— Чрезвычайно странное строение. Внешне вроде бы ничего примечательного, но сколько сюрпризов для науки таится под столь нежной оболочкой!

— Например? — с любопытством осведомился Кальдак.

Гивистам строго наблюдал за действиями своих подчиненных у платформы. Он подозвал к себе одного о'о'йана и что-то негромко сказал ему. Тот почтительно кивнул и кинулся к платформе исполнять распоряжение. Уилл в это время свистел, шумно дышал, делал глубокие вдохи и выдохи, двигал глазами направо и налево, вверх и вниз.

— Много необычною и интересного связано с черепной коробкой. Но серьезного исследования мозга мы провести в таких условиях, разумеется, не сможем. Возможности этой аппаратуры весьма ограниченны. К тому же мы не располагаем другими аборигенами, дабы можно было провести сравнительный анализ. На экспедиционном корабле можно добиться значительно больших результатов.

— Возможно, вскоре вам предоставится такая возможность. Что еще?

— Если исходить из того, что мы видим перед собой репрезентативный образец местной расы, то можно сказать, что земляне обладают очень крепкой костной структурой и мощным мышечным потенциалом. Восприимчивость на внешние раздражители по каналам нервной системы просто исключительна. Возможно, их анатомическое строение каким-то образом связано с революционным развитием в условиях аномальной истории. Конечно, это лишь предварительная гипотеза. Зная о том, что на протяжении многих поколений аборигены убивали друг друга, можно только догадываться, какой отпечаток это наложило на их физическое развитие.

Установлено, что они обладают великолепным зрением в пределах нормального спектра в светлое время суток и довольно эффективным зрением. Конечно, все зависит от того, с чем сравнивать. К примеру, дневное зрение гивистамов несколько острее, но ночью мы почти ничего не видим. Это характерная черта и множества других известных нам рас. Хорошее ночное зрение землян может оказаться еще одной защитной реакцией, выработанной в процессе развития в сложных социальных условиях. Кальдак знал, что ночное зрение массудов у ученых Узора пользуется весьма высокой оценкой, поэтому он спросил:

— Вы хотите сказать, что ночью земляне видят лучше нас?

Гивистам невозмутимо ответил:

— Совершенно верно. Скорее всего они превосходят массудов и в дневном зрении. — В ответ на реакцию Кальдака гивистам добавил:

— Но нам удалось выявить нечто гораздо более замечательное. Обследование установило, а сам землянин это подтвердил устно, что его соплеменники обладают способностью ограниченного зрения в воде. В зависимости от ее загрязненности, конечно. Это известие до глубины души потрясло прежде всего Т'вара.

— Без использования искусственных линз?! — воскликнул он.

Медик утвердительно кивнул.

— Они что же, как лепары?

— Нет. Амфибиями их назвать было бы нельзя. Они чувствуют себя в воде достаточно комфортно и очень подвижны в ней, но дыхание приспособлено только к воздуху. Кстати, если верить заявлению землянина, то его соплеменники получают наслаждение от пребывания в воде.

— Нам это уже известно, — сказал Кальдак. Его нос мелко задергался при воспоминании о попытке землянина сбежать, предпринятой в первый вечер их знакомства.

Медик продолжал:

— К сожалению, пока мы не можем знать, чья тут заслуга: эволюционного или социального развития.

— Итак, подведем первые итоги, — сказал Кальдак, глядя в сторону платформы. — Мы имеем разумное существо, которое видит лучше массуда, сильнее гивистама и бир'римора и плавает лучше всех, за исключением лепара, который чрезвычайно неповоротлив и неуверен на суше.

— В физическом отношении они удивительно гибки и приспособляемы, — согласился главный медик.

— Вы что-то говорили об их восприимчивости к внешним раздражителям?

— На некоторые стимулы абориген проявляет просто поразительную нервную реакцию. Особенно когда что-то приближается к нему.

— Мы уже знакомы с этим, — сказал капитан.

— Их пальцы отличаются подвижностью, однако в этом нет ничего необычного. Норма, как мы говорим. В этом их способности равны примерно способностям массудов и с'ванов и значительно уступают способностям гивистамов и о'о'йанов. Координация по каналу «глаз-рука» удивительно тонко настроена, в то время как другие движения по большей части можно назвать грубыми и неуклюжими. Сила сосредоточена в нетрадиционных для нас частях тела.

Они также обладают хорошо развитой способностью адаптироваться к резкому изменению климатических условий. Рискну предположить, что холод, который будет фатальным для гивистама, и зной, который свалит с ног массуда, они выдержат без особых проблем. Их легкие переребатывают кислород с большой эффективностью. Принимая во внимание их мощную костную структуру, гибкую и крепкую мускулатуру, а также многочисленность различных связок и сухожилий, я могу, пожалуй, сказать, что в выносливости они оставят позади любого из нас. По сравнению с нами они способны на поистине великие подвиги выносливости.

— Как криголиты? — спокойно спросил Кальдак.

Главный медик с уверенностью ответил:

— Криголитам они могут дать десять очков вперед.

Заговорил вновь Т'вар:

— Этот Уилл настаивает на том, что он музыкант, человек искусства, и что он никакого отношения не имеет к воинам и не хочет иметь. При этом он подчеркнул, что его соплеменники придерживаются аналогичного мировоззрения. Но просмотренные нами визуальные программы местных электронных средств массовой коммуникации противоречат этому. Кроме того, повседневная активность землян, формы их искусства и развлечения настолько насыщены насилием, что представителю любой разумной расы просто недостает нервной энергии, чтобы выдержать это.

— Я могу говорить о результатах, полученных на основании исследования только одного индивидуума местной расы, — сказал медик. — Я даже подчеркиваю это: именно общая картина может оказаться иной. Но я ученый и строю свои выводы отнюдь не на его заявлениях, — что бы он там ни говорил, — а исключительно на данных, полученных в результате объективных исследований. Так вот я говорю: физиологически земляне приспособлены к насилию. Это-то больше всего меня и интригует. Ведь если разобраться: чиринальдо их сильнее, гивистамы днем видят немного лучше, о'о'йаны гораздо более подвижны, лепары лучше плавают.

— А массуды? — медленно спросил Кальдак.

Медик помедлил с ответом, оглянувшись еще раз на платформу. Обнаженный землянин совершал приседания и выпрыгивания, доставал локтями до коленей, — подобный трюк мог повторить только массуд и, если брать сторонников Назначения, ашреган — а трое гивистамов и один о'о'йан оперативно регистрировали показания датчиков. Гивистам клацнул зубами.

— Массуды бегают быстрее, — сказал он наконец.

Кальдак облегченно вздохнул, не понимая почему. Сравнивать расовые особенности с представителями других миров было абсурдом. Этим можно было бы заниматься исключительно в споре с соплеменниками.

— Однако я должен заметить сразу, — вновь привлек к себе внимание главный медик, поправляя очки. — Только более глубокое обследование и возможность дать сравнительный анализ на основе изучения нескольких особей позволят подтвердить или опровергнуть предварительные выводы, которые я вам изложил.

Т'вар задал очень важный вопрос:

— Что вы можете сказать об их боеспособности?

— Из всего сказанного мной нетрудно вывести заключение о том, что земляне — раса боеспособная в значительной степени. Это, если говорить об их физических кондициях. Но есть еще духовные. Тут я промолчу. Вы говорили, что земляне презирают войну. Это понимание укладывается в рамки нормы, принятой у известных нам цивилизаций. Впрочем, сразу вспоминаешь о передачах местного телевидения. Они.. действительно вступают в противоречие с заявлениями землян.

То обстоятельство, что они очень много и долго воевали между собой, могло пробудить в них неприятие или страх перед войной с представителями других галактических рас. Они умеют убивать только друг друга и замкнулись в этом добровольно. Может, тут есть что-то и от психического расстройства, не знаю, сказать не могу. Я не ксенопсихолог. Просто предположил одну из версий. Могут быть и другие.

Он снова клацнул зубами.

— Пока что я, — вернее, я и мои коллеги, — сужу, имея на руках данные обследования единичной особи открытой нами расы. Да, мы столкнулись со множеством противоречий. Как физического, так и духовного плана. А противоречия ведут, как известно, к непредсказуемости. Это слово нервирует гивистамов больше других. Он заявляет, что ненавидит войну и просто занимается созданием музыки, намекая нам на то, что противопоставляет эти два понятия: войну и музыку. Но ведь его музыка — это нечто... Словом, трудно себе представить что-нибудь более воинственное.

— Интересно, — вслух подумал заместитель командира. — А что бы он сказал о нашей музыке?

— Любопытная мысль, — ответил медик, водворяя протертые очки обратно на глаза. — Я бы не отказался провести подобный эксперимент, хотя боюсь, он ничего не прояснит.

— Но надо же как-то продвигаться дальше в наших исследованиях, — возразил с'ван. — Надо пробовать новые способы. Гивистам устало кивнул в знак согласия.

Уилл заявил, что большинство вещей, которые ему были проиграны и которые он с вниманием выслушал, ему показались весьма милыми и красивыми. Словом, понравилось. Когда музыкальное устройство, принесенное пришельцами в кабину катамарана, издало последние аккорды и умолкло, Уилл откинулся на спинку дивана, улыбнулся и стал довольно оглядывать своих гостей.

— Чудесно, однако... В отношении ритма слишком уж все просто, чтобы не сказать другого слова.

— Оценка, которая дается искусству, всегда субъективна, — ответил Т'вар. Он не тратил времени на дипломатию, добавив:

— Ваши произведения нам показались откровенно грубыми.

— Это еще что! По сравнению с тем, что выделывают некоторые так называемые популярные группы, моя музыка — тихий шелест лесного ручейка! Вы бы послушали «Кадмий»! Лично я признаю, что мне нравится сильный ритм и отчетливая дробь ударных, но я не допускаю диссонанса в отличие от других. Что же касается вашей музыки, то она чем-то напоминает мне народную музыку болгар, их песни... Конечно, вам это ничего не говорит. Кстати, зачем вы решили проиграть мне это?

— Вы музыкант, — сказала вейс. — Нам показалось, что вы проявите интерес.

— И проявил! Клянусь, проявил! — Он снова откинулся назад, заложив руки за голову. — Поставьте-ка мне, пожалуйста, ту первую часть... Напоминает звон электрических колокольчиков.

На борту челнока Кальдак созвал оперативное совещание представителей научных отделов, которые входили в группу контакта. Присутствовали также Т'вар и вейс.

— Время идет. Нам необходимо принять важное решение. Решение жизненной важности. Я должен наконец узнать, являются ли местные жители нашими потенциальными союзниками, и если являются — в какой степени? Стоит ли их готовить к боям и сражениям? Пусть рассчитывая лишь на их вспомогательное участие. Либо они не в состоянии воевать, но зато могут осуществлять какие-либо иные функции. Наконец, может быть, их нестабильность, которая, возможно, является отпечатком нестабильности геологической, делает их вовсе бесполезными для нас? Хотя представить себе это трудно, ибо мы приветствуем помощь, оказанную нам в любой форме, даже в очень малой.

— Мы сможем получить ответы на интересующие нас вопросы только, получив для исследований дополнительных представителей земной расы, — высказался Т'вар. — Или же, подвергнув уже имеющегося в нашем распоряжении аборигена более глубокому изучению.

Помощник руководителя по медицине выразил свой протест:

— Еще слишком рано затевать детальное обследование.

— Не согласен, — возразил Т'вар с несвойственной с'ванам драчливой резкостью в голосе. — Смотрите, как охотно он до сих пор сотрудничал с нами.

— Некоторые из вас признавали за ним известную долю полезной нам агрессивности. Я ее не заметил, — заговорил Кальдак.

— Но он же сломал Дропаку руку.

— Землянин утверждает, что это случайность. Это происшествие доказывает только его силу и грубость в движениях. Однако это вовсе не значит, что он по характеру агрессивен.

Помощник руководителя по медицине все еще выражал озабоченность.

— На настоящий момент мы имеем хороший образчик местной расы, который к тому же охотно идет на сотрудничество с нами. Разве мы можем рисковать идти на более глубокое обследование, результаты которого мы даже сами не можем с точностью предсказать? Ведь мы можем легко потерять расположение к нам этого землянина.

— Я хочу напомнить забывчивым коллегам одну немаловажную деталь, — заметил Т'вар. — Идет большая война. Война, которая началась задолго до нашего с вами появления на свет и которая, к сожалению, видимо, будет идти и после нашей кончины. Приблизить ее конец — это достойная задача, во имя которой можно пожертвовать расположением одного землянина. Во всяком случае, мне так кажется. Разумеется, все меры предосторожности должны быть приняты, однако без риска не обойтись, и мы обязаны идти на этот риск. Вы сами говорите, что до сих пор он охотно идет на сотрудничество. Я полагаю, мы вправе надеяться на то, что его настрой не изменится. Слушая эту убедительную речь, произнесенную уверенным тоном, Кальдак думал о том, что с'ванам, пожалуй, удастся склонить на сотрудничество с экспедицией и известняковую скалу, если возникнет в этом необходимость. Если кто и сможет уговорить землянина согласиться на сложное обследование, так это только Т'вар.

— Продолжение исследований на более сложном уровне потребует добровольного согласия землянина.

— Ну, разумеется, — ответил беззаботно Т'вар, глянув на своего капитана. — Мы сделали здесь все, что смогли, учитывая скромные возможности аппаратуры челнока. Пожалуй, самое время перебираться на экспедиционный корабль.

Уилл Дьюлак сел и перенес ноги с платформы на пол. Пол слегка подрагивал. Медики, которые суетились вокруг него, продолжали работать, как будто ничего не произошло.

— Что такое, черт побери?! Никак, мы движемся?

Помощник руководителя по медицине обратилась к землянину через свой транслятор:

— Перед нами встала необходимость вернуться на корабль.

— Эй, погоди-ка! — вскричал встревоженно Уилл. Он соскочил с платформы и бросился к своей одежде, отшвырнув в сторону оказавшихся на дороге двух о'о'йанов. — Я согласился вам помочь, но только здесь! О другом корабле разговора не было!

Между землянином и испугавшимися врачами тут же оказалась вейс.

— Все дело в семантическом расхождении наших и ваших терминов, — вежливо пояснила она. — Для нас понятие «корабль» — это вся совокупность летательных средств, имеющихся в распоряжении экспедиции. Челнок является всего лишь одним элементом.

— Значит, я давал согласие только на этот элемент! — Уилл лихорадочно натягивал на себя одежду. — Все!

К разговору присоединился Т'вар, от которого исходила уверенность и какой-то нарочитый энтузиазм.

— Разве вы не хотели бы взглянуть на наш корабль? Ведь вы никогда не были в космосе, насколько я знаю, а? Только представьте себе: вы получите возможность окинуть одним-единственным взглядом весь ваш красивый мир! Он будет у вас, как на ладони!

Уилл перевел глаза на приземистого оратора. Густые волосы покрывали большую часть его лица. Несмотря на это, все же можно было увидеть, что он более других походил на гуманоида, намного больше, чем долговязые раздражительные массуды.

— Все это так. Я добровольно согласился вам помочь, и мне здесь очень понравилось. Но о полете на какой-то там корабль и речи не было, вот в чем вся штука! Надеюсь, вы не замыслили в отношении меня похищение?

— Похищение?

Транслятор с полминуты натужно зуммерил, прежде чем смог перевести это слово. Но, видимо, сделал это не очень удачно, ибо Т'вар поднял недоуменные глаза на вейс. Та сделала знак, что сама находится в затруднении. Уилл все это увидел и пояснил:

— Похищение — это когда кто-то уводит или увозит кого-то без его согласия. Как правило, силой, но, бывает, и обманом.

— Вы одержимы идеей совершения насилия по отношению к вам, — с упреком и раздражением проговорил с'ван. Он стал нервно перебирать свою бороду. — Возможно, это такая же четкая характеристика всей вашей расы, как и безволосость. Ну, зачем нам похищать вас?

— Чтобы добиться от меня того, чего вы хотите.

— Мы добивались от вас сотрудничества с нами в первый вечер знакомства и уже добились этого. Поэтому применение силы по отношению к вам сейчас явилось бы излишней мерой. В той же степени излишней, в какой и неприемлемой для нас. Неужели вы так и не уяснили себе те основные принципы, по которым мы живем? — Он перешел на язык гивистамов и бросил окружавшим его медикам:

— Нет, я уже начинаю приходить в отчаяние! Эти существа либо не имеют возможности, либо не хотят демонстрировать свою цивилизованность.

— Я предупреждала о возможности осложнений, — тихо прошипела помощник руководителя по медицине. — Их поведение остается в высшей степени непредсказуемым.

Т'вар показал знаком, что согласен с ремаркой, и вновь повернулся к землянину.

— Я заверяю вас в том, что ничто не будет сделано против вашей воли.

Если вы хотите уйти прямо сейчас, никто не будет чинить вам в этом препятствий.

Уилл внимательно посмотрел на него. Этот немигающий взгляд, устремленный на с'вана, выбил того из внутреннего равновесия. Т'вар не ожидал этого. Этот взгляд смущал его гораздо больше, чем он мог предполагать. Лепары, гивистамы, о'о'йаны и даже массуды не способны смотреть на с'ванов так, чтобы те теряли уверенность в себе. Землянин несколько раз говорил, что сломанная рука Дропака — несчастный случай, что он музыкант и не признает насилия, но... Кто знает? Кто разберет этих аборигенов? Они и впрямь непредсказуемы. С'ван внутренне поежился, осознав свою уязвимость. «Почему? — спрашивал себя Т'вар. — Почему мне так неудобно?..»

— Значит, я могу уйти? Прямо сейчас? К себе на катамаран?

— Разумеется, — очнулся наконец от смущения Т'вар и продолжал спокойным голосом:

— Конечно, покинув нас, вы потеряете возможность познать тот восторг, которым одаряет разумных безбрежный космос, но это вам решать. Я уверен, что нам не составит большого труда отыскать другого землянина, который не только согласится отправиться с нами на экспедиционный корабль, но даже будет подгонять нас. С'ван очень надеялся на то, что транслятор придаст этой реплике интригующую, а не пренебрежительную тональность. Землянин колебался.

Потом вдруг уголки его рта поползли вверх.

«Удивительно подвижное лицо для позвоночного!» — внутренне поразился Т'вар.

— Ладно, черт с вами. Я и так уже далеко зашел. Один из моих музыкальных наставников часто говаривал: «Вдохновение не приходит к тебе само, надо отрывать задницу от стула и идти искать его». Я полечу с вами. Но только в том случае, если вы дадите обещание вернуть меня на Землю по первому требованию!

— Мы обещаем, — сказал Т'вар.

«Как будто мы можем поступить как-то иначе!» — возмутился про себя с'ван.

Удивительная подозрительность и предубежденность. Что это?

Причудливая особенность характера единичного индивида или болезнь расы? После этого разговора с'ван больше чем когда-либо хотел подвергнуть землянина сложному обследованию.

Землянин остался в восторге от внутренней обстановки и внешней грандиозности экспедиционного корабля, хотя от представителя цивилизации, еще не вышедшей на настоящие космические просторы, можно было ожидать и большего. Создавалось такое впечатление, что он поражен лишь самим кораблем, а не фактом его существования.

Кальдак завел специальный банк данных, помеченный одним словом:

«ЗЕМЛЯНЕ».

Члены команды сторонились по стенам и с любопытством глазели на аборигена, когда его водили на экскурсию по кораблю. Наконец они дошли до того помещения, где было намечено провести более глубокое обследование организма землянина. Уилл увидел посреди комнаты низкое, но довольно комфортабельное кресло. Он ожидал, что придется ложиться на такую же жестковатую платформу, что и на борту челнока. Кресло было обито чем-то мягким, от этого выглядело неофициально и казалось едва ли не по-домашнему уютным.

— Насколько я понял, опять станете щупать меня? — спросил он, уже начиная расстегивать рубашку. — Хотите, чтоб я снова разделся?

— Нет, это совсем не обязательно, — шипяще проговорила помощник руководителя по медицине. Уилл улыбнулся.

Эта комната как-то настраивала на добрый лад, убаюкивала что ли. Он чувствовал себя здесь гораздо увереннее и спокойнее в сравнении с импровизированной операционной на челноке. Он взобрался на это огромное мягкое кресло, которое могло бы вместить по меньшей мере двух человек, закинул руки за голову и расслабился.

Кальдак пригласил наблюдать за ходом проведения обследования Соливик и Т'вара. З'мам находился на вахте — на нем лежала ответственность за управление кораблем и работу экипажа. Все они собрались в небольшой наблюдательной комнате, которая располагалась над залом, где было назначено обследование, и соединялась с ним стеклянной стеной, через которую все было отлично видно.

Соливик, как и всегда, говорила прямо и откровенно:

— Что за забавные создания! Впрочем, не смешнее с'ванов.

— Спасибо на добром слове, — сухо отозвался Т'вар.

— Вы только поглядите! Как нелепо смотрится тот клочок волос на черепе! А больше их нигде нет? Невозможно поверить! Какой абсурд! А глаза... Они не больше, чем у лепара. Плоское лицо... Беспомощные зубы... Признаю за ним хорошо развитую мускулатуру, но в остальном — весьма убого.

— Она повернулась к Кальдаку. — Как вы думаете, какая у него будет реакция на сканирование?

— Не знаю, — ответил командир, который стоял почти у самого стекла. — И никто не знает. Руководитель по медицине полагает, что объективные, незамутненные результаты можно будет получить только в том случае, если землянину не сообщать о том, что сейчас с ним будет происходить. Так что он ничего сам не ведает. Не уверен, что мне это нравится, но я не стал спорить с медиками. Предпочитаю не совать свой нос в те дела, в которых ничего не смыслю. Кстати, у помощника руководителя по медицине тоже имеются кое-какие оговорки, которые она почему-то не может нам объяснить. Впрочем, боюсь, она не может их объяснить даже самой себе. Меня ее колебания интересуют гораздо больше, чем мотивы, их вызвавшие. Мозговое сканирование являлось методом, который позволял ученым Узора подвергать пациентов воздействию, схожему с внушением амплитуров. Разработка этого метода считалась триумфом науки и медицины Узора. Ведь за всю историю конфликта Узора с народами Назначения случаи пленения живых представителей расы амплитуров были практически единичными. А изучение таких пленников было по-настоящему опасным и рискованным делом. Оно проводилось на расстоянии вне досягаемости импульсов внушения для того, чтобы обезопасить медиков и ученых. Хотя всегда был риск переступить случайно невидимую черту, и тогда...

Основную часть информации об амплитурах и их удивительной телепатической способности ученые Узора почерпнули из общения с теми, кто в свое время попал в план к врагу, был подчинен ему и отпущен к своим в пропагандистских целях. Бедняги теряли всякую способность к независимому, самостоятельному мышлению после «общения» с представителями Амплитура. Всем было ясно, какое значение могло бы иметь создание технологии, обеспечивающей экранную защиту от влияния врага. Ученые бились над этой проблемой сотни лет, без очевидных успехов, движимые больше надеждой, чем уверенностью. Если бы подобный метод защиты был открыт, это коренным образом изменило бы обстановку в той части галактики, которая столетиями, по сути, находилась на военном положении.

Соливик показала рукой на испытательный зал.

— Кажется, начинается. Землянину что-то не нравится, по-моему...

И в самом деле они видели, что землянин протестует против того, чтобы на него натянули сканирующую сетку. Медики растерялись. До наблюдательной комнаты доносились ругательства аборигена.

— Похоже, я должен вмешаться, — сказал Т'вар и откланялся.

Спустя несколько секунд командир и его первый заместитель увидали, как с'ван бодро вошел в испытательный зал и сразу же направился к креслу, на котором сидел землянин. Остановившись рядом с вейс и временами поглядывая на нее, он стал разговаривать с аборигеном. Наконец, тот покорно опустил руки и кивнул головой. С'ван сделал знак медикам, которые с опаской вновь стали приближаться к испытуемому. Им удалось-таки натянуть ему на голову требуемую сетку, хотя землянин по инерции и продолжал слабо упираться.

— Удивляюсь скрытности помощника руководителя по медицине, — сказала Соливик, стоя у стеклянной стены. — Обычно у гивистамов все их переживания отражены на лицах.

Похоже, ее тревожит спешка, в которой проходит обследование. Но у нас нет выхода. Амплитур ведь не объявит временного перемирия, чтобы дать нам возможность без помех закончить изучение этой расы.

— Не понимаю, чего тут можно опасаться? Какая ценность в этом существе? Из того, что я видела уже и слышала, могу сделать один-единственный вывод: эта раса едва-едва цивилизованна.

— Просто их трудно классифицировать. Как и их планету. Но утверждать сейчас, что они бесполезны в качестве союзников, по меньшей мере преждевременно. Помощник руководителя по медицине, разумеется, имеет право высказывать иное мнение, но насколько я понял, среди своих коллег она в меньшинстве.

— Вы в этом уверены или просто выдаете желаемое за действительное?

Кальдак устремил на Соливик раздраженный взгляд.

— Вы знаете меня достаточно уже хорошо, чтобы самой дать ответ на подобный вопрос.

Соливик отвернулась и стала смотреть через стекло в зал.

— Пошло дело, — с солдатской непосредственностью объявила она.

Операторы заняли места за своими пультами. Рядом с монитором, на специальном кресле, сидела гивистам. Ее голова была накрыта сверху сеткой, очень похожей на ту, которая была на голове землянина. Юркий о'о'йан вертелся у нее под ногами, проверяя уже давно настроенную аппаратуру и датчики.

Сканер заработал. Он послал и землянину, и проводнику-гивистаму импульсы спокойного сна. Оба закрыли глаза и заметно расслабились. Над обеими сетками появился бледный нимб. Сканирование началось. Т'вар стоял в сторонке и о чем-то оживленно переговаривался с вейс. Медики и технические специалисты разве только не краснели от натуги. Они что-то быстро писали, вводили в компьютеры, в строгом соответствии с установленными временными интервалами делали необходимые переключения режимов работы аппаратуры... Словом, с помощью несовершенной машины и кропотливой длительной работы пытались добиться того же, чего амплитуры без всякого усилия над собой добивались от представителей других рас за несколько минут. Время текло быстро. Ничего не происходило. Постепенно Кальдак отвлекся от испытательного зала и его внимание переключилось на другие вещи. Он спохватился, когда почувствовал, что колено Соливик толкнуло его колено. Таким образом массуды давали друг другу понять, что пришло время глядеть в оба. Он обернулся к ней. Она показывала рукой на испытательный зал.

— Вы видите?

— Что? — не понимая еще, о чем идет речь, спросил он.

— Ну, смотрите же на проводника! Вон!

Кальдак увидел, что гивистам, которая вызвалась быть проводником в проводимом сканировании, мелко подрагивает. Если бы она была массудом, Соливик не обратила бы на это внимания, но это была представительница расы гивистамов. А гивистамы не имеют физиологической потребности подрагивать. Да еще так долго и по нарастающей!

На лице рептилии была страшная тревога. О'о'йан, который суетился около нее, решил поправить сетку на голове. Он подумал, что сканирующее устройство чуть съехало набок, от чего нарушился покой проводника. Дальнейшее произошло почти молниеносно.

Кальдак отшатнулся от стеклянной стены, увидев, как проводник полоснула по лицу о'о'йана раскрытой лапой с выпущенными когтями. На пол закапала кровь. Стеклянная стена делала тебя участником драмы. О'о'йан рухнул на спину. Датчик, который был у него в руке, покатился по полу. Проводник окончательно потеряла над собой контроль. Она неистовствовала: рвалась на своем кресле из стороны в сторону, молотила по воздуху руками, отчаянно лягалась ногами. Под затененными очками зловеще вспыхивали зрачки ее глаз.

Недалеко от нее стояло кресло, в котором спал землянин. Вот ему, как будто показалась неудобной его поза, он перевернулся на левый бок, потом почти сразу же на правый. Правая нога подогнулась, а левая стала подергиваться, как будто он отпихивал от себя какого-то небольшого, но назойливого зверька.

На его лице была написана ярость и ужас. Черты лица были искажены, но глаза по-прежнему закрыты.