XXI

Симна ибн Синд проснулся от холода. Поморгав, сладко зевнул и, повернувшись на левый бок, оглядел округу. Безупречной прозрачности серебристая тьма по-прежнему лежала в лощине, спрятанной между редкими скальными откосами. Света луны было вполне достаточно, чтобы читать. Симна, впрочем, никогда не уделял много времени чтению и втайне был доволен, что компания подобралась под стать ему. Алита, например. Несмотря на присущие кошкам умственные способности и острый язычок, его вряд ли можно было назвать книгочеем. То же самое относится и к Эхомбе. Необразованный пастух не производил впечатления ученого. Маг — да, не исключено, но не ученый. За все время их путешествия Этиоль ни разу не проявил тоски по печатному слову.

Симна едва не рассмеялся, вообразив, как Эхомба с книгой в руке пасет стадо. Пристроится на бугорке — в одной руке увесистый том, другой опирается на копье, — глотает страницу за страницей и почесывает босой подошвой голень… Копье вписывалось в этот образ, книга — нет. И хорошо. Симне ученые не нужны. Вечно они поглядывают свысока на простых честных тружеников.

В этот момент что-то сзади подтолкнуло его в правое бедро. Северянин вздрогнул. Неужели, пока он спал, к нему подобралась какая-нибудь прятавшаяся в дюнах тварь? Какой-нибудь огромный черный жук или одна из выскользнувших из лап Алиты крыс?.. Тут же прежний испуг пронзил тело. Насколько он помнил, в родных краях, где тоже хватало пустынных и укромных уголков, ночь не лучшее время для грызунов. В ночную пору на поиск добычи выползают другие охотники. Те, кто вооружен ядовитыми клыками или жалом.

Едва он двинул головой, как вновь почувствовал толчок, теперь более напоминавший укол. Симна замер, лихорадочно обдумывая, как быть: то ли удрать с этого места, то ли подождать — пусть само уйдет.

Чего он никак не мог предположить, что это что-то заглянет ему в глаза.

Рядом с собой он обнаружил миниатюрного воина в коричневой рубашке, сплетенной из грубого сизаля или из волокон подобного ему растения, и в таких же коротких, чуть ниже колен, штанишках. Незнакомец был коренаст и широк, ноги крепкие, толстые, как, впрочем, и руки, мускулистые и непомерно длинные. Его голени и ступни были несоразмерно большими и ничем не прикрыты. В правой руке крошечный боец держал что-то похожее на дротик или пику. Грудь прикрывала украшенная узорами кожаная кираса, тускло поблескивающая в лунном свете.

Голова воина была заметно сплющена с боков и скорее напоминала яйцо, чем шар. В целом, складывалось впечатление, что на беднягу наступили и сплющили. Не красили его и широкий рот с тонкими губами, и оттопыренные уши, зато глубоко посаженные глаза светились умом. Из-под не по размеру большой вязаной шапочки торчали рыжие кудри.

Что-то лопоча на незнакомом Симне языке, незнакомец возбужденно размахивал копьем. Движения и тон воина говорили сами за себя. Симна молча сел на ложе и поднял вверх обе руки. Впрочем, страха он не испытывал — ведь храбрец, взявший его в плен, ростом был с ладонь.

Как только Симна подчинился, воин проворно подскочил к нему на своем скакуне. Восседал он на птице, каких северянин до сих пор не видывал. Бурого цвета, в крапинках, среди которых кое-где были видны и более крупные белые пятна, она имела непомерно длинный и широкий хвост, тонкий клюв и умненькие глазки.

Маленький человечек располагался в миниатюрном седле и управлял скакуном с помощью поводьев. Сбруя, уменьшенная до микроскопических размеров, поражала изяществом и тонкостью работы. На седле и в местах соединения тончайших кожаных ремешков поблескивали золотые бляшки. Вот на что еще обратил внимание заинтригованный Симна: сбруя так связывала птицу, что исключала всякую возможность полета. Очевидно, птица предпочитала бежать, а не летать.

— Все, сдаюсь. — Симна поднял руки еще выше. — Твоя взяла.

— Ах так! — воскликнул крошечный солдат. — Ты говоришь на этом языке!

Голос у него оказался не таким тихим и высоким, как ожидал Симна. Воин поднял копье, встал на стременах и громко заулюлюкал.

Когда Эхомба проснулся, в лагере уже хозяйничали по крайней мере четыре десятка миниатюрных всадников. Они с неуловимой скоростью, какую развивали их скаковые птицы, носились взад и вперед по дну лощины. Действовали решительно и бесстрашно — до той минуты, пока не проснулся Алита. Кот открыл глаза, широко зевнул и встал. В следующее мгновение он с интересом обнаружил, что вокруг шныряет добыча. Его желтые глаза вспыхнули, словно две луны.

— Вот здорово! Полночная закуска!..

— Назад! Все назад! — закричал товарищам воин, разбудивший Симну.

Ввиду наблюдаемого отступления северянин счел возможным опустить руки. Их и с самого-то начала не стоило поднимать, а тут еще и плечи заныли.

Выпростав ноги из-под одеяла, Эхомба сел и принялся разглядывать незваных гостей. Отнесся он к ним с тем же уважением, которое заслуживал эскадрон полноразмерных, вооруженных мужчин.

— Рад вас приветствовать. Меня зовут Этиоль Эхомба. Рядом со мной мои товарищи, мы идем на север, на побережье. Человек — могучий воин Симна ибн Синд, а царственного зверя зовут Алита. — Пастух неодобрительно глянул в сторону кота, который начал откровенно пускать слюну. — Закрой пасть. Поедать гостей неприемлемо ни при каких условиях.

Кот что-то неодобрительно проворчал, однако втянул язык и снова улегся.

Паника, охватившая крошечных воинов, понемногу спала. К Эхомбе подскочил тот самый храбрец, который разбудил Симну.

— Я — Лозви, сын патриарха Росаджина. Сам я родом из свиков, людей песка.

Тут он внезапно посуровел, его ушки изогнулись вперед, голос заметно погрубел и стал вызывающим.

— Откуда ты, незнакомец, не шпион ли Дюнауэйка? Пастух и северянин обменялись взглядами, только Алита никак не прореагировал на этот вопрос. Кот даже закрыл глаза, демонстрируя полнейшую скуку. Затем Эхомба перевел взгляд на собеседника. Его скакун увлеченно долбил клювом сплетенную из кожаных ремешков сандалию Этиоля.

— Кто такие дюнауэйки?

— Не дюнауэйки, а Дюнауэйк. Очень не хотелось бы думать, что их может быть несколько.

В свете луны кроха различался отчетливо и до самых мелочей.

— Дюнауэйк — это ужас, живой воплощенный ужас, способный появляться то там, то здесь. На свете много всяких страхов и прочей гадости, но Дюнауэйку равных нет. Его не вызовешь на бой, с ним не сразишься. Все, что нам дано, это вовремя убраться с его дороги. Вам тоже лучше поскорее освободить ему путь, или вам не поздоровится. Даже с такими великанами, как вы, он расправится в два счета — с такой же легкостью, как я могу раздавить сладкого муравья. Вот почему мы вынуждены постоянно находиться в движении. Это тяжело, но у нас нет выбора. Те, кто менее искусен и проворен, чем мы, по прихоти несправедливой судьбы становятся его жертвами.

Лозви выпрямился, даже привстал на стременах, затем добавил:

— Пока он нас не настиг — мы, свики, быстрый народ. Мы бы с ним сражались, но копья и стрелы для Дюнауэйка все равно что капли дождя. Нам бы что-нибудь посильнее…

— Более длинные копья и толстые стрелы? — подал голос Симна.

Лозви зловеще сузил глаза, и Эхомба поспешил разрядить обстановку.

— Прости моего друга. Мускулы и воля у него крепче, чем воображение. Так в чем вы нуждаетесь, чтобы одолеть Дюнауэйка?

— В магии, — тут же ответил Лозви. — В вашем колдовстве.

Эхомба мигнул.

— У нас нет магии. Я — пастух, мои друзья — простые странники…

Этиоль заметил, что Симна смотрит на него не менее внимательно, чем Лозви.

— Нет магии? — недоверчиво спросил коротышка. — Тогда как ты объяснишь вот это?

Он указал на плавающий в воздухе пузырь с водой. Эхомба улыбнулся.

— Мы тут ни при чем. Подобное чудо мы не способны создать и не способны даже объяснить. Таких резервуаров целое множество в землях на юге, и мы захватили один с собой, чтобы обеспечить себя питьем в ваших засушливых краях. Вы тоже можете так поступить.

— Ты сказал, на юге? Выходит, вы явились издалека, из тех мест, откуда когда-то пришел народ свиков. Путь на родину нам перекрыл Дюнауэйк… — Лозви на мгновение примолк. — Значит, вы не колдуны? Что-то не верится. Полагаю, вы куда более сильные маги, чем кажетесь.

Огорченный Эхомба покачал головой.

— Я и сам был бы не прочь, если бы ты оказался прав. Порой магия очень даже полезна.

Лозви повернулся в седле и что-то коротко приказал людям из своего отряда, затем вновь обратился к Эхомбе:

— Похоже, мы еще встретимся. Может, в следующий раз ты будешь более откровенен.

— Мне нечего скрывать, — заверил его Эхомба.

— Ладно. Я гляжу, вы путешествуете налегке? Хотите, угостим настоящей горячей пищей?

— Хвала Гуквине, это было бы недурно! — воскликнул Симна.

Эхомба укоризненно посмотрел на товарища.

— Оглянись вокруг, обрати внимание, как бедны окрестности, как невелики размерами эти люди. Откуда у них столько еды, чтобы без ущерба для себя поделиться с пришельцами-великанами?

— Напротив, — гордо возразил Лозви, — у нас большие запасы. Нехватки еды мы не испытываем и рады гостям. Если с магией не вышло, вдруг дадите нам добрый совет. Вы же пришли издалека, много повидали, вот и поможете нам разобраться что к чему. — Он протянул руку и указал на северо-восток. — Тут недалеко. Я клянусь, что в нашем замке вам будет теплее и удобнее, чем в этой ложбине.

Эхомба знаком подозвал Симну.

— Ну, что думаешь? — спросил пастух.

— Много вкусной еды, приглашение в гости… Даже если они замыслили предательство, мозги у них такие же маленькие, как и руки. В случае чего мы с тобой одолеем целую армию, а Алита так вообще передавит их в свое удовольствие. Но мне не верится, что эти гномы лелеют недобрые намерения. Их предложение искренне, а уж советами мы всегда сумеем расплатиться.

Эхомба кивнул и повернулся к предводителю свиков:

— Мы согласны. Подождите немного, пока мы соберемся.

— Отлично! — воскликнул Лозви.

Скаковая птица под ним начала быстро перебирать ногами, чтобы сохранить равновесие. Наконец успокоив скакуна, воин с гордостью добавил:

— Где бы вам ни пришлось побывать, что бы с вами ни случилось, вы всегда будете помнить гостеприимство народа свиков.

Пока путешественники складывали вещи, всадники терпеливо ждали, хотя некоторые разбрелись по дюнам в поисках съедобных насекомых и растений. Впрочем, Эхомба и Симна собрались за несколько минут, а Алита, понятное дело, всегда был готов.

Скоро отряд и путники двинулись в путь. Шли по открывшемуся узкому ущелью. Сначала люди и левгеп старались умерить шаг, чтобы дать маленьким воинам возможность следовать рядом. То-то они удивились, когда обнаружили, что сами с трудом поспевают за крохами, ловко управлявшимися со своими бегающими птицами. Свики мчались с такой скоростью, что люди едва успевали бросать взгляды по сторонам. Цепочка верховых свиков все дальше и дальше забиралась в глубокий каньон, потом отряд свернул в теснину, служившую руслом бурному потоку, что сотрясал когда-то эти пустынные неприветливые места. Каменистые откосы здесь перемежались песчаными склонами, уходящая на покой луна заливала местность призрачным прощальным светом.

Симна с тревогой посматривал по сторонам — здесь, в глубине ущелья, и свики сбавили ход.

— Все эти скалы и дюны похожи друг на друга как две капли воды. Как же мы найдем путь назад, к главному каньону?

— Почему ты решил, что та лощина, в которой мы разбили лагерь, — главный каньон? Еще день или два пути, и она тоже могла бы сузиться до размеров этого прохода. — Эхомба бросил взгляд на заметно посветлевшее небо. — В любом случае пока мы идем в северном направлении.

Симна с тревогой обозрел нависавшие вокруг скалы, между которыми недвижимой массой лежали языки песка.

— Не отсюда ли родом этот самый Дюнауэйк?..

— Остынь, дружок, — посоветовал ему Эхомба. — Вряд ли нас вот так с ходу заманивают в ловушку. Думаю, свики, как обещали, ведут нас к себе.

Симна продолжал водить глазами по сторонам.

— Послушай, они вели речь о замке, а я ничего вокруг не вижу: ни стен, ни хижин.

Местность не изменилась и в тот момент, когда трубач протрубил остановку.

Лозви подскакал к людям.

— Вот мы и прибыли, — объявил он. — Добро пожаловать в наш замок!

Вокруг не было ничего напоминавшего жилье, только камни, да по гребню ближайшего откоса шла рваная линия кустарника, четко вырисовавшаяся на фоне светлеющего неба.

— Ты сказал «замок», брат? — Симна устал и был не в настроении для шуток. — Не вижу никакого замка. Даже завалявшейся лачуги не вижу.

— Давайте обогнем вот этот песчаный язык. — Лозви не обратил внимания на сарказм, прозвучавший в словах северянина, и учтиво предложил следовать за ним. Слева, крыло к крылу, выстроился восседавший на птицах отряд. Воины приветствовали гостей взмахами копий. Путешественники отвечали им взмахами рук — кроме Алиты, шествовавшего с царственной важностью и невозмутимостью.

Вход в подземный дворец свиков оказался больше, чем могли представить себе люди. Это была огромная дыра, странным образом проделанная в дюне. Загадкой казался тот факт, что песок до сих пор ее не засыпал. Правда, в тусклых предутренних сумерках детали устройства прохода не различались. Так или иначе, свики явно владели строительным искусством, если им удалось так естественно врезать широкий проход в гору сыпучего материала. Причем вход в глубине был перекрыт широкими створками, которые при приближении отряда сами собой отъехали.

Симна, не скрывавший изумления, по-прежнему вертел головой и наконец обратился к Лозви:

— Был не прав. Признаю. Это самый настоящий замок.

— Прошу, — пригласил вмиг заулыбавшийся воин. Далее ход той же высоты и ширины (люди и даже Алита шли здесь совершенно свободно, не сгибаясь) повел их в самые недра горы. Разве что Эхомбе приходилось время от времени наклонять голову, чтобы не задеть макушкой за выступы на неровном потолке. Этиоль с тревогой подумал о многих тоннах песка, давивших сверху, и внимательно изучил материал, из которого были сложены стены и потолок. На первый взгляд, обыкновенный песок; однако здесь он был сцеплен в отдельные гранулы. Вообще, подземный туннель не производил впечатления хлипкого, ненадежного сооружения; стены и потолок обладали крепостью гранита.

Вскоре впереди зазвучал нестройный гул, сверкнули отблески света. Лозви расправил плечи и принял гордую осанку.

— Выше головы! Подтянуться!

Его солдаты тут же исполнили приказ. Лозви повернулся к гостям и объяснил:

— Мы прибыли в Баррик. Город просыпается.

— Рад слышать, — проворчал в ответ Симна. — Лично я с удовольствием сейчас поспал бы.

Алита, до того момента помалкивавший, рыкнул:

— Тебе бы только на бок завалиться! А обо мне подумал? Я всю ночь спешил неизвестно куда, чтобы меня угощали бобами и ягодами? Взять бы пару-другую этих самых свиков, подцепить когтем да…

— Алита!.. — оборвал его Эхомба. — Не забывай, мы в гостях. Веди себя достойно.

— Это тебя, тебя касается! — подтвердил Симна в ответ на недобрый взгляд зверя. — Я, конечно, не силен в этикете, но даже мне ясно, что обедать надо с хозяевами, а не хозяевами.

— Но я голоден! — уже громче рыкнул кот. Огромный зверь даже не пытался скрыть неудовольствие.

В следующее мгновение всякие разговоры прекратились — туннель сделал резкий поворот налево, и путешественники вышли наконец к самому замку. Сомнения, тревоги, сарказм, чувство голода исчезли — осталась оторопь.

Вместо ожидаемых Симной шатров перед путниками то ли в лучах встающего солнца, то ли в искусственном золотистом, падающем сверху свете возвышался настоящий замок. Его и на поверхности земли сочли бы чудом, а здесь, в глубине подземелья, он казался волшебным миражом. Предмостные укрепления с целым рядом рвов и земляных валов, высокие стены, крепостные башни, тонкие иглы минаретов — все сооружения стройно и гармонично стремились вверх. Справа, вдоль дороги, виднелись приземистые постройки, по-видимому, конюшни. Там вовсю кипела работа: коротышки-конюхи водили в поводу скаковых птиц, слуги запрягали тягловых пернатых в маленькие сани, кое-где повозки уже двинулись в путь; в кузнях раздавался перестук молоточков, и белый дым тонкими струйками уплывал под своды пещеры.

Удивительно — сам город, окруженный главной стеной, был невелик, но ворота и улицы оказались вполне пригодны для прохода людей-великанов. Симна быстро освоился с обстановкой и, не скрывая изумления, глазел по сторонам; при этом он часто позевывал.

Жители высыпали на улицы, чтобы посмотреть на невиданных гостей. Некоторые так и лезли под лапы исполинскому коту, и Эхомба с тревогой поглядывал на четвероногого друга — хватит ли у того выдержки и чувства собственного достоинства? Над городом вставали струйки дымов — наверное, хозяйки начинали разводить огонь в домашних очагах. Дым скапливался под куполом, накрывавшем огромную пещеру, и на глазах рассасывался — очевидно, в куполе были проделаны специальные вентиляционные отверстия.

Кое-где виднелись загоны, в которых держали домашних животных: мышей, крыс, ящериц и змей. Вокруг города располагались дубильни и бойни, а также фермы, где выращивали съедобные грибы. Ближе к центру города Эхомба разглядел детские сады и школы, ремесленные мастерские и жилые дома.

Люди потеряли дар речи, наблюдая за жизнью необычных существ, поселившихся в таком необычном месте. Даже Алита примолк и перестал каждый раз напоминать о своем голодном желудке. Рассчитывая попасть в какое-нибудь дикое поселение, путники обнаружили, что оказались в самом настоящем городе с многочисленным населением.

По пути Эхомба, с высоты своего роста свободно обозревавший городские кварталы и окрестности, скоро обнаружил, что при избытке света ему не удается разглядеть дальнюю оконечность пещеры. Вероятно, она простиралась далеко в глубь песчаной горы. Вот еще какая особенность бросилась ему в глаза: каждый квартал, каждый дом представлял собой укрепленный бастион. Постройки были украшены флагами, яркими полотнищами и цветами. Несмотря на малый рост местных жителей, город был построен с размахом.

Пастух грустно улыбнулся, вспомнив о своих детях — Нелетче и Даки. Уж они-то были бы счастливы побывать в этом городе-сказке. Кто лучше детей способен оценить великолепие песочного замка?

XXII

Город и все окружающее пространство являлись плодом неустанных трудов маленьких человечков. Там и тут работали бригады строителей, которые под руководством инженеров возводили крепостную стену, упиравшуюся в купол, постоянно подновляли сам купол, другие строения в пределах городской черты, работали в окрестностях. Собственно, работали прирученные слизни и улитки, а мастера управляли их действиями.

Повсюду, где проползли эти брюхоногие строители, оставался клейкий след. Свики следовали за улитками и слизнями на больших, с полруки, ящерицах-гекконах и длинными широкими щетками тщательно разравнивали слой клея. Эхомба поднял голову и обнаружил бригаду, работавшую на потолке пещеры. Свики висели вниз головами; подобная поза, по-видимому, нисколько не затрудняла их действия.

Скоро гости подошли к участку крепостной стены. Симна не удержался и попробовал кладку на прочность. Оказалось, что даже у такого великана, как он, не хватало сил, чтобы разрушить сцементированный песок, поблескивающий в золотистом свете.

Наблюдавший за ним Лозви охотно предложил:

— Смелее, смелее! Изо всех сил!

Симна надавил пальцем, затем ладонью — лицо его начало наливаться краской, — наконец толкнул плечом. Стена даже не шелохнулась.

— Можешь взобраться на нее, — гордо добавил Лозви. — Свики строят на века!

Процессия дошла до центрального городского квартала. Мостовая под ногами была подобна бесконечной книжной странице, покрытой замысловатыми письменами: затейливые, напоминавшие тайные знаки цветастые пятна лежали на прочнейшем, созданном из песка покрытии. Затем вся группа вышла на центральную площадь. Вокруг площади стояли многоэтажные дома, между ними и на их крышах возвышались цилиндрические башни и шпили; некоторые были настолько высоки, что взобравшиеся туда свики удивленно смотрели на Эхомбу сверху вниз.

От самой высокой иглы до купола оставалось еще с десяток метров, так что ни пастух, ни северянин не чувствовали давящей тяжести потолка или стесненности внутреннего пространства.

Между тем площадь быстро заполнялась жителями. Отряд, прибывший с путешественниками, скрылся в правых, выходивших на центральную площадь, воротах внутреннего кремля. Только Лозви остался с гостями. Он ехал возле ног Эхомбы и время от времени салютовал собиравшейся толпе копьем.

Когда процессия остановилась на площади, воин сказал, обращаясь к Эхомбе:

— Мне необходимо объявить о вашем прибытии избранным, после чего вам устроят достойный прием. Он повернул птицу и мгновенно умчался. Путешественникам ничего не оставалось, как ждать. Алита сделал три круга по площади, прежде чем улегся у ног Эхомбы. Северянин, с ленцой разглядывавший со-

бравшуюся толпу маленьких, с длинными мохнатыми ушами существ, не поворачивая головы, прошептал:

— Интересно, что он имел в виду, говоря о «достойном приеме»?

— Угощение, конечно. — Эхомба повернулся и серьезно посмотрел на товарища. — По-моему, ты говорил, что эти люди для нас совершенно не опасны.

— Снаружи, брат, снаружи. — Симна обвел взглядом стены искусственной пещеры. — Здесь мы как в западне. Если вдруг они решат, что мы враги, нам туго придется. Народ, который овладел искусством верховой езды на птицах и сумел приспособить слизней к строительным работам, способен очень удивить каких угодно великанов.

— Ты чересчур подозрителен, — тихонько рассмеялся Этиоль.

— И потому до сих пор живой.

— И очень шумный. — Алита с удовольствием потянулся. — Помолчал бы немного, а?

— Слушай, длинный братишка, почему бы тебе самому не заткнуться!.. — вспылил Симна.

В это время на площадь прискакал Лозви, и северянин оборвал фразу.

— Не так уж ты долго отсутствовал. — Эхомба приветствовал командира конного отряда.

— Приготовления к встрече, как мы и договаривались, сейчас будут закончены. Вас, друзья мои, ждет угощение. Куски, конечно, покажутся маловаты, зато их будет вдоволь.

Завтрак был доставлен на специально приспособленных для передвижения по песку санях. Их тащили попарно впряженные птицы. Бесконечный караван растянулся по всей площади. Эхомба удивлялся, как свики ухитрялись сохранять в свежем состоянии такое количество еды. Тут еще Лозви повторил утверждение, что обильное заимствование продуктов не нанесет никакого ущерба городским запасам.

В огромных, по понятиям свиков, блюдах, напоминающих людские вазочки для варенья, были с горкой насыпаны ягоды и орехи, а также кусочки дынь и с дюжину по-разному приготовленных грибов. Было мясо, о происхождении которого Симна предпочитал не задумываться. Были зажаренные в масле насекомые и даже кусочки хрустящего хлеба, выпеченного из зерен диковинных растений. После диеты из антилоп и печенной в земле рыбы разнообразные яства поражали изысканностью.

Народ песка сполна выполнил обещание, данное одним из его представителей. Когда на площадь вывезли миниатюрные кружки с домашним пивом, Симна впал в такое воодушевление, что хоть сейчас был готов записаться в число граждан удивительного города.

— А не такое уж плохое местечко этот Баррик!.. Если прорезать несколько окон в куполе, человек вполне может здесь прижиться.

— Они-то хотели спрятаться от опасности, а не смотреть на нее, — отозвался Эхомба. — Он окинул взглядом нескончаемую череду саней, ожидавших своей очереди. — У меня глаза слипаются. Нехорошо, если мы заснем все разом. Кому-то надо бы посторожить.