Подошел к матрацу и сел рядом с Исили. Она не обращала на него внимания.

Он сделал вид, что через ее плечо смотрит на экран.

— Исили, нехорошо раздражаться в присутствии парня.

— Убирайся! — рявкнула она. — Я занята.

— Вижу, — согласился как будто удивленно Септембер; выпучив глаза, он смотрел на крошечный экран. — Я понимаю, чем занимаются мужчина и женщина, но эти две усатые кошки…

Со вздохом она посмотрела на него и сказала тоном, каким обычно разговаривают с детьми:

— Это чисто теоретическая работа, как видишь.

— Да, вижу, конечно. — Он сел на матрац, посмотрел на потолок и принялся негромко насвистывать. Флинкс удивлялся его поведению: ведь еще до конца следующего дня они, вероятно, будут мертвы.

Перевернувшись, Хасбога села, уперлась руками в бока и сердито поглядела на гиганта.

— Ты хочешь сказать, что я смотрю порнографию?

— О, нет. — Септембер посмотрел на нее. — Нет, нет, нет, нет. Просто в присутствии молодого человека… — Он указал на Флинкса. — И эти усатые кошки тоже… — И гигант неодобрительно усмехнулся.

— Послушай, переросшая пародия на человека. Если ты думаешь, что можешь смутить меня… — Она смолкла. Септембер улыбался ей. Она попыталась вспомнить, что хотела сказать, но не смогла. Рот ее дернулся, и она тоже широко улыбнулась.

Но как только поняла, что делает, тут же снова стала серьезна.

— Это серьезная работа, — кротко сказала она. Сделала слабый жест в сторону Флинкса. — Иди поговори с нашим гостем и оставь меня в покое.

Отвернувшись, она снова углубилась в экран, но Флинкс чувствовал, что ярость ее рассеялась.

Септембер послушно отошел и остановился перед Флинксом.

— Видишь? Она совсем неплохая. Напротив, она хороша. Жаль, что таких, как она, мало. — Со стороны экрана послышался комментарий, но неразборчивый и не сердитый.

— Сейчас меня интересуешь ты, приятель. Ты пришел издалека, чтобы отыскать меня. Хочешь знать о том дне двенадцать лет назад на Моте. Попытаюсь рассказать, что смогу. Может, и сам кое-что узнаю. — Он вздохнул. — Вероятно, ты знаешь, кто продал тебя, если нашел свою природную мать.

— Знаю.

— А знаешь почему?

— Думаю да.

Септембер покачал головой.

— А я не думаю, чтобы ты знал. Во всяком случае не все. И пока не могу тебе рассказать остальное. Тут возникают этические проблемы.

Флинкс так расхохотался, что сам удивился.

— Ты говоришь о человеке, которого отобрали у родителей, которых он не помнил, и продали на чужой планете, как кусок мяса.

— Ну, хорошо, — с готовностью согласился Септембер, — назовем это тогда деловой тайной. Вероятно, со временем я тебе расскажу. Но мне нужно подумать. Вспомни, я не говорил тебе, что что-то знаю.

— Ладно, оставим это пока, — великодушно сказал Флинкс, так как у него не было способов заставить гиганта говорить. Следующий вопрос он должен тщательно обдумать. Большую часть своей взрослой жизни он формулировал его, перефразировал, поворачивал в уме снова и снова, представлял себе, как задаст его разным людям. Он разработал и отбросил сотни различных подходов. И вот настал момент задавать его. Возможно, это последнее мгновение поиска, который провел его через половину Федерации и вовлек в приключения, какие и не снятся обычным людям.

Флинкс забыл все свои предубеждения, наклонился вперед и просто спросил:

— Ты мой отец?

Септембер принял вопрос хорошо. И не стал отвечать сразу. Меньше всего Флинкс ожидал от этого большого человека нерешительности. Септембер поглядел на пол, огромной ногой передвинул несколько камешков. Флинкс в молчании напрягал свой непостоянный дар, сосредоточив его на человеке перед собой. Правдивость или лживость предстоящего ответа — возможно, самое важное в его молодой жизни. Но как обычно, когда его способности нужны ему больше всего, они насмехаются над ним. Иногда они действуют с точностью трехмерного луча, пронзают пустоту между мирами. А теперь он даже в собственных мыслях не может разобраться.

Когда Септембер поднял голову, лицо его было серьезно. Все опасения оставили Флинкса. Этот человек не солжет ему. Септембер смотрел так долго и жестко, кто Флинкс даже подумал, не обладает ли гигант собственным даром. Но если взгляд его напряжен, то только от сконцентрированности.

— Молодой приятель, Флинкс, поверь мне: я бы сам хотел это знать.

Ошеломленный, Флинкс мог только молча смотреть на него. С ответом «да» он бы справился. В своем воображении он его выслушивал уже тысячи раз. «Нет» принять было бы труднее, но он и к этому готов. Но как принять «хотел бы я знать»?

Настолько неожидан был этот неопределенный ответ, что юноша, который сумел организовать ульру-уджурриан, который перехитрил Церковь и поставил в тупик Конду Чаллис, сумел теперь только, запинаясь, сказать:

— Что значит, ты хотел бы знать?

— Думаешь, я бы не ответил, если бы знал? — почти умоляюще сказал Септембер. — Я не уверен. Не могу сказать точно, потому что не уверен. Не могу ответить ни да, ни нет. И никакого места для «может быть», приятель. То, что я сказал, значит: я могу быть твоим отцом.

— Не будем играть в слова, — медленно и холодно сказал Флинкс. — Спал ли ты с моей матерью? Ее звали Линкс, она была из Аллахабада, провинция Индия, Земля.

Септембер покачал головой, посмотрел на Флинкса так, словно увидел его впервые.

— Ты очень необычный молодой человек. У тебя есть и мозги и характер, Флинкс, приятель. Кстати, ты не богат?

— Нет.

— Хорошо, — довольно заметил Септембер, — потому что если бы ты был богат, а я сказал бы, что я твой отец, ты бы проявил обычную подозрительность богатых и не поверил бы мне.

— Откуда ты знаешь, что я собираюсь делиться своим богатством? — возразил Флинкс. — Может, я ищу отца, чтобы отомстить. Может, просто хочу выпустить тебе мозги.

— Я бы не стал тебя винить, — ответил Септембер. — Но я никогда не спал с твоей матерью, в этом я уверен. Никогда не был в провинции Индия, тем более в городе, который ты назвал. Я не знаю твою мать и не узнал бы ее в лицо, если бы ты ее мне показал.

— Это невозможно, — заверил его Флинкс. — Я говорил, она умерла еще до того, как меня продали.

— Жаль, — сказал Септембер, проявляя жалость к женщине, которую он не знал.

Мысли Флинкса смешивались.

— Не понимаю этого, не понимаю.

— А кто понимает? — философски заметил гигант.

— Если ты никогда не спал с моей матерью, вообще не встречался с ней, как ты можешь быть моим отцом?

— Все взаимосвязано, приятель. — Септембер заложил руки за лохматую голову и откинулся назад. — Как ты думаешь, почему я в тот день оказался на Моте, пытался купить тебя? И почему не купил?

— Тебе не хватило денег, чтобы перекрыть предложение матушки Мастифф, — предположил Флинкс. — Это старуха, которая меня купила. — Но потом вспомнил кое-что еще из рассказа работорговца. — Ты покинул аукцион в спешке, и там оказалось много полиции.

— Очень хорошо, у твоего источника хорошая память, — сказал Септембер. — У меня хватило бы денег, чтобы купить тебя и других. Но меня разыскивали. Полиция каким-то образом узнала, что я на Моте. И так как за меня объявили большую награду, меня стали искать. Пришлось побыстрее уходить. Так я и не смог купить тебя. Это одно из немногих дел, которые я не сумел сделать. Кстати, сколько ты бы заплатил, чтобы узнать, подлинный ли я твой отец?

Флинкс никогда не думал, что можно заплатить за этот ответ.

— Не знаю. Надо подумать.

— Хорошо, — согласился гигант, — мне тоже. — Он перевернулся, раскидывая камни. — Поговорим завтра. Сейчас я выжат. Спасать твою жизнь — довольно утомительное занятие.

Отец он его или нет, Флинкс с готовностью задушил бы великана за эту затяжку. Но делать было нечего, и ему не хотелось настраивать Септембера против себя. Этого человека нельзя подталкивать. К тому же, сказал себе Флинкс, он ждал так долго, еще один вечер особого значения не имеет. Да он и сам очень устал. И к тому же сомневался, что сможет охватить руками толстую шею Септембера.

Как оказалось, утром продолжить разговор не удалось. Автоматические сканеры выполнили свое назначение. И подключенные к ним сигналы тревоги тоже. Трое обитателей древнего храма проснулись от громкого рева.

— Отоиды, — коротко сказала Хасбога, хватая свой пистолет и снимая его с предохранителя. Она оказалась у окна на галерее, пока Флинкс еще просыпался. К тому времени как он проснулся окончательно, Септембер тоже поднялся по лестнице на галерею. Они вдвоем расхаживали по широкому карнизу стены храма, часто стреляя вниз. Флинкс услышал гомон отоидов.

Он тоже поднялся на галерею. Скоро сквозь щели начали проникать стрелы. Септембер бранился так же быстро, как стрелял. Стоя рядом и глядя, как Марк Двадцатый срезает деревья и сбрасывает туземцев на землю, Флинкс чувствовал себя беспомощным. Время от времени он стрелял из своего легкого оружия.

Стрела ударилась в камень, она почти по вертикали пролетела рядом с Септембером. Тот посмотрел наверх.

— Они на крыше храма, — сказал он, — там их, должно быть, много. Мы не можем удерживать эту галерею.

— В туннель, — сказала Исили, — быстрее!

Когда они бежали по лестнице, Флинкс оставался между ними. Они добрались до пола. За поворотом стены оказались пять ступенек, которые Флинкс раньше не заметил. Аб присоединился к ним и с любопытством разглядывал вход.

— Они скоро откроют нашу дверь, — сказал Септембер. — У этого помещения есть несколько боковых входов, но будь уверен: они только и ждут, чтобы мы высунулись через один из них. — Он указал на невысокий проход внизу ступенек. Переносные фонари освещали сухой каменный пол.

Септембер собирал пакеты с пищей и засовывал их в многочисленные карманы рубашки, которую накинул проснувшись. Часть пакетов он передал Флинксу.

— В этом туннеле мы копали. У него только один вход — и выход, конечно.

Несколько стрел ударились в каменную стену. Септембер развернулся, подняв ствол Марка Двадцатого. Синий огонь очистил окно галереи, оставив дымящийся камень и тела.

— Им может это надоесть, — заметил он, говоря так, словно их и не прерывали. — Если же не надоест… — он снова выстрелил, — …у нас будет выбор: напасть на них или умереть с голоду. Но не думаю, чтобы они смогли прорваться сюда.

Таща свою долю контейнеров, Флинкс вслед за Хасбогой спустился по ступенькам и прошел по узкому извилистому туннелю. Септембер шел последним, прикрывая отступление.

В тусклом свете Флинкс увидел, что туннель грубо пирамидальный по форме с узкой лентой плоского потолка вверху. Вдоль каждой стены проходила линия тонких барельефов. Третья такая линия украшала потолок. Под ногами плоские чередующиеся плиты синего, зеленого и чисто белого камня; белые плиты сверкали, как глазированная плитка, а зеленые и синие оставались похожими на камень. Аб легко двигался за Флинксом, раздраженно напевая. Наконец они остановились. Отдуваясь, Флинкс уронил свою груду контейнеров. Хасбога положила пистолет на груду свежевыкопанной земли, а Септембер поставил рядом свое массивное оружие.

Молчание скоро сменилось гомоном отоидов, те устремились в туннель.

— Приготовиться, — прошептал Септембер.

Хотя крики аборигенов звучали громко, их совершенно заглушил грохот мощного оружия. Септембер и Хасбога принялись стрелять в толпу орущих туземцев. Флинкс чувствовал себя как муха в грузовом отделении шаттла в момент посадки.

Туннель превратился в длинную огненную кишку, переваривавшую камень и отоидов с одинаковым равнодушием. В небольшом объеме сосредоточилась огромная огневая мощь, и легкий пистолет Флинкса оказался не нужен. Флинкс сберег свой скромный заряд, предоставив Септемберу и Хасбоге завершать сожжение.

Постепенно отоиды поняли, что добрались до пункта, через который живым пройти нельзя. С криками и проклятиями они отступили за первый поворот и оказались вне досягаемости. Об их присутствии напоминала длинная полоса дымящихся обожженных трупов. И так как легкий ветерок всегда тянул внутрь, обитатели конца туннеля получили полную порцию запахов этого ужасного шашлыка.

— Что теперь? — спросил Флинкс, переводя взгляд с Хасбоги на гиганта. Несмотря на прочность каменных стен, он нервничал. — Могут они перекрыть туннель и оставить нас в ловушке? Или выкурить?

— Это не проблема, — сказала Хасбога, — хотя придется дышать из одного баллона. — Она указала на груду шахтного оборудования в углу. Там была пара атмосферных масок для раскопок в местах, где не хватает воздуха.

— Аляспиниане хорошо строили свои храмы, — продолжала она, указывая на стены вокруг. — Не думаю, чтобы со своими примитивными орудиями отоиды смогли разобрать кладку. Даже если бы и могли, сомневаюсь, чтобы они стали это делать.

— Почему?

— Если они это сделают и замуруют нас, — объяснил Септембер, — они не получат наши глаза.

— Опять глаза, — сказал Флинкс. — Что они делают с глазами мертвецов?

— Неважно, молодой приятель, — последовал мрачный ответ. — Это не очень приятная тема. — Флинкс решил не настаивать на объяснении. Если эта тема тревожит Септембера, вряд ли ему приятно будет узнать.

— Они будут ждать, пока нас не выгонит голод, — тоном профессионала сказал гигант, глядя в дальний конец туннеля. Во всяком случае я думаю, в ближайшее время приступа не будет. Сначала они посидят и все обсудят. — Поставив на место ружье, он повернулся и сел у стены.

Флинкс воспользовался возможностью осмотреть часть туннеля, куда они отступили. Не комната, не помещение, просто небольшое расширение туннеля. Возможно, резьба на стенах и потолке чуть обильнее и сложнее. Через три метра туннель становился прежним, а еще через несколько метров заканчивался грудой камней. Несмотря на уверения Хасбоги, ясно, что аляспинианские храмы не неприступны.

Она заметила направление его взгляда и с некоторым энтузиазмом сказала:

— Как видишь, мы просверливали и очищали эту часть. Пытались установить, куда ведет туннель. Я изучила планы тысяч храмов, но этот туннель не имеет аналогов. К тому же если в аляспинианских храмах есть туннели, они прокладываются под прямыми углами и ведут к совершенно определенной цели. Обычно в другие здания. А этот туннель не имеет смысла. Он просто извивается и никуда не ведет. Сравнительно с обычными туннелями и коридорами Аляспина этот словно чей-то кишечник.

— А что ты надеешься найти в его конце? — спросил Флинкс.

Она пожала плечами, но улыбнулась с надеждой.

— Кладовую, если нам повезет. Иридиевые храмовые маски, городские сокровища — все ценности Миммисомпо, которые жрецы захотели бы спрятать и сохранить. Может, даже религиозный скипетр. Их обычно делали из хризориллиума и украшали сапфирами. Могут даже найтись опаловые бриллианты.

— Несомненно, все это имеет большую научную ценность, — сказал Флинкс.

Она бросила на него предупреждающий взгляд.

— Не смейся, Флинкс, пока не проведешь десять лет в бесполезных исследованиях, которыми руководят напыщенные ослы с богатыми родителями. Помни, я предпочла бы вести исследования на своей родной планете. Для меня это просто средство добиться своего.

— Прости, — сказал Флинкс. — Я…

Септембер прервал его.

— Извинишься позже, парень, — заявил он, поворачиваясь, чтобы дотянуться до Марка Двадцатого. В туннеле послышались гневные крики. — Они снова идут.

Но великан встревожился преждевременно. Крики не приближались, хотя продолжали звучать.

Септембер поглядел поверх защитной стены.

— Наверно, последний спор из-за тактики, — с приятным видом предположил он.

Крики стали громче, и Флинксу показалось, что он слышит звуки схватки.

— Они как будто очень рассердились друг на друга. Это хорошо! Несколько лучших воинов дерутся. Могут прикончить друг друга. У отоидов дурной характер. Известно, что такое случалось.

Хасбога утвердительно кивнула.

— Есть несколько сообщений об отоидах, нападавших на старателей и аванпосты. Эти нападения иногда заканчиваются взаимным истреблением. — Она выглядела возбужденной. — Больше себя отоиды ненавидят только людей и транксов. У нас может появиться шанс!

— Шанс, романс, ленивый транс, — послышался сзади высокий голос. — Мыться, мыться, есть маис… как вам эта кантата?

Септембер взглянул на Аба. Чужак забавлялся в дальнем конце раскопок, жонглируя камнями всеми четырьмя руками. Что-то пришло гиганту в голову, и он оценивающе посмотрел на Флинкса.

— А нельзя ли использовать твою собственность как приманку? Мы бы поняли, насколько они заняты друг другом. — И добавил, прежде чем Флинкс смог ответить: — Возможно, он им так понравится, что они сочтут его подарком. У него четыре глаза, вместо наших двух. И тогда они уйдут, не рискуя больше.

— Нет, — сердито ответил Флинкс. Он сказал это твердо, чтобы больше не было споров.

Но это не остановило Септембера.

— Почему нет, парень? Ты сам признал, что он для тебя обуза. Он явно сумасшедший и ни на что не годен. А если может выдержать стрелы, то, возможно, и прорвется.

— Аб — разумное существо, — очень медленно ответил Флинкс.

Септембер фыркнул.

— Это могло бы спасти нам жизнь.

— Он совершенно беспомощен, — напряженно продолжал Флинкс, — полностью зависит от нас. Больше того, Аб верит мне. Я не послал бы его туда, — он махнул в сторону туннеля, — как не послал бы раненую кошку.

— Этого я боялся, — вздохнул Септембер, посмотрев на Хасбогу. — Наш юный друг идеалист.

— Не будь слишком уверен в этом, Септембер, — предупредил его Флинкс. — Когда нужно, я забываю об идеализме.

— Полегче, парень, — сказал Септембер. — Исили, а что ты скажешь, женщина?

Хасбога посмотрела на своего партнера, потом на Флинкса.

— Это существо принадлежит Флинксу. Оно на его ответственности, — объявила она, не отрывая взгляда от лица Флинкса. — Мы все еще не знаем, дерутся ли аборигены друг с другом. Подождем и посмотрим, что они будут делать. Я не хочу предпринимать решительных действий, пока у нас есть вода и пища. Аб останется с нами, если парень этого хочет.

— Музыка, музыка, временно сконфужена, — рифмовал Аб, не сознавая своего положения и того, что только что решалась его судьба.

— Ну, подождем, — согласился Септембер, сдаваясь. — Мне просто не нравится ждать. — Он снова стал смотреть в туннель. По крайней мере холодный воздух замедлит разложение. Иначе зловоние разлагающихся трупов и дым заставят их надеть маски.

Совершенно неожиданно в противоположном конце туннеля стало темно. Флинкс всмотрелся, не веря своим глазам. Септембер перегнулся через стену и пытался заглянуть за изгиб. Тьма чуть приблизилась.

— Что они делают? — беспокойно спросил Флинкс. — Замуровывают коридор?

— Нет, — негромко ответил великан. — Не думаю.

Первой поняла, что делают туземцы, Хасбога.

— Он снимают фонари, — сообщила она, когда появилось несколько новых метров темноты. — Не прикрывают рефлекторы, а просто снимают и выносят из туннеля.

— Последние три снять не смогут, — сказал мрачно Септембер, поднимая свое громоздкое ружье и чуть поворачивая его влево. Крики и вопли прервали разговор; из-за поворота показалась новая толпа туземцев. Септембер прицелился в место рядом с драгоценным фонарем и разносил одного туземца за другим, когда они пытались добраться до неуничтожимых шаров. Хасбога старалась сдержать остальных, а Флинкс, как мог, помогал своим маленьким пистолетом.

Но они наступали такой тесной толпой, их было так много, что Септемберу пришлось повернуть свое оружие, чтобы изгнать туземцев из туннеля. В это время один из аборигенов сумел добраться до фонаря. И с торжеством выдернул его из крепления.

С победными криками толпа отступила в безопасность, неся с собой драгоценный свет. Теперь оставалось только два шара, один на полпути от только что снятого, а другой в нескольких метрах от Хасбоги. За ними полная темнота.

— Они готовятся к новому нападению — мрачно сказал Септембер. — Успех их подбодрил. Теперь руководит один воин. — Гигант указал на второй фонарь в глубине туннеля. — Если они доберутся до этого, у нас будут неприятности.

Это напомнило ему о прерванном разговоре. Септембер указал на распевающего Аба.

— Ну так как?

Хасбога посмотрела на чужака, потом задумчиво — на Флинкса, потом на свое оружие.

— Пока нет. Может, они не доберутся до этого фонаря.

Септембер негромко заворчал, но не стал спорить. Флинкс заметил, что с приближением вероятной смерти великану стало отказывать чувство юмора.

Прошло несколько часов, и мирную тишину прервали ужасные крики и вопли. Флинкс на этот раз не подпрыгнул, слух его еще не пришел в себя от прошлого нападения. Они ждали атаки, но ее не было.

— Почему они не идут? — напряженно спросила Хасбога, пытаясь заглянуть за поворот темного туннеля.

— Пытаются запугать нас, — холодно предположил Септембер, на которого, очевидно, эта душераздирающая какофония не подействовала. — Не обращайте внимания и будьте наготове. Шум нам не повредит.

— Физически, — ответила Хасбога. — Но все равно действует.

Концерт продолжался бесконечно. Флинкс уже нервничал, когда он начал слабеть. Но тут крики быстро затихли, и все стало спокойно. Слишком спокойно.

— Клянусь О'Морион, — удивленно сказал Септембер — Я думаю, они уходят.

— Может, все-таки начали драться друг с другом, — предположила Хасбога, не осмеливаясь поверить в это.

— Нет, кто-то идет, — сообщил Флинкс и тут же выругал себя за эти слова.

Септембер взглянул на свое оружие. Прошло несколько секунд, и он неуверенно посмотрел на Флинкса.

— Откуда ты знаешь, молодой приятель? Я ничего не вижу и не слышу.

— У меня очень острый слух, — солгал Флинкс.

У него создалось впечатление о присутствии там какого-то разума. Но помимо этого, он ничего не чувствовал. Сознание его отупело от попыток прошлого дня, от эмоционального перенапряжения. Сейчас он не мог определить, кто приближается, как не смог бы отличить гранит от гнейса.

— Я тоже что-то слышу, — прошептала Хасбога, прижимая к груди оружие, как ребенка. В тишине они услышали легкий скрип камня под ногой.

— Несколько лучших лучников пытаются подобраться поближе, пока мы еще не пришли в себя, — решил Септембер. — Но эта тактика не сработает. — Он слегка изменил прицел и уменьшил уровень заряда: незачем тратить энергию на несколько аборигенов.

В тишине слышалось только их собственное дыхание. Это заставило мягкий педантичный голос казаться громче обычного.

— Пожалуйста, не стреляйте, — попросил этот голос на превосходном терроанглике, но с легким акцентом. — Надеюсь, вы не ранены.

— Это голос транкса, — удивленно сказал Септембер. Он встал и всмотрелся в темноту. — Выходи, кто бы ты ни был!

Снова послышался скрип. И вскоре на свету появились две фигуры. Почтенный пожилой транкс, очевидно, тот, который обращался к ним. Антенны его свисали, а хитин приобрел глубокий пурпурный оттенок. Оба крыла прошли лечение от растрескивания, но инсектоид шел с достоинством, а его блестящие сложные глаза казались совсем молодыми.

Спутником его был высокий худой человек, тоже пожилого возраста. Глаза у него простые, не сложные радужные, но они тоже блестели под слегка раскосыми бровями.

— Как быстро ни идешь, все равно опоздаешь, — устало заявил транкс. — Вам не причинили вред?

— Нет, нет, — ответила Исили Хасбога. Она пыталась заглянуть в темноту туннеля за этими двумя. — Что случилось с отоидами?

— Я рад сообщить, — ответил высокий человек на терроанглике со странным акцентом, — что мы приземлились прямо в их середине, обсудили ситуацию и уговорили их уйти с миром. К несчастью, у них больше воинственности, чем ума. — Он казался смущенным. — Наш скиммер у входа в этот храм. И с нами тяжелое оружие.

— Откровенно говоря, я бы не расстроился, если бы вы полностью уничтожили этих маленьких ублюдков, — заявил Септембер, вставая и стряхивая пыль с одежды.

— Простите, — с ледяной вежливостью ответил транкс, — но мы не занимаемся геноцидом.

Для транкса необычно так хорошо владеть терроангликом. Флинкс придвинулся, чтобы лучше разглядеть спасителей. За всю свою жизнь он встретил только одного транкса, который говорил на языке людей, как на родном. Это был…

— Трузензузекс! — воскликнул Флинкс, протискиваясь мимо ошеломленного Септембера. — Бран Цзе-Мэллори!