ГЛАВА ДЕСЯТАЯ

– Брат Калин ушел к брату Сванике. Брат Калин ушел к брату Уте. О, три моих славных брата, подождите меня в покоях Бинды, за границей тени. Ах, три моих брата, подождите, пока я последний перейду через тень и мы снова будем вместе. Соединившись снова, мы познаем затем тайну Незримого Света, ибо вместе мы появились из света и вместе уйдем в него.

Сдерживая рыдания, Хина отвернулся от ярко пылающего погребального костра. Четыре хранителя огня, облаченные в красные мантии, поклонились наследнику тага и приняли из его рук горящий факел, которым он поджег костер.

Только лишь телу Калина были оказаны подобающие последние почести. Оно было доставлено в столицу затемнением раньше под охраной людей и с посланием от Александра, где он говорил, что хочет вернуть тело бесстрашного воина его народу. Посланник затем расспросил о том, как, согласно обычаю, провести погребение остальных десяти тысяч павших воинов.

Стражники Хины хотели разорвать людей на части, но Хина их удержал, поскольку поддаться в тот момент эмоциям означало потерять лицо. И он позволил посланникам беспрепятственно отбыть назад.

Он окинул взглядом немногих оставшихся в живых представителей некогда гордой аристократии. Девять из десяти остались на поле боя. Обычай требовал, чтобы место убитого в общем строю в течение всего срока траура оставалось незанятым, но там, где недавно стояли шестьдесят старейших представителей знатных родов, осталось только пять. Полдюжины молодых дворян встали вместо отцов или старших братьев, но остальные семьи потеряли всех представителей мужского пола, наследовавших титул по прямой линии, поскольку правило, которому следовали таги, существовало только для них. Кроме того, они собирались всего лишь на большую охоту, и никто не хотел упускать возможность поразвлечься. Если у погибшего аристократа не оставалось наследника, то его место занимал воткнутый в землю меч.

Хина взял себя в руки. Сначала он кивнул Кубару, который молча стоял у пылающего костра, а затем поклонился собравшимся.

– Достопочтенные господа, для всех нас, согласно древнему обычаю, наступили горестные дни траура, но все же мы должны подготовиться.

– Подготовиться к чему? – прозвучала язвительная реплика из задних рядов.

Хина узнал мрачный голос Арна, Ву-тага и главы клана Пака, чьи родовые земли граничили с районами, ныне захваченными людьми.

Он покинул отведенное ему место в собрании и подошел к основанию помоста, который занимал Хина. Этот поступок, сам по себе означавший вызов, заставил аристократов издать сдержанный возглас удивления.

– Нет чести тем, кто пал у слияния рек, – проревел Арн. – Никто не слышал родовых имен, названных людьми, и победители не заплатили выкуп за пролитую кровь, чтобы искупить вину перед семьями погибших. Какая честь в такой смерти, скажите мне?

Слова Арна были встречены одобрительными возгласами, но Хина сохранял молчание.

– Они были повержены людьми, стадом безволосых животных, на которых мы с незапамятных времен охотились для развлечения и пропитания. Люди не могут вести честный поединок, поскольку начисто лишены чести. А затем, усилив нанесенное нам оскорбление, ты оставил в живых посланника, когда он прибыл к нам в лагерь с мечом у пояса, чтобы передать слова этого Искандера.

– Разве не сказано, – быстро ответил Хина, – что посланник, прибывший к твоему очагу от представителей другого клана, неприкосновенная фигура? Хотя это был всего лишь безволосый, я не мог нарушить наш закон.

Арн проигнорировал цитату из священных заповедей.

– Они сделали что-то новое, превосходящее все пределы нашего понимания. Они взяли воинскую честь и отбросили в сторону за ненадобностью, словно бы сняв кору с дерева. В войне теперь не осталось места чести. Для нас пришло время вернуться к тому проклятому холму смерти и покончить с безволосыми раз и навсегда.

Выжившие представители клана Арна собрались вокруг него и начали громкими криками выражать свое одобрение этому самоубийственному плану.

Хина вытянул правую руку, и, хотя солнце светило тускло, зажатый в ней предмет засиял матовым блеском.

– Перед вами корона тага, – воскликнул Хина, и воины затихли при виде священной регалии. – Калин носил этот стальной обруч в бою, и его вернули вместе с телом.

– Эта корона, – продолжил Хина громким голосом, – является символом власти тага. В день своего посвящения в воины вы приносили клятву всегда оставаться верным ему. Помните, вы клялись символу власти тага, а не тому, кто его носит. Сорок жизненных сроков назад мы переселились на это кольцо, а затем наши братья, путешествовавшие между звезд, ушли на Великую Войну с безволосыми. В течение сорока жизненных сроков потомки ста семей первых поселенцев жили на берегах Ирасского моря и всегда чтили законы, установленные тагом.

Именно таги определили законы ведения войны, не позволившие нам уничтожить друг друга, и научили нас, что война является делом чести для знатных семейств, служащих одному тагу. Символ власти тагов священен, и мы должны ему повиноваться, поскольку иначе навсегда исчезнем во мраке времен.

Арн понял, что древняя традиция одержала верх над недовольством его последователей. Он наклонил голову, демонстрируя свое подчинение.

– Из ста первых семейств к тому времени, когда с людьми произошла внезапная перемена, оставалось шестьдесят. Теперь их всего одиннадцать. Если мы последуем призыву Арна и, повернув назад, еще раз сразимся с ними, как сражались совсем недавно, не останется никого.

Доселе война велась ради чести и боевых заслуг, с которыми знатный гаварнианин ложился на погребальный костер. Теперь все будет по-другому. Нам нужно воевать для того, чтобы выжить.

– Война и честь неотделимы друг от друга, – надменно возразил Арн.

– Этому суждено измениться. Хина поднял корону над головой. Все сразу же затихли.

– И у меня нет личных качеств, необходимых для того, чтобы справиться с задачей, – произнес он ровным голосом.

Арн пристально посмотрел в глаза своего соперника, ища в них признаки слабости, но взгляд Хины оставался твердым.

– Как такое возможно! – выкрикнул кто-то из собравшихся. – Клан Бругов со времен первых поселенцев не имел соперников. Только представители вашего клана имеют право выносить окончательное решение.

– Я ничего не знаю о новой военной науке, по законам которой теперь будут вестись сражения, – возразил Хина. – И если мы желаем выиграть, то должны освоить ее и слушать во всем того, кто способен нас научить.

Все замерли в ожидании. Хина посмотрел на Арна и увидел в глазах старого воина проблеск внезапно зародившейся надежды.

Он отвернулся от Арна и подошел к Кубару.

– В данный момент я обличен властью, которой вы все поклялись повиноваться. Я последний наследник Бругов, и, следовательно, что бы я ни сделал, это будет для вас законом. Теперь смотрите, что я сейчас сделаю, и повинуйтесь моему решению.

Прежде чем кто-либо успел выразить протест, он повернулся и увенчал стальным обручем голову Кубара.

– Я признаю истинность его слов. Совсем недавно из легенд прошлого к нам вернулся первый Таг, чье имя стало титулом для всех, кто здесь правил. Он был первым тагом, и его послали из легенды, чтобы спасти нас, как он спас когда-то наших предков. Кубар Таг – единственный таг Колбарда.

Раздалось несколько приветственных возгласов, но большинство собравшихся хранили молчание. Дав клятву, они присягнули верно служить, но не клялись любить того, кто, по мнению большинства, являлся самозванцем. И считать его тагом или нет… Все знали, как покончил первый таг с правлением землевладельцев и благодаря этому объединил свой народ. Подобные истории хороши, пока они остаются легендами.

Но с легендами трудно жить, когда они возвращаются из прошлого.

Кубар посмотрел туда, где в углу зала стояла Лиала. Их глаза на мгновение встретились, и он понял, что ее взгляд выражает не только уважение. Его жена, которая была ему женой только по названию, умерла еще четыре тысячи лет назад, но в памяти Кубара она жила еще совсем недавно. Интерес в глазах Лиалы вызвал у него смущение, и он снова перевел взгляд на Хину. Он мог догадаться, что его друг тоже испытывает смущение, поскольку, по традиции, если старший брат оставлял после себя жену, она переходила к младшему брату. Но Хину в данный момент больше беспокоили другие проблемы. Они поговорят об этом позже.

Хина смотрел на Арна, ожидая от него ответа. Сжатый кулак в конце концов взметнулся вверх, но глаза выражали неповиновение, очевидное для всех. Кубар его тоже заметил. Это был взгляд, который он встречал тысячи раз, и такой взгляд уже неоднократно чуть было не приводил его к смерти.

– Кубар использовал свой шанс, – тихо сказал Зергх, глядя в бокал с бренди, который ему налил Элдин.

– Ты хорошо все рассчитал в своем первоначальном прогнозе. Последующие события на удивление точно совпали с тем, что ты предсказал, – ответил Элдин своему старому другу.

– Ты человек, и я знаю, ты считаешь, что все мысли, эмоции находятся вот здесь. – Зергх показал на голову. – Но в сердце порой возникают чувства, которые понять до конца способны только гаварниане. Они хотят поверить, что он – Кубар, посланный их воссоединить. Но знаешь, каково жить, имея перед глазами того, кто слишком совершенен? Ты испытываешь желание находиться рядом с ним, но в то же время он – живое доказательство ограниченности твоих собственных возможностей. А это заставляет испытывать постоянную боль.

Элдин, как всегда, выглядел так, словно он выпил одну лишнюю рюмку, и когда он закурил менее-чем-приятно-пахнущую сигару, Зергх недовольно поморщил нос.

– Ты уверен, что твоя комната на этом корабле не прослушивается?

Элдин в ответ кивнул и показал на генератор помех, лежащий на откидном столике серванта рядом с полупустой бутылкой бренди. Стазисное поле, блокирующее звуковые волны и полностью непроницаемое для лазерных сенсоров, тоже было включено. Но тем не менее оставалась возможность, что в воздухе парит микроплант, запущенный сюда еще до активации стазисного поля. Корбин славился подобными проявлениями доверия и гостеприимства.

– В общем потоке ставок появились странные завихрения, – осторожно начал Зергх. – Достаточно сказать, что только после недавнего сражения восемь процентов всей недвижимости Облака поменяла владельцев. Если такие крупные суммы были поставлены на исход первой битвы, то можно себе представить, какой возникнет ажиотаж, когда дело дойдет до решающего сражения.

– Да, главные события еще впереди, – задумчиво произнес Элдин.

Сделав глубокую затяжку, он выпустил струйку дыма и с интересом наблюдал за тем, как, достигнув границы стазисного поля, дым начал тонким слоем растекаться по его поверхности.

– После первой битвы шансы сторон оцениваются как три и семь к одному в пользу Александра.

– Мне об этом известно, Зергх. Оценивать шансы – моя работа.

– Но до сих пор нет никаких признаков того, что в игре участвуют деньги Корбина. Разумеется, он сделал несколько мелких ставок, планету – здесь, многопрофильную корпорацию – там, но пока я не слышал ни о чем более серьезном.

– А как насчет Букхи? – поинтересовался Элдин.

– Букха гаварнианин старой школы. Он поставил кое-что на Кубара, но пока тоже воздерживается от решительных шагов. Но все-таки, Элдин, как насчет Корбина? Ты знаешь, какой это азартный человек. Что с ним происходит?

Элдин посмотрел в глаза Зергха ничего не выражающим взглядом.

– Я давно работаю на Корбина в качестве его личного васбы. Я верю, что он придерживается в игре большинства установленных правил. Но что касается всего остального… – Он пожал плечами.

– Элдин, я наблюдаю за твоим профессиональным ростом в течение тридцати лет, или ты уже забыл, что когда-то был моим помощником? Ты прекрасный специалист в истории и отлично разбираешься в самых сложных игровых ситуациях, но совершенно не способен судить о человеческих качествах. Корбин наверняка что-то затевает. Эта игра обещает стать самым крупным событием за всю историю подобных азартных развлечений, и с того самого дня, когда Корбин упомянул о новом проекте, у меня возникло подозрение, что он заранее припрятал в рукав главного козыря.

– Гаварнианин пытается научить меня разбираться в человеческих качествах!

– Я не раз предупреждал тебя, что нельзя доверять Корбину, но, увы, напрасно. Ты никогда меня не слушал. И этот сукин сын нагло обирал тебя, а его кузина до сих пор высасывает из тебя последние средства на свои алименты. И вчера ты мне рассказал, что твоим гонораром за организацию игры будет партнерство в горнодобывающем консорциуме Зсвер. Элдин, это самая дурацкая сделка из всех, о которых я когда-либо слышал. Не пройдет и шести месяцев, как он благополучно избавится от твоего партнерства, и ты останешься с пустыми руками после трех лет напряженной работы.

Элдин сохранял молчание и никак не реагировал на слова друга, словно бы, прислушавшись к ним, он предал бы доверие другого близкого товарища.

Когда Элдин уже почти докурил сигару, Зергх в конце концов не выдержал и начал жаловаться, что ему необходимо подышать свежим воздухом. Элдин никак не прореагировал на его уход и лишь сосредоточенно налил себе еще одну порцию бренди.

– Аристократия мертва, – тихо произнес Кубар и посмотрел через стол на своего друга, сидящего с противоположной стороны. – Я говорю так не потому, что мне нравится эта мысль. Не забывай, Хина, я, как и ты, знатного происхождения.

Хина откинулся на спинку своего кресла и поморщился.

– Ты можешь говорить такие вещи мне, – ответил Хина, – поскольку я и сам это знаю. Я видел, как они шли в бой, навстречу своему концу. Аристократия погибла в бою с этим Искандером. Но никогда не говори так в присутствии Арна, надеясь на его клятву верности этому стальному обручу.

Он показал на маленькую корону, охватившую тонким кольцом лоб Кубара. Кубар мягко рассмеялся:

– Не забывай, что в свое время мне пришлось противостоять всему знатному сословию. О, как они хотели захватить меня, чтобы прекратить кровопролитие, а заодно удержать свои титулы. Мне кажется, я знаю, как поладить с Арном.

– Даже если Арн когда-нибудь и поверит в то, что ты настоящий таг, он все равно будет держать в голове урок из нашей отдаленной истории, рассказывающий о том, какая участь постигла старые порядки после того, как ты добился своей цели. Твои современники не имели такого преимущества. Не слишком полагайся на свой легендарный статус, имея дело с Арном. Помни, приближение к легенде у некоторых может вызвать желание оставить на ней пару царапин, чтобы приблизить ее к миру простых смертных.

Последние слова Хины вызвали у Кубара усмешку. Так, значит, он все-таки был легендой и почитался даже выше, чем Нарг Сверкающий Клинок, не говоря уже о прочих гаварнианах, живших последующие три тысячелетия, которые за это время, по словам Зергха, научились путешествовать от звезды к звезде.

– Тогда почему ты сам безоговорочно признал меня?

– Наверное, потому, что я романтик. Когда мои братья еще были живы, я свыкся с мыслью, что Клиарн будет править всегда. Он первым появился на свет из чрева нашей матери и поэтому первым наследовал титул. Мне, как самому младшему из всех, единственному было позволено читать книги и мечтать о будущих подвигах.

Кубара удивило, что здесь господствовал такой отживший предрассудок, согласно которому чтение книг считалось недостойным для настоящего воина занятием, несовместимым с понятием о воинском духе.

– Я мечтал о том, что мы не единственные гаварниане, пережившие Великую Войну с людьми и третьей расой. И твое появление здесь, вместе с твоим рассказом о некоем Зергхе, путешествующем сквозь пространство и время, словно слуга Незримого Света, наконец доказало твою правоту. Я мечтал о великих свершениях, и после встречи с тобой мне сразу же стало ясно, что это тот самый долгожданный знак судьбы.

Романтические мечты друга вызвали у Кубара улыбку. Хина напоминал ему первых товарищей, вставших под его знамя, когда революция еще только начиналась. Тогда они были еще совсем молодыми и всех их переполняли мечты о светлом будущем. И все они, за исключением старины Паги, который с сонным видом сидел в дальнем углу комнаты, теперь были мертвы. Он произнес про себя короткую молитву за своих друзей, чтобы они не испытывали холода одиночества и мрака забвения.

– Завтра мы должны начать, – сказал Кубар, возвращаясь к стоявшим перед ними практическим задачам. – Если этот Искандер и в самом деле стоящий полководец, он не упустит инициативу из своих рук. Каменные стены этого города и тот факт, что он расположен на берегу моря, вследствие чего может пополнять запасы продовольствия при помощи кораблей, скорее всего удержат его от прямой атаки и осады.

– Куда же он, по-твоему, двинет свои войска? – Виргт наконец нарушил молчание и включился в разговор, за ходом которого он до сих пор безмолвно наблюдал.

– Такая огромная армия должна поглощать запасы продовольствия как брюхо гигантского Гресса. Его людям придется рассредоточиться и заняться пополнением провианта на наших сельскохозяйственных угодьях.

– Почему бы ему сразу не напасть на столицу, чтобы покончить с нами одним ударом?

– Ах, я нисколько не сомневаюсь в том, что этот Искандер на самом деле хорош. Никогда не стоит недооценивать своего врага, даже если он безволосый. Нужно постоянно исходить из того, что он знает все, о чем известно тебе, и что он умнее тебя во всех вопросах.

– Чего не хватало моему брату, – мрачно произнес Хина.

– Твой брат сражался так, как, по его представлению, должен сражаться настоящий воин, – дипломатично заметил Виргт.

– Как я уже говорил, – продолжил Кубар, – Искандер должен понимать, что мы не повторим во второй раз одну и ту же ошибку. Если мы останемся в городе, его каменные стены потребуют продолжительной осады. Имея у себя в тылу гавань, мы не будем испытывать проблем с поставками продовольствия, поскольку у безволосых пока еще нет кораблей. Нет, я думаю, он достаточно умен, для того чтобы не пытаться атаковать нас в этом направлении. Кроме того, для взятия города требуются специальные осадные орудия и запасы металла, чтобы изготовить себе хорошее вооружение. Большинство людей, с которыми мы недавно столкнулись, до сих пор вооружены копьями с деревянными наконечниками. С таким оружием бесполезно штурмовать каменные стены. У них недостаточно металла, чтобы начать эффективную осаду даже с теми запасами, которые они захватили у нашей армии. И к тому же потребуется несколько десятков затемнений, чтобы приспособить захваченное ими оружие к человеческим рукам.

– Значит, они должны выполнить три условия, – предположил Хина, – прежде чем смогут нанести нам решающий удар, в то время как нам для победы не хватает одного.

– Продолжай.

– Им нужно найти продовольствие для обеспечения армии, построить корабли, чтобы перекрыть гавань, и обеспечить себя запасами металла, чтобы экипировать как людей, так и корабли.

Кубар удовлетворенно хмыкнул. Глядя на разложенную перед ним карту, он указал кончиком пальца на черный овал в двух сотнях верст к северу от города.

– Он должен направиться к обломкам космического корабля, перевозившего железную руду и упавшего на поверхность в тридцати верстах севернее горы Ле-куа. Этот потерпевший крушение корабль, принадлежавший когда-то далеким предкам современных людей, содержит в себе достаточно запасов металла, чтобы обеспечить им армию, в сто раз превосходящую по размерам армию Искандера. Ваш народ разрабатывает эти запасы со времен первых поселенцев. Поскольку корабль лежит на берегу залива Ирасского моря, недалеко от южной границы холмистого региона, то в случае необходимости люди всегда смогут отвести свои войска. Да, думаю, именно туда он и направится. Но не стоит исключать возможность атаки и в южном направлении, поскольку там расположены самые плодородные земли. Теперь, когда у них есть лошади, они не упустят возможности время от времени совершать туда набеги, чтобы пополнить запасы провианта.

– Ты упомянул три условия, которые необходимо выполнить людям, – вмешался Виргт, обращаясь к Хине, – но что требуется сделать нам?

– Мы должны заново обучиться искусству ведения войны, – холодно произнес Хина.

– Никогда не называй это искусством, – отозвался Кубар голосом настолько слабым, что казалось, у него не хватит сил на то, чтобы продолжить. – Скорее это наука о том, как проливать кровь в массовых масштабах.

Ваши предки, поселившиеся на этом кольце, были гораздо мудрее, чем многие из вас думают. Они понимали, что если их потомки начнут вести здесь кровопролитные войны, то последствия будут катастрофическими. Поэтому они упразднили равноправие и превратили сражение в сложный ритуал, от которого может пострадать лишь горсточка аристократов в случае, если ситуация выйдет из-под контроля. Теперь же вы должны заново научиться старым, гораздо более смертоносным способам ведения войны. И именно поэтому я оказался здесь.

Кубар на мгновение замолчал. Мысль, долгое время зреющая в его голове, но над которой он до сих пор не успел как следует подумать, внезапно обрела очертания. Этот Искандер, объединивший людей, тоже обучал их новым способам ведения войны, на самом деле являвшимся такими же старыми, как вся история человечества. И его тоже перенесли сюда через время, чтобы он сослужил своему народу такую службу, если это можно назвать службой. Зачем? Для чего нужно было начинать такое кровопролитие? Несомненно, в итоге между людьми и гаварнианами на Колбарде навсегда установятся справедливые взаимоотношения, и через десять тысяч затемнений потери, понесенные сейчас, в конце концов окупятся. Но все же – почему?

Кому сейчас нужна эта бессмысленная резня? На мгновение в его памяти всплыло лицо Клиарна, а вместе с ним поле последней битвы, которая в результате навсегда объединила Лхазу.

– И с чего тогда мы должны начать? – спросил Хина, прервав его размышления.

– Мы должны поднять на войну все безземельные слои общества, а также тех ремесленников, которые живут в этом городе.

– Они не будут сражаться так же отважно, как аристократы, – спокойно возразил Хина. – Их можно использовать в качестве заградительных заслонов, хотя ты сам видел, как мало от них было пользы в последнем бою. Большинство пехотинцев сразу же бросились бежать, как только люди Искандера вышли на открытое пространство и двинулись в атаку.

– Это произошло потому, что им в конечном итоге было не за что сражаться. Они всего лишь безземельные крестьяне, не имеющие ни звания, ни титулов. Ты только подумай, Хина, есть целый континент, который мы можем предоставить им в качестве вознаграждения.

Хина погрузился в молчание. Понимая смысл, заложенный в такой реформе, хорошо сознавая ее необходимость, он все же опасался последствий революционного преобразования, предложенного Кубаром.

– С завтрашнего дня больше не будет безземельного класса. Каждый получит кусок земли, на котором он сможет пожинать плоды собственного труда. Они будут сражаться за такую осязаемую награду.

– А как насчет аристократов? – холодно спросил Хина. И в его голосе Кубар почувствовал отождествление с интересами своего класса.

– Если они не согласятся, то сами приговорят себя, поскольку без армии, способной противостоять безволосым, Искандер очень скоро одержит победу, и тогда не будет ни титулов, ни поместий. Кроме того, для знатного сословия не трудно придумать другие награды. Новые титулы, которые можно заслужить, ордена за доблесть, которыми можно украсить грудь, – и внешняя роскошь военных парадов для удовлетворения их самолюбия. Первый призыв новых рекрутов мы должны начать на тех угодьях, чьи владельцы погибли в битве у слияния рек, или среди жителей земель, уже занятых людьми. Остальные пусть пока работают, чтобы собрать новый урожай до начала наступления людей.

С окончанием затемнения мы должны приступить к делу. Необходимо провести основательную подготовку войск, поскольку боевые отряды должны научиться сражаться как единое целое – словно их тела подчиняются приказам одного нервного центра.

Снова перед ним возник старый парадокс. Он хотел создать здесь общество, в котором все равны между собой, но для того чтобы этого достичь, ему было необходимо освободить всех безземельных, а затем сразу же подчинить их своей твердой воле, чтобы в итоге они с готовностью шли на смерть по его приказу.

– Арн попытается помешать тебе, – предупредил Виргт. – Он не настолько глуп, чтобы позариться на пустые побрякушки и не обращать внимания на то, как ты перекраиваешь весь социальный строй.

– Я не сомневаюсь в его умственных способностях. Но ты будешь удивлен тем, насколько быстро другие представители знатного сословия начнут изъявлять готовность пойти навстречу смертельной опасности, чтобы заработать кусок металла, подвешенный к обычной ленте. А что касается Арна, то я позволю ему лелеять надежду на то, что после окончания войны он сможет меня уничтожить и восстановить прежние порядки. Сейчас же он сам и его единомышленники нужны мне для того, чтобы обучать новых рекрутов и вести их в бой.

Широко зевнув, Кубар поднялся из-за стола и потянулся.

– Мир, в котором нет ночи, слишком непривычен для меня. Как мне не хватает вечерних сумерек, окрашенных в бледно-лиловые тона.

Для Хины, который никогда не видел ни ночного неба, ни звезд, слова Кубара звучали так, словно они относились к какому-то мифическому миру. Но тут он еще раз напомнил себе о том, что совсем недавно передал свою корону мифическому герою. Герою, который, желая их спасти, с таким же успехом может их и уничтожить.

Кивнув на прощание Хине и Виргту, Кубар направился к двери. Пага, очнувшись от дремоты, последовал за своим господином.

Завтра они начнут исполнять его главный замысел. В голове были еще кое-какие планы, которые он намеревался осуществить, но пока не стоило перегружать Хину этими небольшими экспериментами. Он уже распорядился доставить ему самую прочную материю, которую только можно найти, наряду с большим количеством меди, в результате чего все королевство могло остаться без кастрюль и сковородок. Но пусть эти приготовления пока будут его маленьким сюрпризом.

Подобные планы являлись для него хорошим отдыхом от других задач. Он давно обнаружил, что работа над такими проектами очищает его мозг и ему становится гораздо проще решать более важные проблемы. А здесь у него было немало проблем. Самой важной конечно же являлся Искандер. Ему предстояло понять, как этот человек ведет войну, и найти способы ему противостоять. Предстояло обучить новобранцев, подготовиться к обороне космического рудовоза, и, разумеется, оставался еще Арн. Но в данный момент все его мысли были сосредоточены на Зергхе. Кубар знал, что пытаться постичь истинные мотивы, руководившие действиями того, кто его сюда доставил, будет напрасной тратой времени. Но все же вопрос «почему» не оставлял его даже в тот момент, когда он уже лег и пытался погрузиться в беспокойный сон.

– Пока все идет совсем неплохо, – лениво сказал Корбин, рассматривая содержимое своего бокала.

Откинувшись на спинку кресла, он улыбнулся своей собеседнице.

– Ты уверена, что не хочешь выпить? – спросил Корбин.

– Нет, я предпочитаю, чтобы моя голова оставалась ясной.

– Ах, Тия, моя маленькая, умненькая девочка, ты так еще и не распробовала как следует вкус крепких напитков.

– Это все потому, что мой дядюшка Элдин, которого мне не пришлось выбирать, не хотел, чтобы я унаследовала самый главный из его пороков. Кроме того, он приходится мне дядей по отцовской линии, да и то через свою бывшую супругу. А по матери ты являешься моим троюродным братом. Так что если у меня и есть какие-то пороки, то они передались мне из нашей с тобой общей крови, а не из его.

Корбин запрокинул голову и громко рассмеялся.

– По крайней мере, ты унаследовала от матери ее острый язычок. Но давай не будем спорить на такие тривиальные темы. Как проходила твоя работа с Элдином?

– Он жирный, он редко моется, он происходит из низших слоев общества и ведет себя соответственно. Почему ты уважаешь его как специалиста, выше моего понимания.

– Я никогда не говорил, что уважаю его. Я использую те его способности, которые нахожу для себя полезными. Вот и все.