Ата подумала вслух:

— Разве мы не можем просто, ну, рискнуть и сдаться? Я хочу сказать, что, принимая во внимание все, этот барон казался совсем не таким уж и ужасным. Просто нетерпеливым. И мы не воюем с его народом, и вообще…

— Ндото. Мечтай. ААнны, Ата, действуют совсем не так. — Он твердо сжал губы. — В лучшем случае они… нетерпимы… к тем, кто сотрудничает с ними. А с теми, кто отказывается… Если тебе любопытно узнать подробности, спроси у Вульфа. Он пять лет пробыл в ААннском концлагере во время последнего настоящего челанксийско-ААннского конфликта. Может, есть и другие, протянувшие так же долго в одной из этих преисподних и дожившие до того, чтобы рассказать об этом. Если так, то я их не встречал.

— Капитан прав, мисс Мун. Я бы предпочел скорее выброситься в космос и лопнуть, словно глубоководная рыба, чем снова оказаться в плену у этих… — Он кивнул на экран, где продолжали свое неотвратимое движение белые точки. — Наряду с прочими пристрастиями, они большие мастера утонченных видов пыток. Очень большие. У них это, понимаете ли, своего рода вид искусства. Большинство моих шрамов не видны. Они, понимаете ли, здесь. — Он постучал себя по виску. — Если желаете услышать какие-то подробные описания…

Ата содрогнулась:

— Не надо.

— Этот Рииди кажется довольно порядочным… для ААнна, но рисковать… Если бы я мог освободить Вульфа от расчетов или себя от компьютера… тандуноно! Нет, погодите! — Он склонился над микрофоном. — Ниний ниоте! Цзе-Мэллори, социолог. И вы, жук! Кто-нибудь из вас прежде применял когда-нибудь космическое оружие? Хотя бы на тренировке?

Цзе-Мэллори в своей каюте чуть палец не сломал, спеша избавиться от ремней. А Трузензюзекс прервал свой ритуал в таком месте и в такой манере, что заслужил бы осуждение всех членов своего клана, узнай они про это.

— Вы хотите сказать, что на этой лоханке есть пушка? — закричал Цзе-Мэллори. — Какого типа? Где? Говори, меркантилист! Взрывное оружие, корпускулярные пушки, торпедные аппараты, разрывные снаряды, камни… мы с Тру управимся со всем!

— Же? Надеюсь, что так. Слушайте. За вашими каютами находится наам, хранилище. Там есть ход, он ведет в грузовой отсек. Потом по выдвижному трапу. Дойдите до конца, заблудиться там невозможно. Будьте осторожны, в той части корабля гравитации нет. Наверху вы найдете средний дискретный лазер, установленный на окружающем корабль универсальном поясе. Я сейчас подаю к нему энергию. — Он на миг замолк, пока его руки совершали манипуляции за пределами диапазона камеры.

— Он рассчитан на одного. Сожалею, философ. Но вы можете помочь ему с компьютером. Если ему не придется следить за целями и боевым экраном одновременно…

Двое «мирных» людей уже отправились в путь. Малайка мысленно прочел молитву, надеясь, что ученые не разрежут корабль, и вернулся к своим таблицам.

— Как у вас дела, Вульф?

— Они по-прежнему приближаются, сэр. Теперь не так быстро, так как мы сами набрали скорость, но все еще приближаются. Вы хотите перейти на максимум?

— Нет, нет, пока не нужно. Это наш последний вздох, если он нам понадобится. Пусть пока продолжают думать, что «Славная Дырка» — всего лишь еще один грузовоз. Я сперва хочу посмотреть, что могут сделать наши яйцеголовые с пугачом.

Яйцеголовые, о которых шла речь, с головокружительной скоростью неслись по выдвижному трапу. К счастью, им не мешал продвигаться никакой плавающий в воздухе груз. Огромная металлизированная полость была почти полностью пустой. Лениво плавали в паутине ограждений несколько ящиков, придавая бледно-зеленой пещере и ее призрачной атмосфере некоторую перспективу. Ощущение это усиливалось освещением или, точнее, отсутствием оного. Поскольку этот корабельный отсек посещали редко, за исключением прибытий и отбытий с грузовых станций, освещение было сведено к минимуму.

Они без труда отыскали развилку на конечном звене основного пути. Цзе-Мэллори подпрыгнул вверх и начал плыть к тросу. Дотянувшись до него, он начал быстро подтягиваться, перебирая руками. Трузензюзекс, знал он, от него не отстанет. Инсектоид со своими четырьмя руками мог подниматься быстрее, но у него не было причин обгонять Брана, поскольку он никак не мог соперничать с ним в управлении спроектированной с расчетом на человека пушкой.

Они добрались до орудийной башни, сферы из толстого металла, похожей на волдырь на коже корабля. В ней имелась собственная аварийная энергетическая установка и запас воздуха. Двигаясь вдоль пояса корабля, пушка могла встретить приближавшуюся угрозу с любой стороны. Цзе-Мэллори лишь на секунду задумался, что же она делала на частной яхте, а затем оказался внутри башни и пристегнулся к сиденью стрелка. Трузензюзекс задраил за ними люк и переместился к компьютеру прицеливания слева от Брана. В более современном оружии они объединялись бы в единственном шлеме, облегающем голову стрелка. Инсектоид принялся извлекать из аварийных отделений брасы, замки и ремни, пока не соорудил себе достаточно прочные крепежные ремни около компьютера.

Бран сжал в правой руке гашетку со всей нежностью гордого отца, ласкающего своего новорожденного. А левую положил на сенсорный датчик боевого экрана. Он на мгновение неохотно отпустил гашетку и затянул нервные сенсоры вокруг растопыренной левой руки. Он разок сжал ее, чтобы убедиться, что датчики не жмут, а затем вернул правую к рукояти гашетки. А вслед за тем принялся внимательно изучать экран и диск прицела. Определенно ранняя модель, но, впрочем, лазерное оружие мало изменилось в своей основной конструкции за несколько веков и, вероятно, не изменится еще несколько столетий. Слишком уж простой и эффективной была эта основная конструкция. Он не сомневался, что сможет с первой же попытки действенно управлять им. И если уж о том речь, то он, черт возьми, обязан это сделать! Вряд ли преследователи дадут им пальнуть для пристрелки.

Под действием импульсов от его левой руки зажегся боевой экран. Он с радостью увидел, что его боевые рефлексы все еще действуют. На экране светились две точки размером с ноготь его большого пальца. На миг он чуть не ударился в панику, ему показалось, что он вновь очутился на борту «Двадцать Пятого». Если бы вражеский корабль сумел настолько приблизиться в боевой ситуации, то их уже давно распылили бы на атомы. Но, впрочем, это же не боевая ситуация. По крайней мере, пока. Он выбросил из головы эту неприятную цепочку мыслей. Тут нечто такое, из-за чего точат языки дипломаты. Явно ни один из приближающихся кораблей не ожидал встретить даже символическое сопротивление. Для них это просто игра в пятнашки. Они догоняли открыто и без предосторожностей. Возможно, они, дай то Бог, отключат защитные экраны или, по крайней мере, сократят их энергию.

Слева от него Трузензюзекс начал сыпать дробью цифр и координат. Один из эсминцев держался немного ближе другого. Такое небрежное построение было неизбежным результатом излишней уверенности со стороны противника. Бран начал мысленно прочерчивать траекторию выстрела в центр. Палец его заколебался над гашеткой, и он обратился в микрофон внутрикорабельной связи:

— Слушайте, Малайка. Они там охотятся за чем-то, а поскольку у нас есть только одна вещь, из-за которой стоит идти на риск межзвездного инцидента, они захотят получить нас живыми. Они приближаются к нам так, словно ожидают, что им придется всего-навсего поймать нас в сеть, как ощипанную птицу, гич. Я уже встречался ранее с ААннами. Они не страдают избытком воображения, но соображают чертовски быстро. Это означает: один хороший выстрел, и только один, а потом нам лучше бежать во все лопатки. Насколько близко можете вы их подпустить, чтобы у нас оставался хоть какой-то шанс оторваться от их детекторов? Допуская, что они придут в такое замешательство, что позволят нам это.

Малайка быстро подсчитал в уме:

— Гм… гм… мара ква мара… Этому Рииди придется решать: разнести нас на атомы или сделать еще одну попытку… решит, несомненно, в пользу последнего… обязан взять нас живыми, или вообще ничего не добьется… я могу дать вам еще две тысячи миль дистанции. Нет, теперь уже полторы.

— Вполне годится, — сказал, сосредоточившись на экране, Цзе-Мэллори. «Должно сгодиться», — подумал он. — Мы здесь узнаем, что расстояние достигнуто, когда на это укажет компьютер? — Малайка не ответил.

— Это приведет нас почти до… трех, — заметил Трузензюзекс.

— Полагаю. Дай мне знать, когда достигнем расстояния три и одна десятая.

— А времени хватит?

— Старый жук, мой добрый друг, — усмехнулся Цзе-Мэллори. — Мои рефлексы за минувшие годы может и замедлились, но еще не умерли! Хватит. На Вселенную!

— На Вселенную! — донесся ровный ответ.

В рубке Малайка с задумчивым лицом повернулся к Вульфу:

— Ты слышал?

Человек-тень кивнул.

— Тогда отлично. Начинай притормаживать. Да, притормаживать! Если он говорит, что ему удастся сделать только один выстрел, я хочу, чтобы он не промахнулся. Поэтому давай как можно аккуратней сделаем вид, что прекращаем убегать.

Вульф начал послушно снижать скорость. Не сразу, но ААннские компьютеры это заметят.

— Три и семь… три и шесть… — отсчитывал цифры с машинной точностью и четкостью голос Трузензюзекса.

Тело Брана оставалось неподвижным, но внутри он все-таки слегка дрожал. Он-таки постарел.

— Тру, э, ты не заметил в том аварийном шкафчике никаких ГИП-наркотиков?

— Гиперболизующих ИП? Три и пять… ты же знаешь, что это снадобье стерегут столь же бдительно, как и схему СККАМ. О, разумеется, ублюдочные-то снадобья существуют и доступны на любом черном рынке. Все, что требуется сделать, друг мой, это, заимствуя выражение, «раздраконить себя»… три и четыре… не говоря уж о рефлексах… вероятно, скорее задраконить их. Расслабься.

— Знаю, знаю! — глаза его не отрывались от экрана. — Но, позвонки побери, желал бы я сейчас принять что-нибудь!

— Лучше выругаться покрепче… три и три… представь себе, что ты опять в университете работаешь над диссертацией старика Нови. Это должно породить в тебе достаточно злости, чтобы ты разорвал эти корабли голыми руками…

Бран улыбнулся, и напряжение покинуло его. Тогда, в университете, Нови был их любимым объектом ненависти.

— …три и два…

Теперь он так и видел перед собой уродливое лицо старого ублюдка Нови. Он гадал, что же в конце концов случилось со стариком после… Палец его сжался на гашетке.

— …три и од…

Кнопка гашетки была уже нажата.

Через миг из «Славной Дырки» выскочило в ничто лезвие изумрудно-зеленого света, ярче солнца. Миллисекунду спустя оно вонзилось в веер двигателя ближайшего корабля ААннов, которым по воле случая оказался «Унн». Возникла беззвучная вспышка ослепительно сверкающего золотого пламени. За ней последовал взрыв испарившихся твердых тел и расширяющееся, быстро рассеивающееся облако ионизированного газа.

Боевой экран показывал одну белую точку и одну крошечную туманность.

В орудийной башне Бран лихорадочно пытался навести лазер для выстрела по второму кораблю, но так и не получил настоящего шанса.

После секундного молчаливого созерцания распада Малайка разрешил себе издать один оглушающий вопль:

— Озиии-еее! — А затем: — Вульф, Ата, даешь ходу! — Ата хлопнула по кнопке, и «Славная Дырка» прыгнула вперед с максимальным ускорением.

На все еще существующем ААннском корабле «Арре» паника царила только в тех отсеках, где власть барона Рииди ВВ была периферийной. Вокруг него же экипаж выражал только фатальную покорность судьбе.

Единственной приятной мыслью на уме у всех было, что они сделают с людьми на этой яхте, когда командир и техники выжмут из них все, что хотят знать. Никто не смотрел в лицо барону из страха встретиться с ним взглядом.

Полированные когти барона в бессильном гневе скребли по чешуе левой руки. В правой находился микрофон.

— Главный механик, — спокойно обратился он по связи, — будьте любезны, полную мощь. Все, что вы можете выделить, помимо экранов. — Он не потрудился спросить, включены ли они теперь.

Он снова повернулся к господствовавшему на мостике огромному боевому экрану. На нем белая точка быстро уменьшалась, но не сумела исчезнуть совсем. Теперь и не сможет. Не спуская глаз с экрана, он обратился к экипажу по корабельной связи:

— В потере «Унна» нет ничьей вины. Не ожидая межпространственного вооружения на частной яхте данного типа, мы включили только противометеоритные экраны. Теперь эта ошибка исправлена. Противник быстроходнее, чем оценивалось первоначально. Он явно надеялся уйти за пределы детекторов в суматохе, порожденной потерей братского корабля. Этого не произошло. И не произойдет. Мы кончили играть по правилам. Накрутите себе хвосты, господа, наша задача — догнать корабль! И когда мы догоним, я могу пообещать вам кое-какие интересные развлечения!

Вдохновленный этим экипаж «Арра» взялся за дело с энтузиазмом.

Бран разок коротко выругался, когда уцелевший ААннский корабль съежился за пределами дальнобойности.

Трузензюзекс деловито выпутывался из самодельных крепежных ремней.

— Расслабься, брат. Ты действовал именно так, как мы хотели. Даже лучше. Они отключили экраны, спору нет, иначе не рвануло бы так здорово. Мы, должно быть, попали им прямо в генератор. Какое зрелище!

Цзе-Мэллори последовал совету и насколько смог расслабился.

— Да. Да, ты совершенно прав, Тру. Во второй раз нам бы так не повезло. Если бы у нас вообще был второй раз.

— Именно так. Я предлагаю вернуться теперь в каюты. Эта игрушка стала теперь бесполезной. Вот будь у нас настоящая пушка… а, ладно. После тебя, Бран.

Трузензюзекс вновь открыл люк, и они нырнули в него. Направляясь обратно через сумрачные зеленые полости отсека, они упустили поздравления Малайки, когда те полились из репродуктора уже пустой орудийной башни.

— Клянусь хвостом туманности Черный Конь! Они сумели-таки! Эти слабые, простые, миролюбивые ндугузури сумели-таки врезать им! Разнести с одного выстрела боевой корабль из этого старья! — Он покачал головой. — Может, мы еще и не выкрутились, но, клянусь пророками, теперь эти ящеры поймут, что побывали в бою.

Вульф вернул коммерсанта к действительности:

— Они снова начинают настигать нас, сэр. Медленнее, чем раньше. Намного медленнее. Но мы гоним, пустив в ход все, что у нас есть, а они все равно сокращают расстояние.

Ата кивнула, соглашаясь с ним:

— Экран, может, еще и не показывает этого, но приборы подтверждают. При таком темпе у нас есть еще около трех, нет, четырех часов, прежде чем они окажутся на расстоянии действия парализующего луча.

— Же! Значит, все. Пепонга пи? Сколько злых духов?

Он откинулся в кресле. Коль скоро они приблизятся, то сделают мумии из всех, кто был на борту, а потом на досуге размотают им мозги. Методы могут варьироваться, но будут, несомненно, уникальными по своей неприятности. Этого нельзя допустить. Как только ААнны подойдут достаточно близко, он позаботится, чтобы все получили смертельную дозу чего-нибудь из аптечки для гарантии невозможности допроса. Или, возможно, лучше лазер? Сожженных в пепел ААннские техники, как ни хороши они, восстановить не смогут. Да, это наилучший выбор. После того как он покончит со всеми остальными, ему надо будет удостовериться, что он не попадет мимо мозга. У него будет только один выстрел. Тебе лучше начать искать зеркало, Максим!

Если бы только был какой-то способ набрать достаточно скорости, чтобы выскочить за диапазон детекторов! Хотя бы на несколько микросекунд — этого может хватить. Космос огромен. Дай ей этот драгоценный интервал — и «Славная Дырка» оторвется от преследователей. Он бессознательно положил ладонь на руку Аты:

— Должен быть какой-то способ набрать еще пол-кратного!

Он не заметил, как задрожала ее рука, когда он накрыл ее, ни того, как она смотрела на нее. Он внезапно убрал руку, так и не осознав, какое воздействие произвел на своего второго пилота.

Флинкс тоже обдумывал эту проблему, на свой собственный лад. Он мало разбирался в звездной навигации и еще меньше — в КК-двигателях… но ведь Малайка забыл больше, чем он мог узнать за всю жизнь. Связи в мозгу торговца разветвлялись на миллион цепочек. Он терпеливо пробегал то по одной, то по другой, выводя на поверхность полузабытые усвоенные знания и их применение, туда, где собственная система Малайки могла выудить их, осмотреть и отбросить. В некотором смысле это походило на пользование системой поиска в Королевской Библиотеке. Он продолжал это с терпением, которого и не подозревал в себе, пока…

— Но акили! Здравый смысл!.. — Малайка замолк, и его глаза открылись так широко, что Ата действительно встревожилась. — Ата! — Она невольно подскочила при этом крике.

Он нашел его. Каким-то образом мысль поднялась из тайников в глубине его мозга, где годами лежала нетронутой.

— Слушай, когда впервые добрались до Зараженной Зоны, изыскательские корабли прошли сквозь нее — какую-то часть ее — с целью нанести на карту, верно? В конечном счете эта идея была отброшена как непрактичная, — в смысле дорогая — но все первоначально собранные сведения остались. Именно так и положено делать. Сверься с памятью машины и выясни, нет ли поблизости от нас каких-нибудь нейтронных звезд.

— Что?

— Великолепная мысль, капитан, — сказал Вульф. — Я думаю… да, есть возможность, — разумеется, минимальная и трудная — что мы сумеем утащить их за собой. Куда приятней, чем простое самоубийство.

— Именно так, Вульф, за исключением одного. Я думаю даже не о сложном самоубийстве. Мвализури, поговори со своей машиной и узнай, что она скажет!

Ата быстро отстучала запрос. Машине потребовалось только мгновение, чтобы выдать на экран длинный список ответов.

— Ну да, есть одна, капитан. При нашем теперешнем темпе хода, примерно в семидесяти двух корабельных минутах от нашей текущей позиции. Координаты имеются и, в данном случае, записаны с точностью до девяти… девяти и семи десятых.

— Тогда начинай отстукивать их! — Он повернулся вместе с креслом и нагнулся над микрофоном радиосвязи. — Всем внимание! Теперь, когда вы, служители мира и спокойствия, действительно умиротворили половину наших преследователей, я получил достаточный стимул, чтобы выдать равно безумную идею. То, что я… то, что нам предстоит попробовать, теоретически возможно. Я не знаю, делалось это раньше или нет. Никаких данных о неудачной попытке нет. Я считаю, что мы должны рискнуть. Любая альтернатива предпочтительней верной смерти. Иначе плен неизбежен.

Трузензюзекс нагнулся, насколько позволяли ремни, и произнес в свой микрофон:

— Могу я спросить, что вы… мы попытаемся сделать?

— Да, — поддержал Вульф. — Мне, признаться, и самому любопытно, капитан.

— Же! Мы направляемся к ближайшей нейтронной звезде этого сектора, координаты которой у нас имеются. При нашей нынешней скорости мы вонзимся в гравитационный колодец на нужной касательной через семьдесят… теперь уже шестьдесят девять минут. Следующие несколько минут Ате, Вульфу, компьютеру и мне самому предстоит дьявольская работа: прокладка курса. Если мы сможем попасть по этому полю в определенную точку при нашей скорости… я надеюсь, что громадное притяжение звезды отшвырнет нас с достаточной скоростью, чтобы убежать за пределы диапазона ААннских детекторов. Они едва ли могут этого ожидать, и даже если они вычислят, что мы затеяли, то не думаю, что наш друг барон сочтет, что стоит трудиться делать то же самое. Ему есть что терять. Все. А нам, в данный момент, почти нечего. В любом случае, только мы — люди — достаточно безумны, чтобы попробовать подобный фокус, квели?

— Да. Поддерживаю предложение. Согласен, — ответил Трузензюзекс. — Будь я способен запретить этот идиотский план, то заверяю вас, я бы это сделал. Однако, так как это не в моей власти… давайте приступим, капитан.

— Обречены на слабые похвалы, а, философ? Есть и другие возможности, вату. Либо мы пролетим мимо точки касания и понесемся дальше, в каковом случае вся попытка становится никчемной и мы будем взяты в плен, либо мы нырнем слишком глубоко и будем захвачены звездным колодцем, затянуты и разбиты на мелкие кусочки. Как капитан я наделен властью принять такое решение, но это не совсем обычное плавание, и поэтому я ставлю на голосование. Кто против?

По связи дошло только слабое фырканье, относящееся, несомненно, к Сиссиф (она поддалась любопытству и включила связь). Его нельзя было истолковать как возражение.

— Же! Значит, попробуем. Настоятельно рекомендую вам потратить некоторое время на проверку ремней и улечься как можно удобней. Если мы заденем поле звезды точно по касательной, то я почти убежден, что «Славная Дырка» сможет выдержать действие затронутых сил. Если не сможет, то это не будет иметь значения, потому что наши тела пропадут задолго до корабля. Хайдхуру. Не имеет значения. Я понятия не имею, чего следует ожидать в физиологическом плане. Поэтому приготовьтесь как можно лучше духом и телом, потому что через шестьдесят… — он оборвал фразу и взглянул на хронометр, — …шесть минут все так или иначе определится.

Он прервал связь и начал бешено выбивать на пульте компьютера команды и запросы.

Если у них есть какое-то утешение, подумал Флинкс, так это то, что не будет никакого медленного наращивания силы тяжести на корабле. Они либо преуспеют, либо нет, на такой крайне высокой скорости все кончится в один миг… как сказал Малайка, все так или иначе определится. Он не хотел думать о том, что случится, если они промахнутся мимо точки контакта и нырнут слишком близко к звезде. Народец в колодец. Не смешно. Он увидел себя и Пипа раздавленными всмятку, плоскими как бумага, и это тоже оказалось не очень забавным.

Хронометр, не ведающий жалости к человеческим заботам, продолжал отсчитывать время. Осталось шестьдесят минут… сорок… двадцать… десять… пять… три… две…

А затем, невероятно, до страшного суда осталось только шестьдесят секунд. Прежде чем он нашел время поразмыслить над этим изумительным фактом, произошел легкий толчок. По кораблю растекся, словно желе, безмолвный вопль из самой глубокой бездны времени. Он висел на краю каньона ничто, покуда тот отчаянно пытался проглотить его. А он отказывался быть проглоченным. ОТКАЗЫВАЛСЯ. Булавка среди других булавок в чашке молока, в то время как где-то миллион ногтей скребли по тысяче истерически воющих школьных досок — РРРРИИИППИИИПП…