В ней все равно уже не было страниц. Их все сожрали наши гостеприимные хозяева, – объяснял ему компаньон. Но пес не унимался.

– Ладно, сейчас я тебе сам что-нибудь расскажу, – сдался Клэй и сделал вид, что открывает книгу.

Вуд закрыл глаза и положил голову на лапы, как только охотник начал рассказ.

– Жил-был на свете человек, который однажды проснулся и обнаружил у себя на лбу татуировку – голубую змейку. Человек удивился: откуда она взялась и зачем? «Что бы это могло значить?» – спросил он у своего друга-пса, но тот и прежде никогда не интересовался такими глупостями и не собирался начинать. Голубая змейка закручивалась спиралью, центром которой была ее голова. Поначалу человек подумал, что она появилась между глаз, чтобы помочь ему сосредоточиться. Потом он спросил себя, не та ли это змейка, что зовется Кифташ, из «Легенды о прекрасной даме Констанции и ее последнем желании»? Или же она просто символизирует собой круг без начала и конца? Некоторые змеи, как тебе известно, ядовиты, но в то же время этот яд может стать лекарством от болезни. Возможно, это была змея с трещоткой на хвосте, или змея, танцующая под музыку, или же (на эту мысль наводил ее цвет) она обратилась в камень в сердце горы Гронус. Змеи всегда были коварными созданиями, но…

Клэй замолчал и прислушался к треску гаснущего костра. Одинокий мотылек все еще кружился вокруг пламени. Вуд поднял было голову, но тут же снова уснул. Ночной ветер шумел в кронах деревьев, принося с собой запахи цветов. В кустах кто-то крался, и Клэй подумал, что надо бы достать нож, но не успел он довести эту мысль до конца, как веки его сомкнулись.

Что-то легонько коснулось правой щеки охотника – может, бабочка, может опавший лист или цветок на ветру. В полусне он смахнул это «что-то» рукой, и тут же последняя вчерашняя мысль вспыхнула в пробудившемся сознании яркой искрой. Клэй резко сел, вытащил нож и открыл глаза новому дню.

Вуд, как ни странно, все еще спал, а рядом, на песке, валялся пустой кожаный переплет – все, что осталось от книги о душе. Клэй покачал головой:

– Вот, значит, как ты ценишь мои истории!…

Он представил, как ночью пес украдкой уходит из лагеря, пробирается по лесу и бежит по розовому песку, освещенному луной.

– Эта книга – мое проклятие, – пробормотал Клэй и ткнул Вуда в зад носком ботинка. Пес мгновенно проснулся.

– Пойдем на охоту, – сказал Клэй.

Вуд встал и, вытянув лапы вперед, сладко потянулся. Клэй тем временем озирался по сторонам в поисках шляпы. Он твердо помнил, что снял ее вчера перед ужином, а теперь ее нигде не было. Он уже собирался с пристрастием допросить собаку, подозревая, что это месть за оставленную в пустыне книгу, но тут заметил кое-что на песке.

Охотник опустился на четвереньки, почти уткнувшись носом в землю. Пес подошел к нему и тоже обследовал песок. Чтобы как-то обозначить свое открытие, Клэй обвел контур указательным пальцем.

Это был след. Не отпечаток его башмаков, а большой, хоть и смутный, след человеческой ступни. Клэй осмотрелся: на песке были и другие, уходящие к лесу следы.

Внезапно сзади раздался крик. Клэй схватился за нож и обернулся в тот самый миг, когда желтая птица в ветвях дерева закричала снова. Клэй оглянулся на Вуда и приложил палец к губам – «тише». Охотник выпрямился и, чувствуя, что кто-то за ним наблюдает, медленно обернулся вокруг, вглядываясь в гущу растительности.

Следуя за отпечатками ног, они углубились в западную, еще не обследованную часть оазиса. Клэй терялся в догадках. Кто он, этот загадочный похититель шляп? Один из племени молчунов, оставшийся здесь, чтобы шпионить за ним и дразнить глупыми шуточками? Или кто-то другой? Но кто еще мог оказаться здесь, в этом богом забытом месте? Предположение, что это призрак безглазой женщины, Клэй отбросил сразу: призраки не оставляют следов.

Ему вдруг вспомнилось лицо, вычерченное голубыми линиями на ягодице королевы молчунов. Он снова увидел его мысленным взором – и наконец вспомнил, откуда оно ему знакомо.

– Брисден, – выдохнул Клэй, останавливаясь. Вуд тоже притормозил, дожидаясь приятеля. – Будь я проклят, если это не Брисден, этот бездонный бочонок слов!

В памяти всплыло путешествие в глубины памяти Драктона Белоу и тучный философ, который спас Анотину, женщину-воспоминание, и самого Клэя от гибели в лапах Учтивца. Все это было словно в другой жизни… Как потом выяснилось, у всех персонажей, населявших мнемонический мир, были прототипы в реальности. Откуда мог взяться этот портрет, если только Брисден не побывал когда-то в Запределье, а может, даже находился здесь и поныне? Быть может, молчуны специально доставили его сюда, чтобы они встретились?

«Но неужели такие совпадения возможны? – спрашивал себя охотник. – И на кой ему сдалась моя шляпа?!»

Поздним утром, когда Клэй собирался нарвать фруктов и перекусить, они с Вудом набрели на неглубокий пруд, заросший кувшинками. На круглых тарелках листьев лежали лиловые соцветия с игольчатыми лепестками. Наполовину погрузившись в воду, между плавучих цветов покоился скелет Сиримона – позеленевший от сырости и с отломанным рогом. При виде его острых зубов охотник машинально вскинул лук, но в последнюю секунду удержал стрелу.

Сидя под тенистым листом огромного папоротника, среди обглоданной кожуры какого-то красного фрукта, путники дремали в полуденном зное. Они гнались за незнакомцем все утро и в конце концов потеряли след. Западная окраина оазиса оказалась точно такой же, как и та его часть, которую они обследовали вчера. На обед Клэй подстрелил дикого поросенка – тот лежал теперь рядом с фляжкой. Лук охотник держал наготове, а нож сжимал в руке – на случай, если таинственный похититель попытается украсть что-нибудь еще из его скудных пожитков.

Он уже начинал сомневаться, что утром в лагере они видели именно человеческие следы. Скорее всего, их все-таки оставило какое-то животное. Клэй вспомнил бредовую мысль о встрече с Брисденом здесь, в самом сердце дебрей, и тихо посмеялся над собой.

«Безумие», – подумал он. Стоило этой мысли промелькнуть в голове, как над зарослями папоротника, окружавшими песчаную прогалину, мелькнула черная шляпа.

Резко выпрямившись, охотник смотрел, как черная широкополая тень проплывает мимо.

– Вуд, – тихо позвал он. Пес открыл глаза и увидел шляпу, удалявшуюся в глубь леса. Через секунду оба были на ногах. Схватив лук и стрелы, Клэй пустился в погоню за вором. Они продирались сквозь папоротники и видели, как вдали, за спутанной сетью древесных стволов, лиан и кустарника в зелени исчезает смутная фигура. Клэй перешел на рысь, и вскоре пес уже мчался впереди него.

Весь остаток дня прошел в погоне за шляпой. Друзья проносились мимо безмятежных озер, гигантских цветов, птиц неземной окраски, миллионов удивительных насекомых – и ничего этого не замечали. Их взгляды были прикованы к цели, которая оставалась все время на одном расстоянии – достаточно близко, чтобы не потерять из виду черную шляпу, но слишком далеко, чтобы разгадать тайну того, на ком она надета.

Перед наступлением темноты преследователи вдруг поняли, что шляпы не видно вот уже больше часа и бегут они просто наугад. Клэй подозвал Вуда и повернул обратно, пытаясь припомнить, в какой стороне осталось то место, где лежит поросенок, если, конечно, им еще не занялись падальщики.

В свете угасающего дня, продираясь сквозь заросли высокой травы и между стволами деревьев, Клэй больше не тревожился насчет незнакомца: тот, похоже, был напуган куда больше, чем они. На самом деле теперь, когда его снедало любопытство, охотник даже желал этой встречи.

Он уже собирался плюнуть на поросенка и устроить лагерь на ближайшей поляне, когда они вышли к тому самому месту, где оставили добычу. Клэй только сейчас понял, что, задумавшись, машинально шел вслед за Вудом. Пес же, очевидно, с самого начала знал, куда идти, ведомый желанием полакомиться жареной поросятиной.

Им повезло: про мясо проведали не падальщики, а муравьи – их достаточно было просто соскрести с туши. Отыскав хворост, Клэй развел костер. Занятый приготовлениями к грядущей ночи, он не сразу заметил свой головной убор, венчавший большой куст справа от поляны. Тьма целиком поглотила оазис, охотник нарезал мясо полосками, чтобы нанизать на самодельный вертел, и только тогда увидел шляпу. Он громко расхохотался от изумления и покачал головой.

– Ну и шутник же наш сосед, – сказал он Вуду. Проследив взгляд Клэя, пес увидал шляпу, подошел к ней, поднял заднюю лапу и помочился на куст.

– Страшная месть, – согласился охотник и вернулся к приготовлению ужина.

Этой ночью ласковый ветерок, напоенный дурманящим цветочным ароматом, снова скользил по лесу. Клэй уже прочел дремлющему Вуду придуманную историю из несуществующей книги (обложку от нее пес целый день упрямо таскал в зубах). В мерцающем круге света от костра охотник привалился к стволу дерева, измотанный дневной беготней. Сквозь полуприкрытые веки он смотрел через поляну на черневшую поверх куста шляпу и позволял мыслям течь, куда им вздумается. В руке у охотника был нож, рядом на песке лежали лук и колчан со стрелами.

От дремы его пробудило шипенье сгоревшего в пламени мотылька. Сонно оглядевшись вокруг, Клэй убедился, что все в порядке. Потом мельком взглянул на шляпу и вдруг резко выпрямился. Прищурившись, чтобы лучше видеть, он пристально всмотрелся в растение, макушку которого она украшала. Глаза его не обманывали: несколькими дюймами ниже широких черных полей, в гуще листьев, действительно открылась пара горящих глаз, похожих на два огонька в пещерах, и они смотрели прямо на него. Клэй хотел вскочить на ноги, но, парализованный смятением, остался на месте.

Минуту спустя под глазами появилось темное отверстие – очевидно, рот. Затем куст зашевелился – медленно и совершенно несвойственным растениям образом. Из тела выпросталась покрытая листьями рука, за ней, с противоположной стороны, другая. Конечности эти состояли из спутанных побегов с тонкими отростками, свисавшими с пальцев-корневищ, словно толстые волосы. Тело куста стало приподыматься на чудовищных ногах, сплошь из листьев и переплетенных прутьев. В довершение ко всему эту ходячую зеленую нелепость венчала черная шляпа. Зрелище было настолько абсурдное, что, несмотря на изумление и ужас, Клэй не удержался от улыбки.

Растительное существо двинулось к нему, а он все еще не мог пошевелиться. Однако Клэй уже понял, что куст не проявляет агрессивности. Движения его обладали плавностью колеблемых ветром ветвей. Осторожно перешагнув через спящую собаку, существо остановилось прямо перед охотником и неторопливо уселось на землю. Затем руки, словно вырезанные из живой изгороди, одновременно поднялись вверх и сняли шляпу с головы, покрытой шапкой вьюнов. Существо водрузило шляпу на голову Клэя, и темная дыра рта сложилась в подобие улыбки.

Охотник вздрогнул, и в вихре мыслей ему вспомнились записки Арлы о путешествии ее деда. В одном из фрагментов этой истории упоминался зеленый человек, Битон еще называл его «лиственным существом». Его звали Мойссак, это он проводил заплутавшую шахтерскую экспедицию к заветной цели – земному Раю.

– Мойссак? – осторожно спросил Клэй.

Существо покачало головой, потянулось к ветвистому горлу и сорвало с себя лист. Затем изобразило, как будто кладет зеленый овал в рот, после чего протянуло его Клэю. Приняв дар, охотник без колебаний положил его на язык. Лист оказался душистым, с сочным фруктово-цветочным вкусом. Аромат разлился по нёбу, заструился в ноздри и сконцентрировался в мозгу, превратившись в звуки, которые медленно складывались в слова.

– Я Васташа, – зазвучал голос в голове Клэя.

– Я слышу тебя через этот листок? – спросил охотник.

– Нет, ты меня понимаешь. Лист приносит меня тебе.

– Откуда ты взялся? – спросил Клэй. – И зачем взял шляпу?

– Чтобы убедиться, что ты один. В шляпе живут отзвуки твоих желаний и мыслей. Мне нужно было побыть в ней, чтобы понять, ты ли мой освободитель.

– Освободитель? – насторожился охотник.

– То семя, что ты закопал в лесу. После льда пришло новое зеленое время, семя пустило побег. Он рос и рос, так же быстро, как льет дождь, – пока в первые дни солнечной силы, став цельным и загоревшись искрой жизни, я не вытащил корни из земли и не отправился искать тебя.

– И что теперь, когда ты меня нашел? – поинтересовался Клэй.

– Теперь я готов служить тебе.

– Я держу путь в место под названием Вено, – сказал охотник.

– Знаю, – отозвался лиственный человек. – Зеленая вуаль, верно? Я узнал об этом в твоей шляпе.

– Ты узнал всё?

– Многое.

– Далеко мне еще до Вено? – спросил Клэй.

– Как бы тебе объяснить?… К примеру, будь ты ребенком, только начинающим жизненный путь, цель которого смерть, – тебе еще лет сто до рождения.

– Так далеко? – вымолвил охотник.

– В дебрях, которые ты зовешь Запредельем, есть Места, куда невозможно попасть, передвигаясь в пространстве. Вероятности просто не сложатся, – объяснил Васташа.

– Значит, я не найду Арлу Битон?

– Я здесь, чтобы помочь тебе. Женщина, у которой ты взял мое семя, – была последней из тех, кто умел подчинять энергию дебрей собственной воле. Па-ни-та.

Клэю вспомнились последние слова королевы молчунов.

Да, ее дух был с тобой на протяжении всего пути. Ей нужна твоя помощь. Отправишься со мной, выполнишь ее просьбу – и попадешь туда, куда стремишься.

– И что это за просьба? – спросил Клэй.

– Я не могу ответить, пока не придет время нового роста, по-вашему – весна. Пока я буду лежать в засыпанный снегом замерзшей земле, она во сне расскажет мне, что нужно делать.

– Я думал, она мертва, – заметил Клэй.

– Ты и обо мне мог так думать, пока не закопал семя в землю, – возразил лиственный человек.

– Откуда она меня знает? – спросил охотник.

– Из твоих желаний. Она знает, чего ты хочешь…

Тут листок стал терять вкус, слова лесного существа зазвучали все тише, пока не превратились в звук, похожий на царапанье нагих ветвей на ветру. Протянув руку, Васташа длинным узловатым корневищем коснулся татуировки у охотника на лбу.

– Мы еще поговорим завтра, – услышал Клэй. – А теперь спи. Если ты и вправду решил найти свой путь, с рассветом нам придется уйти.

– В пустыню? – поежился Клэй.

– В пустыню, – подтвердил зеленый человек. Следом за словами послышался шорох дождя по сухим осенним листьям, и Клэй понял, что тот смеется.

Охотник машинально разжевал тот лист, что дал ему Васташа, и пряный сок просочился в его сны. Он увидел ту женщину, Па-ни-та, такой, какой она была при жизни: черные волосы развевались на ветру, глаза сияли мудростью. Она шла по полю растущих лиственных людей, корни которых были еще в земле. Одни из них сформировались лишь наполовину, другие почти достигли зрелости, но когда она проходила мимо, все они поворачивали к ней травянистые головы и тянули зеленые руки, стараясь кончиками ветвей дотронуться до ее платья. И как это бывает во сне, Клэй точно знал, что все эти существа вместе должны стать армией.

Наутро Клэй проснулся с надеждой, что все случившееся ночью было не более чем фантастическим сном. Но едва открыв глаза, он увидел лиственного человека: тот сидел перед Вудом и легонько поглаживал пса по спине.

Охотник поднялся и подошел к ним. Васташа сорвал с горла лист и протянул Клэю, который сунул его под язык.

– Я смотрю, вы с Вудом подружились, – заметил он.

– Забавное у него имя, – сказал Васташа, и Клэй снова услыхал его смех.

– Этот пес не раз спасал мне жизнь, – сказал охотник.

– Да, ваши судьбы связаны вместе, – отозвался Васташа. – Я как раз говорил ему, что это я принес ему книгу прошлой ночью.

– А я думал, это он сам, – сказал Клэй. – Ты можешь кое-что передать ему?

– В этом нет необходимости. Он и так знает все, что ты можешь ему сказать.

– Когда выступаем? – спросил охотник.

– Если хочешь успеть, нужно отправляться прямо сейчас.

Клэй подобрал свои булыжники и рассовал их по карманам. Потом торопливо перекусил куском свинины, который милостиво оставил ему пес, и спрятал в башмак каменный нож. Подхватив лук, стрелы и флягу с водой, он свистнул Вуда и жестом велел ему забрать обложку книги. Следуя за Васташей, они направились к северной оконечности оазиса.

Прежде чем ступить на розовый песок, каждый сделал по доброму глотку из фляги. Клэй с удивлением наблюдал за тем, как листвень запрокинул голову и стал пить, совершенно как обычный человек. Васташа до сих пор казался охотнику чем-то несуразным, словно внезапно оживший предмет мебели – например, пишущее стихи кресло или занимающиеся любовью ножки стула.

Васташа дал Клэю еще один лист, и как только словесный контакт был установлен, сказал охотнику, что скоро он будет понимать его и без помощи листьев.

– Неужели ты совсем не боишься пустыни? – спросил Клэй. – Ведь для тебя жара губительна.

– Когда мы пройдем по пустыне несколько дней, тебе придется нести меня, – сказал листвень, выходя из тени оазиса на яркое солнце.

Мысль о том, чтобы тащить Васташу на себе, увязая в глубоком песке, не слишком обрадовала Клэя. «Ничего из этого не выйдет», – подумал он, но промолчал.

– Почему я должен тебе верить? – спросил он с вызовом.

– В конце осени, когда мне придется тебя покинуть, Па-ни-та даст тебе знак. Тогда ты убедишься, что она понимает твое желание. А покуда придется тебе верить мне на слово, – сказал Васташа.

Шагнув на горячий песок, Клэй кивнул. У него просто не было другого выбора.

Путники одолели несколько высоких дюн, похожих на горную цепь в миниатюре, затем спустились в песчаную долину и оказались перед новой грядой – втрое выше первой.

Даже Вуду приходилось несладко: собачьи лапы увязали в сыпучем песке. Подъем был крутой, и, сделав два шага вперед, они на шаг соскальзывали назад. Когда до вершины оставалась еще треть пути, Клэй остановился, чтобы перевести дух.

– Ничего, скоро привыкну, – сказал он Васташе, когда тот соскользнул вниз по склону, чтобы помочь ему.

Вуд тем временем упрямо взбирался по бархану, оступался, соскальзывал и карабкался снова, пока не дополз до верха. Оттуда, с вершины, он обернулся и что-то пролаял охотнику и зеленому человеку.

Васташа теперь держался рядом с Клэем и помогал ему взбираться по склону. Глянув вниз, охотник увидел, что листвень за каких-то несколько минут отрастил шипы на подошвах ног. Когда они добрались до верха, Клэй еле-еле переставлял ноги. На вершине песчаного холма он замер: внизу расстилался фиолетовый океан. Вода сверкала под ярким солнцем до самого горизонта, волны накатывали на розовый песок и разбивались пенными взрывами. А в полумиле к северу виднелись деревья и зеленые холмы.

– Ты знал с самого начала! – сказал охотник. И снова услышал в голове смех древесного человека.

– У нас получилось, Клэй. Нет пустынь страшнее тех, что внутри нас.

Васташа рассказал охотнику, что вдоль берега внутреннего океана они отправятся на север – там, в сотне миль отсюда, он знал одно место, где Клэй и Вуд смогут перезимовать с соплеменниками. Это были члены экспедиции с западных провинций. Явившись в Запределье нескольким годами раньше, они основали там поселение.

– Значит, я здесь не один? – сказал Клэй, когда они бок о бок шагали вдоль края лилового моря.

Другие были всегда. И всегда будут, – ответил листвень. – Дебри древнее, чем ты можешь представить. До наступления холодов мы будем вместе, и я покажу тебе кое-что, что поможет тебе понять. В Запределье была война. Нарушение природного равновесия, которое все изменило.

Кажется, я видел во сне этой ночью, как ты и твои собраться должны были стать воинами, – сказал Клэй.

Нас пробудила к жизни Па-ни-та – физическое воплощение сил природы. Вообрази, как сложно одолеть противника, который возрождается каждую весну. Мойссак был дезертиром. Вот почему он был еще жив, когда встретил тех, кто отправился искать Рай.

– А ты? – спросил Клэй.

– Узнаешь позже, – ответил Васташа.

Оставив береговую линию в стороне, листвень повернул в глубь суши, к травянистой равнине. Жестом подозвав Вуда, он освободил его от ноши, сунул пустой переплет под мышку и направился к деревьям.

– Мы не будем удаляться от берега, просто пойдем там, где ты сможешь охотиться, – объяснил он.

– Скажи мне, – сказал Клэй, шагая в ногу с древесным человеком, – почему Вуд так трясется над этой проклятой книгой?

– Он думает, это приспособление для рассказывания историй, – ответил Васташа, и огоньки в его глазах вспыхнули ярче.

– Но с какой стати собаке беспокоиться о каких-то историях?!

– Он знает, что на них держится мир, – отвечал листвень.

Дни напролет они шагали по холмистым лугам, и море всегда оставалось по левую руку. Всякий раз, когда Клэй мельком видел его – с вершины холма или огибая лесную чащу, – он поражался его бескрайности и красоте.

Местность, по которой они шли, буквально кишела дичью. Тут водились и белые олени, и дикие кабанчики, и голенастые индейки, и что-то вроде миниатюрных трехногих полосатых лошадей. Васташа учил Клэя искусству выживания в Запределье, и лучшего учителя было не найти. Он объяснял Клэю свойства незнакомой флоры, а охотник расспрашивал его, как тот или иной вид взаимодействует с местной фауной. Поскольку древесный человек, в буквальном смысле, имел корни в обоих царствах, он прекрасно в этом разбирался.

По ночам у костра Клэй рассказывал о чудесах и ужасах, которые повидал на своем веку, а листвень расспрашивал его о человеческой любви и измене. Из корня, служившего ему указательным пальцем, Васташа за час отращивал абсолютно прямые ветки, из которых Клэй выстругивал стрелы.

Вечер считался незавершенным, пока Клэй не открывал кожаный переплет и не сочинял на ходу очередную историю для пса, а теперь и для своего зеленого друга. Листвень больше всего любил слушать про звезды – откуда они взялись и из чего сделаны. Он рассказал Клэю, что Вуду особенно нравятся истории, в которых фигурирует хотя бы одна собака. Охотник стал настоящим мастером в сочинении подобных басен и с каждым днем слагал их все лучше и легче.

Однажды днем он услышал голос Васташи – предупреждение о гигантской птице, пикирующей ему на голову. Клэй бросился в траву, и в этот самый миг огромная тварь – желтый воробей размером с лисицу, с бритвенно-острым клювом и жуткими когтями – промчалась в опасной близости от него. Охотник пустил вслед стрелу, но промахнулся. Провожая чудовище взглядом, он сообразил, что под языком у него нет листа.

На макушке поросшего лесом холма, глядящегося в океан, они нашли кирку, торчавшую из груды камней. Венчала памятник проржавевшая шахтерская каска. Клэю снова вспомнились Анамасобия и Арла Битон. Он будто вновь увидел, как она идет по главной улице городка, превратившегося теперь в руины.

– Она была прекрасна, – сказал он Васташе. – Интересно, какая она сейчас?

Листвень сорвал с груди маленький белый цветок и положил на могилу шахтера.

– Она как теперешнее лето, – ответил он. – Не за горами осень, но солнце все такое же яркое.

Помолчав немного, они продолжили путь к морю. Вуд, прежде чем потрусить за ними, не забыл пометить кирку.

Это была ночь падающих звезд, и, глядя на них, Васташа опасался, что небеса могут рухнуть на землю. Чтобы отвлечь его внимание от метеоритного дождя, Клэй вытащил из кармана овальный предмет и повертел его в руках.

– Не бойся, друг мой, – сказал он Васташе. – Представь, что это небо сбрасывает пожухшие листья. Они сгорят дотла, прежде чем доберутся до нашего мира. Взгляни-ка лучше сюда. – На ладони охотника лежал кристалл, подаренный ему татуировщиком из племени молчунов.

Васташа, поежившись, отвел глаза от неба и посмотрел на камень.

– Откуда это у тебя?

Клэй поведал ему историю своего спасения и недолгого пребывания среди серокожих людей: как они съели книгу, как лишили самого верного оружия и, наконец, как жестоко они над ним посмеялись, вдобавок изрисовав лоб.

– Да, – молвил листвень, – я их знаю. Они живут здесь дольше, чем я могу сказать. Другие племена Запределья зовут их «шантреи», что означает «слово». Они боготворят язык в любых его формах. Забавно, что ты думал о них, как о молчунах, ведь им известно множество языков – и человеческих, и звериных, и тех, на которых говорят растения. Каждый из них украшен рисунками, которые вместе составляют какое-либо понятие, и каждое тело в отдельности – слово для выражения этого понятия.

– Будь моя воля, я бы тоже сказал им пару слов, – проворчал Клэй, глядя на пойманный кристаллом свет.

– Они отметили тебя. Это необычно, ведь ты пришел с другой стороны леса. Через шляпу я почувствовал твою обиду на них. Но они пытались помочь тебе. Береги этот камень.

– Они на стороне Па-ни-та? – спросил Клэй.

– Когда-то они были ее врагами, но времена меняются. Они нарочно оставили тебя там, где мы могли встретиться, – сказал листвень и снова запрокинул голову.

– Выходит, теперь я для них – тоже слово? Я что-то для них значу? – спросил охотник.

– Ты значишь что-то для себя самого, – был ответ. Клэй покачал головой:

– Уходя в Запределье, я думал, что бегу от сложностей и хитросплетений. Но чем дальше, тем все становится сложнее и запутаннее. Там, в Демоновом лесу, все было предельно ясно: убей – или убьют тебя, найди пищу, разожги огонь…

– Жизнь маленького муравья сложнее всей истории человечества, – заметил Васташа. – А простоту обретешь в могиле.

– Спасибо, утешил.

Листвень вдруг замер, угольки глаз вспыхнули, зеленые завитки волос распрямились.

– В чем дело? – насторожился охотник. Заслышав тревогу в его голосе, Вуд вскочил на ноги.

– Это она, – промолвил Васташа. Клэй потянулся за луком. – Кто?

– Осень, – сказал листвень. – Она уже близко. Зеленый человек опустил голову и погрузился в молчание. Клэй долго еще смотрел в небо, дожидаясь, когда Васташа заговорит снова, но этого не случилось.

Океанские волны разбивались о скалы в сотне ярдов внизу. День был пасмурный, тихонько накрапывал дождик.

– В этом лесу есть демоны, – сказал листвень. Клэя передернуло.

– А нельзя его обойти?

– Нет, в глубине леса есть нечто важное, что я хочу тебе показать.

Под сенью деревьев с высокими прямыми стволами морской песок сменился ковром из бурой хвои и листьев. Клэй держал лук наготове, и даже Вуд не убегал далеко, словно понимал, с какой опасностью они могут столкнуться.

Так они шагали сквозь мглистое утро, и Клэю вспоминался тот ужас, который наводили на него демоны. Он попытался припомнить, как у него доставало мужества сражаться с этими тварями, но единственным, что всплывало в памяти, был страх.

Далеко за полдень дождь перестал, но солнечные лучи так и не смогли пробиться сквозь дымку. Путники устроили привал, чтобы перекусить грибами и кореньями. Ломоть оленины, оставшийся с ужина, предназначался Вуду.

Округлые рыжеватые шляпки грибов на вкус напоминали печеные яблоки, а коренья – лакрицу. Пока Васташа разламывал последний кругляш, чтобы разделить его с Клэем, тот вдруг заметил, что белые цветы, которыми было усыпано тело древесного человека, побурели по краям, словно опаленные. Приглядевшись, охотник увидел на изумрудной груди Васташи узор из красных листьев. Он хотел обратить внимание друга на эту перемену, но его прервал вопль демона, перелетевшего с ветки на ветку у них над головой. Охотник глянул вверх: в поредевшей осенней листве засело три твари. Он рванулся к луку. Двое демонов, раскинув крылья, обрушились вниз.

Вуд бросился в атаку так, словно они только вчера покинули пещеру. Охотник выдернул из колчана стрелу, но руки его дрожали от страха, и он замешкался, натягивая тетиву. В следующую секунду Клэй уже лежал на спине, прижатый демоном к земле.

Тварь чуть отпрянула и разинула пасть, демонстрируя длинные клыки. Охотник пытался дотянуться до ножа, но руки словно пригвоздили к земле. Клэй уже приготовился к тому, что чудовище вот-вот воткнет в него зубы, когда шею нападавшего стремительно обвил зеленый побег. Мгновение спустя пять острых корней пронзили грудь демона в области сердца. Хлынула кровь, облив охотника с ног до головы.

Демон замертво рухнул на землю, и Клэй увидел Васташу, чьи пальцы и волосы теперь врастали обратно. Не теряя времени, охотник вытащил другую стрелу, оглядываясь в поисках Вуда. Пес бешено носился по кругу, преследуемый двумя демонами. Клэй выстрелил в чудовище покрупнее. Стрела вошла в его голову с одной стороны, наконечник вышел с другой. С пронзительным визгом раненый демон упал в лапы собрата. Уцелевшая тварь схватила умирающего, захлопала крыльями и скрылась в верхушках деревьев.

За три дня их атаковали трижды. Васташа оказался более чем способным воином. Однажды Клэй видел, как листвень вонзил свои острые пальцы-корни в спину демона, секундой позже ветки проткнули бедняге глаза, а еще через миг его череп буквально разорвало на части силой колючего куста, с невероятной скоростью выросшего в его мозгу.

– Для них я невидим, – объяснил Клэю Васташа. – Они думают, я такой же, как все деревья в лесу. Не быть мясом – здесь в этом есть свои преимущества.

Пробираясь по этим опасным местам, они убивали по необходимости, а по возможности убегали. В тот самый день и час, когда Клэй засомневался в правильности их курса, путники, миновав рощу огромных белых берез, вышли к просторному полю. Посреди него лежал город размытых песчаных замков, знакомый охотнику по снам и мнемоническим приключениям, – Палишиз.

Шагая по извилистым, мощенным ракушками улочкам мимо курганов, Клэй невольно ждал, что призрачный силуэт Батальдо вот-вот окликнет его из темноты отверстий, испещрявших стены этих примитивных строений.