Глава 8

Она остановилась. Все четыре беговые конечности поднялись под ней в готовности к быстрому спринту к столу дежурной. Слова Флинкса раскатывались у нее в голове.

— Да, — призналась, наконец, она. — Вы спасли мне жизнь. Я на миг забыла.

— Тогда именем Улья, Царицы-матки и Чуда Преображения, — торжественно произнес он. — Я называю теперь этот долг обязательным.

Она попыталась казаться позабавленной, но он видел, что она потрясена.

— Что за странная клятва. Она придумана, чтобы дразнить детей?

Ради усиления эффекта, он повторил ее вновь… На сей раз на верхнетранксийском. Это было трудно, и он запинался на щелканьях и твердых голосовых остановках.

— Так значит, вы ее знаете, — прошептала она, заметно обмякнув, а затем взглянув на спокойно сидящую за отдаленным столом дежурную. Флинкс знал, что единственный крик может привлечь многочисленных вооруженных служителей — и сердитые вопросы. Он ставил все на то, что она не крикнет, что древняя и мощная обязанность жизнью по этой высшей клятве удержит ее.

Она удержала. Силзензюзекс умоляюще поглядела на него:

— Я едва успела повзрослеть, Флинкс. У меня все еще не вскрыты футляры для крыльев, и я только год назад сбросила свой подростковый хитиновый покров. Я никогда не была замужем. Я не хочу умирать, Флинкс, ради вашего необъяснимого помешательства. Я люблю свои исследования и Церковь, и свое потенциальное будущее. Не позорьте меня перед моей семьей и моим Кланом. Не… заставляйте меня это делать.

— Я хотела бы вам помочь… честное слово, хотела бы. Вы явно получили больше, чем положено, несчастья и безразличия. Но, пожалуйста, постарайтесь понять.

— У меня нет времени понимать, — отрезал он, затыкая ей рот прежде, чем она ослабит его решимость. Он должен был попасть на Ульру-Уйюрр, если существовал хотя бы один шанс, что Чаллис находится там. — Если бы я тратил время на понимание, я бы уже умер полдюжины раз. Я призываю вас выплатить мне свой долг по этой клятве.

— Тогда я согласна, — ответила она тусклым голосом. — Я должна. Вы втянули меня в свой кошмар. — И она добавила что-то, указывающее на безнадежность, смешанную с презрением.

На краткий миг, на секунду он готов был велеть ей исчезнуть, покинуть помещение, убежать. Миг прошел. Он нуждался в ней. Если он отправится прямо к кому-нибудь вроде Джива и скажет ему, что он должен ехать на Ульру-Уйюрр, Советник улыбнется и пожмет плечами. Если же он расскажет ему о своей теории относительно янусских камней, Джив потребует подробности, причины, источник подозрений. Это означало бы рассказать без утайки о своем таланте, чего он просто не мог сделать.

Церковь, при всей своей доброй воле и добрых делах, все-таки была массивной бюрократией. Она поставит свои собственные заботы выше его. «Разумеется, — скажут ему, — мы поможем вам найти ваших настоящих родителей. Но сперва…»

Это «сперва» может продлиться вечность, знал он, или, по крайней мере, до тех пор, пока заскучавший Чаллис не уничтожит последнее звено между Флинксом и его предками. И он не был убежден, что ему помогут, даже если он полностью откроется — он не был уверен, что приспособляемость Церкви к текущему моменту простиралась до нарушения ее же собственного Эдикта.

Он отправится на Ульру-Уйюрр, несмотря ни на что, хотя он не мог никому сказать о настоящей причине. Даже молчаливо ожидающей Силзензюзекс, уставившейся в пол с выражением живого трупа. Она, однако, наверняка будет полностью восстановлена в правах, когда станет известно, что она сопровождала его по принуждению.

Наверняка…

После того как Силзензюзекс запросила и, словно это было само собой разумеющееся, получила свой накопившийся отпуск в несколько земных недель, они отправились атмосферным челноком обратно в Брисбенский челночный порт. Спрашивающей машине она объяснила, что для нее настало время навестить своих родителей на Ульдоме. Во время всего этого Флинкс ни разу не поколебался в своей решимости взять ее с собой. С этим ничего нельзя было поделать. Она отвечала на его вопросы с ледяной вежливостью. По взаимному согласию они не вступали в небрежную светскую беседу.

Они задержались в Брисбене больше чем на неделю, пока Флинкс завершал сложную организацию аренды маленького автопилотируемого корабля с КК-двигателем. Частные суда, способные к межзвездным путешествиям, не были общедоступны.

Малайка был очень щедр, но трехдневная арендная плата истощила оставшийся кредитный счет Флинкса. Его это не волновало, поскольку он и так уже был виновен в похищении личности. После того как пройдут эти три дня, едва ли будет иметь значение, когда корабельный маклер пошлет к нему сборщиков. Он будет беспокоиться об уплате навлеченного на себя астрономического долга в другой раз. Если вообще вернется, напомнил он себе. Церковь пришпилила на Ульру-Уйюрр Эдикт не из-за скучающей извращенности. Была какая-то причина… и всегда был Чаллис.

Силзензюзекс понимала в астронавигации меньше его. Если маклер наврал ему насчет самообеспечения маленького корабля, они никогда не попадут на Ульру-Уйюрр, или куда бы то ни было.

Фактически, объяснила она, избранная ею область была археологией. Безопасность была только ее студенческой специальностью. Ее всегда завораживали древние первобытные инсектоидные общества Ульдома. Она мечтала изучать их до конца жизни, как только окончит учебу и вернется домой полным падре — чего никогда уже не случится теперь, с горечью напоминала она ему.

Он игнорировал ее. Он должен был, иначе затрещала бы по швам вся его решимость. Флинкс снова строил догадки о том, почему же внешне безобидную необитаемую планету вроде Ульру-Уйюрра поместили под Эдикт. Сведения, изученные ими в «Галографии», длинные списки холодной статистики, которые привели его в ускоренном порядке к похищению, мошенничеству и долгу, не удосужились уточнить подробности этого мелкого вопроса.

По крайней мере одно беспокойство было быстро снято, когда мощное маленькое судно сделало сверхсветовой прыжок, выведший их из непосредственного диапазона преследования. По показаниям приборов, корабль продолжал полет с максимальной крейсерской скоростью по курсу на данные Флинксом координаты.

Флинкс не был по-настоящему озабочен тем, что он хуже чем снова разорился. В некотором смысле он испытывал почти облегчение. Всю свою жизнь он провел в безденежном состоянии. Внезапное возобновление этого знакомого положения было похоже на смену дорогого костюма на любимые старые поношенные рабочие штаны.

Время, потраченное ими на путешествие, не пропало даром. Флинкс постоянно советовался и запрашивал корабельный компьютер, улучшая свои мизерные знания навигации и управления кораблем, оставаясь в то же время на почтительном расстоянии от автопилота. Он не стыдился своего невежества. Все корабли с КК-двигателями, по существу, управлялись компьютерами. Звездные расстояния и скорости были слишком большими, чтобы ими могли манипулировать простые органические мозги. Челанксийский экипаж на больших КК-грузовых лайнерах предназначался всего лишь для обслуживания нужд пассажиров и груза, ну и в качестве предосторожности. Он представлял собой гибкую аппаратуру для устранения повреждений, готовую взять на себя управление в случае неисправного функционирования машинного мозга корабля.

Ему здорово повезло, что он так заинтересовался кораблем, потому что Силзензюзекс оказалась чем угодно, только не веселой спутницей. Вместо этого она предпочитала оставаться в своей каюте, появлялась только для принятия еды у автоповара. Постепенно, однако, ее привыкшее к подземной жизни терпение начало истощаться, и она проводила все больше и больше времени на псевдороскошном мостике корабля. И все же когда она вообще соизволяла что-нибудь сказать, ее разговор ограничивался односложными замечаниями, свидетельствующими о полнейшей подавленности.

Такая безразличная покорность действительности раздражала натуру Флинкса даже больше, чем ее молчание.

— Я не понимаю, Силзензюзекс. Вы похожи на присутствующую на собственных поминках. Я же сказал вам, что подтвержу, что похитил вас вопреки вашей воле. Ведь наверняка же все должны будут признать вас неповинной во всем, что случится!

— Вы просто не понимаете, — с присвистом прошептала она. — Я не могу так вот солгать. Ни своим начальникам в Церкви, ни своей семье, ни своей уль-матке. И уж, конечно, не своим родителям. Я поехала с вами добровольно.

Ее прелестная головка, сияющая, словно море, в верхнем освещении, безутешно опустилась.

— Вы говорите бессмыслицу, — яростно спорил Флинкс. — У вас не было выбора! Я призвал вас исполнять наследственный долг. Как же может кто-нибудь винить вас за это? А что касается нашей запретной цели, она была целиком моим выбором. Вы не имели никакого голоса в принятии моего решения и высказали массу возражений против него.

Пока он говорил, его заранее приготовленный обед лежал, остывая, поблизости в контейнере. В то же время черные глаза Пипа задумчиво смотрели на обеспокоенного хозяина.

Силзензюзекс посмотрела на него через рубку.

— В нас есть еще некоторые вещи, которых люди не понимают, — и отвернулась, словно это были ее последние слова по данной теме.

Очень удобная фраза, яростно подумал Флинкс. Человек ли, транкс ли, не имеет значения, всегда готовы охотно искать прибежища в абсолютах. Почему предположительно разумные существа так боялись разума? Он уставился, неизмеримо подавленный, в передний иллюминатор. Вселенная работала не на эмоциональных принципах. Он никогда не мог понять, как это удавалось людям.

— Будь по-вашему, — пробурчал Флинкс. — Будем придерживаться более непосредственных забот. Расскажите мне о мироблюстительной станции, которая предположительно помешает нам высадиться на эту планету.

Раздался свистящий звук, когда большая порция воздуха была выжата через дыхательные спикулы — транксийский вздох.

— Более вероятно, мироблюстители. Где-то от одного до четырех их должно находиться на синхронизированной орбите вокруг планеты. Я не уверена, потому что под Эдиктом находится так мало миров, что эта тема редко поднимается в дискуссиях. Поэтому, конечно, и нет какой бы то ни было информации о самих этих мирах. Нахождение под Эдиктом, говорят, ситуация, обсуждаемая больше как возможность, чем как факт.

— Я бы предположила, — заключила она, подходя к пульту и праздно глядя на приборы, — что нам просигналят или каким-то образом перехватят и прикажут убираться.

— А что, если мы проигнорируем такое предупреждение?

Она по-транксийски пожала плечами:

— Тогда нам, вероятно, сдуют футляры для крыльев.

Тон Флинкса стал саркастическим.

— А я думал, что Церковь — межвидовый поставщик мягкости и понимания.

— Совершенно верно, — отпарировала она. — И всем доставляет много утешения и уверенности знание, что декреты Церкви соблюдаются. — Ее голос поднялся. — Вы думаете, Церковь может поставить целый мир под Эдикт из-за каприза какого-нибудь Советника?

— Не знаю, — ответил он, ничуть не взволнованный. — Мы, вероятно, получим шанс выяснить…

Без предупреждения, из ниоткуда появилась летающая крепость. В одну минуту они были одни в свободном космосе, заходя на орбиту к четвертой планете ничем не примечательного солнца, а в следующую — судно с шестью точками, выступающими с его главных осей, сравнялось с ними в скорости и крейсировало рядом с ними. Этот корабль во много раз превосходил размерами их маленькое судно.

— Автоматическая мироблюстительная станция двадцать четыре, — любезно сказал механический голос через громкоговорители. Трехмерный экран не взял никакого изображения.

— Неопознанному судну класса 16-Р. Именем Церкви и Содружества вы настоящим уведомляетесь, что планета, к которой вы приближаетесь, находится под Эдиктом. Вам предписывается свернуть со своего нынешнего курса и вновь запустить свой КК-двигатель. Никаким судам не разрешено ни спускать челнок на четвертую планету, ни оставаться поблизости от этого солнца.

— У вас есть тридцать стандартных минут после окончания этого уведомления для перепрограммирования своего навигационного компьютера. Ни в коем случае, повторяю, ни в коем случае не пытайтесь приблизиться на сканирующее расстояние к четвертой планете. Не пытайтесь подойти ближе, чем на пять планетных диаметров. С отказавшимися выполнить вышеупомянутые правила поступят соответственно.

— Вежливый способ сказать, что она разнесет нас на мелкие кусочки, — сухо заметила Силзензюзекс. — Теперь мы можем вернуться?

Флинкс не ответил. Он был занят изучением плывущей рядом с ними массы металла. Что она была в высшей степени быстроходной, намного быстрее, чем это маленькое судно, было уже продемонстрировано. Несомненно, даже пока он думал, что делать дальше, на мостик было наведено оружие различной разрушительной силы. Сделать отчаянный рывок к поверхности планеты — тоже самое, что обогнать в беге дьяволопу на равнинах, граничащих с Гелерийским болотом, там, дома, на Мотыльке.

— Именно поэтому я и взял вас, — сказал он ожидавшей ответа транксийке. — Уж, разумеется, не ради удовольствия от вашего общества. — Флинкс посторонился, открывая активированные приборы. — Вот трехмерный передатчик. Назовите свое имя, опознавательный Церковный номер, код Безопасности — что бы там ни требовалось для получения допуска на высадку.

Она не шевельнулась, ее ноги, казалось, приросли к металлическому полу. — Она не станет меня слушать.

— Попробуйте.

— Я… я не стану этого делать.

— Вы находитесь под присягой жизни, вы поклялись своим Ульем, — напомнил он ей сквозь стиснутые зубы, ненавидя себя все больше с каждым произнесенным словом.

Симметричная головка снова опустилась; снова низкий, подавленный голос: — Хорошо.

Она, волоча ноги, перешла к пульту.

— Я в последний раз говорю вам, — сказала она ему. — Если вы заставите меня это сделать, это будет все равно, что вы изгоните меня из самой Церкви, Флинкс.

— По воле случая у меня больше уверенности в вашей собственной организации, чем, очевидно, имеется у вас. Кроме того, если после полного объяснения обстоятельств они действительно выпрут вас, то я не думаю, что такая организация достойна вас.

— Как вы уверены, — негромко проговорила она, закончив таким резким звуком, что он заставил Флинкса вздрогнуть.

— Действуйте, — приказал он.

Она опробовала вещание, затем забарабанила сверхскоростную серию слов и цифр. Флинкс едва мог узнать их, не говоря уже о том, чтобы увидеть какой-то смысл в постоянном потоке гибридного лепета. Ему пришло в голову, что она вполне могла давать крепости команду уничтожить их. Эта неприятная мысль миновала, когда ничего не случилось. В конце концов, стремление выжить было у транксов столь же сильным, как и у людей.

Вместо этого он услышал желанную фразу.

— Чрезвычайная временная отмена запрета получена и понята, — произнес механический голос. — Следуйте своим курсом.

Две минуты, пока Флинкс ждал окончательного ответа, тянулись как два года.

Затем:

— Другие станции уведомлены. Можете приступать.

Нельзя было терять время на благодарность. Флинкс бросился к навигационному вводу и устно проинструктировал корабль занять низкую орбиту над умеренной экваториальной зоной, у самого большого континента. Затем детекторные устройства корабля должны были начать поиск любых признаков средств связи на поверхности, всего, что указывало бы на присутствие челанксийского поселения. Любого места, где мог существовать Чаллис.

— А что, если там нет ничего подобного? — спросила Силзензюзекс, бледнея лицом, когда корабль оторвался от крепости на орбите. — Там же внизу целый мир, больше, чем Ульдом, больше, чем Земля.

— Будет какое-то освоенное место, — заверил он ее. Его убежденный тон изобличал неуверенность у него внутри.

Было. Только не они обнаружили его, оно нашло их.

— Что за корабль… что за корабль?.. — затрещали громкоговорители, как только они заняли зависающую орбиту. Запрос пришел на идеальной симворечи, хотя он не мог сказать из чьего горла, человека или транкса.

Флинкс переместился к передатчику.

— Кто вызывает? — спросил он.

— Что за корабль? — потребовал ответа голос.

Это могло продолжаться часами. Он ответил первым.

— Это частное научно-исследовательское судно «Шамоот», по связанному с Церковью делу, с Земли.

Это не было полной ложью. Похищение им Силзензюзекс буквально образовывало дело, связанное с Церковью, и его привела сюда информация из Церковной картотеки.

Последовала долгая пауза, пока невидимые существа на другом конце передачи переваривали это. Наконец: — Координаты челночного порта для вас следующие…

Флинкс зацарапал, записывая информацию. Его хитрость принесла им хотя бы это. После того как они приземлятся… ну, он продолжит импровизацию оттуда. Цифры показывали на место на довольно маленьком плато в горах южного континента. Согласно полученной информации взлетная полоса граничила с огромным озером на уровне 14ООО метров.

Потея, ворча на собственную неловкость, Флинкс сумел расположить корабль над указанным местом посадки с минимумом поправок для автопилота. Оттуда начался тряский, разболтанный спуск на поверхность под управлением автоматики челнока.

Силзензюзекс теперь постоянно говорила, по большей части сама с собой.

— Я просто не понимаю, — снова и снова продолжала повторять она. — Там внизу ничего не должно быть. На планете под Эдиктом. Даже Церковного аванпоста. Это просто не имеет ни малейшего смысла.

— Почему же это не имеет смысла? — спросил ее Флинкс, стараясь удержаться в кресле, когда крошечный челнок сражался с перекрестными ветрами. — Почему бы Церкви не иметь дел на планете, от которой она хочет отвадить всех прочих?

— Но только крайняя угроза благу рода челанксийского достаточная причина для помещения планеты под Эдикт, — возразила она недоверчивым тоном. — Я никогда не слышала ни об одном исключении.

— Естественно, — согласился Флинкс, с уверенностью испытавшего много извращений природы человека и транкса. — Потому что нет доступа ни к какой информации по находящимся под Эдиктом планетам. Ах, как удобно.

Челнок теперь накренился, ныряя между огромных горных склонов, поросших лесом. Более плотная атмосфера здесь намного подняла потолок высоты деревьев, по сравнению с существующим на Мотыльке или Земле. Повсюду виднелись небольшие горные и альпийские озера. А повыше младенцы-ледники осторожно прорезали себе дорогу вниз, даже здесь, поблизости от экватора планеты.

— Начинаем заход на посадку, — уведомил их компьютер челнока. Флинкс уставился вперед и увидел, что плато, упомянутое базирующимся на земле голосом, было намного меньше, чем он надеялся. Это было не настоящее плато, а широкая ледниковая равнина, пропаханная льдом с гор. Одна сторона плато-равнины была заполнена узким озером, сверкавшим, словно вытянутый сапфир.

Когда челнок выправился, они пронеслись мимо крутого водопада высотой по меньшей мере в тысячу метров, падавшего стрелой в каньон, находящийся прямо под ними. Это, решил он, был великолепный мир.

Если бы только челнок посадил их на него в целости.

Его амортизационное кресло задрожало, когда корабль полыхнул тормозными реактивными двигателями. Он различил впереди взлетную полосу, тянувшуюся параллельно глубокому озеру. На противоположном конце над аллювиальным гравием и низким кустарником высовывалось крошечное скопление зданий.

По крайней мере, здешняя база — кто бы там на ней ни обитал — была достаточно развитой, чтобы иметь автоматические посадочные захваты. Встроенные в ткань самой взлетной полосы, они зацепляли соответствующие соединения в брюхе челнока. Сильный крен просигнализировал о завершении этого маневра. Затем компьютер взлетной полосы где-то под ними взял управление на себя и привел челнок к плавной безопасной посадке.

Силзензюзекс пялилась в левый боковой иллюминатор, даже когда расстегивала ремни.

— Это бред, — бормотала она, уставясь на приличный комплекс строений поблизости. — Здесь не может быть базы. Тут ничего не должно быть.

— Кое-что из этого ничего, — заметил он, показывая в сторону двигавшихся к ним по полю пары больших машин, — подъезжает поприветствовать нас. Помните теперь, — напомнил он ей, успокаивая нервозного Пипа и направляясь к проходному коридору, ведущему к люку, — вы находитесь здесь потому, что я вынудил вас приехать.

— Но не физически, — возразила она. — Я уже сказала вам, что не могу лгать.

— Конская Голова, — пробурчал он, подняв глаза к небу. — Тогда будьте уклончивой. А… делайте, что считаете наилучшим. Мне не более удастся обратить вас в разум, чем вам — убедить меня вступить в вашу Церковь.

Флинкс активировал автоматический шлюз, и тот начал цикл открывания. Если бы атмосфера снаружи, вопреки информации в Галографических архивах, оказалась непригодной для дыхания, шлюз бы не открылся. Когда дверь отъехала в сторону, вытянулся волнистый трап; сенсоры на противоположном конце остановили его, как только он коснулся твердой почвы.

Пип сильно зашевелился, но Флинкс держал своего приятеля твердой рукой. Очевидно, мини-дракончик снова воспринял какую-то угрозу, что было бы естественным, если бы, скажем, тут и в самом деле находилось Церковное поселение. В любом случае они не смогли бы разделаться со всей группой, которая, надо полагать, была вооружена. Потребовалось несколько минут, прежде чем он сумел убедить своего приятеля расслабиться, безотносительно к тому, что произойдет в дальнейшем.

Флинкс глубоко вздохнул и принялся спускаться по трапу. Силзензюзекс угрюмо шествовала позади, углубившись в угрюмые размышления. Несмотря на высоту, воздух здесь был плотным и насыщенным кислородом. Это более чем компенсировало немного непривычную гравитацию.

С трех сторон вокруг долины поднимались покрытые снегом скалы. За исключением ледниковой равнины, где они теперь стояли, долина и горные склоны были одеты густым мехом высоких деревьев. Зеленый цвет все еще преобладал, но попадалось и немало растительности желтого оттенка. Их ветки жестко поднимались к небу, чтобы, несомненно, полностью растопыриться к зимним снегопадам.

Температура была превосходная, около 20 С. По крайней мере, таковой она являлась с точки зрения Флинкса. Силзензюзекс уже замерзла, а сухой воздух никак не помогал гибкости ее экзоскелетных сочленений.

— Не беспокойтесь, — попытался он приободрить ее, когда машины приблизились, — тут должны быть квартиры, предназначенные для служащих-транксов. Вы скоро сможете согреться.

«И объяснить свою историю местным властям наедине, если пожелаешь», — мысленно добавил он.

Его слова были прерваны, когда перед ними остановилась первая большая машина. Ожидая, Флинкс по-прежнему плотно сжимал Пипа, держа напряженного мини-дракончика за сочленения крыльев, чтобы предотвратить любой внезапный полет. И все же, несмотря на минуты, уже потраченные им на успокоение своего приятеля, Пип все еще трепыхался. Когда он наконец попритих, то болезненно туго обвился вокруг плеча Флинкса.

Из машины начали появляться люди. Они не носили ни аквамариновых одежд Церкви, ни алых — Содружества. И к тому же они не походили на зарегистрированных в Содружестве оперативников, а держали наготове лучеметы.

Семеро мужчин и женщин рассыпались полукругом, охватывавшим двух прибывших. Двигались они с не понравившейся Флинксу ловкостью. Когда прибыла вторая машина и начала изрыгать своих пассажиров, несколько членов первой группы, сорвавшись с места, взбежали по трапу и исчезли в челноке.

— Послушайте-ка… — непринужденно начал Флинкс. Один из мужчин в группе угрожающе навел на него лучемет.

— Я не знаю кто ты, но пока — заткнись.