— Через неделю и в течение трех недель после этого, вы можете звонить мне между 7.30 и 8 утра по этому телефону в Лондоне. Не пытайтесь проследить его и не провалите работу.

Корсиканец чуть улыбнулся.

— Я не провалю, потому что я хочу получить вторую половину денег.

— И последнее, — сказал клиент. — Я не хочу, чтобы остались какие-нибудь следы, ничего, что можно было связать со мной. Все должно выглядеть, как местная кража со взломом, которая сорвалась.

Корсиканец все еще улыбался.

— Вы дорожите своей репутацией, месье Джонсон. А я своей жизнью, не хочу провести тридцать лет в Толедо Пенал. Не будет ни следов, ни улик.

Когда англичанин ушел, Калви вышел из кафе, проверил, нет ли хвоста и провел два часа на терассе другого кофе в центре города, размышляя под лучами июльского солнца. Он думал о проблемах в своей работе. Контракт сам по себе представлял некоторые проблемы; простая стрельба непримечательного простака.

Проблема в том, как безопасно провезти оружие в Испанию. Он мог бы его взять в поезд из Парижа в Барселону и рискнуть перевезти через таможенный контроль, но если его поймают, то это сделают испанские полицейские, не французские, а у них старомодное отношение к профессиональным стрелкам. Самолетом было исключено — благодаря международному терроризму, каждый рейс из Орли проверяется на наличие огнестрельного оружия. У него все еще со старых времен были связи в Испании, с людьми, которые предпочитают жить вдоль побережья между Аликанте и Валенсией, чем рисковать и возвратиться во Францию, и он рассчитывал, что сможет взять оружие взаймы у кого-нибудь из них. Но он решил избегать их всех, так как, сидя без дела в изгнании, они были слишком падки на сплетни.

Наконец, корсиканец встал, заплатил по счету и ушел за покупками. Он провел около получаса около рекламной вывески испанского туристического офиса и еще десять минут в офисе Иберия Авиалайнс. Закончил он свои покупки в книжном магазине, у книготорговцев на Руе де Револи, затем вернулся в свою квартиру в пригороде.

Вечером он позвонил в отель Метрополь, самый лучший в Валенсии и заказал два одноместных номера на одну ночь, через две недели, на имя Калви и на то имя, на которое у него был паспорт. По телефону он представился как Калви, и согласился подтвердить заказ письменно. Он также заказал билет на самолет из Парижа в Валенсию на тот же вечер, на который снял комнату в отеле, и обратный билет в Париж на следующий вечер.

Пока связывался по телефону с Валенсией, он уже написал письмо-подтверждение в отель. Оно было короткое и лаконичное. Оно подтверждало два заказа и добавляло, что мистер Калви будет находиться в пути до приезда в Валенсию, он заказал из Парижа книгу об истории Испании, которая придет к нему в отель Метрополь, и он очень просит отель попридержать ее до его приезда.

Калви прикинул, что если книгу перехватят и откроют до того, как он появится под своим настоящим именем, то выражение на лице служащего покажет, что что-то не в порядке и у него будет время убраться. Даже если его поймают, он заявит, что не виновен, он делал другу одолжение и не подозревал никакого скрытого мотива в том, что Калви сам не взял заказ.

Закончив с письмо от имени Калви, подписанным левой рукой, запечатанным и с маркой, он пошел работать над книгой, которую купил накануне. Это была действительно история Испании, дорогая и тяжелая, со множеством фотографий, которые прибавляли ей вес.

Он сложил вместе конверт и книгу и перевязал их эластичной лентой. Сложив вместе 400 страниц, он закрепил их плотничными скобами.

Он приступил к работе над стопкой листов с тонким острым скальпелем, приобретённым тем же днем. Калви вырезал квадратное углубление почти час, отмерив полтора дюйма от каждого края страницы, вырезая, он сделал углубление семь на шесть дюймов и три дюйма глубиной. Внутри этого углубления он смазал тонким слоем клея и пока ждал, когда он высохнет, выкурил две сигареты. После того, как клей высохнет, эти 400 страниц никогда уже не раскроются.

Поролоновую подушку, обрезанную по бокам, он положил в углубление, чтобы заменить полтора фунта бумаги, которая была вырезана, и которую он взвесил на кухонных весах. Он разобрал легкий девятимиллиметровый автоматический Браунинг, который приобрел во время путешествия в Бельгию двумя месяцами ранее, когда он использовал и выбросил в канал Альберт его предыдущий пистолет, кольт 38 калибра. Он был осторожным человеком, и никогда не использовал одно и то же оружие дважды. Верхушка дула Браунинга составляла пол-дюйма, конец дула был оборудован глушителем.

Глушитель на автоматике в действительности никогда не работает тихо, вопреки усилиям звукооператоров в телевизионных триллерах. В автоматике, в отличие от револьверов, казенная часть не закрыта. Когда пуля вылетает из ствола автоматического пистолета, использованный патрон выталкивается и заменяется новым. Поэтому это оружие и называется автоматическим. Но через мгновение казенная часть открывается, чтобы выбросить использованную гильзу, половина шума выстрела доносится из открытой казенной части, делая глушитель на конце дула эффективным лишь на 50%. Кальви предпочитал револьвер с закрытой казенной частью во время выстрела, но ему нужно было плоское оружие, чтобы поместилось в полость книги.

Глушитель, который он положил отдельно от Браунинга, был самым большим компонентом, 6

Даже расположив бок о бок, поверх поролоновой подушки, пять деталей, не хватило бы места, поэтому он вставил магазин в рукоятку пистолета, чтобы все уместить. Тонким фломастером он пометил места на четыре компонента и принялся вырезать их в поролоне новым скальпелем. К полуночи все детали оружия мирно легли в свои поролоновые ложи, длинный глушитель разместился вертикально, параллельно книжному корешку, ствол, приклад и казенная часть разместились в три горизонтальных ряда с верха до низу страницы.

Он прикрыл сборку тонким листом поролона, замазал внутри и по бокам покрытия толстым слоем клея и закрыл книгу. После часа под прессом между перевернутым столом и полом, книга превратилась в крепкий блок, который нужно взламывать ножом, чтобы открыть. Он взвесил книгу снова. Она была лишь на половину унции тяжелее, чем оригинал.

Наконец, он поместил историю Испании в открытую с одного конца упаковку из плотного полиэтилена, такую же, какую используют издательства книг высокого качества, чтобы защитить суперобложку от грязи и царапин. Аккуратно поместив книгу, он скрепил открытые концы упаковки при помощи лезвия своего тонкого ножа, накалив его над газовой плитой. Если его сверток откроют, он надеялся и ожидал, что проверяющий сможет убедиться, глядя на прозрачный полиэтилен, что содержимым действительно является безвредная книга, и закрыл сверток.

Он расположил его внутри большой обитой коробки, в которой пересылают книги, закрываемой лишь металлической скобой, которую можно легко открыть, разогнув слабые металлические ручки через отверстие в упаковке. Он приклеил этикетку с именем известного книжного магазина, и с помощью самодельного печатающего устройства напечатал имя и адрес товарополучателя — Монсеньор Кальви. Отель Метрополь, Кале де Ятива, Валенсия, Испания. При помощи этого же печатного устройства он поставил печать на упаковке со словами «LIBROS-IMPRESOS-LIVRES».

На следующее утро он отослал авиаписьмо и посылку обычной почтой. Что означает доставку поездом через десять дней.

Каравелла Иберия, направлявшаяся в Кампо де Манисес, приземлилась, как только село солнце. Все еще было невыносимо жарко и тридцать пассажиров, большинство из которых владельцы вилл, прибывшие из Парижа на шестинедельный отпуск, жаловались на обычную волокиту с багажом на таможенном посту.

В качестве ручного багажа Кальви нес небольшой чемоданчик. Его открыли и аккуратно осмотрели. Затем Кальви вышел из здания аэропорта на открытый воздух. Вначале он прошел к автостоянке аэропорта и облегченно вздохнул, увидев, насколько деревья заслонили здание аэропорта. Машины рядами стояли под деревьями и ждали своих владельцев. Он решил возвратиться на следующее утро и взять транспорт отсюда. Затем он остановил такси и поехал в город.

Клерк в отеле был более чем почтительным. Как только Кальви представился и показал паспорт, клерк оформил заказ, согласно письму-подтверждению, написанное мистером Кальви, и исчез в дальней комнате офиса, чтобы принести посылку, в которой была упакована книга. Корсиканец объяснил, что к сожалению, его друг Кальви не смог присоединиться к нему, но разумеется, следующим утром перед отъездом он оплатит счет за обе комнаты. Он показал письмо от отсутствующего Кальви, уполномочивающее его дать расписку в получении книги из данной коллекции. Клерк взглянул на письмо, поблагодарил корсиканца за оплату счетов за обе комнаты и вручил посылку.

В своей комнате Кальви проверил упаковку посылки. Она была открыта, металлические скобы были скреплены вместе, чтобы просунуть из сквозь запечатанное отверстие и затем раскреплены снова. Капля клея, которую он оставил на металлических ручках, исчезла. Но внутри книга была нетронута, судя по полиэтиленовой обертке, так как невозможно открыть полиэтилен без его разрыва или повреждения.

Он развернул обертку, открыл книгу при помощи лезвия своего тонкого ножа и извлек детали пистолета. Он снова собрал их. Прикрутил глушитель и вставил патроны в магазин. Они были все здесь — его особенные пули, наполовину со взрывчатым веществом, чтобы срезать шум до тихого щелчка. Даже половина обычной силы превосходила необходимую, девятимиллиметровая пуля проходит сквозь голову человека с расстояния десяти футов, а Кальви никогда не делал работу далее, чем с десяти футов.

Он запер пистолет на дне шкафа, положил ключ в карман и закурил сигарету на балконе, поглядывая на бычий ринг и думая о предстоящем дне. В девять он спустился в своем темно-сером костюме (от одного из эксклюзивных парижских портных), который идеально подходил к степенной атмосфере старого и дорогого отеля. Он пообедал в Терасса дель Риальто и лег спать в полночь. От клерка отеля он узнал, что есть самолет на Мадрид в восемь утра. Он собирался проснуться в шесть.

На следующее утро он выписался в семь и взял такси до аэропорта. Стоя у ворот, он осмотрел дюжину прибывших машин, отмечая марку, номер машины и внешность водителей. Семью машинами без пассажиров управляли водители, одетые в деловые костюмы. Со своего наблюдательного пункта, терассы здания аэропорта, он увидел, как пассажиры потоком ринулись к самолету на Мадрид и среди них были четверо водителей автомобилей. Он взглянул на заметку на обратной стороне конверта, который держал в руке и обнаружил, что у него есть выбор между Симкой, Мерседесом, Ягуаром и маленьким испанским Сетом, местной версией Фиата-600.

После взлета самолета, он зашел в туалет и сменил свой костюм на кремовые джинсы и бледно-голубую ветронепроницаемую куртку на молнии. Пистолет он замотал в полотенце и уложил в мягкую дорожную сумку, которую вынул из своего чемодана. Чемодан он зарегистрировал в багажном отделении, подтвердил заказ на вечерний рейс в Париж и вернулся назад к автопарку.

Он выбрал Сет, потому что это наиболее распространенная машина в Испании и у нее легко поддающиеся двери для авто-воров. Как он и ожидал, два человека приехали в автопарк, после того как они ушли, он подошел к маленькой красной машине. Он вытащил металлический лом из своего рукава, зацепил за дверную ручку и резко дернул вниз. Замок поддался с тихим треском. Он изнутри открыл капот и скрепил соединительный провод от положительной клеммы аккумулятора со стартером мотора. Как только колеса начали крутиться, он выкатил машину из автопарка на дорогу в Валенсию, новую прибережную скоростную трассу №332 на юг Аликанте.

Пункт назначения был на 55 миле по дороге от Валенсии в Ондара, через апельсиновые центры Гандия и Олива, и он легко преодолел путь, потратив на путешествие лишь два часа. Весь остров был залит утренним солнцем, длинная лента золотого песка была усеяна коричневыми телами и бултыхающимися пловцами. Даже жара бала зловещей, без дыхания ветра и вдоль морского горизонта лежала тусклая неясная мгла.

При въезде в Ондара, он проехал отель Палмера, где он встречал бывшего секретаря Дженераль Рауля Салан, когда-то возглавлявшего OAS, который все еще жил в его воспоминаниях. В центре города не было проблем спросить дорогу в Плайя Калдера, путь в который лежал через две мили от города. В район жилых вилл, большинство которых принадлежало эмигрантам, он въехал до полудня и начал путь с поиска виллы Сан Криспин, знакомую только по искаженной фотографии. Спрашивать дорогу на пляж, это одно, а спрашивать виллу — это могло отложиться у кого-то в памяти.

Ближе к часу, он заметил желтые ставни и терракотовые стены, покрашенные белой краской, сверил имя, обозначенное на черепичной табличке на передней колонне ворот и припарковал машину подальше на 200 ярдов. Лениво прогуливаясь, перебросив сумку на плечо, как турист, направляющийся на пляж, он заметил черный вход. Это было легко. От участка, на котором стояла вилла, была проложена тропинка на плантацию апельсиновых деревьев, позади ряда домов. Из-за зарослей он смог увидеть лишь низкий забор, разделявший красную землю цитрусовых насаждений от сада и неухоженного внутреннего дворика, позади виллы с желтыми ставнями, и того самого человека, лениво слоняющегося по саду с лейкой. Французское окно, ведущее из сада в главную комнату на первом этаже, было широко распахнуто, чтобы впустить свежий воздух. Он взглянул на часы — время ленча — и уехал назад в Ондара.

Он просидел до трех в баре Валенсия на Кале Доктор Флеминг, заказав большую тарелку громадных креветок и два бокала местного светлого вина. Затем расплатился и ушел.

Когда он возвращался в Плайя, с моря надвигались дождевые облака и глухие раскаты грома были слышны над гладью воды, что было необычно для Коста Бланка в середине июля. Он припарковал машину близко к дорожке, ведущей в апельсиновую рощу, спрятал Браунинг с глушителем за пояс, полностью до шеи застегнул молнию ветронепроницаемой куртки и направился к деревьям. Все было спокойно, когда он пересек рощу и переступил через низкую стену в саду виллы. Все местные жители отдыхали в такую жару, дождь начал капать на листья апельсиновых деревьев; несколько больших капель попали на его плечо, когда он шел по тротуару; когда он подошел к французскому окну, наконец начался ливень, барабаня по черепичной крыше. Он был рад — никто ничего не услышит.

Из комнаты справа от гостиной он услышал стук печатной машинки. Он достал пистолет, стоя неподвижно в центре лоджии и осторожно начал двигаться, готовый выстрелить. Он перебежками пересек ее, направляясь к открытой двери кабинета.

Майор Арчи Саммерс никогда не узнает, что произошло и почему. Он увидел мужчину, стоящего в двери своего кабинета и привстал, чтобы узнать, что он хочет. Затем он увидел, что было в руках у посетителя, и приоткрыл рот. Прозвучали два тихих хлопка, заглушенные дождем и он получил две пули в грудь. Третья была выстрелена уже вертикально вниз с двухфутового расстояния в висок, но он уже ее не почувствовал. Корсиканец на мгновение склонился над телом, положил указательный палец туда, где должен быть пульс. Все еще согнувшись, он повернул лицо к двери гостиной.

Два человека встретились на следующий вечер в баре на Руе Миоллин, киллер и клиент. Кальви оставил по телефону сообщение утром, после возвращения из Валенсии накануне вечером, ближе к полуночи, и Сандерсон сразу же прибыл. Клиент, казалось, нервничал, он принес остальные пять тысяч фунтов.

— Не было проблем? — снова спросил он. Корсиканец спокойно улыбнулся и покачал головой.

— Все было очень просто и ваш майор действительно мертв. Две пули в сердце и одна в голове.

— Никто вас не видел? — спросил англичанин. — Свидетелей нет?

— Нет. — Корсиканец встал, засовывая пачку банкнот в нагрудный карман. — Хотя, я боюсь, был неосторожен в конце. Шел сильный дождь, кто-то вошел и увидел меня с телом.

Англичанин в ужасе уставился на него.

— Кто?

— Женщина.

— Высокая, темноволосая?

— Да. И лакомый кусочек к тому же. — Он глянул на выражение паники на лице клиента и хлопнул мужчину по плечу.

— Не беспокойтесь, монсеньер, — сказал он в утешении. — Все чисто, я и ее убил тоже.