Совершенно оправившаяся после недельного отдыха, Ишбель с радостью попыталась накормить своих голодных малышей, которые потянулись к ее груди, точно пчелы на мед. В считанные секунды краснолицые вопящие дьяволята, мучившие Изабо семь дней и семь ночей, превратились в довольных сонных херувимчиков. Изабо смогла наконец доползти до своей собственной давно забытой кровати, рухнуть на нее и погрузиться в глубокий сон.

Когда она проснулась, был уже день, и все было тихо. Она лежала в блаженном покое, оглядывая комнату с высокими стрельчатыми окнами и каменным камином, украшенным резьбой в виде роз и шипов. Когда Изабо только появилась здесь, это была холодная аскетическая комната, единственным убранством которой был сундук и высокий деревянный подсвечник. Теперь ее увешивали гобелены и украшали прекрасные вещи, которые она нашла, убираясь в башнях. Оконные стекла сверкали на солнце, и дракон, высеченный над камином, казалось, танцевал в солнечных бликах.

Губы Изабо изогнулись в улыбке. Теперь, когда ее мать проснулась, она была полна решимости как можно скорее отправиться в Лукерсирей, но пешком путешествие заняло бы многие месяцы. Изабо очень не хотелось тратить это время. Она взглянула на изогнутые крылья и поднятые лапы дракона на стене, и ее улыбка стала шире. Похоже, настала пора позвать дракона.

Изабо уже дважды летала в Лукерсирей на драконе, и не было способа добраться туда быстрее или эффектнее. Но молодая драконья принцесса Эсрок не каждый раз позволяла людям сесть к себе на спину. Изабо не видела ее уже несколько месяцев и была совершенно не уверена, что огромное крылатое существо согласиться везти ее на такое расстояние.

Изабо выскочила из кровати, умылась и натянула свои старые поношенные штаны. Буба спала, усевшись на спинку кресла, с поднятыми торчком ушами и закрытыми глазами. Изабо не стала тревожить карликовую сову, порывшись в сундуке и вытащив оттуда массивный кожаный недоуздок, такой тяжелый, что она еле подняла его. Повесив его на плечо, она пошла по коридору, с восхищением оглядывая новые гобелены и кресла, блестящие серебряные кувшины и подсвечники, позолоченные зеркала и узоры, украшавшие стены. Ишбель со своей командой из женщин-беженок сотворили настоящее чудо, превратив заброшенные башни в уютный дом.

Она заглянула в детскую, увидев, что ее мать с малышами крепок спят, а служанка устроилась у камина с кучей штопки. Чувствуя, как в ее венах бурлит свобода, Изабо вприпрыжку спустилась по лестнице. Схватив в кухне на ходу несколько лепешек, она с жадностью набросилась на них по пути через сад к озеру. Хотя светило солнце, Изабо натянула на голову берет, а через руку у нее был перекинут плед. На спине у дракона было очень холодно.

Изабо встала на берегу озера и подняла голову, глядя на пики-близнецы, которые Хан'кобаны называли Проклятыми Вершинами. От волнения и предвкушения сердце у нее забилось быстрее. Не было ничего более захватывающего дух, чем полет на драконе. Даже полет в облике совы не шел ни в какое сравнение, поскольку дракон мог лететь над облаками, так высоко, что даже была видна кривизна планеты. Кроме того, драконы были самыми огромными из всех существ, самыми мудрыми и самыми грозными. Очень немногим людям выпадала возможность даже просто увидеть их, поскольку они жили на самых отдаленных горных вершинах, далеко от человеческой цивилизации. Право звать драконью принцессу по имени и летать по небу у нее на спине было действительно редкой и огромной честью.

Кайллек Эсрок Эйри Теллох Кас.

Она произнесла это имя не в слух, а про себя, и каждый странный слог, задрожав, отозвался во всех клеточках ее тела, и долго спустя звучало какое-то тошнотворное эхо, от которого у нее зазвенело в ушах. Потом Изабо увидела, как из самого сердца Проклятых Вершин поднялось огромное крылатое существо, широко расправив зубчатые крылья. Золотисто-зеленое тело драконьей принцессы сияло в свете солнца, ослепляя Изабо. Она прикрыла глаза ладонью, глядя, как дракон парит над озером, накрыв огромной тенью бирюзовое озеро. Все птицы затихли, насекомые перестали стрекотать. Повисла мертвящая тишина, как будто вся кипучая жизнь луга и леса съежилась в ужасе. Потом черная тень крыльев легла на лицо Изабо, и ей пришлось подавить инстинктивное желание броситься бежать, спасая свою жизнь.

Драконья принцесса грациозно приземлилась на берегу рядом с Изабо, сложив крылья по отливающим золотом бокам. Изабо ошеломленно подумала, Какая она стала большая. Какая яркая.

Приветствую тебя, человечек. Правда, сегодня прекрасный день?

Да, замечательный, отозвалась Изабо, приблизившись к ней на нетвердых ногах. Дракон нависал над ней, высокий, как замок. Ее чешуйки были гладкими и мерцающими, точно шелк, а угловатая голова с острым гребнем и узкие золотистые глаза казались еще более угрожающими, чем всегда. Длинный хвост, извилистый, точно змея, еле заметно подергивался.

Значит, тебе захотелось полетать, человечек. Ты осмеливаешься доверять дракону?

Изабо остановилась, ощутив безотчетный страх.

Разве твои родственники Хан'кобаны не говорят, что никогда не следует доверять дракону? Ты им веришь?

Да, сказала Изабо с мысленной улыбкой. Хан'кобаны очень мудры.

И все же ты мечтаешь парить в небе. Ты настолько храбрая или настолько глупая?

Наверное, и то и другое, сказала Изабо, нерешительно протянув руку, чтобы погладить кремовый шелк драконьей лапы. Под шелковистой шкурой пульсировала вена. Драконья принцесса взвилась на задние лапы, взмахнув крыльями и заколотив длинным мускулистым хвостом. Изабо испуганно шарахнулась.

Ты не хочешь, чтобы я садилась к тебе на спину?

Эсрок сидела неподвижно, обвив лапы хвостом.

Не то чтобы я не хотела разговаривать или летать с тобой, ответила она как-то недоуменно. Мне сегодня как-то тревожно. Мне хочется лететь. Мне хочется лететь очень далеко и очень быстро. Можешь лететь со мной, если хочешь.

Мне бы очень хотелось, очень, отозвалась Изабо, все еще не решаясь приблизиться, поскольку кончик драконьего хвоста подергивался, и она видела, как на шее у принцессы перекатываются мощные мышцы.

Тогда залезай, а то я уже выхожу из терпения. Решай. Хочешь лететь или оставаться на земле и просто мечтать о том, чтобы летать?

Я полечу, ответила Изабо, подходя к Эсрок с кожаной упряжью. Драконья принцесса позволила закрепить у себя на голове и плечах узду и присела, чтобы Изабо смогла забраться к ней на спину, устроившись между двумя гигантскими выступами гребня, венчавшего ее спину. Едва Изабо успела усесться, как Эсрок уже взвилась в воздух, громко взревев. Изабо вцепилась в узду, чувствуя, что от этого рева ее до самого мозга костей пробил озноб. Это был крик вызова, триумфа, возбуждения, и Изабо не слышала, чтобы маленькая принцесса когда-нибудь раньше так кричала.

Они взмыли над горами, направившись на запад. Изабо увидела под собой Хребет Мира, огромный горный кряж, деливший Эйлианан пополам. Далеко-далеко внизу она различила извилистую голубую ленту Плача Богов и поразилась, что они за столь короткое время пролетели столь огромное расстояние. Путь, который занял у нее много недель, они проделали за несколько минут.

Драконья принцесса снова взревела и сложила прозрачные крылья. Они спикировали вниз, и мир под их ногами закружился вихрем голубизны и льдистой белизны. Изабо вцепилась в кожаные ремни, ее длинные волосы выбились из косы и летели у нее за спиной, точно огненный хвост метеора. Заснеженная земля понеслась прямо на нее, и она зажмурилась и прикусила губу, решив, что не доставит дракону удовольствия услышать ее крик. Принцесса внезапно изогнулась и вновь взмыла вверх, и Изабо завизжала, почувствовав, что ее сорвало со спины дракона. Она еще крепче вцепилась в кожаный ремень и охнула, когда ее снова тяжело бросило на место между выступами гребня.

— Ай! — вскрикнула она. Эсрок, ты что, не можешь без этого? У тебя страшно твердый гребень!

Драконья принцесса рассмеялась и изогнулась так, что Изабо снова чуть не вывалилась. Боишься, что я уроню тебя, человек? Для того, у кого нет крыльев, путь вниз будет очень долгим.

Именно поэтому я надеваю все эти ремни, отозвалась Изабо, на всякий случая вцепившись еще крепче. Я ни на секунду тебе не доверяю.

Принцесса повернула голову и уставилась на Изабо одним огромным золотистым глазом, размером с рост Изабо.

Я всегда считала тебя довольно умной для человека, сардонически ответила Эсрок. Она кувыркнулась в воздухе, сложив крылья по бокам. Изабо повисла вниз головой, голубое небо аркой застыло над зеленым телом дракона, потом она снова очутилась в обычном положении, против воли вскрикнув.

Эсрок! Да что с тобой сегодня такое?

Мне как-то… не по себе. Неспокойно. Мне хочется…

Внезапно принцесса снова взревела и взмыла в небо. Изабо на миг ослепла от слез от резко ударившего ей в лицо обжигающе холодного воздуха. Она подняла руку в перчатке и протерла глаза, потом попыталась связать волосы в узел на затылке. Уголком глаза она заметила бронзовую вспышку и обернулась. За ними гнался другой дракон. По более темному оттенку его шкуры Изабо поняла, что это самец. Неожиданно негнущимися от страха пальцами Изабо уцепилась за упряжь. Эсрок снова затрубила, и на этот раз на ее зов ответили. Еще один самец, много больше, чем принцесса, приближался к ним с юга. Он летел, с каждым мощным ударом огромных, как паруса, крыльев все больше приближаясь к ним. Два самца увидели друг друга и разъяренно взревели. Эсрок поддразнила их, повернувшись и кувыркнувшись так, что показалось ее бледное брюхо, а потом высоко взмыв в небо.

Они ни за что меня не поймают, — самодовольно заявила она.

Эсрок, почему они гонятся за тобой? Зачем ты устроила для них весь этот спектакль? Эсрок, думаю, я хочу спуститься!

Драконья принцесса лишь насмешливо заревела, потом сложила крылья и камнем понеслась вниз, пролетев мимо огромных бронзовых самцов, которые изогнулись в воздухе, пытаясь схватить ее. К своему ужасу, Изабо заметила на горизонте еще двух драконов, летящих им навстречу.

Эсрок, у тебя что, течка? — ошеломленно спросила Изабо. Ты готова к спариванию?

Так вот почему эти самцы преследуют меня? — со смехом спросила Эсрок. Они хотят залезть на меня, дочь их королевы? Самонадеянные дураки! Они такие большущие и неуклюжие!

Она вызывающе затрубила, и ей ответил оглушительный четырехголосый рев. Изабо в совершенном ужасе увидела, что теперь драконы летели в хвосте Эсрок, блестя мерцающими, точно драгоценные камни, глазами, с трепещущими красными ноздрями, пытающимися уловить запах. Два из них были столь огромными, что их тени накрывали целые горные склоны, а их шкуры отливали такой темной бронзой, что казались почти черными. Рядом с ними Эсрок казалась очень маленькой и яркой, но порхала и носилась между ними, точно стрекоза. Снова и снова самцы бросались вперед, пытаясь сомкнуть свои челюсти на ее загривке. Изабо сказала вслух:

— Похоже, мне здесь совсем не место. Эсрок! Как ты могла позволить мне лететь с тобой именно сегодня?

Откуда мне было знать? — спросила драконья принцесса с дрожью, от которого все ее тело пошло волнами. Я знала лишь, что мне хочется летать…

Небольшой гибкий дракон медного цвета оплел своими крыльями ее крылья. На миг Эсрок позволила ему схватить ее сильными лапами, и два дракона полетели к земле, прижавшись друг к другу. Изабо как можно теснее прижалась к шее Эсрок, чувствуя, как огромное тело дракона-самца давит на нее, не давая ей дышать. Потом Эсрок презрительно стряхнула его, торжествующе взревев. Драконья принцесса взмахнула крыльями и понеслась прочь, оставив самца раздосадованно реветь.

Изабо закусила губу. Очень осторожно, раздумывая, не глупость ли она делает, она расстегнула ремни вокруг пояса. Эсрок развернулась и вновь взмыла вверх, потом на них упала тень дракона. Изабо подняла голову и увидела, что с небес на них несется огромный ширококрылый бронзовый, расставив лапы и заслоняя распростертыми крыльями солнце. Она закричала и прыгнула.

Земля понеслась на нее с головокружительной скоростью. В ушах грохотал ветер. Изабо закрыла глаза и сосредоточилась. На миг ей показалось, что Талант подвел ее и она разобьется, потом внезапно ветер вдруг подхватил ее. Она забила крыльями и открыла глаза, издав пронзительный ликующий крик беркута. Ветер нес ее, покачивая, повинуясь малейшему движению ее крыльев и хвоста. Она взмыла вверх, бесстрастно глядя, как огромный бронзовый дракон сомкнул челюсти на шее Эсрок и сплел свой хвост с ее. Два гигантских крылатых существа понеслись вниз, хрипло крича.

Изабо качнула крыльями и, описав дугу, полетела прочь. Ее одежду, точно крошечные лоскутки, уносил прочь ветер. Она подхватила в острые изогнутые когти квадрат белой ткани и им, словно сетью, поймала свои кольца, которые, поблескивая, падали к земле. Даже в облике беркута Изабо понимала, что не должна потерять свои кольца и плед. Совиная лапа, к ее огромному облегчению, все еще висела на кожаном шнурке на ее покрытой перьями груди.

Полет обратно к Проклятым Вершинам оказался очень долгим, и даже несмотря на силу крыльев беркута, к тому времени, когда Изабо наконец спикировала к башням, она была совершенно без сил. У нее не было никакого желания голышом бежать по залам, поэтому она приземлилась на подоконнике открытого окна одного из верхних этажей. Она приняла свой собственный облик и чуть не свалилась с окна, столь сильным была усталость, навалившаяся на нее. Но все же ей удалось слезть с подоконника, и она больно ободрала колени, упав на пол. Закутавшись в свой мягкий шерстяной плед, Изабо с облегчением обнаружила, что он все еще сколот брошью, которую ей подарил Лахлан, изящным драконом в прыжке с золотым глазом, в который был вставлен драгоценный камень. Это была одна из наиболее дорогих Изабо вещей, равно как и сам плед, который своими руками соткала для нее Хранительница Ключа Мегэн. Белый, с красными и синими пересекающимися полосами, он был пледом Мак-Фэйгенов и символом королевского наследия Изабо. Хотя потеря ее любимых штанов и берета расстроила ее, утрата пледа и броши стала бы для нее настоящим горем.

— Да, придется мне повозиться, чтобы как-то решить проблему с вечно потерянной одеждой, — сказала она себе, надевая оба своих кольца обратно на пальцы. Потом поспешила по коридорам в свою комнату, счастливо избежав встречи с кем-либо из слуг.

За время своего пребывания в Башнях Роз и Шипов Изабо узнала о драконах очень многое. Первые три года ее наставником и учителем был сам Фельд Знаток Драконов, а после того, как он погиб, она продолжала заниматься самостоятельно. Фельд составил каталог всех книг и свитков в библиотеке, в которых упоминались драконы, и Изабо методично читала все подряд по этому списку. Она знала, что Эсрок скоро отложит яйцо, которое будет ревностно охранять все три года, пока в нем будет расти и развиваться зародыш маленького дракончика. Судя по учебникам, только что отложенное драконье яйцо было совсем маленьким, но в течение этих трех лет постоянно увеличивалось в размере, пока не достигало величины спящей лошади. Должна была пройти еще сотня лет, прежде чем маленький дракончик достигнет своей полной величины и зрелости. Самой Эсрок было всего одно столетие, и она была много младше всех остальных драконов. Если она сможет благополучно высидеть свое яйцо и свежевылупившийся дракончик окажется самкой, медленное вымирание драконов может остановиться.

Изабо только порадовалась этой мысли, несмотря даже на то, что это событие поставило ее перед, казалось, неразрешимой проблемой. Теперь не было никакой надежды на то, что драконья принцесса отвезет Изабо в Лукерсирей. Она будет очень занята сооружением гнезда, пока не отложит яйцо, а после этого еще более занята, обогревая его и оберегая от огров, гоблинов, ледяных великанов и прочих хищных обитателей гор. Ее самец будет охотиться для нее и по очереди с ней переворачивать яйцо и обогревать его. Изабо знала, что драконы находили себе пару на всю жизнь, и лишь если один из пары погибал, второй мог найти себе кого-то другого.

Хотя Эсрок была не единственным драконом, обитавшим на Драконьем Когте, лишь она одна позволяла людям летать у нее на спине. Когда-то, еще мальчиком, Хан'гарад спас ей жизнь, и в результате этого она чувствовала к его семье что-то вроде дружбы. Ее же надменных братьев Изабо могла попросить отвезти ее в Лукерсирей ничуть не больше, чем их древнюю и могущественную мать, саму королеву драконов.

Весь вечер Изабо ломала голову, как же ей попасть в Лукерсирей. Она могла снова превратиться в орла и полететь туда, но это означало, что ей придется появиться при королевском дворе обнаженной и безо всяких вещей. Она хотела взять с собой плед и брошь, кольца, совиную лапу, кристалл кварца, свой кинжал ведьмы, пояс с оружием, сумку с травами и лекарствами, не говоря уж об одежде. Это было слишком много, чтобы орел, не важно, насколько большой и сильный, мог унести все это в когтях.

Она могла отправиться пешком, как это было, когда она впервые покинула укромную долину Мегэн в ночь своего шестнадцатого дня рождения. Но то путешествие было долгим и полным опасностей, и у Изабо не было желания повторить его снова.

Поэтому в тот вечер за ужином Изабо склонилась к отцу и спросила негромко:

— Ты помнишь, как мы впервые попали в Проклятую Долину?

Они сидели рядом за высоким столом в огромной столовой, и им прислуживал недавно назначенный оруженосец Хан'гарада. Придворные дамы и кавалеры сидели за более низким столом, а еду им подавали или их собственные слуги, или дворцовые лакеи, которые лишь недавно поднялись до такого положения и поэтому были довольно неловкими. В столовой шел оживленный застольный разговор, и Изабо могла не беспокоиться, что ее кто-нибудь услышит.

Ее отец покачал головой.

— Не очень, — ответил он тихо. — Теперь все те годы, что я провел в облике коня, кажутся кошмаром, смутным и ужасным. Я помню, что меня стреножили, а ты пришла и перерезала путы.

— Ты привез сюда меня и Бронвин по Старым Путям, — сказала она.

— Да, верно, — сдержанно сказал Хан'гарад.

— А откуда ты узнал, как это делается? Ведь Старые Пути — это дороги Селестин. Мегэн дружит с Селестинами несколько столетий, но они так и не раскрыли ей секрет своих тайных дорог.

— Может быть, она никогда их не спрашивала.

— Да нет, она не могла. Мегэн всегда нужно знать все обо всем.

— Возможно, они не хотели раскрывать свои секреты людям.

— Но ты ведь наполовину человек.

— Но я еще и наполовину Хан'кобан.

— Значит, Хан'кобаны знают секрет Старых Путей?

— К чему все эти вопросы? Ты готова ответить на мой вопрос?

— Если хочешь спросить меня о чем-нибудь, так спрашивай, — нетерпеливо ответила Изабо. — Мы же не на Хребте Мира.

— Грубость везде грубость.

Изабо вздохнула.

— Прости, если я показалась тебе грубой, но у меня есть причина для расспросов.

— И что же это за причина?

— Теперь, когда малыши появились на свет, а мама пошла на поправку, я хочу вернуться в Лукерсирей. Ты ведь знаешь, что я хочу помочь им, и кроме того, мне хочется учиться в Башне Двух Лун. Я очень отстала от остальных своих сверстников, и если я хочу пройти Испытания и вступить в Шабаш, мне нужно много заниматься и нагонять пропущенное.

— Но Ишбель говорит, что твоя способность принимать вид всяких животных — очень могущественный Талант, что ты уже колдунья необыкновенной силы. Зачем тебе учиться и проходить Испытания?

— Если я хочу полностью раскрыть свой потенциал, то должна до конца управлять своими действиями. Сейчас я не совсем понимаю, что и как делаю. Кроме того, есть еще уйма Умений, которыми я не владею. Меня почти ничему не учили о силах воздуха, воды и земли, хотя с огнем я управляюсь очень неплохо благодаря Латифе. Ведьма должна учиться как можно больше, если хочет освоить Высшую Магию. Обычно ученики проводят восемь лет, занимаясь одной лишь учебой, прежде чем их начинают считать достаточно понимающими Единую Силу, чтобы быть хотя бы принятыми в Шабаш как ведьмы. Потом еще несколько лет нужно специализироваться в той или иной стихии, чтобы получить кольца колдуньи. Ты должен все это знать, дайаден, ты ведь сам прилетел в Башню Двух Лун, чтобы изучить все, что можно. Я помню, как Мегэн говорила, что ты пришел учиться у ведьм, когда овладел всем, чему тебя могли научить Хан'кобаны. — Он кивнул, и Изабо продолжила. — Ты же понимаешь, это не потому, что я не хочу быть с тобой и мамой. Просто у вас теперь есть малыши, и вы оба заняты восстановлением замка и налаживанием торговли. Я должна найти свое собственное место в мире.

Он снова кивнул.

Изабо вздохнула про себя. У ее отца были все самые раздражающие ее черты Хан'кобанов. Как бы ей хотелось, чтобы он не был таким сдержанным и неразговорчивым. Она обуздала свое нетерпение и сказала раздельно:

— Я ответила на твой вопрос полно и правдиво. Теперь ты ответишь на мой?

Его глаза чуть расширились, и он откинулся на спинку кресла, держа в руке кубок. Она наблюдала за тем, как он прокручивал в уме их разговор. Потом на его суровом лице промелькнуло изумление, и он склонил свою рогатую голову.

— Я спрашивала тебя, откуда тебе известен секрет Старых Путей, но ты не захотел отвечать, — сказала Изабо, используя жесты Хан'кобанов. — Я уважаю твою сдержанность и вместо этого спрашиваю тебя, не расскажешь ли ты мне, как я могу путешествовать по ним.

— Это не мой секрет, и я не могу его раскрыть, — ответил он. — Старые Пути очень опасны, и ими нельзя путешествовать без веских на то причин.

Изабо вспомнила их путь по магической дороге и слегка вздрогнула. Она понимала, что отец говорит правду, но ей было очень нужно добраться до Лукерсирея, а никакого более быстрого способа сделать это она не знала. Она принялась потягивать вино, чтобы в это время все обдумать, потом сказала:

— Когда я рассказывала тебе историю о поиске своего имени, ты предложил мне в ответ любую историю, какую я захочу. Ты знаешь, что тайна имени — наиболее бережно хранимая история у каждого Хан'кобана, но я с готовностью рассказала тебе мою. Теперь я задала тебе свой вопрос. Ты отказываешься отвечать?

Он пригвоздил ее к месту гневным взглядом. Челюсти у него были грозно сжаты.

— Ты же знаешь, что я не могу, — ответил он сурово. — Это будет нечестно, и хотя я и покинул Хребет Мира задолго до твоего рождения, я до сих пор Хан'кобан и Шрамолицый Воин.

— Тогда рассказывай, — ответила Изабо.

Он долго смотрел на нее тяжелым взглядом, потом склонил голову.

— Секрет дороги Селестин не так-то легко рассказать, — сказал он резко. — Мне придется показывать тебе. Но я еще раз предупреждаю тебя об опасностях Старых Путей. Там очень просто заблудиться. Ты должна пообещать мне, что, узнав секрет, не будешь пользоваться ими по пустякам. Можно очутиться в таких местах, какие ты и представить себе не можешь.

Изабо кивнула. Ее голубые глаза засверкали от возбуждения. Он резко поднялся, сказав:

— На рассвете мы должны быть у круга из камней, так что придется рано вставать.

— Боюсь, что не успею так быстро собраться…

— Не говори глупости, — рявкнул он. — Ты считаешь, что сможешь научиться путешествовать Старыми Путями за одно-единственное утро и что можно отправиться в любой день? Нет, если хочешь добраться до Лукерсирея, лучше подождать до дня весеннего равноденствия, когда Селестины будут воспевать возрождение солнца, а летний ручей очистит линии силы. Но даже тогда тебе придется бежать очень быстро.

Изабо снова кивнула, хотя блеск в ее глазах потух. Многие в зале смотрели на них, пораженные резкостью голоса Хан'гарада. Он склонил рогатую голову и сказал негромко:

— Старые Пути — одна из самых главных тайн магии Селестин. Поскольку я вынужден открыть ее тебе, ты должна поклясться мне никогда не подводить моего доверия и не раскрывать его никому другому, как бы ни сложилась твоя жизнь. Клянешься?

— Да, звездами, лунами и зеленой кровью Эйя, клянусь, — ответила Изабо, и он коротко кивнул, удовлетворенный.