Скрипя блоком, принц поднял к голубому утреннему небу ярко-зеленый флаг со скрещенными золотыми мечами. И по всему городу люди, носящие этот знак, поднимали головы — и, увидев его, начинали действовать.

Кайлану насторожил приближающийся стук копыт. Ну наконец-то, подумала она, и начала рыться в мешке, ища ткань для перевязки, на случай, если лошади или олень поранились, в панике убегая от дракона. Внезапно она резко вскинула голову. Минутку! Вот легкое постукивание копыт оленя… Но лошадей у них было только три, а сейчас, несомненно, бегут четыре… Кайлана бросила взгляд туда, где стоял вороной жеребец рыцаря, и, убедившись, что он на месте, крепче стиснула посох и заняла оборонительную позицию, одновременно толкнув ногой тех членов отряда, до которых смогла дотянуться.

Юношеский тенорок неуверенно произнес:

— Эй, привет? Есть тут кто-нибудь? Я нашел ваших лошадей… Привет?

Эхо громко отдавалось от скал.

Кайлана выглянула из укрытия. Голос доносился от начала расщелины — а секунду спустя оттуда показались их лошади, послушно идущие в поводу у… Брови Кайланы поползли вверх.

Кентавр! Давненько я их не видела.

Ее олень с недоверчивым видом трусил сзади.

Серый кентавр, который явно очень нервничал, углубился в каньон. Он заметил остатки костра и лошадь рыцаря, спокойно стоящую в стороне, и неуверенно взмахнул хвостом. Оглянувшись, Кайлана увидела, что остальные проснулись и прячутся за тем же выступом, что и она. Сделав им знак не шуметь, она вновь принялась внимательно наблюдать за пришельцем. Кентавр выпустил лошадей и, когда те подошли поприветствовать вороного, отошел в сторону, хлюпая по грязи, оставшейся после сражения с драконом. Сделав несколько шагов, он остановился и недоуменно потыкал грязь копытом. Кайлана стукнула посохом и прошептала заклинание силы. Прежде она заставила камни впитать влагу из воздуха и превратиться в глину, а теперь сделала наоборот.

Робин пронзительно заржал от ужаса, когда мягкая глина, облепившая его копыта, вдруг угрожающе затрещала и начала превращаться в камень. Напрягая мускулы, он сумел высвободить переднюю ногу, но остальные прочно завязли в предательском грунте. Это ловушка! Его поймали в ловушку — а где-то рядом прячутся злодеи, иначе откуда тут взяться ловушке? Он снова попробовал вырваться и тихо взвизгнул от боли, неловко ударив единственным свободным копытом о камень.

— Перестань, иначе поранишься! — резко приказал чей-то голос, и женщина в коричневом балахоне вышла оттуда, где только что была лишь скала необычной формы. Робин инстинктивно отпрянул и едва не переломал себе ноги. Он потянулся к браслету, который дал ему Миззамир…

— Успокойся, кентавр. Если ты не желаешь нам зла, мы тебе ничего плохого не сделаем.

Женщина широко развела руки, показывая, что при ней нет оружия — один только деревянный посох. Собрав остатки мужества, Робин повернулся к ней лицом. «Глаза у нее ярко-серые, — почему-то мелькнула мысль, — того же оттенка, что у листьев дуба».

Внезапно он почувствовал, что бьющая его дрожь стихает: конский инстинкт, призывавший к бегству, отключился. Робин вновь овладел собой и успокоился, стараясь не обращать внимания на каменные оковы. Но он снова чуть не впал в панику, когда из-за той же скалы вышел мужчина, весь закованный в латы, потом еще один, блондин, за ним — маленькая стройная женщина, одетая во все черное, и наконец низенький немолодой человечек в кожаной шапке. Робин снова посмотрел на женщину с посохом.

Клянусь стихом, я действительно их нашел! А это наверняка та друидка, которая бьет людей. Робин встревожился. На их лицах он прочел недвусмысленную угрозу — хотя на самом деле это было всего лишь естественное раздражение людей, которым не дали выспаться.

— Великолепная работа! — восхитилась Валери, обнажая острые зубы в радостной улыбке. — Отлично проделано! Сегодня вечером мы им чудесно позавтракаем. Мясо кентавров — одно из лучших, особенно если взять немного красного вина и…

— Прекрати издеваться, Валери, — укоризненно сказала Кайлана, увидев, что Робин от ужаса закатил глаза и снова принялся рваться из каменных силков. — Не бойся, кентавр, мы не станем тебя есть.

— Красного вина — и чего еще? — заинтересовался Арси, доставая клочок бумаги и кусочек чернильного дерева. Сэм с отвращением уставился на него, и бариганец мгновенно обиделся: — Я же просто шучу! О судьбы! На одной овсянке мы долго не протянем!

Кайлана вновь обратилась к Робину:

— Не обращай на них внимания, кентавр. Лучше скажи, как ты здесь оказался?

Робин сдернул с головы шляпу с плюмажем и прижал ее к сердцу.

— Милостивая госпожа, я — бродячий менестрель и, чтобы усовершенствовать свое искусство, должен запечатлевать в песнях героические события. Но родился я слишком поздно, и все прежние подвиги уже описаны, а новых никто не совершает… Случайно наткнувшись на ваших лошадей, я подумал, что именно так могли бы путешествовать искатели приключений: седельные сумки, полные припасов на долгий срок, и сами лошади, уставшие после дальней дороги. Они привели меня к этому каньону… И если вы действительно ищете подвигов, я хотел бы странствовать с вами и записывать все события, чтобы потом, когда я стану настоящим менестрелем, услаждать своих слушателей новыми песнями. Прошу вас, позвольте мне ехать с вами! Я быстро бегаю и умею сражаться, а на привалах могу развлекать вас музыкой и пением. Взгляните: вот доказательство моей профессии.

Кентавр неловко потянулся к дорожному мешку у себя на холке и извлек оттуда изящную семнадцатиструнную арфу, сделанную из златодерева. Подставку украшало резное изображение дельфина, а бока были отполированы от долгого пользования. Он быстро наиграл нехитрую мелодию и выжидательно посмотрел на злодеев. Злодеи переглянулись.

— Извини, но мы должны посоветоваться, — дружелюбно сказал Сэм. — Никуда не уходи, — добавил он, когда все направились к скале, откуда их нельзя было услышать.

— Не уйду, — пробурчал Робин, глядя на свои скованные копыта.

Пятеро путешественников образовали неровный кружок.

— Он — слабак, — заявил Арси.

— Кто бы говорил! — фыркнула Валери.

— Его слова правдивы, хотя, по-моему, он чего-то недоговаривает, — сказала Кайлана. Валери кивнула.

— И он — не жертва светомыслия Миззамира. При этом происходит характерное видоизменение ауры, которого я не наблюдаю, — добавила она.

— С ним будет уйма хлопот, если мы попадем туда, где не смогут пройти лошади, — предостерег Сэм.

— Кентавры достаточно ловкие, — заметила Кайлана. — Он может пройти везде, где пройдет мул или осел.

— Он будет слишком много есть, — пробурчал Арси.

— Нет. Разве ты не заметил, воришка? У него с собой торбы с овсом, — парировал Сэм.

— Ну да, заметил. И все равно он будет слишком много жрать.

— Зато мы могли бы съесть его.

— Нет, Валери.

— Сочинять баллады о нас? Не уверена, что мне по душе такая мысль, — сказала колдунья.

— Как ты думаешь, он знает, кто мы? — спросил Арси. Кайлана посмотрела на кентавра, который царапал камень свободной ногой.

— Если не знает, то рано или поздно догадается.

— И что тогда?

— Тогда мы его потеряем, — пожал плечами Сэм.

— Он большой. И неловкий, — не унимался Арси.

— Зато в случае чего его можно использовать вместо щита, — сказал Сэм.

— Или вместо приманки, — сухо добавила Валери.

— Должно быть, приятно послушать музыку после трудного перехода, — подумала вслух Кайлана. Сэм взглянул на безмолвствующего рыцаря:

— А ты что думаешь, темный?

Рыцарь неспешно повернул шлем в сторону кентавра, некоторое время подумал, а потом поднял большой палец.

— Хорошо, пусть идет, — поддержал его Сэм. Остальные тоже согласились.

— Всегда можно будет его съесть, если что, — заметила Валери, пока они шли обратно к кентавру.

Кайлана что-то негромко произнесла и стукнула посохом. Камень опять превратился в жидкую грязь, и Робин освободился. Друидка слегка улыбнулась ему:

— Поздравляю, кентавр: мы решили позволить тебе идти с нами. Как твое имя?

— Робин из Эвенсдейла, госпожа, — ответил кентавр, выбираясь из грязи на гравий. Уши его радостно подрагивали. — А ваши?

— Меня зовут Кайлана. Вот это — Сэм, а за ним стоят Арси, Валери и…

Когда дошла очередь до рыцаря, Кайлана замялась — а тот только пожал плечами. Арси ухмыльнулся. Он уже придумал ему подходящее имя.

— Мы назовем его «Черная Метка», — сказал он.

Доспехи рыцаря загремели. Все дружно уставились на него, но оказалось, что, несмотря на отсутствие голоса, рыцарь умеет смеяться. Отсмеявшись, он забавным жестом развел свои закованные в металл руки и кивнул кентавру.

С наступлением вечерней прохлады отряд снова тронулся в путь. Белесоватое небо, невероятно яркие звезды и необычайно светлая луна заливали скалы ровным серебряным светом, отчего даже самые густые тени были скорее темно-синими, нежели черными. Это явление чрезвычайно обеспокоило всех: Кайлана и Валери подумали, что Света в мире становится больше уже в буквальном смысле, а Сэм и Арси, для которых тени являлись спасителями и друзьями, чувствовали себя кроликами, у которых засыпали норки. Вскоре дорога выбралась из каньона и круто пошла вверх, перемежаясь каменистыми неровными осыпями. Пришлось спешиться и вести лошадей в поводу. Им нужна была трещина, уходящая в самое сердце горы, словно глубокая ножевая рана. Если верить легендам, камни там должны содрогаться от леденящих душу воплей и выкриков — ибо именно там, как утверждала Валери, находится забытая всеми пещера Безумного Божка.

Они поднимались все выше и выше; дорога становилась все опаснее, а воздух — разреженнее. На Робина было жалко смотреть: он очень устал, а вид отвесных обрывов внушал ему ужас. Наконец он остановился и наотрез отказался идти дальше.

— Извините, храбрые искатели приключений, но я просто не в состоянии, — виновато сказал он. — Мои копыта на такое не рассчитаны… Может, я лучше спущусь обратно и подожду вас внизу?

— Ну вот, начинается! — возмутился Арси, но Кайлана кивнула, сказав:

— Да, кентавр, я понимаю. И заодно — не заберешь ли ты с собой наших лошадей? Кажется, они тебе доверяют.

— Наверное, из-за запаха, — пробормотал Сэм, обращаясь к Арси.

Они связали поводья всех лошадей, не считая боевого скакуна темного рыцаря — у того их просто не имелось. Впрочем, когда Робин повел лошадей обратно, вороной жеребец послушно зарысил следом, осторожно пробираясь среди камней. А двуногие члены отряда снова начали подъем.

Еще несколько часов они карабкались по склонам, уходя все дальше в горы, и Сэм уже начал сомневаться, что легенды говорят правду. Остальные, похоже, думали то же самое — кроме Валери, которая продолжала высматривать какие-то приметы, бормоча себе под нос что-то непонятное. Внезапно она повернула к небольшому проходу, которого без нее никто бы и не заметил, настолько хитроумно он был скрыт за двумя большими валунами.

И сразу же стало ясно, что они на верном пути. Не из-за криков — вокруг было по-прежнему тихо, если не считать свиста ветра, — а из-за того, что под ногами сразу же захрустела пемза и вулканическое стекло, а скалы стали теплыми, словно нагревались изнутри. В воздухе ощущалась какая-то неловкость: как будто те, кто проходил здесь до них в надежде услышать советы Безумного Божка, оставили после себя невидимый, но ощутимый след.

Наконец, завернув за скалу, путники оказались перед сплошной стеной, рассеченной трещиной, сквозь которую вполне мог пройти человек — и даже не один. Из верхней ее части медленно выплывал дым — полупрозрачные облачка с запахом тухлых яиц. Воздух был очень теплым — и каким-то тяжелым. Злодеи переглянулись.

— Это то, что мы искали, Валери? — спросила Кайлана, покрепче сжав посох. Колдунья кивнула:

— Надеюсь, древожительница. А ну-ка, убийца и вор, зайдите туда и посмотрите.

— Я один не пойду, — парировал Арси.

— Да уж, — с опасной улыбкой поддержал его Сэм. — Лучше зайти всем сразу. В конце концов считается, что мы действуем сообща.

Черная Метка, похоже, придерживался того же мнения. И вот, расправив плечи, они вошли в трещину.

После серебристого сияния луны она показалась им темной, хотя на самом деле ее озаряло зловещее красноватое мерцание. Вглубь уходил жаркий зловонный туннель, и оттуда слышался жуткий рев. Поклонники равновесия медленно побрели по туннелю, и каждому очень не хотелось первым встретиться с тем, кого они искали.

Туннель привел их в большую круглую пещеру с высокими сводами, освещенную дьявольским светом. Рев исходил отсюда — это бурлило, изрыгая клубы сернистого дыма, кипящее озеро огня в самом центре пещеры. А там, куда устремлялся дым, под самым потолком — там было что-то еще, прикрепленное к сталактиту под сводом: веревка… или поток ослепительной лавы… нечто яркое, золотисто-оранжевое, потрескивающее и текучее, но при этом не меняющее формы — формы петли, охватывающей шею… Кого?

В изменчивом освещении трудно было разглядеть — но это явно был человек. Необычно высокого роста, одетый в обуглившиеся и истлевшие лохмотья, он слегка покачивался в потоках горячего воздуха. Лицо было обращено к ним — обезображенное долгими годами невероятных мучений, искаженное безумием, покрытое копотью и ожогами… Волосы свисали отвратительными сальными патлами… Глаза…

Глаза были закрыты.

Глаза были закрыты, но веки подергивались: даже во сне его кровоточащий мозг боролся с лавиной непостижимого знания. Бхазо, Безумный Божок, спал.

— По-моему, мы не вовремя, — прошептал Арси, пятясь. При этом он неосторожным движением задел камень, и тот с громким стуком упал. По пещере разнеслось многократное эхо, и все в ужасе замерли.

Человек, висящий над огненной ямой, пошевелился, медленно зевнул и потянулся. Дергая руками и ногами, Божок нелепо закрутился, свесив голову в огненной петле. Он задумчиво чмокнул губами, не поднимая век, зажмурил глаза, протяжно вздохнул, потом набрал в грудь побольше воздуха… Пятеро путешественников в страхе наблюдали за этими действиями, сбившись в кучу у конца туннеля. Божок приоткрыл один глаз и увидел их.

На таком расстоянии нельзя было ясно разглядеть его, безумный глаз сверкнул, словно молния, заставив их отвести взгляды. По лицу Бхазо расплылась неторопливая улыбка, обнажившая обломки зубов. А потом он завопил:

— Иииииииииииииииийййййййййййййййаааааааааааааааа!!!

Этот вопль пронесся по пещере как ураган, многократно отражаясь от стен и усиливаясь, а Божок приплясывал и крутился в петле. Злодеи невольно отшатнулись, зажимая уши, а Арси с неожиданным проворством развернулся и бросился наутек, но Кайлана быстро взмахнула посохом и поймала воришку, зацепив крюком за кожаный пояс. Бариганец замер как вкопанный, а крик все длился, длился и длился…

— Ийййййййиииииииииииййаааааааа! Иа-йа-йа! Средний уровень осадков на шадрезарианских равнинах определяется исключительно количеством плодов кунды, упавших в садах халифа! Иййййиииииииииииииийййййаааааааа!!!!! Иа-йа-йа-йа-йа…

Голос постепенно затихал, и эхо замирало. Когда злодеи решились поднять головы, Бхазо уже висел спиной к ним и бормотал что-то насчет брюквы. Арси отцепил от себя посох Кайланы и подошел поближе к остальным.

Бхазо продолжал вращаться, и вскоре он снова оказался лицом к ним. Казалось, он был изумлен: брови его слегка приподнялись.

— Вы еще тут, — заметил он и снова принялся бормотать, плавно раскачиваясь из стороны в сторону.

Валери, набравшись храбрости, шагнула вперед и, подняв руки, начала заклинание. Запахло топленым маслом.

— О, внушающий ужас дух полубожественного существа, я ищу твоего совета и подвластными мне силами требую и заклинаю…

— Требования, требования, требования! Ха! Валери Черная Звездочка, овдовевшая супруга Талара, ты еще безумнее, чем я, если надеешься, что на меня подействуют твои чарьг! — Бхазо расхохотался. От этого нечеловеческого, полного мук хохота все невольно поежились. — Рыбы и лягушечки носятся по воле ветра. Бегущая вода — вот единственный путь. Так было всегда, так может быть впредь.

Валери в ярости смяла в руке кусочек пергамента и веточку чернильного дерева, которые приготовила, чтобы вести записи. Сэм тоже нахмурился — но совсем по другой причине. Казалось, полубог надежно подвешен над огненной пропастью, и интуиция ни о чем не предостерегала убийцу. Он шагнул вперед и вышел из тени.

В этот момент Бхазо заметил Черную Метку. Его лицо, переменчивое, словно солнечные блики в листве, выразило что-то похожее на веселое восхищение. Темный рыцарь молча встретил его безумный взгляд. Арси, уже оправившись от страха, крадучись шел вдоль стен, желая подробнее исследовать пещеру.

— Ох, как умно! Невероятно умно, — тихо говорил тем временем Бхазо, не спуская глаз с черного рыцаря. — Настолько умно, что даже смешно, настолько глупо, что гениально. Я полностью одобряю. — Он захихикал. — А еще говорят, что я — сумасшедший…

— Бхазо, — заговорил Сэм, — люди действительно говорят, что ты безумен и что эта пещера ночью и днем оглашается твоими криками… Но я вижу, что сейчас ты на удивление спокоен. Почему?

Он произнес это на устаревшем языке, который почему-то казался ему более уместным в разговоре с Божком. Кайлана моментально зашикала на него, но Бхазо, похоже, услышал вопрос.

— Ах, да… Людям свойственно ждать слишком многого… как пятерым от южных ветров… Обычно я издаю парочку воплей, чтобы не разочаровывать их — и напугать, разумеется. Конечно, первые несколько десятилетий я действительно ревел белугой, но спустя какое-то время даже хаос становится скучным, даже нестерпимая боль… — тут он слабо махнул рукой, указывая на пламенеющую петлю вокруг шеи, — …и та приедается.

— Хватит болтать о пустяках! — огрызнулась Валери. — Нам нужно узнать, где спрятаны Части Радужного Ключа.

Дикий смех, от которого кровь стыла в жилах, вновь огласил пещеру, и Бхазо опять бешено завертелся в петле. Арси, который обошел уже полпещеры в поисках тайных сокровищ, поспешно бросился обратно к своим сотоварищам.

— Части! Ох, до чего же забавно… А когда майские листья по утрам холодны, обязательно будет дождь, и Артеллис до сих пор злится из-за той истории с луком Эллана… Так и быть, я спою вам песенку, не слишком длинную, но интересную! — Он вдруг замолчал, подозрительно глядя на них из-под сальных волос. В свете подземного огня глаза его нестерпимо блестели. — Но не спешите! На свете все имеет свою цену!

— Чего ты хочешь? — прошипела Валери.

Остальные отступили: поскольку Валери решила взять инициативу на себя, остальным не было смысла вмешиваться и рисковать жизнью. Сэм мысленно пробежался по своему арсеналу и пришел к выводу, что там нет ничего, чем можно было бы повредить богу — пусть даже и не слишком могущественному.

— Свободы! Ты, натуанка, владеешь порталом Тьмы, хотя его и носит этот убийца. Ни боги, ни люди давно уже их не видали — и, кажется, это последний. Но все же даже такой маленький портал может перерезать эту проклятую веревку. — Глаза Бхазо блестели — холодные, хитрые, безумные. — Я дам тебе ответ в той единственной форме, в которой боги позволяют себе думать об интересующем вас предмете, но за это ты пожертвуешь порталом Тьмы и освободишь меня.

— Он не принадлежит ей, так что она не может им пожертвовать, — вмешался Сэм, чувствуя тяжесть амулета, спрятанного в потайном кошеле.

Валери повернулась к нему, явно собираясь что-то сказать, но Бхазо не дал ей даже рта раскрыть:

— Да, но только она может правильно им воспользоваться, чтобы порвать петлю. Петля, петля, кофейная тля… Это моя цена — и, хотя я прошу меньше, чем берут в Т-Патаке за холст, но уступать не собираюсь.

Он скрестил на ввалившейся груди руки и упрямо покачался из стороны в сторону.

Злодеи переглянулись, и в конце концов Валери кивнула. Повинуясь взгляду Кайланы, Сэм достал кошель с амулетом и приготовился отдать его Бхазо, но Валери предупреждающе подняла руку:

— Подожди. Сначала ответ.

Услышав эти слова, Бхазо ухмыльнулся:

— Ну, что ж — справедливо! Гм, гм…

Наступила короткая пауза, и Валери снова поспешно приготовила письменные принадлежности. А потом, рыча и попискивая, Бхазо начал нараспев декламировать строфы. Сэму показалось, что когда-то давно он уже слышал эти слова, но почему-то не вспоминал о них до этой минуты…

— Последнюю строфу я добавил даром, — гордо пояснил Бхазо. — Она касается самого Лабиринта. И там есть одна строка про-про-про… Про нужные элементы, но это и так очевидно…

— Это бы я сообразила еще до выхода из пещеры, — буркнула Валери. — Мне нужен был только точный адрес — и все… Но если в каждой из стран Шестиземья спрятано по одной Части, то какой куплет к которой относится?

— Я пропел их все по порядку, что ясно видно даже без Священного Зеркала Пикасахо, которое висит в пяти милях отсюда под двухсотпятым кустом дут-дута к востоку от горы Скуо, — нетерпеливо оборвал ее Бхазо. — У вас очень мало времени — отсчет начался еще вчера! Портал Тьмы! — Он начал извиваться, умоляюще протягивая руку. — Выпусти меня на свободу, и на этот раз я попытаюсь убить себя как полагается! Ты даже не представляешь себе, насколько кукожно кукожно ва гудно… — В безумном бреду Бхазо перешел на какой-то варварский язык. Вернувшись наконец на наречие Шестиземья, он воскликнул: — Портал Тьмы! Тебе стоит всего только…

— По правде говоря, скорее не стоит, — ответила Валери и, прежде чем кто-то успел сообразить, что к чему, вдруг повернулась и бросилась к выходу из пещеры. На мгновение Бхазо застыл, а потом лицо его исказилось от гнева, и он завопил:

— Аааааааааааааааааааарррррррррррррргггггггг!

От этого крика вздрогнули стены. Из пропасти вырвалось пламя и метнулось вслед убегающим за Валери злодеям. Потом свод за их спинами с грохотом обрушился, но вопли не утихали.

— Обязательно нужно было так его злить? — возмущенно спросил Арси, когда они наконец догнали Валери на середине склона. Колдунья рассматривала пергамент с песенкой Бхазо.

— Готов поспорить, ей не хотелось расставаться с амулетом, — усмехнулся Сэм.

Кайлана и Черная Метка посмотрели наверх, где на фоне вечернего неба виднелись густые клубы дыма и все еще разносились глухие крики.

— Конечно, не хотелось! Или ты за сумасшедшую меня принимаешь? — хладнокровно ответила Валери, сворачивая свиток.

Робин ждал их, сгорая от любопытства, но они ничего не стали ему рассказывать, предпочитая, пока это возможно, хранить свою тайну. Отряд достиг перевала как раз тогда, когда рассвет начал окрашивать небо в розовые и сиреневые тона. Валери посмотрела вверх и, нахмурившись, надвинула на лицо капюшон.

— Положение ухудшается с каждой минутой, — сказала она остальным. — Природа скоро не выдержит такого количества Света… Надо как можно скорее открыть Врата, иначе будет уже слишком поздно.

Спускаясь, они не встретили никого, кроме немногочисленных животных и заброшенной стоянки знаменитой когда-то разбойничьей шайки Краснонога. Далеко наверху дымилась, распространяя зловоние, черная трещина, и если бы кто-то стоял рядом, он расслышал бы негромкий смех и слова, произнесенные охрипшим от крика голосом:

— Я знал, что это случится…

Зеленый отряд состоял из бывших героев и искателей приключений, которых объединяла общая любовь к борьбе со злом. Начинался он с товарищей юности сэра Фенвика, а теперь насчитывал около ста пятидесяти человек — небольшая армия, в которой, кроме замечательных лучников и меченосцев, были белые маги и даже несколько жрецов. Конечно, многие гибли в сражениях с натуанами, горными троллями и злыми драконами, но отряд был известен, и всегда находились юноши, мечтающие сражаться в его рядах. В мирное время члены отряда не отличались от обычного гражданского населения Глинабара, столицы Трои, но, когда над сигнальной башней замка Чистолунья поднимался зеленый флаг, они надевали доспехи и собирались у каменного замка, стоящего среди поросших лесом холмов. Именно там с ними и говорил сейчас Фенвик.

Облаченный в сверкающую кольчугу, надетую поверх темно-зеленой куртки, принц стоял на невысоком балконе. По этому случаю он нацепил на охотничью шляпу свежее фазанье перо. Его смелые глаза горели огнем самопожертвования. Несмотря на долгую и полную приключений карьеру, он все еще выглядел на удивление молодо: на вид ему можно было дать не больше тридцати. Поговаривали, что прапрадед его, Лесной Лорд Фен-Аларан, был потомком эльфов. Так это было или нет, но сейчас он гордился бы своим потомком, обращавшимся к своему отряду с зажигательной речью.

Путешествие через горы заняло несколько дней — но наконец отряд злодеев достиг южного побережья, где стоял знаменитый город Талеранд. За это время они привыкли к молчаливому присутствию Черной Метки, которого, казалось, занимают только его конь да само путешествие. На страже он стоял наравне с остальными, но ни в сне, ни в пище не нуждался. Робин тоже оказался полезным: на трудных участках он в два счета отыскивал удобную дорогу для лошадей. Иногда они тревожили сонные хутора, чтобы пополнить запасы продовольствия, но в основном видели вокруг лишь дикую природу, даже в ночные часы изобилующую пышным цветением и пением птиц.

— Знаешь, — сказал как-то Арси, обращаясь к Сэму, — даже если Кайлана и леди Ви безбожно соврали, я бы все равно не отказался от нашего путешествия. Весь мир стал просто до отвращения симпатичненьким.

Сэм глубокомысленно кивнул. Он был согласен с вором. Мир стал чересчур… славным. Они как раз подъезжали к Талеранду, когда наступил рассвет, и в эти ранние часы земля была до неприличия цветущей. Волна презрения — следствие порочной натуры — заставила Сэма направить Дамаска прямо в заросли красного клевера. Раздавив несколько бабочек и помяв цветы, убийца почувствовал некоторое облегчение, и только услышав впереди нетерпеливый свист, он опомнился и пришпорил коня, чтобы догнать остальных.

Портовый город Талеранд почти вдвое уступал по величине родному городу Сэма, но зато здесь было гораздо просторнее. Запах моря смешивался с запахами человеческого жилья, отдаленный рокот прибоя — с гвалтом купцов, суетящихся на пристани возле устья реки: это была одна из главнейших торговых артерий. Вокруг города на несколько миль простирались поля и сады: мягкий климат, не характерный для остальной части континента, позволял собирать колоссальные урожаи. Морские ветры прогоняли морозы, так что экономика провинции держалась исключительно на сельском хозяйстве и дарах океана, которые купцы увозили вверх по реке и обменивали в богатых, но неосвоенных землях Трои на дерево, шкуры, драгоценности и лошадей.

Сэм и Арси время от времени наведывались сюда; Черная Метка, как выяснилось, тоже: он уверенно провел отряд к небольшой конюшне, которая с виду казалась бедной и уединенной, но внутри была безупречно чистой. Стоящие в ней лошади были сытыми и ухоженными. Кайлана, отпустив оленя в родные леса, осмотрела лошадей, предлагаемых на продажу, и в конце концов выбрала молодого пегого конька, которого и купила, одолжив у Арси денег под грабительские проценты. Оставив лошадей в конюшне, поборники равновесия приготовились дальше идти пешком. Черная Метка никому не доверил своего огромного вороного скакуна, он сам расседлал его и завел в стойло. На глазах у пораженного старика-конюха конь губами расстегнул пряжки на той из седельных сумок, в которой рыцарь держал сладкое зерно, чтобы угощать им коня.

— Ну до чего же умная у вас животина, — сказал старик. — Не иначе, квартский боевой конек.

Черная Метка лишь рассеянно кивнул, целиком поглощенный чисткой своего любимца.

Когда, насилу утащив рыцаря от его боевого товарища, они шли через город, с наслаждением вдыхая терпкий морской воздух, Кайлана неожиданно сказала:

— Вот мы и там, где все началось. И там, где все начинается.

Робин встревожился: друидка словно прочла его мысли.

— То есть там, где «они впервые повстречались»? — спросил Арси. — Ну да! Конечно! Я так и думал. Говорят, именно здесь Герой Тамарин поймал Джаспера Дуркоума на воровстве, но потом они крепко подружились и решили искоренить Зло во всем мире. — Он покачал головой. — Болтают, что это был первый и последний раз, когда Джаспер пытался воровать. Ха! Тоже мне вор! Впрочем, на дикобратьев это похоже: у них нет ни малейшего чувства самосохранения.

Сэм осматривался. В последний раз он выполнял в Талеранде контракт, и тогда ему было не до достопримечательностей. Дело в том, что Гильдии наемных убийц в Талеранде не существовало: та, в которую входил Сэм, была единственной на все Шестиземье, хотя поговаривали, будто подобные ей есть в далеких странах вроде Шадрезара и Коно.