- Симпатичный, - вот и все, что он сказал.
      Они побежали по лестнице вниз, чтобы похвастаться своими сокровищами перед Йоргом. Только Финн не пошла с ними. Куда-то исчезла Гоблин, и Финн искала ее, встав на четвереньки. Она услышала приглушенное мяуканье и заползла под стол, позвав: Гоблин, ты где?
      Когда Антуан искал себе меч, он открыл огромный сундук, стоящий у стены, и теперь оттуда свисала какая-то черная материя. Эльфийская кошка запуталась в ее теплых складках, невидимая на черном фоне. Лишь мерцающие глаза помогли Финн обнаружить ее. Когда девочка подняла кошечку, ее пальцы скользнули по материи, и она почувствовала странное покалывание. Это ощущение она уже испытывала раньше, когда прикасалась к своему медальону и к той виоле и рогу, которые она нашла сегодня. Посадив эльфийскую кошку на плечо, она вытащила материю из сундука и рассмотрела ее, насколько это было возможно в тусклом свете.
      Это был плащ очень тонкой работы, с выпуклым узором вдоль краев. Она встала и закуталась в него. Он отлично подошел ей, но по всему телу побежали мурашки. Кожу начало пощипывать, но спустя некоторое время она привыкла к этому ощущению и закружилась так, что черные складки взметнулись вокруг. Плащ был очень теплым и шелковистым.
      Несмотря на то, что материала было очень много, он складывался в такой маленький сверток, что поместился у Финн в кармане. Она почувствовала мимолетный укол совести, ведь Лахлан сказал, что каждый может взять только одну вещь, а она взяла две. Но ведь это я влезла на стену, подумала она и вприпрыжку побежала по лестнице за своими друзьями. Несмотря, на то, что голос совести быстро замолк, она надежно спрятала плащ и никому не сказала о том, что сделала.
      Остаток дня все провели гуляя по башне, играя со своими новыми приобретениями и учась триктраку у Лахлана, который нашел в одной из комнат забытую доску и кубик, точно нападение Красных Стражей застигло кого-то из ведьм в разгаре игры.
      День подошел к вечеру, и Финн, Джею, Диллону, Эртеру и Антуану предстояло вновь подвергнуться опасности быть обнаруженными Красными Стражами и пробраться из дворцового парка в город. Никто из них ничего не слышал о своих товарищах с тех самых пор, как они покинули горную котловину. Ни Лахлан, ни Изолт, ни Йорг не могли выйти в город. Слепой провидец наделал слишком много шуму, когда был в Лукерсирее в последний раз. Томас не мог идти по той же самой причине, даже если кто-то решил бы рискнуть им, хотя он и выразил желание повидаться с Кейт-Анной - никс, живущей в пещере за водопадом.
      Поэтому Диллон со своими помощниками вызвались выполнить эту задачу, утверждая, что никто не знает город лучше них, которые прожили на его улицах всю свою жизнь. Они знали, куда пойти и кого спросить, а Синие Стражи - нет, к тому же они могли связаться с повстанцами, скрывающимися в городе, не вызвав подозрений.
      Лахлан знал потайной выход из дворцового парка в город, поскольку они с братом Доннканом часто тайком пробирались в Лукерсирей, когда им полагалось учить уроки. Но прошло уже тринадцать лет с тех пор, как Лахлана и его братьев превратили в птиц, так что прионнса не имел ни малейшего понятия, на месте ли до сих пор эта водосточная труба. Эта возможность была слишком ненадежной, и в том случае, если бы воспользоваться ей не удалось, ребята должны были искать другой выход. Дворец тщательно охраняли, и любого оборванца, оказавшегося в его окрестностях, немедленно бросили бы в подземелье. Несмотря на уверенность Томаса в том, что он опять позовет Кейт-Анну, и она спасет их, Диллон предпочитал держаться от Красных Стражей подальше.
      Лахлан не мог успокоиться, не зная, что происходит в остальных частях страны. Равновесие между успехом и провалом было таким хрупким, что одна неудача могла разрушить все их планы. Он хотел знать, что слышно о Мегэн, и удалось ли ей сбежать от Оула; где его брат Джаспер и как он себя чувствует. Он хотел получить подтверждение тому, что повстанцы готовы нанести удар, если это понадобится, и что они успешно проникли в город.
      Но главной задачей Лиги Исцеляющих Рук было узнать хоть что-нибудь об Изабо, ибо без нее они не могли соединить сломанный Ключ, а без Ключа Лахлан не мог освободить Лодестар, спрятанный в лабиринте. Мегэн заверила его, что Изабо каким-нибудь способом сможет доставить две части Ключа в Лукерсирей, но теперь, когда колдунья находилась в лапах Оула, ее уверенность не убеждала его.
      НОЧЬ МЕРТВЫХ
      Сверкала молния, озаряя разрушенное здание зловещим светом. Мальчики по одному выбегали из двери, дожидаясь темноты, которая наступала после вспышки, чтобы ослепленным глазам стражников было труднее их заметить. Мохнатый Джед, с вислыми ушами, как обычно, трусил по пятам за Диллоном.
      Финн сидела в Башне до последнего. Несмотря не все заверения, что Глинельда мертва, она все еще боялась попасть в лапы Оула. Пытаясь преодолеть приступ страха, она сжалась в тени огромной двери. Гоблин высунула лапку, жалобно мяукнула и отдернула ее. Финн нахмурилась. Как и эльфийская кошка, она терпеть не могла сырости.
      Немного подумав, она вытащила плащ, который нашла днем, и закуталась в него, надев на голову капюшон. Потом посадила котенка в карман, шагнула под дождь и бесшумно перебежала через дворик.
      Она смешалась с мальчиками, которые собрались под огромным тисовым деревом.
      - Ну где эта несчастная Финн? - Диллон посмотрел на Башню. - Вечно она делает все по-своему, вместо того, чтобы пойти вместе со всеми.
      - Это я-то? - нахально спросила Финн, и остальные, вздрогнув, начали изумленно оглядываться. Сообразив, что плащ так сливается с темнотой, что они не замечают ее, Финн откинула капюшон и показала Диллону язык.
      - Заткнись, Финн, - сказал он злобно. - Не время дурачиться. Давайте поскорее выбираться отсюда.
      Дворец, расположенный в дальнем конце парка, горел огнями. По мостовой вышагивали два стражника, но их лица были опущены, чтобы защититься от дождя, и они даже не взглянули на ребятишек. Любопытными глазами глядя на дворец, они быстро и бесшумно пробирались вдоль стены, застывая на месте каждый раз, когда вспыхивала молния. К счастью, дворец был со всех четырех сторон окружен парком, так что местечек, где можно было бы укрыться от враждебных глаз, было множество.
      От дворца к воротам, ведущим в город, тянулась длинная аллея, по обеим сторонам которой стояли голые деревья. С другой стороны раскинулась широкая лужайка, на которой было практически негде укрыться. В огромном внутреннем дворе перед входными дверями горели фонари, заливая лужайку ярким светом, и сам город тоже сиял огнями.
      - Похоже, что-то происходит, - пробормотал Диллон. - Везде будет полно солдат!
      Они переглянулись и пожали плечами. Путь через парк занял долгое время, и к тому моменту, когда они добрались до угла, все запыхались. Наконец, они отыскали трубу, заваленную опавшими листьями и скрытую за нависающими ветвями вечнозеленого кустарника. Джей прополз по ней первым, а Финн последовала за ним сразу же, как он дал сигнал, предварительно сняв и спрятав свой плащ - она не хотела перепачкать его. Антуан чуть было не застрял посередине, но Диллон начал толкать его сзади, а остальные тянули спереди и, в конце концов, они общими усилиями вытащили его наружу. Потом выбрался Эртер, а следом за ним - Диллон. Все радостно заулыбались. Теперь им ничто не угрожало.
      Несмотря на ливень, на улицах толпился народ. Был канун Самайна, и город веселился. Повсюду висели фонари, а горожане были ярко одеты, бросая вызов ночи мертвых.
      С нарядным видом горожан резко контрастировало блеклое убожество нищих, собравшихся в закоулках. Некоторые выпрашивали еду, деньги или приют на ночь, но большинство просто сидело на тюках.
      Выглянув из темного переулка, Диллон и Антуан обменялись взглядами. Лукерсирей всегда был знаменит своими нищими, в таком количестве их еще никогда не было, в особенности на богатых улицах рядом с дворцом. Многие были одеты в простую аккуратную одежду ремесленников или фермеров; они несли детей, пастушьи посохи, сумки с инструментами, и, как ни странно, серебряные чайники и ковши.
      Ребятишки по одному выбрались на оживленную улицу. Они разбились на три группы: Антуан и Эртер, как обычно, друг с другом, Диллон заявил, что лучше всего справится в одиночку, а Джей и Финн, пожав плечами, остались вместе, как им было велено. У них оставалось всего несколько часов на то, чтобы собрать необходимые им сведения, ибо вернуться нужно было до полуночи. Полуночи и дня мертвых.
      Изолт оторвалась от Книги Теней, которую пыталась читать при неверном свете очага.
      - Что случилось, Гита?
      Донбег бегал туда-сюда перед дверью, горестно пища. Он взглянул на Изолт и издал высокий пронзительный звук, точно от боли. Она поднялась.
      - У тебя что-нибудь болит? Что случилось?
      Он встал на задние лапки, положив передние на дверь.
      - Ты хочешь выйти? Нам грозит опасность?
      Она осторожно открыла дверь, готовая метнуть рейл, зажатый у нее в руке. Часовой, сидящий напротив, вскинул голову и, увидев Изолт, вскочил на ноги.
      - Простите, миледи, я просто...
      - Не нужно извиняться, - сказала Изолт, шагнув следом за Гита, который понесся по коридору. Донбег привел ее к узкой боковой двери, положил на нее лапки, взглянул на Изолт и, снова пронзительно пискнул. Она очень осторожно приоткрыла ее, ожидая увидеть приближающихся стражников. К ее ужасу, Гита немедленно бросился в непогожую ночь. В считанные секунды его маленькое тельце исчезло из виду. Она звала его, мысленно и вслух, но он не вернулся.
      Диллон с легкостью пробирался по лабиринту переулков, а щенок с темным пятном на морде семенил за ним. Они оба с наслаждением нюхали воздух, наслаждаясь знакомым городским запахом. Диллон никогда бы не подумал, что будет так скучать по Лукерсирею. После семи месяцев, проведенных в горах, было наслаждением протискиваться между толпящимися горожанами, время от времени вытаскивая кошельки, - просто для того, чтобы вспомнить старое ремесло. Диллон родился в Лукерсирее и до того, как уйти вместе с Йоргом и Томасом, все двенадцать лет жизни провел на этих узких грязных улицах. Как здорово было вернуться домой!
      Вскоре к струям дождя начала примешиваться мелкая морось брызг водопада, и все стены заблестели от сырости. Босой, он поежился от холода, хватавшего за пятки. Ты что-то совсем разнежился, упрекнул он себя и ускорил шаги, растирая ладонями плечи.
      Диллон шмыгнул в узкий переулок, стараясь не смотреть ни на кого из людей, сидящих на корточках у домов. Они были грязными, ободранными, с изрытыми оспой лицами и смотрели искоса, поигрывая кинжалами, а их тряпье было почти таким же, как у Диллона. Это был самый бедный городской квартал, где жили воры, убийцы и проклинатели. Здесь за горстку монет можно было договориться о похищении или убийстве человека. Даже после стольких лет жизни на улице эта часть путешествия была для Диллона проверкой его мужества.
      Время от времени он видел пламя факелов, когда гуляки пробегали по одной из более широких улиц, распевая песни и заговоры против демонов ночи. Он уклонился от объятий тощего мужчины, один глаз которого был перевязан малиновой повязкой и который назвал его "моя прелесть"; отскочил в сторону, чтобы не угодить в поножовщину; подхватив Джеда на руки, чтобы на него не налетели. Торопливо шагая по переулку, он услышал, как толпа зевак взревела, и увидел, что ручеек, бегущий под его ногами, окрасился в алый цвет.
      С лихорадочно колотящимся сердцем он нырнул под арку и начал пробираться через лабиринт грязных двориков, пока не оказался под выступом водопада. Вода с грохотом обрушивалась вниз, белая и вспененная на острых черных камнях. На склоне скалы лепились друг к другу убогие лачуги, покрытые слизью. Диллон поднялся по ступенькам одной из них и постучал в дверь.
      Открыл ему молодой мужчина, и с взъерошенными черными |волосами, одетый в один лишь старый килт. Он зевал.
      - Чего надо? - неприветливо рявкнул он, прежде чем его мутные глаза узнали мальчика, стоящего на ступеньках с мохнатым щенком под мышкой. Паршивый! - закричал он и потащил его в дом, окинув цепким взглядом переулок. - Что ты здесь делаешь? Ничего хорошего, если я правильно тебя помню! Сейчас не время бродить в одиночку по Переулку Убийц, совсем не время!
      - Почему? - спросил Диллон.
      Мужчина бросил на него проницательный взгляд, энергично почесал голову обеими руками и сказал:
      - Ничего такого, что касалось бы тебя.
      - Ты-то как? - спросил Диллон, присаживаясь на шаткий столик, пока его старый друг Калли натягивал шерстяную рубаху и наливал себе виски, предварительно протерев стакан полой рубахи.
      - Да так себе, - ответил Калли. - Я опять благодаря тебе побывал в мерзких подземельях этого чертова барона, по обвинению в измене и подстрекательстве к восстанию - ни больше ни меньше. Мне еще удалось не лишиться головы, а многим моим товарищам повезло куда меньше. Ты устроил ту еще заваруху, Паршивый, когда ушел с тем парнем с исцеляющими руками.
      - Правда? Мы слышали, что была драка...
      - Ну да, и еще какая! Их кровь по улицам ручьями текла, но, в конце концов, они загнали нас обратно и пришлось попотеть, чтобы не познакомиться с мечом.
      - И как же тебе это удалось?
      Калли расхохотался и потеребил нос.
      - Так что тебе от меня нужно, парень? Ты ведь не для того появился у моего порога после полугодового отсутствия, чтобы узнать о моем здоровье, правда? Что тебе надо?
      - Почему мне обязательно должно быть что-нибудь нужно, Калли? - сказал Диллон, задетый за живое.
      - Я же не совсем дурак, Паршивый.
      Тот рассмеялся.
      - Мне нужно поговорить с Его Высочеством, Королем Воров.
      Калли приподнял бровь.
      - Ты храбрый парень, скажу я тебе.
      - Это очень важно, Калли.
      - У тебя вечно все очень важно, Паршивый. Что у тебя за дело?
      Диллон задумчиво посмотрел на него, потом решившись сказал внезапно:
      - Ладно, я расскажу, только пообещай мне не трепать языком, пока я тебе не разрешу, а не то будешь иметь дело со мной!
      - Фу-ты ну-ты! Ты мне угрожаешь, да? Ладно-ладно, валяй, рассказывай! Ни одна живая душа не узнает, пока ты не позволишь.
      Диллон рассказал ему почти все - единственное, о чем он умолчал, это о месте, где скрывались Лахлан Мак-Кьюинн и Синие Стражи, решив, что лучше держать этот секрет при себе. Калли изумленно присвистнул один или два раза, но, если не считать этого, пока Диллон не закончил рассказ, ни разу его не прервал. Потом помедлив, сказал:
      - Это все объясняет. Последние несколько месяцев какая-то старая сплетница постоянно нашептывает в уши Его Высочеству такие штуки - про Самайн и крылатого парня, который спасет нас всех. Нам велели разнести эту байку, поскольку еще многие не слышали об этом, потому что бежали из своих деревень.
      - Зачем? Почему в городе столько народу? - спросил Диллон. - Мы уже больше месяца не слышали никаких новостей.
      Калли захохотал и произнес:
      - Что ж, устраивайся поудобнее, мой мальчик. Сколько у тебя времени?
      Когда Калли закончил свой рассказ, Диллон был бледнее мела. Яркие Солдаты, взявшие Дан-Горм; Фэйрги в реках и озерах; Ри, вынужденный бежать в Лукерсирей - неудивительно, что дворец так охраняли и так ярко освещали! Что бы сказал Лахлан, узнав, что его брат находится на другом конце парка?
      Его знакомый проглотил остатки виски и сказал:
      - Да, Его Высочеству будет очень интересно услышать твои новости. В последнее время ему пришлось часто переезжать, потому что Оул постоянно обыскивает дома и хватает всех, кого подозревают в причастности к Гильдии. Последние шесть месяцев выдались нелегкими.
      Через некоторое время Калли повел Диллона обратно в город, направляясь в богатый купеческий квартал. Улицы были широкими и чистыми, а через каждые несколько шагов висели фонари, в струях дождя похожие на размытые желтые шары. На улицах пели и танцевали гуляки.
      - Не ожидал увидеть празднование Самайна, - тяжело дыша, сказал Диллон.
      - Оул запретил его, но потом Ри сказал, что людям нужно что-нибудь, что поддержало бы их дух, и что лучше уж он закончит свои дни в окружении костров и песен, чем в унынии и страхе.
      У Диллона сильно забилось сердце.
      - Ри умирает?
      - Неужели ты не знаешь? Всю последнюю неделю мы каждый день ждем вести о его смерти, и говорят, что только мастерство лекаря поддерживает его существование.
      - Мы не слышали об этом.
      - Говорят, все это из-за потрясения от нападения Ярких Солдат, и от тряски во время их отступления через горы... и оттого, что Банри в дороге родила, и...
      Диллон снова вскрикнул, остановившись и уставившись на Калли. Тот взял его за руку и повел дальше.
      - Я не могу рассказать тебе все новости на улице! Пойдем, я отведу тебя в безопасное место.
      Они подошли к богато украшенным воротам и прошмыгнули внутрь, назвав пароль стражникам, стоящим в тени, потом прошли по короткой дорожке, окаймленной густым кустарником и по-зимнему голыми деревьями. Впереди виднелся великолепный дом, остроконечная крыша которого возвышалась над переплетением прутьев его многочисленные окна горели золотыми огнями. Диллон одернул оборванный подол рубахи и с дрожью в голосе подозвал к себе Джеда. Большие дома его нервировали.
      В дом их впустил мужчина с такими плавными и бесшумными движениями, что Диллон почувствовал себя еще более не в своей тарелке. Служанка отвела их в длинную гостиную, выходящую на припорошенный снегом сад. В окна бил дождь, и Диллон был очень рад, что стоит у огня и отряхивает мокрую рубашку, исходящую паром. Он осторожно оглянулся вокруг, и увидел картины в позолоченных рамах, подушки и бронзовые кувшины, толстый ковер, бархатный шезлонг и стулья с мягкими толстыми сиденьями.
      В комнате было много людей, большинство их которых не обращало на Диллона никакого внимания. Он узнал Короля Воров - старика с жидкой бородой и умными черными глазами, в глубине которых сверкали озорные искорки. Рядом с ним была его дочь - стройная женщина с копной буйных темных волос. Из-за пояса у нее торчала сабля, и Диллон знал, что где-то под юбками у нее должен быть еще и кинжал. Среди грубых одежд и громких голосов было и несколько человек, одетых в пышные бархатные камзолы и расшитые лосины. Один из них, мужчина с остроконечной седой бородкой, по всей видимости, был хозяином, поскольку велел служанке принести еще эля и еды. Рядом с ним сидела старая женщина в неприметном сером платье. Ее очень яркие черные глаза, казалось, пробуравили Диллона насквозь, а в волосах цвета перца с солью виднелась белоснежная прядь. Она ничего не говорила, но очень внимательно слушала и наблюдала за беседующими.
      Король Воров задрожал от смеха.
      - Никак это мой старый друг Диллон Дерзкий? - сказал он. - Так я и думал, что мы еще увидимся, парень! Садись ко мне и расскажи, что у тебя за новости!
      Диллон неохотно отошел от теплого огня и сел на табуреточку у ног старика. Он рассказал ему то же самое, что до этого говорил Калли, чувствуя, что старая женщина прислушивается к каждому его слову. Внимательно слушал его рассказ и высокий мужчина с рыжей бородой и каштановыми кудрями. Несмотря на то, что он откинулся на спинку своего кресла, положив ноги в истертых башмаках на стол, покачивая стакан с виски так, что в нем образовывались маленькие водоворотики, его глаза были настороженными.
      Старая женщина заговорила лишь однажды, спросив его о здоровье Йорга, Лахлана и Изолт. Недоумевая, кто же она такая, что знает их по именам, Диллон ответил, что все в порядке, и ее морщинистое лицо слегка разгладилось.
      Сделав глубокий вдох, Диллон так вежливо, как только мог, спросил, поддерживает ли все еще Гильдия Воров повстанцев и окажут ли они им помощь, если она понадобится в ближайшую неделю.
      Старик расхохотался так, что у него на глазах выступили слезы, и ему пришлось глотнуть виски, прежде чем он смог говорить. Тяжело дыша, он вытер щеки бородой и сказал:
      - Эйя с тобой, сынок, ты сейчас находишься в штабе самих повстанцев. Ну разумеется, мы с вами! Мы уже все ногти под корень сгрызли, беспокоясь, когда, наконец, покажется крылатый парень, как нам обещали. В городе полно наших - Мак-Кьюинн сказал, чтобы никому не отказывали в приюте, так что повстанцы и беженцы приходили вместе, а кто может разобрать, где кто?
      Затем Диллон узнал во всех подробностях численности и размещении солдат, и они начали спорить, как лучше оповестить повстанцев, что время восстания пришло.
      Старая женщина наклонилась вперед и проговорила:
      - Скажи Лахлану, чтобы позвонил в башенный колокол. Он будет слышен во всем городе. Все, что ему нужно сделать, это лишь позвонить в колокол, и город поднимется.
      Диллон кивнул, обнаружив, что не может не ерзать под ее взглядом. Ее тонкое властное лицо с острым носом кого-то ему напоминало. Пока он пытался вспомнить, кого же, вернулась служанка с едой на подносе, и ему дали миску супа и кусок белого хлеба, не похожих ни на что из того, что ему доводилось пробовать. Пока он с жадностью ел, старая женщина рассказала ему множество новостей, о которых Калли упомянуть и не подумал. По мере того как он слушал, его глаза становились все круглее. Лахлану вряд ли могло это понравиться!
      Внезапно раздалось какое-то жужжание, а потом зазвонили куранты. Диллон удивленно оглянулся вокруг, поняв, что звук исходил из украшенного великолепной резьбой ящика на стене.
      - Уже одиннадцать часов, малыш, - сказала старая женщина. - Не пора ли тебе возвращаться к своим друзьям? Сегодня Самайн, не забыл?
      Диллон вскочил на ноги.
      - Я не слышал колотушки, - сказал он, и в его голосе прозвучало любопытство.
      - Но разве ты не слышал бой часов?
      Диллон никогда не слышал о часах, и она развлекла его, открыв деревянный ящик, чтобы он мог посмотреть на маленькие колесики, вращающиеся и щелкающие внутри. Она положила руку ему на плечо.
      - Не вешай нос, малыш, все будет хорошо.
      Диллон бежал по темным и мокрым улицам, но вдруг внезапно остановился. Он только что вспомнил, кого так напомнила ему старая женщина с ее острым носом и белой прядью в волосах. Это был не кто иной, как сам Лахлан.
      - Откуда ты взяла курительную траву? - любопытно спросил Джей.
      Финн бросила на него озорной взгляд блестящих карих глаз.
      - Стащила, конечно же. Сто лет уже не курила! Все-таки у возвращения к цивилизации есть свои плюсы. Там трактир - пойдем купим себе эля.
      Трактир был украшен фонарями из выдолбленных изнутри репок, в которых были вырезаны страшные рожи так, что сквозь них виднелся огонь свечи. Внутри оказалась уйма народу, спасающегося от дождя, и в воздухе пахло мокрыми немытыми волосами и пивом. В углу играла труппа менестрелей, и у Джея загорелись глаза. Он окликнул гитариста, и тот дружелюбно и тепло с ним поздоровался.
      - О, да никак это сам Скрипач! На Купальской ярмарке нам тебя очень не хватало. Давай, берись за смычок.
      Финн прошмыгнула в кабинку и выпустила из кармана куртки эльфийскую кошку. Подняв палец, она заказала пива и с блаженным вздохом откинулась на спинку скамейки. Она уже очень давно не слышала игру Джея. Он взял скрипку и картинно занес над ней смычок.
      Пока Джей развлекал присутствующих своим мастерством, Финн попыхивала своей трубкой и слушала беседу двух мужчин, сидевших позади нее. Их языки развязывались все больше по мере того, как эля в их кружках оставалось все меньше и меньше. Они оба были угреловами, которые бежали вместе с остальными жителями их деревни после того, как в Риллстере заметили первых Фэйргов. В отличие от большинства беженцев, им удалось найти работу - чистить дворцовые пруды для разведения рыбы и снова наполнять их водой, и они шумно радовались, что им посчастливилось так улучшить свою жизнь.
      Когда Джей доиграл еще одну мелодию, раздались редкие аплодисменты, и в него полетело несколько монеток. Джей, нахмурившись, подобрал их.
      - Не слишком щедро, - сказал он Финн, усевшись на скамейку рядом с ней.
      - Да, сегодня здесь что-то не очень весело, - согласилась Финн. Два угрелова позади нее, похоже, были единственными, у кого было хорошее настроение. Все остальные жаловались на погоду, положение дел в стране и унылое будущее. Сидя в своем темном уголке, Финн успела услышать немало трагических историй.
      Она напрягла слух, пытаясь разобрать слова невнятного разговора у нее за спиной, но в это время у двери началось какое-то волнение. Она подняла глаза, и в тот же миг кровь в ее жилах застыла. В дверь ввалились шестеро Красных Стражей, их лица были суровыми и подозрительными. С ними был костлявый искатель со впалыми щеками, застегнутый на множество крошечных пуговок от пояса до подбородка. Финн узнала его. Это был Искатель Реншо, когда-то бывший правой рукой Глинельды. С ее губ сорвался невольный крик страха. Джей удивленно повернулся к ней, и она дрожащими пальцами указала на дверь.
      - Этот искатель знает меня, - прошептала она. - Мне нужно выбраться отсюда.
      Джей был слегка озадачен. Он, как и остальные мальчики, часто думал, что Финн преувеличивает свою важность для Оула, чтобы казаться более значительной. Но сейчас ее щеки были бледнее мела, а пальцы дрожали.
      - Сиди спокойно, - прошипел он. - Теперь у тебя светлые волосы, может быть, он тебя не узнает.
      Финн кивнула. Под прикрытием стола она опустила эльфийскую кошку на пол. Беги, Гоблин, спрячься. Она почувствовала, как голова кошки ткнулась в ее голую лодыжку, а потом она ускользнула, невидимая в полумраке.
      Казалось, всем посетителям было очень не по себе, и многие откинулись назад, надеясь скрыть свои лица в полутьме. Трактирщика вытащили из кухни, и его лицо было таким же белым, как и мука, покрывающая его руки.
      - Я верный подданный Ри, - запротестовал он. - У меня нет ничего общего с этими гнусными мятежниками!
      Искатель сложил руки на груди и вперился в него буравящим взглядом, которому Оул специально обучал своих работников. Трактирщик попятился к стене. У Финн вспотели руки, несмотря на то, что все ее тело, казалось, покрылось льдом.
      - Джей, - прошептала она, - если они схватят меня, ты меня не знаешь. Понял? Притворись тупым или пьяным, кем угодно. Только не позволяй им увести и тебя тоже.
      - Они не заберут тебя, балда, - прошептал в ответ Джей, но она смотрела на него огромными жалобными глазами до тех пор, пока он не пообещал.
      С торжествующим криком два Красных Стража вернулись с охапками мечей, которые обнаружили в бочках из-под селедки. Трактирщик упал на колени, крича, что он ни в чем не виноват.
      Финн съежилась в своем углу и попыталась притвориться мертвецки пьяной - с закрытыми глазами и отвисшей нижней челюстью. Не будь она так перепугана, она пустила бы еще тонкую струйку слюны, но во рту у нее так пересохло, а сердце колотилось так быстро, что она не смогла этого сделать.
      Посетителей обыскивали и допрашивали, и все клялись, что ничего не знают о восстании. Искатель стоял неподвижно, оглядывая толпу полускрытыми под тяжелыми веками глазами. Его взгляд упал на Джея, которого грубо подхватили и поставили на ноги. Мальчик забормотал, что он всего лишь "бедный скрипач, играющий, чтобы заработать себе на ужин".
      - А это кто такая? - осведомился солдат, схватив Финн за шиворот и подтащив по длинной скамейке к себе.
      - Просто побирушка, - пожал плечами Джей, а Финн пьяно покачнулась так, что курчавые белокурые волосы закрыли ей все лицо.
      - Маловата она еще, чтобы так набираться, тебе не кажется?
      - Ее брата утопили эти мерзкие Фэйрги, - быстро сымпровизировал Джей. Она очень горюет.
      - Да ей же не больше двенадцати, рано еще топить горе в кружке, сказал он грубо, потянув ее за волосы, чтобы посмотреть на ее лицо.
      Джей кивнул, и солдат отпустил волосы Финн, так что ее голова с глухим стуком ударилась о деревянный стол. Он отошел, и Джей проворно метнулся вперед, чтобы прикрыть Финн от глаз искателя, но было уже поздно. Искатель прищурился и уже направлялся к ним, оставляя следы на соломе, покрывавшей пол в трактире. Он подошел прямо к кабинке, но Джей не сдвинулся с места, несмотря на ужас, который вызвал у него холодный взгляд мужчины.
      - Ты знаешь эту девочку? - спросил искатель. Джей вспомнил свое обещание и покачал головой.
      - Да нет. Она замерзла и плакала, я ее пожалел и взял с собой. - Он издал безразличный смешок, жалея, что у него нет Таланта Финн к притворству. - Уж лучше бы не брал - она пропила все, что я заработал за целый вечер, а теперь мне придется искать место, где она могла бы поспать.
      Искатель откинул спутанные светлые кудри и уставился на лицо Финн. Засунув руку в корсаж ее платья, он извлек оттуда медальон, который она никогда не снимала. Его тонкие губы изогнулись в слабой улыбке, и он дернул шнурок так, что он лопнул, и медальон оказался у него в ладони.
      - Я избавлю тебя от этих хлопот, скрипач. Я знаю эту девочку, мы заберем ее с собой.
      Джей опрометчиво покачал головой и увидел, как искатель сжал губы.
      - Я обещал, что позабочусь о ней, - сказал он сбивчиво. Искатель сделал набожный жест.
      - Оул снимает с тебя эту ответственность, парень.
      Он махнул рукой одному из своих солдат, который подхватил обмякшее тело Финн и перекинул его через плечо.
      - Арестуйте трактирщика и отведите в подземелье на допрос вместе со слугами. Девчонку я допрошу сам.
      К ужасу Джея, Красные Стражи зашагали прочь, унося с собой Финн. Ее волосы и, голова моталась в нескольких футах над полом. Она казалась совсем маленькой и беспомощной, и у Джея болезненно сжалось горло. Он должен спасти ее. Но как?
      Энгус Мак-Рурах, вздрогнув, очнулся от беспокойного сна. Он провел вечер, пробуя отличное виски хозяина и слушая споры вожаков повстанцев. Он с удивлением осознал, насколько хорошо повстанцы организованы, сколько знати и торговцев они привлекли на свою сторону. Виски оказалось таким хорошим, что в постель Энгуса пришлось укладывать его слуге, а проспал он всего ничего.