Открыв глаза, она обнаружила, что стоит перед лицом охранника. Но теперь в его позе и осанке было нечто совсем иное: пропала дрожь и неуверенность, а одинокий глаз, подернутый тусклой поволокой, сейчас возбужденно блестел. Алвари медленно разогнулся, насколько ему позволяла горбатая спина, а затем пристально посмотрел по сторонам.

— Как ты чувствуешь себя? — спросила девушка, решив, что пауза несколько затянулась.

— Чувствую? Булган ощущает себя хорошо. Очень хорошо!

Сжав трехпалые руки в кулаки, он воздел их к каменному потолку.

— Я никогда не испытывал ничего подобного. Да, хайя, да, да! — алвари пустился в неистовый танец, подпрыгивая и размахивая руками.

Наконец, он закончил свое неловкое представление, опустил руки и уныло произнес:

— Но ты, падаван, до сих пор остаешься моим пленником.

Девушка заметила, что в его тоне послышалась едва заметная перемена. Булган усмехнулся, показав острые зубы.

— По крайней мере на протяжении следующей минуты.

— Ты имеешь в виду… — начала было она, но затем осеклась: намерения охранника стали ясны безо всяких объяснений.

Он живо подбежал к девушке, склонился на одно колено и принялся распутывать узы, стягивающие ее лодыжки. Наконец, Баррисс оказалась способной встать на ноги. Лодыжки нестерпимо болели; попытавшись сделать шаг, девушка чуть не упала и тут же оказалась пойманной в крепкие объятия своего бывшего поработителя.

В этот самый момент дверь клацнула, и на пороге показался Киакхта.

Сказать, что старший алвари удивился при виде подобной картины — значит не сказать ничего. Во-первых, руки и ноги пленного падавана были абсолютно свободными, а во-вторых, он находился в объятиях тупоголового Булгана. Загвоздка казалась неразрешимой, и Киакхта рассудил, что если его помощник сейчас же не объяснит происходящие здесь события, то ему придется просто-напросто броситься обратно в коридор, захлопнуть каменную дверь и звать на помощь.

К счастью, безвольный Булган на этот раз проявил чудеса сообразительности и произнес:

— Она вылечила меня, — алвари показал пальцем на голову. — Она вылечила мою голову. То же самое произойдет и с тобой.

— Никаких обещаний, — предупредила обоих Баррисс.

— Что вылечила? — спросил Киакхта, делая опасливый шаг назад. — У меня ничего не болит. Что ты имеешь в виду?

— Я говорю о своей голове, — уверенно произнес Булган и в очередной раз дотронулся до грязной проплешины. — Мои мысли теперь ясны как никогда. Ты же, дружище, страдал от этой болезни? Позволь джедаю исцелить тебя.

Киакхта сделал еще один шаг назад. уж больно происходящее в этой комнате было непохоже на правду. Конечно, он мог запереть сумасшедших внутри, но теперь его терзала совсем другая мысль: что же в действительности произошло с Булганом? Киакхта отсутствовал всего несколько минут, но этого времени хватило, чтобы изменить его товарища до неузнаваемости. Теперь Булган действительно похож на советника. Нет, поправил он себя. Не на советника, а на истинного кочевника алвари: независимого, уверенного и свободного.

Пальцы Киакхты тянулись к дверной ручке; джедай могла с легкостью обезоружить алвари, но делать этого не стала.

— Что за чепуху ты городишь? Разве джедай могут лечить?

— Но ведь на мне же их искусство сработало! Моя голова, мои мысли — от прежнего Булгана не осталось и следа. Я больше не боюсь этой ужасной боли, Киакхта! Мысли еще никогда не были такими свободными с того самого момента, когда я ребенком упал с суубатара, — алвари понизил голос. — Я сломал спину, выбил глаз и… нарушил естественный ход мыслей.

— Но я… — начал было возражать Киакхта и внезапно осекся.

Доказательства казались неопровержимыми. Но самым главным доказательством стало лицо его друга, которое всего несколько минут назад выражало полную апатию и безразличие, а сейчас светилось задором, весельем и доброжелательностью.

Баррисс решила, что пауза начинает затягиваться. Она протянула вперед руки и медленно двинулась по направлению к охраннику, застывшему на пороге.

— Позволь мне помочь тебе, — произнесла девушка. — Кроме того, прежние обещания остаются в силе: смогу я излечить тебя или нет, я вовсе не претендую на освобождение.

Киакхта понял, что падаван была права. Несмотря на отсутствие оков на руках и ногах, девушка была неспособна выбраться из заточения без посторонней помощи. Охранники знали все входы и выходы, все ключи и пароли… Конечно, подобная задача не представляла для настоящего рыцаря никаких проблем, но Баррисс была всего лишь падаваном, и это накладывало на нее некоторые ограничения.

Бесспорно, девушка сотворила из Булгана совсем другого человека. Быть может, ей удастся изгнать и из его разума беспрерывные потоки агонии, которые крушили все его мечты и надежды? Судьба представляет подобный шанс единственный раз в жизни, и им было просто необходимо воспользоваться.

— Ну ладно, я позволю тебе приблизиться, — произнес он опасливым голосом и добавил: — Но если это очередная уловка, то боссбан никогда не получит тебя живой.

Не обращая никакого внимания на угрозы, девушка подняла руки и опустила их ладонями книзу на грязную голову Киакхты. Алвари заметил, что пальцы девушки были прохладными, а их количество превышало все мыслимые для жителей Ансиона пределы. Но иного дискомфорта от действий Баррисс он не ощутил. Более того, пальцы успокаивали, будто бы унося его в прохладное море…

Несколько мгновений спустя еще один алвари смотрел на падавана с благоговейным трепетом. Сегодня Баррисс удалось исцелить обоих пациентов. В отличие от Булгана Киакхта не стал показывать девушке необычайный танец с резкими движениями рук и ног; вместо того алвари почтительно поклонился. Согласно местному обычаю, подобный жест являлся величайшим проявлением почтения и уважения к живому существу.

— Я обязан тебе своим здравомыслием, падаван, — произнес, наконец, Киакхта. — Теперь я прекрасно понимаю, что боль, живущая в моей голове на протяжении нескольких лет, привела бы в скором времени к полному сумасшествию, а затем и смерти.

Обернувшись, алвари обнял широкие плечи компаньона длинными руками; судя по всему, некогда угрюмые и безучастные ко всему кочевники сегодня не могли сдержать чувств.

Конечно, улыбки на лицах исцеленных алвари радовали глаз, но Баррисс понимала, что до настоящего времени все эти чудеса ни на толику не приблизили ее к своим друзьям.

— Мое имя — Баррисс Оффи, мой учитель — джедай Луминара Ундули, и чем скорее мы найдем ее, тем лучше будет для меня и безопаснее, полагаю, для вас. Судя по всему, ваш хозяин окажется совсем не доволен подобным оборотом дел.

— Боссбан Соергг! — воскликнул Булган и встревожено посмотрел на товарища.

Последний казался абсолютно спокойным.

— Теперь это не имеет никакого значения, Булган. Я только что доложил по комлинку о полном успехе его предприятия. Что же касается изменения наших планов, то о них, пожалуй, пускай расскажет кто-то другой. Сейчас мы находимся в подчинении этой почтенной женщины, и теперь не мы потащим ее к Соерггу, а она избавит нас от него, — Киакхта доверчиво поднял взгляд. — Сможешь ли ты, падаван, сделать нам такое одолжение? Лишенные клана алвари станут добычей мародеров раньше, чем восток окрасится первыми лучами завтрашнего солнца.

— Выведите меня из этой каморки, — произнесла девушка, — и я обещаю вам щедрую благодарность со стороны Ордена, равно как и мою посильную помощь.

Баррисс многозначительно посмотрела на дверь. — Смею вас заверить, что больших обещаний невозможно получить по всей Галактике.

— Странно, — пробормотал Булган, отправляясь вслед за товарищем и бывшей узницей по коридору, — насколько ясный разум способен изменить твой взгляд на мир. Впервые за долгие-долгие годы я начал воспринимать себя как личность, а не источник низких шуток да жестокого юмора.

— Я никогда не смотрел на тебя в этом свете, дружище, — тихо произнес Киакхта, когда они ступили на узкую винтовую лестницу.

— Нет, смотрел, — отрезал Булган, — но я не виню тебя за это. Все дело в расстроенном разуме… Сейчас же у нас все в порядке.

— Отныне ни один нищий не сможет в вас бросить камень, — ощутив себя несколько не в своей тарелке, Баррисс вспомнила:

— А где же мое снаряжение, Киакхта?

— В кладовке. Придется туда заглянуть перед уходом.

В комнате был один-единственный охранник. Дорун сидел в глубоком кресле, откинувшись на мягкую спинку, и мирно чесался. Неподалеку на столике лежал овальный томик стихов. Длинные щупальца охранника зашевелились, а окуляры, способные поворачиваться под углом в сто восемьдесят градусов, уставились на Киакхту, который показался из-за угла.

— Как ведет себя заключенная? — спросил Дорун.

Киакхта раздраженно пожал плечами, в то время как Булган тихо скользнул охраннику за спину. Баррисс продолжала находиться за углом, стараясь не выдавать своего присутствия.

— С ней все в порядке, хотя мне говорили, что подобное поведение для женшин-гуманоидов совсем нехарактерно.

— Наверное, она смирилась с судьбой, — многозначительно сказал Дорун, поднял книжный томик и погрузился в чтение.

В следующую минуту стоявшая неподалеку свободная табуретка с грохотом опустилась ему на голову. Окуляры Доруна вспыхнули и медленно погасли.

— А теперь надо спешить!

Подобрав комбинацию ключей, Киакхта открыл комод и достал оттуда портупею Баррисс, на которой имелись все необходимые для джедая предметы. К величайшему облегчению, световой меч также оказался на месте. Закрепив ремень вокруг стройной талии, девушка заметила на запястье алвари миниатюрное устройство.

— Что это такое?

— Переговорное устройство, посредством которого мы обязаны докладывать Соерггу обо всех происшествиях через определенные промежутки времени. В противном случае мы умрем, — почесав шею, он продолжил: — Боссбан Соергг установил каждому из нас взрывное устройство, теперь мы являемся автоматическими исполнителями всех его приказов.

Баррисс презрительно фыркнула. Конечно, подобное поведение совсем не приветствовалось ее учителями, но, в конце концов, сейчас их здесь не было…

— Как же характерно подобное поведение для хаттов… Мы не можем позволить им выследить нас! Позвольте взглянуть!

Парочка алвари покорно приблизилась. Сняв с пояса электронный сканер, девушка медленно провела им над поверхностью шеи Киакхты. Взрывное устройство оказалось самым простым и дешевым, ведь оно было рассчитано на безмозглых головорезов, но настолько глубоко запрятанным в глубь подлежащих тканей, что Баррисс побоялась его элиминировать прямо на месте. Изучив последовательность цифр на экране сканера, Баррисс быстро ввела некий код, а затем повторила ту же манипуляцию над шеей Булгана. Удовлетворенная, она двинулась в сторону двери на выход.

Киакхта пошел за ней, потирая на ходу шею.

— Взрыватели до сих пор находятся внутри наших тел.

Естественно, что свершившаяся над ними метаморфоза заставляла глядеть на большинство вещей совсем по-другому, но ощущение огромной опасности не покидало алвари и сейчас.

Выглянув на улицу, Баррисс осмотрелась по сторонам. Окружающее пространство внушало полное доверие.

— Дело в том, что я не могла их извлечь прямо на месте… Для этого нет необходимых инструментов. Что же касается дистанционного радиоуправляемого взрывателя, то я дезактивировала его, и теперь вы можете чувствовать себя в относительном спокойствии. Возможно, последнее деяние заставило боссбана заподозрить, что дела идут не совсем по его плану, но иного выхода у нас все равно не существует. Полагаю, последствия будут незамедлительными.

— В таком случае нам действительно нужно спешить.

Пробравшись мимо девушки, Булган толкнул дверь и выбрался на улицу. Киакхта и Баррисс последовали за ним.

— Полагаю, нам следует двигаться к центральной площади, к той самой лавке, где произошла непредвиденная встреча. В поисках меня друзья разбили город на три сектора, — падаван нашарила на поясе миниатюрный передатчик. — Как только мы удалимся от тюрьмы на безопасное расстояние, я передам джедаям наши точные координаты, а также изменения вашего мировоззрения.

— Точнее сказать, изменения состояния здоровья, — усмехнулся Булган.

Алвари видели перед собой хорошо знакомые вещи, но восприятие большинства предметов сейчас происходило совсем по-другому. Мир оказался прекрасен, только взрывное устройство, вмонтированное в шею, чесалось нестерпимо.

— Надо избавиться от этой штуковины как можно быстрее.

— Конечно, — заверила его Баррисс и повернула за угол; вокруг сновала толпа, и напряжение начало постепенно спадать. — А до тех пор я буду предупреждать всех собеседников, что они имеют дело с господами взрывного характера, верно? — усмехнулась она.

Булган напрягся, пытаясь вникнуть в смысл произнесенных слов, и внезапно разразился диким хохотом. Вскоре его примеру последовал и Киакхта. Теперь они могли беззаботно смеяться над теми шутками, которые были понятны большинству обычных людей.

Они были лишены подобного удовольствия на протяжении огромного количества времени, а оттого почувствовали себя еще более счастливыми.

Рано или поздно, обреченно подумал Огомоор, но боссбан Соергг устанет от своего подданного, который постоянно приносит плохие вести. Огомоор прекрасно понимал, что в этот самый момент ему придется брать ноги в руки и бежать из дома без оглядки — доверие в отношении хатта могло стоить ему жизни. По крайней мере, следовало в первый момент увернуться от удара огромного, покрытого слизью хвоста.

— Значит, бежала… — Соергг лежал на огромном диване в спальной половине дома.

Огомоор, движимый чувством долга, пришел ровно посередине столь приятного послеобеденного сна.

— Испарилась… А вместе с нею и парочка идиотов… Веселенькая история!

— Нам ничего не известно о судьбе этих типов, о величайший, они просто пропали. Охранник свидетельствует о том, что на него напали сзади и что, скорее всего, это был один из наших головорезов. С чего бы алвари внезапно передумали и перешли на ее сторону?

— Нам это неизвестно, — пробормотал хатт и тяжелым движением стащил собственное тело с дивана.

Пара роботов мгновенно принялась за привычную для себя гнусную работу по уборке следов, оставляемых Соерггом, но последний не обращал на них ни малейшего внимания.

— Несчастье, постигшее мой план, попахивает нечестностью джедаев.

— А как же по поводу тех устройств, которые вмонтированы в шеи наших парней? Насколько я знаю…

— Конечно! Я активировал их, как только узнал об измене. Ситуация могла развиваться по двум направлениям: либо идиотам уже оторвало голову, либо здесь не обошлось без хитрых рук джедаев, — Соергг распалялся все больше и больше, покачиваясь из стороны в сторону.

Огомоор прекрасно понимал, что его собственная голова держится до сих пор на шее только по причине значительной ценности содержащихся внутри мозгов.

— Разнеси весть среди всех бандитов, торгашей и нищих Куипернама: любого, кто вернет мне беглого падавана, ожидает вознаграждение в тысячу республиканских датарий. То же самое можно сказать и о том смельчаке, что отважится принести хатту голову джедая. Да поспеши! Как только девчонка объединится с друзьями, у нас нет шансов.

— Слушаю и повинуюсь, боссбан. — Огомоор пулей вылетел из покоев хозяина; на протяжении нескольких минут после этого ему постоянно слышались за спиной чьи-то крадущиеся шаги.

Управляющий понимал, что Соерггу придется докладывать о неудаче другому, гораздо более важному и серьезному человеку. Конечно, хатт его не боялся, но очень сильно уважал и ценил. Подобное отношение боссбан проявлял только лишь к наличным деньгам.

Так кто же скрывается за этой личиной? несколько раз мучил себя вопросами Огомоор. Но в настоящее время это не имело никакого значения. На первом месте среди его приоритетов стояли деньги и доверие. Хатты всегда проявляли интерес к политике, когда речь заходила о деньгах — в ином случае все затраты энергии начинали казаться им неоправданными. Соерггу было ровным счетом наплевать, на основании каких пактов или угроз Ансион оставался либо выходил из состава Республики.

Что же могло появиться на месте Республики, было покрыто для боссбана темной завесой мрака.