Остальные два солдата некоторое время еще поговорили, потом тоже ушли, почему-то не заметив закутанную в плащ маленькую девочку, прижавшуюся к стене у них на виду. Запоздало задрожав, она выждала еще минуту, прежде чем медленно и осторожно продолжить путь. Дойдя до конца широкого коридора, девочка боязливо заглянула за угол, и тут же с гулко забившимся сердцем отдернула голову. По бокам роскошной двери стояли два стражника с копьями наизготовку. Еще двое стояли у мраморной лестнице напротив.
      Ее единственной мыслью было теперь вернуться в Башню, но позади послышались голоса и топот марширующих ног. Она подхватила эльфийскую кошку, сунула ее во вместительный карман, натянула капюшон на лицо еще глубже и на цыпочках прокралась по коридору в противоположную дверь.
      За ней оказалась спальня, к счастью, пустая. Финн откинула капюшон, чтобы оглядеться. Это была роскошная комната с высоким потолком, расписанным облаками, солнцами и изящными фигурами танцующих нисс. В центре комнаты располагалась огромная кровать с резными и позолоченными ножками. Занавеси из атласной парчи были серебристо-голубыми, отделанными золотой бахромой. В углу на столике стояло позолоченное зеркало. Финн задумчиво подошла и остановилась перед ним. К ее разочарованию, она ясно себя видела. Она уже чуть было не отвернулась, когда, повинуясь какому-то импульсу, накинула на голову капюшон. По ее спине пробежал холодок. Она стала невидимой. Просто исчезла и все. Она видела отражение комнаты за своей спиной, но ее собственного отражения там не было. Она стащила капюшон и снова появилась маленькая фигурка в черном плаще с совершенно белым лицом и горящими от возбуждения глазами.
      Сообразив, что плащ, который она нашла в хранилище реликвий в Башне, оказался плащом-невидимкой, она поняла, что ее побег из дворца превратился в гораздо более легкое дело. Улыбнувшись, она задумчиво огляделась вокруг. В стене справа была большая двустворчатая дверь, слегка приоткрытая. Она проскользнула в щель, стараясь не задеть двери, и очутилась в гардеробной. По пышности платьев она поняла, что это жилище аристократки, и удивилась, где может находиться его хозяйка в столь поздний час. Небось, пошла навестить любовника, с усмешкой подумала Финн. За гардеробной оказался будуар, со вкусом обставленный и тоже совершенно пустой.
      Она бесшумно прошла через еще одну двустворчатую дверь и оказалась в комнатке, освещенной лишь мерцающим пламенем очага. Оглядевшись, она заметила девушку, спящую в кресле, на коленях у которой клубочком свернулся Гита. Отблеск пламени заиграл на медно-рыжих кудрях.
      - Изолт! - воскликнула Финн. - Что ты здесь делаешь?
      Она сбросила капюшон своего плаща и принялась энергично тормошить спящую девушку. Та проснулась и уставилась на Финн ничего не понимающими голубыми глазами.
      - Что? - спросила она сонно. - Что случилось? - Ее глаза вдруг широко раскрылись и она быстро села. - Ри! Ему стало хуже?
      Девушка вскочила на ноги, посадив донбега в кресло. Финн отступила назад, испугавшись. Стоило ей услышать голос девушки, как она сразу же поняла, что это не Изолт. Теперь она заметила, что на девушке было надето простое серое платье и белый передник, совершенно не похожие на белые кожаные штаны и куртку Изолт. Девушка потянулась и зевнула, прикрыв рот рукой, и Финн увидела, что рука у нее туго перебинтована.
      - Ну, отвечай же наконец! - воскликнула незнакомка с лицом Изолт. - Ты что, язык проглотила, девочка? Что случилось?
      - Ничего, простите, я ошиблась, - пролепетала Финн, изумленно глядя на нее. Если не считать перевязанной руки и одежды, она как две капли воды походила на Изолт, вплоть до золотисто-рыжих кудрей, упавших на ее глаза и отброшенных назад нетерпеливой рукой. Девушка бросила на Финн острый взгляд ярко-голубых глаз.
      - То есть как это ошиблась? Ты будишь меня, когда я уже несколько недель так хорошо не спала, только для того, чтобы сказать, что ты ошиблась? Кто ты такая? Я тебя раньше не видела. Что ты делаешь в королевских покоях?
      Финн почувствовала, как у нее открылся рот и расширились глаза. Королевские покои? Она испуганно оглядела позолоченную и украшенную росписью комнату, заметив ее роскошную обстановку и внушительные размеры, и решила, что нужно как можно быстрее выбираться отсюда. Ее взгляд упал на донбега, смотрящего на нее блестящими глазками. Гита? - подумала она недоверчиво, и маленький донбег приветственно зачирикал.
      - Ты знаешь Гита? - спросила девушка. - Кто ты?
      - Я - Финн, - тихим голосом произнесла она. - А ты кто?
      - Изабо Рыжая, - ответила девушка, и Финн внезапно схватилась за голову. Она слышала о сестре-близнеце Изолт Изабо; на самом деле, она знала, что Изабо находится во дворце, потому что слышала, как Изолт и Лахлан беспокоились о каком-то Ключе, который должен был у нее быть. Она села и выпалила:
      - Я просто идиотка!
      Изабо рассмеялась.
      - Правда? И почему же?
      Финн решила, что между сестрами все же больше различий, чем ей показалось сначала. Лицо Изабо было гораздо более выразительным, и она была скорой и на слова, и на смех. В Изолт же было какое-то напряженное спокойствие, точно в пружине, которую вот-вот отпустят. Она редко смеялась, а если у нее и вырывался смешок, он был невольным и быстро замолкал.
      - Я должна была сообразить, кто ты такая, как только тебя увидела, ответила она. - Ты как две капли воды похожа на Изолт!
      - Правда? - быстро ответила Изабо. - Кто такая Изолт?
      Финн снова заколебалась.
      - Твоя сестра... Я так думаю.
      - А, девушка - саблезубый леопард. - Она что-то прощебетала Гита, который возбужденно застрекотал ей в ответ. Она улыбнулась Финн. - Не удивляйся так. Я узнала, что у меня есть сестра, всего двадцать минут назад. Она тоже здесь? Что ты здесь делаешь?
      Финн объяснила Изабо, как она очутилась во дворце. Изабо слушала очень внимательно, в особенности когда Финн рассказывала ей, как она и ее спутники скрывались в разрушенной Башне Ведьм. Изабо тихонько рассмеялась.
      - Пол-Рионнагана перевернули вверх тормашками, чтобы найти этого загадочного предводителя мятежников. А ты говоришь, что он здесь, под самым носом у Оула!
      Она забросала Финн вопросами, но девочка заупрямилась. Даже в плаще-невидимке Финн с ужасом думала о возвращении в Башню и беспокоилась о том, что предпримут ее товарищи. Ужасно будет, если они попытаются выручить ее и попадутся сами!
      Слова Джея прозвучали посреди страстной речи как гром с ясного неба. Не было нужды говорить об опасности нависшей над ними. Не говоря об их страхе за жизнь Финн, все понимали, что сведения об их убежище могут вырвать у нее хитростью или пыткой. Лахлан схватил Лук и согнул его.
      - Изолт, я должен натянуть на него тетиву!
      Лицо Изолт было бесстрастным.
      - Я дам тебе волос Облачной Тени, - сказала она. Селестина выдернула для них клок волос из своей гривы, и они хранились в одном из множества отделений сумки Изолт.
      Лук был огромным и крепко сделанным. Лишь немногие смогли бы согнуть его и натянуть, но Лахлану это удалось. Мышцы на его шее и плечах вздулись, на лбу заблестели капельки пота, но он сделал это за считанные секунды. Изолт сжала челюсти. Похоже, ее ученик превзошел свою учительницу.
      - Надо торопиться. Как нам добраться до дворца? Уже почти полночь, а дождь кончился.
      - Вызовем его снова. И туман, густой туман, - быстро заговорила Изолт. - Мы видели, как Мегэн делала это, а она говорит, что мы оба сильны в Стихии Воздуха. А у тебя Талант водный, Лахлан, ты же знаешь. Тебе нужно лишь воспользоваться им!
      Он кивнул, решительно сжав челюсти. Изолт вытащила Книгу Теней.
      - Она поможет нам, я знаю.
      Их глаза встретились, и он улыбнулся.
      - Вам всем придется остаться здесь, - сказал он остальным. - Нет, не спорьте. Мы с Изолт лучше справимся одни. - Лахлан схватил охотничий рог Финн, который лежал на столе рядом с виолой Джея: - Если что-нибудь случится, я подую в рог. Один раз будет означать, что я хочу, чтобы вы пришли ко мне. Два раза - уходите как можно быстрее. Если не услышите рога, тогда кто-то должен будет позвонить в башенный колокол, чтобы дать знак нашим друзьям в городе. Понятно?
      - Будьте осторожны, мои дорогие, - настойчиво сказал Йорг. - Сегодня Самайн, ночь мертвых. Я чувствую, что смерть очень близко. Я боюсь...
      - Вот почему я должен идти, Йорг. Ты чувствуешь смерть Джаспера, а он последний из моих братьев. Понимаешь?
      Слепой провидец кивнул, хотя его щеки были мокры от слез.
      ЗЕРКАЛА
      Изолт и Лахлан взбежали по лестнице, перескакивая через ступени. На балконе они встали на колени между колоннами и положили перед собой Книгу Теней. Обоим было страшно.
      Они не знали, как попросить Книгу о помощи, и просто смотрели на нее. Обложка раскрылась, и поднявшийся ветер зашелестел страницами. Они взялись за руки.
      - Приди, дождь, приди, туман, приди, тьма, укройте нас, - затянули они, собирая волю и концентрируя желание.
      - Приди, дождь, приди, туман, приди, тьма, укройте нас, - пел Лахлан, обнаружив в заклинании мелодию. - Приди, дождь, приди, туман, приди, тьма, укройте нас.
      Книга раскрылась, и из нее вырвался небольшой смерч. Он вращался, набирая силу и высоту, и они крепко вцепились друг в друга, чувствуя на лицах первые капли дождя. Ураганный ветер подхватил опавшие листья, затягивая их в сердце черной воронки, рогатым копьем ударила молния, тонкая, точно волос, но стремительная и гибельная. Удар грома потряс колонны, и смерч вылетел в ночь, вращаясь все быстрее и быстрее. Ветер ударил им в лицо, спутав волосы, и вторая, намного более сильная вспышка молнии осветила их перепуганные лица.
      - Как нам это удалось?
      - Это не мы, это Книга! - прокричала Изолт. Она захлопнула древний том, горячо поблагодарив его, и заснула обратно в сумку, висевшую у нее на поясе. Они вскочили на ноги и понеслись к лестнице. Раздался зловещий шум. Внезапно их окружили духи - призрачные, белые, рассыпающиеся в паутину.
      - Уже полночь! - закричал Лахлан, попятившись. Он знал, что призраки это всего лишь нематериальные эманации того, что случилось в прошлом, но горе и ужас, которые они принесли с собой, явственно чувствовались в воздухе. Изолт схватила его за руку. Она привыкла к привидениям, ибо Башня Роз и Шипов кишела ими, и они не дожидались Самайна, чтобы издавать свои жуткие крики. Она потащила его вперед, а призраки, точно легкая дрожь, пролетели над ними. Они слетели по ступеням, не чувствуя под собой ног, распахнули дверь и помчались через двор, не заботясь о том, что кто-то может их увидеть. Этой ночью на бастионах не должно было быть караульных.
      Вокруг них бушевал ураган. Где-то очень близко завыл волк. По их телам прошел ледяной озноб, и они понеслись быстрее. Никогда раньше Лахлан не бегал на своих когтистых лапах так легко и быстро, помогая себе взмахами черных крыльев. Ветер швырял им в лицо листья и ветки, потом вдруг улетал куда-то, чтобы тут же вернуться обратно с пригоршнями ледяной крупы. Фонари, освещавшие дворец, превратились в размытые пятна желтого света. Лишь в одном крыле горели огни, и Лахлан, задыхаясь, крикнул:
      - Туда!
      - Но как мы поднимемся?
      - Мы полетим, леаннан. А как еще? Если мы смогли вызвать такую бурю, неужели не сможем взлететь?
      Расправив крылья, он прыгнул к этим огням, и она прыгнула вместе с ним, бездумно следуя туда, куда он вел. Они описали изящную дугу и оказались у окон, уцепившись за ставни, которые снова стукнули о стену. Они повисли на них, дрожащие, ликующие и ошеломленные.
      Занавеси с той стороны окна раздвинулись, и они, отпрянув, вжались в стену. Теперь Изолт держалась за каменное украшение, она вытащила из-за пояса кинжал. В это время окно распахнулось.
      - Это просто ветер сорвал ставню, Ваше Высочество, - сказал мужской голос. Лахлан проворно последовал за Изолт и теперь висел на каменном выступе рядом с ней. Ставня с грохотом закрылась, и они услышали, как окно снова захлопнулось.
      Они висели в бушующей снежной тьме. Холод пробирал до костей. Лахлан улыбнулся заледеневшими губами и прошептал:
      - Давай забираться внутрь, леаннан.
      Шаг за шагом две темные фигуры медленно передвигались по стене. Они миновали два окна, прикрытых ставнями, но оба были крепко заперты. Тогда молодые люди двинулись к третьему окну. Ставни оказались приоткрыты; и они повисли на них, преодолевая боль в затекших руках, и заглянули внутрь.
      Они увидели догорающий огонь, освещающий две девичьи головы - медную и золотую, - склоненные друг к другу в разговоре. В тот самый миг, когда они поняли, кто это, рыжеволосая девушка подняла голову и увидела их.
      Узнав их, Изабо поднялась и направилась к окну, не отводя от напряженного взгляда. Она подняла руку, а за окном, в царстве неистовствующего снега, Изолт подняла свою. Их пальцы соприкоснулись, разделенные лишь заиндевевшим стеклом.
      Йорг долго сидел неподвижно, а ребятишки изумленно смотрели на него. Ворон беспокойно перепрыгнул с ноги на ногу и издал крик, очень похожий на издевательский смех. Йорг поднял слепое лицо и сказал хрипло:
      - Диллон, позови солдат внутрь. Они не смогут защитить нас от банши. Антуан, мальчик мой, потуши костер.
      - Но, учитель...
      - Давай, парень. Джоанна, не плачь. Подойдите поближе, все.
      Они сгрудились вокруг него, и он показал им лепешки, которые испек днем, и сидр, который приготовил из яблок, меда, виски, специй.
      - Не бойтесь, дети мои. Большинство духов, которые летают в Самайн, не злые. Мы разожжем костер и будем пировать, а ночь оставим духам.
      Вошли Синие Стражи, а за ними появился встревоженный Дункан. Йорг вырвал из конца книги страницу, слегка поморщившись, и раздал им всем по клочку бумаги.
      - Сегодня мы должны избавиться от своих слабостей и попытаться стать сильными и энергичными. Напишите на бумаге все ваши недостатки, и мы бросим их в праздничный костер.
      - Но мы не умеем писать, - воскликнула Джоанна. - Никто из нас не умеет. Только Финн умела. - Она снова зарыдала.
      - Я могу написать несколько слов, - вызвался Дункан. Пером, выдернутым из хвоста ворона, он по одному обошел всех и записал все недостатки их собственной кровью. Это варварское предложение принадлежало Диллону, и его приняли лишь потому, что никаких других чернил у них не оказалось. К тому времени, когда они закончили спорить о слабостях друг друга - начиная с того, что Джоанна была трусихой, и заканчивая неистребимой склонностью Диллона всегда и во всем поступать по-своему, - уже наступила полночь. Йорг очистил жаровню от пепла и сложил там костер из священных деревьев - ясеня, орешника, дуба, терна, пихты, шиповника и тиса, потом начертил церемониальный круг золой, водой и солью, сделав его достаточно большим, чтобы все смогли поместиться. Ребятишки, поджав ноги, уселись вокруг очага, а солдаты подошли к ним поближе. Большинство солдат было очень суеверно и все отдали бы за то, чтобы провести Ночь Самайна где угодно, но только не в разрушенной Башне Ведьм.
      - Полночь Самайна - это время, когда пелена между двумя мирами тоньше всего, - сказал Йорг. - Я попытаюсь погадать, а вы все будете наблюдать за мной.
      Он положил в хворост какие-то травы и порошки, разведя огонь силой мысли. Когда пламя занялось, он начал раскачиваться вперед и назад, приговаривая:
      - Во имя Эйя, вы, Пряха, Ткачиха и Разрезающая нить, вы, кто сеют семя, питают жизнь и собирают урожай, почувствуйте во мне течения морей и крови...
      Его закрутило в водовороте видений. Из моря появился радужный змей Лахлан снова и снова рассекал его мечом, но змей каждый раз порождал меньших по размеру, но более ужасных змей, которые, извиваясь, расползались по всей земле. Он увидел, как Лахлан поднял огненный Лук и принялся выпускать стрелы, яркие, точно кометы. Одна огненная звезда превратилась в крылатого ребенка, окруженного сияющим ореолом. Ребенок упал, и Йорг увидел, что у него была тень изо льда.
      Сны, которые он видел уже не раз, снова пришли к нему, еще более отчетливые и зловещие, чем всегда. Он видел белую лань, несущуюся от преследователей по черному лесу, - с ее груди капала кровь черного волка, замершего в прыжке; девочку, стоящую одной ногой на суше, а другой в океане, с Лодестаром, пылающим в ее руке; и зеркала, то рассыпающиеся на сотни крошечных серебристых осколков, то превращающиеся в воду; луны, обнимающие и поглощающие друг друга, и слышал странную песнь, ширящуюся и превращающуюся в многоголосый хор.
      Внезапно видения изменились. Ему снился кружащийся снег и взвивающееся вверх пламя; он видел сову, летящую над темной заснеженной равниной, и белого льва, бегущего под ней, и падающую звезду на темных небесах. Ему снилась страна, расколотая войной, и кровь, заливающая поля. Поднимался прилив - выше всех башен - и смывал город и деревню, накрывая отчаянно кричащих людей. Видения понеслись быстрее, сменяясь одно за другим, точно в калейдоскопе - вот промелькнул Томас со сверкающими руками, а вот он уже лежит мертвым на поле брани. Он увидел Диллона с окровавленным мечом в руке, стенающего от горя; Финн, закутанную во тьму и заблудившуюся, он увидел, как она летит на черных крыльях ночи со звездами на челе; Джея, играющего на скрипке с сорванными струнами в сжимающейся вокруг него руке урагана. Потом Йорг увидел свою собственную смерть и понял, где и когда она настигнет его.
      Изабо и Изолт сидели, не отрывая глаз друг от друга. Ни одна из них не промолвила ни слова с той самой минуты, когда они сжали запястья друг друга и Изабо втащила Изолт в окно. Финн заполняла их молчание болтовней и возбужденно пританцовывала, рассказывая Лахлану о своих приключениях. Крылатый прионнса сушил тетиву своего Лука у огня, а с его плаща на пол натекли лужицы растаявшего снега.
      Это было странное, невероятное чувство - этот первый взгляд на ее сестру-близнеца. Когда Изабо подошла к темному окну, ее отражение слилось с Изолт, так что она смотрела в свои собственные глаза и дотрагивалась до своих собственных пальцев, и они одновременно были глазами и пальцами Изолт. Это было все равно что взглянуть в зеркало и увидеть, как твое отражение двигается и живет своей собственной яркой, независимой жизнью.
      Теперь ее сестра сидела напротив нее, глядя на нее точно таким же завороженным и беспокойным взглядом. На обеих ее щеках виднелись тоненькие ниточки шрамов, но во всем остальном она выглядела в точности так же, как сама Изабо год назад - вылинявший берет, натянутый на пламенеющие кудри, изорванная рубаха и потрепанные штаны, две сильные руки с длинными пальцами.
      Не то чтобы Изабо не могла придумать, что сказать своей сестре. С тех пор, как Гита рассказал о ней, в мозгу у Изабо роилось множество вопросов. Но в тот миг она была рада просто смотреть в это знакомое, и все же чужое лицо и чувствовать между ними странную связь.
      Лахлан резким жестом прервал пространные объяснения Финн.
      - Как бы я ни был рад нашей встрече, Финн, нам нельзя больше терять времени. Мне нужно увидеться с Джаспером - прямо сейчас!
      Изабо оторвалась от лица Изолт и взглянула на Лахлана. До этого она едва замечала его, полностью поглощенная своей сестрой, сейчас же узнала мгновенно, даже, в неверном свете очага.
      - Бачи? - прошептала она и залилась краской. Она вспомнила, как спасла его от Оула и в результате этого сама превратилась в жертву, была поймана и пережила мучительные пытки. Но что еще хуже, он был героем ее любовных снов, который появлялся в них чаще всего.
      Лахлан тоже покраснел. Его лицо стало угрюмым.
      - Прости, Изабо, - сказал он сбивчиво. - Я не знал, кто ты такая... Мы слышали о твоей руке и... и обо всем остальном...
      Изабо опустила глаза на свою перебинтованную руку, и в глазах у нее защипало. Она взглянула на него.
      - Ты мог довериться мне. Если бы я только знала... все могло бы быть иначе.
      Лахлан нахмурился.
      - Я думал, так будет лучше для тебя же самой, понимаешь? Мне казалось, что ты простая деревенская девушка, которая по собственной глупости влезла в дела Оула. Я не знал, что они будут ловить тебя... Кроме того, я ведь не просил тебя спасать меня.
      От возмущения Изабо стала малиновой. Она открыла рот, чтобы возразить, но Изолт с сарказмом произнесла:
      - Лахлан, ты же знаешь, у нас нет времени на болтовню. Давай отложим это на потом, ладно?
      У Изабо расширились глаза, когда она услышала акцент Изолт, который был ей совершенно незнаком. Ее сестра взглянула на нее, тоже покраснев, и сказала:
      - Изабо.
      - ... Изолт?
      Та кивнула. Она глубоко вздохнула и сказала:
      - Нам надо о многом поговорить. Я знаю, что тебя не было многие месяцы и ты ничего не знаешь обо мне и о том, как Мегэн нашла меня...
      - Почему она мне не сказала? - Изабо захлестнула обида.
      - Не знаю, - ответила Изолт.
      Лахлан хрипло рассмеялся.
      - Ты прожила с моей теткой всю жизнь и еще задаешь такие вопросы!
      Изабо метнула на него быстрый взгляд.
      - Она действительно держит все в секрете, - признала она. - Но ведь это же не одна из ее тайн? Она знает, как мне всегда хотелось иметь сестру... ее голос прервался.
      - Она не доверяет никому, - сказала Изолт. - Даже Лахлану и мне.
      Теперь Изабо смотрела на сестру ревниво и обиженно.
      - И даже мне, своей воспитаннице и ученице? - спросила она прямо. Ведь она вырастила меня как свою дочь.
      - Она не доверяет никому, - повторила Изолт, снова покраснев. - Думаю, ее предавали в прошлом, не все предательства совершаются намеренно. Я знаю, что доверяла тебе так же, как остальным.
      - Даже тебе и... Лахлану? - Изабо нахмурилась, зная, что это имя должно что-то для нее значить.
      Лахлан и Изолт переглянулись.
      - Не так мы должны были встретиться, - сказала Изолт. - Мы столько всего до сих пор друг о друге не знаем и не понимаем. Но у нас нет времени разговаривать и рассказывать друг другу все то, что хотелось бы знать. Прежде всего, Ри все еще жив?
      - Если он протянет ночь, это будет чудом, - ответила Изабо. - Я уже дважды помогала ему дышать, когда он не мог сам. Мегэн попросила меня не дать ему умереть до Самайна, и я сделала все, что могла.
      - Мегэн! Ты видела Мегэн?
      - Нет, не видела, а говорила. - Она быстро рассказала им о том, как случайно связалась о своей опекуншей.
      - Я - брат Джаспера, - сказал Лахлан. - Я был заколдован Банри и не видел его тринадцать лет. Я должен увидеться с ним, прежде чем он умрет! Ты должна нам помочь.
      Они услышали скрип открывающейся двери и тяжелые шаги. Лахлан отступил в темный угол, сделав знак остальным, и прикрыл концом плаща свое лицо. Изолт быстрее молнии метнулась к нему, обнажив кинжал, а Финн успела лишь накинуть на голову капюшон.
      В комнату вошла неимоверно толстая женщина, позвякивая ключами, на поясе. Ее глаза были почти не видны за опухшими и покрасневшими веками.
      - Изабо, боюсь... Ри угасает. У него такой слабый пульс, и мы едва разбудили его, чтобы он подтвердил все свои распоряжения. У тебя есть еще митан?
      - У него может начаться слишком сильное сердцебиение...
      - Изабо, он умирает! Теперь ничто уже не сможет спасти его! Мы просто должны позаботиться о том, чтобы все было в порядке. Совсем капельку митана - просто для того, чтобы он смог сказать то, что должен сказать, подписать бумаги и удостовериться, что с малюткой все будет в порядке. Ради малютки, Изабо!
      - Мне надо еще приготовить, Латифа, я не собиралась больше давать ему митан. Это всего лишь несколько минут.
      Кухарка кивнула, громко вздохнув.
      - Торопись, девочка, мы боимся, что он умрет до того, как все будет улажено.
      Она развернулась и вышла, не заметив Лахлана с Изолт, прижавшихся к стене, а Изабо видела их так ясно, как будто было светло - ее зрение всегда было сверхъестественно острым.
      Лахлан стрелой вылетел из угла.
      - Он объявляет наследницей дочь? Я так и знал! Так и знал!
      - У нас всего несколько минут, расскажи мне, что можешь, - сказала Изабо. - Похоже, мне вообще ничего неизвестно. - Ее голос был резким. Лахлан возразил, и она сказал спокойно: - Здесь поблизости не меньше полудюжины стражников, Бачи. Если тебе нужна моя помощь, расскажи мне все, что знаешь, иначе я не стану тебе помогать. Я помню тебя только как человека, который украл мой кинжал.
      Он поспешно поведал ей об их плане отыскать Лодестар и о том, что его песня стала такой слабой, что Мегэн сказала, что единственный способ воскресить его - это окунуть его в Пруд Двух Лун в час его рождения.
      - Эйдан Белочубый выковал Лодестар во время полного затмения лун, сказал он. - Мегэн убеждена, что такое затмение будет завтра ночью.
      - Время слияния двух лун, - пробормотала Изабо.
      Он кивнул и сказал, что только что услышал новость о рождении ребенка и пошатнувшемся здоровье Джаспера. Мегэн запретила ему идти против Ри и Банри до тех пор, пока не будет спасен Лодестар, но никто из них не ожидал, что Джаспер умрет так скоро.
      - Он всего на десять лет старше меня, - сказал Лахлан. В его глазах стояли слезы. - Ему нет даже тридцати пяти.
      - Ты хочешь увидеть Ри? - спросила Изабо, приняв решение. - Он лежит в соседней комнате, и там с ним Банри, канцлер и советники, а возможно и Главный Искатель. Единственный способ поговорить с ним, это если они не будут знать, что ты здесь - если разумеется, ты не хочешь, чтобы через минуту здесь все кишело Красными Стражами! Тебе придется закутаться в плащ-невидимку Финн. Понимаешь? Кровать стоит у стены - я проведу тебя...
      - А как же я? Как ты спрячешь меня? - спросила Изолт.
      - Тебе придется подождать здесь вместе с Финн.
      - Нет! - воскликнула Изолт, потом поразмыслив добавила: - Я не могу подвергнуть Лахлана такому риску, я должна быть там, чтобы защищать его.
      Изабо изумленно посмотрела на нее.
      - Я - Шрамолицая Воительница, - объяснила та. - А Лахлан - мой муж.... - она невольно коснулась своего живота, и свободная рубаха обтянула заметную уже выпуклость.
      Изабо перевела взгляд с нее на Лахлана и снова вспыхнула. Потом прикусила губу и начала снимать фартук, сказав Лахлану:
      - Можешь отвернуться? Я не могу переодеваться, когда ты смотришь, пусть ты мне даже и зять. - В животе у нее медленно смерзался холодный ком, но это могло быть и от страха. - Быстро, Изолт, тебе придется отдать свою одежду мне, а не то я закоченею.
      - Но... зачем?
      - Изолт, тебе придется притвориться мной. Никому не известно, что нас двое, так что никто ничего не заподозрит. - Они поменялись вещами и торопливо оделись снова, потому что даже у огня было холодно. - Скажешь им всем выйти, пока ты будешь ухаживать за Ри. Только попытайся не говорить с таким сильным акцентом, а то все испортишь. Дай ему немного митана, один-два глотка, не больше, а не то убьешь его. Задерни занавеси вокруг кровати, чтобы прикрыть его от их глаз, пока Лахлан будет говорить с ним. Митан придаст ему сил, и голова у него будет достаточно ясной. - Она поколебалась, потом медленно размотала левую руку и отдала бинты Изолт: - Вот. Перевяжи ладонь.
      Рука Изабо была скрючена и покрыта ужасными шрамами. Мизинец и безымянный палец отсутствовали, а на их месте краснели жуткие рубцы. Уцелевшие пальцы торчали в стороны под нелепыми углами, а большой палец бесполезно свисал вниз. Увидев это зрелище, все невольно охнули, и она прикрыла изувеченную ладонь другой рукой.
      - Идите. Будьте осторожны, - сказала она и, отвернувшись от них, нырнула в тень.
      Изолт встала на колени у огромной кровати и помогла Ри сесть. Он проглотил ложку митана, слегка закашлявшись, когда горькое снадобье обожгло ему горло. Его пульс у нее под пальцами бился прерывисто.
      Изолт убедилась, что Ри надежно заслонен от группы, собравшейся у камина, и легонько кивнула. Из тени материализовалась фигура Лахлана - он расстегнул плащ и сбросил его на пол. Потом расправил крылья и наклонился над исхудавшей фигурой брата.
      - Джаспер! - прошептал он.
      Ри повернул голову и слабо улыбнулся.
      - Лахлан...
      На миг повисла тишина, потом Лахлан встал у постели на колени, прижавшись лицом к руке брата. Голос не слушался его, но он, наконец, выговорил:
      - Ты меня узнал?
      - Лахлан, - снова сказал Ри. Его голос был таким слабым, что они еле слышали его, даже наклонившись к нему совсем близко. - Ну разумеется, я тебя узнал. Ты снился мне долгие годы, ты, Доннкан и Фергюс. Теперь мои ночи населяют лица тех, кого я любил - и потерял. Скоро я буду с вами.
      - Нет, Джаспер. Я жив. Теперь я с тобой. Вот, прикоснись к моей руке. Он схватил холодную худую ладонь Ри в свою, большую и теплую. Хрупкие пальцы слабо пошевелились.
      - У тебя теплая рука, - сказал Ри с оттенком удивления в голосе. Неужели я так близко к стране мертвых, что вижу тебя как живого?
      - Нет, Джаспер, ты тоже жив, мы оба живы. Взгляни на меня, Джаспер. Разве ты не видишь, что я жив? Почувствуй мое дыхание на своем лице, пульс на моем запястье.
      - Лахлан, - отсутствующим голосом повторил Ри. - Где ты пропадал? Тебя не было столько лет.
      Все тело Лахлана напряглось.
      - Меня заколдовали, Джаспер. Взгляни на меня. Посмотри на мои крылья, на эти когти. Все это - результат злых чар.
      - Чар? Больше не осталось никаких чар, Лахлан. - Он вздохнул. - Ни магии. Ни колдовства. Ничего.
      - Так говорят, - е горечью сказал Лахлан. - Но ведьмы еще остались, Джаспер. И одна из них - твоя жена! - Несмотря на попытки сдержать себя, он почти выкрикнул эти слова.
      - Моя жена - одна из них, - повторил Джаспер. - Моя жена... - Казалось, он впал в мечтательность. Потом он заговорил таким звонким голосом, что Изолт оглянулась через плечо: - Нет, Лахлан, не может быть! Майя - не ведьма. Майя - единственная, кто...
      - Джаспер, это Майя наложила на меня заклятие, это она превратила меня в этого ужасного получеловека-полуптицу. Она попыталась убить меня, Джаспер, и она убила наших братьев. Я видел, как она делала это! Ты должен мне поверить! - Он возвысил голос, и Изолт осторожно приложила палец к губам. Он заговорил тише: - Джаспер, ты ведь меня узнал, правда? Возьми меня за руку. Ты же знаешь, что это я, Лахлан, твой брат?