Ной разозлится, узнав, что ты здесь работаешь.
      В свойственной ей независимой манере Грейс ответила:
      – А почему нет? Это замечательное место.
      Бен покачал головой.
      – Знаешь, меня здесь дважды обворовывали. По вечерам, когда дальнобойщики выпьют больше, чем обычно, иногда возникают драки. Никого серьезно не ранили, но были царапины и синяки. За два года пять раз приезжала полиция. Ной ворчит на меня за то, что я здесь живу, считая это место небезопасным. Так что я могу себе представить, что он скажет, когда узнает, что ты теперь здесь работаешь.
      Грейс сжала губы и ответила:
      – Не волнуйся. У нас с Ноем не такие серьезные отношения. Он не будет переживать из-за моей работы. Обещаю с ним поговорить.
      Бена позабавила ее наивность. Она думала, что для Ноя это бульварный роман. Бен не был в этом уверен. А еще он почувствовал, в словах Грейс упрек, адресованный Ною. Бен не хотел, чтобы у Ноя сложилось мнение, будто бы Грейс работает в гостинице от безысходности. Со своей стороны Бен готов был платить Грейс достаточно хорошие деньги, чтобы она была довольной своей работой. Ему же следовало поговорить с Ноем.
      – В какие часы я работаю? – спросила Грейс, прервав его размышления.
      – К сожалению, график будет постоянно меняться, еще ты будешь работать по выходным. – Бен подумал, что Ной просто убьет его. – Пойдем, я введу тебя в курс дел.
      Обдумывая, как он будет выкручиваться из этой истории, Бен проводил Грейс на кухню и рассказал о ее обязанностях. Пока готовили заказ, он показал ей тихую комнатку с автоматами для поп-корна и кофе, где можно было отдохнуть. Там же было вывешено почасовое расписание.
      – Завтра я подготовлю твое личное расписание, не забывай о времени начала и конца работы. Я засчитаю тебе сегодняшнее время. До конца этой недели ты будешь замещать Розу и работать по ее расписанию. Если хочешь, можешь доработать ее сегодняшние часы.
      – Отлично! – обрадовалась Грейс.
      Все еще удивленный ее энергией, Бен рассмеялся.
      – Замечательно. Ну, хорошо. Новое расписание я напишу в четверг. Рабочая неделя начинается с понедельника. Если возникнут какие-либо проблемы, сразу обращайся ко мне.
      Грейс вынула из кармашка ручку и бланк заказов, и записала свои часы. К удивлению Бена, ее совсем не смутило большое количество рабочих вечеров. Он подумал, что выделит ей как можно больше свободных вечеров и выходных.
      – Записала.
      Сложив руки на груди, Бен осмотрел Дженкинс. Она была фигуристой.
      – Грейс, а какой ты носишь размер?
      Грейс вздрогнула и побледнела.
      – Что?
      Бен никак не ожидал такой реакции на простой вопрос.
      – Тебе нужна рабочая форма, – объяснил он.
      Грейс сконфузилась. Впервые после приезда сюда она почувствовала неуверенность. Бен растерялся. Он предполагал, что ей не очень понравится форма, но никак не ожидал, что Грейс будет так озадачена. На несколько секунд повисла тяжелая тишина, затем, избегая его взгляда, Грейс спросила:
      – У тебя есть что-нибудь на складе?
      – Да, – Бен кивнул головой в сторону кладовой. – Когда я покупал это заведение, предыдущий владелец как раз закупил кучу платьев. Они висят там.
      На ее лице Грейс читалось явное облегчение. Бену было непонятно, почему Грейс обиделась. До этого она вела себя уверенно, приносила клиентам заказ с таким удовольствием и доброжелательностью, словно имела многолетний опыт работы официанткой. А теперь вдруг застеснялась.
      – Знаешь, Грейс, я могу заказать тебе новую форму, но она будет готова только через неделю.
      Так и быть, если она захочет, он даже разрешит ей увеличить длину юбки.
      – Тебе не обязательно носить чужую одежду.
      – Да нет, это неважно, – она направилась к кладовой.
      Бен нахмурился.
      – Грейс, ты обиделась?
      – Нет, что ты, – ответила она, рассматривая гардероб.
      Грейс выбрала три аккуратно сложенных костюма.
      – Ты не возражаешь, если я возьму их домой, чтобы примерить? Завтра я верну те, которые не подойдут.
      Бен сдался.
      – Да, конечно, выбирай. Возьми больше. Всегда должна быть запасная форма.
      Повар крикнул, что заказ готов. Дженкинс торопливо засунула платья и сумочку на полку. Проходя мимо Бена, она задержалась, чтобы сказать:
      – Еще раз спасибо, Бен. Это самая лучшая работа в моей жизни.
      Бен растерянно стоял, пока Грейс не скрылась из виду, затем потер руками лоб. Лучшая работа? Боже! Значит, работать на Агату было куда хуже, чем он мог себе представить. Дженкинс рада работать официанткой. Но в таком случае Бен лучше станет горбатиться в шахте, чем пальцем пошевельнет для своей бабушки, которая не желала признавать своего внука.
      В кухне зазвонил телефон, и Гораций прокричал:
      – Бен, к телефону!
      – Хорошо, – ответил Бен и поднял трубку в соседней комнате. – Алло?
      В трубке прозвучал голос Агаты Харпер. Начала она с жалоб:
      – Тебе следует научить этого отвратительного человека хоть каким-нибудь манерам. Он просто кричал в трубку!
      Бен не выказал удивления и не указал Агате на ее собственную грубость и на то, что она не представилась. Да это было ни к чему. Он слишком хорошо знал ее хриплый резкий голос.
      – Что тебе нужно, Агата?
      Услышав его официальный тон, Агата вздохнула. У Бена появилось плохое предчувствие.
      – Агата, в чем дело? – требовательно спросил он.
      – Мне нужна твоя помощь.
      Если бы Агата приказала, это было бы в порядке вещей, но просящая Агата – это был нонсенс. Бен насторожился, просьба Агаты не предвещала ничего хорошего.
      – Какая помощь? – спросил Бен.
      – Ты слышал меня, Бенжамин Бедвин, и я не собираюсь повторяться!
      Бен с удивлением посмотрел на трубку. Его так и подмывало высказать Агате все, что он думает о ней.
      – Приезжай ко мне завтра на обед, – скомандовала она. – В двенадцать часов, и не опаздывай.
      Бен сосчитал до десяти и только тогда ответил:
      – Извини, Агата, но мне нужно работать.
      Она вздохнула.
      – В таком случае, больше мне не звони!
      – Прекрасно, – согласился Бен, – и ты мне тоже не звони.
      Бен знал, насколько безобразна Агата по отношению к близким ей людям. Он хорошо помнил, что в свое время Агата отнеслась с пренебрежением к его собственной матери, которую называла чуть ли не шлюхой. К слову, своего сына – отца Бена – Агата считала непогрешимым человеком, почти святым. Такой была Агата. С тех пор между Беном и Агатой пролегла трещина.
      Бен уже собрался было бросить трубку, но услышал:
      – Ты ведь можешь освободиться на несколько часов.
      Вздохнув, как перед прыжком в холодную воду, Бен ответил:
      – Нет, не могу, – его слова прозвучали твердо. – Понимаю, что тебе нелегко это запомнить, но я принадлежу к более низкому классу людей, которые зарабатывают себе на жизнь. Я не могу позволить себе отгул на полдня.
      – Я заплачу тебе, – сквозь зубы ответила Агата.
      Бен готов был проглотить трубку. Он заставил себя ответить очень спокойно:
      – Это может тебя удивить, но я не продаюсь.
      – Черт возьми, Бен, мне нужно тебя увидеть!
      Впервые в жизни Бен услышал отчаяние в голосе своей бабушки. Он не любил и не уважал ее, но, черт возьми, он не мог вынести эту нотку страха в ее голосе. Он привык к тому, что она была упрямой старой каргой, но никак не слабой старой женщиной.
      Бен так крепко сжал трубку, что почувствовал боль. Ему очень хотелось отказать Агате, но вместо этого он, чувствуя отвращение, сдался.
      – Я могу прийти на следующей неделе, в субботу.
      Несмотря на попытку Агаты скрыть свои чувства, Бен услышал в ее голосе облегчение. Она дышала часто, неровно.
      – Хорошо. Подходит. В двенадцать, не забудь.
      Агата повесила трубку.
      «Ну и ну», – удивился Бен. А затем он снова почувствовал отвращение к собственной слабости. Он понимал, чего от него хотела Агата. Ей надо было разрушить союз трех: Бена, Грейс и Ноя. Она решила начать с него. Ну что ж, посмотрим, кто кого. Надо позвонить брату и разобрать бумаги. Он не собирался тратить время на Агату. Чего бы она не хотела, прошлое изменить нельзя. Никогда.
 
      Агата смотрела на телефон, стоявший на столе, и чувствовала, как дрожат ее руки. Она сжала их, но это не помогло. Бен всегда был несговорчивым, в отличие от Ноя, он не пойдет ей навстречу.
      Она резко поднялась. Библиотека, да и весь дом казались одиноким, пустым и мрачным. Она не могла даже думать, что осталась одна. Спать она тоже не могла. Ее мучили кошмары. Однако у нее был план, как все исправить. Ной был всего лишь упрямцем. И когда она заставит его понять, что не неправ, то Дженкинс тоже вернется на работу. Все придет в норму. Она проследит за этим.
      Не зная, что предпринять, Агата подошла к чайнику, рядом с ним стоял фарфоровый сервиз на шесть персон. Чайник был пуст. Нэн, ее экономка, ушла в магазин. Значит, придется ждать ее прихода. Агата предупредила ее о визите Бена, нужно было сделать дополнительные приготовления. Обед был перенесен, но не отменен. Бен придет в конце следующей недели. Это достаточно скоро.
      Для воплощения ее планов нужен был Бен. Он должен почувствовать вкус больших денег, и тогда она сломит упрямцев.
      Не в силах успокоиться, Агата продолжала ходить по комнате. Почему бы не воспользоваться скандалом и не сыграть в благородство? Она сможет признать Бена членом семьи, не ставя под удар свою гордость. Бен поймет, что ею руководит не слабость, а интересы Ноя.
      Агата никогда не хотела его отвергать, но Бен был трудным ребенком. Когда они познакомились, ему было четырнадцать лет. И даже в столь юном возрасте он без малейших колебаний, встал против отца. Сказал, что ему всего дороже мать, которая была святой, а от Агаты ему ничего не нужно. С тех пор Бен всякий раз с огромным удовольствием использовал любую возможность запятнать доброе имя Агаты. Но сейчас у Агаты просто не было другого выхода, как признать Бена своим.
      С Грейс другая история. Она была рада Бену, как и его брат. Эти двое часто заставляли ее почувствовать за собой вину, а ей не нравилось тратить время на такие глупости. Несмотря ни на что, она поступила правильно, и вот теперь пришла пора менять ситуацию. Теперь Бен – ее козырь.
      Агата чувствовала гордость за свои новые планы. Скоро, очень скоро все вернется на свои места. Скоро ее семья вернется к ней, в том числе и милая Грейс. Они вернутся к той, кому принадлежат.

      Ной пришел на час раньше назначенного времени. Ему очень хотелось видеть Грейс. Как всегда, он чувствовал приятное возбуждение. Но со вчерашнего дня он обнаружил в себе новое чувство – он не мог долго обходиться без Грейс. Это открытие привело его в смущение. Неужели он влюбился? Ной не хотел признаваться в подобной слабости, ведь жениться – это значит уподобиться большинству обывателей. Но самое интересное, что ему было приятно ее общество. Ничего подобного он никогда не испытывал.
      Грейс позвонила ему и сказала, что закончит в шесть, и он может прийти к ней в семь. Правда, она не стала говорить, где работает, хотя Ной расспрашивал ее весьма настойчиво. Она лишь сказала, что ее взяли на работу. По ее словам, она не хотела сглазить удачу. Голос Грейс в телефонной трубке был счастливым и веселым. И Ной обрадовался ее удаче.
      Харпер весь день занимался бумагами, разбираясь в финансовых делах Агаты. Он хотел побыстрее отчитаться перед ней и забыть о ресторане, как о дурном сне. Агата обойдется без него. Ему же нужна была одна Грейс.
      Ной прекратил звонить и с силой ударил кулаком в дверь. Обычно он был терпеливым, но когда дело касалось Дженкинс, его терзало нетерпение.
      Через мгновение дверь распахнулась. На него изумленно глядела Грейс, одетая в длинное синее фланелевое платье, слишком теплое для этого времени года. Ее длинные волосы были завязаны в пучок. Несколько локонов выбилось из прически, придавая ей соблазнительно растрепанный вид. Она откинула прядь с глаз.
      Сердце Ноя застучало сильнее.
      – Привет, – сказал он.
      Она забавно нахмурилась.
      – Ты не умеешь вежливо стучать?
      – Я звонил, но безуспешно. Поэтому посчитал, что стук поможет делу.
      Ной обратил внимание на то, как Грейс придерживала воротник платья. Он не мог ждать ни секунды и наклонился, чтобы поцеловать ее сердито надутые губки.
      – Почему ты в платье? Ты спала?
      Харпер вошел внутрь. Квартира Грейс была столь же аккуратна, как и в прошлый раз. Но, в отличие от его собственной, она дышала домашним теплом и уютом. Ной подумал, что любое место покажется настоящим домом, если рядом Грейс.
      Она закрыла дверь и попробовала проскользнуть мимо Ноя.
      – Нет, я не спала, – проговорила она на ходу. – Я просто переодевалась.
      – Грейс, – мягко спросил Ной, глядя на ее босые ноги, – ты голая под платьем?
      Он протянул руку к воротнику, желая удостовериться в правильности своей догадки. Но Дженкинс издала странный вопль и отскочила от него. Харпер удивился ее реакции. У него были свои подозрения насчет того, что она хотела спрятать. А ее отступление он воспринял как вызов.
      Дружелюбно улыбаясь, он направился за ней.
      – Грейс, – бросил он вслед убегавшей девушке, – ты ведь под платьем голая?
      – Нет! – крикнула она и ускорила шаг, явно намереваясь оставить его позади. Но ее квартира была маленькой, а холл коротким. Дженкинс уже добежала до спальни, и Ной подумал, что она захлопнет дверь прямо перед его носом. Но он успел сунуть ступню в дверную щель и не дал закрыть Грейс дверь.
      Ной вошел в спальню. Они стояли и смотрели друг на друга. Ной ждал ее реакции, а Грейс нервничала. Его губы медленно растянулись в улыбке, Грейс покраснела пуще прежнего.
      – Ной, если ты немного подождешь в другой комнате, я переоденусь и выйду к тебе.
      Судя по всему, она ожидала, что он действительно послушается ее вежливого приказа. Ной покачал головой.
      – Извини, Грейс, но я не хочу ждать, – он коснулся ее подбородка, а затем окинул взглядом комнату. Вся мебель была белого цвета, в том числе и кровать с пологом на четырех столбах. На кровати лежало белое покрывало, поверх которого были разбросаны бархатные подушечки бледно-зеленого цвета и всех оттенков синего. Занавески на двух небольших окнах были такого же нежно-зеленоватого оттенка. Харпер всегда думал, что Грейс очень аккуратна, но создает вокруг себя беспорядок. Еще он заметил несколько толстых, наполовину сгоревших свечей и свежие цветы на ночном столике. Он повернулся к Дженкинс. Она смотрела на него в беспокойном ожидании.
      – Я совершенно уверен, что не хочу, чтобы ты была одета.
      Грейс что-то пролепетала. Ее брови сомкнулись и нахмурились.
      – Боюсь, что тебе надо подождать за дверью, – сказала она.
      Ной почувствовал, как в нем нарастает возбуждение. Он забыл о том, что совсем недавно учил Грейс выдержке. Грейс не мигая смотрела на него своими большими карими глазами. Ее нежные щеки раскраснелись, на шее пульсировала вена. Ной произнес:
      – Грейс, мы в спальне. Давай займемся любовью?!
      – Я не знаю, – сказала она.
      Тогда Ной напомнил ей их уговор.
      – Ты не можешь приказывать здесь, дорогая. Здесь спальня. А в спальне хозяин я. В другом месте можешь делать все, что заблагорассудится.
      Грейс поняла, что попалась. Впрочем, она чувствовала, как волна возбуждения прокатилась по ее телу. Ной приблизился к ней и положил руку на ее грудь. Даже через плотную ткань он почувствовал, как напряглись ее соски. Грейс вздрогнула, но не отступила.
      – Будь хорошей маленькой рабыней, – пробормотал он, – и сними платье.
      Грейс сдержала тихий стон.
      – Я не рабыня.
      Харпер улыбнулся. В голосе Грейс осталась одна покорность, и это возбуждало Ноя.
      – Грейс, – его голос стал тверже, – я хочу, чтобы ты сняла платье, я хочу увидеть тебя голой.
      Ее руки сжали воротник платья так сильно, что ей стало душно.
      – Я могу раздеться, но под платьем у меня белье.
      – Да? – удивился Ной. – Я тебе не верю.
      Девушка промолчала.
      Грейс прокашлялась.
      – Если ты действительно хочешь знать…
      – Да. Я даже настаиваю на этом.
      – Хорошо, – она покраснела еще сильнее. – Это дурацкая форма с работы. Я взяла несколько платьев на примерку, чтобы подобрать по размеру. Но это уж точно мало.
      Ной почувствовал волну тепла, спустившуюся вниз по его животу.
      – Покажи.
      – Ты будешь смеяться, – прошептала она.
      – Ни в коем случае.
      Она заколебалась, и Ной постарался, чтобы его слова прозвучали достаточно твердо и строго.
      – Грейс, ты помнишь наш договор?
      – Хорошо, – вскрикнула она.
      Порывистыми, неуверенными движениями Грейс стянула платье с плеч, смяла и кинула в Ноя. Она попало ему в грудь и упало на пол. Он не обратил на это внимания – Грейс была так хороша!
      Под платьем была форма официантки. Ною даже показалось, что он где-то видел такую форму. Форма явно маленькая, она плотно облегала пышную фигуру Грейс. Ной с жадностью голодного зверя разглядывал ее грудь и нежный животик. Грейс не могла застегнуть застежку на груди. Открытый корсаж обрамлял прекрасную полную грудь. Казалось, что если Грейс осмелится вздохнуть, ее грудь освободится от объятий корсажа и разорвет его. Ной безумно желал этого.
      – Пройдись, – сказал Ной, не в силах оторвать взгляд от ее тела.
      Грейс попыталась прикрыть тело руками и с подозрением спросила:
      – Зачем?
      Если она думала, что он будет смеяться, то глубоко заблуждалась. Больше всего сейчас Ной желал прикрыть ее своим телом. Но смеяться он просто не мог.
      – Я хочу посмотреть, как ты двигаешься в этой форме.
      – Ной… – попросила Грейс.
      И хотя она вполне доверяла фантазиям Ноя, ей было тревожно, а сердце стучало где-то в районе горла. Харпер поднял глаза и встретил ее взгляд. Грейс что-то пробормотала, сделала неуверенный шаг.
      – Обойди вокруг кровати, Грейс, – проинструктировал ее Ной. – Пройди к окну и обратно.
      – Я чувствую себя страшно глупо, – пожаловалась она, держась очень натянуто и напряженно.
      – А я чувствую, что готов сгореть от страсти.
      Грейс посмотрела на его пах. Ее взгляд был напряженным, горячим, Ной почувствовал, как кровь прилила к его плоти. Глаза Грейс расширились от удивления. Все еще наблюдая за его реакцией, Грейс сделала два неуверенных шага.
      – У тебя великолепная попка! – похвалил Ной.
      Очень медленно уголки ее губ поднялись. Ной видел, как внутри нее расцветает уверенность.
      – Спасибо.
      – Не за что, милая. Я лишь констатирую факт, – он не мог отвести взгляд. – Теперь иди ко мне.
      Она пошла, немного покачивая бедрами. Ему захотелось улыбнуться.
      – Тебе нельзя носить эту одежду на работе.
      Его натура собственника восставала против того, чтобы какой-то другой мужчина видел ее такой. Ткань была натянута столь туго, что прорисовывались очертания сосков, был виден каждый изгиб тела. Одежда не столько скрывала, сколько подчеркивала и обрамляла все достоинства Грейс.
      Грейс рассмеялась, но при этом ей пришлось сдерживать дыхание.
      – Конечно, нет. Я даже дышать не могу, не то что работать.
      Она подошла к нему.
      – Тяжело дышать, да? – кончиком пальца Ной провел по лифу платья. – Помогает?
      Дрожащим голосом она прошептала:
      – Нет.
      – А так? – он положил ладони на ее грудь и сквозь ткань нащупал соски.
      – Ной… – простонала Грейс, прижимаясь к нему.
      На ней не было бюстгальтера, и Харпер подумал, что и трусиков, возможно, тоже не было. Очень скоро он это узнает. Очень нежно, кончиками пальцев Ной массировал ее грудь.
      – Я могу раздеться, – предложила Грейс.
      – Шшш… Не мешай и не двигайся. Я хочу проверить, как сидит на тебе платье. Так лучше? – от возбуждения его голос стал хриплым.
      Грейс закрыла глаза и отрицательно покачала головой.
      – Тогда попробуем так.
      Ее глаза широко раскрылись, чтобы осторожно наблюдать за Ноем, пока он расстегивал пуговицы на лифе. Ткань открыла ее большую грудь, и, прежде чем он успел дотронуться до последней пуговицы, Грейс расстегнулась сама. Ною открылись напряженные темные кружочки ее сосков.
      – Грейс, – возмутился он с притворной серьезностью, – ты возбуждена. Я пытаюсь тебе помочь, а твоя грудь напряжена.
      Теперь, когда платье не мешало ей, она тяжело дышала, ее грудь порывисто поднималась и опускалась. Харпер сильнее раскрыл лиф, натянутая ткань которого обнимала, сдавливала и поднимала грудь.
      – Это неудобно, Грейс?
      – Не очень. Но сейчас я уже могу дышать.
      Ной не мог оторвать от нее взгляда. Он чувствовал, что и сам не в силах дышать.
      – Ты прекрасна!
      Она зажмурилась.
      – Грейс, – он снова потрогал ее сосок, но на этот раз она чувствовала кожу его пальцев. Он хотел разжечь ее еще сильнее. – Ты очень красивая. Надеюсь, ты знаешь это.
      Она порывисто потянулась к нему, но он остановил ее.
      – Нет, я еще не готов. Сейчас, Грейс. Я знаю, что юбка очень узкая, но хочу, чтобы ты открыла мне свои бедра.
      Дженкинс бросила взгляд на натянутую ткань.
      – Я не могу.
      – Тогда я не смогу прикоснуться к тебе, – и он еще сильнее сжал ее соски.
      Она попробовала немного раздвинуть ноги.
      – Так достаточно?
      Он мягко улыбнулся.
      – Еще немного.
      Грейс заколебалась, и Ной наблюдал за ее мыслями, за ее желанием подчиняться. Она жаждала его прикосновений, и от этого он желал ее еще больше.
      Дженкинс потянулась к подолу юбки и резко приподняла его. Она смело встретила взгляд Ноя и дерзко произнесла:
      – Вот.
      Ною открылись несколько завитков темных волос, и его колени подогнулись. Как он и ожидал, на Грейс не было трусиков. И это сводило его с ума. Он положил свою большую ладонь на открывшиеся ему ноги. Ее киска была уже шелковисто-влажной и горячей. Харпер наклонился и с жадностью поцеловал Грейс между ног, одновременно погружая пальцы в ее тело.
      Грейс была такой чувственной. Ласкать ее было гораздо приятнее, чем других женщин. Грейс отзывалась на каждое его движение так, что даже просто гладить ее кожу приносило удовольствие. Она стонала и двигалась, помогая ему, и Ной понял, что она близка к оргазму.
      – Я хочу попробовать твои соски, – одной рукой Харпер обвил талию Грейс, чтобы приподнять ее. Спина Дженкинс изогнулась, грудь поднялась. Ной губами поймал набухший сосок ее груди. Грейс вскрикнула, извиваясь в его руках, поднимая бедра, и затем последовал взрыв эмоций. Она впилась в его волосы, прижимая к себе.
      – Да! – простонал он, не отпуская ее, – да!..
      Пальцы Харпера все еще оставались в ее теле, чувствуя судорожные спазмы ее киски. Грейс безвольно опустилась ему на грудь. Рука, которой Ной обнимал ее, дрожала. Сердце бешено стучало.
      Очень аккуратно Ной опустил ноги девушки на пол. Быстро, как только мог, он снял с нее одежду и швырнул в сторону. Харпер упивался запахом ее волос. Он ослабил стягивающую их ленту, затем снял ее и пригладил рассыпавшиеся пряди.
      Дженкинс наблюдала за ним затуманенными глазами, улыбаясь от удовольствия. Ной смотрел на нее, ненасытный в своем желании и одновременно умиротворенный самим фактом быть рядом с ней. У него было такое чувство, словно он знал ее всегда. Его волновали совершенно незнакомые и новые чувства. Но сейчас Харпер не хотел думать об этом.
      Ной приподнял Грейс, уложил ее на кровать и растянулся на покрывале рядом с ней. Грейс подняла руку, останавливая его движение.
      – Ной, а ты ничего не забыл?
      Грейс лежала, раскинувшись, на белом покрывале, ее взгляд был каким-то особенно нежным и соблазнительным. В порыве душащей его нежности, Ной взял ее лицо в руки.
      – О чем я забыл, милая?
      – Теперь моя очередь. Ты обещал, помнишь?
      – Да, я помню.
      – Хорошо, – Грейс повернулась и оказалась лежащей на нем. Ее грудь дразняще прижалась к его груди, ее животик опустился на его пах. – Я иногда думала об этом сегодня. И теперь знаю, что я хочу сделать.
      – Расскажи.
      – Нет уж, – Дженкинс покачала головой, ее улыбка одновременно была сладкой и дерзкой. – Лучше я покажу.
      В позе активного партнера Грейс была неотразима, и Ною нравилось, что она взяла на себя роль мужчины. Это было очень возбуждающе. Она приподнялась на локтях и улыбнулась. Его шелковистые черные волосы были взъерошены и локонами упали на лоб. Дженкинс мягко откинула их, поцеловала его лоб, горбинку носа, длинные пушистые ресницы.
      – Ты большой и красивый, – пробормотала она.
      Ной улыбнулся.
      – С помощью лести и уговоров можно добиться чего угодно.
      – Правда, – она посмотрела в чистую синеву его глаз и почувствовала, как они затягивают ее. В глазах Ноя отражались все его чувства, и сейчас они были полны огня. – Ты красивый.
      Его губы изогнулись в забавной улыбке.
      – Да.
      – Ной… – Грейс присела около него, позабыв о том, что она голая.
      Все, что касалось Харпера, было для нее очаровательным – сила характера, невероятное великодушие сердца, его желание защищать ее – Грейс. Но Грейс не могла не признать и его привлекательность. Тело Ноя состояло из твердых, прекрасно вылепленных мышц, шелковых черных волос и мужской грации. А его лицо… Дженкинс вздохнула. У Ноя было лицо ангела тьмы, способного соблазнить одним своим взглядом. И все это вместе делало его прекрасным и изнутри, и снаружи.
      Кончики пальцев Грейс исследовала его широкую грудь. Ной безотрывно смотрел на ее обнаженную грудь.
      – Судя по твоему тону, ты мне не веришь.
      – Я очень похож на своего отца. Боюсь, что это не совсем хорошо.
      Ее сердце наполнилось болью. Ной, в отличие от Бена, почти никогда не говорил о своем отце. Он был более скрытен. Возможно, Дженкинс спасала его от отчаяния, от жгучего желания иметь свою семью. Но Грейс прекрасно знала, что он так же, как и Бен, был разочарован безответственностью Джонсона Харпера по отношению к своим сыновьям. Агата также разделяла это чувство, хотя никогда не признавала этого.
      Грейс поднесла руки к воротничку рубашки Ноя и начала расстегивать ее.
      – Джонсон Харпер был очень красивым мужчиной.
      – Меня это не волнует.
      – Из-за того, что он сделал тебе?
      Ной поднял руки, чтобы помочь ей. Она стянула с него рубашку, и он ответил:
      – Он ничего не сделал ни мне, ни моей матери.
      – Ной, не говори так – он твой отец.
      – Грейс, я не хочу сейчас говорить об этом, – он положил руки на ее бедра, исследуя ее кудряшки. – Лучше я пересплю с тобой.
      Грейс видела смешанные чувства в его глазах и в выражении его лица. Как бы он ни пытался скрыть это, она видела его боль. Его грубые, резкие слова были прикрытием, но Грейс слишком хорошо его знала, чтобы дать ему провести себя.
      Дженкинс положила ладони Ною на грудь, исследуя рельеф его железных мышц, нежные волоски и теплую кожу.
      – Я не говорила тебе, – прошептала она, – что мне не нравится, когда ты говоришь глупые слова?
      Боль покинула его глаза, на ее место пришла страсть и отблеск смешинки.
      – Нет. А что тебе нравится?
      – Мне нравится все, что ты говоришь, особенно когда это касается секса. – Она заглянула в его глаза, затем отвела взгляд в сторону. – И еще мне нравится все, что ты со мной делаешь. – Кончиками пальцев она нащупала его соски.
      Ной почувствовал волны нарастающего возбуждения.
      – В таком случае, тебе наверняка понравится и это, – он притянул ее к себе, но Грейс предугадала его намерения и схватила за запястья.
      – Нет, нет. Теперь моя очередь. Веди себя хорошо.
      Харпер рассмеялся.
      – Я уличная крыса, помнишь? Я плохо веду себя, особенно в постели.
      «Да, – подумала Грейс, – правда». Но в таком случае он уже продемонстрировал ей, что постель – не место для вежливости. Ной давал и брал все, что желал. Она не видела в этом ничего плохого.
      – А если я пообещаю, что постараюсь, чтобы тебе понравилось? – промурлыкала Дженкинс.
      Никто из них не сдавался. Грейс продолжала держать Ноя за запястья.
      – Да? И как же ты собираешься делать это?
      – Ну… – лицо Дженкинс запылало, ведь все это было слишком ново для нее. Она чувствовала смущение. Больше всего на свете Грейс хотелось дать Ною почувствовать такое же удовольствие, какое он давал ей. Поэтому она отставила смущение в сторону, заставила себя смотреть в его глаза и подняла подбородок. – Я собираюсь дотронуться до каждой части твоего тела.
      – И моего члена? – синие глаза Ноя смотрели прямо, в них горел вызов.
      Грейс знала, что он намеренно употребил это слово.
      – И твоего члена.
      Его пылающее лицо застыло. Он посмотрел на ее губы, и его глаза затуманились.
      – Еще я буду тебя целовать, – продолжила Грейс, ободренная его реакцией.
      – Грейс… – ее имя прозвучало как предупреждение.
      – Даже… даже твой член.
      Ной издал низкий глубокий стон, закончившийся подавленным смехом.
      – Черт, тебе это удается.
      Похвала Ноя наполнила ее радостью. Грейс сняла руки с его груди и соскользнула с него.
      – Тогда вставай, чтобы я могла снять с тебя белье.
      – Пощады! – Ной медленно поднялся и встал так, чтобы оказаться между ней и одним из столбов кровати. Он улыбнулся в предвкушении.
      Провокационно медленно Дженкинс опустилась на колени. Это было прекрасное чувство – стоять перед ним обнаженной, на коленях, желая доставить ему удовольствие. Она увидела его возбуждение и улыбнулась. Ее сердце тяжело билось, в висках пульсировала кровь. Грейс чувствовала пальцы Ноя в своих волосах, они нежно массировали ее голову. Она сняла с него обувь, носки. Харпер расставил босые ноги в стороны.
      Дженкинс подняла глаза и увидела на его лице напряженное ожидание. В таком смиренном преклоненном положении она ощущала себя рабыней любви больше чем когда-либо. Это освобождало ее от запретов, предубеждений и делало совершенно дикой.
      Она придвинулась ближе и стала расстегивать пряжку брюк, в нетерпении увидеть его обнаженным, коснуться его, почувствовать вкус и услышать сладостный стон. Она чувствовала, как дрожат руки Ноя. Грейс сняла с него брюки, и руки Ноя застыли, сжимая ее волосы. Она остановилась, рассматривая его член, который был напряженным и более чем готовым к действию. Одним пальчиком Грейс притронулась к нему. Ной вздрогнул, как жеребец.
      – Я никогда не делала этого раньше, но я хочу…
      – Хорошо…
      Глаза Ноя сузились, его лицо пылало. Пряди черных волос упали на лоб, губы приоткрылись. Грейс расстегнула пуговицу на его брюках, ее руки дрожали.
      – Если тебе не понравится, что я…
      – Мне понравится.
      Затягивая ожидание, Дженкинс очень медленно стала снимать с него трусы, в которые так напористо упирался его пенис. Неожиданно Грейс потерлась щекой о член.
      – Ты хорошо пахнешь, – прошептала она, не ожидая, что его запах мог быть таким изысканным.
      Ной сжал ее голову в своих руках:
      – Черт тебя побери! Ты маленькая дразнилка. Ты меня мучаешь.
      Грейс мягко и нежно рассмеялась. Харпер приподнял ее лицо и заглянул в глаза.
      – Я после рассчитаюсь, – пообещал он, и Грейс вполне поверила ему.
      Грейс задрожала от одной мысли о том, как Ной овладеет ею.
      – Подойди! – приказала она.
      Грейс нравилось его возбуждение и в особенности то, что причиной всему была она – Грейс. Она предполагала, что они не исследовали все возможности своих тел. И теперь ей предстояло это узнать. Она гладила его крепкие бедра, постепенно приближаясь к нежной коже в паху.
      – Будь терпелив со мной, Ной. Я никогда не видела твой член так близко.
      – Не видела? – переспросил он хриплым от возбуждения тоном, в котором прозвучала нотка удивления. Грейс не обратила на нее внимания, не желая отвлекаться от своей цели.
      – Ты горячий, – она неуверенно провела рукой по его мускулистым, покрытым волосками ногам. Прикоснулась к напряженным яичкам. Они были тяжелыми, твердыми. Кожа здесь была горячей. Дженкинс приблизила свое лицо, чтобы вдохнуть мужской запах. Пенис двинулся навстречу ее прикосновению. Эта часть Ноя поражала ее. Член был такой большой, длинный и сильный.
      Руки Ноя не переставали гладить ее волосы. Продолжая держать пенис в своих ладонях, Грейс мягко поцеловала его. Это было очень приятно, и она поцеловала его снова, а затем язычком попробовала вкус его плоти. Он казался таким аппетитным, таким ароматным.
      – Грейс! – простонал Харпер.
      Она подняла голову и посмотрела на его лицо. Он стоял, запрокинув голову, слегка приоткрыв рот и судорожно дыша. Осторожно и очень нежно Грейс провела пальцем по его плоти. Ной вздрогнул и попросил еле слышно:
      – Сильнее, – он тяжело глотнул воздух. – Мне нравится, когда ты так мягко держишь мои яички. Это чертовски хорошо. Но здесь, – он уверенно положил свои ладони на ее руки, – я хочу, чтобы ты сжимала.
      Он помог ей, сжимая ее руки.
      – Да, правильно, именно так.
      – Тебе так не больно? – Дженкинс удивленно посмотрела на него. Его руки начали двигать ее ладони, помогая ей.
      – Боже, Грейс, это замечательно, – он отпустил ее, его руки сжались в кулаки, глаза плотно закрыты, лицо напряглось. – Я люблю, когда ты прикасаешься ко мне.
      Дженкинс продолжала делать то, чего Ной ждал от нее. На ощупь его член был словно бархат поверх стали, живой и нежный. Увидев маленькую капельку на его головке, она остановилась, восторженно глядя на нее.
      Внезапно Грейс ощутила какой-то странный порыв.
      – А это тебе нравится? – спросила она и прижалась к члену мягкими губами. Дженкинс хотела поднять голову и посмотреть на него, но Ной мягко не позволил ей отстранить губы.
      – Да!
      Его возбуждение передалось ей. Грейс снова поцеловала, но на этот раз ее губы были открыты, чтобы она могла чувствовать член у себя во рту. Она упивалась солоноватым привкусом его плоти, чувствуя, как дрожит Ной.
      Она ощущала себя сексуальной и распутной. Харпер издал стон удовольствия. Грейс нравилась его реакция, нравилось чувство собственной женской силы. Его член был большим, а она была слишком неопытной, но хотела, чтобы Ною было хорошо. Она продолжала делать Ною минет, ощущая член своим языком и губами.
      Ной чувствовал, что его тело, словно объято пламенем, тает и растворяется, и у него снова вырвался стон наслаждения.
      – Грейс, продолжай.
      Быстрые волны пронзительного желания прокатывались по его телу.
      – Грейс…
      Сокрытое глубоко внутри, внезапно вырвалось бешеным взрывом острейшего наслаждения, все его тело сотряслось от оргазма. Ной с колотящимся сердцем остановился и не в силах больше сдерживаться излился в Грейс спермой, которую она проглотила. А затем он отстранился, трясущимися руками пригладил ее волосы. Нежно, очень мягко он поднял ее лицо. И тут же впился в нее губами, пока она не прильнула к нему и не ответила на поцелуй с неудержимым чувством единения.
      В этот момент Грейс испытала такую любовь, что не могла сдерживать свои чувства, которые отразились на ее лице. Дженкинс с любовью смотрела в синюю бездну его глаз.
      Ной опустился на кровать, притянул Грейс к себе, обнял ее и прижался лицом к ее шее.
      – Удивительная Грейс… – прошептал он.

      Ной проснулся с чувством глубокого удовлетворения. Спальня Грейс была темной. Он лежал на скомканных простынях. Дженкинс словно маленький котенок свернулась клубочком около Ноя. Она что-то тихо пробормотала во сне, поежилась и уютнее прижалась к нему.
      Харпер вновь захотел Грейс. Он попытался успокоиться и перевести свои чувства в другую плоскость, но это было просто невозможно рядом с обворожительной Дженкинс. Она была рядом, и он желал ее. Во сне Грейс улыбалась, и его кровь вскипела. Ной не чувствовал такого возбуждения с того времени, как был еще совсем юным. Тогда единственной отдушиной в его жизни был горячий, безудержный секс.
      Ну что ж, Грейс была здесь по своему собственному желанию, и никто не принуждал ее к этому. Более того, ей нравилась его неумеренность, которая хорошо сочеталась с ее собственной. И он тоже мог воспользоваться этим. Но прежде он хотел задать несколько вопросов.
      Харпер разбудил ее, легонько погладив по спине. Грейс выпрямилась и слегка застонала.
      – Грейси, – он поцеловал ее лоб и вздернутый носик. Ее сказочные волосы были слегка растрепаны, – Грейси, проснись.
      Она снова потянулась, затем сквозь сон переспросила:
      – Ной? Что случилось? – Дженкинс подняла голову и посмотрела на него.
      – Ничего особенного, кроме моего желания узнать, зачем на тебе была та форма?
      – Какая форма? – спросила она, широко зевнув. – Который час?
      – Форма, которая была на тебе, когда я пришел. Я понятия не имею, который сейчас час и это не важно. Что все это значит?
      Грейс подумала, затем он почувствовал, как ее плечо уперлось в его бок.
      – Ага, не важно. Мне на работу только к полудню завтрашнего дня. Я могу отоспаться.
      Она снова заворочалась в постели, пока ее голова не оказалась на его груди. Она погладила прядь его каштановых волос, а затем спросила с надеждой в голосе:
      – Ты хочешь меня?
      Ной постарался скрыть улыбку, но это ему не очень удалось, в особенности после того, как ее сладкие губы касались его тела. Он испытал такие чувства, что просто должен был умереть, но вместо этого стал просто ненасытен. Каждый раз он все сильнее желал Грейс. Рядом с ней его тело не знало умеренности. Его желание казалось неисчерпаемым.
      – Тебе нравится быть моей рабыней?
      Она потерлась головой о его грудь, мягко укусила и промурлыкала:
      – Да…
      – Грейси, – сказал Харпер, положив руки на ее бедра, и, прежде чем она начала ласкать его, он заметил: – Я хочу поговорить.
      – Ну, – ее голос был полон разочарования, – мы можем поговорить потом.
      – Нет, мы поговорим сейчас.
      Она тяжело вздохнула и протянула:
      – Ну, ладно. О чем?
      Ной рассмеялся.
      – А ты невнимательная, Грейси.
      – Ну да, – ее зубки дотронулись до его нижней губы. – В моей постели лежит большой, красивый и обнаженный мужчина. Уж если этого недостаточно для того, чтобы женщина потеряла разум, тогда я просто ничего не понимаю. – И уже с большей серьезностью добавила: – Ной, я никогда и предположить не могла, что это случится со мной. Я все еще не могу в это поверить. И хочу наслаждаться каждой минутой.
      – Грейси… Боже, – она проникала в его душу и разрывала сердце. – Держу пари, что ты оставляла за собой немало разбитых сердец.
      Она рассмеялась.
      – Не говори глупостей. Мужчины никогда меня даже не замечали.
      – Дорогая, значит, это ты ничего не замечаешь. А я за эти годы подметил немало взглядов в твою сторону.
      – Ну да, конечно, – проговорила она, в ее голосе сквозило недоверие.
      – Правда, правда, – настаивал Ной. В Грейс было что-то, что всегда притягивало его. Он полагал, что это была ее необычная натура, бьющая ключом энергия, преданность. Каким глупцом же он был! «Просто я этого не понимал», – мелькнуло в голове.
      Грейс мягко положила голову ему на грудь.
      – Ты любил Клару? – очень тихо проговорила она.
      – Да, – признался он.
      – А теперь?
      – Нет, – Ной пальцем провел по ее спине, его пальцы постепенно продвигались чуть ниже, к волнующей впадинке. Ему нравилась ее гладкая кожа. – Мы были помолвлены, но я никогда не любил ее. Во всяком случае, не так, как должен был любить свою будущую жену. Теперь я это понимаю.
      – Но ты переживаешь за нее?
      Признав правдивость этих слов, Харпер вздрогнул.
      – Мне очень нравится Клара. Она хороший человек, но во многих отношениях подобна ребенку. Я не хочу, чтобы ей было больно. И все-таки я не люблю ее и никогда по-настоящему не любил.
      Дженкинс понимающе кивнула и потянулась, чтобы заглянуть в его лицо. Ной увидел, как блестят ее глаза, как бледно мерцает ее матовая кожа.
      – Ты ее друг, и ты боишься, что тот человек, с которым она сейчас, принесет ей боль.
      Ной замер от удивления.
      – О чем ты говоришь?
      Грейс прижалась к нему лбом.
      – Ной, я ведь не дура. Я знаю, что у Клары есть кто-то другой. Поэтому ты и разорвал помолвку. Я думаю, что это кто-то из ресторана, поэтому ей и нравится там бывать.
      Ной удивленно покачал головой.
      – Ну у тебя и голова! – он был поражен ее наблюдательностью и чувствительностью по отношению к другим людям. Грейс попыталась устроиться поудобней на его груди, что сразу же заставило его отвлечься от этих мыслей.
      – Но это же очевидно каждому, кто тебя знает. Для того, чтобы ты отменил свадьбу, должна была быть какая-то очень важная причина. Мне кажется, что причина – любовник.
      Харпер ни с кем, кроме брата, не собирался обсуждать эту проблему, да и то только затем, чтобы выпустить накопившиеся эмоции. Он заранее знал, как тот отреагирует, что обругает всех и предложит Ною свою поддержку и все, что ему понадобится в загулах. Харпер не обсуждал этого ни с кем другим, потому что у него осталось давнее чувство ответственности за Клару. Он не желал, чтобы пострадала ее репутация, чтобы ее осуждали.
      Грейс ее не обвиняла. Ночь была темной, а комната достаточно тихой, располагающей к откровенным беседам. А Грейс – такой мягкой, нежной и такой близкой. Ной понимал, что ему было недостаточно слепой поддержки брата. Ему нужно было понимание, защита. Он хотел высказать свои мысли беспристрастному слушателю.
      – Когда я их увидел, мне не было больно.
      Дженкинс крепче прижалась к нему. Она долго молчала, затем спросила:
      – Ты застал их вместе?
      – Да.
      – Наверно, это был шок для тебя.
      Он содрогнулся.
      – Думаешь? Я считал, что все в моей жизни было рассчитано, я думал, что знаю, нужно делать. Но, – Харпер покачал головой, – я застал их в постел, буквально в процессе соития. И именно тогда я понял, что не люблю ее, потому что единственное, что меня тогда заботило, как все воспримут наш разрыв. Моя бабушка очень долго лелеяла мысль о нашей женитьбе. Она действительно любит Клару.
      – И тебя она тоже любит.
      Ной рассмеялся.
      – Ну да, так сильно, что уволила.
      Грейс замерла, затем быстро заговорила.
      – Нет, Ной, не думай так. Ты же знаешь, что Агата сначала действует так, как диктует ее гордость, а потом сама же об этом жалеет.
      – Милая, все в порядке, – мягко сказал он, чувствуя себя немного глупым.
      Дженкинс смотрела на все несколько мелодраматично. Это было совершенно ему не свойственно и именно поэтому глупо.
      – Я взрослый мужчина, а не мальчик.
      – Ной, но я уверяю тебя, что Агата и сейчас пытается понять, как вернуть тебя, и при этом не потерять свое лицо.
      – Думаешь?
      Грейс уверенно кивнула.
      – Для Агаты жизнь – это стратегия. Она только и думает о том, чтобы просчитать все до мелочей, о том, чтобы держать все под контролем. Это так важно для нее.
      Когда дело касалось его бабушки, Грейс всегда была очень проницательна.
      – Все, что ей нужно было сделать, так это просто спросить меня, – Ной неестественно улыбнулся. – Черт, я все-таки люблю эту старую ведьму.
      Агата научила Ноя, как заниматься бизнесом, она показала ему, как нужно соответствовать обществу, как преодолевать возникающие трудности, как вообще добиться успеха. И он был ее должником. А вот чего не дала ему Агата, так это гордости и самоуважения. Эти два качества были неотъемлемой чертой характера Ноя. Возможно, это было врожденным, а может быть, жизненные коллизии воспитали в нем эти качества. Харпер высоко ценил все сделанное для него Агатой. Но в глубине души знал, что каким-то образом он все равно изменил бы обстоятельства своей жизни, с бабушкой или без нее. Больше всего сейчас ему нужны были бы безусловная вера, любовь и верность Агаты. Но как раз этого она ему не дала.
      Словно отвечая на его мысли, Грейс сказала:
      – Ной, Агата тоже тебя любит, и гордится тобой. Думаю, ей хотелось бы быть причиной всех твоих успехов, но она так же, как и я, все понимает. Ты самый умный мужчина из всех, каких я когда-либо видела. Я ни капельки не сомневаюсь, что ты выстоял бы и сумел добиться положения независимо от Агаты.
      Харпер крепко обнял Грейс. Она принадлежала к тому типу женщин, которые говорят то, что думают, и полностью открывают свое сердце любимому мужчине, причем делают это с удовольствием. И она уже открылась ему. С каждой минутой, проведенной рядом с Дженкинс, он все больше осознавал этот факт, и это его безумно волновало. Ной решил сменить тему.
      – Я только сейчас понял, что ты не спросила меня, с кем же спит Клара.
      – Это меня не касается, – Грейс нежно поцеловала Ноя в шею, слегка укусив его. – Но признаю: я рада, что она спит не с тобой.
      – Грейс, – Харпер повернулся и обнял Дженкинс.
      Она была такой мягкой, такой нежной, она пробуждала в нем желание. Не спрашивая разрешения, она обвила его своими руками и призывно подалась вперед.
      – Ты должна мне пообещать…
      Не раздумывая она согласилась:
      – Все, что угодно.
      Зловещим тоном, ненавидя себя в душе за неспособность удержаться от этой просьбы, Ной сказал:
      – Поклянись мне, что пока мы вместе, ни один мужчина не коснется тебя.
      К его удивлению, сама мысль о том, что Грейс будет так лежать с другим, наполняла его гневом. Когда он увидел обнаженную Клару, стонавшую в руках своего любовника, это не сильно тронуло его. Но с Грейс все по-другому.
      В темноте ночи ее мягкая нежная улыбка была едва различима. Он думал, что она сразу согласится, но Дженкинс неожиданно возразила:
      – Ной, я не нужна другим мужчинам.
      – Ерунда, – как она могла быть столь слепа к собственной привлекательности, сексуальности? Его раздражала ее неуверенность в самой себе. – Пообещай, Грейс.
      Она обвила его шею руками и прижала свои губы к его губам.
      – В этом нет никакой необходимости, – сказала она твердо и добавила: – Но если тебе это нужно, то я клянусь.
      Ной страстно поцеловал ее, прикусив нижнюю губу. Он был смущен и зол на самого себя. Грейс погладила его по волосам, плечам, и Харпер успокоился. Своей полной самоотдачей она заставляла его чувствовать себя одновременно и сильным и слабым.
      Вдруг Ной перестал ее целовать. Он желал Дженкинс, желал утонуть в теплом, влажном объятии ее тела. Но прежде хотел опять о чем-то спросить.
      – Почему на тебе была эта форма, Грейс?
      – Бен настоял, – пробормотала она, пытаясь снова поймать его губы.
      Его подозрения подтвердились. Ной резко сел на кровати. Он смотрел на нежные очертания ее тела.
      – Господи, Грейс, я так и знал! Что-то эта одежда мне очень знакома. Только не говори мне, что твоя новая работа – у Бена.
      В комнате было тихо.
      – Ну? – требовательно спросил он.
      Дженкинс пожала плечами и села на кровати.
      – Так ты хочешь, чтобы я сказала или нет?
      – Знаешь что… Так это правда?
      Грейс медленно поднялась:
      – Ной Харпер! Ты для этого меня разбудил?! Говорить о настолько далеких от секса вещах!
      Гнев, вызванный его настойчивостью, чувством собственности по отношению к ней просто пылал в Грейс. Ной же представил себе, как Дженкинс будет ходить по бару Бена и все мужики будут глазеть на нее и распаляться. Это было невыносимо. Он сжал ее плечи и уложил обратно в постель. Навис над ней так, что она чувствовала его дыхание на своих губах. Подчеркивая каждое свое слово небольшим покачиванием, Ной сказал:
      – Я не хочу, чтобы ты там работала.
      Дженкинс фыркнула. Хотя ее лицо было почти неразличимо в темноте, он знал, что она пристально смотрела на него немигающим взглядом.
      – Я не собираюсь спрашивать твоего разрешения.
      И это была правда. Правда, которая ему совсем не нравилась.
      – Это нехорошо, – сказал он.
      – Я большая девочка.
      Ее ударение на слове «большая» было уж слишком наивно. Он зарычал и встряхнул ее.
      – Черт побери, Грейс. Если ты будешь продолжать демонстрировать свое тело там в гостинице, я тебя просто положу на живот и выпорю.
      Ее глаза заблестели в темноте.
      – Да? – спросила она не дыша. – Черт побери, я заинтригована.
      Кровь закипала в нем, но он должен был закончить разговор.
      – Я сделаю так, что ты все равно не будешь работать у Бена.
      – Да? – удивилась она. – И как же ты это сделаешь?!
      – Обещаю, тебе это не понравится.
      – Ты знаешь, мне как-то все равно, что ты думаешь по поводу моей работы.
      Грейс порывисто прижала ладони к его груди.
      – Ладно, забудь об этом.
      – Вот это верно!
      Харпер не собирался уступать.
      – Я не спрашивал твоего позволения, что предприму.
      – А я не спрашивала твоего. Мы договорились о подчинении в спальне, Ной, а не в моей жизни. Тебя не касается место моей работы.
      Именно это и вывело его из себя. Он хотел, чтобы его касалось все, все, что имело отношение к ней. Подсознательно он хотел только одного – чтобы она оставалась только его женщиной.
      Ной отстранился от нее. В нем нарастало смущение, и из-за этого голова становилась чугунной, а сердце бешено стучало. Не затем он разорвал отношения с Кларой и Агатой, чтобы впутываться в новые конфликты – пусть и с самой красивой женщиной. У него возникло такое чувство, что его жизнь, словно подвешена в воздухе. Конечно, Харпер нисколько не сомневался, что со всем справится и все будет хорошо. Как сказала Грейс, он знал, как позаботиться о себе. Он умел выживать с самого рождения. Но ему нужно было привести свою жизнь в порядок. Меньше всего сейчас Харперу были необходимы новые проблемы и трудности. Дженкинс создала ему проблему. Но и сама Грейс была для него самой главной переменой в жизни.
      Секс с Грейс был замечательным средством освободиться от давящей тяжести и при этом не чувствовать вины. Но все пошло не так, как он планировал. Все изменилось. Теперь ему было нужно что-то большее, чем секс. Хотя Харпер знал, что большее – это плохо.
      – Извини, – пробормотал он.
      Грейс глубоко вздохнула.
      – Я не подозревала, что ты так отреагируешь.
      Откуда она могла это знать? Сам Ной представить такого не мог. Они с Кларой были помолвлены в течение нескольких лет, и с ней он никогда не был таким внимательным, как с Грейс.
      – Забудь, – сказал Ной. Однако чувство беспокойства осталось, несмотря на все уговоры самого себя. Ной повернулся к Грейс. – Это действительно не самое лучшее место работы.
      – Бен говорил мне, что тебе это не понравится, но я пообещала, что ты не будешь против.
      «Он удавит Бена», – подумал Ной.
      – Обычно мой братец бывает сообразительным, но на этот раз он просчитался. Ему вообще никогда не стоило брать тебя на работу.
      Грейс перевернулась в постели.
      – Ну вот, вернулись к нашим баранам.
      – Не нужно сарказма. У Бена хороший бизнес, и я очень им горжусь. Но там приходится обслуживать слишком много грубых и невоспитанных людей. В течение недели это еще не страшно, но по выходным, особенно вечером, бывают скандалы, и это может быть опасно для персонала.
      – Он сказал мне, что ни разу еще никто не был серьезно ранен.
      – Ну да, наверное, Бен не относился серьезно к своим синякам и ссадинам. Бену еще предстоит серьезный разговор со мной. Это лишь вопрос времени. Там не место для девушки.
      – Но там работают и другие девушки.
      Да, справедливый аргумент. Он процедил сквозь зубы:
      – Но они – не ты.
      – Что это значит?
      В ее голосе прозвучала холодная отчужденность. Ной покачал головой.
      – Ты никогда не жила среди этих людей. Я видел официанток Бена. Да я и сам вырос среди таких женщин. Они знают цену всему.
      – Ты хочешь сказать, что я не знаю?
      Харпер шлепнул ее по бедрам, надеясь немного смягчить нарастающий гнев.
      – Я говорю, что ты милая и наивная.
      – Это не так.
      – Ты только что сказала, что мужчины не обращают на тебя внимания. Если это не наивно, то что тогда?
      – Ной, это правда. Мужчины не смотрят на таких женщин, как я.
      Она заколебалась, продолжать ли, и Ной улыбнулся.
      – Не забывай о моем предупреждении. У меня рука просто чешется. Он положил руку на ее бедро.
      Грейс насмешливо возразила:
      – Ной, ты никогда не ударишь меня, и мы оба это знаем.
      Черт, она абсолютно права! Ее вера в него была потрясающей.
      Ной решил найти другой способ переубедить Дженкинс.
      – Я хочу, чтобы ты поехала со мной во Флориду.
      – Во Флориду? – Грейс приподнялась на локтях. Лунный свет мягко падал на ее грудь. – А что во Флориде?
      – У меня там небольшой гостиничный комплекс, но сейчас продают соседний.
      – У тебя свой гостиничный комплекс во Флориде?
      Ной подумал, что Дженкинс понятия не имела о его финансовом состоянии. Агата воспитала в нем уважение к частной собственности, и он решил последовать ее совету. Но даже Агата не была в курсе всех его приобретений. Харпер чувствовал необходимость гарантировать свою финансовую безопасность.
      – В моем здании – прямо на пляже – четыре шикарные квартиры. В том доме, который я собираюсь купить, их шесть. Они меньше моих, но агент по недвижимости утверждает, что никаких проблем с заключением сделки не возникнет. Если оба здания будут моими, я смогу предложить посетителям скидки, и это будет идеально.
      Грейс с изумлением смотрела на него.
      – Два дома на пляже?
      Харпер не стал рассказывать ей о своих владениях в других курортных районах.
      – Тебе нравится океан, Грейс?
      – Не знаю. Я никогда там не была.
      – Никогда?! – он смотрел на мягкие изгибы ее груди и представлял себе Дженкинс на залитом солнцем пляже, идущую по берегу с нежной и прекрасной улыбкой на губах. – Тебе будет очень хорошо в бикини.
      Она фыркнула в ответ, и, несмотря на царящую в комнате темноту, Ной был уверен, что она покраснела.
      – Помечтай!
      Ной засмеялся и решил, что очень скоро она вынуждена будет надеть на себя купальный костюм.
      – Я езжу туда раз восемь в год. Кроме своих дел, я еще и улаживаю дела Агаты. На эти выходные я хотел слетать туда, чтобы взглянуть на свое приобретение прежде, чем покупать его, – и добавил, надеясь окончательно уговорить ее: – Я зарезервировал одну из квартир с пятницы по понедельник, чтобы самому убедиться, что меня все устраивает.
      Рука Харпера скользнула под простыни и легла на мягкое тело Грейс. Он почувствовал, как под его ладонью напряглись ее мышцы.
      – Ты хочешь составить мне компанию?
      Грейс беспокойно заерзала.
      – Мы договаривались о сексе и только о сексе. Я не хочу быть твоей рабыней в других местах.
      – Изменим договор, – согласился Ной.
      Она все еще колебалась.
      Ной почувствовал раздражение. Он сам назначил границы их отношений. Но каждый раз, когда Дженкинс чувствовала неуверенность или отталкивала его, ему хотелось быть ближе.
      – Грейс, спальни есть везде, – его слова звучали убедительно. – Смотри на это как на приключение, как на новое место для наших любовных игр.
      Она продолжала молчать, и Ной мягко добавил, провоцируя ее:
      – Мы можем взять лодку и заниматься любовью прямо в океане, и солнце будет светить на наши спины.
      – Хорошо, уговорил, – легко согласилась она.
      Харпер улыбнулся.
      – Но у меня может быть работа на выходных, – напомнила она, и в ее голосе прозвучало разочарование.
      Ной решил поговорить с Беном. Он должен сам убедиться, что брат не поставит Дженкинс работать в выходные, когда там полно грубых людей. Конечно, Грейс не должна знать о его вмешательстве. Он инстинктивно почувствовал, что она восстанет против этого.
      – Скажи мне, когда узнаешь свое расписание, хорошо?
      – Да, – ее тело стало податливым под его ладонью. Грейс очень быстро возбуждалась, и порой это было поразительно. Ной потрогал ее кисочку.
      – Грейс… – прошептал он и улыбнулся, чувствуя ее молчаливое ожидание.
      – Грейс, ты же не будешь надевать эту одежду на работу?
      – Конечно, нет, – и, забыв о его предостережении, добавила: – Эта форма не рассчитана на жирных женщин. Надеюсь, что Бен сможет пережить это.
      В мгновение ока Харпер поднял Грейс и положил на свои колени так, что ее круглую попку очень удобно можно было отшлепать. Она вскрикнула и попыталась вырваться. Ной было засомневался, но потом все-таки с достаточной силой ударил – да так, что Дженкинс взвизгнула.
      – Ной! – Грейс постаралась придать своему голосу гневный тон, но в нем прозвучал смех. Он почувствовал, как она затряслась от смеха.
      – Я же говорил тебе, дорогая. Мне не нравится, когда ты начинаешь смеяться над собой.
      – Но я не смеялась!
      – Ты не жирная. Ты пышная и красивая – каждый маленький кусочек твоего тела.
      Грейс старалась удержать равновесие на его коленях. Она опустила одну руку на пол, пальцы другой сжались на ноге Ноя. Повернув голову, чтобы взглянуть на него в темноте, она сказала:
      – Ной, будь разумным, каждому понятно, что я не худая.
      Он снова шлепнул ее, но на этот раз чуть посильнее. Его рука напряглась, чтобы удержать Дженкинс в этом положении. Она старалась выскользнуть, но он предупредил ее движение, положив одну руку на спину, а другую на бедра. Поглаживая ее соблазнительное интимное место, он предупредил:
      – Милая, я могу и сильнее. Будь поаккуратнее со своими словами.
      – Хорошо, хорошо! – в промежутках между смехом она жадно глотала воздух. – Это страшно унизительное положение.
      – А мне нравится.
      – Еще бы!
      Ее длинные волосы падали на пол. Он провел рукой по спине к попке. Ему очень захотелось включить свет и рассмотреть Грейс.
      – Я хочу быть полностью уверенным, что ты поняла меня, Грейс. А теперь скажи: «У меня великолепная попка».
      Грейс снова залилась смехом и не могла остановиться. Ной слегка сжал ее ягодицу.
      – Ты согласна со мной? – спросил он, сжимая ее сильнее.
      Все еще смеясь, она согласилась:
      – Хорошо, хорошо.
      – Нет, ты скажи.
      Она сделала глубокий вдох.
      – У меня болит попка.
      Ной шлепнул ее. Она снова попробовала вырваться, но Ной удержал ее.
      – Ной!
      – У меня вся ночь впереди, Грейс, – он положил руку между ее ног. – И знаешь, кажется, мне это нравится.
      – Я знаю, что тебе это нравится! – она снова оглянулась на него. – Я чувствую твой член животом.
      Ной усмехнулся.
      – Ну, Грейс, это началось еще в того момента, как я проснулся и увидел, как ты свернулась около меня калачиком. Ты была горячая и влажная.
      Она замерла и молча внимала его прикосновениям. Потом спросила:
      – Ты действительно думаешь, что я сексуальная?
      Харпер повернул ее и сжал в руках. Он нежно поцеловал в губы, откинул длинные волосы.
      – Грейс, не то слово! ты настолько сексуальная, что я едва могу контролировать себя, когда нахожусь около тебя.
      Дженкинс задрожала. Ее сердце билось так сильно, что казалось вот-вот выскочит из груди. Она потянула Ноя на постель, легла сверху и медленно двигаясь, стала целовать его всего. Ее прекрасные губы сводили Харпера с ума. Ной забыл обо всем, кроме всепоглощающего чувства удовольствия, которое она давала ему.
      Через несколько минут, когда Грейс опустилась к его бедрам и мягко, но уверенно вобрала его губами в себя, она послушно прошептала:
      – У меня замечательная попка.
      Ной застонал от удовольствия.
 
      Когда Ной проснулся, солнце ярко светило через открытые занавески. Он повернулся на бок и увидел, что постель была пуста, и простыня хранила лишь очертания тела Грейс.
      Он потянулся и раскинул руки на подушке. Харпер был разочарован, но не расстроен, ведь его разбудила смесь аромата кофе и бекона, проникавшая в комнату. Дженкинс готовила завтрак.
      Ной был полон умиротворения и удовольствия. Улыбаясь, он сладко потянулся. К его удивлению, во всем теле чувствовалась боль. Можно было только представить, что чувствовала сегодня Грейс. Определенно она должна чувствовать себя еще хуже, особенно ее интимное место. Он помнил, как ее ноги лежали на его плечах и он глубоко входил в нее, ощущая себя частью ее. Столь же отчетливо ему вспоминались ее нежные прикосновения, хотя иногда не такие уж и нежные. Они оба были неутомимы.
      Ной взглянул на ночной столик, где лежали пустые серебристые упаковки от презервативов. Он застонал, прижал ладонь к лицу и рассмеялся. Боже, он принес вчера с собой полдюжины презервативов, и они использовали их все до единого. Харпер всегда считал себя сексуальным мужчиной, но никогда еще он не был столь невоздержан. Рядом с Грейс он чувствовал себя всемогущим. Шесть раз! Это было и много, и мало. Казалось, что Грейс была секс-машиной. Кто бы мог подумать?
      Ной решил сегодня же купить упаковку презервативов и оставить у Грейс в квартире. Он улыбнулся, подумав о реакции Грейс, как она будет протестовать против того, чтобы хранить их в ящике ночного столика. Дженкинс вела спокойный и размеренный образ жизни, так умела прятать свои желания и страсти, что достаточно было мелочи, чтобы она почувствовала себя шаловливой и испорченной. А когда Грейс чувствовала себя шаловливой и испорченной, ей было легко приспособиться к требованиям Ноя.
      Ной сел на постели, спустил ноги на пол и решил, что у Дженкинс очень удобная кровать. А еще пахла Грейс. Подушки, простыни хранили ее аромат. Не запах духов, а естественный аромат женщины. Возможно, благодаря этому благоуханию, он так сладко и мирно спал после изнуряющей ночи любви.
      Харпер нашел свое белье и оделся. Внезапно он услышал, что Грейс с кем-то спорит. Ее голос был расстроенным и немного злым. Не раздумывая, он вылетел из комнаты, распахнул дверь и ворвался в гостиную, и тут же застыл как столб – в кресле сидела Агата.
      – Ной! – только и произнесла Грейс.
      Харпер был уже слишком взрослым, чтобы краснеть, но все-таки он был голым. Он взял полотенце и прикрылся.
      Ной решил, что Агата только что пришла. На ней был синий костюм и такого же цвета туфли. Все это как никогда придавало ей деловой вид. На Грейс была надета длинная ночная сорочка, волосы поспешно собраны в хвост. Она стояла около кушетки, на которой лежало нескольких униформ и сумочка для рукоделия. Судя по всему, до приезда Агаты Грейс пришивала пуговицы.
      Грейс беспокойно переминалась с ноги на ногу. Агата сердито хмурила брови.
      Харпер решил, что ему ничего не осталось кроме как вести себя уверенно и вызывающе. Он скрестил руки на обнаженной груди и требовательно спросил:
      – Что, черт возьми, ты здесь делаешь?

      Агата Харпер была не робкого десятка, поэтому она не отреагировала на неприязнь Грейс и грубый тон Ноя. Взглянв на внука не менее яростно, чем он на нее, она заявила:
      – Мог бы и не разгуливать голышом, пустоголовый эгоист!
      – Я у себя дома!
      – Пока еще нет! – отрезала Агата.
      – Тебе здесь делать нечего!
      – Я пришла к Грейс! Наверное, не стоит спрашивать, что ты здесь делаешь, – она метнула взгляд на его взъерошенные волосы, утреннюю щетину и голую грудь, затем неодобрительно покачала головой. Было совершенно очевидно, что Ной только что вылез из постели Грейс. – Боже, ты совсем уже потерял всякое представление о правилах приличия. Я правильно сделала, выгнав тебя!
      Грейс подскочила к Харперу и встала перед ним, словно защищая его от Агаты, которая с удивлением посмотрела на парочку.
      – Так, ясно! Сговорились! За моей спиной! То-то я смотрю, к вам не дозвонишься.
      – Я отключила телефон, – объяснила Грейс.
      От ее проницательного взгляда не ускользнуло, что Агата плохо выглядела. То ли это было результатом бессонной ночи, то ли Агата переработала. Но явиться в гости в шесть часов утра! Это означало только одно – Агата перешла в нападение.
      В свою очередь Агата, глядя на любовную парочку, подумала, что они слишком неосмотрительны и непохоже, что их союз временный. Обычно так ведет себя молодая семья. Агата даже не хотела думать об этом. Ведь она пророчила Ною совершенно другую жизнь, которая в ее представлении была значительно перспективнее.
      Нет, их связь была серьезной. К тому же они не проявляли никаких признаков того, что сами осознавали сложившееся положение. Агата хотела бы знать, пытался ли хоть кто-нибудь из них сохранить эту связь в секрете. Несомненно, слухи распространялись быстро, поэтому в скором времени доброе имя Харперов будет скомпрометировано.
      Если она не предпримет что-нибудь, – Дженкинс сильно пострадает, когда Ной придет в себя и вернется к Кларе. Когда это произойдет, а это обязательно произойдет, Грейс ни за что не вернется на работу, чтобы каждый день видеть Ноя. А Агата определенно хотела, чтобы Грейс вернулась. Агата все отчетливее понимала, насколько сильно зависела она от Дженкинс и от ее постоянной помощи.
      Грейс с ее организованностью и тактичностью была просто находкой. Если Дженкинс работала самостоятельно, за ней не требовалось постоянно следить. Она всегда знала, с кем Агата хотела встретиться прежде всего и чьи визиты нужно вежливо отклонить. Она знала, как решать неожиданно возникающие проблемы, а теперь, с ее отсутствием, все это ложилось на Агату, и ей это совсем не нравилось. С тех пор, как ушла Грейс, Агата чувствовала сильнейшее одиночество, даже несмотря на то, что была завалена делами. В одно мгновение она потеряла внука и свою главную помощницу. Это было невыносимо.
      – Грейс, – произнесла Агата, не отводя взгляда от Ноя. – Почему бы тебе не принять душ и не привести себя в порядок? А мы с Ноем пока пообщаемся.
      Руки Ноя легли на плечи Грейс.
      – Дженкинс – самая порядочная женщина, которую я знаю.
      Агата прищурилась.
      – Все и так очень сложно. Не нужно играть словами.
      Грейс стояла растерянно, не зная, что делать. Харпер повернул ее за плечи и направил в сторону спальни.
      – Я сейчас вернусь, – бросил он Агате.
      Пока Ной уводил Дженкинс, Агате пришла в голову новая идея. Возможно, она относилась к этому совсем неправильно. Был и другой способ добиться своего, ради себя и своего внука. Она улыбнулась, обдумывая возможные последствия своего плана. Как только Ной мягко увел Грейс в спальню, Агата решила, что ее план должен сработать. Все к этому шло. Нужно было лишь слегка подтолкнуть Ноя.
      Грейс не хотела уходить, но Ной шикнул на нее.
      – Я сам могу справиться со своей бабушкой. Тебе вмешиваться необязательно.
      Грейс нервно следила за тем, как Ной взял свою одежду со стула и стал одеваться. У нее возникло плохое предчувствие. Она опасалась, что Агата оговорит ее в глазах Ноя.
      – Ной…
      – Все будет в порядке, – он расправил рубашку. – Почему ты меня сразу не разбудила?
      Учитывая то, что Агата ждала их в соседней комнате, Грейс сочла вопрос неуместным.
      – Я готовила завтрак.
      – Надо было сразу меня разбудить, – сказал Ной. – Агата что-то придумала, и нам лучше держаться вместе.
      На самом деле Грейс хотела принести завтрак в постель Ною. Но Агата спутала все карты.
      – В следующий раз я так и сделаю, – сказала Грейс.
      Ной глубоко вздохнул и улыбнулся.
      – Да, пахнет замечательно. Что ты приготовила?
      – Бекон. Я собиралась поджарить яйца и сделать тосты, когда ты проснешься, – она снова забеспокоилась. – Наверное, надо добавить немного бекона для Агаты.
      – Перебьется. Ей сейчас и есть не хочется. Она строит злобные планы и долго не задержится, – Ной присел на краешек кровати и стал натягивать носки. – А ты сама понимаешь, что ты все время пытаешься кого-нибудь накормить? Сначала Клару, теперь Агату.
      Грейс зарделась. Возможно, она слишком часто думала о еде. Ной заметил ее виноватый взгляд и нахмурил брови.
      – Твоя попка все еще болит?
      Дженкинс лукаво улыбнулась.
      – Нет…
      – Тогда, наверное, тебе нужен еще шлепок.
      Она не смогла сдержать улыбку. Ей нравились эти игры. И его комплименты тоже. После сегодняшней ночи Дженкинс наконец поверила, что ее тело желанно.
      – Нет, сэр. Я усвоила урок.
      – Ну и хорошо, – Ной притянул ее к себе. – Грейс, но ты ведь не будешь носить форму, да? Она хорошо смотрится на тебе, даже слишком, но совершенно не подходит для работы. Я скажу Бену, что в его форме можно только заниматься любовью, а выставлять девушек в ней – это преступление!
      – Конечно, не буду, – ее голос стал низким, когда она пробормотала. – Но я бы не хотела, чтобы Бен увидел, что на ней не хватает пуговиц.
      Форма оказалась мала, а Ной столь нетерпелив, что пуговицы валялись где-то на полу. Ной обнял ее.
      – Хочешь, я расскажу ему, как это произошло?
      Грейс ответила ему легким шлепком.
      – Даже не смей. Он и так меня дразнит.
      Харпер посерьезнел.
      – Грейс, если тебе нужна новая форма, то просто скажи об этом Бену. Ему наплевать на твой размер. Ты сама знаешь, что он никогда не пытался бы задеть тебя.
      – Знаю. У тебя очень милый брат, – Грейс по-прежнему не собиралась делиться с кем-то проблемами своего сложения. – К тому же сегодня утром я померила другую форму, и она мне подходит. Так что не нужно ему ничего говорить.
      Ной посмотрел на нее скептически.
      – Надень форму, и я вначале на тебя посмотрю. Не сердись, но у меня создается впечатление, что ты не понимаешь, как ты в ней сексуальна. Я не могу позволить тебе разгуливать в ней среди посетителей. Каждый захочет шлепнуть тебя по заду.
      – Ну и что? – удивилась Грейс. – Чего бояться? Они за это деньги платят.
      Глаза у Ноя стали круглыми. Грейс улыбнулась.
      – Да шучу, шучу.
      Харпер боялся одного, что другие мужчины будут смотреть на нее, и она им будет нравиться. Но раз Грейс так спокойна, то ей виднее.
      «В конце концов, – подумала Грейс, – ей двадцать пять, а ни один мужчина еще не пытался ухаживать за ней». У нее было много знакомых, приятных и добрых молодых людей, но ни один из них не пытался затащить ее в постель. Однако она решила, что этот комплимент насчет попки весьма мил. Грейс положила ладони на грудь Ноя.
      – Она мне подходит. Честно.
      – И все-таки мне это не очень нравится.
      Дженкинс покачала головой. Она любила его, но не могла позволить ему управлять ее жизнью.
      – Если ты заставишь свою бабушку ждать еще дольше, она станет гадать о том, чем это мы здесь занимаемся.
      – Да, на несколько минут похотливые мысли будут ей полезны. Она станет менее суровой.
      Смеясь, Грейс развернула Ноя и слегка подтолкнула его.
      – Иди-иди. Я выйду через десять минут.
      – Не торопись. Я отошлю бабушку куда надо, и когда ты оденешься, мы сможем спокойно позавтракать. Я даже сам приготовлю яйца.
 
      Ной вышел из комнаты, и Грейс вздохнула, закрыв за ним дверь. Она знала Агату достаточно хорошо и понимала, что та ни на дюйм не сдвинется с места, если сама не захочет. И Дженкинс была уверена, что она пришла не просто так.
      Войдя в квартиру, Агата первым делом сообщила Грейс, что у нее есть хороший план по примирению Ноя и Клары. Конечно, это сообщение не понравилось Грейс, но она постаралась не подать виду и не стала отговаривать Агату. Она оставалась спокойной до того момента, пока Агата не назвала Ноя пустоголовым эгоистом.
      Ной вошел в комнату вовремя, потому что Грейс готова была сама выпроводить Агату из квартиры. Грейс не нравилось то напряжение, которое возникало всякий раз, когда Агата со своим внуком находились в одной комнате. Грейс решила поторопиться и поскорее принять душ. Оставшись наедине, Ной и Агата могли наломать дров.
 
      Ной нашел Агату в большой комнате.
      – Агата, зачем ты пришла?
      Агата отложила сумочку в сторону и улыбнулась самой очаровательной улыбкой, на которую была способна.
      – Как я уже сказала, я пришла в гости к Грейс. Она мне нравится.
      – Ха! И поэтому ты ее уволила? Потому что она тебе так нравится?
      – В этом виноват ты.
      – Каким же это образом?
      Ной знал, что Агата была мастерицей переворачивать все с ног на голову, поэтому он не верил ни одному ее слову.
      Агата прошла к книжному шкафу и стала рассматривать корешки книг, которые читала Грейс. Она достала одну книгу, посвященную именам детей. Ной старался не смотреть на эту книгу.
      – Имена детей?
      Подняв бровь, как бы подчеркивая свою мысль, Агата добавила:
      – Ты ставишь меня в очень неудобное положение. Грейс – моя подруга и мой личный секретарь. А Клара – твоя невеста.
      Ной решил набраться терпения.
      – Бывшая невеста. Мне бы хотелось, чтобы ты это запомнила.
      Агата снисходительно кивнула.
      – Как бы там ни было, Клара все еще наш близкий друг, а ее родители нам как родственники. Я должна была хоть что-нибудь сделать, иначе наша репутация сильно пострадает. К сожалению, ты сам вынудил меня уволить Грейс. Это был единственный выход.
      Ной удивился, хотя был готов к любому повороту событий.
      – Это я ее выгнал?
      – Не будет спорить, – остановила его Агата. – Ты взрослый человек, сам понимаешь, что наемный работник должен знать свое место.
      – Я не понимаю тебя, Агата.
      Выходило, что все проблемы возникли из-за него. К тому же его очень смущала эта чертова книга. Он постарался не показать этого.
      – Я хочу выпить кофе, – сказал Ной. – Могу угостить.
      – Благодарю, – Агата сделала шаг вперед. – Грейс варит превосходный кофе.
      Ной стиснул зубы. Грейс была секретарем Агаты, и в ее обязанности не входило готовить кофе. Для этого у Агаты была домохозяйка.
      Они прошли на кухню. Из шкафчика над раковиной Ной взял две чашки и поставил их на стол. Он знал, что Агата любила кофе с сахаром и сливками, поэтому порылся на полках и нашел сахарницу с молочником.
      Чем дольше Ной находился в квартире Грейс, тем больше ему здесь нравилось. Небольшая, но светлая кухня была оклеена желтыми обоями, на полу лежал коврик небесно-голубого цвета. Банки для крупы были сделали в форме улыбающихся коров, а солонка и перечница – в виде маленьких поросят, один в шляпе, другой в цилиндре.
      Ной усмехнулся и взял со стола ломтик хрустящего бекона. После долгой ночи любви у него проснулся волчий аппетит. Ему не хотелось садиться за стол с Агатой, и он остался стоять около раковины. Ною нечего было сказать по поводу разрыва помолвки, поэтому он решил не затевать спор и сразу перейти к делу.
      – Надеюсь, ты заметила, что пришла не вовремя. У нас планы.
      – Какие? – спросила Агата ледяным тоном.
      – Это тебя не касается.
      Агата сделала вид, что полностью поглощена кофе. Наконец она произнесла:
      – Я еду в ресторан. Похоже, назревает бунт на корабле.
      Ной сделал вид, что ему все равно. Старые привычки трудно сломать – и он чуть было не начал расспрашивать, что произошло. Как отметила Грейс, в ресторане работали его друзья. Но теперь Ной должен был выбирать между своей свободой и друзьями. Похоже, вмешательство Агаты только усугубит ситуацию. Но Ною было наплевать.
      – Ты имеешь в виду, что бунт у тебя? Я не имею к этому отношения.
      – Только не говори мне, что тебе наплевать на это. Ной, я знаю тебя лучше, чем ты думаешь.
      Он медленно покачал головой.
      – Я не думаю, что ты вообще меня знаешь.
      Всего лишь мгновение у Агаты был ошарашенный вид. Но она тут же собралась и скрыла свою растерянность под маской воинственности.
      – Мне нужно возвращаться на работу, так что у меня мало времени. Ты ведь имеешь возможность видеть Грейс, когда хочешь.
      Последняя фраза больше походила на вопрос, и Ной насторожился. Ему хотелось знать, что задумала Агата.
      – Не совсем, – он не собирался оставлять Грейс наедине со своей бабушкой, пока не узнает, чего она хочет. – У Грейс новая работа, поэтому сегодня нет времени на приемы.
      Агата застыла.
      – Где она работает?
      Ною было интересно, как Агата отреагирует на его заявление, и, потягивая кофе, он сообщил:
      – В баре Бена, официанткой.
      Агата с громким стуком уронила на стол ложку. Она была искренне потрясена.
      – Что?!
      Агате эта новость понравилась еще меньше, чем Ною. Удовлетворенный ее реакцией, Ной стал рассказывать о новой работе Грейс.
      – Она начала работать вчера, и, насколько я могу судить, ей нравится.
      – Но это же полный абсурд!
      Ной пожал плечами, коварно добавив:
      – Видимо, по сравнению с ее прежней должностью, работа в баре для Грейс – просто забава.
      Так как предыдущая работа Дженкинс была у Агаты, то ей это замечание не пришлось по душе. Ной спрятал улыбку и сделал глоток кофе. Он понимал, почему Бену так нравилось выводить бабушку из себя. Определенно, заставить Агату снять маску холодной высокосветской дамы доставляло большое удовольствие.
      Ной продолжал распространяться о новой работе Грейс.
      – Она должна обслуживать столики, подавать еду и напитки. Не только днем, но также и ночью.
      Агата фыркнула, что выдавало в ней высшую степень негодования.
      – Это место не для Грейс. Я поговорю с Беном. Он у меня попляшет.
      – У Бена все под контролем, – перебил ее Ной раньше, чем она успела отклониться от темы. – Он все там переделал. Когда он покупал гостиницу, это действительно была забегаловка не лучшего толка. Но теперь все достаточно респектабельно.
      Ной не мог позволить Агате бросать упреки в сторону Бена. Но ему было приятно, что Агате также небезразлично положение Грейс. Однако ему следовало и раньше догадаться: все, кто сталкивался с Грейс, рано или поздно влюблялись в нее. Даже Агата не устояла. А сам он? Сам он любит Грейс. Но пока об этом ей не скажет.
      Агата посмотрела на внука с любопытством.
      – Все равно это не место для такой девушки, как Грейс. Что он себе позволяет! А главное, где был ты?
      – Ты же знаешь, что у Грейс твердый характер. Раз она решила, то сделает по-своему.
      – Нет. Ты слеп! Что ты о себе вообразил?! Что она будет бегать за тобой, как собачонка? Знай, что несмотря на профессионализм Бена, бар – не место для Грейс. Бен не способен контролировать своих посетителей.
      Ной все понял – прозвучавшая фраза была явным комплиментом в адрес Бена. Значит, Агата решила нанести удар в расчете поссорить Бена и Ноя. «Погоди, – подумал он, – я все передам Бену». Тот просто в обморок упадет от радости! Ной согласился:
      – Я тоже так считаю. Мужчины в баре бывают грубыми и нахальными. Грейс слишком открыта, слишком заботлива и наивна, чтобы иметь дело с пьяницами. А по вечерам в пятницу и на выходных в баре чаще всего бывают именно такие посетители.
      Агата ударила ладонью о стол.
      – Ной Харпер, если ты действительно понимаешь, насколько наивна Грейс, зачем же ты играешь ею?
      Черт! Агата коварна! Ной взял еще один кусочек бекона.
      – А почему ты так решила?
      – Решила что?
      – Что я с ней играю?
      – Ты бросишь ее, когда она тебе надоест.
      – Это тебя не касается, – сказал Ной. – Мои отношения с Грейс – мое личное дело.
      – Отношения подразумевают кое-что сверх того, что заметно постороннему взгляду. Так ты говоришь, что действительно заботишься о Грейс?
      – Я говорю, – сквозь зубы процедил Ной, – отстань!
      Агата вскочила, придя в гнев от такой грубости. Ной отодвинулся от стола. Он устал от разговора.
      – Грейс нуждается в опеке! – заявила Агата. – Я возьму это на себя!
      – Очень смешно! – сказал Ной. – В таком случае тебе надо записаться в общество милосердия.
      – Ты меня плохо знаешь, – сказала Агата.
      – Не смеши меня. Если ты придумала какую-нибудь пакость, то любой суд поставит тебя на место.
      – Ты собрался со мной судиться?!
      – Все, мне надоел это разговор! – Ной сделал вид, что собирается уходить. – Тебе лучше покинуть эту квартиру.
      – Я сама решу, что мне делать! – отрезала Агата.
      Она была обескуражена. Ной никогда не был таким грубым. «Похоже, – подумала она, – я теряю на него влияние».
      Раньше Ной старался угодить Агате. Очевидно, это было ошибкой. Он уже решил, что если у них и восстановятся нормальные отношения, то на этот раз он сам будет решать, что в них изменить.
      – Я хочу сделать тебе предложение, – сказала Агата.
      Ной удивился – неужели Агата пошла на попятную?
      – Какое предложение?
      – Несмотря на то, что ты упрямо отрицаешь это, я знаю, что ты любишь «Бистро Харпера», и ты мне там нужен. Я это признаю. Признаю и то, что между тобой и Кларой все кончено.
      – Слава Богу, – произнес Ной с облегчением.
      Агата сделала глубокий вдох и продолжила:
      – Я буду рада, если ты вернешься в семью. А снова возьму Грейс на работу.
      Ной выдавил из себя с опаской:
      – Да? И в чем же подвох?
      Агата остановила на нем внимательный взгляд.
      – Я хочу, чтобы ты женился на Грейс.
      Действительно, это предложение застало Ноя врасплох. Он выругался:
      – Черт тебя побери! Вечно ты все стараешься испортить.
      – Ну, пожалуй, это ты все портишь, – возразила Агата.
      Ной с такой силой ударил чашку об стол, что отвалилась ручка. Кофе расплескался по скатерти. Ной в бешенстве отвернулся.
      – Ты змея подколодная! Я так и знал!
      – Следите за своим языком, молодой человек! – Агата торжествовала.
      Ной сжал кулаки. Сколько раз он давал себе слово не связываться с Агатой. Никогда, ни при каких обстоятельствах Агате нельзя было верить. Это было аксиомой. Агата давно забыла, что такое искренность.
      Ной спросил жестким голосом:
      – Ты просто не можешь поверить в правильность моих поступков. Но так не бывает, не может один человек решать за другого. Пойми это!
      Агата махнула рукой.
      – Ты лучше сам подумай. Такой поворот дела остановит слухи о Кларе и сохранит репутацию Грейс. Спать с ней – это одно. Но если ты женишься, то все решат, что вы были увлечены любовью.
      – И к чертям собачьим! – выругался Ной.
      Агата повысила голос в раздражении.
      – Принимая во внимание ваши близкие отношения, я могу предположить, что ты хочешь жениться на Грейс.
      Ной давно все понял – Агата будет всячески вытягивать из него признание в собственных ошибках, а потом подведет логическую базу и заставит сделать по-своему.
      – Нет! – ответил Ной.
      Агата долго молчала, прежде чем задать очередной вопрос.
      – Почему же?
      – Потому что не хочу!
      – Ты распутен, как твой отец!
      Упоминание о Джонсоне было весьма некстати по одной причине: Агата оправдывала все его поступки, какими бы чудовищными они ни были.
      Ной сжал кулаки. Агата редко вспоминала о его отце, а это значило, что Агата в отчаянии.
      – Агата, ты мне надоела. Я сказал – нет! Я не нуждаюсь в твоем предложении, и я не хочу жениться на Грейс. Если я когда-нибудь женюсь, то на той женщине, которую выберу сам, а не на той, которую предложишь мне ты.
      – Ты даже не хочешь подумать над моим предложением?
      – Я не нуждаюсь в твоих подачках.
      Последнее время Ной только тем и занимался, что думал об их с Грейс отношениях, и до сих пор у него не было готово ни одного ответа на мучившие его вопросы.
      – Ресторан – не подачка. Это хорошие деньги. Это солидно и надежно.
      – Ах, оставь, сказал Ной. Что толку в пустых разговорах? Ты думаешь, я буду слушать свои стенания всю жизнь?
      – Когда я умру и ты получишь наследство, то можешь делать все, что хочешь, а сейчас тебе надо поступить разумно.
      – Нет, черт побери! Как ты мне надоела!
      – Если не хочешь жениться, то оставь ее в покое!
      – Я учту твои рекомендации.
      Ной знал, что ни за что на свете сейчас не бросит Грейс. Что толку, если они официально женаты? Множество людей несчастны в браке. Почему же надо следовать их примеру?!
      – Мы еще не услышали мнение самой Грейс, – сказала Агата. – Хочет ли она с тобой жить?
      Вдруг раздался голос Грейс:
      – Да!
      Ной стремительно повернулся. В дверях стояла Грейс. Ее лицо было очень бледным, глаза внимательно смотрели на него. В них затаилась боль. На Грейс было длинное свободное платье из мягкой зеленой ткани. Оно подчеркивало кремовый цвет ее кожи и большие темные глаза. Она стояла босиком, ее руки были скрещены на груди. Длинные волосы, еще влажные после душа, были аккуратно расчесаны и, перекинутые через плечо, покоились на груди.
      Ной шагнул к ней. Он невольно хотел уберечь ее от гнева Агаты.
      – Грейс!
      Она повернулась к Агате.
      – Агата, я хотела бы, чтобы ты ушла отсюда.
      Агата нервно сжимала свои тонкие руки.
      – И давно вы подслушиваете, юная леди?
      Грейс грустно улыбнулась.
      – Я услышала ваши голоса и поспешила одеться, потому что подумала, что вы обсуждаете мою жизнь… – ее слова оборвались, она покачала головой. – Впрочем, неважно. Я все слышала и я согласна с Ноем.
      Но Ной знал, что она хотела сказать – Грейс снова хотела защитить его от Агаты. Но защита требовалась ей самой. Харперу страшно захотелось выругаться, ударить кулаком о стол. Ему хотелось поднять Грейс на руки и обнять ее. Но она даже не смотрела на него, и эта внезапная отчужденность была странной.
      – Пожалуйста, Агата, – голова Грейс была высоко поднята, слова звучали очень мягко. – Думаю, вам стоит уйти.
      – Да, – Агата взглянула на Ноя.
      В ее лице были те же чувства, которые ощущал сейчас Ной. Ни Агата, ни Ной не хотели сделать больно Грейс. Она оказалась невольным свидетелем их словесной перепалки.
      – Да, – сказала Агата, – мне нужно идти. Надо решить некоторые вопросы в ресторане.
      Она обняла Грейс и даже поцеловала ее в щеку. Грейс отстранилась. Она редко бывала такой. Агата сделала вид, что ничего не произошло.
      – Грейс, если у тебя найдется время, я буду очень рада твоему приходу.
      В любой другой ситуации Ной был бы поражен нахальством своей бабушки. Она же сама уволила Грейс, а теперь приглашала ее в гости. Но сейчас он был слишком поглощен чувствами Грейс, чтобы замечать что-либо еще. Она проводила Агату. Ной молча стоял в дверном проеме кухни и наблюдал.
      Агата остановилась.
      – Грейс, я не хотела тебя обижать, но ты не знаешь Ноя…
      – Я знаю, – Грейс открыла дверь, – я все знаю…
      Агате больше нечего было сказать, и она ушла. Ее шаги не были столь уверенными, как обычно. На мгновение Ною даже стало тревожно за своею сварливую Агату.
      Грейс решила поджарить яйца. Харпер не мог пошевелиться. Он чувствовал себя так, словно совершил измену, и к этому чувству подмешивались вина и решимость. Грейс старалась не смотреть на него. Оба испытывали замешательство.
      – Я поджарю яйца.
      – Я же сказал, что сам их приготовлю.
      Она посмотрела куда-то через его плечо.
      – Хорошо. Я тогда сделаю тосты.
      Тон, которым она выразила согласие, был ужасным. Ной опустил руки и приосанился. Все не так плохо – Грейс даже разговаривает с ним.
      – Грейс, так ничего не получится.
      – Что не получится? – теперь ее взгляд остановился на его горле. Она явно избегала смотреть на него, но Харпер не собирался долго ждать.
      Ной покачал головой и взял ее за подбородок.
      – Ты злишься на меня и стараешься не показывать этого.
      Она взглянула ему в лицо.
      – Почему ты так думаешь?
      – Ты на меня даже не смотришь.
      – Смотрю.
      – Что-то вроде того, – согласился он. – Но не так, как обычно.
      Грейс протиснулась мимо него, чтобы взять соль. Ной почувствовал тепло ее тела. Ее грудь коснулась его груди, ее животик задел его бедро.
      – Если хочешь знать, то я в некотором замешательстве.
      – Я всегда хочу, чтобы ты говорила мне правду. Ты же знаешь.
      Она подошла к холодильнику и достала лоток яиц и масло.
      – Хорошо, – она выжидательно посмотрела на него. – Ты сам приготовишь или лучше я?
      Его душило нетерпение. Он снова хотел ее.
      – Я приготовлю эти чертовы яйца! – он подошел к плите, зажег горелку и поставил сковородку на огонь. – Скажи, из-за чего ты расстроилась?
      Грейс нахмурилась.
      – Твоя Агата хотела заставить тебя делать то, что ты не хочешь.
      Ной положил масло на горячую сковороду и мастерски разбил четыре яйца.
      – После сегодняшней ночи я думал, что ты поняла, что нет такого извращения, которого бы я не хотел проделать с тобой.
      Грейс опустила хлеб в тостер и стала смотреть на него, словно тосты нуждались в особом внимании.
      – В сексуальном плане, да. Это было наше соглашение.
      – Вот что я тебе скажу, Грейс. Я уже устал и меня просто тошнит от того, что ты швыряешь это соглашение мне в лицо.
      Грейс вспыхнула. Она повернулась к нему с зажатым в руке ножом для масла.
      – Это было твое соглашение! – она ткнула ножом в его сторону для пущей выразительности. – Ты предложил мне это, и все, что я сделала, – теперь Грейс направила нож на себя, – это приняла его.
      – Черт, поосторожней с ножом, а то порежешься!
      Ной отложил лопатку, которой переворачивал яйца, и забрал нож у Грейс. Она не хотела отдавать. И они немного поборолись. Наконец Грейс сдалась.
      – Ты даже в этом не хочешь уступать.
      – Ты прекрасно понимаешь, о чем я сейчас говорю, Грейс.
      Она высвободилась и поднялась на цыпочки. Ее глаза пылали яростью.
      – Да, ты четко выразился, спасибо.
      – Черт, – теперь он поймал ее за обе руки. – Я имею в виду не разговор с Агатой.
      Грейс нахмурилась.
      – Нет? Значит, ты говоришь о нашем договоре?
      – Прекрати называть это договором! – в его устах это слово звучало как ругательство.
      – Как же это назвать?
      – Зачем нам это вообще как-то называть? – спросил он, не найдя лучшего ответа. – Почему мы не можем просто жить и радоваться?
      – Вот я и радуюсь, – гневно ответила Грейс.
      Ной гладил ее руки, стараясь успокоить ее.
      – Правильно. Секс и только секс.
      Ее подбородок поднялся вверх.
      – Ты сказал, что хотел именно этого?
      – Да, именно секса.
      – Ты его получил?
      – Ну в общем, да… – он засмеялся.
      Когда Грейс раздражалась, она становилась неотразимой.
      – В последнее время я несколько раз вел себя по-дурацки.
      – Перестань, – она недвусмысленно покачала головой. – Ты не дурак. И в данном случае ты прав. Нечто большее между нами, чем секс – это было бы смешно.
      Настал черед Ноя замолчать от гнева. Он старался понять их отношения, а Грейс категорически отвергала их. Теперь в его лице не было и намека на улыбку.
      – Если уж ты так хочешь точности, то я сказал, что хочу горячего, изматывающего секса и женщину, которая смогла бы мне это дать, когда бы я ни попросил.
      Глаза Грейс потеплели, ее воинственность немного уменьшилась и сменилась пониманием, от которого у него всегда захватывало дыхание.
      – Да, я помню.
      Ной понизил голос, погладил ее плечи.
      – И ты все еще говоришь «да»?
      Грейс чувствовала пульс где-то в горле.
      – Я придерживаюсь своей стороны договора.
      Ной внезапно почувствовал запах яиц. Он отпустил Грейс и отошел, чтобы снять сковородку с плиты. Он выложил по два яйца на тарелки и выключил огонь.
      – Завтрак подождет.
      Грейс отступила на шаг назад.
      – Что ты собираешься делать? – спросила она.
      – Все, что захочу, так ведь, Грейс? – медленными четкими движениями он снял с себя рубашку. – Тебе так нравится напоминать мне о нашем договоре. Ты хочешь полностью придерживаться его. Отлично. Кто я такой, чтобы жаловаться?
      Она смотрела на его голую грудь, и ее дыхание участилось.
      – Ной, я…
      – Сними платье, Грейс.
      Она отступила к холодильнику и застыла. Харпер стал освобождать стол, не обращая на нее внимания.
      – Ной…
      Он положил руку на стол и попробовал раскачать его.
      – Думаю, нормально.
      Она с опаской посмотрела на стол широко раскрытыми глазами.
      – Ной, – напомнила она, – мы собирались завтракать.
      Ной слышал, как она учащенно дышала. Он посмотрел на нее и сказал:
      – Ты вкуснее любого завтрака.
      Она приоткрыла губы и сложила руки на животе.
      – Но я не привыкла не столе.
      – Продолжай, – сказал он.
      Она смутилась, стала неуверенной и возбужденной. Ее соски были видны сквозь мягкую ткань платья. Губы дрожали.
      Ной не знал точно, что он хотел доказать, но желание доказать это было сильным.
      – Можешь не отвечать. Главное, разденься.
      Она оглянулась. Посмотрела на готовую яичницу, на пустой стол, затем снова на него.
      – Ты зол?
      – Нет, – Ной расстегнул пуговицу и молнию на своих брюках, чтобы они не сдерживали его рвущийся наружу член. – Я возбужден. А это большая разница.
      Он сел, снял ботинки и носки. Грейс облизнула губы. Ее взгляд был прикован к обнаженному животу Ноя, к тому месту, где были расстегнуты брюки.
      – Нечем предохраняться.
      – Мы решим эту проблему. Поверь мне, Грейс, существуют способы, о которых ты даже и не догадываешься.
      Она была озадачена, нервничала. Ной откинулся на стуле, вытянул ноги и кивнул ей:
      – Раздевайся, Грейс.
      Харпер видел, что она полна желания, но ее сдерживает скромность.
      Было утро. Яркий солнечный свет вливался в окна. Они были в кухне – только вдвоем. Он больше ничего не говорил, только ждал и смотрел на нее. Медленным движением Грейс взяла подол платья и приподняла его. Открыла икры, колени, бедра. Ее лицо горело, дыхание участилось. Ной увидел ее белые трусики, живот, грудь. Она сняла платье через голову и теперь держала перед собой.
      – Брось его, – приказал он.
      Кусая губы, Грейс отвела руку с платьем в сторону и уронила его на пол.
      – Сними трусики.
      Его хриплый голос приказывал. Ной чувствовал себя повелителем, полным сил и устремленным к новым ощущениям сладострастия. Самое интересное, что только Грейс так на него влияла. Он подумал: «Буду ли я через десять лет так же сходить с ума от одной лишь мысли обладать ею?» А еще он подумал, будет ли он вообще с ней через десять лет?
      – Я жду, Грейс!
      Она нагнулась и начала снимать с себя белье.
      – Нет, подожди, – внезапно остановил ее Ной. Кровь бешено стучала в его голове. – Сначала повернись.
      Ее лицо вспыхнуло.
      – Ной, – запротестовала она.
      Он молча ждал. Грейс нахмурилась, мило покраснела и повернулась. Несколько секунд она стояла неподвижно, затем порывисто наклонилась и сняла белье. Увидев ее нежно-розовое влагалище, мягкую белую попку, Ной застонал. Она мгновенно выпрямилась. Ной потянулся и поймал ее за руку.
      – Иди сюда, Грейс.
      Словно зомби, она послушно подошла. Ной сжал ее между ног. Он взял в руки ее тяжелую грудь, потер возбужденные соски.
      – Наклонись, – сказал он.
      Она послушно наклонилась к нему, и он поймал губами ее левый сосок. Сжигаемая огнем его страсти, она вскрикнула и увидела, что его губы тянутся и к правой груди. Он ущипнул сосок, нежно сжал, потянул, затем с силой прикусил, спина ее выгнулась, и все естество загорелось ослепительным пламенем чистого восторга. В тот самый миг, когда она думала, что больше не вынесет этого, он прикусил посильней. Грейс застонала и обняла за плечи Ноя. У нее была такая большая и полная грудь. Он просто не мог оторваться от нее. Грейс прижалась к нему, ее сердце дико стучало.
      – На стол, Грейс, – Харпер не стал ждать, когда она подчинится, и поднял ее. Она оказалась сидящей напротив него, в то время как он остался сидеть на стуле. – Разведи ноги шире. Руки назад, а ноги положи на спинку стула, за мои плечи.
      Бедра Грейс оказались на уровне плеч Ноя. Его сердце неистово стучало. Он мягко развел ее колени, и Грейс немного откинулась назад для равновесия. Он сидел между ее раздвинутыми ногами. Широко открытыми глазами Ной разглядывал это роскошное пиршество.
      – Грейс, я хочу, чтобы ты смотрела на меня, – сказал он, заметив, что ее взгляд остановился на потолке. – Смотри на мое лицо своими большими глазами, или, – добавил он, приглаживая пальцами ее курчавые волоски, – на мои руки, где я касаюсь тебя.
      – Хорошо, – кивнув, прошептала она.
      Ной улыбнулся. Кончиками пальцев он развел ее губы.
      – Ты такая розовенькая.
      Он почувствовал, что девушка слегка вздрогнула, и заботливо взглянул на ее лицо.
      – Тебе больно?
      – Нет, – тихо выдохнула она.
      Ной стал осторожно водить пальцами, все больше открывая ее горячую пещерку. Все ее тело вздрагивало.
      – А так не больно? – он ввел в нее два пальца.
      Она глубоко вдохнула, откинув голову назад.
      – Смотри на меня, Грейс.
      Ной продолжал продвигаться. Его возбуждал вид своих темных, грубых пальцев, двигающихся в ней.
      – Ты такая нежная, и я боюсь сделать тебе больно.
      – Ты не делаешь мне больно, – хрипло сказала Грейс.
      Ной рассматривал выпуклость ее клитора, но пока еще не дотрагивался до него. Он хорошо знал свое дело, и у него было богатое воображение. Киска Грейс была влажная, и все тело Грейс пылало и жаждало соития. От возбуждения ее бедра подрагивали. А пахло от Грейс мылом, лосьоном и женским возбуждением.
      Неожиданно Ной спросил:
      – Что лучше, Грейс, мои пальцы или мой язык?
      И он наклонился, чтобы лизнуть ее. Ее бедра в ответ приподнялись ему навстречу. Ной исследовал каждую гладкую, мягкую складочку, пробуя ее на вкус. Затем он свернул язык вокруг ее клитора и потянул. Грейс задрожала, хрипло застонала. Она схватилась руками за край стола, потому что ей показалось, что комната сделала полный оборот вокруг оси. Одну руку Ной оставил в ее кисочке, а второй притронулся к ее груди. Ему не понадобилось много времени – Грейс вскрикнула, и у нее наступил оргазм. Ной еще не видел такой женщины, которая бы возбуждалась так быстро. Через мгновение она кричала. Она извивалась, ее грудь вздымалась. Ной поднялся. Он проклинал отсутствие презерватива, но пообещал Грейс быть осторожным. Она была такой влажной, горячей. Он вошел в нее – грубо и с самодовольством. Это понравилось Грейс. Она вскрикнула еще громче, и Ной прочитал в ее смятенных страстью глазах благодарность. Сердце исступленно билось, Он вошел в нее еще глубже. Грейс, как большая рыба, билась на столе. Ной сцепил руки под ее бедрами и стал двигаться все быстрее и быстрее, затем со стоном вышел из нее и кончил ей на живот. Ноги не слушались его, и он упал на стул.
      Грейс ошеломленно смотрела в потолок, затем перевела дыхание и что-то пробормотала. Ной засмеялся, но смех получился слабый и неровный. Грейс приподнялась и посмотрела на свой живот. Она увидела, что Ной сделал, и удивилась, потому что впервые видела сперму на своем животе.
      Улыбаясь, чувствуя себя на грани прострации, Ной ласкал ее бедра.
      – Я думаю, что сейчас бы я съел тебя. А затем яйца, Грейс. Где наши яйца?
      Ной снова опустился на стул в изнеможении. Грейс улыбнулась. Каждый раз она делала в сексе новое открытие. В этот раз ей понравилось лежать на столе. К тому же оказалось, что в такой позе она получает больше удовольствия. Ною не хотелось подниматься. Лучше всего было бы сейчас прижать к себе Грейс и так и остаться в ее объятиях. Но у него были обязанности. Ной вскочил, взял несколько бумажных салфеток, включил воду и сказал:
      – Не двигайся, Грейс. Сейчас я тебя вытру.
      Повернувшись к ней, Ной увидел, что ее глаза были закрыты, ноги свисали с края стола. Он провел мокрыми салфетками по ее животику.
      – Если бы я подавал тебя в ресторане, – пробормотал он, – мы стали бы миллиардерами.
      Грейс закрыла лицо руками, но он все равно услышал ее смех.
      Ной выбросил использованные салфетки, схватил Грейс под руки и потянул к себе.
      – И вот еще что, Грейс.
      – Да?
      Ее большие, все еще затуманенные глаза вопросительно моргнули. Пряди волос выбились из хвоста, что придало ее прическе беспорядочный вид. Ной пригладил несколько длинных локонов.
      – У тебя никогда не было секса, поэтому ты и не можешь знать. Но то, что у нас с тобой происходит, – он выбирал слова, стараясь заставить ее понять то, что он и сам не понимал до конца. – Это нечто другое.
      В ее лице появилось осторожное любопытство.
      – Как интересно, – произнесла она.
      Ной покачал головой, пытаясь найти правильный ответ.
      – Это лучше ее, большее, что было в моей жизни.
      Грейс провела пальцем по его груди.
      – Определенно большее, – согласилась она, намекая на свой вес.
      Он чуть не застонал.
      – Забудь то, что я сказал бабушке, ладно? Она ничего не понимает.
      Она мягко улыбнулась, принимая его слова, хоть и не была убеждена, что это так.
      – Ладно.
      Ной нахмурился. Любая другая женщина, которую он знал, потребовала бы объяснений. Но не Грейс. Она твердо придерживалась этой проклятой дистанции, которую он предложил, и на которую она с такой готовностью согласилась.
      Теперь он хотел большего. Он намечал планы. Его воображение работало, как ЭВМ. Он знал, что не должен подталкивать Грейс, пока сам не захочет сделать следующий шаг в сексе. Он подумал, что они исследуют секс. Это было здорово.

      Бен оглядел людей в ресторане. Ему было смешно. Грейс проработала неделю, и практически каждый вечер здесь был и Ной. Он караулил ее, как сторожевая собака, и рычал на каждого, кто посмел взглянуть на нее более одного раза. Рычать ему приходилось часто.
      Под присмотром Ноя Грейс расцвела и превратилась в уверенную красавицу. Сама этого не осознавая, она излучала такую земную, естественную сексуальность, и это заставляло Бена думать, что под ней и его братом горят простыни. Он даже спросил об этом Ноя, на что тот только ухмыльнулся, потому что давно заметил перемены в Грейс, Бен искренне радовался за брата.
      Изменилась не только Грейс – Ной также выглядел настолько довольным, насколько это было возможно, за исключением тех моментов, когда другие мужчины приближались к Грейс, а они подходили к ней часто. Большинство постоянных посетителей уже побывали под пристальным собственническим взглядом Ноя и были вынуждены вежливо отступить.
      Были и такие, которые не понимали, что Грейс тщательно охранялась. Она улыбалась, и они таяли. Они шутили и пытались флиртовать с ней, делали недвусмысленные предложения, которые Грейс либо игнорировала, либо отвергала. Бена это забавляло. Вместо того чтобы удалиться в свой номер после долгого рабочего дня, он оставался в ресторане и наблюдал за разворачивающимися событиями.
      Близилась полночь, до закрытия оставалось меньше часа. Но в баре все еще было много народу. Большинство из этих посетителей обслуживала Грейс. Она приносила хороший доход. Поэтому, когда Ной попросил Бена не ставить Грейс на работу по ночам и в выходные, он был слишком счастлив, чтобы отказать. К сожалению, на текущую неделю расписание было уже составлено, а Грейс и слышать не хотела о его изменении. После она будет меньше работать по ночам. Для Бена это была не проблема.
      Он освободил для Грейс выходные на эту неделю, чтобы она могла поехать с Ноем во Флориду. И снова Грейс поспорила с Беном, видя в свободных выходных проявление фаворитизма. Бен убедил ее, что ничего плохого в этом нет, ведь она приятельница его брата, кому же еще он должен покровительствовать – не чужим же людям.
      Бен решил поговорить с Ноем. Со стороны виднее – он был уверен, что Ной нуждался в Грейс более чем в ком-либо. По отношению к Кларе Ной всегда был очень внимателен. Но сейчас он буквально жил мыслями и чаяниями Грейс.
 
      Ной подошел к Бену.
      – Я знаю, почему я здесь, – сказал он шуетливо, оглядывая мужскую клиентуру. – А вот почему ты здесь? Каждый день, с утра до вечера. Пожалуй, я буду тебе платить как вышибале.
      – А я развлекаюсь. Не заметил? – спросил Ной. – Если я пойду к себе, то мне придется заниматься бумагами или смотреть телевизор. А здесь я наблюдаю за тобой и за Грейс.
      – Ты считаешь, что она порочна?
      – Кто?
      – Грейс, кто еще.
      – Нет, но у меня такое чувство, что я должен быть рядом с ней.
      Бен фыркнул, но спорить не стал. Он скрестил руки на груди и облокотился на стойку бара.
      Грейс пронеслась мимо них к столику, что-то вспомнила на полпути и поспешила обратно. Ее эффектная грудь будет прокладывала ей дорогу, а еще Грейс подпрыгивала, когда торопилась, что, очевидно, замечал каждый мужчина в зале. Прежде чем Ной успел сделать ей замечание, Грейс снова убежала куда-то.
      – Она много работает, – заметил Бен.
      – Пытается найти применение своей огромной энергии.
      Братья посмотрели друг на друга и рассмеялись.
      – Да уж, она не маленькая, – заметил Бен.
      – Особенно в той форме, которую ты ей дал.
      – Это ее преимущество трудно скрыть. Я не думаю, что одежда имеет какое-либо значение. У нее есть много других ценных качеств, которые не так-то легко найти сейчас.
      Ной хмыкнул и провел рукой по лицу. Он даже не успел утром побриться, потому что Грейс унеслась на работу, и ему пришлось бежать следом.
      – Я знаю, – согласился Ной.
      Двери бара открылись, и вошли трое мужчин. Они были одеты в поношенные джинсы, тесные футболки и грубую обувь. Они огляделись и сели за один из столиков, которые обслуживала Дженкинс. Ной поднялся со стула, его сердце бешено колотилось.
      Бен лишний раз убедился в правильности своих выводов – Ною надо платить за одно то, что он сидит здесь и наводит страх на необузданных посетителей. Однако в этот раз Ной ничего не сказал мужчинам. Он остановил Грейс посреди зала, приподнял ее подбородок и медленно поцеловал. Грейс чуть не уронила поднос. Ной посмотрел на новых посетителей и сел за пустой столик лицом к ним.
      Бену пришлось отвернуться, чтобы никто не увидел, как он улыбается. Если он когда-нибудь свяжется с женщиной, то пусть кто-нибудь сразу его пристрелит и избавит от такого несчастья – не потому, что Ной страдал, тем более что его чувство было не безответно. Просто Бен слишком любил разнообразие, чтобы сходить с ума от одной женщины. К двадцати девяти годам в нем оставалось слишком много игривости.
      В это время суток подавались только напитки, и Бен оглядел зал, убеждаясь, что все в порядке. Сегодня ресторан должен закрыть Гораций, работавший здесь чуть ли не с первых дней. Бен уже собрался подняться к себе, когда в зал вошли несколько человек, которые привлекли его внимание. Бен остановился и понял, что будут проблемы.
      Грейс стояла около бара, готовя заказы. Бен подошел к ней.
      – Это случайно не те ребята, которые работают в ресторане Агаты?
      Грейс обернулась, и на ее лице заиграла широкая улыбка.
      – Это Андрей, Энрике Делбторро и Бентон.
      Двоих из них Бен немного знал по отзывам Ноя. Андрей работал администратором, а Бентон – шеф-поваром. Третий посетитель был известен Бену благодаря своей репутации бабника. Бен покачал головой. Похоже, что спокойного вечера сегодня не будет.
      Грейс наблюдала, как вновь пришедшие осмотрели бар, увидели сидящего за столиком Ноя и подошли к нему. Она обрадовалась, что парни нашли его. Однако на лице Ноя не отразилось никакой радости по этому поводу. Они все еще неловко стояли около столика, когда подошла Грейс. Не обращая внимания на хмурый вид Ноя, она предложила им присесть.
      При звуке голоса Грейс Андрей повернулся и удивленно спросил:
      – Грейс? Что ты здесь делаешь?
      Грейс сделала реверанс.
      – Я здесь работаю.
      Бентон взял стул, с подозрением взглянул на него, словно ожидал увидеть на нем грязь, и сел.
      – Ну да, Ной сказал нам, что тебя уволили после того, как ты взяла на работу этого повара-кретина.
      Грейс вспыхнула.
      – Это не я взяла, а миссис Харпер, и уволили меня по другой причине.
      Андрей развернул стул и вытянул ноги.
      – Да? Что-то плохо верится.
      Грейс бросила на Ноя виноватый взгляд, который наверняка заметили все. Хотя Ной не старался скрывать их отношения, она не хотела рекламировать их. Энрике обошел ее. Его черные глаза смотрели на нее чересчур откровенно. Прежде чем Грейс отреагировала, Ной поднялся и спросил:
      – Что тебе надо, Делбторро?
      Энрике пожал плечами и указал рукой в сторону Андрея и Бентона.
      – Я с ними.
      После этих слов он улыбнулся Грейс. Дженкинс отметила, что его черные волосы были стянуты в хвостик, а в ухе сверкал довольно крупный бриллиант. Что-то в его темных глазах смущало ее. Ей захотелось взять Ноя за руку, но она сдержалась. После его разрыва с Кларой прошло еще слишком мало времени, и Грейс знала, что этот жест вызовет разнообразные домыслы.
      Ной посмотрел на своих собеседников.
      – Я уже сказал, что если возникнут проблемы, обращайтесь к Агате.
      – Это бессмысленно, – фыркнул Бентон. – Она не понимает, что в управлении рестораном есть свои нюансы.
      – Это не мои проблемы, – твердо сказал Ной.
      На лице Энрике Делбторро отразилось отвращение.
      – Клара говорила, что так и будет.
      Глаза Ноя стали ледяными, но губы улыбались.
      – Клара была права. Она проводит в зале каждый вечер.
      Андрей наклонил голову и сказал:
      – Я ни черта не понимаю, что здесь происходит.
      Грейс поспешно придвинула еще один стул:
      – Мистер Делбторро, устраивайтесь поудобнее, а я вам принесу чего-нибудь выпить.
      Ной перехватил стул у Грейс.
      – Он не остается, Грейс.
      Она нахмурилась и тихо спросила:
      – Что с тобой? Ты грубишь.
      Ной улыбнулся и легонько щелкнул ее по носу. Ему всегда становилось весело, когда она выходила из себя.
      – У меня на это свои причины.
      И эти причины, очевидно, не касались ее, раз он не объяснил их. Грейс рассердилась.
      – Ты устраиваешь сцену.
      Ной оглянулся и увидел, что так оно и было. Посетители в зале глазели на него с нескрываемым любопытством.
      – Кажется, вам пора закрываться?
      Грейс взглянула на часы.
      – Прости, но еще полчаса.
      – Ерунда!
      Андрей хлопнул Ноя по плечу.
      – Да ладно тебе, старик. Хотя бы выслушай нас. Черт, если ничего не изменится, я вынужден буду уволиться. Майкл уже ушел, Дин ищет новую работу.
      Бентон кивнул.
      – И я тоже.
      Ужаснувшись, Грейс повернулась к Ною.
      – В таком случае Агата потеряет «Бистро Харпера» очень быстро, а это все-таки был семейный бизнес.
      – Мне нет дела до «Бистро Харпера», – сказал Ной.
      – Ной… – попросила Грейс.
      Застонав, Ной опустился на стул.
      – Хорошо, я вас выслушаю. Но я не представляю, что, по вашему мнению, могу сделать. Я там больше не работаю, – и пристально посмотрев на Грейс, добавил: – Я хотел бы, чтобы кое-кто помнил об этом.
      Ничем не выдавая своего облегчения, Грейс приняла заказ на пиво, вино и скотч. Энрике Делбторро отказался, молча покачав головой. Он продолжал смотреть на нее загадочным проницательным взглядом.
      Около стойки Грейс ожидал Бен.
      – Что у вас происходит?
      – Не знаю, – она подготовила заказ и повернулась к Бену. – Что-то случилось в ресторане, и они хотят, чтобы Ной помог.
      Бен задумался, нахмурившись.
      – Агата тонет. Не удивительно, хотя я думал, что она дольше продержится.
      – Ресторан очень изменился, его атмосфера сейчас соответствует ценностям Ноя. С течением времени он многое изменил, но Агата не поняла этого. Видимо, она пытается вести дела в ресторане как всегда, расчищая путь бульдозером и требуя неукоснительного повиновения. Там это уже не сработает.
      Бен криво усмехнулся.
      – И это все?
      Краснея, Грейс пожала плечами.
      – Я не стала разбираться в тонкостях. Просто они по-разному подходят к делу.
      – С тех пор как ушел Ной, не прошло и двух недель.
      – Но он все время следил за тем, что там происходит. Без постоянного надзора все развалится. Мне жаль твою бабушку.
      Бен фыркнул.
      – Она сама создает себе проблемы.
      – Не нарочно. Она руководствовалась своей гордостью всю жизнь, и ей везло. Лично я считаю, что это вы с Ноем должны переубедить ее.
      Бен удивился таким солвам. Грейс взяла поднос и отошла, предоставив Бену подумать. Она не собиралась с ним спорить. Он лишь хотела, чтобы Ной и Бен подумали, как помириться с Агатой. Подойдя к столику, она услышала голос Ноя.
      – Я думаю, вы должны написать все это и представить Агате. Когда она поймет, что это не просто мелкие проблемы, ей всерьез придется обратить на них внимание.
      – Я пытался, – Андрей взял скотч и сделал большой глоток. – Спасибо, Грейс.
      Потягивая вино, Бентон подтвердил:
      – И это не принесло никакой пользы, – он взглянул на Ноя. – Она дала нам понять, что ты должен скоро вернуться.
      – Это невозможно, – сказал Ной, едва сдерживаясь.
      Энрике Делбторро развалился на стуле, у него был наглый и скучающий вид. Воротник его черной шелковой рубашки был расстегнут, открывая поросшую курчавыми волосами грудь и три серебряных цепочки.
      – Твоя бабушка считает, что скоро все пойдет по-старому, – произнес он.
      Ной проигнорировал его слова, потому что Делбторро явно намекал и на Клару, а Андрей сказал:
      – Прекрати, Делбторро!
      Энрике настойчиво спросил:
      – Это правда, что ты вернешься?
      Было ясно, что Энрике спрашивал не только о ресторане. Несмотря на то, что Ной постоянно повторял о разрыве с Кларой, Грейс все равно ожидала его ответа, затаив дыхание.
      – Моя бабушка не теряет надежды, – сказал Ной.
      Грейс повернулась, чтобы уйти, и заметила, как Энрике готов броситься на Ноя. У нее возникли сильные подозрения в искренности слов Делбторро. Зачем он сюда пришел? Чтобы позлить Клару, которую Грейс жалела. Честно говоря, ее родители были бы очень рады, если бы Ной женится на Кларе. Но разве Клара в таком случае могла быть счастлива? А Энрике слыл отъявленным бабником, и любить его было нелегко.
      Грейс помахала Бену и поспешила в заднюю комнату. Ей нужен был перерыв, чтобы отдохнуть и собраться с мыслями. Посетители расходились, и Бен был занят подсчетом дневной выручки.
      Грейс кинула мелочь в автомат и обессилено опустилась за круглый стол. Вытянула ноги и положила их на стул с другой стороны стола. Она едва успела пригубить прохладительный напиток, как дверь открылась, и в комнату вошел Энрике. Он увидел Грейс и медленно улыбнулся.
      – Энрике! Эта комната только для персонала, – затем ей в голову пришла новая мысль. – Ты искал туалет?
      Его дерзкий взгляд не давал ей покоя еще в зале. Он дернул плечами и прошел в комнату.
      – Я сказал приятелям, что пошел в туалет, а на самом деле я искал тебя.
      Грейс опустила ноги на пол и выпрямилась.
      – Зачем?
      – Necesito sentir tu piel contra la mia.
      Грейс нахмурилась. Ее испанский после колледжа был не очень хорош, но смысл фразы она поняла. «Я хочу почувствовать твою кожу на своей». Она погрозила Делбторро кулаком.
      – Не нарывайся на неприятности.
      – У меня кое-что есть в подарок для тебя.
      Его темные брови поднялись, и он восхищенно посмотрел на нее.
      Она ответила по-испански:
      – Я тебе уже ответила. За тебя здесь никто не заступится.
      – Ты знаешь испанский?
      – Не так хорошо, чтобы разговаривать на нем, но понять я тебя могу.
      – Тем лучше!
      Он обошел стол и встал около нее. Грейс подскочила со стула. Ей не хотелось, чтобы Энрике возвышался над ней.
      Он коснулся ее щеки и пробормотал:
      – Si tu fueras un postre, saborearia cada bocado, especialmente la crema azotada.
      Грейс отвела его руку.
      – Да как ты смеешь! Я не десерт и на мне нет никаких взбитых сливок!
      Он хитро посмотрел на нее, взглядом лаская ее тело.
      – Но я думаю, что ты очень сладкая, si?
      «Наверное, Ной все-таки был прав», – подумала Грейс. Она не знала, как справиться с действительно навязчивым мужчиной. Она была так смущена, что ей хотелось провалиться под землю. И до такой степени разозлилась, что готова была ударить Делбторро стулом по голове. Энрике попытался ее обнять. Грейс отступила назад, споткнулась и упала на стул. У нее в голове пронеслась мысль, что ей повезло, и она упала не на пол и не на руки Делбторро.
      Энрике наклонился к ней и прошептал:
      – Tu tienes un cuerpo de un Diosa.
      Это уже было слишком. Грейс оттолкнула его:
      – Ты осел, богини не бывают толстыми!
      – Я же предупреждал, чтобы ты так не говорила, – раздался голос Ноя, стоявшего в дверях.
      Грейс закрыла рот ладонью. Энрике отодвинулся от нее. Тон, с которым Ной говорил, и его поза казались спокойно-небрежными. Человек, не знавший его, не увидел бы сейчас в нем никакой угрозы. Но Грейс его знала, и она заметила напрягшиеся мышцы на его руках. Ноги Ноя были расположены так, словно в любой момент он был готов нанести удар. Глаза его сверкали синим пламенем.
      – Ной, – сдавленно произнесла Грейс. Она подскочила и встала между мужчинами. – Что бы ты ни собирался сейчас делать, лучше даже и не думай об этом.
      Он метнул взгляд в ее сторону и улыбнулся, только ничего смешного в его кривой усмешке не было.
      – Не в этот раз.
      Грейс почувствовала, как холод ледяной струйкой пробежал по ее спине.
      – Черт возьми, Ной, я не хочу, чтобы ты устраивал разборки на моей работе.
      В этот момент мимо Ноя, стоявшего в дверях, в комнату протиснулся Бен.
      – Грейс, я хозяин этого заведения, и лично я не прочь посмотреть, как Ной его отшлепает.
      – Бен! – возмутилась Грейс.
      Бен улыбнулся, взял ее за руку, чтобы увести из комнаты. Но прежде чем ее успели остановить, Грейс бросилась Ною на грудь и обвила его шею руками.
      – Ной пожалуйста, он ничего не сделал!
      Харпер попытался высвободиться, но не хотел сделать ей больно.
      – Грейс, мужчины должны отвечать за свои слова.
      – Нет, нет! – воскликнула Грейс.
      – Отойди, Грейс.
      – Нет, – она уткнулась лицом в его шею.
      – Я всего лишь стукну его пару раз, – увещевал ее Ной, пытаясь освободиться.
      Дженкинс лишь крепче обняла своего любимого.
      – Нет и нет! Ты никого не будешь бить, забудь об этом!
      Ной сдался со вздохом, больше напоминавшим рычание. Он подошел к Энрике. Грейс пыталась остановить его. Одной рукой он обнял Грейс, не столько пытаясь освободиться от ее рук, сколько защищая ее, а другой схватил Энрике за воротник. Судя по тому, как напряглись мышцы Ноя, Грейс поняла, что он поднял Энрике за воротник. Затем она услышала глухой звук удара тела о стену.
      – Я повторять не буду, Делбторро, – голос Ноя звучал низко и так четко, что Грейс вздрогнула. – Тронешь ее хоть раз или хотя бы посмотришь на нее снова, я убью тебя.
      Грейс была разочарована. Теперь каждый дурак в ресторане Агаты будет знать об их взаимоотношениях.
      К удивлению Грейс, Энрике не бросился наутек.
      – Ты же не защищал в свое время Клару, – упрекнул он.
      – Нет, и не собирался, – Ной снова прижал Энрике в стене. Он начал кое о чем догадываться. – Но не надейся, что тебе удастся обмануть меня. Ты хотел Клару, ты ее получил. Вот и довольствуйся этим, а если ты снова подойдешь к Грейс, я тебя убью.
      Грейс чувствовала, что еще мгновение – и драки не избежать, поэтому она еще крепче вцепилась в Ноя.
      – А если я не довольствуюсь? – спросил Энрике, откинув за спину черные волосы.
      От удивления Грейс разняла руки, чтобы повернуться и сказать Энрике, что она о нем думает.
      – Энрике, ты с ума сошел?!
      – Это не я сошел с ума, а ты!
      – Еще слово, и я набью тебе морду, – предупредил Ной.
      В этот момент в коридоре раздались шаги, и все посмотрели в сторону коридора. Бен был удивлен так, что забыл закрыть рот. У всех одновременно вырвался возглас удивления, потому что в комнату вошла Клара.
      При виде Энрике Делбторро ее большие голубые глаза наполнились слезами, а губы задрожали. Ной отпустил Энрике и обнял Грейс за талию. Его рука была нежнее бархата. Ной наклонился и поцеловал Грейс в щеку. Подобная демонстрация нежности не ускользнула от Клары. Она сделала надменное лицо. Грейс испытала сочувствие к сопернице. Один Энрике Делбторро смотрел на Клару с таким видом, словно из воздуха материализовался дьявол.
      – Mi amor…
      В течение нескольких мгновений Грейс была уверена, что Клара упадет в обморок. Однако Клара улыбнулась ей самой очаровательной улыбкой.
      – Ты… ты сукин сын!
      – Клара… – смущенно произнес Энрике. – Это совсем не то, что ты думаешь. Мы просто поспорили.
      – Да, и тебе набили морду.
      – Ну положим, еще не набили.
      – Но могли, – рассмеялся Бен, который вовсе не хотел лишнего шума.
      – Я подозревала тебя в неверности, но волочиться за Грейс. Хм… – она окинула Грейс презрительным взглядом.
      – Клара, ты лучше расскажи, что ты моя любовница.
      – Какая по счету? – холодно спросила Клара.
      Энрике Делбторро расплылся в самодовольной ухмылке.
      – Не будем усложнять жизнь. Вся жизнь – игра!
      – Наши игры с тобой закончились!
      – Побежишь к Полю?!
      Клара вспыхнула. Она оберегала свою тайну.
      – Идиот! – крикнула Клара и выскочила из комнаты.
      Бен с отвращением посмотрел на Энрике. Ной лишь нахмурился, а Грейс высвободилась из его объятий.
      – Ты болван, Энрике! – воскликнула она.
      Не раздумывая, она подскочила к Энрике и ударила его прямо в нос. Тот взвыл. Ной уставился на девушку и удивленно произнес:
      – Грейс! Ты, оказывается, шалунья.
      Бен покатывался со смеху. Тряся ушибленной рукой, Грейс сказала:
      – Бен, ты можешь тоже приложиться, если хочешь. Этот подонок заслужил.
      Видя такой оборот дела, Энрике схватился за окровавленный нос и устремился вон из комнаты, не обращая ни на кого внимания и зовя Клару.
      Бен нахмурил брови.
      – Слава Богу, что ей хватило ума уйти через кухню, а то бы это шоу могло посоперничать с выступлениями Энрике в ресторане.
      Грейс повернулась к Бену, разъяренная его очевидным равнодушием. Он поднял руки вверх.
      – Только не бей меня, о прекрасный боксер!
      Грейс все-таки хотела его ударить, но у нее слишком болела рука.
      Бен засмеялся:
      – Черт, у меня такое впечатление, словно я смотрю мыльную оперу. Или, может, я сплю?
      Ной ткнул его в бок и попытался снова обнять Грейс.
      – Дай мне руку. Болит? – заботливо спросил он.
      Грейс отстранилась.
      – Ной, ты должен пойти и проверить, все ли у них в порядке.
      Он покачал головой.
      – Ну уж нет.
      – Она твой друг.
      – Это их личное дело, Клары и Делбторро.
      Дженкинс нахмурилась:
      – Но он обидел ее.
      Ной снова взял ее руку, осмотрел ее пальчики.
      – Клара – большая девочка. Она выбрала его, хотя они ссориться по три раза на день.
      Грейс вырвала руки из его ладоней. Ной недоуменно уставился на нее.
      – Черт возьми, Грейс!
      Грейс вышла из комнаты. Ною ничего не оставалось, как идти за ней. Бен усмехнулся и последовал следом.
      – Признаю, мне любопытно, чем это все закончится, – пробормотал он.
      Грейс слышала, как браться идут следом. Энрике и Клара были в кухне. Он прикладывал полотенце к носу и что-то бессвязно говорил на смешанном испанском и английском. Клара не очень настойчиво пыталась оттолкнуть его правую руку.
      – Забудь об этом, – она изящно фыркнула. – Да, нужно было хорошенько подумать, прежде чем доверять такому типу, как ты. Недаром тебя зовут Быком.
      – Но не я же выбрал себе это прозвище!
      – Нет, – торжествующе признала Клара. – Но ты выбрал соответствующую ему жизнь.
      Энрике Делбторро покачал головой. Его обычно высокий голос стал низким из-за разбитого носа и полотенца, которое он прижимал к лицу.
      – Это ты стыдишься нашей любви. Ведь ты сама велела мне продолжать флиртовать с другими девушками, чтобы никто не догадался.
      Лицо Клары вытянулось.
      – Ты совсем спятил. Я никогда не говорила тебе заигрывать с ней! – через его плечо она ткнула рукой в сторону Грейс.
      Грейс поспешила объясниться.
      – Он просто хотел досадить Ною, так как злился за то, что он не дрался за тебя.
      – Si, si! – кивал Энрике.
      Клара, так же, как и Ной с Беном, была настроена скептически.
      – И после всего того, что я услышала, я должна поверить в это? Я не такая дура, Энрике. Ты сказал, что у тебя есть еще женщины.
      – Нет, нет, – пробормотал Энрике. А свои слова о Поле я беру назад. Я все придумал. – Tu eres el aire que respiro.
      Грейс решила, что Клара не поняла, что он говорит, и наклонилась к ней, чтобы перевести:
      – Ты – воздух, которым я дышу.
      На этот раз Клара дала пощечину Энрике, и он отпустил ее.
      – Почему ты всегда говоришь по-испански, когда хочешь соблазнить меня? – вздохнула она.
      Он махнул рукой, указывая на свою голову.
      – Когда я хочу тебя, я не могу думать по-английски. А я всегда хочу тебя.
      Выражение ее лица смягчилось, и Клара вздохнула свободнее.
      – И сейчас?
      – Si, – дрожащей рукой Энрике погладил Клару по щеке. – Neces tio probable.
      Недоверчиво нахмурившись, Клара посмотрела на Грейс. Та улыбнулась и произнесла:
      – Мне нужно попробовать тебя.
      Бен толкнул Ноя в бок.
      – Я никогда не слышал, чтобы Грейс говорила непристойности другой женщине. Это вроде как исключение, а?
      Ной дал Бену легкий подзатыльник.
      Энрике придвинулся к Кларе. Он не решился поцеловать ее из-за разбитого носа, который был в крови, а обнял и шепнул на ухо:
      – Yo estube solamente medio vivo hasta el momenta en que te conosi.
      Вполголоса Грейс перевела:
      – До встречи с тобой я был жив лишь наполовину.
      Ее собственное сердце дрожало. Боже мой, как романтично! Разумеется, Клара растаяла.
      – О, Энрике.
      – Yo te amo.
      Объяснение в любви поняли все, поэтому Грейс не стала его переводить.
      Энрике притянул Клару к своей груди и стал бормотать смесь мягких испанских извинений и слов глубокой привязанности. Довольная проделанной работой, Грейс подошла к раковине, взяла чистое полотенце и протянула его Энрике. Его черные глаза торжествующе посмотрели на нее.
      – Gracias.
      Широко улыбаясь, она повернулась к Ною. Ее глаза блестели от слез.
      – Разве любовь не величественна?!
      Бен посмотрел в потолок и засвистел. Улыбаясь, Ной прижал ее к себе.
      – Это ты величественна, – уводя ее из кухни, он сказал: – Я никак не могу поверить, что ты не разрешила мне ударить его. Зато ты сама не отступила.
      Грейс покраснела, особенно после того, как за ее спиной вновь раздался свист Бена.
      – Я вышла из себя, – она потрясла рукой, надеясь на сочувствие. – И мне больно, так что, поверь мне, я больше так делать не буду.
      Ной взял ее руку и поцеловал пальчики.
      – Если Бен согласен объявить приход ночи, то я забираю тебя домой и сделаю так, чтобы ты почувствовала себя лучше.
      Бен великодушно махнул рукой.
      – Давай, Грейс. Все равно уже пора закрываться.
      – Ты уверен? – в обычное время Грейс осталась бы до закрытия бара. Но сегодняшний вечер был полон событий, а завтра утром они с Ноем должны были ехать во Флориду. Грейс была так возбуждена, что едва могла сдерживать себя.
      Бен наклонился к ней и поцеловал в лоб.
      – Я согласен. Но только не забудь свои чаевые.
      Пока Грейс собирала деньги с пустых столиков, Ной попрощался с Бентоном и Андреем.
      Спустя несколько минут появился Энрике. Он больше не держался за свой покрасневший и распухший нос. Андрей недоверчиво посмотрел на Энрике.
      – Ты преодолевал полосу препятствий?
      Энрике промолчал. Клара не появилась. Грейс подумала, что они с Энрике все еще должны скрывать свои отношения. Она покачала головой, на этот раз в знак сочувствия.
      Андрей и его приятели еще не ушли, когда Ной позвал:
      – Грейс, ты готова?
      Она удивленно посмотрела на него.
      – Да.
      – Тогда идем. Идемте все вместе.
      Грейс подошла к нему. Рука Ноя обвила ее талию. Его действия показали всем, что они влюблены. Брови Андрея поднялись, Бентон усмехнулся. Энрике отвернулся в сторону.
      – Мы с Грейс едем на выходные во Флориду, – сказал Ной. – Когда я вернусь, я подумаю, что могу сделать для ресторана.
      – Слава Богу, – пробормотал Андрей, удивленный тем, что Ной ухаживает не за Кларой, а за Грейс.
      – Я ничего не обещаю, – предупредил Ной Андрея. – Но Грейс заставляет меня наладить работу в ресторане, а я не хочу ее разочаровывать. Так что посмотрим, что я смогу сделать.
      Грейс шла молча, думая над поступком и словами Ноя. Получалось так, словно ее желания были важны для него. Это было приятно, но в то же время Грейс не хотела, чтобы Ной ради нее делал то, чего не сделал бы для себя.
      За один вечер очень многое изменилось. Грейс не понимала до конца, что это значило, но эти перемены заставили ее сердце трепетать и заронили в душу глупые надежды. Потому что чем больше времени проводила она рядом с Ноем, тем сильнее ей хотелось провести с ним всю свою жизнь. Но с самого начала Ной был честен – ему нужен был секс, и только секс.
      Она не заставит его пожалеть об их договоре.

      Дом стол на холме, и из окон открывался замечательный вид на бухту.
      – Клара – дура!
      Ной не хотел говорить этого вслух, но сейчас, глядя на то, как Дженкинс разбирала свою большую сумку, его внезапно озарила мысль – да ведь он влюблен в Грейс и, может быть, всегда любил ее. Грейс положила на стол батон и осуждающе посмотрела на Ноя.
      – Я не думала, что ты такой злопамятный.
      – Вовсе нет, – ответил Ной.
      – Через год ты будешь вспоминать эту историю с юмором.
      – Возможно, – согласился Ной.
      Ему нравилось все, что говорила и делала Грейс. Еще маленьким ребенком Ной думал о том, что ему необходимо для полного счастья. Он наметил себе план жизни и с необыкновенным упорством осуществлял его. Ему хотелось иметь большую дружную семью, и теперь он впервые подумал, что сможет осуществить свою мечту. Долгие годы для него это было неосуществимо. Еще Ной решил стать обеспеченным человеком, чтобы у него был свой дом и хорошие, удобные вещи. Теперь у него было несколько собственных домов, но ни в одном из них он не чувствовал себя, как дома. Но теперь все изменилось – у него появилась Грейс. Она, словно лучик света, вошла в его жизнь. Ной знал, что Грейс сделает его жизнь уютной и комфортной. Теперь у Ноя была дорогая одежда, которую шил его личный портной. Агата утверждала, что хорошая одежда необходима для того, чтобы производить лучшее впечатление. Она развила его природный вкус и научила выбирать одежду. Ной улыбнулся, вспомнив ее уроки эстетики. Как назидательно Агата рассказывала ему о самом необходимом.
      Ной чувствовал, что с каждым днем все сильнее и сильнее привязывается к Грейс. В этом была и слабая сторона, которая заключалась в том, что рано или поздно он не сможет обходиться без ее. А это означало лишь одно – женитьбу. Ной поймал себя на мысли, что еще до того, как Грейс оказалась в его постели, она уже была в его сердце.
      Однако с другой стороны, он не мог абсолютно трезво рассуждать на подобные темы. Он только знал, что до того, как познакомился с Грейс ближе, его жизнь была сплошной вереницей неудач. Вряд ли он до конца осознавал, насколько ему нравится работа в ресторане. Он ведь не собирался всю жизнь заниматься этим. Или обручение с распутной Кларой. Единственное, что понял Ной, – не надо бояться своих чувств, надо больше доверять им, и тогда все будет нормально.
      Грейс посмотрела на него. Предстоящая прогулка на пляж радовала ее.
      – Понятно, что Клара боится, но, знаешь, мне кажется, что Энрике действительно любит ее. И ему больно, что она изменяла и ему.
      – Ты думаешь, она порочна?
      – Я думаю, что она не нашла своего мужчину.
      – А мне кажется, что положение, когда она должна прятаться тот всех, привело ее к многочисленным ошибкам.
      – Ну не такие уж это и ошибки. В наше время и не такое бывает.
      – Я думаю, что она нашла в Энрике того, кого искала.
      В тоне Дженкинс не было обвинения, ничего такого, что показало бы ее отношение к сложившейся ситуации. Ной получал большое удовольствие от их сексуальной игры в хозяина и рабыню, но с каждой днем запутывался все больше и больше в своих чувствах.
      – Грейс, а ты бы могла быть с человеком, которого стыдишься?
      Она быстро взглянула на него, бросив на кровать сумку, которую почти распаковала, и ответила:
      – Конечно, нет, – на какое-то мгновение она смутилась. Затем продолжила раскладывать вещи.
      Харпер облокотился на шкаф и внимательно посмотрел на нее.
      – Грейс…
      – Да?
      – У тебя дома в шкафу стоит книга о детях.
      Она подняла голову, их взгляды встретились. Грейс залилась краской и вздрогнула:
      – Она старая.
      – Я видел.
      Грейс решила, что он очень странно шутит.
      – Я купила ее, когда мне было двадцать лет.
      – Зачем?
      Пожав плечами, она сказала:
      – Многие мои знакомые девушки встречались с кем-то, обручались, выходили замуж. Поэтому и я думала о том же.
      Ной подошел к Грейс. Быть рядом с ней и не касаться ее было выше его сил, особенно обсуждая такие странные темы, как книги о детях. Грейс в роли любящей мамы. Грейс с младенцем на руках. Сердце Харпера сжалось. Похоже, он теряет голову.
      – А что ты сама думаешь о детях?
      Грейс с удивлением взглянула на него. Неужели он хочет завести ребенка? Но тогда она должна стать его женой. «Нет, этого не может быть», – подумала она.
      Грейс ответила, скрывая свои чувства.
      – Я счастлива тем, что есть, – она протянула руку к Ною. – Очень счастлива.
      Ной не привык к таким женщинам. И хотя опыт у него был небогатый, он рассуждал примерно так: «Каждая женщина хочет выйти замуж и родить ребенка». Даже развратная Клара удосужилась рассуждать о детях. Она подробно описала, какую детскую хотела бы для своего первенца. Всего она планировала иметь одну девочку и двух мальчиков. С Грейс оказалось все не так. Не только потому, что у нее гораздо больше комплексов, чем у Клары, но и потому, что она была сильнее. Единственной причиной, по которой она вышла бы замуж, была любовь.
      Любила ли его Грейс? Ной смотрел на нее, гадая, не был ли ее уклончивый ответ тонким способом дать ему понять, что она не прочь выйти замуж. Он знал, что Грейс беспокоилась и заботилась о нем. Он прекрасно помнил, как она ринулась на его защиту. Память об этом будет жить в нем вечно. Но хочет ли она связать с ним свою жизнь? Что мог он ей предложить, кроме безудержного секса? Ее не волновало его прошлое, и он знал, что точно так же для нее не имело значения и его богатство. Что нашла она в нем? Что искала? Несомненно – любви.
      Ной попробовал пойти другим путем.
      – Похоже, моя бабушка считает, что мы должны подумать о свадьбе.
      Грейс сделала вид, что ее интересует, как лежит белье на полке в шкафу. Потом она открыла дверь и вышла на балкон, откуда открывался великолепный вид на океан. Утренний бриз приносил прохладу. Конечно, она сбежала, чтобы не отвечать на прямые вопросы Ноя. Глухо шумел океан. Воздух был влажным и свежим. Листья пальм колебались. Ной вышел вслед за ней. Грейс подняла лицо к солнцу и, услышав, что он приблизился, спросила:
      – Красиво, правда?
      Ной положил руки на перила по обе стороны ее талии, прижался грудью к ее спине и поцеловал ее ушко. И очень нежно проговорил:
      – Это ты красивая, Грейс.
      Даже не видя ее лица, он знал, что она улыбнулась. Он почувствовал, что ей надо было несколько секунд побыть одной.
      – Мы правда будем заниматься любовью в воде? – спросила она.
      Он поцеловал ее в шею.
      – Мы будем заниматься любовью там, где ты захочешь.
      Она положила голову ему на плечо.
      – А где бы хотел ты?
      Ной задумался.
      – Знаешь, когда я был совсем молодым, я был готов заниматься этим где угодно. В парке, в театре, на переднем или на заднем сиденье автомобиля. Однажды я взял девушку в метро – прямо перед сидящими пассажирами.
      – Ной!
      Он прижался к ней.
      – Тогда секс был таким скучным, приземленным. Мне нужен был толчок, чтобы завестись.
      Локоть Грейс уперся ему в бок.
      – Так ты хочешь сказать, что секс в океане ничего особенного для тебя не представляет?
      Ной усмехнулся и крепче обнял ее.
      – Я хочу сказать, что секс с тобой прекрасен везде. И я жажду его все сильнее, сколько бы раз мы этим ни занимались.
      Грейс в очередной раз удивилась. Она что-то произнесла, и уже по тону голоса Ной понял, что она возбуждена. Он положил руки на ее живот. Грейс всегда была теплой и мягкой. Если им нужен был секс, то лучшего места придумать было нельзя.
      – Прямо здесь, Грейс? – бриз играл ее волосами, несколько прядей упали на лицо. Ной прижал ее к своей груди, чувствуя, как напрягся его член, как забилось сердце. – Ты будешь смотреть на океан, а я буду входить в тебя. Глубоко и нежно, но вначале я возбужу тебя ласками.
      Он прикоснулся к ней:
      – Здесь нас увидят… – сказала Грейс.
      – Ну и что, – ответил Ной. – Я от этого еще больше возбуждаюсь.
      Она прижались к нему. На ней было лишь легкое платье, и он чувствовал ее горячее тело сквозь тонкую ткань. Это было великолепное чувство. У нее перехватило дыхание.
      – Я согласна, – сказала она.
      Ной чуть было не рассмеялся. Она никогда не отказывала ему, всегда была готова отдаться и делать то, что он скажет. И это его восхищало.
      – Ты сможешь вести себя тихо? – спросил он. – А то люди на пляже начнут интересоваться, чем это ты занимаешься, издавая те замечательные звуки, которые я так люблю.
      – Я буду вести себя тихо, – пообещала она, потершись об него.
      Ной поднял ее платье, обнял ее бедра и ее попку. Потом снял трусики. Все это время он продолжал целовать ее шею, ушки, плечи, волосы, затем, когда Грейс уже возбудилась, он расстегнул брюки. Не торопясь, он надел презерватив, полагая, что от этой паузы Грейс возбудится еще больше. Тем более, что она как всегда с интересом наблюдала за его действиями. Потом он сказа:
      – Грейс, повернись ко мне спиной и наклонись.
      Она улыбнулась и сделала то, что он попросил.
      Прежде чем войти в нее, Ной сказал неожиданно для себя то, что, наверное, не мог не сказать в такой момент:
      – Ты будешь прекрасной мамой, Грейс.
      – Да, милый, – согласилась она.
      Она держалась за решетки балкона и смотрела на океан. На пляже было много народа, и отсюда людей было трудно разглядеть.
      – Грейси, расставь ноги пошире, – сказал Ной.
      Ной положил одну руку ей между ног, а другой – зажал ее рот. Через несколько минут он сам прижался лицом к ее плечу, чтобы скрыть свои стоны. Они оба тяжело навалились на перила.
      Через некоторое время Грейс засмеялась.
      – Ной, – прошептала она, – на нас обратили внимание.
      – Не могу, – простонал Ной.
      Ноги не слушались его, и если бы он сделал хоть один шаг, то непременно упал бы.
      – На нас смотрят, – настаивала она.
      Ной приоткрыл один глаз. Точно, люди на пляже с любопытством смотрели в их сторону. Он улыбнулся.
      – Любопытно! Отлично! Я хочу, чтобы все видели твою попку! Они просто завидуют мне, что это именно я здесь с тобой. – Все это время он был в ней.
      – Я согласна, – выдохнула Грейс, – но если ты сделаешь еще одно движение, я вылечу наружу.
      Он выскользнул из нее. Он думал о них двоих и о детях, пока Грейс вытирала его член и застегивала ему молнию на брюках. Внезапно он обнял ее и неожиданно сказал:
      – Грейс, выходи за меня замуж.
      Ной сам получил удовольствие от своих слов. Но Грейс промолчала. Не следовало говорить этого в момент, когда они не остыли после секса. Да и секс на балконе ей не особенно понравился – Грейс не кончила. Ей только хотелось доставить удовольствие Ною. Но даже такой секс ей понравился – прежде всего своей необычностью. А фраза Ноя и замужестве оказалась как нельзя некстати, потому что попахивала мелодраматичностью. И правда, чего не скажешь в момент любви. Так рассуждала Грейс.
      Грейс резко повернулась, чтобы взглянуть в его лицо. Она едва не споткнулась, и вообще она чувствовала себя голой без нижнего белья. Он попытался поймать ее взгляд. У нее были больные глаза.
      – Минуточку, дорогой.
      Ной наклонился, поднял ее белье. Не произнеся ни слова, она прошмыгнула мимо него в спальню.
      – Мы играем в пятнашки? – спросил он и направился вслед за ней.
      Грейс ходила по комнате взад-вперед. Нелегко было признать, но впервые с женщиной Ной чувствовал себя не очень уверенно. Грейс явно не обрадовалась его предложению. Скорее, она выглядела ошарашенной, и видно было, что ей не по себе. Он почувствовал страшную опустошенность от того, что Грейс может отказать ему.
      – Грейси…
      Она повернулась к нему, ее руки были нервно сжаты.
      – Мэтью Дин и Джессика Мэри.
      – Что?
      – Это имена из той книги. Я хотела двух детей, мальчика и девочку. Мэт и Джесси.
      Ной внимательно смотрел на нее.
      – Хорошие имена. Мне нравятся.
      – Я знаю, что так может и не получиться – мальчик и девочка. Это ведь только в идеале. Если будет два мальчика или две девочки, я все равно буду в восторге. Я просто не хотела останавливаться на одном ребенке, – она серьезно посмотрела на него. – Дети не должны быть одиноки.
      – Согласен.
      Его бы устроила и толпа детишек, если только их матерью будет Грейс.
      – Я представляла себе, что это будут обычные здоровые, радостные дети. Они будут бегать, шуметь, а я буду рада проводить с ними все свое время.
      Ною это тоже понравилось бы.
      – Я уже сказал, что из тебя выйдет замечательная мама.
      – Надеюсь, – Грейс наклонила голову, ее голос стал низким. – Ной, я не могу выйти за тебя замуж.
      – Почему? – удивился он. Ее слова ранили его в самое сердце.
      – Потому что мы не знаем сами себя.
      – Ты сомневаешься, что из меня выйдет хороший отец? Ну, я никогда им не был, так что не знаю, как это должно быть.
      – Нет! – она встала перед ним, напряженная и разгневанная. – Это не так! Я уверена, что ты будешь замечательным отцом. Ты будешь любить своих детей, и воспитывать их, но…
      – Значит, ты думаешь, что я буду никудышным мужем?! – перебил он ее. – Не ожидал от тебя этого.
      Ной обиделся. Он решил, что слишком плох для Грейс. Грейс потерла свой носик.
      – Ты будешь замечательным мужем, – и добавила с горечью в голосе: – Как ты мог сомневаться в этом?
      – А что мне остается думать, Грейс?
      Она ответила с раздражением:
      – Ной, дело не в тебе. Дело во мне. Вся моя жизнь была скучной. Никто не обращал на меня внимания.
      – Мне трудно в это поверить, Грейс.
      Она покачала головой так энергично, что ее волосы рассыпались по плечам.
      – Да, это так. Мои родители были разочарованы во мне. В противоположность им я была толстой и робкой. Другие дети не дружили со мной. А мальчики никогда не обращали на меня внимания.
      – Я обратил внимание, что ты сторонишься мужчин.
      – Да. Но ты – первый мужчина, которому я была нужна. А теперь меня стали замечать и другие. Это очень ново и очень интересно. Больше, чем интересно.
      Ной был очень удивлен.
      – Ты хочешь быть с другими мужчинами?
      – Нет, конечно! – рассмеявшись, ответила Грейс. – Мне это льстит, что на меня стали смотреть, как на женщину, но не более. Меня не интересуют другие мужчины.
      – Это хорошо, Грейс. Потому что я не собираюсь ни с кем делиться.
      Она нахмурилась.
      – А я тебя об этом и не просила. Ной, мне нравится то, что у нас есть. Мне нравится твое внимание и секс с тобой, – она закусила губу. – Этого для меня достаточно. Пожалуйста, постарайся понять.
      Как ни странно, Ной ее понял. Грейс хотела от него только секса. Ной чуть было не рассмеялся над такой чепухой. Грейс дала ему то, что он попросил, хотя практически сразу он знал, что этого будет недостаточно. Грейс была солнечным светом, счастьем. Она была тем типом женщин, которые положительно влияют на мужчину, делая его лучше, совершеннее. Она была олицетворением сексуальности, она была слишком настоящей, живой и заботливой. Она была для него всем, а он не понял этого.
      Ной хотел рассердиться, встряхнуть ее за плечи. Но Грейс подошла к нему и тихо сказала:
      – Ты очень нужен мне. Ты всегда был мне небезразличен, ты должен мне поверить. Но сейчас я не могу выйти за тебя замуж, – она подняла на него глаза и улыбнулась. – Позволь мне просто радоваться жизни, ладно?
      Ною стало стыдно. Получалось так, что ему отказали. Он был готов умереть ради Грейс – он любил ее. Ной коснулся ее теплой щеки, пригладил длинные густые волосы.
      – Все, что ты хочешь, Грейс.
      Он заметил, что ее глаза просияли, она смотрела на него, словно ребенок.
      – Все дело в наших взаимоотношениях, это они так влияют на меня.
      Ной выдавил из себя улыбку. Удивительная Грейс. Как долго она будет рядом с ним. Впервые он испугался, что она его бросит. Он ничего не сможет сделать. Значит, секс для Грейс – не основное в жизни.
      – Скажи мне, чего ты хочешь, дорогая?
      – Я хочу того, что ты мне обещал. Секс на пляже, в океане. Я хочу посмотреть на Флориду и на твои владения. Я хочу наслаждаться тобой. Я хочу получить от этих выходных столько удовольствия, сколько только возможно.
      «А что дальше?» – хотел спросить Ной. Но вместо этого он сказал:
      – Ты получишь это.
      Тень тревоги, появившаяся в темных глазах Грейс, растаяла.
      – С чего мы начнем?
      Он сжал ее талию, поцеловал кончик носа.
      – Я закажу катер, – ответил он и подошел к лежавшей на столе телефонной книге. – А ты пока надень бикини.
      Грейс покраснела.
      – Я уже говорила, что не буду этого делать.
      – Почему? – спросил Ной. – Старая песня?!
      – Нет, тот милый купальник, который ты мне подарил, мне не подходит.
      – Не может быть, – возразил Ной. – Достань его и примерь.
      – Но Ной…
      – Только примерь. Все равно я его скоро сниму с тебя.
      – Тогда, пожалуй, – согласилась Грейс, представив, где и когда они снова займутся любовью.
      Два дня в Калифорнии пролетели, как одно мгновение. Грейс и Ной были счастливы.
 
      Прошло два дня, и Агата напомнила о своем существовании телефонным звонком.
      С чувством недовольства Бен постучал во входную дверь дома, который находился в центе обширного поместья, обнесенного высокой стеной. Он бывал здесь пару раз. И каждый раз обстановка дома убеждала его в том, что Агата шикует: мебель Людовика XV, китайские вазы и картины, на приобретение которых Агата не скупилась. По сравнению с этой роскошью его квартира была по-спартански пустой, и все же Бен предпочитал модерн, а не золоченый ампир.
      К его удивлению, дверь открыла не экономка Нэн. Агата самолично спустилась со второго этажа, где у нее был шикарный кабинет в стиле турецких лож – все сплошь из кожи и дерева. Бен намеренно опоздал на десять минут. Он приготовился к тому, что Агата сделает ему замечание, но она промолчала, не преминув напомнить Бену, что ее внук все еще зависит от нее. Только в чем зависит, Бен так и не понял.
      – Спасибо, что пришел, Бен.
      – Всегда рад, – сказал Бен и шагнул за порог.
      – Я тебе звонила три раза, напомнила Агата.
      – Ну, что ж – ты не оставила мне выбора.
      Косо взглянув на него, Агата проговорила:
      – Ну, ну. Я даже не представляла, что имею на тебя такое влияние. Эта информация мне пригодится.
      Она повернулась и направилась в кабинет. Бену ничего не оставалось, как последовать вслед за ней. Он нахмурился, глядя в ее узкую прямую спину. Ее сарказм был не к месту, но, в таком случае, он и сам должен был отказаться от этого оружия. Бен был честен по отношению к себе и людям, поэтому решил не реагировать на замечания Агаты.
      Она как всегда была прекрасно одета, на ней был очень дорогой шелковый костюм серого цвета. Туфли на низком каблуке разносили эхо ее шагов по холлу. Седые волосы были элегантно заколоты. На лацкане пиджака приколота простая серебряная булавка, гармонировавшая с маленькими серьгами.
      На секунду у Бена мелькнула мысль, бывала ли Агата хоть когда-нибудь любящей женщиной и доброй матерью. Возможно, Джонсон, его отец, был просто результатом жесткого воспитания. Бен покачал головой и закрыл за собой дверь кабинета. Будь он проклят, если простит мужчину, который сделал его матери ребенка и после этого бросил ее.
      – Ну что ж, Агата, послушаем. С какими же страшными обстоятельствами я, по твоему мнению, имею дело?
      Она бросила на него взгляд, разбирая бумаги на массивном столе темного дерева. Бен ни за что не стал бы держать такой стол у себя в квартире, даже если бы она ему его подарила.
      – Это серьезно, молодой человек. Так что лучше перестань шутить.
      Наверное, она была права. Во всяком случае, частично.
      – Хорошо. Что случилось?
      – Это связано с твоим братом.
      Бен поднял брови.
      – Погоди. Так ты признаешь, что Ной – мой брат? Это означает, что Джонсон был моим отцом?
      – Да, а я твоя бабушка, – она устало села за стол и кивнула ему на стул. – Присаживайся, пожалуйста.
      Несколько удивленный таким поворотом событий, Бен неловко пододвинул обитое кожей кресло ближе к столу. Оно было чертовски тяжелым. Эта вещица наверняка стоила не меньше, чем вся его гостиница. Он упал в роскошные объятия кресла и вздохнул.
      – Должен признать, что жду с нетерпением и затаив дыхание.
      Агата положила старые, покрытые морщинами руки на стол.
      – Ной ломает свою жизнь.
      Бен издал веселый смешок.
      – Да уж, точно. Он счастливее, чем когда бы то ни было.
      – Возможно. Он слишком гордый и не желает, чтобы другие знали, что он чувствует на самом деле.
      – Он бы сказал мне. Он всегда мне обо всем рассказывает, – Бен посмотрел на Агату, получая удовольствие от своих слов и ее реакции.
      Казалось, Агата не отреагировала. Но Бен хорошо ее знал. Сейчас она подумает и что-то выдаст.
      – Бен, скажи мне, как же он может быть счастлив? Ведь он столько сил вложил в ресторан, а теперь ушел оттуда. Он любит Клару, а теперь разорвал помолвку. Он портит свою репутацию, рвет деловые связи и разрушает личную жизнь.
      Бен покачал головой, вкладывая в это движение жалость.
      – Боже, ты действительно совершенно не знаешь его. Я думал, что раз ты выбрала Ноя на роль своего наследника, то хотя бы обратила внимание на него. Я считал тебя проницательной, особенно если принимать во внимание то богатство, которое ты смогла скопить. Черт, Агата, ты такая древняя, что многого не понимаешь, словно у тебя шоры на глазах.
      Бен высказывался бы и дальше в том же духе, но Агата проигнорировала все его слова. Наконец ей надоело. Она вскочила на ноги, ухватившись за край стола. Бен медленно поднялся, с беспокойством наблюдая за ней.
      – На этот раз ты оказался прав, – сказала она.
      Бен никогда не видел ее такой расстроенной. Он почувствовал, что перегнул палку. Агата была очень пожилой женщиной. А он дал волю своей дерзости. Однако Бен тут же стряхнул с себя это чувство – он не должен был своей бабушке. Но беспокойство не прошло.
      Агате понадобилось некоторое время, чтобы собраться с мыслями. При этом она смотрела на стол. Когда она подняла глаза на Бена, она уже снова взяла над собой контроль.
      – Я знаю своего внука. Он в постоянном движении. Ему нравится видеть суть вещей. Я доверила ему ресторан, потому что знала, что он не допустит его краха.
      Глаза Бена сузились.
      – Ты любишь этот ресторан?
      – И Ной тоже.
      Он нетерпеливо махнул головой.
      – Нет. Я хочу сказать, что на мой взгляд, это ты слишком его любишь, чтобы позволить ему прийти в упадок.
      Агата шагнула из-за стола.
      – Я не думаю, что это случится. Ной вернется. Но… – она пристально посмотрела на Бена, – это риск.
      Она любила Ноя. Бен не сомневался в том. Бен отвел взгляд и провел рукой по волосам. Внезапно все оказалось гораздо сложнее.
      – Что ты хочешь от меня?
      – Мне нужна твоя помощь, чтобы все уладить.
      – Да? – он снова повернулся к ней. – И как же ты собираешься это делать?
      Агата нервозно закусила нижнюю губу. Одновременно ее подбородок поднялся, и она требовательно спросила:
      – Как ты относишься к Кларе?
      Бен пожал плечами. Он считал Клару испорченной, капризной и слабой, что при ее воспитании было очевидным. Но вслух этого он не сказал.
      – Нормально.
      – Она идеально подходит Ною.
      – Ни капельки, даже приблизительно не соответствует.
      Агата сделала вид, что не услышала его слов.
      – Я хочу, чтобы Ной вернулся к ней. Для этого мне нужно, чтобы ты временно заменил его.
      Бен был потрясен.
      – Заменить его где?
      – Везде. Ты можешь стать моим менеджером и заниматься рестораном и другими вещами. Принимая во внимание проделанную тобой работу в гостинице, очевидно, что ты управишься и с рестораном. Хотя бы на некоторое время.
      Бен изумлен коварством Агаты. Мало того, она готова была засыпать его комплементами ради достижения своих планов. Бен обратил внимание на фразу «на некоторое время».
      – И еще я хочу, чтобы ты начал ухаживать за Кларой.
      Бен открыл рот от удивления. Только Агата могла придумать такое.
      – Это должно встряхнуть Ноя, – продолжала Агата. – Если он подумает, что теряет Клару, то поймет свои ошибки и вернется.
      Бен почувствовал, как в нем разгорается гнев. Он поднялся с кресла и направился к Агате. Судя по тому, как она попятилась, его лицо не выражало радостных чувств.
      – Ты – старая карга! – слова сами слетали с его губ. Бен не помнил, когда он еще был таким злым. – Ты продумала заговор против собственного внука. Ной дал тебе все, что имеет, а ты просто используешь его.
      Агата отступала назад, пока не наткнулась на стул. Она упала на него, ухватившись руками за подлокотники.
      – Это неправда! – слабо воскликнула она.
      – Черт! – он наклонился над ней. – Ты делаешь вид, будто заботишься о нем, но это не так. Ной помогал тебе, старался ради тебя. А ты хоть когда-нибудь была благодарна ему за это? Да нет, черт побери, ты стараешься угробить его при каждом удобном случае!
      Она схватилась руками за сердце.
      – Это ложь! Я сделала для Ноя все, что могла!
      Бен фыркнул.
      – Так же, как и для Джонсона? Ну да, мы все тут знаем, к чему это привело. По мне, так он был отбросом рода человеческого!
      Агата в гневе вскочила, уронив стул.
      – Да как ты смеешь! – ее голос поднялся до крика. – Он был моим сыном, и я любила его!
      – Так же, как любишь Ноя?
      Ее тонкие ноздри задрожали, глаза наполнились слезами.
      – Да что же мне остается делать, черт тебя подери? Просто сидеть и смотреть, как Ной калечит свою жизнь?
      – Ну, Агата, я не знаю. Может, попробовать быть честной? Может, ты скажешь Ною, как высоко его ценишь? Дай ему уважение и любовь, которых он заслуживает.
      Несколько долгих минут они молчали. Агата обхватила себя руками и смотрела сквозь Бена.
      – Джонсон был великим человеком, великим и богатым. Как его сын, ты тоже мог бы многое иметь.
      Бен сузил глаза.
      – Этот фокус не пройдет. Я не тот человек, который будет помогать тебе в твоих играх.
      – Будь жив ваш отец, разве он допусти бы такое безобразие! – воскликнула Агата.
      – Да ты просто не понимаешь! У Джонсона не было ничего, что позволило бы называть его отцом. Черт, да мне просто повезло, что он убрался из моей жизни. И, поверь мне, за ним никто не скучал. Мы с мамой хорошо справлялись.
      – Но ты мог бы иметь гораздо больше. Роскошные машины, поездки, влияние и даже стать политиком. У меня хорошие связи в Капитолии.
      – Все, что было у Джонсона?
      Ее губы дрожали.
      – Да.
      Очень мягко, даже чувствуя прилив нежности по отношению к ней, Бен сказал:
      – И теперь подумай, кем он стал.
      Агата отвернулась. Ее плечи ссутулились, что заставляло Бена чувствовать себя монстром. Но ей следовало прекратить вмешиваться в жизнь Ноя.
      Пора было уходить. Прежде, чем покинуть ее, Бен сказал:
      – Джонсон никогда не был таким, как Ной. Ной лучше.
      – Я знаю, – произнесла Агата после долгого молчания.
      Бен недоуменно уставился на нее.
      – Что ты сказала?
      Она выпрямилась.
      – Я сказала, что знаю это. То же самое можно сказать и о тебе.
      В нем зашевелилось подозрение.
      – Все еще пытаешься играть, Агата? Старый трюк. Лживая лесть для достижения желаемой цели.
      – Нет, – она покачала головой. – Бен, это правда. Ты очень хороший парень.
      Бен вновь почувствовал приступ гнева.
      – Я не так прост, Агата. Ты уже сказала, что думаешь обо мне несколько лет назад. Я все хорошо помню.
      – Да? – она криво улыбнулась. – А ты тогда сказал все, что думаешь обо мне.
      Черт, неужели сейчас ей понадобилось его сочувствие?
      – Ну и что? – спросил он.
      – А то, что ты не так испорчен.
      Бен глубоко вздохнул. Он должен убраться отсюда прежде, чем сморозит какую-нибудь глупость.
      – Агата, у меня есть один вопрос, прежде чем я уйду.
      Она устало кивнула головой.
      – Давай.
      – А что ты имеешь против Грейс, черт побери?
      На ее лице мелькнуло удивление.
      – Да нет, ничего. Она милая.
      – Я тоже так думаю. Лучше всех, кого я знаю. Но тогда почему ты так добиваешься разрыва между ней и Ноем?
      Агата покачала головой.
      – Ты не прав. Я пыталась убедить Ноя жениться на ней.
      Бен широко открыл глаза. Он не верил Агате.
      – Но это же отлично!
      – А ты ему это сам предложи.
      – Я не вмешиваюсь в его жизнь.
      – Я сказала, что приму обратно и его, и Грейс, если они поженятся.
      Сначала Бен решил, что Агата была слишком близорука в своих методах. Она привыкла прокладывать дорогу силой и не знала иного пути. Он рассмеялся и оперся кулаками о стол.
      – То есть, иначе говоря, ты пыталась его подкупить?
      – Я так не думаю.
      – Конечно, Агата, именно это ты и пыталась сделать. Ты не такая уж и наивная. Ты точно знала, что тебе нужно. Готов поспорить, ты надеялась, что этот трюк ты оговорила массой невыполнимых условий.
      Она вспыхнула, и это было достаточным ответом для Бена.
      – Агата, Агата, – произнес он нараспев с наигранным упреком. – Ты действительно совершенно не знаешь Ноя.
      Агата огрызнулась:
      – Заткнись! – она подумала и внезапно созналась: – Да, я хотела толкнуть его к Кларе. Я считала, что она будет ему идеальной парой, хотя теперь я вынуждена переосмысливать это.
      – Наконец ты в чем-то сомневаешься, Агата.
      – Да. Сомневаюсь. Мои планы провалились. Грейс услышала, как Ной отказался от моего предложения. Боже, я никогда не видела Грейс такой опустошенной, – ее глаза сузились и внимательно взглянули на Бена. – Я чувствую себя отвратительно и без твоих дурацких реплик.
      Бен заморгал, затем разразился смехом.
      – Черт подери, Агата, я смотрю, что ты теряешь авторитет.
      – Как ты мог заметить, при этом мои работники используют такие же грязные слова, какие употребляешь ты.
      Бен усмехнулся.
      – Должно быть, я унаследовал это от тебя.
      Агата выдавила из себя улыбку. Она даже хихикнула:
      – Замолчи, ты, отступник.
      – Слушаюсь, мэм.
      Внезапно Агата стала задыхаться, схватилась за грудь. Бен заволновался. Пока не понял, что она симулировала шок от его любезности. Она моргнула и сказала:
      – Ты очень вежлив.
      – Ну да.
      В следующий момент она уже заговорила деловым тоном.
      – После этого ужасного инцидента со свадьбой я много думала о Грейс. Бен, я обидела ее, и сама себя за это ненавижу. Не нужно много времени, чтобы понять, что она прелесть и нужна Ною. Она такая же сильная, способная, хорошая и честная, как и он сам. Они прекрасная пара, – она сцепила руки. – Но я все испортила.
      – Да, но в отличие от тебя, я вижу их и могу тебе сказать, что Ной все еще на крючке.
      – У Грейс?
      – Да, – Бен сделал движение, словно забросил удочку. – На крючке, трепыхающийся и выпотрошенный.
      – А как же Клара?
      Бен решил, что он может сейчас немного помочь Ною. Выбрав правильную сторону, Агата становилась хорошим союзником. Бен поможет ей сделать правильный выбор.
      Он кивнул в сторону ее стула, по претенциозности конкурирующего со столом, – он был достаточно велик, чтобы выдержать двух мужчин.
      – Агата, присядь на свой любимый стул. Ты уже и без того бледная, а то, что я тебе скажу, может повергнуть тебя в шок.

      Грейс была прекрасна! Сердце ее билось, как птица в клетке. От чувств в глазах стояли слезы. После оргазма она всегда испытывала нежность к Ною.
      Ной упал на спину около нее.
      – Боже, Грейс, с каждым разом ты все лучше и лучше.
      Грейс счастливо улыбнулась. Все ее тело было сейчас чувствительным, ее кожа все еще трепетала, соски пульсировали. Ной положил горячую тяжелую руку на ее живот.
      Через два дня после их приезда во Флориду его охватило какое-то новое настроение. Он был встревожен нехорошим предчувствием. Его сексуальные игры становились все грубее и требовательнее. Они оба постигали то, что не ведали доселе. Но ни Ной, ни Грейс больше не говорили о женитьбе, словно оба сговорились.
      Грейс вздохнула и зажмурила глаза, вновь и вновь переживая сватовство Ноя. Как же она хотела сказать ему «да»! Но Грейс не могла позволить, чтобы Ной принял скоропалительное решение больше из чувства противления Агате, а не по доброй воле. Грейс понимала, что такой брак будет недолгим. Она не могла допустить этого. Так же, как не могла допустить, чтобы он ушел. Ей так хотелось сказать «да!», но она сдерживала себя из чувства собственного достоинства и из чувства противоречия. Время, проведенное ими во Флориде, было замечательным, но в их отношениях появилось некоторое напряжение, которого не было до предложения Ноя.
      Подходил к концу их последний день в этом райском уголке. Грейс хотелось, чтобы он никогда не заканчивался. Переполненная мыслями и переживаниями, она повернулась к Ною и обняла его. Его руки сомкнулись вокруг ее талии – такие же надежные, уверенные и сильные, как всегда.
      Грейс прижалась лицом к влажным волоскам на его груди и вдохнула прекрасный мужской аромат. Обычно после секса Ной находил невыразимое удовольствие, поглаживая и купая ее, стремясь сделать ей хорошо и приятно. Однажды они действительно занимались весь день любовью в открытом океане на катере, который Ной арендовал в местном яхт-клубе. После этого они отдыхали на палубе под горячим солнцем. Купались, прыгая с кормы.
      Ночью на берегу они, держась за руки, входили в беспокойные волны океана. Луна освещала его точеные черты лица, когда он обнимал ее. В их номере практически не осталось места, где бы они не занимались любовью – от душа до балкона. Ной был очень нежен и добр. Он очень заботился о Грейс. И она это чувствовала и понимала, что он ее любит.
      Сегодня она взяла опеку над Ноем и ухаживала за ним.
      – Лежи, – тихонько скомандовала она.
      Она положила ногу на его бедро, ее грудь, скользнула по его телу.
      – Я дам тебе доллар, но только сделай это еще раз, – попросил он.
      Грейс засмеялась.
      – Ной Харпер, ты сексуальный маньяк, – она шлепнула его по бедру. – Но я не жалуюсь.
      Грейс поднялась с кровати, направилась в ванную и принесла оттуда влажное полотенце. Неторопливо она разложила прохладную ткань по его телу. Затем медленно провела влажной материей по его бедрам и животу. После не спеша коснулась пениса и яичек. Она нарочито медлила, наслаждалась этим процессом. Ной сжал кулаки. Он снова возбудился. Их глаза встретились и загорелись. В глазах Ноя была страсть, а в темных зрачках Грейс светилась нежность.
      – Я хочу тебя, Грейс.
      – Но мы только что занимались любовью.
      – И все равно я хочу!
      У него всегда был ненасытный аппетит. А ведь не прошло еще и получаса с тех пор, как их напряженные тела обессиленно упали на простыни.
      – Да, – прошептал он и притянул ее к себе. – Прямо сейчас, иначе я умру.
      Грейс достала из ящика ночного столика презерватив, чувствуя его желание, как вдруг зазвонил телефон. Они оба замерли. Ной отпустил Грейс и поднялся с кровати.
      – Извини, Грейс, но этот номер есть только у Бена, а он не стал бы звонить по пустякам, – он поспешил к телефону. – Да?
      Грейс опустилась на колени. Ее сердцебиение участилось, она была обеспокоена. Увидев его выражение лица, она сказала:
      – Ной?
      Он поднял руку, останавливая ее.
      Сексуальное возбуждение быстро сменилось беспокойством. Ной наклонил голову и сделал шаг вперед.
      – Ты ее видел?
      Кого ее? Клару? Агату? Что произошло? Грейс была в недоумении.
      Ной взглянул на Грейс с выражением молчаливого извинения на лице.
      – Да, мы будем через час. Полетим первым же самолетом, – поколебавшись, добавил: – Бен, останься с ней, – кивнул головой. – Хорошо. Спасибо.
      Ной опустил телефон и открыл шкаф.
      – Агата в больнице, – ответил он на молчаливый вопрос Грейс. – Они с Беном ругались, она внезапно побледнела и упала. Бен едва успел подхватить ее. Сейчас она в реанимации.
      – О, Боже! – Грейс соскочила с кровати и бросилась одеваться.
      – Все не так плохо, – успокоил ее Ной, натягивая белье. – Бен сказал, что ей уже лучше, и она начинает шуметь и ругаться.
      Она стала судорожно натягивать блузку, продела руки в рукава. Ной протянул ей одежду.
      Грейс подумала и спросила:
      – Ной, а как там очутился Бен?
      Ной уже натянул рубашку и выгреб ворох одежды из шкафа на смятую кровать.
      – Черт, понятия не имею. Мне даже в голову не пришло спросить.
      Покачав головой, Грейс стала складывать вещи в чемодан и сумку.
      – Ладно, сейчас это не имеет значения. Я уверена, что Бен просветит нас, когда мы приедем.
      – Да, – он вдруг нахмурился и неподвижно остановился посреди комнаты.
      – Ной, – мягко сказала Грейс, видя сильное беспокойство в его глазах. Он очень сильно любил свою бабушку, несмотря на последние перепалки. – Давай, ты позвонишь в авиакассы и закажешь билеты. Я пока соберу вещи, и ровно через десять минут мы будем готовы.
      – Да, хорошо, – согласился он.
      Через полтора часа они были на борту самолета, летевшего в сторону Гиллеспа. Грейс держала Ноя за руку, но практически весь полет он молчал, не раскрывая ей своих мыслей. Она видела, что ему больно. И от этого она переживала еще больше. Они поехали в больницу прямо из аэропорта.
 
      Клара стояла в окружении двух своих подруг, по ее щекам катились слезы. Бен находился в стороне, словно не замечая восторженных взглядов в свою сторону – и здесь в больнице Клара не забыла своих привычек. Ной сжал руку Грейс, и они подошли к ним.
      – Как она себя чувствует?
      При виде Ноя Клара вновь разразилась слезами. Она бросилась навстречу ему, и, не оставляя ему выбора, обняла его. Грейс отошла в сторону, и Ной почувствовал, что она ревнует. В его сердце закрался страх, и он стал искать Бена.
      – Она в порядке, Ной, – Бен с удивлением взглянул на Клару. Его глаза округлились. – Они сейчас проводят какие-то анализы. Очевидно, у нее был сердечный приступ. Она все еще немного слаба, конечно, но уже проснулась и разговаривает, хотя правильнее будет сказать, не разговаривает, а жалуется. Доктор сказал, что здесь ей уже ничего не угрожает.
      Ной почувствовал, как его ноги внезапно стали ватными. Он отстранил Клару и подошел к Грейс. Она без колебаний дала себя обнять.
      – Слава Богу, – сказала она.
      Подруги Клары встали позади нее. Ной встречал их раньше, но не мог вспомнить, как их зовут. Они рассматривали его и Грейс.
      Бен отозвал Ноя и Грейс в сторону.
      – Нам нужно поговорить.
      Ной кивнул. Бен сделал глубокий вдох и начал рассказывать.
      – Агата попросила меня приехать к ней. Я ничего тебе не сказал, потому что не хотел этим обидеть или заставить нервничать. Но это было глупо. У нее имелись какие-то глупые идеи, как заставить тебя ревновать ко мне, чтобы ты вернулся в ее чертов ресторан. Мы спорили, и я заметил, что она была более раздраженной, чем обычно. Но я подумал, что она просто переживала все эти события. Она ведь уже старая и все такое.
      Грейс сжала его руку, и Ной спросил.
      – А что произошло?
      Бен оглянулся на Клару и ее подруг. Они явно прислушивались к их разговору, и Бену это не нравилось.
      – Я сказал ей правду. Во всяком случае, часть ее, – он поднял глаза и покачал головой. – Извини, Ной. Но сначала она меня страшно рассердила, а потом я сообразил, что она совершенно не представляла, в чем, собственно, дело. Она искренне хотела сделать так, чтобы тебе было хорошо, но она не понимала, что с Кларой ничего хорошего не получится.
      – Ты рассказал ей о Делбторро и о том, втором?
      – Нет, не рассказал. Но я рассказал о том, что ты действительно заботишься о Грейс, и что именно Клара все испортила, а не ты. Не знаю, поверила она мне или нет. Но потом, она, кажется, стала догадываться, в чем истинная причина вашего разрыва. Ей вдруг стало трудно дышать, она выглядела очень болезненно и едва не упала.
      Ной сжал плечо Бена.
      – Когда мы сможем ее увидеть?
      – Не знаю. Врачи сейчас у нее.
      – Здесь нет твоей вины, Бен.
      Бен потер лоб.
      – Нет, это я виноват.
      – На твоем месте я поступил бы точно так же, – улыбка тронула губы Ноя. – И поверь мне, меньшего она от тебя и не ожидала. Я тебе никогда не говорил, но вы с ней похожи друг на друга.
      Бен чуть не задохнулся от удивления.
      – Ну ты и сказал!
      Грейс освободила руку.
      – Пойду принесу нам кофе. Лично мне он не помешает.
      Ной вымученно улыбнулся Грейс. Сама Грейс выглядела не лучше. Спешка, дорога сделали свое дело, и под глазами у нее легли круги. Они обратились за билетами слишком поздно, и им пришлось лететь с двумя пересадками. Бен знал, что Грейс тоже любила Агату.
      – Спасибо, милая.
      Как только Грейс подошла спросить у Клары и ее подруг, не хотят ли они кофе, одна из них прошипела:
      – И тебе не стыдно приехать сюда сейчас?
      – Простите? – переспросила Грейс.
      Женщина продолжила:
      – Разве ты не достаточно причинила вреда? Ты разрушила помолвку Ноя и его дружбу с миссис Харпер. Наверняка причина удара – стресс, который она перенесла в течение этих дней. И ты еще смеешь предлагать кофе!
      Клара хотела что-то добавить, но Ной опередил ее. Он загородил Грейс и сказал Кларе:
      – Убери их отсюда. Сейчас же. Иначе я их вышвырну сам!
      Клара, оправдываясь, пролепетала:
      – Ной, мы совсем не то хотели сказать.
      Он схватил ее за руку и притянул к себе.
      – Я много от тебя терпел, Клара, но я не потерплю оскорблений по отношению к Грейс. Сделай так, чтобы они ушли, или я расскажу всю правду о тебе!
      Глаза Клары наполнились слезами. Однако на Ноя это не произвело впечатления.
      – Можешь не стараться! – сказал он. – И возьми себя в руки, если хочешь увидеть Агату. Я не позволю тебе расстраивать ее своими рыданиями.
      Клара молча кивнула. Ее подруги смотрели на них в изумлении. Та из подруг, которая имела наглость высказать свое недовольство Грейс, решила взять реванш.
      – У тебя нет ни капли стыда, Ной! Притащить к постели умирающей свою любовницу может только черствый, равнодушный человек. И если мы всегда были рядом с Агатой, то ты вообще укатил отдыхать. Теперь я не удивляюсь тому обстоятельству, что Агата тебя не любила!
      Ной был изумлен так, что в течение минуты не мог ответить.
      Грейс лишь покачала головой и положила ладонь на грудь Ноя.
      – Ной, все в порядке? – спросила она.
      Но вмешался Бен.
      – Так! – сказал он. – Если ты, сучка, не унесешь сейчас отсюда свои ноги, то я их тебе повыдергиваю. Ты поняла меня или нет?!
      Ной опомнился.
      – Клара, с меня хватит, – предупредил он.
      Клара потянула подруг в сторону. После небольшого спора у дверей она убедила их уйти. Потом она вернулась и сказала:
      – Ной, я вовсе не виновата.
      – Клара, сейчас не самое лучшее место и время для споров. Поэтому послушай, что я скажу, я повторять не буду. Я не потерплю, чтобы Грейс обливали грязью. Или ты все рассказываешь сама, или это сделаю я.
      – Что я должна сделать?
      – Ты должна сказать правду и вести себя как взрослый человек. Как ты думаешь, сколько еще Делбторро будет мириться с твоей игрой? Ты когда-нибудь задумывалась, что чувствует он, или ты думаешь только о себе?
      Клара закусила губу.
      – Мои родители не поймут меня.
      – Что для тебя важнее? Человек, которого ты любишь, или мнение родителей? Впрочем, тебе не привыкать, ведь я застал тебя с незнакомым мужчиной.
      Ее губы дрожали. Она подавленно кивнула.
      – Хорошо, я все расскажу, кроме Пола.
      – Это твое личное дело.
      Грейс похлопала Клару по спине, развеселив этим жестом Ноя.
      – Клара, вот увидишь, все будет хорошо, – успокоила ее она. – Когда твои родители поймут, как сильно вы с Энрике любите друг друга, они поддержат вас. Они лишь хотят, чтобы ты была счастлива.
      Клара промокнула платком глаза и вздохнула.
      – Надеюсь, вы правы.
      Больше никто из присутствующих ничего не сказал, потому что к ним подошел врач.
      – Вы мистер Харпер? – спросил он Ноя.
      – Да.
      – Ваша бабушка просит зайти вас и Грейс Дженкинс.
      Грейс сделала шаг вперед.
      – Как она себя чувствует? – поинтересовалась Дженкинс.
      – Вспыльчивая, – улыбнулся врач, – и на удивление в хорошей форме в ее-то годы! Мы даем ей мочегонное, и я бы хотел, чтобы она оставалась здесь еще несколько дней под наблюдением. Однако ей эта мысль пришлась не по вкусу.
      – Она останется. Если понадобится, Ной сам привяжет ее к кровати.
      Врач снова улыбнулся.
      – Она будет принимать лекарства для поддержания сердечной деятельности. И посидит на бессолевой диете, так что не поддавайтесь на ее уговоры тайком приносить ей еду. Вашей бабушке необходимо, чтобы вы навещали ее.
      Ной, Грейс и Бен заверили в один голос:
      – Будем приходить, – и посмотрели друг на друга.
      Доктор удовлетворенно кивнул.
      – Мы перевезем ее из реанимации в отдельную палату.
      Ной посмотрел на Грейс, затем на Бена. Дженкинс предложила:
      – Мы подождем здесь.
      – Вы Бен Бедвин? – спросил врач у Бена.
      Когда тот кивнул, доктор сказал:
      – Она просила, чтобы вы тоже пришли. А Клара?
      Клара поспешила к ним.
      – Агата хотела меня видеть? – она шмыгнула носом.
      – Да, – ответил доктор. – Она говорила что-то про возможность убить двух зайцев одним выстрелом и затем попросила привести всех вас. Она обрадовалась, что ее перевезут в палату, – он добавил: – Она угрожала, что я могу потерять работу.
      – С ней будет тяжело, – сказал Ной, когда врач ушел.
      – Ну да, – кивнул Бен. – Надо доставить ей это удовольствие.
      – Надеюсь, мы не расстроим ее, – согласилась Грейс.
      Клара вытерла глаза и улыбнулась:
      – Какое облегчение, что она в порядке.
 
      Через пятнадцать минут Ной вошел в комнату Агаты. Она полулежала в кровати. Седые волосы, обычно элегантно заколотые, были растрепаны, что придавало ей немного безумный вид. Она выглядела очень бледной, но при этом была решительной.
      Агата повернула голову в их сторону.
      – Черт возьми, Ной, почему ты так долго?
      Удивленный ее горячностью, Ной прошел в комнату и пристроился на краешке кровати.
      – Я был в холле и ждал, когда тебя перевезут сюда. Как ты себя чувствуешь?
      – Лучше, чем я выгляжу. В больницах не уважают чувство собственного достоинства.
      – Ты хорошо выглядишь.
      – Ты отвратительный лжец, Ной, – и, не дав ему возразить, резко сказала: – Вы, трое, хватит прятаться. Заходите, чтобы я могла вас всех видеть.
      Бен прошел к другой стороне кровати, Грейс подошла к Ною, а Клара стала в ногах Агаты.
      – Ну вот, – сказала Агата, изо всех сил стараясь быть суровой. – Теперь вы должны рассказать мне все. И, Бен Бедвин, перестань так пялиться на меня.
      – Хорошо, мэм.
      – Сейчас, как вы видите, я не так сильна, как обычно. Этот чертов доктор сообщил мне, что у меня разбиты локти и мне нужно сбросить вес. Я сказала ему, что он грубиян, но это не остановило его. Он настаивает на том, что мне нужно время, чтобы восстановиться, – ее глаза пристально посмотрели на Ноя. – При сложившихся обстоятельствах ты, конечно, вернешься на работу. Ее глаза сузились, когда она добавила: – Ты мне нужен.
      Ной вздохнул. Агата права: при сложившихся обстоятельствах у него не было выбора. Он любил бабушку, несмотря на ее тиранические замашки. И сейчас было не время что-либо кому доказывать. Единственное условие, которое выдвинул Ной, – Грейс будет работать с ним. Он не позволит Грейс уйти. Когда это решение было принято, все остальные проблемы показались незначительными. Ной улыбнулся.
      – Да, я вернусь.
      С довольной улыбкой Агата похлопала его по руке.
      – Что касается тебя, Грейс, ты тоже вернешься. Этим заявлением она удивила их обоих.
      Грейс заморгала.
      – Но…
      – Никаких но! – Агата перевела взгляд с Ноя на Грейс. – Я дам тебе достаточно времени на то, чтобы принимать ухаживания моего внука. Но когда ты мне понадобишься, будь на месте.
      Грейс нахмурилась. Ной сжал ее руку.
      – Хорошо, – ответила Дженкинс.
      Бен улыбался, глядя на их замешательство. Агата повернулась к нему.
      – А ты, – сказала она демоническим голосом, который соответствовал ее виду. – Ты мой чертов внук.
      Натянув маску равнодушия, Бен приподнял бровь.
      – Узнаю свою чертову бабушку.
      – Точно, – у Агаты был удовлетворенный вид, она улыбнулась. – Мне нравятся твои ругательства. Очень даже весело.
      Бен что-то пробормотал в ответ, а Агата добавила:
      – Знаешь, Бен, ты уже слишком взрослый, чтобы держать язык за зубами. Можешь им пользоваться.
      Бен сжал руки в молитвенном жесте.
      «Удивительно, как все внезапно изменилось», – подумал Ной. Не при самых лучших обстоятельствах с ним была вся его семья: его брат, любимая женщина, лучший друг и острая на язычок бабушка. Жизнь прекрасна и удивительна.
      Ной взглянул на Бена и заметил, что у того слегка покраснели уши. Он заметил также, что Грейс еле сдерживала смех. Его бабушка была сама любезность в этот момент. Возможно, она думала, что поставила всех на место.
      – Теперь, – сказала Агата, посмотрев туда, где стояла Клара. – Ты должна официально отменить свадьбу.
      Клара ответила сразу, но ее голосок прозвучал неуверенно и слабо.
      – Конечно.
      – Хорошо, – продолжила Агата. – Я рада, что ты не споришь со мной, потому что Ной и Грейс не могли назначить дату своей свадьбы, пока не был решен этот вопрос.
      Грейс сильно удивилась, но Ной обнял ее. Он внимательно посмотрел на бабушку и спросил:
      – Почему ты думаешь, что мы собираемся пожениться?
      Ворчливо, словно устав повторять это в течение всей своей жизни, Агата ответила:
      – Ной, я тебя очень люблю, но порой ты бываешь таким непроходимым дураком.
      Ной онемел.
      – Он не дурак! – воскликнула Грейс.
      – Да ну! Он когда-нибудь говорил, что любит тебя?
      Теперь настал черед Грейс замолчать. Агата фыркнула.
      – Так я и думала. Не сомневаюсь, что он унаследовал этот недостаток от меня.
      – Да, один из многих, – пробормотал Бен.
      Не глядя на него, Агата дала ему подзатыльник. Бен отпрянул назад и рассмеялся.
      – Ну? – потребовала Агата. – Бог свидетель, я столько раз жалела об этом. Ной, я действительно люблю тебя. Эти годы моей жизни были лучшими, благодаря тебе. Не повторяй моих ошибок.
      Грейс, как всегда, собралась возражать, готовая встать на защиту Ноя. Но он остановил ее.
      – Да, я люблю ее.
      Грейс заморгала. Ее губы приоткрылись.
      Агата снова фыркнула:
      – Грейс, ну ты же не дура. Возможно, слишком мягкосердечная, но не тупая. Ну конечно, Ной тебя любит. Это же и младенцу понятно.
      – Это понятно, – пропищал Бен и отскочил прежде, чем Агата успела ударить его. К удивлению Ноя, Агату, казалось, забавляли остроты и колкости Бена.
      Ной медленно убрал руку со спины Грейс.
      – Теперь твоя очередь, Грейс. Нет, Агата, не говори ни слова. Я хочу, чтобы она ответила.
      – Вряд ли она сознается, – сказал Бен. – В отношении тебя она ведет себя как старомодный рыцарь. Я вообще сомневаюсь, что из нее можно что-либо вытянуть.
      Грейс покраснела. Ее взгляд переместился с Ноя на Бена, далее на Клару и снова вернулся к Ною. Их глаза встретились. Ной чувствовал ее скованность от того, что на ней сконцентрировалось всеобщее внимание. Ему не нужны были слова, чтобы понять – она любит. На ее губах расцвела нежная улыбка.
      – Я всегда любила тебя, Ной.
      Ной почувствовал, как медленно отступило напряжение. Его сердце рвалось наружу, душа была полна радости.
      – Правда, всегда?
      – Ной… – она бросилась в его объятия и крепко прижалась к его груди.
      Агата постаралась незаметно смахнуть слезинку. Но она заметила улыбку Бена, и ей пришлось объясниться:
      – Это дурацкое лекарство сделало меня такой сентиментальной.
      – Ну да, – согласился Бен.
      Клара тоже смахнула слезу и тронула Ноя за плечо.
      – Могу я первой поздравить вас?
      Ной обнял ее и поцеловал в щечку.
      – Спасибо тебе за то, что помогла мне понять свои чувства.
      Грейс рассмеялась, чуть не плача. Клара улыбнулась.
      – Всегда пожалуйста. Я рада, что это помогло тебе.
      Агата нетерпеливо перебила их.
      – Если вы все уже закончили с нежностями, то я хочу продолжить.
      – Это должно быть интересно, – согласился Бен, сложив руки на груди.
      Агата ничего ему не ответила.
      – Клара, ты знаешь, что я люблю тебя, как родную дочь. Но тебе пора перестать быть бесхарактерной. Вот что ты должна сделать.
      У Клары был перепуганный вид, но она внимательно слушала, не перебивая. Ной подумал, что на этот раз его бабушка была совершенно права.

      – Скажи «пожалуйста», – пробормотала Грейс и вновь поцеловала Ноя в живот.
      Ной запустил пальцы в ее волосы и простонал:
      – Пожалуйста.
      Таинственно улыбаясь, она нежно сжала его яички и напомнила:
      – Скажи: «очень прошу»!
      – Грейс, расплата будет тяжелой.
      – Это угроза? – она лизнула его член, обхватив его своими нежными пальчиками.
      – Обещание, – заверил ее Ной, сжав ее голову руками и придерживая в том положении, в котором он получал наивысшее наслаждение.
      – Грейси… – стонал он.
      Она сделал ему минут. В ее рту появился солоноватый вкус спермы. Ной изогнулся в предвкушении кончить второй раз. Ее язычок работал, не переставая, и Ной крепко держал ее.
      – Я создал монстра, – хриплым голосом сказал Ной. Он поднял ее. – Я должен кончить. Я трепещу, как девственник. А вот ты, похоже не в восторге?!
      Но это была неправда. Грейс тоже была на грани изнеможения. Ной перевернулся и лег сверху. Его член был большим и красным.
      – Я войду в тебя, – пообещал Ной и стал медленно проникать в ее плоть.
      Приподнявшись на подушке, Грейс наблюдала, как его член входит в нее.
      – Расслабься, – сказал Ной.
      Хотя они были женаты всего лишь месяц, они решили зачать детей уже сейчас. Агата была в восторге от этого плана. Она уже хотела правнуков, глубокая старость была уже не за горами, и она хотела увидеть внуков раньше, чем станет совсем немощной.
      – Сейчас я сделаю приятнее, – пообещал Ной.
      Он положил ее ноги себе на плечи, и вошел в нее так глубоко, что членом стал касаться матки. Грейс закричала. Но Ной не дал ей кончить сразу. Как искусный любовник он подводил ее к этой черте несколько раз. Пока она не взмолилась:
      – Я хочу кончить Ной!
      Грейс задыхалась от горячих, восторженных ощущений.
      – Я люблю тебя, Ной.
      При этих словах он застыл, хотя каждый его мускул жаждал движения. Он хрипло рассмеялся.
      – Ведьма, – прошептал он, не останавливаясь.
      Если бы он не кончил, когда она делала ему минет, то половой акт закончился бы очень быстро. А теперь Ной мог контролировать свои движения.
      Не вынимая члена, он перевернул Грейс на бок. Ее большая попка возбуждала его, как в первый раз. Грейс это тоже нравилось. Она изогнулась, чтобы лучше наблюдать за Ноем.
      Ной довел ее до второго оргазма. Грейс хотела вытянуть ноги, но Ной еще не кончил и довел свое дело до конца через несколько минут.
      Он закрыл свои голубые глаза и упал на нее. Грейс тоже была в изнеможении. Порой удовольствие казалось ей слишком сильным, чтобы можно было его вынести. Сердце Ноя бешено колотилось у ее лица.
      – Я всегда буду любить тебя, Грейс!
      Она удовлетворенно улыбнулась.
      – Я знаю.
      Через несколько минут Грейс легла на спину и посмотрела на Ноя. Он взглянул на нее сонными глазами и погладил по волосам.
      – Почти всю свою жизнь я все старался планировать заранее. Я хотел быть уверенным, что никто и никогда не захватит меня врасплох. Но тут откуда ни возьмись появилась Агата, и я посчитал это игрой судьбы. Я не хотел закончить жизнь под забором, без крова и близких людей.
      Грейс нежно поцеловала его в губы.
      – Значит, ты запланировал свою жизнь с Кларой?
      – Да. Но я никогда не думал о тебе. У меня все было продумано: как я буду жить, что мне потребуется и чего я захочу, – он покачал головой. – Но все, что мне нужно на самом деле, – это ты.
      – И я у тебя есть!
      – Да! – воскликнул он. – Есть!
      Ной положил руки на ее бедра и нежно поцеловал.
      – Сначала, – продолжил он, – я просто хотел затянуть тебя в свою постель.
      – Это было несложно. Ведь именно там я и хотела оказаться.
      Ной рассмеялся.
      – Ну да. Но ты не просто осталась в моей постели. После первой же ночи ты поселилась в моей голове, полностью поглотив мои мысли. И еще ты была в моих мечтах и в моем сердце, – хриплым голосом он добавил: – Ты чертовски сексуальна.
      Грейс широко улыбнулась.
      – Рада, что ты так думаешь.
      – Не только я, все мужчины, – его лицо потемнело. – У этих парней в баре просто слюнки текли, когда они глазели на тебя. Но дело не только в твоей внешности, Грейс. Они, как и я, увидели не только твое прекрасное тело.
      – А что еще?
      – То, кем ты являешься в действительности. Ты умиротворяющая женщина. Настоящая, искренняя и такая сладенькая, что мне просто хочется тебя съесть, – он хмуро взглянул на нее. – И я знаю, что каждый парень, заговаривающий с тобой, думает точно так же.
      Грейс постаралась не показать своего удовольствия от его слов. Но его ревность сама по себе была такой приятной.
      – Очень мужественно с твоей стороны мириться с этим.
      Ной фыркнул в ответ.
      – Если только кто-нибудь когда-нибудь коснется тебя…
      – Тсс… – довольная Грейс уютно устроилась на его груди. – Ты – единственный мужчина, который будет меня касаться.
      – Да, правда, – согласился Ной, сжав ее в своих объятиях.
 
      Грейс нравилось работать в ресторане, и она радовалась, что это больше не раздражало Ноя. После того как они поженились, ей было бы неудобно продолжать работать у Агаты, но Дженкинс все еще время от времени ей помогала. Правда, Харперу поначалу не нравилось, что Грейс сама принимала решения, однако он быстро смирился, ведь теперь они были женаты и каждую ночь встречались в постели. Грейс позволяла командовать собой только в спальне. Ною нравилось это, потому что он любил Грейс.
      – Как ты думаешь, Клара и Энрике наслаждаются жизнью во Флориде?
      Харпер открыл ресторан во Флориде, неподалеку от приобретенного гостиничного комплекса. Он назвал его «Грейс» и менеджером взял Клару. Энрике, который чувствовал себя под теплым расслабляющим солнцем Флориды как дома, по вечерам играл в ресторане.
      Агата ворчала на Ноя. Ей не нравилось, что он слишком самостоятелен. Однако похвалялась и тайком перед своими приятельницами. К удивлению Грейс, которая однажды услышала ее речи, это не раздражало Ноя.
      Еще Агата утверждала, что половина посетителей ресторана подалась на юг, только чтобы увидеть Энрике. Она поддержала переезд Клары и Ноя, поскольку так они могли начать все заново вдалеке от родителей.
      В «Бистро Харпера» на место Энрике Ной взял молодую девушку, которая исполняла легкое кантри. Вначале Ной потерял некоторых своих посетительниц, но со временем ресторан стали посещать молодые люди, которые любили современную музыку.
      – Если Энрике обладает хотя бы половиной того ума, который я ему приписываю, – сказал Ной, – он приложит все усилия, чтобы Кларе там было хорошо и она была счастлива.
      – Я надеюсь, что ее родители окажутся такими же умными, как и ты. – сказала Грейс, нежно касаясь соска Ноя и поглаживая его густые курчавые волосы на груди. – Во всяком случае, ее родители уже свыклись, что Клара выходит замуж не за тебя, а за какого-то гитариста.
      – Агата чувствует себя Богом и руководит действиями родителей Клары, – в голосе Ноя звучала ирония. Было странно привыкать к новой, более чувствительной Агате. Ной говорил, что его тошнит от этих новых манер его бабушки, но Грейс видела, что на самом деле он доволен.
      – Она старается так же, как и родители Клары.
      – Но знаешь, появление Энрике в кожаных штанах этому не поспособствовало, – Ной рассмеялся при этом воспоминании. – Черт, он хотя бы подстригся, прежде чем говорить ее родителям, что они собираются пожениться.
      Грейс подняла голову, чтобы заглянуть в его глаза.
      – Кларе нравятся его длинные волосы, возможно, ей по душе и кожаные штаны. Я думаю, что Энрике хотел, чтобы она принимала его целиком таким, какой он есть, – она изучающе осмотрела тело Ноя. – Знаешь, а тебе было бы неплохо в кожаных брюках.
      – Я пока не дошел до этого, так что выкинь эту глупую мысль из своей прекрасной головки.
      Дженкинс рассмеялась.
      – Хорошо, – она наклонилась, чтобы поцеловать его грудь. – Но только потому, что ты великолепно смотришься совсем без брюк.
      Руки Ноя обвили тело Грейс.
      – Поскольку в настоящее время я без брюк, знаешь, что бы я хотел сделать?
      В его голосе слышались слишком знакомые нотки. Она повернулась к нему лицом, и ее тяжелая грудь оказалась как раз перед его губами.
      – Хорошо, я согласна!
      – Грейс, – нежно улыбнулся Ной. – Ты всегда так быстро соглашаешься, а ведь я даже не сказал тебе еще, что собираюсь сделать.
      – Я твоя, Ной. Ты можешь делать со мной все, что хочешь.
      Ной застонал, и в следующую секунду она почувствовала тяжесть его тела. Поза, когда Ной оказывался сверху, нравилась ей больше всего.
      – Черт, я так люблю тебя, Грейс.
      Она рассмеялась.
      – Поэтому я и твоя.
      Рука Грейс опустилась по его телу, затем проскользнула к его мускулистым ягодицам.
      – А теперь, Ной, расскажи мне, что у тебя на уме.