— В том, что он говорил, действительно нет ничего особенно интересного для тебя, Дмитрий.

Дмитрий промолчал.

Винсент, насвистывая, пришпорил лошадь. Он еще не был готов действовать, но дайте ему еще пару месяцев, а уж что ему делать, он знает.

Впервые за много месяцев Эндрю увидел у нее на глазах слезы. Он неловко подошел и обнял Кэтлин. Мэдди спала у нее на руках.

— Мы так старались, чтобы у нас дома было хорошо, — сказала она, обводя взглядом комнату. Голос у нее дрожал. — Людмила дала мне занавески, еще когда я жила в том маленьком домике в Форт-Линкольне. Она отошла от Эндрю.

— Колыбелька Мэдди. Помнишь, как гордились парни, которые нам ее подарили? — Она погладила спинку стула, словно прощаясь с добрым другом; на несколько секунд ее взгляд задержался на висевшей в рамке фотографии из газеты — Эндрю и Кэтлин. Единственное, что она забрала с собой, — медаль, врученную ей самим Линкольном. — Господи, и все это мы потеряем.

Прижав к себе ребенка, она выбежала из комнаты, Эндрю молча последовал за ней.

На пороге их ждали два солдата Тридцать пятого полка, чтобы нести их скромный багаж. Люди, остававшиеся в городе до конца, сейчас шли к станции, таща узлы и чемоданы.

Эндрю огляделся. Большинство солдат из полка были ему незнакомы. Те, с кем служил Эндрю, теперь командовали другими подразделениями, вошли в его штаб или выполняли работу в правительстве. А в полку теперь служили русские, римляне и даже несколько карфагенян. Все они носили форму старого образца; темно-синий мундир, голубые брюки и кепи с номером «35». На плече — одеяло в скатке и спрингфиддовская винтовка. Впереди полка несли старое полковое знамя, побывавшее в сражении еще при Антьетаме, залатанное и чиненное несколько раз, темно-синее знамя штата Мэн и голубой стяг Руси. За ними виднелись знамя и эмблема Сорок четвертой батареи и такой же американский флаг.

Даже сейчас Эндрю переполняла гордость — полк с честью выдержал все испытания, выпавшие на его долю, и выдержит все, что в дальнейшем преподнесет ему судьба. Даже если они никогда не вернутся сюда, если придется обойти весь мир, пока есть те, кто помнит честь и славу минувших сражений, кто сохраняет знамена, полк будет жить.

Эндрю казалось, что под знамена собрались души всех тех, кто служил в полку: его брата Джона, Киндреда, Сэдлера, Данливи из Сорок четвертой батареи и, конечно, Ганса.

— Мы вернемся! — крикнул Эндрю. Его голос разнесся по всей площади.

Он посмотрел на товарищей, словно в их рядах по-прежнему оставались умершие братья по оружию, и прошептал:

— Мы вернемся! — Он снова возвысил голос: -Мы будем бороться до конца! Город, страна канут в небытие, но нас будут помнить. Пройдет время, и наши внуки будут говорить об этих днях, вспоминать вас, ваши подвиги. Они будут знать, что вы принесли себя в жертву ради их свободы. Наши дома, наш город могут разрушить, но мы восстановим их, мы избавимся от страха, который тяготеет над этим миром много сотен лет. Именно во имя освобождения мы и боремся.

Он показал на Мэдди, которая сладко спала на руках у матери.

— Она — самое ценное из всего, что у меня есть и что я могу потерять. Когда-нибудь она будет стоять на этом самом месте и рассказывать внукам, не знающим, что такое страх, нашу историю. Запомните мои слова! Мы уходим, но мы еще вернемся, даже если придется обойти весь мир!

Он посмотрел на свою улицу и вспомнил, как гулял с Кэтлин ночью за день до войны. Тогда они смеялись, вспоминая, как Пэт исполнял роль Ромео, а юный Григорий читал отрывок из «Генриха V».

— «Пусть мало нас, но мы — едины», — прошептал он строку из песни.

Эндрю спустился с крыльца и оглянулся. Дом сиротливо глядел на них опустевшими окнами, дверь была распахнута настежь. Кэтлин печально улыбнулась.

— Не имеет смысла ее запирать, — сказала она. Эндрю поцеловал ее в лоб, потом поцеловал Мэдди, которая открыла глазки и потянулась к отцу.

Он поднял руку и показал вперед. Колонна двинулась.

Они прошли мимо церкви. Из дверей ее выходил священник, служивший некогда в полку капралом. В одной руке он держал винтовку, в другой — Библию. Появилось еще несколько солдат. Они несли полковые книги, в которых велись записи с тех пор, как был сформирован полк.

С юга донеслось знакомое стрекотание пропеллеров — в воздухе показались вражеские корабли. Эндрю настороженно смотрел на них, готовясь дать команду рассыпаться в стороны, если меркам придет в голову напасть на беззащитную колонну — уж больно легкую цель она представляла собой. Один из кораблей пролетел на запад и снизился за рекой.

— Должно быть, сообщает, что город опустел, — сказал Эндрю, посмеиваясь. — Не ожидали?

Остальные корабли продолжали двигаться на северо-восток на высоте нескольких тысяч футов.

От площади вереница беженцев направилась к железнодорожной станции, в сторону восточных ворот. Из собора вышел отец Касмар в окружении нескольких священников. Он перекрестился, а священники плотно закрыли тяжелые двери храма. Калин, Людмила и другие люди тоже перекрестились и направились к Эндрю.

— Святые мощи, — пояснил Касмар, показав на деревянный ящик, который несли четыре священника. — Надеюсь, вы понимаете, как важно доставить их в целости и сохранности. Эндрю улыбнулся:

— Поставьте их в наш вагон, ваше святейшество.

— Пожалуйста, Эндрю, называйте меня просто Касмар.

Эндрю с признательностью кивнул. Касмар, несомненно, был самым скромным из всех священников, которых Эндрю когда-либо доводилось видеть. Он носил домотканую шерстяную рясу, окрашенную в традиционный черный цвет. На нем не было никаких украшений, кроме обыкновенного железного креста Кесуса и перевернутого креста Перма.

С другого берега снова начали стрелять. Несколько взрывов прозвучало прямо на площади. Эндрю тревожно оглянулся — никто не пострадал.

Из переулка появился Буллфинч. Он подошел к Эндрю и отдал честь.

— Помни, Буллфинч, вам придется действовать без всякой поддержки. Я бы хотел, чтобы, как только мы уедем, батареи и последний суздальский полк эвакуировались к морю. Вы должны удержать реку. Задайте меркам жару при переправе, замедляйте их наступление, но позвольте им войти в город до заката. У вас строжайший приказ: не беспокоить их, пока они находятся в пределах двух миль от города.

Этого приказа я до сих пор не понимаю, сэр.

— Поймешь, когда откроешь запечатанный пакет, — ответил Эндрю. — После этого пресекайте любые их попытки получить подкрепление со стороны моря.

Буллфинч кивнул. Сейчас он как никогда походил на пирата — с повязкой на глазу и шрамами на лице.

— Да, сэр.

— Похоже, задание тебе нравится.

— Так оно и есть, сэр. Командовать независимой флотилией — что может быть лучше?

— Только постарайся остаться в живых и не потеряй броненосцы. Майна собирается отправить для тебя на Кеннебек продовольствие, уголь и воду. Если сможешь, поддержи Гамилькара, для его рейдов пригодилась бы охрана.

— Он будет счастлив услышать это.

— Удачи, сынок.

— Вы не могли бы хоть сказать мне, для чего такая секретность? До нас доходили слухи, что за городом появилась запретная зона — туда нельзя было попасть в течение нескольких недель. И этот запрет обстреливать город. Что вы задумали, сэр? — тихо спросил Буллфинч.

— У тебя есть запечатанный пакет с приказом. Откроешь его, когда произойдет то, о чем мы договорились.

— Как прикажете, сэр, — разочарованно произнес Буллфинч.

— Хорошо. А теперь ступай.

Буллфинч отдал честь и отправился в порт.

Колонна наконец добралась до станции. У платформы стояли два состава с последними беженцами. Джон вышел из вагона и отдал честь.

— Пэт сообщает, что к ночи они будут в Вазиме. Авангард уже вышел из леса.

— А остальные?

— Армия отступает, как и планировалось. Возле Вазимы их ждут поезда. Арьергарду приходится туго — мерки сильно теснят наши отряды.

— От самого Пэта есть известия?

— Ничего с самой ночи.

— Молю Бога, чтобы с ним не случилось того же, что и с Гансом, — пробормотал Эндрю.

Джон понимающе кивнул.

— Что с фронтом к югу от брода?

— Последний отряд отступил на рассвете. Сейчас мерки, скорее всего, уже перебрались через реку.

— Тогда поехали. Джон помог Кэтлин влезть в вагон. Там уже толпились штабные офицеры, помощники Калина и священники во главе с Касмаром.

Помощник телеграфиста, висевший на столбе, спросил:

— Сэр, а что же будет с телеграфными проводами?

Они так и останутся здесь?

— Сейчас это уже не важно, — ответил Эндрю.

Из всех вагонов, прильнув к окнам, на него с тревогой глядели люди. Он зашел в комнату телеграфиста на станции, где его уже ждал Юрий.

— Я на тебя рассчитываю, — сказал Эндрю. — Видит Бог, я не должен был бы, но больше надеяться не на кого.

— Несмотря ни на что, ты мне веришь, — откликнулся тот.

Эндрю кивнул.

Юрий достал из кармана письмо и отдал его Эндрю.

— То, что я тебе рассказал, — лишь часть правды. У меня были свои причины скрывать от тебя остальное. Вскрой его позже.

Эндрю кивнул и протянул Юрию руку. Тот смущенно пожал ее и отвернулся. Глаза его блестели.

— Удачи тебе, Юрий… Эндрю направился к двери.

Ты никогда не узнаешь, как твое милосердие изменило все, — прошептал Юрий в спину удаляющемуся Эндрю.

Эндрю в последний раз посмотрел на город. В нем сейчас жили только воспоминания. Он махнул рукой машинисту.

— До встречи, — пробормотал он, обращаясь к городу, и взобрался в вагон.

Поезд тронулся. Эндрю стоял на площадке и смотрел, как мимо проплывают укрепления. Поезд начал набирать скорость, прогрохотал по мосту через Вину. Под мостом пенилась вода. Вдали мелькнули давно опустевшие заводы. Странно было видеть трубы, из которых не шел дым.

Весь мир, казалось, замер.

Колеса отстукивали ритм все быстрее и быстрее. На повороте поезд замедлил ход, и в последний вагон запрыгнул стрелочник.

Эндрю выглянул в окно. Поезд как раз поднялся на холм, и на мгновение он вновь увидел Суздаль с его деревянными домами, церквями и крепостными стенами — древний город, как на картинках в исторических книгах. Потом он исчез из виду.

Раздался пушечный залп. Пэт спокойно сидел и методично жевал бутерброд, глядя на полевую батарею в действии.

Артиллеристы перетаскивали полевые орудия. Первую пушку уже спустили с холма, и она, скатившись с него, остановилась в поле. Снаряд мерков взорвался рядом со второй, она перевернулась в воздухе, как игрушечная, и тяжело рухнула на землю. — Черт побери, — прошептал Пэт.

Остальные батареи продолжали спускаться по склону. Через минуту кавалерия мерков уже была на гребне холма, они добивали раненых, оставшихся на поле боя.

Офицеры перегруппировывали силы. После команды «огонь» в бой вступила пехота. Ружейный залп заставил мерков отступить.

— Это заставит их призадуматься, — с усмешкой сказал Шнайд.

— Твои люди хорошо сражаются, — заметил Пэт, махая рукой в ответ на приветствия арьергарда. Запыхавшиеся солдаты взбирались на склон холма и оживлялись при виде командующего.

Он поднял бинокль и осмотрел окрестности. Второй корпус отступал. Солдаты держались полукругом, чтобы не позволить противнику окружить себя с флангов. Еще день назад, когда мерки прорвали линию обороны в нескольких местах, он бы не поверил, что планомерное отступление возможно. Переход по лесу, растянувшийся почти на пятьдесят миль, сделал свое дело. Мерки вымотались и теперь были не в состоянии преследовать противника. Русская и римская пехота хорошо знала местность, к тому же люди привыкли ходить по лесу. Отрезанные от основного войска отряды мерков безжалостно истреблялись. Только сегодня удалось уничтожить почти целый умен, который по недомыслию рванул в атаку на Ярослав. Пэт едва преодолел искушение начать контратаку, но, подумав, решил отказаться от этой соблазнительной затеи. Победа была бы незначительной и не принесла бы существенных результатов, зато возможная потеря обоих доверенных ему корпусов была бы катастрофой.

«Никогда не думал, что стану таким осмотрительным, — подумал он. — Должно быть, старею. Еще год назад я бы скомандовал „в атаку", а там — будь что будет».

А сейчас все изменилось. Покончив с бутербродом, он откупорил фляжку и запил водой кусок свинины, заброшенный в желудок. Потом снова поднял бинокль.

В сорока милях к западу, в той стороне, где лежал Суздаль, в небе виднелся дым. Стреляли батареи, расположенные на берегах Нейпера.

— Летят аэростаты! — крикнул кто-то, и Пэт перевел взгляд на юг. Высоко в небе двигались черные точки.

В городе зазвонили колокола, началась суматоха. Поезда выдвинулись вперед, готовые забрать отступающие войска.

— Проклятье, — выругался Шнайд.

— Телеграфная линия перерезана, из Суздаля — ни слова.

— Ну, если они выведут из строя какой-нибудь паровоз и заблокируют линию, придется открыть огонь.

Пэт посмотрел на запад. По полям двигались колонны — мерки наступали, готовясь убивать всех, кто встретится на их пути.

Джек подбежал к «Летящему облаку». Двигатель уже работал. Сегодня они дважды поднимались в воздух, облетели фронт, заметили авангард мерков, готовящийся к наступлению, и поспешили назад доложить об этом. Колонны мерков, как змеи, пробирались через лес, отчего тот казался живым. Повсюду виднелись знамена, пешие и конные воины продвигались вперед, на опушке стояли артиллерийские батареи.

Из другого ангара вывели «Клипер янки». «Китайское море» вылетел на восток час назад, направившись к Кеву, где уже построили несколько ангаров. Джек собирался последовать за ним спустя час, посадив своих рабочих на последний поезд. Люди уже начинали беспокоиться, но он уверил их, что мерки появятся только через несколько часов.

Две недели стояла нелетная погода. Дул сильный северо-восточный ветер, и аэростаты мерков не появлялись над Суздалем — то ли не могли справиться с ветром, то ли боялись еще одного сражения. Джек все это время следил за мерками. И сейчас они наконец снова бросили ему вызов.

— Они быстро приближаются! — крикнул наблюдатель, указывая на юг.

Федор запрыгнул в корзину и уселся позади Джека. Зашумел двигатель.

— Вы поднимаетесь! — воскликнул бригадир, и рабочие сняли с корзины колеса.

— Давай четвертую скорость, Федор! Пропеллер начал крутиться.

Аэростат стал подниматься. Джек посмотрел на «Клипер янки» — возле него по-прежнему суетились рабочие. Корабль никак не мог взлететь в воздух, и Джек несколько часов ломал голову, пытаясь определить, в чем дело. Вероятно, где-то на обшивке разошлись швы и через них вытекал газ. Но сейчас не было времени размышлять об этом. Джек плавно выровнял нос корабля.

Мерки парили в нескольких тысячах ярдов над землей на расстоянии пяти миль от Джека, Он бы с удовольствием отдался на волю ветра, чтобы набрать туже высоту, что и мерки. Но на это потребуется не меньше пятнадцати минут, а за это время враг уже беспрепятственно доберется до Вазимы. Сбрось они хоть одну бомбу, и железнодорожные пути будут разрушены, а последний поезд не сможет увезти людей.

— Давай, Федор. Будем подниматься прямо вверх!

Он переложил руль высоты — нос корабля задрался вверх. Корабли мерков стали снижаться, выстраиваясь в линию. Джек нервно нащупал висящие на стенке корзины револьверы. Кроме того, у Федора был запас бензиновых бомб и два короткоствольных ружья с раструбами, изготовленных рабочими по их заказу. Вид у них был внушительный, и Джек не мог отделаться от мысли, что это оружие окажется опасным не только для врагов, но и для самого Федора.

Корабли приближались, их построение изменилось. Теперь шесть из них остались наверху, остальные шесть опустились вниз.

Любопытно. Что бы это значило?

Он оглянулся через плечо и увидел, что «Клипер янки» наконец-то оторвался от земли.

— Они собираются обойти нас сверху! — заорал Джек. Ветер дул в спину меркам, и они спускались по крайней мере вдвое быстрее, чем он. Их полет казался ему стремительным танцем смерти.

Расстояние до врага составляло уже меньше мили. Вазима была прямо под ними. Железнодорожная станция напоминала растревоженный муравейник. В нескольких милях к северу клубился дым: мерки атаковали последний опорный пункт русских войск.

Рассматривая в бинокль корабль мерков, он заметил отблеск металла перед одним из пилотов.

— Проклятие, да на корабле пушка! — воскликнул он.

В панике он резко повернул руль, и нос аэростата круто пошел вниз. Три корабля мерков явно нацелились на «Клипер янки», другие три выстраивались, чтобы пройти над «Летящим облаком».

Оставался единственный путь — вниз. Джек полностью открыл вентиль и нырнул.

Первый корабль мерков прошел сверху. Джек услышал слабый щелчок, но ничего не заметил и с облегчением вздохнул. Не видя над собой кораблей, он поворачивал «Летящее облако» наугад — то влево, то вправо. Земля стремительно надвигалась. Джек закрыл вентиль.

Слева внезапно вспыхнул огонь. На мгновение перед опешившим пилотом мелькнул металлический зубец, как у гарпуна. Падая на землю, гарпун тянул за собой веревку с привязанным факелом.

«Прямо охота на китов, — подумал Джек, чувствуя слабость в коленях. — Загарпунить нас сверху — древко входит внутрь, факел тянется следом в дыру, из которой вытекает водород…»

Федор посмотрел на Джека и кивнул — он тоже увидел, как буквально в ярде от них вниз пролетел гарпун.

Внезапно оболочка шара разорвалась, будто вскрытая невидимой рукой. На земле под ними поднялась пыль от падающей картечи.

— Господи, эти сволочи стреляют в нас!

— А ты чего ждал? — заорал Федор. — Что они будут обсыпать нас цветочками?

Джек потянул руль на себя. Нос «Летящего облака» задрался, и корабль опять начал подниматься в небо. Джек задрал голову и осмотрел повреждения. В нижней части шара виднелось десятка два дырок; должно быть, то же самое было и наверху. Он попытался прикинуть, за какое время улетучится газ и они рухнут на землю.

— Все не так уж плохо, — закричал Федор. — Пока мы держимся.

— Но теперь мы не дотянем до Испании!

— Просто лети дальше!

Прямо по курсу Джек увидел три подбивших его аэростата, они двигались против ветра. Он оглянулся: сзади его поджидало шесть других кораблей мерков. И тут его осенило. — Эти шесть, должно быть, набиты бомбами. Вряд ли у них на борту есть что-то еще!

На земле загрохотали пушки. В бой вступила специальная батарея противовоздушной обороны. Четыре орудия обстреливали вражеские корабли, снизившиеся, чтобы добить противника Три из них пытались прорваться к лесу, над которым болтался «Клипер янки».

Джек продолжал подниматься, проклиная вражеские аэростаты, приближавшиеся к ним сзади, — их преимущество в скорости было очевидным. Зато «Летящее облако» лучше набирало высоту, и Джек постарался использовать это. Аэростаты с бомбами начали разворачиваться по ветру, стараясь сохранять дистанцию.

Преследователи подбирались все ближе. Просвистел одиночный снаряд. Джек бросился на пол, чувствуя себя совершенно беззащитным. Состязание в скорости продолжалось.

— Если бы у нас была пушка, мы достали бы их, черт побери! — крикнул Джек. Он пытался увеличить скорость, но толку в этом было мало. С высоты добрых тысячи футов он взглянул вниз — там наступала пехота мерков, вооруженная мушкетами. Только этого им не хватало. — Я разворачиваю корабль, Федор, мы разобьем этих мерзавцев!

В это время с другого корабля раздался выстрел, и снаряд попал в корму аэростата. «Летящее облако» подкинуло вверх. Мгновенье спустя этот снаряд вылетел спереди, а с ним куски дерева и ткани.

— Водород может попасть из переднего и заднего отсеков в топливный! — закричал Федор. — Одна искра — и мы взорвемся!

— Приготовить бомбы!

Джек повернул руль управления вправо, разворачивая аэростат по ветру. Корабли врага тоже начали разворачиваться, чтобы избежать обстрела с земли, но его маневр застал их врасплох. Расстояние стремительно сокращалось.

— Федор, приготовься!

Федор нервно покосился на дыру в топливном отсеке и торопливо достал банку с бензином.

— Давай!

Федор поджег запал и сбросил банку на нос корабля в ста футах под ними. Банка пробила корзину и полетела к земле.

— Проклятье! — завопил Джек. Он выхватил револьвер и разрядил его в злополучный корабль. Федор нацелил свои ружья вниз и дырявил корабль до тех пор, пока тот не стал похож на перечницу. Он вытащил еще две банки с бензином, поджег их и, свесившись через борт, швырнул вниз. Одна из них спружинила на аэростате, как на матраце, другая раскололась, бензин выплеснулся.

Джек ругался всеми известными ему словами. «Летящее облако» продолжало дрейфовать на месте, а вражеский корабль летел вперед.

Он начал разворачиваться. Второй корабль мерков шел в пятидесяти ярдах правее и намного ниже «Летящего облака», так что мерки не могли стрелять вверх. Третий находился почти на одном уровне с Джеком, и его пилоты наводили пушку.

Они летели уже над Вазимой, и их продолжало сносить к северу. Примерно на расстоянии мили от них кружили, гоняясь друг за другом, «Клипер янки» и три вражеских корабля. Издали это было похоже на игру в салочки неуклюжих великанов, которым никак не удается поймать друг друга.

Джек пришел в ярость от полнейшего бессилия.

Корабль противника теперь находился слева от него. Мерки бросили свою пушку; один из них натянул лук и посылал в Джека одну стрелу за другой. Джек вытащил второй револьвер и расстрелял всю обойму, Федор наставил на мерков ружье и выстрелил — безрезультатно.

— Полный вперед, Федор! Давай!

Джек резко переложил руль, и «Летящее облако» направилось на помощь «Клиперу янки».Бомбардировщики были далеко, и догнать их Джек не мог — мешал ветер. На полном ходу он летел на восток. «Только бы эти ублюдки не разбомбили ангары, — мрачно подумал он. — Иначе можно распрощаться с надеждой на приземление, ремонт и возможность убраться отсюда в Кев».

Один из кораблей мерков кружил вокруг «Клипера янки», стреляя по корзине. Джек выругался, увидев, что пилот бессильно свесился со своего сиденья и корабль продолжает движение вслепую. Его помощник отстегнул ремни безопасности, перелез через тело и, добравшись до панели управления, направил корабль на восток.

Еще один корабль мерков, который кружил над «Клипером янки», явно намеревался снизиться и обойти его с тыла.

— Федор, пристегнись!

— Что, черт подери, ты собираешься делать?

— Я протараню этого сукина сына.

Джек открыл вентиль и направил аэростат вниз. Вражеский корабль был так увлечен преследованием своей жертвы, что не обратил внимания на этот маневр. Джек развернул «Облако», увеличив скорость.

— Ты с ума сошел! — воскликнул Федор, вытаращив от ужаса глаза.

— Заткни пасть и держись крепче!

Джек нацелился прямо на хвост противника. Осталось пятьдесят ярдов… двадцать… десять…

Нос «Летящего облака» пробил корабль мерков, повредив топливный бак. Джек почувствовал, как хрустнул киль корзины, когда в последнюю секунду он рванул аэростат вверх, едва сумев пройти над кораблем противника.

«Летящее облако» набирало высоту, его команда радостными воплями приветствовала появление огромной дыры в аэростате мерков.

— Теперь бомби этого ублюдка!

— Но мы сгорим!

— Бомби!

Федор вытащил бомбу и запалил фитиль. Они как раз пролетали в тридцати футах над пробоиной.

— Бросай! — закричал Джек.

Бомба упала рядом с дырой, но сразу не взорвалась. Она перекатывалась по оболочке шара, запал продолжал искриться. Вокруг дыры появилась кайма голубого пламени и поползла по обшивке дальше. Бомба провалилась в пылающую брешь, выбросив столб синего огня. Казалось, воздушный шар пропороло голубое лезвие пламени.

«Летящее облако» подбросило горячим воздушным потоком. Вражеский корабль взорвался и полетел вниз.

— Снижайся! — крикнул Федор.

Джек посмотрел назад — кусок горящего шелка опускался на его корабль. В любую секунду оболочка аэростата могла вспыхнуть и взорваться, как это только что произошло с кораблем мерков. Джек рывком открыл клапан и развернулся.

Он чувствовал себя участником кошмарного сна, когда видишь, что с минуты на минуту произойдет непоправимое, но не можешь ничего изменить. «Летящее облако» нырнуло носом вниз. Справа Джек увидел огненный шар — корабль мерков.

— Нам конец! — крикнул Федор.

Джек оглянулся. Ветер трепал небольшой кусок ткани, под ним обнажилась деревянная основа аэростата.

— Водород вытекает! Сейчас взорвемся! — завопил Джек, глядя на синеватые языки пламени, которые лизали шелковую обшивку. Помнится, Чак говорил, что внутри аэростата можно чиркнуть спичкой, и она не загорится, потому что для горения нужен приток воздуха. Сейчас это было слабым утешением: газ явно вытекал наружу. Обшивка продолжала гореть.

Пламя распространялось все дальше. Джек посмотрел вниз — до земли было еще очень далеко. Сзади приближались вражеские корабли. «Клипер янки», взяв курс на восток, вышел из боя и направился на Кев. По крайней мере один аэростат ему удалось спасти.«Черт, что я делаю? — удивился сам себе Джек. — При чем здесь другие корабли? Это я могу сейчас сгореть заживо!»

Он закрыл глаза и закричал, заходя в крутое пике. Федор в полный голос призывал всех святых, исповедуясь в грехах и моля о прощении.

— О чем ты, черт возьми, говоришь? Ты спал со Светланой? — неожиданно завопил Джек, открывая глаза и возмущенно глядя на Федора. — Я думал, она интересуется мной!

— Извини, — причитал Федор. — О Боже, мы горим!

— Если ты сгоришь, туда тебе и дорога, черт бы тебя побрал!

Он почувствовал, как вздрогнул корабль, когда отвалилась часть корзины, земля неотвратимо приближалась. Пламя ползло по хвостовой части аэростата. Земля неслась навстречу; деревья, разбросанные по склону, казались копьями, готовыми пронзить умирающее чудовище.

Джек рванул руль высоты на себя. На минуту показалось, что он исправил положение, но тут нос стая задираться.

Они стремительно снижались. И чем отчаяннее Джек пытался удержать корабль, тем быстрее он падал.

Впереди появилась новая группа деревьев.

До Джека доносились жалобные вопли Федора, он чувствовал жар пламени.

Он с силой дернул рычаг, и земля опрокинулась на него.

Пэт стоял на холме и тихо ругался, глядя на появившийся над лесом огненный шар.

— Это был один из наших, — прошептал кто-то. Пэт кивнул.

— По крайней мере они забрали с собой этих мерзавцев, — заметил другой.

С неба спикировали шесть вражеских аэростатов. Колонна солдат вдоль железной дороги взяла оружие наизготовку, и все начали стрелять. Упали первые бомбы, через несколько секунд раздались взрывы на станции и в городе.

В атаку пошли второй и третий аэростаты. Они летели очень низко — всего несколько сот футов над землей.

Одна из бомб попала в паровоз, и он тотчас взорвался. Пэт охнул и отвернулся.

Корабль продолжал кружить в воздухе, медленно поднимаясь и дрейфуя на север. Он описывал круги на одном месте, ветром его относило в сторону.

— Должно быть, пилотов убили, — догадался кто-то. Остальные корабли летели выше, и сброшенные ими бомбы не достигли цели.

Наконец они повернули и медленно направились на восток. Одинокий русский аэростат тщетно пытался набрать высоту, мерки преследовали его. Корабль мерков с погибшим экипажем продолжал кружиться, его относило все дальше и дальше.

— Черт знает что, — рявкнул Пэт. — Самое лучшее — убраться отсюда как можно скорее.

— Что значит, «страна опустела»? — грозно спросил Джубади.

Рядом шли колонны воинов, направляясь на юг. Он взглянул на Нейпер. Два корабля янки стояли на якоре посреди реки и обстреливали берег и брод, по которому умен перебирался на сторону русских. Воинам приходилось то и дело уворачиваться от осколков.

С летающего корабля сообщили, что Суздаль действительно пуст. Сначала Джубади не поверил своим разведчикам, но после такого сообщения приходилось признать, что они были правы.

Джубади посмотрел на дорогу. Выстрел с корабля буквально смел нескольких всадников, остальные пустили лошадей галопом и быстро миновали опасное место.

— Найдите другой путь! — крикнул Джубади. — Невозможно вести войска к Суздалю под таким обстрелом. — Других путей нет, — тихо ответил Музта. Джубади сердито взглянул на него:

— Клянусь памятью предков, тогда мы сами построим дорогу! Приведите пленных карфагенян, и пусть работают. Дайте им в помощь один умен. Мы продвигаемся слишком медленно.

— Но чем здесь сможет помочь умен? — недоумевая, спросил Музта.

— Мечами, если понадобится! — рявкнул Джубади. Он посмотрел на Тамуку и Хулагара.

— Ну что это за люди? — прорычал он. — Мы предложили им амнистию и возврат к старым временам, чтобы все было как прежде. Разве этого недостаточно? А они сбежали, сбежали все, бросили свою землю. Я думал, они себе жизни не мыслят без земли.

— Очевидно, мыслят, — отозвался Тамука.

— Я уже это понял, — отозвался Музта.

— До сих пор мы выигрывали все сражения. Я считал, что мы захватим Суздаль и война закончится.

— Почему? — спросил Вука, надменно посмотрев на Тамуку.

— Они хотят нашей смерти и не согласятся на меньшее, — резко ответил щитоносец.

Джубади с яростью взглянул на него и обратился к разведчику:

— Ты видел город?

— Я вошел в него. Он опустел, мой кар-карт. Последние из их орудийных расчетов ушли на юг, к морю.

— Опустел, — прошипел Джубади.

Он думал о миге победы, представляя, как его воины входят в город и убивают непокорный скот. Или, еще лучше, как скот подчиняется ему, унижаясь и моля о пощаде. Сейчас стало ясно, что ни того ни другого ожидать не приходится.

Он посмотрел на дорогу. Вдоль нее лежали трупы его лучших воинов, убитых выстрелами с железных кораблей. С тех пор как мерки подошли к реке, эти корабли ежедневно убивали сотни воинов.

— Будь они все прокляты! — выкрикнул Джубади. Он дал лошади шенкеля и послал ее в галоп.

Дорога была пуста, он ехал один, но корабли не обращали на него внимания: их целью было скопление войск позади.