Я открыла глаза и бездумно уставилась в желтоватый, беленый еще позапрошлой осенью потолок. На губах осталось странное, пахнущее полынью имя человека, который мне снится каждую ночь вот уже тридцать долгих дней. Именно столько времени прошло с тех пор, как я, моя подруга Светка и наш общий знакомый Степан вернулись из наших общих «галлюцинаций о параллельном мире». Насчет того, что все произошедшее с нами оказалось именно коллективной галлюцинацией, я бы даже и не сомневалась, если бы…. Если бы на моей руке не сияли драгоценными камнями два тонких кольца, сделанных из легкого голубого металла. Если бы не сдавливала мою грудь бессонными ночами тоска о высоком, сереброволосом мужчине со странными кошачьими глазами.
      — Привет подруга, хандришь? — Светкин звонок вывел меня из задумчивой депрессии и заставил насторожиться, особенно если учесть что за последний месяц она мне звонила всего раза три.
      — Привет, — я невольно шмыгнула носом. — Все хорошо Свет, только проснулась! Как ты?
      Светка неопределенно хмыкнула в трубку.
      — Нормально! Давай может хоть в день моей зарплаты, сходим куда-нибудь?
      Я скривилась, но, сообразив, что Светка меня сейчас не видит, прокомментировала.
      — Не тянет!
      — Тогда давай я к тебе сегодня приеду? Ну, сколько можно безвылазно сидеть дома?
      Я вздохнула, понимая, что легче избавиться от всех тараканов в мире, чем от моей подруги, особенно если ей позарез приспичило меня увидеть. Старый диван скрипнул пентатоникой. Я нехотя поднялась и свесила ноги.
      — Ладно, приезжай! — обреченно выдохнула я и положила трубку.
 
      С тех пор как мы очнулись от сладких грез о зеркальных мирах за столиком ресторана, с ужасом осознавая неизбежность жизни в этом мире — прошел месяц.
      На следующий же день я уволилась с работы даже не сомневаясь, что выживу и без тех жалких грошей скудно отстегиваемых мне начальством. Выживу! Еще и потому, что ни на секунду меня не покидала железобетонная уверенность, что я здесь ненадолго. Я осела в своей однокомнатной квартирке, высовывая нос на заснеженную улицу только за продуктами до ближайшего ларька.
      Светлана, в отличие от меня, продолжала, как ни в чем не бывало жить. Ну, это если судить по ее редким телефонным звонкам. В гости с того вечера она ко мне не пришла ни разу, хотя несколько раз изъявляла желание о том по телефону. А я, чувствуя себя виноватой, не желала ее видеть, и каждый раз отнекивалась от визита, успешно изображая из себя заразно-больную. От нашего горе-археолога вообще не было ни слуху, ни духу. Как в воду канул.
      Я прошла на кухню. От нечаянного взмаха руки разлетелись белыми птицами альбомные листы с моими набросками. Коротко ругнувшись, я уселась на пол и попутно рассматривая, принялась их собирать. Я и раньше рисовала неплохо, но после возвращения оттуда, стала рисовать еще лучше. Будто чья-то рука выводила пики башен, две луны и строгий профиль…
      Блин! Да когда же закончится эта депрессия? С одной стороны я чувствовала, что моя жизнь теперь там, в отраженном мире, а иначе зачем? Зачем все это произошло со мной? А с другой стороны мне казалось, что я уже стопроцентный пациент местного дурдома на Владимировской….
      Я засунула рисунки в стол и зло смахнула одиноко ползущую по щеке слезу. Действительно, как же мне вернуться? С каждым днем я все больше чувствовала себя чужой этому миру, фактически живя во снах: сказочно прекрасных, волнующих и исчезающих с рассветом. И еще! У меня, непонятно как, начало получаться такое, о чем лучше вообще ничего не рассказывать. Точно запрут в психушку, доказывай потом что ты не Хоттабыч!
      Конечно, ничего членовредительского я не совершала, так, мелкие магические неожиданности. Например, три дня назад, вечером, когда во всем доме выключили свет я, не задумываясь, включила чайник, заставила воду закипеть, заварила чай, и только потом поняла, что произошло! Прищелкнув пальцами, зажгла светящийся шарик, просветивший мне почти час, пока электричество снова не дали.
      Вчера, меня заинтересовало что-то на крыше соседнего дома. Чтобы разглядеть, я, машинально пробормотав неожиданно всплывшее в мозгу непонятное слово, улучшила себе зрение. Зато потом долго не могла проморгаться, видя все так, будто на мои глаза надеты огромные линзы.
 
      От всех этих мыслей в груди больно кольнуло. Я машинально коснулась руками. Задрав майку, я посмотрела на уже ставший белым полумесяц шрама. Слева. Там где сердце.
      Казалось, что прошла вечность с того дня, когда я шагнула под зачарованный кинжал, спасая жизнь князя. Язык не поворачивался назвать его родным и привычным для меня именем, да и зачем?
      «Зачем вспоминать имена тех, кого я никогда не увижу, разве что во сне?» — обреченно шепнул рассудок.
      «Или увижу?» — взволнованно замерло сердце.
      Я снова смахнула непрошеную слезинку. Вот бы узнать как там? Велию уже наверно короновали! Эх, хоть бы одним глазком снова увидеть всех их, его…. Я вздохнула и вздрогнула от телефонного звонка. Покосилась на трубку, в надежде, что она заткнется, но нет, телефон настойчиво продолжал верещать, как молодая свинья под ножом. С неохотой подойдя, я сняла трубку.
      — Алло?
      — Таня?
      — Угу. Вы кто?
      — Это я, Степан!
      Я судорожно сглотнула.
      — Как ты узнал мой номер?
      — Это дело десятое! Тань, мне нужно с тобой поговорить, ты будешь сегодня вечером дома?
      Я ненадолго задумалась.
      Хочу ли я видеть этого неприятного мне человека? Хочу! Все-таки у нас были общие воспоминания, а вдруг он что-нибудь знает? Вдруг он что-нибудь знает о нем?
      — Да! Я буду! Я буду дома! Адрес сказать?
      Но Степан уже бросил трубку и мне в уши понеслись частые гудки. Пожав плечами, я отключила трубку и взглядом заставила ее переместиться на стол в прихожей. Плюхнувшись в единственное продавленное кресло, я, нащупав под боком пульт, машинально включила старенький телевизор. Интересно, зачем я ему понадобилась? А вечером должна еще и Светка прийти! Ой, не к добру все это… или к добру? Отбросив терзающие меня мысли, я прислушалась к телеведущей, строго рассказывающей последние новости.
      — На Заельцовском кладбище замечены случаи вандализма! Около двадцати могил оказались разрыты, тела пока не найдены. Секретные службы принимают все меры чтобы….
      Начинается! Не хочу видеть все это!
      Машинально щелкнув пальцами, выключила телевизор, перевела взгляд на пульт в другой руке и только покачала головой. Похоже, я начинаю привыкать к своим несколько странным способностям. Скоро мне и вставать не придется, достаточно будет только щелкнуть пальцами. Странно. Что со мной? Откуда все это? Хотя, с кем поведешься — от того и приплод!
      Я посмотрела на быстро темнеющее за окном небо, перевела взгляд на часы, показывающие около пяти вечера. Светка придет в лучшем случае ближе к семи. Закрыв глаза, я снова погрузилась в воспоминания.
      Вдруг в стекло балкона постучали. Опешив, я вытаращилась на силуэт за светлой шторой и с опаской, подойдя, резко отдернула ткань. С той стороны, прижавшись к двери, стоял Степан. Увидя меня, он растянул прилипшие к стеклу губы в улыбке. Если учитывать что я живу на пятом этаже, видеть его у себя на балконе, было более чем странно. Чувствуя себя несколько ненормально, я потянула дверь.
      Он ввалился в комнату и, отпихнув меня, начал судорожно закрывать все щеколды. Отстранившись, я вопросительно молчала, следя за ним. Да-а, ну у него и вид! Если бы я не знала его раньше, подумала бы что пригласила в гости бродягу: грязный и порванный пуховик дополняли такие же непонятного цвета джинсы с колоритными дырами на коленях. Венчали, всю эту коллекцию дворового дизайна, растоптанные, требующие немедленной кормежки сапоги. Под впалыми глазами пролегли черные тени, четко видимые даже сквозь толстые стекла треснувших очков. Вот бомж и бомж!
      Обернувшись, он виновато покосился на меня, вздохнул, и упал в мое кресло.
      — Дай воды!
      Я брезгливо поморщилась и, не отрывая от него глаз, щелкнула пальцами. В зал, заложив крутой вираж, влетел поднос с бутылкой минералки и стаканом.
      — Может еще остудить? — ехидно поинтересовалась я, едва поднос завис над ним.
      Ответом мне стал дикий взгляд.
      — А я думал, что один такой… — нервно кашлянув, он покрутил у виска.
      — Не один! — обреченно успокоила я.
      — Светлану видела?
      Я покачала головой.
      — Только слышала. Похоже, она одна из нас осталась в трезвом рассудке.
      Степан, кинув на меня тоскливый взгляд, с шумом выхлебал воду и поставил стакан на подлокотник.
      — Как жить-то, Тань? Как жить-то теперь? — он, взявшись за голову, покачался. — Я уволился из института! Не могу там работать. Неделю назад привезли две мумии. Оставили на изучение. А я не могу их вскрывать! Они живые! Рассказали мне все о себе: как звали, где жили. И попросили: «Отпусти нас! Похорони!». А как я их похороню? Меня же в дурку посадят, если узнают, на основании чего я их похоронил.
      Он задел локтем стакан, и тот, упав, со звоном разлетелся. Степан сморщил на меня виноватую физиономию. Я равнодушно махнула рукой — не о чем переживать, и стакан, собравшись по осколкам, вновь вспрыгнул на подлокотник. Оттуда я его на всякий случай убрала.
      Степан, глядя на меня, только в изумлении покачал головой.
      — Не могу привыкнуть к твоим новым способностям!
      — Я еще пока тоже! — кивнула я, и, посмотрев на Степана, бесцеремонно поинтересовалась. — Ну, а ко мне, зачем пришел?
      Степан замялся.
      — Ты понимаешь, я подумал, может, ты воспользуешься связями? Ну, вдруг тебе твой любовник снова поможет вернуться в тот мир? А? Я бы в нем и остался! — Степан, вопросительно взглянул на меня и вжался в спинку. — Эй-эй, ты чего?! Ай, мамочка!
      В кресле, в котором он только что сидел, дымился след от небольшой молнии, сорвавшейся с моих пальцев. Из-за спинки показалась проплешина Степана и испуганные глаза.
      — Ну и что я не то спросил-то? — проблеял он.
      Я, дунув на палец как на дуло пистолета, уставила его на Степана. Тот опять нырнул за кресло.
      — Ну и что я не так сказал-то?
      С царским видом, усевшись в кресло, я легонько шлепнула его по лысине.
      — Вылезай! Хватит пыль собирать. Я здесь уже месяц не убиралась.
      Степан выполз из-под кресла, нашел сломанный трехногий стул, поставил его напротив, уселся и, покачиваясь, с опаской посмотрел на меня.
      — Не люблю неверное изложение событий! — протянула я, с угрозой поглядывая на него. — Это я по поводу «любовника». С этим определением ты несколько поспешил.
      Степан, возведя очи к заросшему паутинами потолку, шумно выдохнул.
      — Я не знаю, чем вы там занимались, когда ночевали вместе, но после того как он сказал что отрубит мне ноги по шею, если я еще раз пристану к его женщине, я и вовсе понял что между вами все более чем серьезно!
      — А на счет того, чтобы воспользоваться связями и остаться в том мире, — не обращая внимания на его жалобные оправдания, процедила я, — так неужели ты думаешь, что я здесь, так сказать на курорте? Отдыхаю в этом гадюшнике без денег и планов на будущее вдалеке от любимого мужчины только потому, что мне это нравится?
      Смахнув злые слезы, я перевела взгляд на быстро темнеющее небо.
      Степан удрученно вздохнул, сочувствующе покивал и вдруг пристально уставился мне в глаза.
      — Что? — я скосила на него глаза.
      — Где у тебя зеркало? — вдруг поинтересовался он.
      Пожав плечами, я кивнула на стоявшее в коридоре трюмо.
      — Там.
      Степан быстро вышел и тут же вернулся, неся в руках маленькое круглое зеркальце. Сунув его мне под нос, он, встал позади.
      — Смотри! И еще ты будешь говорить, что между вами ничего не было?
      — Ты меня уже достал! Ну что там? — недовольно ворча, я заглянула в услужливо протянутое зеркало и онемела, увидев отражение своих глаз. Вернее, даже не своих. В зеркальном стекле я увидела вытянутые зрачки желто-зеленых глаз Велии. Гнев исчез. Я, не отрываясь, смотрела, как зрачки снова становятся маленькими черными точками, а яростный желтый цвет истаял.
      Это же надо! Я ни разу за весь прошедший месяц не посмотрелась в зеркало, и все эти неожиданные перемены стали для меня в новинку.
      За спиной настороженно сопел археолог. Я обернулась.
      — Что?
      — И как давно это с тобой?
      Плечи нервно дернулись.
      — Не знаю.
      Степан сочувствующе помолчал.
      — Ну, и что будем делать? Тебя с такими глазками запрут в «дурку» для особо опасных и будут там опыты ставить!
      Я снова пожала плечами и вдруг с надеждой спросила.
      — А он к тебе больше ни разу не являлся?
      Степан, разочарованно поджав губы, с сожалением покачал головой.
      — С тех пор как мы вернулись, ни разу!
      Я вздохнула. Опасаясь, что разревусь, встала с кресла, подошла к окну и заглянула в ночь.
      Скоро Новый год….
      Наступили самые короткие дни, наводя и без того бесконечную депрессию.
      — Степан, а…, - я не успела договорить, как темноту пронзила яркая вспышка, и тут же по ушам хлестнул женский визг.
      Степан в два прыжка очутился рядом, вглядываясь в темноту. Еще один женский крик вспугнул повисшую ненадолго тишину. Следом за ним эхом начали вторить и другие голоса. Снова что-то полыхнуло, уже недалеко от моего дома. Степан выскочил на балкон, а я, ухватив на кухне топорик, подбежала к двери и выскочила на площадку. Снизу кто-то, цокая каблуками, торопливо поднимался. Спрятав топор за спину, я заглянула в лестничный пролет. Этажом ниже мелькнула Светкина рыжая шубка. Вбежав на мой этаж, она молча, внесла меня в квартиру, и зашарила непослушными руками, закрывая на щеколду дверь.
      — Что случилось?
      — Ну, блин Танька, ты даешь! Неплохую себе разминку устроила! А не боишься, что в психушку заберут?
      — Ты это о чем? — жестко спросила я, отодвигаясь от брызжущей слюной подруги.
      — О чем? О чем?!! — она заглянула в дверной глазок, и, отскочив, толкнула меня к нему. — Об этом!
      Я протерла пальцем запотевший глазок и пристально вгляделась в лестничный сумрак. Вдруг тени на площадке пришли в движение, и я с изумленным отвращением уставилась в лицо гниющего трупа подошедшего к моей двери и вежливо в нее постучавшего.
      Светка скривилась и шепотом ругнулась. Отодвинув меня, вдруг, как ни в чем не бывало, спокойно поинтересовалась.
      — Кто там?
      — Нам хозяина! — прошамкали из-за двери.
      — Здесь такие не живут! — ответила Светка, захлопывая вторую дверь. — Хорошо, что додумалась поставить вторую дверь. Видишь — пригодилось!
      Не обращая внимания на тихое постукивание, она втолкнула меня в комнату.
      — Кто-нибудь может объяснить, что здесь происходит? — отмерев, угрожающе поинтересовалась я.
      — Я хотела тебя спросить о том же! Или может, ты так свою депрессию разгоняешь? — голос Светки каждую секунду готов был сорваться на крик.
      Тут до меня дошло.
      — Степан! Твою налево! — рыкнула я. — Ну-ка выходи гад паршивый! Признавайся, те трупаки на лестнице — твоя работа?
      Светка ошарашено уставилась на меня.
      — Степан? У тебя в гостях?
      Я отмахнулась.
      — Позвонил сегодня сразу же после тебя и напросился в гости. Вот я и позвала, сдуру! Просто, если честно, хотела узнать, вдруг он…
      — …что-нибудь знает о нем?
      Я молча кивнула и невесело усмехнулась.
      — Но он наоборот сам попросил меня воспользоваться связями, чтобы его переместить в тот мир!
      — Однако! — протянула Светка, зло, прищурив глазки. — А мы значит, тут загнивай?
      — Мне показалось, что ты не сильно расстроилась, оказавшись здесь? — спросила я и тут же пожалела об этом.
      Светка еще сильнее сузила глаза и ласково поинтересовалась.
      — А ты хоть на секунду задумалась о том, почему я, раньше всегда пропадавшая у тебя в гостях, не приходила к тебе уже целый месяц с того вечера как мы очнулись в ресторане? Нет? А я тебе скажу! Просто я боялась, что не выдержу, и шарахну тебя молнией, дорогая моя подруга! Потому что это из-за твоих выпендрежей мы снова здесь! Теперь, вместо того чтобы жить долго и счастливо в мире полным волшебства, рядом с красавцем мужчиной, я работаю в занюханной больнице по изъявлению местных психов! И вынуждена жить на мизерную зарплату, без планов и надежд на будущее и все это из-за тебя! Таня, можно я тебя придушу?
      Я согласно кивнула.
      — Души! А вдруг я после смерти вернусь в тот мир? Я и сама уже об этом думала. Только самой — трудно!
      Светка помолчав, поизучала меня настороженным взглядом и выдала диагноз.
      — Хреново! Твоя маниакальная депрессия уже не лечится!
      — Иди ты! — отмахнулась я, внимательно оглядывая комнату на предмет наличия в ней Степана. — Где он?
      — Кто?
      — Степан! — недовольно ответила я, заглядывая за кресло, — только что был здесь! Степа, выходи гад ползучий!
      Шторка шевельнулась как от ветра. Мы со Светкой переглянулись и, подойдя с разных сторон, отдернули.
      — Вот ты где!
      — Я не знаю, как это получилось. Я думал в этом мире ничего из того, что я умею, не работает. Ну и решил попробовать на местном кладбище.
      Меня осенило.
      — Так те раскопанные могилки мирных граждан — твоя работа?
      Степан покаянно кивнул.
      — Ага! Но они наотрез отказываются лезть обратно! Уже замучился от них по всему городу бегать.
      Небрежно отодвинув меня в сторону, к Степану подошла злая, как голодный крокодил, Светлана.
      — Так это значит, я сегодня от твоих экспериментов по двору кругами удирала, да?
      Степа, сжавшись в комок, закрылся от нее руками.
      — Не бойся, я тебе потом убью! А сейчас иди и усмири жмуриков. И так из-за тебя засветились, будь здоров! И вообще, Тань, тебе на время придется переехать ко мне, пока все не успокоится! А то мне некогда будет тебя в ментовке навещать!
      Я, неопределенно хмыкнув, кивнула и только открыла рот, чтобы ответить, как в дверь громко затарабанили и зазвонили.
      — Твою мать! — Светка, окончательно озверев, накинулась на Степана. — Да очнись же ты! Мы не в параллельном мире, где ожившие мертвецы скорее досадная необходимость чем сенсация. А здесь нам за такие эксперименты грозит пожизненное заключение в какой-нибудь секретной лаборатории. Быстро угомони своих подопытных! — грозно взглянув на погрустневшего Степана, она требовательно уставила палец на трясущуюся от ударов дверь.
      Он подошел, открыл первую дверь и заглянул в глазок. Несколько минут что-то бормотал, затем обернулся к нам и огорченно развел руками.
      — Они какие-то не такие, абсолютно не реагируют на те заклинания, которые срабатывали с мертвецами из того мира, — он обреченно махнул куда-то в сторону.
      — Светка что делать? — я подскочила к Светке, с опаской поглядывая на стонавшую под ударами дверь.
      — Блин так не хотелось в твоей пятиэтажке магию применять! Вдруг людей заденет? Тогда нам точно конец!
      Дверь угрожающе захрустела. Я сгребла за шиворот застывшего в ступоре Степана и, выдернув из-под падающей двери, шагнула с ним за спину подруги, в руках которой уже вертелся, брызгая огнем, яркий сгусток пламени.
      Железная дверь упала в коридор, сорвав с петель и вторую, деревянную. Все заволокло клубами пыли, а когда она рассеялась, мы увидели несколько сгорбленных фигур шагнувших в квартиру и храбро отступили в зал. Светка незаметным движением метнула в них огненный шар. Шарахнуло так, будто взорвалась граната. От взрыва разворотило стену коридора, увеличив его на метры соседской площади. Пять мертвецов разнесло в клочья, но незваные гости продолжали наступать.
      И тут у меня в голове сами собой начали всплывать гортанные незнакомые слова, строясь в заклинания. Не противясь, я позволила им просочиться в мой мир, творя жесткое колдовство. Светка, открыв рот, смотрела на меня, будто видя впервые. Дом содрогнулся до основания, жуткий грохот оглушил нас. Мертвецы стоявшие в коридоре заметно затормозили, оглядываясь на дверной проем, но оттуда так никто и не показался. Издавая утробные звуки, они решительно потопали на нас.
      Мы отступали до тех пор, пока не уперлись спинами в дверь балкона.
      — Наколдуй еще что-нибудь? — к Светке вернулся дар речи.
      — Не могу! — покачала я головой. — Выжата как пакетик чая!!
      Светка согласно кивнула.
      — Да, в этом мире трудно восстановиться!
      — Очень! — поддакнул Степан.
      Под окнами завыли сирены, извещая нас о вовремя прибывшей милиции и скорой помощи.
      — Открывай дверь! — рыкнула Светка.
      Степан судорожно щелкнул задвижками, и мы выпали на балкон.
      — Дверь с этой стороны не закрывается! Навались! — заверещал он, впившись руками в стекло. С той стороны через него на нас скалились полусгнившие черепа.
      — Таня, кольцо! — заорала мне в ухо Светка.
      — Что? — не поняла я.
      Светка сграбастала мою руку и сунула мне ее под нос.
      — Кольцо!!!
      Зомби все сильнее толкали дверь, а под нами было пятнадцать метров пустоты и дворовый каток. Я в изумлении вытаращилась на свою руку. Злосчастное кольцо-портал ярко светилось в вечернем полумраке.
      — Танька, портал! — снова заверещала мне в ухо Светка, вываливаясь с балкона.
      Я даже испугаться не успела. Дверь распахнулась. Степан, ухватив меня за талию, борцовским приемом перекинул через перила, и я, успев заметить тянущиеся ко мне гниющие руки, полетела в неизвестность.

      Солнечные лучи щекотали лицо. Где-то пели птицы и стрекотали кузнечики. Тихо шумел ветер. Я понежилась под теплыми солнечными лучами и, улыбнувшись, нехотя приоткрыла глаза. Высоко плескалось ярко-синее небо. Несколько мгновений я купалась в этой синеве, с наслаждением вдыхая напоенный ароматами цветов воздух, а потом захотелось есть. Решив, что пора познакомиться с тем местом, куда меня в очередной раз занесло, я села и огляделась.
      Вокруг, сколько хватало взгляда, раскинулось поле, заканчивающееся с одной стороны подножием гор, с другой стороны кромкой леса. Солнце медленно подбиралось к зениту и к голоду добавилась жажда.
      Ладно, раз я жива и здорова, нечего рассиживаться. Пора куда-нибудь выбираться!
      Я поднялась. Метрах в двух от меня что-то шевельнулось. Настороженно оглянувшись по сторонам, я прихватила лежавший рядом со мной булыжник, и осторожно подошла. Раздвинув траву, я уставилась на старые сапоги, в которые были заправлены грязные и рваные джинсы. Приготовив булыжник, легонько пнула сапог. Послышался всхрап и недовольное бормотание. Я пнула сапог сильнее.
      — Ну, блин, делать больше нечего что ли? Какой козел пинается? — послышался недовольный тенорок Степана. Он сел и потряс головой.
      — Это я, Степушка!
      Глаза Степана широко раскрылись.
      — Та-Таня?
      — Та-Таня! — подтвердила я. — Где Светка?
      Он покачал головой.
      — Не знаю, я только что проснулся! — он огляделся. — А где это мы?
      Настала моя очередь качать головой.
      — Точно не скажу! Судя по горам, где-то в Объединенных землях. Это приблизительное определение. Но самое главное, я надеюсь, что мы там куда стремились, а не в каком-нибудь левом мире.
      Степан молитвенно сложил руки.
      — Спасибо тебе, господи! Я дома!
      — Давай лучше поищем Светку. Она, наверняка, где-то рядом.

* * *

      Весь следующий час мы усиленно прочесывали поле и на два голоса звали ее по имени. Бесполезно! Не найдя ни малейшего намека на ее присутствие я остановилась и посмотрела на плетущегося позади Степана.
      — Что произошло на балконе?
      Тот только пожал плечами.
      — И сам не понял! Когда мертвяки начали открывать дверь, у тебя на руке вдруг ярко засветилось кольцо. Позади нас, сразу за балконом, заплескался портал, в который первой прыгнула Светлана. Следом, прихватив тебя, я сиганул за ней. И все….
      — Ясно! Все равно, если мы с тобой оказались рядом, то и Светка тоже должна быть где-то здесь.
      — Но не будем же мы обшаривать все поле? Оно вон какое, огромное! Может ее выкинуло где-нибудь в горах? Пойдем потихоньку. Людей поищем. Пошли!
      — Что-то я не припомню эти места.
      Степан покрутил головой.
      — Пошли к горам. Вдоль них пойдем, авось куда-нибудь выйдем.
      Я пожала плечами.
      — Пошли! Действительно, какая разница куда идти?
      В последний раз оглянувшись, мы зашагали к горам в высокой, путающей ноги траве.
      Через час я выдохлась, Степан вообще еле плелся. Археолог переместился сюда в пуховике и рваных дутых сапогах и теперь изнывал от жары. Спустя некоторое время, он, послушав моего совета, снял пуховик и теперь тащил его, закинув на спину. Разуться он отказался наотрез, и теперь в его сапогах уже булькало. Мое положение оказалось не лучше. Оказаться в чужом мире в домашнем халате и в тапочках на босу ногу — удовольствие еще то! В халате, конечно, было хорошо, прохладно, но тапки так и норовили слететь. Поэтому идти приходилось медленно, то и дело, поправляя их на ногах. Казалось, мы никогда не дойдем до манивших прохладой гор. Вдруг Степан, скинув наземь пуховик, грудой мусора рухнул сверху.
      — Пошли! Нечего отлынивать! — опустившись рядом с ним на корточки, я подергала его за рукав. — Нам до темноты еще надо найти ночлег. К тому же у нас ни денег, ни оружия, даже нормальной одежды и то нет.
      Степан тяжело вздохнул.
      — Нечего вздыхать! — решительно оборвала я его, поднимаясь. — Сам недавно кричал — «хочу в другой мир!» — вот он — другой мир! Пошли!
      Он только горько усмехнулся, поджал губы и, сделав брови домиком, скорбно приоткрыл глаза. Может, он и надеялся выпросить небольшой передых, но мне его немые жалобы были что слону — дробина. Я, словно борзая, взяв след, не хотела медлить ни секунды.
      — Ну, ты идешь? — нахмурилась я.
      — Вот водички бы попить! А то сил никаких нету! — простонал он.
      За последние часы, моя затраченная в бою энергия пополнилась и сейчас бурлила в каждой клеточке, наполняя опьяняющей мощью, поэтому просьбу Степана я выполнила с удивительной легкостью, просто представив и прищелкнув пальцами.
      У меня под ногами тут же материализовалась деревянная бадейка, поблескивающая вровень с краями водой. Степан, увидев такую роскошь, подбежал и пил, пока в ведре не осталась половина. Напившись, он, как пиявка отвалился и, упав рядом, блаженно раскинул руки.
      — Хоть бы спасибо сказал! — я заглянула в порядком опустевшее ведро. После археолога пить расхотелось. Попинав неподвижно лежавшего Степана носком тапочки, я пригрозила. — Вставай! Если ты сейчас не встанешь, я пойду одна, и тогда твоей судьбе не позавидуешь!
      Степан, перевернувшись на бок, подпер голову согнутой в локте рукой и ехидно сощурился.
      — Это еще почему? Я в этом мире тоже не последнее место занимал! Забыла? Так что не пропаду! Иди, если хочешь, а я пока отдохну, жару пережду. Если будешь медленно идти, так и быть, догоню!
      — Балбес! Вместе мы сила, а порознь…. Даже не советую. Я умею одно, ты другое. Вместе у нас все получится! Так что вставай! К тому же мы не знаем, что здесь произошло, пока мы в Н-ске отдыхали. Тем более нас только в Великограде и Винлейне знают, а в этой глуши какие-нибудь темные бесы из нас живо жаркое сделают!
      Степан скептически фыркнул и снова перевернулся на спину, небрежно бросив.
      — Когда-то ты не захотела быть со мной вместе, а я предлагал! Все вы бабы корыстные, только принцев вам подавай! Хочешь вместе идти — жди, пока я отдохну!
      — Эх, Степа, Степа! Дураком жил — дураком помрешь! Не забудь, я тебя предупредила! Да, и если встретишь Светку, передай — я пошла в Великоград!
      Ответом мне был лишь тоненький храп. Постояв еще немного, я плюнула и решительно зашагала к горам.

* * *

      Когда солнце закатными лучами позолотило вершины, я уже подходила к подножию гор. Гряда, поднимавшаяся передо мной, не была похожа на угрюмые Северные горы. Невысокие, рыжеватые скалы украшали редкие чахлые деревья.
      Подойдя ближе, я огляделась в надежде увидеть хоть какое-нибудь жилье. Не заметив ничего подходящего, пошла вдоль ущелья, внимательно озираясь. Вдруг метрах в восьми от земли я заметила темнеющий свод пещеры. Еще раз оглядевшись, и, не заметив ничего подозрительного, решительно полезла вверх.
      Поднявшись к пещере, я осторожно заглянула в темноту и нерешительно позвала.
      — Эй! Есть кто?
      Тишина была красноречивей любого ответа. Я решилась и тихо скользнула внутрь. Когда глаза привыкли к полумраку, с любопытством оглядела небольшую сухую пещерку. В углу стоял каменный очаг полный дров. Рядом лежало огниво. Осмелев, я, промучившись, кое-как подпалила сухие дрова, и с наслаждением усевшись рядом, вытянула гудящие ноги.
      Нда-а! Интересно, куда это меня опять занесло? Очень надеюсь, что отражением не ошиблась!
      Я посмотрела на руку. Кольцо портала исчезло.
      Весело! А если я попала в другой мир, как тогда мне выбираться? Хотя, что-то мне подсказывало, что я наконец-то вернулась домой.
      Обручальный перстень светился слабым призрачным сиянием. Дотронувшись до него губами, я почувствовала слабое покалывание и тепло идущее от него.
      Интересно, где сейчас Велия? Как бы мне до него поскорее добраться?
      Я вздохнула и оперевшись на каменную стену, под невеселые мысли незаметно задремала.
      Мне снилось будто я в чуть освещенном громадном зале. Слышался гул голосов. Вдруг из скрытого плотной тканью зева пещеры, вышел высокий, закутанный в белый балахон, мужчина. Пройдя в центр абсолютно круглой каменной площадки, он остановился у небольшого возвышения и начал монотонным, чуть хрипловатым голосом читать гортанные слова. И словно от этих слов, по кругу арены пробежали языки пламени, красными бликами раскрашивая темные своды зала. Тут же на площадку шагнули две кряжистые фигуры, закутанные в такие же белые плащи. Подойдя, один из них рывком сдернул со стоявшего балахон, оставив того в белых, облегающих, коротких до колен штанах. По обнаженной спине мужчины рассыпались, блестя лунным серебром волосы.
      — Я жертвую.
      — Я принимаю жертву.
      Чей-то рык заглушил голос стоявшего в круге.
      — Жертвуешь ли ты своей свободой, именем и лицом?
      — Да. Жертвую!
      Тут в руках у одного из низкорослых, молнией сверкнул короткий меч, взлетевший в замахе над головой не шелохнувшегося мужчины. Я с ужасом смотрела, как лезвие секунда за секундой приближается к шее застывшего изваянием человека.
      — Велия не-е-ет!
      Лезвие чиркнуло стоявшего по длинным волосам, обрезая их до плеч. Секундой позже человек обернулся, и последнее что я увидела, были широко распахнутые, изумленные глаза мага.
      Захлебнувшись собственным криком, я с минуту таращилась на льющуюся в пещеру ночь. Сердце колотилось в горле заячьим хвостом.
      Нет, больше спать не буду!
      Казалось бы задремала на секунду, но вместо вечерних сумерек мое пристанище окружила ночь. На неровном полу лежала серебристая арка лунного света. Подойдя к выходу, я выглянула из пещеры, залюбовавшись на восходящий, огромный шар синей луны. Зеленая была уже в зените, освещая поле, казавшееся в ее свете огромным, заросшим тиной озером.
      Последние сомнения, касательно моего пребывания, растаяли как дым. Успокоившись, я уселась к очагу, и снова посмотрела на обручальный перстень.
      Что мог означать этот сон, похожий на реальность? Казалось что там, во сне, Велия меня услышал и увидел! Еще мне показалось, что он стал другим. Старше, что ли?
      Интересно, где он сейчас? А вдруг он меня забыл? Целый месяц не звонил, ни писал, порталы, как грозился, не открывал. Бросил, блин! Во сне, правда, снится, но проку мне от этих снов?
      Решив пока не ломать над этим голову, я подкинула в очаг еще пару бревнышек. Как там говорила Луанна, сестра Велии? «Ваши судьбы завязаны друг на друге!» — вот и будем ждать, когда наши ниточки пересекутся. Всевидящий ведь не зря занимает свое место в этом мире, знает, зачем я здесь, вот глядишь все и образует.
      Посидев рядом с потрескивающим костром, я вынуждаемая зверским голодом, решила наколдовать себе еду. Так, надо вспомнить, что говорил мой муж. Если превратить жука в куриную ножку, после, он снова станет жуком? Бр-р! Что-то не хочется! Да и жуков тут нет!
      Решив колдовать как умею, для верности зажмурилась и поводила руками над небольшим поленом, пытаясь представить себе булку хлеба. Мгновение спустя, решила, что, пожалуй — хватит. Открыв глаза, я в изумлении уставилась на большой батон. Слегка повеселев, попыталась отломить кусочек, но вынуждена была признать, что это оказался очень черствый хлеб. Тогда я решила его погрызть.
      Хрусть!
      Я с сожалением выплюнула кусочек зуба. Блин! Да что я такое наколдовала-то?
      Стараясь успокоить голодное рычание желудка, я развернула каменную сдобу и снова осторожно погрызла.
      Раздался смех.
      — Ну, ты и оголодала! Уже бревна грызешь!
      Не вынимая изо рта булку, я подняла взгляд на широкоплечую коренастую фигуру, чернеющую на фоне освещенного лунами входа.
      — Фы фо?
      — А тебя не учили, что разговаривать с набитым ртом — некрасиво? Выплюнь дровину и говори!?
      Хлеб во рту стал слегка отдавать сосновыми опилками. Я, с сожалением выплюнув с трудом отгрызенный кусок, грозно посмотрела на незнакомца.
      — Ну и че надо?
      Мужчина молча шагнул в пещеру. Не церемонясь, подкинул в прогоревший очаг немного дров, включая и мою наколдованную булку. Расстелив неподалеку от меня небольшую, светлую тряпицу, он, уселся, и начал доставать из заплечного мешка: хлеб, ароматное жареное мясо и пару зеленых пучков растения, очень похожего на лук. Когда все оказалось разложенным, он жестом пригласил присоединяться.
      Костер помаленьку разгорелся, и я с любопытством стала разглядывать незнакомца. С точностью до ста процентов я бы сказала, что передо мной — молодой гном. По нашим меркам лет двадцати, не больше.
      Ростом чуть ниже меня. Кудрявые до плеч каштановые волосы, падающая на лоб короткая челка, глубоко посаженные глаза, аккуратный нос, подбородок с ямочкой.
      Симпатичный.
      Широченные плечи затянуты в поношенную, но целую темно-коричневую кожаную куртку, на поясе — внушительных размеров тесак, черные штаны заправлены в короткие тупоносые сапоги.
      Не менее заинтересованно рассматривая меня черными угольками глаз, он растянул пухлые губы, спрятанные в редкой каштановой бородке в дружелюбную улыбку, и пробасил.
      — Крендин.
      Поставив у стены топор, он вежливо протянул мне лапу.
      — Крендин Бухалин.
      Я подавилась смехом. Закашлялась. Он удивленно на меня покосился.
      — Вот говорил же, бревна жевать нельзя! Видишь, подавилась! Давай стукну? — он с готовностью сжал свою лапу в кулак и вопросительно заглянул в глаза.
      Прокашлявшись, я отдышалась и покачала головой.
      — Нет, спасибо! Все уже прошло!
      — Ну, тогда налегай на мою еду! Все полезней, чем чурбачок глодать!
      — Это был хлеб! — обиженно буркнула я.
      Крендин сочувствующе покивал.
      — Вот… и галлюцинации уже от голода начались, — и умиленно глядя, как я наворачиваю его припасы, спросил, решив продолжить знакомство. — Ты откуда? Как тебя сюда занесло? Здесь вроде и селений никаких нету. Только в трех днях пути отсюда на северо-запад — Златогорье, а если идти через лес, то выйдешь к Великограду, но, — гном поморщился, — идти, туда не советую!
      — Почему? — я чуть снова не подавилась. С силой, продавив в себя застрявший в глотке хлеб, выжидательно посмотрела на гнома.
      — Ты, видать, издалека, если не знаешь последних новостей из Великограда. Новый правитель там такую жизнь устроил, закачаешься! Все герои последней битвы изгнаны, вернее уехали сами. На границах ввели принудительные проверки и пошлины. А еще издали новый свод законов. Там полукровки вообще людьми не считаются. Все или в рабстве, или на плахе! Так-то! Так что, если не хочешь беды, то тебе туда никак нельзя соваться!
      Гном отрезал кинжалом кусок мяса, наколол и с жадностью вгрызся.
      — Ты ешь! Чего зенки-то выпучила? — прочавкал он, вытирая кулаком с бороды сок.
      Я, с огромным усилием опустив взгляд, заставила себя закрыть челюсть.
      Ни фига себе — попала! Отчего это у Велии так крыша-то поехала? Это ж надо, за месяц — такие перемены!
      — Так прошел месяц, вернее почти три с той битвы? — вслух озвучила я мысли. — Когда же это он успел?
      Гном в изумлении перестал жевать.
      — Чего три? С какой битвы?
      — Ну, когда с тенями воевали?
      Гном кинул на меня подозрительный взгляд.
      — Правда блаженная что ли? Какой месяц? Уже тридцать с лишним лет миновало! Как сейчас помню, как мы под предводительством нашего генерала Лендина Плюгалина вылазки делали! Ну, это перед тем, как принц Велиандр надрал хвост тому белобрысому выскочке!
      Помолчав, я осторожно поинтересовалась.
      — А когда его короновали?
      Крендин скосил на меня непонимающий взгляд.
      — Кого?
      — Велию, конечно! — если честно я уже пожалела, что завела разговор на эту тему. Какой-то странный попался собеседник.
      — Велиандра? — гном обрадовался возможности наговориться всласть, выдав дремучей девице не первой свежести новости. — Не, тут такая история вышла, слушай! Велиандр влюбился в одну из призванных. В какую, точно не скажу — я их вблизи не видел. Ну, та, вроде, которая воином была! В битве ее сильно ранило, а он ее выходил! Взаправду!
      Гном чуть не перекрестился в доказательство своих слов.
      — Ну вот! — продолжил он. — Предложил он ей руку и сердце, а когда они уже обручились, Великие возьми, да пропади! Просто исчезли и все! Велиандр от горя короноваться наотрез отказался! Говорит, пока не верну свою половинку, корона мне не нужна. Оставил Баргу наместником, а сам заперся в Винлейне с отцом. Пытался, видать, избранницу вернуть, а потом через некоторое время и он исчез! С тех пор его, вот уже тридцать лет никто и не видел!
      — А сейчас на троне Барга?
      — Он! — кивнул гном. — Худшего правителя еще поискать.
      — Так это Барга навел все эти порядки? — я изумленно распахнула глаза.
      Гном, кинув на меня быстрый взгляд, пожал плечами.
      — Он, а кто же еще? Хотя по правде, сдается мне, что он ничего там не решает! Похоже, правит за него его Оракул! Так то, девушка!
      Гном опять принялся за еду.
      Выходит, пока нас не было, в этом мире прошло тридцать лет? Велия пропал? И что мне со всем этим делать?
      Утонув в омуте невеселых мыслей, я невидяще смотрела на смачно жующего гнома.
      Когда на импровизированном столе почти ничего не осталось, он, рыгнув, поднял на меня глаза, и как ни в чем не бывало, спросил.
      — Так куда ты путь держишь?
      Его вопрос я услышала со второго раза, настолько меня захватил поток воспоминаний.
      — Я? Я…, я потерялась! Вот сижу и думаю, куда теперь идти!
      — Ха, вот это классно! Пойдем со мной? Я иду в Златогорье устраиваться на работу! Да и девушки у меня уже давно не было. Какие в шахтах девушки? Соглашайся! — гном сально подмигнул. — Одену, обую, еда будет, крыша над головой! Да и мне больше нравятся человеческие девицы. Гномихи — они низенькие, пухлые, нечета тебе!
      Крендин подвинувшись, приобнял меня за талию.
      — Так как? Пойдем?
      Демонстративно убрав руку, я посмотрела ему прямо в глаза.
      — Я конечно благодарна тебе, крендель, за еду и новости, но извини! Не нашелся еще тот мужик, на которого я бы захотела променять мужа! Так что, забудь!
      Гном, смерив меня ошалелым взглядом, рассмеялся.
      — Да ладно тебе выдумывать! Какой у тебя муж-то? Ты посмотри на себя — голь перекатная! Поди, дорожной была, а все туда же — жених! Ха-ха-ха! Да кто ж тебя замуж-то возьмет? Полукровки — они ж для всех, как чумные!
      Гном настойчиво снова повесил на плечо свою лапу. Нет, ну это мне уже совсем не нравится! Вскочив, я ухватила стоявший у стены топор. Блин, тяжелый!
      — Ладно, девка дурить-то! Не хочешь, так и не надо. У меня своя дорога, у тебя своя. Только сядь и топор поставь. Я ж не насильник. Так, в поиске. Вдвоем-то веселее и легче!
      В ответ я крутанула тесак так, что он с гудением очертил вокруг меня полусферу. Со свистом, вогнав топор в пол точнехонько у него между ног, я невинно улыбнулась и, полюбовавшись на его побледневшее лицо, разочарованно вздохнула.
      — Ой! Промахнулась! Вот что бывает, когда тридцать лет не тренируешься! — оставив Крендина в предобморочном состоянии смотреть на свой тесак, я села у очага, привалившись спиной к стене, и задумалась.
      Через некоторое время гном ожил. С кряхтением переполз через топор, подозрительно оглядел целые штаны и забросал меня вопросами.
      — Ни чего себе! Где тебя так с оружием обращаться научили? И кто? Топор-то не лёгенький! Эй, а ты кто? Как зовут-то? — он уселся передо мной на корточки, глядя во все глаза.
      С неохотой, подняв на него взгляд, я небрежно поинтересовалась.
      — Воительниц не видел?
      — Никогда! — восхитился он. — А…
      — Научил меня твой генерал Лендин, к слову сказать, мой давний друг, — предупредила я его следующий вопрос. — Кстати, Ларинтен сейчас с ним?
      Восторженность на лице Крендина сменилась удивлением.
      — Да куда он от него. Вместе живут! — гном, вдруг смутившись, добавил. — В смысле Лендин Плюгалин не смог остаться без своего друга и приютил того в Златогорье. Они туда почти сразу как Велиандр пропал, перебрались.
      Я прищурила на него один глаз.
      — Так значит, ты в Златогорье сейчас идешь? — Гном кивнул. — Ну, так я тогда с тобой!
      Крендин повеселел.
      — Вот так бы с самого начала! Я ж тебе сразу и предложил со мной пойти.
      — Я к тебе в попутчицы прошусь, а не в любовницы! — осадила я его, и уточнила. — Еще раз полезешь, вот тебе крест — не промахнусь!
      Гном на корточках переполз на два шага назад и печально вздохнул.
      — Ну и ладно! Вдвоем все равно веселее, а еще и теплее было бы! Так-то вот, девушка!
      — Ну, когда выходим? — будто не слыша его стенаний, я посмотрела на светлеющий видимый из пещеры кусочек неба.
      Гном, проследив за моим взглядом, обернулся и досадливо поморщился.
      — О, уже рассвет! А я отдохнуть хотел!
      Я пожала плечами.
      — Так отдыхай! Все равно еще рано.
      Крендин перебрался поближе к очагу, растянулся и сонно на меня покосившись, попросил.
      — Ты тогда посторожи? Ладно? И топор заодно вытащи! — и тут же захрапел.
      Я только улыбнулась. Во сне он напоминал пацана лет семнадцати, не больше, который изо всех сил старался казаться взрослым.
      Подойдя к топору, я, раскачав, выдернула его и, усевшись, положила рядом с собой. Пещеру неумолимо заливал светом новый день. Пора вопросов и сомнений закончилась.
      Пора показать этому миру кузькину мать!
      С такими жизнеутверждающими мыслями я уснула. Тихо, без сновидений, будто умерла.

* * *

      — Эй, девушка! Де-вуш-ка! — меня бесцеремонно затрясли. Я нехотя открыла глаза и во весь рот зевнула. Передо мной стоял мой новый знакомый.
      — Что случилось?
      — Да в принципе ничего, только ежели идти, так пойдем, — хмыкнул он.
      Я села, потерла кулаками глаза, пощурилась на яркий солнечный свет, освещающий пещеру, и перевела взгляд на терпеливо стоявшего рядом со мной гнома.
      — Пошли!
      С неохотой поднялась, одернула халат, натянула потуже тапочки и кивнула Крендину.
      — Я готова!
      Тот разочарованно оглядел меня с ног до головы и скептически хмыкнув, покачал головой.
      — Если ты так пойдешь по тракту, то у тебя есть все шансы не дойти. А так же и у меня, если я буду тебя защищать! И вообще удивительно как ты добралась сюда, и с тобой ничего не случилось?
      — Что ты предлагаешь?
      Гном, вздохнув сел, и стал развязывать мешок. Выудив оттуда что-то завернутое в серую холщевую ткань, бросил мне.
      — На вот, надевай.
      Озадаченно повертев тюк, я стала его развязывать.
      — Что это?
      Крендин вдруг смутился.
      — Да это мне мать засунула. Говорит — порядочный гном должен быть хорошо и прилично одет, иначе на работу не возьмут! Нет, ну не чушь ли? Но ее не переспоришь, пришлось взять. Вот видишь, пригодилось!
      Я, развернув, уставилась на очень лохматый серый свитер и темно-коричневые бриджи. Еще я обнаружила войлочную шляпу, с длинными полями напомнившую мне ту, с которой у нас ходят в баню.
      — А тебе эти вещи не нужны? — я посмотрела на гнома, но тот лишь решительно помотал головой.
      — Не-а! Я такое не ношу! Мне моя куртка и кожаные штаны милее. Это еще хорошо, что она не положила полосатые гольфы до колен. Ужас!
      Я еще раз перебрала одежду, и решительно развернув нахально пялящегося на меня гнома, быстро переоделась.
      Хм. В принципе ничего! Только свитер на мне слегка болтался и штаны до колен.
      — А обувь есть?
      Гном нахмурился.
      — Вот с этим труднее, но мы что-нибудь придумаем!
      Я покружилась по пещере, пытаясь себя разглядеть.
      — Пойдет, — одобрил Крендин. — Нам бы до города только добраться, а потом мы тебе хорошую одежду достанем! Кстати! Надень шляпу, чтоб глаза скрыть.
      Я недоуменно посмотрела на него.
      — А при чем тут мои глаза?
      Крендин пожал плечами.
      — В принципе не причем! В Златогорье нормально относятся ко всем полукровкам и к эльфийским в том числе. Но пока мы туда дойдем… Короче, везде дураков хватает! Понимаешь о чем я?
      Я, удивленно на него покосившись, только качнула головой.
      — Нет! Не понимаю!
      Теперь настала очередь Крендина озадаченно на меня смотреть.
      — Ну… ты же полукровка?
      — Я?! — от моего неподдельного изумления гном попятился.
      — Глаза!
      — Что глаза?
      — У тебя глаза полукровки. Зеленые, а когда в гневе или волнуешься, зрачки вытягиваются как у зверя!
      Некоторое время я ошалело моргала на гнома но, припомнив эту странность, замеченную еще Степаном, задумалась.
      Вообще-то с кровью текущей во мне все было нормально. Или не все? Когда-то Светка сказала, что, проведя обряд «Разделения жизни» Велия поделился со мной своей кровью, плотью и судьбой. Может быть, из-за этого у меня изменились глаза? Если во мне течет хоть капля его крови, значит, я на самом деле стала полукровкой?
      — Но я не полукровка! — но Крендин только раздраженно меня перебил.
      — Угу! Конечно! А я не гном, так, только прикидываюсь!
      Я махнула рукой.
      — Долго объяснять, — без пререканий нацепив шляпу, повернулась к нему. — Так лучше?
      — Хм, вполне! — одобрил он. — Ну, тогда пошли? Как кстати тебя звать-то?
      — Тайна.
      Тот кинул на меня внимательный взгляд и, поморщив лоб, выдал.
      — Странное имя и какое-то знакомое?
      — Бывает! — отмахнулась я, быстрым шагом покидая пещеру. — Не обращай внимания!

* * *

      Весь этот день мы шли вдоль подножия гор на северо-запад, все дальше и дальше удаляясь от Великограда и возможности хоть что-либо узнать о Велии. Но, раз уж все так сложилось, надо дойти до Златогорья, отыскать Лендина с Ларинтеном, (уж они-то наверняка подскажут, где мой блудный муж) а там, посмотрим!
      Идти с Крендиным было легко и спокойно. Двое встретившихся по дороге гнома, очень внимательно нас оглядели, но подойти не решились. Шкафоподобная фигура Крендина с огромным топором на поясе не внушала доверия.
      Пару раз мы останавливались отдохнуть и напиться, а потом упрямо шагали дальше. Солнце резво бежало к закату, когда Крендин вдруг остановился. Я уже порядком выдохлась и уныло плелась сзади, ощущая себя верблюдом в его теплом лохматом свитере.
      — Ну? — подойдя, я заглянула ему в глаза.
      — Баранки гну! Теперь чтобы в город попасть, нужно в горы свернуть. Аккурат через два дня туда и дотопаем!
      — Ну, сворачивай, раз нужно! Я не отстану!
      Крендин так выразительно посмотрел на мои тапочки на босу ногу, что я покраснела.
      — Ты уверена, что не отстанешь?
      Я пожала плечами.
      — Ну, дойдем через три дня! Какая разница?
      Крендин нахмурился и покачал головой.
      — Не получится! На третий день объявлен праздник Оракула. Будет магическое представление, жертвоприношение и пророчество!
      Удивленно поморгав на гнома, я презрительно фыркнула.
      — Ну и что? Ты что, веришь во всю эту чушь? Я тебе знаешь, сколько всего напредсказываю, только успевай, записывай!
      Крендин сплюнул в пыль. (Наверно уже и не рад, что со мной связался).
      — Понимаешь, э-э-э Тайна! На любом празднике в Златогорье нанимают на работу народ. Можно неплохо устроиться, но для этого нужно там быть! Мне плевать на пророчества, но я должен успеть к началу праздника. Мне нужна работа, понимаешь? Но с другой стороны я пообещал, не бросать тебя одну! Так что дойдем! Не дрейфь!
      От такой заботы я чуть не прослезилась.
      — Ты чудесный друг, Крендин. Я тебя не подведу! Только подожди секундочку.
      Я сняла тапки, представила легкие остроносые сапоги наемника, на вроде тех которые носила и слегка поводила над ними руками.
      — Крекс, пекс, фекс!
      — Чего-чего? — раздался над ухом испуганный голос гнома, — ты это, того, колдуешь что ль?
      Я, в полной уверенности, что все мое колдовство испортил этот любопытный гном, разочарованно открыла глаза, и мой взгляд упал на новенькие, черные сапоги.
      — Йес! — я, сжав кулак, резко согнула руку в локте. — Получилось, Крендин!
      Я на секунду повисла на шее у изумленного гнома и снова вернулась к сапогам.
      — Как ты это сделала? — Крендин подозрительно посматривал на меня.
      — Ловкость рук и никакого вранья! Все очень просто! Магия! Как говорил мой муж: «Хочешь — будет, надо только поверить в реальность того, кого хочешь!»
      — Хорошие слова! — одобрил гном. — А как говоришь, зовут-то твоего мужа?
      Не отвечая, я лишь махнула рукой, с хрустом натягивая сапоги.
      — Ну, как? Не жмет? — полюбопытствовал он, понимая, что ответа сейчас от меня не дождется.
      Я встала, походила.
      — Нет, Крендин! Думаю, мы будем в твоем городе даже раньше!
      Гном повеселел.
      — Ну, тогда поторопимся, пока светло! До темноты нужно добраться до одной пещерки там и заночуем.
      — А ночью, мы не можем идти?
      — По горам? — Крендин скептически поднял бровь. — А пропасти, а горные гоблюки, да и великан какой может попасться. Нет! Поверь, даже очень хорошая работа не стоит того, чтобы рисковать из-за нее жизнью.
      Повернувшись у очередной расселины, он, быстро перескакивая с камня на камень начал подниматься вверх. Я последовала его примеру, радуясь, что эти горы достаточно пологи. Крендин время от времени оборачивался, и, видя меня неподалеку, уверенно продолжал подниматься. Спустя час солнце упало за изломы скал. Сумерки быстро сменились залившими все вокруг чернилами ночи. Втащив меня на ровную площадку, Крендин показал пальцем на провал пещеры, виднеющийся чуть выше на фоне серой скалы.
      — Еще чуть-чуть и дойдем. Жаль, что жрать нечего, но у меня есть бутылочка эля! Так что…. - гном многозначительно похлопал себя по мешку и направился к нашему ночлегу.
      — Погоди! — обеспокоено окликнула я его. — А вдруг там кто-нибудь есть?
      Крендин обернулся.
      — Если и есть, то они ничего нам не сделают.
      — А почему ты так в этом уверен?
      — Это гостиничные пещеры по пути из Алмаззанна в Златогорье. Они зачарованны и впускают только гномов и дружественно настроенные расы. По дороге в другие города они тоже встречаются.
      — А другие города это, какие? — меня вдруг заинтересовала география.
      Крендин задумался.
      — Всех не назову, но вот, например, на северо-востоке, почти на границе с землями драконов, стоит город Рубаин, в конце гряды есть маленький городишко Яхонттан. — Гном вдруг хихикнул и пустился в воспоминания. — У меня там приятель живет. Так вот мы с ним на прошлый Листопень так повеселились!
      — А Листопень — это что? — перебила я его.
      — Это праздник после сбора урожая, назван в честь первого месяца осени, — пояснил гном, с любопытством на меня посмотрев. — А ты что, не знаешь?
      — А у вас зима бывает? — не подумав, брякнула я.
      Гном с еще большим интересом уставился на меня.
      — У кого это у нас?
      — Ну-у, — неопределенно промычала я. Вот блин, угораздило опять так не вовремя начать расспросы! — У вас в Алмаззанне. Я так понимаю ты оттуда?
      Гном, фыркнув, махнул рукой.
      — Да там всю жизнь зима. На вершинах почти всегда снег, как в Северных горах.
      — А-а! — многозначительно протянула я, решительно не замечая вопросительные взгляды гнома.
      — А ты сама откуда?
      — Я? А-а, ну-у… этот, город… как его? Далеко-далеко на юге!
      — Ты не знаешь названия своего города? — фыркнул гном.
      — Маленькая совсем была, когда оттуда уехала, вот и забыла!
      Гном недоверчиво хмыкнул.
      — Ох, что-то ты мне девушка не договариваешь! Ладно, пошли к пещере. Че в потемках лясы-то точить? Там и поговорим.
      Я обрадовано кивнула. Чудненько! Будем надеяться, что он напьется эля и уснет! Не хочется мне посвящать первого встречного в свою биографию.

* * *

      Подъем оказался достаточно легким. Мы словно по ступеням взобрались к небольшой ровной площадке у чернеющего зева. Гном, дождавшись меня, первым исчез в темноте пещеры. Помявшись на пороге, я шагнула следом.
      Обступившая меня темнота была абсолютной. Где-то в стороне и словно внизу пыхтел гном. Ощущение полной слепоты обездвиживало, вселяя в сердце неуверенность и какую-то апатию. Недолго думая я прищелкнула пальцами, и под потолком закачался маленький шарик, ярким светом резанувший по глазам. Проморгавшись, я огляделась.
      Пещерка была небольшая, уютная с немного покатым полом. У дальней стены радовал глаз сложенный из камней очаг полный дров, а у стены кучей была свалено свежее сено. Внизу, метрах в трех от меня, Крендин потрошил рюкзак на предмет огнива.
      Гном подслеповато покосился на парящий в воздухе шарик, подошел к очагу и, усевшись на корточки, стал разжигать огонь. Когда поленья весело занялись, мы упали на сено, с наслаждением вытянув гудящие ноги.
      — Господи! Как мало нужно для счастья в этой жизни! — простонала я, снимая наколдованные сапоги.
      — Угу! — поддакнул гном. — Еще бы чего-нибудь съесть!
      Я погрустнела.
      — Да, не отказалась бы, но извини, ты и сам видел, как я колдую! Хочешь хлеба с привкусом сена? Но утром за последствия не ручаюсь.
      Гном отрицательно помотал головой.
      — Скорее нет, чем да! Кстати, у меня же есть эль! — и полез в мешок.
      — Да, ты уже говорил! — Я мрачно покосилась на него. Надеюсь он не буйный.
      Меж тем Крендин нащупав, с радостным видом выудил из мешка внушительную пузатую, примерно литра на три, темную бутыль.
      — Ты будешь?
      Я пожала плечами.
      — Может потом?
      — Ну, как хочешь, — он, вытащив зубами пробку, надолго присосался к пойлу.
      Выдув половину, он рыгнул, вытер губы тыльной стороной ладони, и снова протянул мне бутылку.
      — На! Хоть голод заглушит.
      Я, с сомнением оглядев плещущуюся жидкость, брезгливо качнула головой.
      — Веришь, что-то не хочется!
      Гном, обиженно дернув плечом, снова приложился к бутылке. Отпив еще с пол-литра, он с наслажденьем выдохнул, поставил изрядно опустевшую бутыль рядом, заткнул пробкой и исподлобья уставился на меня.
      — Что? — я почувствовала себя довольно неуютно под его пристальным взглядом.
      — Ну и когда ты мне все расскажешь?
      — Что — все? — самое лучшее в такой ситуации прикинуться идиоткой. — Я тебе вроде бы все рассказала.
      Гном не сводя с меня глаз, качнул головой.
      — Кто ты такая, Тайна?
      Раздраженно дернув плечом, я опустила глаза.
      — Какая разница? Для тебя я всего лишь попутчица и только. Доведешь меня до Златогорья и прости, прощай!
      — Угу! — гном наконец-то отвел глаза, бревнышком пошевелил дрова и недовольно буркнул. — Только почему-то весь этот день меня мучает чувство, что я тебе должен помогать. Не объяснишь, почему?
      — Ну-у-у… — задумалась я. — Может у тебя высокие жизненные принципы? Может, ты помогаешь всем голым и босым девушкам?
      — Ха! Да на кой мне нужны такие заботы? С другими голыми и босыми девушками я бы уже давно все выяснил. И жизненные принципы у меня сводятся к одному. Да — да, нет — нет, и разошлись пути дорожки, а с тобой, я ношусь как с золотым самородком!
      Нет, в принципе паренек не глупый, но раскрываться перед ним я пока не хотела. Мало ли? Желая отбить у него на сегодня охоту продолжать этот разговор, я, скорчив брезгливую физиономию, нагло начала.
      — Фу-у! Ты, как и все мужики думаешь только одним местом! Видать надоели гномьи тетки, вот и строишь передо мной воплощенную заботу! А в принципе, ты не сильно ошибся! Я самородок и есть, а на счет помощи… — я многозначительно помолчала, — так топор между ног я думаю веское побуждение к полезным действиям! Ты, крендель, меня просто боишься!
      Я с вызовом посмотрела ему в глаза. Он ответил мне долгим, заставляющим стыдливо опустить глаза в пол, взглядом и решительно качнул головой.
      — Крендин! — поправил он и пояснил. — Я тебя не боюсь, я тобою восхищаюсь, а это разные побудительные чувства. Но ничто мне не помешает утром уйти, оставив тебя здесь одну.
      — Но ты ведь не уйдешь? — заволновалась я.
      — Не уйду! — согласился гном и опять приложился к бутылке. Затем бережно поставил ее рядом и попросил. — Ну, расскажи хоть что-нибудь более похожее на правду?
      Вздохнув, я посмотрела на огонь.
      — Да нечего рассказывать! Все очень просто. Я действительно потерялась. А иду в город гномов, чтобы найти там Лендина и попросить его помочь мне кое-кого найти. Вот и все!
      Гном кашлянул.
      — Ну да! Тут ты права, кое-кого найти бы не помешало! Без кое-кого скоро война начнется или может еще чего похуже!
      Я с подозрением покосилась на него.
      — О чем это ты?
      Крендин не отвечая, снова приложился к элю. Здорово опустошив бутылку, поднял на меня усталый взгляд.
      — С возвращением, Великая!
      Я опешила.
      — Так… так ты все знал?!
      — Догадался, — буркнул гном, — особенно по твоим талантам и некоторым словам. Вначале думал ты — Светлая, а потом гляжу — не, вроде не та! Да еще твои глаза. И то, что ты все о прошлом спрашивала. Правда, не знал, что Велиандр тебя магии обучил.
      — Сама не знала! — вздохнула я.
      Вот блин! Конспиратор из меня еще тот! Даже этот парниш понял, кто есть кто!
      — Да ладно! Магия — штука нужная, в хозяйстве сгодится. Не трусь, прорвемся! — гном, уже изрядно опьянев, выпалил мне эту ободряющую ахинею и, опустошив бутылку, сонно попросил. — Ты, ежели спать не хочешь, посторожи пока, а как захочешь — толкни, я тебя сменю!
      Улыбнувшись, он свернулся калачиком у очага, и, засунув под щеку ладони, раскатисто захрапел. Я очнулась от тяжких мыслей. Немного посидев, подошла к выходу, вдохнув полной грудью свежий горный воздух.
      Легкая прохлада волной ткнулась в босые ноги. Чуть зазнобило, но мне не хотелось в душную жару нашего временного пристанища. Привалившись к стене, я уселась у входа, настороженно прислушиваясь к звукам гор. Небо заволокли тучи, и от того стало еще темнее. Позволив затянуть себя трясине воспоминаний, я не заметно задремала.

* * *

      Меня разбудил выстрел грома. Полыхнувшая молния на мгновение осветила изломы скал призрачным светом, и снова наступила темнота. Торопливо поднявшись на ноги, я подошла к едва теплящемуся очагу. Решив не будить спокойно похрапывающего Крендина, уселась рядом, слушая внезапный, словно по команде начавшийся ливень.
      Сколько я так просидела не знаю. Вдруг в шум дождя вплелись другие звуки, заставившие меня очнуться от наползающей дремы и насторожиться. Ливень, занавесом скрывал вход в пещеру, делая невозможным что-либо разглядеть. Какое-то время в уши лилась только дробь дождя. Не слыша ничего подозрительного, я решила, что мне померещилось, но тут, совсем близко, послышался вопль о помощи и грозное рычание. Не выдержав ночного концерта, я толкнула в бок гнома. Тот только всхрапнул, но даже не пошевелился. Крик повторился.
      — Да, блин, Крендель, сколько можно дрыхнуть! Там кого-то убивают, а ты спишь! — я обулась и со всей дури приложила его сапогом. Он застонал. Открыв глаза, несколько секунд бессмысленно таращился на меня.
      — Вставай, давай! Хватит дрыхнуть! — для верности я его еще потормошила. Он потер глаза, потряс головой и уже довольно осмысленно спросил.
      — Что-то случилось?
      — Пока не знаю! Там что-то происходит! — кивнув на дождевой полог, я подошла к выходу.
      — Судя по всему дождь! Ты грома испугалась? — улыбнулся гном.
      — Я что, похожа на припадочную барышню из высшего общества?
      Гном уже полностью проснулся, и демонстративно оглядел меня со всех сторон.
      Шутник, блин!
      — Да, вроде, нет!
      — И на том спасибо! — нетерпеливо хмыкнула я. — Ну? Ты посмотришь, что там происходит?
      Я кивнула на дождь. Красноречивые крики как назло не повторялись, и на мою просьбу он только покривился.
      — Я че головою маюсь? Охота ноги мочить! И ты меня за этим разбудила?
      — Но там что-то происходит! Я слышала крик.
      — Давно?
      Я пожала плечами.
      — Может минут пятнадцать назад. Тебя пока разбудишь!
      — Ага, — гном задумался и выдал, — ну, за пятнадцать минут от того, кто кричал, здесь могло ни ножек, ни рожек не остаться. Так что иди, покемарь! Я с утра тебя рано разбужу!
      Он зевнул так, что чуть не вывихнул челюсть.
      — Ну и ладно! — я махнула рукой, с удобством устраиваясь у очага, как вдруг ночь прорезал вой.
      Мы с Крендиным, не сговариваясь, подскочили.
      — Ты сиди здесь, а я пойду, посмотрю. Там и впрямь творится что-то странное, — приказал он, подхватывая топор.
      — Пойдем вместе, я тебе хоть посвечу!
      — Ага! А вдруг там опасно?
      — Тем более! Я не могу отпустить тебя одного! Кто меня тогда в Златогорье приведет?
      — Да ты не бойся! Я только выйду, посмотрю и назад! — утешил гном и шагнул в дождь.
      Несколько минут я стояла у входа, прислушиваясь к шуму воды, затем, не выдержав, выскользнула следом.
      Вначале густая темнота ослепила, затем короткий серпантин молнии высветил возню на нижней площадке. Осторожно, поскальзываясь на камнях, я начала спускаться. Очередной отсвет молнии, выхватил из темноты яростно размахивающего топором Крендина, рубившегося спина к спине с высоким худощавым незнакомцем. С кем они воевали, я толком и не разглядела, увидела только невысокие мохнатые фигурки и рядом с ними силуэты здоровенных волков или собак.
      Вдруг незнакомец, отражая атаку накинувшихся на него двух низкорослых фигур, поскользнувшись, упал на одно колено. Гном, пытаясь расчистить место вокруг себя, еще быстрее замахал топором. Только тварей, казалось, становилось больше. Чуя поживу, звери хватали за ноги, висли на руках. Не выдержав, я вскинула руку сотворяя большой яркий шар, куполом света накрывший все вокруг. Он медленно поплыл к месту схватки. Твари, тявкая и вереща, бросились врассыпную.
      Засунув за пояс топор, гном подскочил к незнакомцу, быстро взвалил его на спину и, спотыкаясь на мокрых камнях, потащил к пещере. Дождавшись, когда они ввалятся внутрь, я погасила шар и шагнула следом.
      Незнакомец, не шевелясь, лицом вниз лежал на Крендине, а тот, отчаянно матерясь, пытался выползти из-под безжизненного тела. Скинув груз, гном шипя, как дикий кот, поднялся, отряхнулся. От разлетевшихся брызг сердито зашипел костер. Скинув на пол топор, он стянул с себя куртку и с сожалением ее оглядел.
      — Порвали гады!
      На спине и на рукавах грубая кожа болталась тонко нарезанной лапшой.
      — Да ладно! Самое главное — ты жив, а куртку я тебе зачарую, пока новую не купишь! — утешила я его. Прислушиваясь к заунывному завыванию неподалеку от пещеры, передернула плечами. — Кто это был?
      — Горные гоблюки со своими псами. Во время битвы у Великограда их почти всех уничтожили, но за тридцать лет самодурства Барги они, видишь, расплодились! По горам в сумерках не пройдешь! — гном поморщился. — Ноги сильно погрызли! Залечишь? А то раны от их укусов долго заживают и гноятся. Можно лихорадку подхватить!
      — Конечно! Только дай я сначала ему помогу! — кивнула я на нашего гостя, пытаясь его перевернуть. — Давай вместе, а то он тяжелый!
      Гном подошел ко мне. Вдвоем мы подтащили раненого ближе к очагу и опрокинули на спину.
      — Не повезло парнишке! — хмыкнула я, разглядывая светловолосого симпатичного, чуть худощавого парня. Высокий лоб был рассечен и кровоточил, прямой нос теперь радовал явно приобретенной горбинкой, а тонкие губы разбиты. Плечо, сбитое о камни, алело содранной кожей, а из прокушенной на шее вены толчками вытекала темная кровь.
      — Крендин, есть какая-нибудь ткань?
      Гном, порывшись в мешке, выудил тряпку, служившую вчера скатертью, и кинул мне. Подхватив, я прижала ее к шее незнакомца, и быстро, стараясь не вдумываться, стала произносить всплывающие в мозгу незнакомые слова.
      Я долго сидела над раненым. Дождь стих. Крендин молча подкинул в очаг еще дров и огонь весело потрескивая, разгорелся, высушивая одежду и освещая нервными бликами темные своды пещеры.
      Вдруг незнакомец шевельнулся, закашлялся и открыл глаза. Подтянув его к стене, я помогла сесть и стала развязывать скрепленный у горла мокрый плащ. Поморщившись, парень обвел взглядом пещеру, надменно зыркнул на Крендина и, задержав взгляд на мне, тихо произнес.
      — Я благодарен вам, что сегодня спасли мне жизнь.
      — Да подожди ты, с благодарностями! Надо тебя до конца вылечить, — перебила я его, убрала с раны окровавленную ткань, и в изумлении уставилась на абсолютно чистую кожу.
      — Я чувствую себя отлично, только немного мутит, — пожаловался незнакомец, отстраняясь от меня.
      — Это потому, что ты потерял много крови. Жаль, у меня нет ни одного эликсира, чтобы дать тебе, — вздохнула я, забросив тряпку в огонь.
      — У меня… — незнакомец огляделся. — У меня были эликсиры и еда. Достань.
      Открыв дорожную сумку, я высыпала все ее содержимое на пол. Пара бутылок разбита, запасной плащ вымазан зельями, а вот четыре пузырька весело булькая, радовали глаз.
      — Тебе какой? — я покрутила их, рассматривая. — На вот, красненький. Если не ошибаюсь — эликсир здоровья? Тебе как раз самое-то будет!
      Блондин сколупнул наманикюренным мизинцем крышку, изящно сделал пару глотков и, поставив около себя, устало закрыл глаза. Оставив его в покое, я шагнула к угрюмо сидевшему у костра гному.
      — Ты как? Давай полечу?
      — Да ты за меня не боись, Великая, я и сам справлюсь. Ты вон, лучше эльфа в чувства приводи, а то они существа слабые, чуть что — сразу в обморок.
      Я внимательно посмотрела на казавшегося спящим незнакомца.
      — Так это — эльф?
      — Ну, ни гном, же!
      — Когда-то я видела эльфов, но они казались мне другими! А у этого еще и лицо такое — Рокки отдыхает!
      — Ты видела эльфов в Винлейне. На юге — они другие, на западе — третьи. Но у них у всех есть общие черты, по которым их ни с кем не спутаешь! Их фигура, заостренные уши, цвет волос, глаз.
      — Не поняла! — я уселась к нему поближе и, навострив уши, стала заговаривать раны.
      Гном с шумом выдохнул, наверное, удивляясь моей непролазной тупости и начал объяснять.
      — Ну, че непонятного? У всех гномов фигуры плечистые, кряжистые, невысокие. У эльфов наоборот — высокие, худощавые. У нас больше рыжих и шатенов, а эльфы сплошь блондины. У гномов глаза все больше черные, карие, у эльфов они или голубые или зеленые. Что не понятного?
      — А полукровки? — не удержалась я.
      Гном раздраженно на меня посмотрел.
      — У тебя, кажись, муж полукровка? Неужто не разглядела? — подколол он, но объяснения продолжил. — Полукровки людей и эльфов все с серебристо-белыми волосами и желто-зелеными глазами. А полукровки гномов и людей, редко гномов и эльфов, больше похожи или на гномов, или на низкорослых эльфов. По большей части ты даже не узнаешь что перед тобой полукровка.
      — А меня ты, почему назвал полукровкой?
      — Только из-за твоих глаз. Волосы можно и перекрасить, а вот с глазами труднее. По ним, как я уже сказал, эльфийских полукровок узнаешь сразу. Лечи, давай! Хватит балаболить!
      — Уже все! Не веришь — посмотри сам!
      Гном, задрав изорванные штанины, недоверчиво изучил абсолютно целые ноги и восторженно протянул.
      — Кла-асс!
      Я небрежно кивнула.
      — Если что — обращайтесь!
      Что ж, теперь я в этом мире не пропаду! Если что, всегда можно будет пристроиться целителем!
      Эльф сидевший беззвучно, вдруг застонал, вздрогнул и открыл глаза. Мы обернулись.
      — Эй, как тебя зовут?
      — Люминель.
      Я поперхнулась.
      — Какое звучное имя! И как ты с ним живешь? — Эльф недоуменно на меня покосился.
      — Ладно, забудь! Это я так шучу! Ничего личного! — и добавила, — меня зовут Тайна, его — Крендин. А ты откуда тут взялся? Один, ночью?
      Люминель опустил глаза.
      — Со мной были еще трое эльфов, но когда на нас напали, они сбежали, оставив меня одного.
      — Ясненько! — протянула я. — Значит, это их крики я слышала вначале? Выходит, у тебя больше нет спутников!
      — А вы? — он поднял на меня белесые глаза.
      — Мы? — опешив от такой наглости, я впервые задумалась на счет его возраста. — Мы идем в Златогорье. Не думаю, что тебе с нами по пути!
      — Ой, здорово! Я иду с вами. Мне именно туда и нужно! У меня личное письмо от Владыки Пентилиана к королю Гномьего Братства — Сбрендину Круталину.
      Выслушав, я только прицокнула языком, похвалив.
      — Хорошая у тебя артикуляция, да и память тоже!
      Эльф смущенно зарделся, а я нахально спросила.
      — Слушай, а что в том письме? А? Дашь почитать — возьмем с собой!
      Эльф покосился на меня, как благородная девица на дерьмо, прилипшее к ее ботинку.
      — Это секретная информация! Дядюшка мне строго на строго наказал письмо даже в руки не брать, а уж о том, чтобы дать прочесть его таким плебеям как вы, и вовсе речи быть не может! И вообще! Я конечно признателен, что вы спасли меня и излечили, но и только! В панибратские отношения с вами я вступать не собираюсь!
      Я обиженно нахмурилась и, фыркнув, отвернулась.
      Однако хамоватый нам попался эльф! Я тут, понимаешь ли, лечу этого гада, спасаю, а он…. Знала бы, палец о палец не ударила. Дождалась бы утра и без проблем прочитала письмо.
      — Да ладно, Великая! Не очень-то он нам нужен со своим письмом! — меня вдруг поддержал Крендин. — Сами как-нибудь Велиандра найдем! Без паршивых писем этого белобрысого выскочки!
      Он подкинул в огонь последние бревнышки. Удержав одно из них в своей лапе, он выразительно покачал им перед опухшим носом эльфа и продолжил.
      — А вот когда ты станешь княжной, вот тогда ты этому Люминелю и устроишь веселую жизнь на рудниках!
      Крендин, закинув бревно в очаг, подошел ко мне, ободряюще хлопнул по плечу, и, подобрав с пола кусок хлеба, снова уселся к огню.
      Эльф недоуменно переводил взгляд с меня на гнома и обратно.
      — Великая, принц Велиандр? Ничего не понимаю! — пробормотал он себе под нос и решительно посмотрел на меня. — Ты — Великая?!
      Я скромно кивнула.
      — Воительница и Половинка наследного принца-полукровки?!
      Я снова кивком подтвердила его слова.
      — И вы ищете Велиандра, пропавшего наследника людского и эльфийского престолов?
      Тут мы с Крендиным кивнули уже вместе.
      Эльф ненадолго задумался и вдруг выпалил.
      — Я вам не верю! Где доказательства? Мне кажется, что вы просто бродячие аферисты, — он уставил на меня палец и обличительно заявил. — А ты, никакая не Великая! Ты — полукровка!
      — Ах ты, гад! — угрожающе поднялся гном. — Сейчас я тебе приведу доказательства.
      Он, подхватив топор, крутанул его в воздухе. Эльф испуганно вжался в стену. Устало, махнув рукой, я прикрикнула на разошедшегося гнома.
      — Ладно, Крендин! Отстань от него. Не верит и бог с ним. А довести, доведем, раз обещали. Тем более, он — существо подневольное! Дядюшка приказал — он выполнил, — я посмотрела на угрюмо насупившегося Люминеля. — А дядюшка-то у нас кто?
      — Владыка! — он угрожающе поднял голову.
      — Ты его племянник? — опешила я. (Вот блин, везет мне на эту царскую семейку)
      — Ну да, а что такого?
      Я вздохнула.
      — Ладно, вы как хотите, а я ложусь спать! Крендин, не забыл? Твоя очередь сторожить!
      Гном кивнул. Я привалилась к шершавой стене, закрыла глаза и не заметила, как уснула.

* * *

      Мне снова снился то же зал. Та же круглая, освещенная огнем площадка и стоявшая в середине высокая фигура закутанная в плащ. К ней тенями скользнули два невысоких широкоплечих гнома и, сняв накидку, исчезли. Мужчина качнул головой, убирая назад непослушные, рассыпанные по плечам волосы, и подняв руки, тихо запел.
      Откуда-то я знала, что это — заклинание-оберег от болезней и голода.
      Голос звучал все громче и громче, вплетая незнакомые слова в этот мир, изменяя его. Тем временем слуги поднесли ему небольшое, испуганно верещавшее животное, нечто среднее между крысой и зайцем. Не прекращая пения, колдун взял его в руки. Одно неуловимое движение и визг прекратился. В следующее мгновение в чашу потекла кровь.
      Пение оборвалось. Отбросив тушку, человек провел окровавленными руками по лицу. Все те же двое принесли ему плащ и, накинув на обнаженные плечи, куда-то повели.
      Я не выдержала.
      — Ве-ли-я!
      Обернувшись на мой отчаянный крик, он скривился как от боли и… на меня чем-то побрызгали.
      Машинально вытерев лицо руками, я открыла глаза. Надо мной склонился гном, озадаченно брызгая мне на лицо из бутылочки с эликсиром.
      Я отстранилась.
      — Хватит. Я уже проснулась! — я подозрительно покосилась на синюю бутылочку в руках гнома и поморщилась. — А больше ничем побрызгать не мог? Вдруг у меня от этой гадости прыщи пойдут?
      Гном, растянув губы в улыбке, с облегчением вздохнул.
      — Фу-у, а я думал ты не проснешься! Ты так кричала, ужас! Вот я и решил тебя разбудить. Вначале тормошил, потом по щекам хлопал, ну а потом бутылочку нашел. Вставай, Тайна! Уже утро. Нам пора двигать.
      Я отлепилась от стены, кряхтя, как столетняя бабка и села. За эти несколько часов сна моя спина отнялась окончательно. Немного размяв мышцы, я ненароком спросила.
      — А где наш белобрысый друг? Что-то я его не наблюдаю?
      Гном смущенно отвел глаза.
      — Там… под вещами. Спит еще.
      Я подозрительно прищурилась.
      — Крендин, что ты с ним сделал?
      Он неопределенно махнул рукой.
      — Ну? — грозно потребовала я, и тут его прорвало.
      — А что этот хмырь себе позволяет? Уж на что я эльфов не люблю, но этот меня просто бесит! Убил бы! Что, раз родственные связи имеются, так все можно что ли? Мы его, понимаешь ли, от смерти спасли, накормили, вылечили. Можно сказать, с того света вытащили! А он?
      — Что — он?
      — Говорит, что мы все врем насчет того, кто мы есть. Что ты моя подружка, а я просто бандит дорожный, и таким оригинальным способом вымогаем у путников деньги. Еще сказал, что принц крови не мог польститься на такую тощую, грязную, одетую в рвань девку, а уж насчет того, что ты воительница — он просто расхохотался!
      Я вздохнула.
      — Крендин, ну нарвались мы на чистопородного идиота, так от этого ж никто не застрахован! Ну что ты его слушаешь? Просто в голову раненый боец!
      Крендин кивнул, соглашаясь, и продолжил.
      — А еще…
      — Что?
      Гном, искоса глянув на меня, опустил глаза.
      — Он надеется, что мы проводим его до Златогорья, а после он сдаст нас стражникам за разбой на дорогах и за ложь на царствующих особ! А за это, дают два года каторжных работ.
      — Вот козел! — не удержалась я.
      — Да, кстати! — гном вытащив из-за пазухи, протянул мне помятый свиток. — Почитай коли охота, пока этот — не проснулся!
      Он кивнул на кучу вещей у порога.
      Приглядевшись повнимательней, я разглядела очертания нашего ночного гостя. Переведя взгляд на гнома, я выразительно помолчала.
      — Ну а я что? — пошел он в наступление. — Разбуянился, вот и пришлось усыпить. Сейчас надо решить, что с ним делать. Брать его с собой или еще снотворного добавить?
      Крендин сжал свою лапу в огромный кулак, показывая, как именно он его усыплял. С опаской, покосившись на его «снотворное», я снова перевела взгляд на тихо лежавшего эльфа и заволновалась.
      — А ты уверен, что он очнется?
      Гном насмешливо фыркнул.
      — Да куда он денется! Вот ежели б я его стукнул, он бы не очнулся, а я его так — пригладил только.
      Поджав губы, я только покачала головой. Молча взяла свиток, сломала печать и впилась глазами.
       Дорогой Сбрендин! Не могу открыть к тебе портал вот уже неделю, потому и шлю к тебе с оказией, в лице моего семиюродного племянника — письмо! Во-первых, сообщаю: дела в моих землях идут хорошо, чего и тебе желаю! Мастер порталов обещался к празднику все сделать, так что может завтра и увидимся.
       Нет ли каких вестей от моего непутевого сына? Как поживают Лендин и Ларинтен? Не утруждай себя ответом. Если портал сделают, завтра ты мне все расскажешь сам. Очень хочу попасть на праздник Оракула, но все в руках Всевидящего!
       И еще. Пора что-то делать с Великоградом. Что-то там нечисто! Ну ладно, увидимся — перетрем. Всегда твой друг — Владыка Эльфийского союза, Пентилиан.
 
      Я скатала письмо. Плюнув на печать, снова слепила ее, усилив заклинанием. Дня два продержится и ладно.
      «Нда-а и тут пусто! Уж если даже Владыка не знает где Велия, дело — труба!»
      — Ну, буди отдыхающего! Не терпится мне попасть в вашу столицу! — я кивнула на слабо постанывающего эльфа. — Да, и вначале письмо засунь туда, откуда взял! А то ему и так не повезло, что встретился с нами, еще и от Владыки влетит! Он и так на голову больной. Жалко же!
      Крендин удивленно поморгал на меня черными бусинами глаз. Пожав плечами, хмыкнул и пошел приводить в чувство Люминеля.
      Эльф, очнувшись, вел себя на редкость покладисто, на раз выполняя все команды гнома. Тот, воспользовавшись этим, свесил на него все мешки, и мы дружно двинулись в путь.

* * *

      Крендин вел нас пологим, каменистым, одному ему видимым путем. Подражая горным козлам (если они есть в этом мире) мы хмуро прыгали с камня на камень. Причем Люминель, обреченно скакал самым последним. На все мои вопросы о том: «Откуда у тебя на лбу выросла такая красивая шишка, похожая на рог единорога, я же тебе все ссадины вчера залечила?» — эльф отмалчивался. В конце концов, устав от насмешливых взглядов Крендина он буркнул, что ударился о стену.
      — Давай залечу? — предложила я. — А то некрасиво! Весь вид портит, а ты ведь чуть ли не наследник Эльфийского союза!
      От моих слов Люминель гордо выпрямил спину, вскинул подбородок и бросил на меня недоверчивый взгляд.
      — Ну да, я этот…, как его…, племянник! Если принц Велиандр не найдется, то я, это… буду наследником! Да! — Люминель с царским видом посмотрел на меня.
      — Ну-ка, а в профиль? Похож! — одобрила я, купившегося на мои насмешки эльфа.
      Люминель уже с одобрением на меня поглядывая, предложил.
      — А ты ничего! Знаешь как себя вести с царственными особами. И почтение в тебе есть. Если хочешь, могу во дворец пристроить. Будешь вначале полы мыть, потом до горничной дослужишься, а там глядишь, кто-нибудь заметит! Станешь какому-нибудь знатному эльфу постель греть, ни о чем не заботясь!
      — Ваше предложение — честь для меня, о мой Владыка! — чуть не расхохоталась я, глядя на этого напыщенного болвана. Лесть — великое оружие в борьбе с недалекими искателями власти.
      Гном, дожидаясь нас на небольшой площадке, с ухмылкой прислушивался к разговору. Добравшись, Люминель, чувствуя себя, по меньшей мере, императором, смерил того презрительным взглядом.
      — А тебя, я даже близко к дворцу не подпущу! Холоп!
      — От холопа слышу! — парировал гном и от души, так, что затрещала рваная косуха, потянулся, как бы невзначай сжав кулаки. Люминель затормозив, пропустил меня вперед, настороженно поглядывая на гнома из-за моей спины.
      — Ладно, хватит нашего будущего Владыку пугать! — я подмигнула Крендину.
      — Ага, а то вот брошу вас здесь и один пойду! — напыщенно выпалил эльф, явно ощущая тяжесть короны на своей голове.
      Гном насмешливо фыркнул.
      — Эльф с возу — гному легче! Тебе помочь?
      До Люминеля начало доходить, что желаемое от действительного еще ох как далеко и осуществиться ли оно — неизвестно. Отступив на шаг, он настороженно поинтересовался.
      — В чем?
      Не выдержав, я расхохоталась.
      — Ну, это, — гном снова продемонстрировал пудовый кулак, — определиться с выбором: на возу ты или нет?
      Люминал как-то сразу погрустнел. Его восторженные светло-голубые глаза потухли. Он смерил нас укоризненным взглядом, сообразив, что над ним всю дорогу попросту смеялись.
      — Да ладно тебе, Крендин! Видишь, беда у него с головой. Нечего над убогими потешаться. Пошли уже! — и, обернувшись к Люминелю, невзначай спросила. — Тебе сколько лет-то?
      Эльф вздохнул.
      — Сто пятьдесят.
      — Сколько?! — гном изумленно обернулся. — Сто пятьдесят?!! Так выходит ты на сто лет младше меня? Охренеть! Теперь понятно! Ты это… прости за шишку! Больше не буду кулаком в лоб. Так, только ремнем по заду и хватит!
      Эльф, вспыхнув до кончиков волос, кинул на гнома уничтожающий взгляд и резво пошел вперед.
      — Вообще-то с эльфами надо быть поосторожней. Они, гады, злопамятные… — хихикнул Крендин и бросился его догонять.

* * *

      Солнце оранжевым колобком стояло в зените, когда мы подошли к отвесной скале. Путь оборвался, выведя нас на небольшую полукруглую, льдисто поблескивающую площадку.
      — Из тебя проводник — никакой, и за что я согласился отдать тебе два золотых грабня? — недовольно заворчал на гнома Люминель. — У нас крыльев нету. Куда теперь? Назад? Да и до пещеры к ночи не вернуться.
      — А малолеткам вообще слова не давали! — повернувшись, лениво сплюнул тому под ноги гном. — Еще скажи спасибо, что с тобой возимся! Если бы ни милость Великой, еще бы утром тебя в той пещере забыл!
      Я, словно не замечая их перебранки, скромно колупала скалу. Эльф покосился на меня и неохотно промямлил.
      — Э-э, прости Великая, я вчера себя после эликсира плохо вел, да? Ничего не помню!
      — Да, ладно! Я давно знаю побочное действие эликсиров на вашу расу. Так что ты ими не сильно увлекайся, хорошо? И имей в виду! Если я на тебя обижусь, то всего лишь отрублю твою пустую башку, а он, — я кивнула на Крендина изучающего пролетающие в небе облака, — тебе сначала по ней настучит, и будет долго вправлять мозги, а уж потом отрубит. Понимаешь разницу?
      Люминель обреченно кивнул.
      — Я больше не буду пить зелья!
      — Нет, ну совсем от них отказываться, конечно, не стоит — время сейчас трудное. Но вот умеренно их потреблять, по мере необходимости — очень даже, пожалуйста!
      — Нет, ну я не понял, мы идем? — гном нервничая, поторопил. — Боюсь, что с такими спутниками я точно на праздник опоздаю!
      — Да ладно, тебе! — возмутилась я. Ехидно осмотрелась. — Куда идти-то?
      Тот с видом фокусника нажал неприметную пластину. Полстены с грохотом провалилось вниз, открывая потайной ход. Он шагнул в темноту.
      — Прошу, господа! Со мной не потеряетесь! — донесся из пещеры его голос.
      Мы с Люминелем переглянулись, и шагнули следом, но не сделали и пяти шагов, как скала задрожала и глухо пророкотав, сомкнулась за спиной, утопив нас в полной тишине и темноте.
      — Ой, мама! — прошептал рядом со мной эльф. — Как в могиле!
      — Не боись, прорвемся! — успокоил его Крендин. — Гляди!
      Он чем-то прошуршал, щелкнул и вдоль прямого, будто прорубленного в скале коридора, один за другим вспыхнули яркие светильники.
      — Ну, салага, полегчало? — гном довольно ухмыльнулся и, крикнув напоследок, зашагал вперед. — Не отставайте! Еще заблудитесь в тайном пути!
      Люминель со всех ног припустил за ним. Я, усмехнувшись, пошла следом.
      Идти по «тайному пути» — оказалось легко и приятно. Мы не встретив ни души, шли по ровному коридору, иногда спускаясь или поднимаясь по высоким лестницам. Когда входили в темные коридоры, Крендин всегда находил выключатель.
      Вопреки ожиданиям здесь не летали мыши, не пылились кости. Что говорить, тут не было даже пыли, чтобы запечатлеть наши следы.
      Шли мы довольно долго. Эльф, торопливо шагающий вслед за гномом, теперь еле плелся.
      — Выпей зелье выносливости! — сжалилась я над ним, но тот решительно мотнул головой.
      — Нет, спасибо, — покосился он на меня. — До города потерплю.
      Я пожала плечами.
      — Ну, как хочешь! Дай тогда мне чего-нибудь. Ваши настойки на этой… как ее… найгопле, только настроение мне поднимают.
      Гном хохотнул.
      — Дай мне тоже, так сказать, для настроения.
      Мы с Крендиным выудили из сумки Люминеля склянку с эликсиром, и распили его под грустные взгляды глотающего слюну эльфа.
      — Слушай, а может у тебя, и пожрать есть? — в каштановую голову гнома пришла умная мысль.
      Эльф, угрюмо кивнул и покорно достал буханку белого хлеба.
      — Фу, эльфийский! — разочарованно скривился Крендин.
      — Какая разница? — удивилась я.
      Гном хмыкнул.
      — Эльфийский хлеб сдобный, сладкий с кучей трав. Бр-р-р. В принципе если больше жрать нечего, то и этот сгодится. А так, в охотку, его есть нельзя, — и, отломив полбулки, в две секунды ее умял, запив остатками зелья.
      — Не нравится — не ешь! — запоздало обиделся Люминель, отщипывая небольшой кусочек от того, что осталось.
      — Поздняк метаться! И, моли Всевидящего, чтоб у меня живот не вспучило! — Крендин сыто рыгнув, пояснил. — Смертельно для здоровья!
      Эльф брезгливо покривил губы, но смолчал.
      — Ладно, передохнули и будя! Если здесь ночевать не станем, то часа через четыре уже будем в городе.
      — А чего тормозить? Пошли! — согласилась я, поднимаясь.

* * *

      Через некоторое время мы вышли к массивным, с огромным кольцом посередине, железным дверям, преграждающим коридор.
      — Ну, хвала Всевидящему, дошли! Радуйся убогий! — гном от души хлопнул по спине мрачно разглядывающего преграду эльфа и тут же озаботился. — Ничего, не зашиб? Ну, вот и славно!
      Подойдя к двери, он гулко застучал кольцом.
      — Эй, засони, открывайте! Нам в город надо!
      В полутора метрах от пола неожиданно распахнулось незаметное окошко, оттуда высунулась темная, всклоченная борода с вкраплениями седых волос, и недовольный голос рявкнул.
      — Ну и кого бесы тащат? Да еще в канун праздника? Время, знаете сейчас какое?
      Мы с Крендиным покаянно выдохнули.
      — Тревожное!
      — Тьфу, да я не про это! Ночь на дворе! Рассвет уж скоро, а вы тарабаните! Че, невмоготу до утра подождать?
      — А мы вам три грабня дадим! Золотых! — заинтересовал его Крендин, позвякивая монетами на ладони.
      В темной бороде блеснул ржавый зуб.
      — Золоты-ых? — радостно протянул стражник и тут же зевнул. — А че не больше?
      — Так нас трое! — возмутился Крендин. — А налог по одному золотому на брата считают.
      — А-а-а, — разочарованно вспомнили за дверями и тут же, видать, надумав как содрать больше, голос повеселел. — А за то, что ночью пришли? Надбавить бы надо!
      Гном нахмурился.
      — У меня больше нет!
      — Ну, ежели нет, так и стойте до утра! — окошко захлопнулось.
      Крендин беспомощно оглянулся на меня. Посмотрел на опустившего взгляд Люминеля и, потянув блестевшую на шее цепочку, вытащил из-за пазухи золотой медальон.
      — Папка подарил, — пояснил он, с сожалением разглядывая бляшку. — На двухсотлетие, как раз в тот год его в шахте завалило. Но делать нечего. В город же надо попасть, а то у этого изверга ума хватит нас до утра продержать.
      Кивнув на закрытую дверь, он потянул медальон, но я удержала его руку.
      — Папка говоришь, подарил? Ну-ка, погоди! Дай мне поговорить с вашей таможней.
      Злясь на крохобора-стража, я подошла к двери и постучала. Гном ждал. Окошко тут же распахнулось.
      — Ну, как? Нашли? Ну, то-то! Будете знать, как среди ночи шастать!
      Молниеносно цапнув его за бороду, я неторопливо, с сознанием дела начала наматывать ее на кулак.
      Страж завопил, как молодой поросенок.
      — А-а-а-а, помогите, спаси-и-ите! Гномы добрые, да что же это делается, убивают, обезбораживаю-ю-ю-ют!
      — Я тебя щаз под панка побрею, если ты нам сию секунду не откроешь эту дверь! Ты меня хорошо понимаешь?
      На меня испуганно уставились маленькие черные глазки, после чего звуковые волны накрыли меня с новой силой.
      — А-а-а-а, чего я тебе такого сделал, сгинь, сгинь!
      Мужичек, наверное, спутал меня с каким-нибудь местным чертом, и держать бородача стало вообще трудно. Он очень желал поплевать себе через плечо, видимо ожидая, что я быстрее сгину, но так как его голова торчала в окошке, он просто начал плевать перед собой.
      В конце концов, мне это надоело.
      — Эй, верблюд! Я не сгину, а если и сгину, то заберу твою продажную душонку с собой, особенно если ты сейчас же не откроешь мне дверь!
      Мой грозный рык убедил его в моих далеко не мирных намерениях. Он, наконец, поняв, что от него хотят, забренчал цепями и громко звякнул щеколдой. Дверь приоткрылась.
      Я кивнула Крендину. Тот, прихватив с собой опешившего эльфа, скользнул в щель. После и я, медленно размотав кудлатую бороду стражника, обтерла ею заплеванный рукав и быстро шагнула в дверь.
      Моей жертвой оказался маленький, щупленький, пожилой гномом, со слегка косящими глазами. Мне даже стало чуточку неловко за свое поведение. Сейчас он, тихо икая, сидел на полу, сосредоточенно массируя лицо.
      Думаю после моего нападения, он вообще сбреет бороду. Я бы сбрила!
      Испуганно зыркнув на меня, он обиженно простонал.
      — Ну, чего встала? Принесло же тебя в наш город! Только полукровок нам здесь и не хватало!
      Пожав плечами, я мило улыбнулась и, дойдя до второй открытой двери, напоследок фыркнула.
      — Вот потому и приперлась, раз не хватало!
      От моих слов он еще немного поплевал, к счастью теперь туда, куда нужно. Я, не став задерживаться, вслед за спутниками вышла в коридор.

* * *

      За третьим поворотом от поста, гном дождавшись меня, пошел рядом.
      — Круто ты его! А-то он бы все деньги с нас выкачал. Ну, устроюсь в городе, встречу его в темном переулке! — кровожадно пообещал Крендин, сжимая кулаки.
      — Да ладно, пусть живет! — отмахнулась я. — Ну, ты прикинь какой моральный вред мы ему нанесли! Мало того, что разбудили, денег не дали (ни положенных, ни обещанных), чуть без наркоза не оторвали бороду, да еще и я, в избытке праведного гнева своими глазками испугала. Представляешь, как ему сегодня не повезло, для полного счастья ему осталось только тебя в темном переулке встретить!
      Крендин расхохотался.
      — Ну да! Похоже, ему на сегодня действительно хватит!
      — Вот и я о том же! Так что пусть живет — если жаба не задавит за бесцельно прожитое дежурство.
      Вскоре мы пришли на перекресток. Над крестовиной указателя чадил воткнутый посередине факел.
      — Куда теперь?
      Гном повертел головой, читая непонятные надписи, и указал на один из коридоров.
      — Туда!
      — А там, что? — поинтересовалась я, кивнув на темные арки трех других коридоров. Он нетерпеливо отмахнулся, но пояснил.
      — Там жертвенная арена — логово местных жрецов, а эти две развилки ведут в штольни. Ну, пойдемте. — Он повернул в указанный коридор. — Нам еще до жилых этажей еще топать и топать!
 
      Через некоторое время коридор начал резко подниматься вверх, и мы пошли медленнее. Казалось, что этот прорубленный в скале туннель ведет вокруг горы. Мы сделали два больших витка и, наконец, вышли на этаж, где жилища заменяли выдолбленные крохотные комнатки в скале.
      — Здесь живут бедняки и переселенцы, — пояснил он, уверенно шагая мимо.
      Пройдя бедняцкий квартал и сделав виток вокруг горы, мы вышли на более цивилизованный уровень. Здесь, скорее всего, жили середняки. Дома так же утопали в скале, но казались больше. Везде царил порядок и уют. У входа стояли небольшие деревянные беседки. Возле некоторых стояли разноцветные бочки, в которых росли чахлые деревья и цвели цветы.
      Мы тихо шли мимо мирно спящих жилищ. Возле предпоследней двери Крендин остановился и тихо постучал. В доме вспыхнул свет. Из-за двери выглянула дородная, закутанная в шаль гномиха, и подслеповато щурясь, буркнула.
      — Кто тут?
      — Это я, тетушка Буча! Твой племянник, Крендин Бухалин.
      Гномиха расплылась в улыбке, и широко распахнув дверь, вышла к нам.
      — Мамка прислала?
      — Да нет, сам пришел. Хочу на работу наниматься. Не приютишь пока, ненадолго?
      — Конечно! — обрадовалась Буча. — Заходи, живи, сколько захочешь. А кто это с тобой?
      Гномиха кивнула на нас скромно стоявших в сторонке.
      — А это мои друзья. Они только эту ночь переночуют и уйдут!
      — Ой, да ладно! — отмахнулась тетка. — Места всем хватит, да и мне будет не так одиноко. Заходите! Чего на пороге-то стоять?
      Мы по одному протиснулись в низкую дверь. Буча, решив нас накормить, захлопотала, гремя чашками, но я, не дождавшись позднего ужина или раннего завтрака, уснула там, где она нас и усадила. Сквозь тенета дремы показалось, будто меня куда-то несут, но я уже не могла проснуться. Очередной сон захлестнул меня штормовой волной.

* * *

      Низкорослыми фигурами гномов набит огромный, ярко освещенный зал. Та же очерченная огнем круглая площадка. На небольшом возвышении стоит огромный плоский камень, на котором прикованы цепями двое. Лиц не видно. Толпа орет и беснуется.
      На площадке появляется высокая, широкоплечая фигура в маске, принимает из рук жреца-прислужника огромный топор. Одно отточенное движение, и головы пленников летят в зал.
      — Не-е-ет!
      Палач оборачивается на мой дикий крик, срывает маску, и…
      — Блин! Да тебе девушка лечиться надо! Это ж надо так каждую ночь верещать?
      Я очнулась от дружественных похлопываний гнома по щекам, больше походивших на пощечины.
      — Все, все! Я проснулась! Хватит меня лупить, еще убьешь!
      Видя в моих глазах проблески сознания, гном с неохотой поднялся.
      — Пошли завтракать, да надо вверхний город идти. Забыла? Сегодня праздник Оракула!
      Я потрясла головой, огляделась.
      Боже, в какой кладовке я спала?
      В маленькой, метра два на полтора комнатке, помещались только узкая кровать и небольшой комод. Видать специально для непрошеных гостей. Чтоб больше не приходили!
      Быстрее, чтобы не заработать клаустрофобию, я скатилась с кровати и поспешила за гномом.
      Комнату, в которую мы вышли, я узнала сразу. В одном из трех здоровенных кресел у невысокого круглого стола я вчера и уснула, не дождавшись ужина. Сейчас в одном из них дремал Люминель. У дальней стены рядом с жарко натопленной печкой хлопотала Буча. Я принюхалась и сглотнула невольно набежавшую слюну. На столе уже стояло блюдо с лепешками и стаканы с молоком.
      — Садитесь, кушайте, — заметив нас, к столу уже подскочила хозяйка, бухнув в середину полное блюдо жареного мяса. — Кушайте, не стесняйтесь!
      Гном усадил меня на свободное кресло, уселся сам и улыбнулся хмурому эльфу.
      — Ну, че смотришь? Налетай! Или ты такое не ешь?
      Эльф молча цапнул с тарелки лепешку.
      Гном одобрительно кивнул и тоже принялся за еду.
      Съев три лепешки, я почувствовала, что наелась и повернулась к гномихе, умильно рассматривающей нас, сидя у печи на низенькой табуретке.
      — Спасибо огромное, Буча!
      — Да не за что деточка! Кушай еще!
      Я, улыбнувшись, похлопала себя по животу.
      — С радостью бы, но некуда!
      — Ну, ничего! — утешила она меня. — На празднике будут бесплатную еду раздавать, так что там и поедите, ежели проголодаетесь!
      — Буча, я хотела вот еще что спросить! — решилась я. — У вас в городе много полукровок?
      Гномиха пожала плечами.
      — Не много, но есть. А что? Кого-то из своих ищешь?
      Под настороженным взглядом Крендина я замялась.
      — А у вас случайно не живет высокий светловолосый человек? У него достаточно запоминающаяся внешность. Он полукровка и маг.
      Буча задумалась.
      — Может и живет. Я ж на верхние этажи редко хожу. Если он маг, он может жить у жрецов. Ты сегодня на празднике к ним зайди и поинтересуйся. Найдешь их на «Жертвенной арене». А ежели заблудишься, Крендина попроси, он доведет!
      Я кивнула и задумчиво принялась допивать стакан молока.

* * *

      Вскоре, попрощавшись с тетушкой Бучей, мы вышли в коридор. Светильники, освещающие путь ночью, погасли, и теперь всю гору пронизывал яркий солнечный свет, идущий из маленьких, будто специально сделанных отверстий.
      — А где эта Арена? — поинтересовалась я у Крендина, быстро шагающего вперед.
      — Что не слышала? Вверхнем городе. Так что не отставай!
      Дорога спиралью поднималась вокруг горы. Вскоре нам попались гномы, спешившие по одиночке или группой, как и мы — на праздник. Войдя в открытые ворота, мы вступили на залитую солнцем площадь. Я завертела головой. Вначале мне показалось, что мы вышли на вершину горы, но позже поняла что ошиблась. Макушка горы была гладко срезана, открывая перед нами огромную площадь. Единственное что осталось от вершины, был высокий, больше напоминающий готический собор, пик, возвышающейся в центре площади. Здесь красовались знатные каменные одно-, двухэтажные дома, у которых радовали глаз маленькие сады. Немного пройдя по закручивающейся вдоль пропасти дороги, мы свернули и вышли на площадь.
      Здесь уже шел праздник. Чего и кого тут только не было! По краям площади змеей протянулись торговые ряды, где бойкие гномы торговали всем — от еды до мебели и оружия. Среди покупателей попадались эльфы, люди. Несколько раз я заметила заурасков, а вот бесов я не увидела вообще. Хотя вру! Увидела лишь одного, жутко косоглазого, что-то бойко верещавшего у лотка с пиротехникой и дешевыми игрушками.
      — Бесы не любят горы, потому что здесь живут их враги — темные бесы. Они обитают на своем небольшом участке земли между центральными землями и южным побережьем.
      Я удивленно повернулась к Крендину.
      — Э-э, а как?
      — Что? Как я узнал, что тебя интересует? У тебя все написано на лице, особенно если что-то удивляет! Хочешь стать частью этого мира, смотри на все равнодушно! Бесья мама! Опоздали! — Крендин ругнулся и, ухватив за руку, потащил через всю толпу.
      Сбоку, почти у ступеней, круто поднимающихся вдоль пика, стояло небольшое возвышение, на котором угрюмый гном сердито кричал на гортанном языке. Остановившись позади многочисленных, оживленно-галдящих гномов Крендин, не отпуская меня, затаил дыхание.
      — Куда опоздали-то? — выдернув из его жаркой лапы руку, я оглянулась в поисках Люминеля. Куда он делся? Еще потеряется, убогий!
      Хмурый дядька продолжал ругаться на непонятном языке.
      — Что он говорит? — шепнула я Крендину на ухо.
      — Объясняет, кто нанимает, куда и сколько работников надо.
      — А че он по-русски говорить не умеет?
      Гном недоуменно покосился.
      — По… как?
      Я замялась.
      — Ну, как все говорят. Как мы с тобой сейчас говорим!
      — А-а-а, — до гнома дошло. — На всерассовом?
      — Ну да! — обрадовалась я его догадливости. — Слово забыла!
      — Дело в том, сейчас нанимают на работу только гномов. Вот он по-гномьи и балаболит. Это еще и означает, что ни людей, ни эльфов сейчас не возьмут! Да и в принципе, мало кто понимает наш язык, разве что полукровки. А вот когда станут нанимать другие расы, тогда начнут читать на всерассовом.
      Пояснив, гном, заинтересованно прислушиваясь, уперся взглядом в сердитого оратора.
      Мне стало скучно. Я начала смотреть по сторонам.
      Чуть дальше от ярмарочных рядов и площадки для безработных, стоял оживленный гомон и толпился народ.
      Хм, интересно!
      И шепнув Крендину, что скоро вернусь, поспешила туда.

* * *

      Пробиться к центру оказалось делом непростым. Широкоплечие гномы стояли плечом к плечу, образуя стенку, и возбужденно орали. В конце концов, мне надоело прыгать за спинами в тщетной попытке что-либо разглядеть. Подумав, я за шиворот выдернула из толпы двух малорослых гномов и пока они соображали, что за сила оторвала их от увлекательного действа, не теряя времени, протиснулась в образовавшийся проем. Активно работая локтями, я пробралась внутрь. Остановившись за спиной тощего как смерть, воняющего цветочным перегаром эльфа, стала наблюдать за происходящим из-за его плеча.
      Прямо передо мной открывалась круглая, огражденная деревянными кольями площадка, на которой сейчас шла битва. Два обнаженных по пояс широкоплечих гнома дрались на топорах с деревянными насадками на лезвиях. На головах у них прочно сидели шлемы, сильно напоминающие кастрюли с прорезями для глаз, из-под которых змеились рыжеватые волосы.
      Один гном был на голову повыше, и судя по его горячности — моложе. Он безостановочно прыгал, размахивая топором перед носом более спокойного гнома, который лишь отмахивался от него как от назойливой мухи. Обрадованный кажущейся усталостью противника, молодой гном допустил ряд ошибок, в результате которых и получил два раза по шлему. Напоследок, низкорослый выбил у него из рук топор, наподдал сапогом под зад и, сорвав с себя шлем, радостно завопил. Гномы поддержали его так, что я чуть не оглохла. Больше всех старался, стоявший впереди меня, бомжеватого вида эльф.
      Устав от воплей толпы, я вежливо отодвинула эльфа в сторону и вышла к забору, пытаясь рассмотреть и запомнить победителя, чтобы после поединка найти и расспросить у него о моем учителе. Он, торжествующе потрясая над головой топором, как раз разворачивался в мою сторону, но тут меня бесцеремонно задвинул за спину эльф. Вспылив от такой наглости, я разоралась ему в спину.
      — Какого ты меня лапаешь! Щаз, как по башке набуцкаю, будешь знать, как свои немытые грабли распускать! И дыши, куда-нибудь в сторону, а то твое амбре аж слезы вышибает.
      Подтвердив ругань делом, я вцепилась ему в руку, и стала ее выкручивать. Когда тот с воплями согнулся передо мной в вынужденном поклоне, развернула его себе за спину, и радуясь понятливости расступившихся позади гномов, от души пнула заговоренным сапогом в зад. Затем как ни в чем не бывало, развернулась к арене.
      — Пшла прочь селянка дикая! — раздавшийся позади визг возмущенного эльфа оглушил. — Тут не место сопливым бабам! Свали в сторону! Я тебе покажу, как меня пинать! — визг перешел в шумное сопение и топот ног.
      Угу! Разбег взят.
      Толпа заинтересованно загудела.
      Я даже не обернулась и, чувствуя позади убойный перегар эльфа, сделала широкий шаг в сторону. Влетев на всем ходу в забор, он так и остался на нем висеть, но мне этого показалось мало. С сознанием дела, развернув его за плечо, я от души врезала скандалисту в пах. Тот, сложившись пополам, хрюкнул, закатил глаза и упал, а я, рассыпаясь в извинениях, кинулась его поднимать. Потому что, развернув к себе, запоздало узнала в этом грязном, тощем эльфе — Ларинтена.
      Держась за пострадавшее место, он тихо скулил.
      — Ой, прости меня, пожалуйста! Эй, Ларя, ты живой? Это же я! Открой глаза!
      Ларинтен помотав головой, простонал.
      — Вот придет мой друг, с ним и разговаривай! Я еще пока не настолько свихнулся, чтобы с собственной белой горячкой общаться! — и вдруг истошно завопил. — Лендин! На помощь, меня галлюцинации мучают! Лендин!
      Толпа шарахнулась от нас в разные стороны. Забор затрещал, словно сквозь него ломился медведь. Колья разлетелись городками, и у меня над ухом грозно проревели.
      — Кто тут моего друга обижает? Щаз, все ноги повыдергиваю! Эй ты! Тебе че — жить надоело? — железная рука гнома сгребла меня за шиворот и поставила перед собой.
      Подняв поля шляпы, я счастливо улыбнулась и помахала остолбеневшему Лендину.
      — Ве-ве-великая?! — рука гнома разжалась. — Это и вправду ты?
      Я скромно кивнула и вдруг кинулась ему на шею.
      — Я, Лендин! Я! Как же я по вас соскучилась! Как вы тут без меня? Ну, рассказывайте!
      Гном, недоверчиво меня оглядел, покосился на постанывающего Ларинтена и робко улыбнулся.
      — А ты к нам надолго?
      +*-*/*/
      — Навсегда! — выпалила я.
      Глаза Лендина радостно блеснули.
      — Ох, ну тогда мы развернемся! Ховайся кто может! — он обрадовано потер руки и легонько попинал изображающего агонию эльфа. — Вставай, немочь бледная! Великая снова с нами!
      Ларинтен тут же перестав стонать, приоткрыл глаза, рассмотрел меня с ног до головы и проворчал.
      — Поднимите меня! А то я сам не в состоянии! Она мне, видать от радости, такую опухоль устроила — до колен! Как ходить буду — не знаю!
      Мне стало стыдно. Ухватив за протянутую руку, я рывком его подняла.
      — Прости Ларя, я же не знала что это ты! Случайно получилось!
      — Ха! Моя школа! — гном обнял нас за плечи, и, посмотрев любящими глазами, предложил. — Надо это все обмозговать и перетереть! Пошли во-он в ту пивнушку. Посидим, эля тяпнем, заодно и кое-что обсудим!

* * *

      В пивнушке продолжалось праздничное столпотворение. Даже протиснуться в нее оказалось сложным делом, не говоря уже о том, чтобы устроиться с удобством. Но стоило нам зайти, как все замолчали. В дальнем углу быстро освободился небольшой круглый столик. Толстая гномиха, улыбаясь в сорок два золотых зуба, тут же уставила его ведерными кружками с элем и большим блюдом, полным вареных колбасок.
      Лендин не выпуская нас с Ларинтеном из объятий, начал проталкиваться к свободному месту, не забывая приветливо скалиться и отвечать на кивки и выкрики. Плюхнувшись за столик, мы довольно вздохнули и принялись за угощение.
      — Класс! — выдохнула я, наевшись так, что казалось последняя колбаска, осталась стоять в глотке. — Круто ты устроился, Учитель!
      Лендин, не отрываясь от пятилитровой кружки с пивом, которое, булькая, быстро исчезало в бездонной глотке, довольно скосил на меня глаз.
      — Не забыла за эти тридцать лет, кто тебя всему научил?
      — Это у вас прошло тридцать лет, а у нас, слава богу, только тридцать дней, но мне и они показались столетиями.
      Гном, отставив пустую кружку, рыгнул и озадачено поскреб бандану.
      — Я не понял, неужели Велия нашелся?
      Я покачала головой.
      — Если бы я случайно через кольцо-портал не попала сюда, то так и не узнала бы, что он потерялся! Вообще-то я думала, что он давно и счастливо правит королевством. Нашел себе какую-нибудь селянку и активно заполняет свою гигантскую детскую!
      Гном ехидно хрюкнул.
      — Похоже, девка, ты его вообще не знала, раз тебе такое в голову взбрело! Он же однолюб. Больной! — гном выразительно покрутил своей лопатообразной пятерней у виска. — Ты как исчезла, он аж почернел весь. Владыка его, от греха подальше, к себе в Винлейн забрал, а в Великограде Баргу править оставил, что б его!
      Гном, резко замолчав, потянулся за полной кружкой пива.
      — Ну а что дальше? — я не отрывала от Лендина жадных глаз.
      Он не отвечая, выхлебал полжбана, отставил и, посмотрев на меня, пожал плечами.
      — Не знаю как там все вышло. Они с отцом в тот же день давай в ваше отражение портал строить, а ничего не выходит! Словно и нету вашего мира! И не было никогда! Но он же упрямый! Поселился у магов в Винлейне. И так и этак пробовали. Только раз вроде бы и смог он просто слова тебе передать, и все! А потом пропал!
      — Как пропал?
      Гном снова дернул плечом.
      — Так! Вроде вечером ушел через большой портал в Великоград к Барге. Они там что-то по пьяной лавочке не поделили, Велия снова ушел через портал и все. Никто его не видел уже тридцать лет! Даже не знаю, жив или нет.
      — Если бы он умер, я смогла бы снять кольцо! — возразила я и снова принялась его допытывать. — А Барга? Вы спрашивали Баргу? Наверняка это он его куда-то дел!
      — В том-то и дело, что он клянется и божиться, что Велия был, обиделся и ушел в Винлейн.
      — Да он врет! — возмутилась я. — Сначала он вытурил меня, а потом избавился от Велии! И заметь как удобно, наследников больше нет! Он наместник и торжественно становится Баргой Первым! А если вдруг Велия вернется, всегда можно прикинуться заботливым другом, охраняющим от чужого посягательства трон.
      — Так-то оно так! — гном мрачно сплюнул на пол, и поднял на меня тяжелый взгляд. — Его проверяли на ложь. Выворачивали память Владыка Пентилиан и его совет магов.
      — И?
      — Пусто! Чист как младенец. Все произошло так, как он и говорит: пришел, выпили, поругались, разошлись. Все!
      — Не забывай что он тоже маг! — возразила я. — Он мог придумать и не такое. К тому же Велия не пьет!
      Гном насмешливо фыркнул и кивнул соглашаясь.
      — Придумать он мог все что угодно, но, не пойман — не вор! Вот он и правит спокойно вместе со своим чокнутым оракулом. Два года назад издал новый свод правил, где полукровки занимают самое последнее место в людском обществе и не имеют прав ни на что. Видать, он уверен, что Велия не вернется!
      Я сморгнула наворачивающиеся на глаза слезы.
      — Лендин, что делать? Его нужно обязательно найти!
      Гном мрачно кивнул.
      — Нужно! Вот и ищи! По кольцу.
      Я посмотрела себе на правую руку, где чуть мерцал, переливаясь драгоценными камнями, обручальный перстень.
      — И как я по нему должна искать? — я недоуменно подняла взгляд на Лендина.
      Тот насмешливо фыркнул.
      — Ну, ты, Великая, даешь! Неужели за все то время пока ты тут, с тобой не происходило нечто необъяснимое? Или не снились пугающие своей реальностью сны?
      Я вздрогнула.
      — Снились и не раз!
      — Ну? И что там в них было-то?
      — Велия!
      — Ну, это понятно! А ты видела, где он находится, что делает?
      — Там была такая круглая площадка, в огромном темном зале, вокруг нее по кругу загорались тысячи факелов. Возвышение. Мне два раза снилось, что он на этой площадке проводит ритуалы. А в последний раз он убил двоих привязанных к большому круглому камню. Просто отрубил им головы. — Я жалобно всхлипнула. — Неужели это может быть правдой?
      — В этом мире все может быть, — отмахнулся от меня Лендин и задумался. — Вообще-то, судя по описанию, очень напоминает «Жертвенную арену»! Но я никогда не видел его здесь. А как он выглядел в твоих снах?
      Не отводя от меня глаз, гном в нетерпении сжевал сосиску.
      Я пожала плечами.
      — Обычно. Только мне приснилось, будто в первом обряде его волосы по плечи обрубили клинком. Да и так, он стал выглядеть… — у меня перед глазами всплыла картинка, как жрец, с легкостью крутанув здоровенный топор, обезглавливает жертвы. Я посмотрела на Лендина. — Он стал выглядеть как воин. А последний раз я видела его еще и в маске. Хотя может это не он?
      Гном, положив подбородок на кулак, окончательно задумался. А я, притянув к себе его полуведерную кружечку, немного из нее отпила.
      Хм, необычное, вкусное, чуть отдает медом и…, и крепкое!
      Я почувствовала как мои глаза торжественно съехались к переносице. Загадка! Как Лендин, выхлебав десять литров, оставался трезв, как стеклышко? Наверно это какое-то специальное гномье пиво, на которых оно не действует. Вот Ларинтен уже несколько минут спит, обнявшись со своей кружкой пива. Счастливчик!
      При мысли о снах, мое опьянение улетучилось.
      — Если ты видела его в маске, это определенно указывает на жрецов. Но я не помню среди них ни одного беловолосого. Вот высоких там полно, но у них у всех телосложение поздоровее, чем у Велии будет. Короче! — гном оторвался от своих размышлений. — Сегодня на арене что-то ожидается, так что все, что нам сейчас нужно, это туда пойти, и порасспросить. Но пойдем сначала на верхнюю арену. Там есть шанс, что тебе ответят. А во время праздника на нижней арене, к ним на драной козе не подъедешь!
      Гном посмотрел на меня и вдруг по отечески обнял за плечо.
      — Не боись, деваха! Найдем мы твоего благоверного! Да и пора ему уже за ум браться. А то наобещал всем и смылся! Хитер бобер! Ничего! Мне его только найти, а там уж я ему мозги вправлю!
      Не успела я ему ответить, как сзади на нас кто-то налетел. Лендин в секунду оказался облит пивом, и засунут лицом в изрядно уменьшившуюся горку сосисок. Меня сгребли за шиворот и потянули вверх, а Ларинтен только всхрапнул, покрепче обнимая кружку. Все это произошло так быстро, что никто из нас не успел среагировать. Лендин отфыркиваясь, вскочил. Злобно сузил глазки, и прошипел, глядя на кого-то позади меня.
      — Ах ты, сопляк! Меня! Генерала! В пиво с сосисками? Да я тебя щя по этой пивнушке, размажу!
      Он выхватил топор. Железная рука, сжимающая мою кофту, вдруг разжалась. Я отшатнулась и, развернувшись, увидела за собой ошеломленную мордаху Крендина. Переводя взгляд с меня на красного от злости Лендина, он шумно выдохнул и все же твердо сказал.
      — Я, конечно, извиняюсь генерал! Не узнал! Но приставать к своей девушке не позволю никому!
      Невидимым движением его рука выхватила тесак, секунду назад висевший на поясе. Согнув ноги в коленях, он, отступил на пару шагов и стал в ожидании пружинно покачиваться.
      Вот блин! Меня не устроит, если кто-то из них сейчас станет ниже на голову! Без Лендина я не найду Велию, а Крендина просто жаль! Он же не виноват, что таким болваном уродился!
      Опередив на доли секунды Лендина, я встала перед ним, загородив собой парня. Гномы, уже освободив место, окружили нас в надежде на бесплатное представление.
      — Уйди Великая! — рыкнул Лендин. — Этот гад запятнал твою честь, назвав своей. Дай я отрублю его тупую башку, а затем мы обсудим наши планы.
      — Да, уйди! — хрипло поддержал его Крендин. — А то тебя, ненароком, еще его кровью забрызгает, не хотелось бы портить одежду! Особенно если вспомнить что ее тебе подарил я!
      — Так все! Успокоились оба! Если я непонятно говорю, то сейчас начну объяснять наглядно! — взорвалась я.
      — А че это ты его защищаешь? Отойди Великая, не дай мне подумать о тебе плохо! Даже если между вами чего и было, что можно объяснить твоей бабской тупостью, то кровь этого выродка смоет все ваши грехи!
      Похоже, Лендину все же ударил в голову эль. Прорычав все это, он ухватил меня за руку и решительно потянул за спину, торопясь покончить с Крендиным. Вот только я была с ним не согласна. С руки слетел белый шарик, ударился об пол и словно растекшись, огненной стеной отгородил нас с Крендиным от Лендина Плюгалина. Минут десять слышались только ругательства на гномьем, всерассовом и треск пламени, потом Лендин не выдержав, заорал.
      — Ладно, Великая! Я не знаю, где ты этому научилась, но ты меня убедила. Я пока его не убью! Туши костер, бери дружка и иди за стол. Нам нужно серьезно поговорить.
      В мгновении ока огонь исчез, напоминая о произошедшем только ровной обугленной дорожкой. Лендин, ни на кого не глядя, вернулся за стол, щелчком заказав еще пива и сосисок. Служанка бросилась наводить порядок и выполнять заказ.
      Я покосилась на хмурого гнома, взяла за руку Бухалина и повела к столу.
      Все уселись, но никто не собирался первым заводить разговор. Вскоре мне надоело это переглядывание и сопение. Стукнув кулаком, я грозно заявила.
      — А теперь я хочу, чтобы вы спокойно познакомились. Лендин это — Крендин. Он мой друг, — глазки Лендина зло сузились, и я, повысив голос, рявкнула. — Друг, а не любовник! Это разные вещи! Он меня нашел, накормил, одел и привел в город! Я понятно объясняю?
      — Хм, — Лендин кинул на меня мрачный взгляд, — интересно, а что мешает другу быть любовником?
      Искривив в бесовской усмешке губы, я подняла вверх средний палец, опоясанный кольцом.
      — Это!
      Тот скептически хмыкнул, но промолчал, и я, обращаясь теперь к Крендину, продолжила знакомство.
      — А это мой давний друг и учитель Лендин Плюгалин. Я тебе о нем рассказывала, да и ты его прекрасно знаешь. А теперь позволь узнать, что понесло тебя макать его в сосиски и поливать пивом. Ведь если бы не я, от тебя бы и мокрого места уже не осталось! О чем ты думал?!
      Крендин насупился, и виновато глянув на меня неуверенно начал.
      — А че я? Я же тебе говорил, чтобы ты далеко не уходила! Пока я там стоял, слушал, поворачиваюсь — тебя нет! Что делать? Где искать? Ты знаешь, что такое пьяные гномы? Это же…, это же…. - не зная, какое помягче подобрать слово, Крендин только махнул рукой. — Всю округу оббегал! Потом гляжу, вроде в пивнушке не был. Ну и зашел, а тут смотрю, уже некоторые руки распустили! Ну, я и…
      Крендин снова в негодовании засопел, осуждающе глядя на Лендина, но быстро опомнился.
      — Простите генерал! Не хотел.
      — Ах ты, щенок! — теперь вызверился Лендин. — Ты что, думал, я ее подснял на праздник? Да она мне как дочь! Я ее сам сделал, вот этими самыми руками тем, кем она сейчас является! Понимаешь? Я ей как отец!
      Плюгалин со всей дури опустил на стол сжатый кулак. Недопитый жбан с пивом выпрыгнул из сонных объятий Ларинтена и с громким бульком наделся тому на голову. Вмиг проснувшись, Ларинтен, натыкаясь на стекло перевернутого жбана, попытался убрать с лица налипшие патлы. Аккуратно ощупав свою, вдруг сделавшуюся стеклянной, рифленой и с плоской макушкой голову, он вдруг дико заверещал. Мы, до этого с любопытством за ним наблюдая, тут же кинулись спасать, пока он окончательно не свихнулся от этой аномалии.
      Едва Плюгалин стянул с него жбан, эльф тут же ощупал себя, протер глаза и затих.
      — Ну и что ты разорался? — я перевела взгляд на Лендина. — Как отец, как отец!
      Он допил пиво, посмотрел на меня сквозь стекло кружки, отставил и торжественно произнес.
      — Да, Тайна! Мы тебе все, как большая семья. Так что считай, что я тебе как отец!
      Ларинтен слыша такие разговоры, оглядел нас и проникновенно икнул.
      — Тогда я тебе, Тайна, как мать!
      — Вот и породнились! — обрадовался Крендин. — А можно мне в вашу семью?
      — Хм, интересно, кем ты нашей доченьке стать собираешься? — ревниво хмыкнул эльф.
      — Ну, разве что троюродным внучатым племянником брата мужа моей двоюродной бабушки! — хохотнул Лендин.
      — Годится! — покладисто согласился Крендин понимая, что гроза пронеслась мимо.
      — Все, хвала Всевидящему, разобрались! Родственники, давайте, наконец, подумаем, как мне найти еще и мужа? — я в нетерпении посмотрела на эльфа, затем перевела взгляд на гнома.
      — А чего думать, искать надо! — Лендин поднялся, кинул на стол несколько золотых и посмотрел на нас. — Ну, че сидеть, идем?

* * *

      Мы вышли на улицу.
      — А куда мы идем? — я торопилась за друзьями, стараясь не отстать в весело гудящей толпе.
      — К жрецам. — Немногословно ответил Лендин.
      Сделав хороший круг, мы обошли площадь. Едва за нами остались ярмарочные ряды, Лендин повел нас прямо к возвышающемуся в центре города пику. Мы поднялись по вырубленным в камне ступеням, и вышли на небольшую площадку перед чернеющим зевом пещеры.
      — Это здесь. Пойду, спрошу! — гном не останавливаясь, вошел в темноту. Мы шагнули следом.
      В высокой, теряющейся в темноте пещере царила тишина. Лишь иногда откуда-то из глубины до нас волнами докатывались едва слышные стоны, вплетаемые в заунывную музыку. На секунду мне показалось, что мы попали на панихиду. Полумрак пещеры разбавлялся светом редких чадящих факелов и редкими вспышками. В нерешительности постояв, мы, привыкая к траурной атмосфере, пошли вперед, на мерцающий, будто идущий снизу свет. Но едва мы пересекли зал и вошли в узкий коридор, как дорогу преградили четыре высокие фигуры в белых балахонах и золотистых, скрывающих головы до плеч, масках.
      — Туда нельзя! — глухо произнес один из них.
      Я молчала, не сводя глаз с масок, вспоминая последний сон. Тут вперед вышел Лендин и с почтением поклонился.
      — Э-э, многоуважаемые! Мы задержим вас всего на один вопрос! Дело в том, что мы ищем человека по очень важному делу. Нам сказали, что он жрец. Короче! У вас есть колдун с белыми, будто седыми волосами, высокий, а глаза…, - гном запнулся, помолчал, и решительно выпалил. — Он полукровка.
      Маски переглянулись, и все тот же голос спросил.
      — Какое у вас дело к нему?
      Лендин смутился.
      — Ну-у, не могли бы вы ему передать, что к нему пришли его давние друзья и….
      — Просто друзья! — поспешно перебила я Лендина, выходя вперед.
      Фигуры опять переглянулись и, отойдя на пять шагов, зашушукались. Вскоре от них отделился широкоплечий, высокий мужчина и неторопливо пошел к нам. В метре от нас он остановился, поклонился и тихо произнес.
      — Я — жрец-полукровка. Что вы хотите от меня?
      Мне стало трудно дышать. На ватных ногах я сделала к нему шаг и протянула руку, не решаясь дотронуться. Он посторонился и снова участливо спросил.
      — У вас ко мне какое-то дело?
      Голос искажала маска.
      — Вел, ты меня не узнаешь? — мои руки сами потянулись к маске.
      Мужчина отступил еще на шаг, и заметно нервничая, спросил.
      — Что вам от меня нужно? Говорите, у меня мало времени. Скоро начнется представление на Нижней арене.
      — Велия, это же я, Тайна! — я сорвала с себя подаренную Крендиным шляпу, и, рассыпав по плечам волосы, решительно уставилась в темные глаза безучастной маски.
      — Вы, наверное, меня с кем-то путаете, госпожа. Я конечно тоже полукровка, но меня зовут не Велия. Сожалею, но вы нашли не того!
      Я в отчаяние оглянулась на стоявших позади друзей и снова повернулась к жрецу.
      — Пожалуйста, снимите маску, чтобы я точно знала, что вы не он. Пожалуйста! — я протянула руки к маске, но мужчина вновь отступил, решительно качая головой.
      — Вставая на путь жреца, мы теряем имя, лицо и жизнь для этого мира. Я поклялся никогда не снимать маску перед живыми. Простите, но я не смогу выполнить вашу просьбу.
      — Тогда скажи свое имя!
      Жрец в нерешительности помолчал, оглянулся на ожидающих его в отдалении товарищей и неуверенно произнес.
      — Я не тот, кого ты ищешь! Прости!
      — Тогда ответь на последний вопрос. Сколько лет ты здесь?
      Мужчина пожал плечами.
      — Десять, — повернулся и зашагал по коридору к тихо переговаривающимся жрецам.
      Я смотрела ему в спину, и что-то не давало мне покоя.
      — Как тебя зовут? — в отчаяние крикнула я.
      — Лиандр. — донеслось в ответ. Он присоединился к жрецам. От них отделился еще один и вместе с ним скрылся за поворотом. Двое остались стоять, охраняя вход.
      Я шагнула за ним, но Крендин удержал меня за руку. Ларинтен, все это время, простояв у стенки, задумчиво протянул.
      — В сердце этого человека я почувствовал боль и смятение. Мне кажется с ним не все чисто, но точно узнать мы не сможем. Жрецы нам не дадут. Надо бы увидеться с ним наедине! Но как?
      — Нет! — Лендин с сомнением покачал головой. — Он напоминает Велию только ростом. Фигуры разные. Велия маг, а не воин. А у этого жреца вон какие плечи, почти как у гнома. Такие можно заработать, только горбатясь на рудниках, а я сомневаюсь, чтобы Вел добровольно туда пошел!
      — А если не добровольно? — с бьющимся сердцем я повернулась к гному.
      — Ну, если он попал на каторгу, то да, мог бы там так измениться, если бы выжил.
      — Да говорю вам, он живой! Вот! — я протянула руку и уставилась на слабо светящееся в полумраке пещеры кольцо. — Оно светится! И не снимается. Значит Велия — жив и где-то рядом.
      Я замолчала, вспоминая малейшие детали нашего разговора. Лендин тяжело вздохнул.
      — Да-а, если это и впрямь Вел, то он крупно влип! — я подняла на него непонимающий взгляд. Гном пояснил. — От жрецов еще никто не мог уйти. Главный жрец связывает их всех своей магией, подавляющей волю, чувства и желания. Только умерший, может считать себя свободным от обязательств. И не каждый может попасть к жрецам. У них там какой-то особый отбор. Толи по физическим, толи по магическим данным.
      — А если это он, то почему меня не узнал? Или может, сделал вид, что не узнал! У-у, проклятая маска! — в отчаянии я топнула ногой.
      — А просто взять и украсть его невозможно? — деловито поинтересовался Крендин.
      Лендин покачал головой и с сомнением предложил.
      — Может, мы его выкупим?
      — Точно! Нужно посоветоваться с Повелителем! — вспомнила я. — Он хотел прибыть сегодня в Златогорье.
      — Слушай, Великая, а почему ты думаешь, что тебе снилась Жертвенная арена именно этого города? Ведь гномьих городов много и в каждом есть своя арена?
      Я пожала плечами.
      — Не знаю. Что-то тянет меня именно сюда! И оказалась я ближе к этому городу, наверное, не случайно!
      Лендин вздохнул.
      — Ну ладно, пойдемте. Мы еще успеем добраться до Нижней Жертвенной арены. Насколько я знаю, там сегодня выступит Оракул, и пройдет жертвоприношение с обрядом для улучшения жизни и богатства нашего города.
      — Жертвоприношение?! — у меня по спине пробежал холодок.
      — Ну да! А что такого?
      — А людей у вас приносят в жертву?
      Гном хмыкнул.
      — Да, но это только бродяги, пойманные в окрестностях гор или преступники. Короче, совмещаем полезное с уместным — умасливаем удачу и казним разный сброд… — недоговорив, Лендин в изумлении уставился на меня и даже чуть отступил. — Эй, Великая, тебе нехорошо? Что это у тебя с глазками-то? Ой, мамочка! А я думал это наследственное и проявляется только у полукровок? Ой, припоминаю я такой взгляд…. Все хорошо, Тайна, спокойно. Спокойно! А ты уверена, что у вас с Велией не было этого… самого… ну, брачной ночи? Нет? Жа-аль! Тогда бы наличие у тебя таких глаз можно было бы хоть как-то объяснить! Ай, ой, все, молчу, молчу! Ну и ручка у тебя! Ай, бороду отпусти, и топор не трогай — святое! Что ты взбесилась? Просто пытаюсь понять, как он наградил тебя такими глазами?
      Надавав, хихикающей в кулак троице, тумаков и подзатыльников, я вцепилась в Лендина.
      — Мой последний сон!
      — И что с ним?
      — Я знаю, как произойдет жертвоприношение. Мы должны остановить его. Там двоих обезглавят, и это сделает Велия! Я его сегодня ночью видела!
      — Кого Велию?
      — Сон, болван!
      — Да-да, она так орала, что я минут десять ее разбудить не мог! — подтвердил Крендин.
      — А зачем ты ее будил? — подозрительно нахмурился Лендин.
      — Жизнь спасал, — отмахнулся гном.
      — Где находится ваша Нижняя арена? — нетерпеливо перебила я.
      Крендин тут же с охотой объяснил.
      — Ну, помнишь, когда мы в город вошли, там внизу еще перекресток был? Вот, а я тебе и говорю там — жрецы, а там — шахты? Помнишь?
      — Так это же далеко! — выдохнула я.
      — Так нечего лясы точить! — отрезал Лендин. — Пойдем, успеем!

* * *

      Когда мы спустились к ярмарке, я решила кое-что выяснить.
      — Лендин, а где у вас королевский дворец?
      Гном кивнул на сверкающую невдалеке радужными отсветами башенку.
      — Там, а что ты хотела?
      — Да я подумала, если вдруг сегодня в городе будет Владыка, надо бы заручиться его поддержкой!
      — Если он будет, — возразил гном, — а если нет? Мы только зря потеряем время! Конечно, жертвоприношение будет в конце, но нам еще нужно разведать обстановку. Занять место у арены. Потому что скоро там будет столько народу — не протолкнешься!
      Я кивнула, пробираясь сквозь веселящуюся толпу.
      — Слушай, Ленд, а почему они не торопятся на Арену? Им что, не интересно?
      — А чего им торопиться? На Арене соберутся жители нижнего города, а наша элита с комфортом все увидит через окомаговизор. Он развернется в нужное время прямо над их головами. А ты, если не хочешь все посмотреть здесь, должна поторопиться и задавать поменьше вопросов!
      «Н-да, даже Велия не выдерживал моего любопытства, что уж взять с Лендина!» — вздохнула я и чуть ли не бегом бросилась догонять друзей.
      Вскоре мы прошли уровень, где жила гостеприимная тетушка Буча. Здесь тоже царило оживление. Толпы гномов со жбанами, наполненными плещущимся элем, радостно горланя, торопились, как и мы вниз. У развилки на нижнем этаже, все поворачивали в ярко-освещенный длинный коридор, венчающийся аркой, открывающей подобие амфитеатра. Многочисленные ступени-лавки поднимались по конусообразным стенам, скрываясь в клубящейся темноте. Вниз от входа тоже шли ступени, заканчивающиеся площадкой с круглой каменной ареной.
      Шагнув через арку, я невольно застыла, разглядывая величие местной церкви, пока меня не заставил очнуться увесистый кулак, толкнувший в бок. Сзади напирали недовольные задержкой гномы. Рыкнув на кого-то, Лендин подхватил меня под руку и потащил по ступеням вниз.
      — Интересно, — пытаясь отдышаться от этой гонки, пропыхтела я. — А как сами жрецы ходят с утра до вечера вверх и вниз? Это же убийство!
      Позади насмешливо фыркнул Крендин, а Ларинтен шагая впереди, вдруг заботливо пояснил.
      — У них порталы, глупая! И пока мы сюда добирались, те жрецы, — он кивнул наверх, — уже давным-давно здесь!
      — А почему мы, не прошли сквозь портал? — задала я не менее умный вопрос.
      — Потому что мы не умеем их строить!
      — Это вы не умеете! А я точно — дура! — я огляделась в поиске чего-нибудь твердого, чтобы от души побиться головой.
      Видя мои страдания, Крендин сжал кулак.
      — Помочь?
      — Спасибо. В другой раз! Что-то уже не хочется, — тут же скривилась я в улыбке.
      Вдруг внизу по кругу площадки вспыхнул огонь.
      — Лендин, я это тоже видела во сне!
      Возле окруженной огнем сцены толпилось множество гномов. Ступени закончились и мы, усиленно заработали локтями, расчищая себе путь к возвышающейся впереди арене.

* * *

      Высящаяся над возбужденной толпой площадка находилась в центре, одной стороной примыкая к скале. Темная ткань, словно занавесом скрывала таящуюся в ней пещеру. С двух сторон к окруженной огнем арене вели сложенные из белых плит ступени. А на ее гладком, будто льдистом полу в центре стояло небольшое возвышение.
      Мы пробились к ступеням.
      — Пойду, осмотрюсь! — подмигнул мне Лендин.
      Быстро взбежав на арену, он юркнул за полог. Следом за ним, тенью скользнул Ларинтен.
      — А если их поймают? — запоздало испугалась я.
      — Не поймают! — махнул рукой Крендин, поднимаясь на пару ступеней.
      Секунду спустя на арену вышел высокий жрец в знакомой маске и в белом до пят балахоне.
      — Уважаемые! — его голос, усиленный магией горы, колоколом разнесся над нами, заставляя стихнуть недовольные вопли разгоряченной элем толпы. — Сегодня в честь праздника и как завершение оного, будет явлено пророчество нашего многомудрого оракула и совершено жертвоприношение для умилостивления подземных богов.
      Жрец поклонился и, обнажив широченные плечи, сдернул с плеч хламиду, оставшись в коротких белых штанах. Траурная занавесь вновь шелохнулась, и на сцену вышел другой жрец. Он бережно нес на руках худую, укрытую темной тканью фигуру. Посадив на возвышение, он аккуратно снял скрывающую ее накидку. Оказавшийся под нею старец, удобно устраиваясь, повозился на камне. Поведя бельмами глаз, он робко улыбнулся и благодарно кивнул.
      — Это и есть Оракул? — я пихнула Крендина в бок.
      Он не оборачиваясь, буркнул.
      — Да хрен его знает, думаешь, я его хоть когда-нибудь видел?
      Тем временем народ в зале заметно оживился. Оглянувшись по сторонам, я увидела, как охраняемые напротив арены гномами-стражниками сидения, наполняются худощавыми фигурами эльфов. Среди них мелькнули ветвистые рога на чучеле головы медведя.
      — Владыка! Он пришел! — не раздумывая, я, спрыгнув со ступеней, кинулась к королевской ложе и тут же об этом пожалела. Меня оттерли, загородили проход и чуть не затоптали. Благословенная лапа Крендина сцапав за шиворот, как нашкодившего щенка втянула наверх и поставила рядом на безопасную ступеньку. Я благодарно ему улыбнулась, сообразив, что случайно избежала участи лягушки на скоростном шоссе.
      — Сдурела что ли? Мало того, что тебя к нему не пропустят, так ты туда еще и не дойдешь.
      — Но мне нужно чтобы он меня увидел! — я облизнулась и скривилась, ощутив на языке привкус крови. От бессилья искусав губы, я даже этого не заметила.
      Гном рассудительно пожал плечами.
      — Подождем! А там видно будет!
      Махнув рукой, я стала, не отрываясь смотреть на Владыку, пытаясь включить свои новые способности и «телепнуть» ему пару приветственных фраз — бесполезно! Как ни старалась толку — ноль! Не обращая ни на что внимания, он увлеченно разговаривал с низкорослым ярко-рыжим гномом в массивной короне.
      Меж тем действо началось. Жрецы уселись позади старика. Из-под белоснежной накидки в руках второго появился инструмент, напоминающий маленькую арфу. Прижав его одной стороной к подбородку, он опустил голову и неспешно начал перебирать пальцами струны, рождая необычную красивую мелодию со странным, изломанным ритмом.
      Секунду спустя в струнные переливы вплелся на удивление молодой и высокий голос Оракула.
 
Солнце пламенно — белый шар. Ангел раненый вышел к нам,
И вещая нам глас святой, указал на путь под горой.
Было трое лишь нас тогда. Стало ветрено. Вдруг гроза
Кошкой черной ворвалась в дом, ангел белым стал серебром.
Раскрылатился молний бег — было трое лишь человек.
Им в той долгой войне годин не добавилось бы седин.
И один на пути меж гор, позабыл про тот разговор.
Он сбежал на изломы скал, там и сгинул. Стал нем и стар.
Двое вышли из тех невзгод. Вечность помнит про тот поход.
Вечность знает про тень венца и хранит всю печаль отца.
Двое вышли из темных стран, двое вынесли горе ран.
Утешали друг другу боль, пили, ели глазную соль.
И один светлой птицей стал, он парит над простором скал.
Он поет о другом святом, тот, что был за любовь казнен.
За того, кто вознесся в свет, за кого плачет быль и бред.
Ангел вспомнился им во сне, в той заоблачной стороне.
Повелев им идти опять, за любовь — умирать!
 
      Пророчество или скорее песня закончилась, но звуки струн еще несколько мгновений, словно туманом окружали арену, пока не растаяли в звенящей тишине.
      На площадку вышли еще два жреца. Их невысокий рост с лихвой компенсировали широченные плечи. Судя по всему — гномы. Молча подхватив, они поволокли старика за занавес. Народ отмер, и в ожидании кровавого обряда зашумел.
      Жрецы, сидевшие изваянием, поднялись. Забрав из рук товарища «арфу», обнаженный по пояс жрец исчез за занавесом и вскоре, с каменным грохотом выкатил большой неровный диск, одну сторону которого скрывала темная ткань. Взгромоздив его на возвышение, он немного повозился, что-то щелкнуло, и круг остался стоять как влитой.
      Снова исчезнув, он тут же появился, неся большой тесак с широким, скошенным, словно у гильотины лезвием. Неторопливо подойдя к одиноко стоявшему товарищу, здоровяк что-то тихо сказал, всунул тому в руки топор, и напоследок сдернув с него балахон, вышел со сцены.
      Наверно чтобы плащик кровью не забрызгало.
      Человек в маске остался один.

* * *

      Хм, а ничего у жрецов фигуры! Даже жалко, что такая красота пропадет в этих пещерах…. Хотя кто его знает, зачем им маски? Вдруг под ними они скрывают жуткие рожи мутантов?
      Развлекая себя такими мыслями, я, любовалась красивой фигурой стоявшего к нам спиною жреца, единственной одеждой которого были все те же белые бриджи.
      В широком лезвии топора отразилось мерцающее пламя. Он широким шагом прошелся по арене, ловко вертя его в руках.
      О, а спереди еще лучше! Просто не жертвоприношение, а мужской стриптиз.