С течением времени появились, однако, признаки сначала половой, а затем и общей неврастении с раздражением спинного мозга. Тогда он отказался от мастурбации и снова разыскал свою прежнюю возлюбленную. Но она уже не вызывала в нем никакого возбуждения, так что в конце концов перестали помогать и представления о сапогах. Он бросил свою возлюбленную и снова обратился к мастурбации, которая, по его мнению, защищала его от навязчивых стремлений целовать или чистить сапоги у лакеев и пр. Тем не менее его половая жизнь была для него мучительна. Случайно ему снова удалось совершить половой акт при помощи представлений о блестящих, вычищенных сапогах. После продолжительного воздержания от мастурбации ему удавалось иногда совершить совокупление и без всяких искусственных средств.
      Пациент считает свою половую потребность очень сильной. Если он долго не имеет семяизлияния, то делается возбужденным, беспокойным, его начинают преследовать мысли о сапогах, так что он бывает вынужден прибегать либо к совокуплениям, либо, что предпочтительнее, к мастурбации.
      В последний год его самочувствие значительно ухудшилось вследствие того, что, будучи последним потомком богатого и знатного рода, он должен был, согласно настоятельному желанию отца, жениться. Невеста его — замечательная красавица — духовно ему очень симпатична. Но как женщина она для него столь же безразлична, как и все женщины. Она удовлетворяла его эстетически, как какое-либо произведение искусства. Она была для него идеалом. Чтить ее платонически он считал бы великим счастьем, но обладать ею как женщиной было бы для него мучением. Он был заранее уверен, что будет с нею потентным только при помощи своих обычных болезненных представлений. Но прибегать к такого рода приемам казалось ему оскорбительным при том высоком уважении, каким она пользовалась в его глазах; против этого возмущалось его нравственное и эстетическое чувство. Если он осквернит ее мыслями о сапогах, то она потеряет в его глазах свою эстетическую ценность, он сделается импотентным по отношению к ней и будет чувствовать к ней отвращение. Пациенту кажется его положение безнадежным, и он сознается, что в последнее время он нередко был близок к самоубийству.
      Пациент представляет собою высокоинтеллигентного человека. Внешний вид вполне мужской: большая борода, глубокий голос, нормальные половые органы. Глаза имеют невропатическое выражение. Признаков дегенерации не обнаружено. Имеют место проявления спинномозговой неврастении. Мне удалось успокоить пациента и внушить ему надежды на будущее.
      Врачебные предписания сводились к назначению средств для борьбы с неврастенией, к запрещению заниматься онанизмом и предаваться мыслям о сапогах. Я убедил пациента, что с устранением неврастении он будет в состоянии совершать совокупление без помощи представлений о сапогах и что он с течением времени будет вполне способен к браку и в моральном, и в физическом отношениях.
      В конце октября 1888 г. пациент писал мне, что он все время успешно боролся с привычкой к онанизму и со своими болезненными представлениями. За все время ему только раз снились сапоги, поллюций почти не было. Превратных половых ощущений нет, однако сношения с женщинами, несмотря на сильное половое возбуждение, не сопровождаются никакими сладострастными ощущениями. В этом роковом состоянии он принужден был через три месяца жениться.
      2.  Лица с влечением к собственному полу, или урнинги (гомосексуалисты)
      В противоположность группе психосексуальных гермафродитов мы встречаем у урнингов врожденное половое влечение исключительно к лицам того же пола. Отличие от следующей группы заключается в том, что здесь аномалия ограничивается исключительно половой жизнью и не распространяется на характер и на всю психическую личность.
      Половая жизнь урнингов mutatis mutandis (с известными оговорками) совершенно та же, что и у нормальных в половом отношении людей, но так как половые ощущения у них как раз противоположны нормальным, то они приобретают карикатурный характер, тем более что подобные индивиды одержимы обыкновенно и половой гиперестезией, так что их любовь к собственному полу носит страстный, пылкий характер.
      Урнинг любит и боготворит любимого мужчину точь-в-точь так же, как влюбленный мужчина свою возлюбленную. Он готов на величайшие жертвы для своего возлюбленного, испытывает мучения, если не встречает взаимности, страдает от измены, ревнует и т. д.
      Мужелюбивый мужчина обращает свое внимание исключительно на танцоров, артистов, атлетов, на мужские статуи и пр. Женские прелести для него безразличны или даже противны. Голая женщина его отталкивает, между тем как вид мужских половых органов, бедер и т. д. доставляет ему блаженство.
      Физическое прикосновение к симпатичному мужчине вызывает в нем радостную дрожь, а так как подобные индивиды от рождения, вследствие или онанизма, или вынужденного воздержания обычно страдают половой неврастенией, то при этом дело легко кончается семяизлиянием, которое, однако, не наступает при самом тесном общении с женщиной или же наступает только при механическом раздражении. Половой акт с мужчиной в каком угодно виде доставляет урнингу наслаждение и оставляет после себя чувство удовлетворения. Если урнингу удается принудить себя к совокуплению, то он чувствует себя при этом как человек, которого заставили съесть или выпить что-либо отвратительное. При этом чувство отвращения обычно действует задерживающим образом и делает самый акт невозможным. Тем не менее опыт показывает, что лица, стоящие на этой второй ступени превратного полового влечения, нередко вступают в брак — по этическим или социальным соображениям.
      Относительную потентность подобные несчастные мужья приобретают во время сношений путем возбуждения своей фантазии, которая рисует им вместо жены любимого мужчину.
      При всем том акт совокупления является для них тяжелой жертвой, не доставляет им никакого удовольствия и оставляет после себя на несколько дней чувство страдания и нервной слабости. Если при помощи большого напряжения фантазии, употребления возбуждающих спиртных напитков, вызывания эрекций наполнением мочевого пузыря и т. д. им не удается нейтрализовать задерживающие чувства и представления, то они остаются совершенно импотентными, между тем как одно только прикосновение к мужчине вызывает у них сильнейшую эрекцию и даже семяизлияние.
      Танцевать с женщиной урнингу неприятно, напротив, танцы с мужчиной, в особенности с таким, который им нравится своей наружностью, доставляют величайшее наслаждение.
      Урнинг-мужчина, обладающий более высоким образованием, не уклоняется от платонических, неполовых сношений с женщинами, поскольку последние интересны своим умом, пониманием искусства и высказываниями. Его отталкивает только женщина в ее половой роли.
      На этой ступени полового вырождения характер и занятия остаются в соответствии с тем полом, каким обладает урнинг. Половое извращение остается аномалией изолированной, однако глубоко изменяющей социальное существование личности. Соответственно этому больной при половом акте в любом его виде чувствует себя в той роли, какая ему принадлежит при нормальных половых отношениях.
      Переходные формы к следующей, третьей группе встречаются постольку, поскольку у больных появляется желание быть в той половой роли, которая соответствует их ненормальному половому ощущению, они мечтают наяву или во сне о такой роли, и у них появляются склонности и вкусы, не соответствующие представляемому ими полу. В некоторых случаях создается впечатление, что подобные явления составляют искусственный продукт педагогических влияний, в других, что здесь имеется более глубокая степень дегенерации, приобретенная из-за извращенной половой деятельности (онанизма), аналогично тем прогрессирующим проявлениям вырождения, которые наблюдаются при приобретенном извращении полового чувства.
      Что касается способа полового удовлетворения, то следует отметить, что у многих урнингов-мужчин, ввиду их возбудимости, достаточно одних только объятий, чтобы вызвать эякуляцию. Лица с половой гиперестезией и с парестезией эстетического чувства испытывают нередко более высокое наслаждение при общении с грязными, грубыми субъектами из подонков общества.
      На этой почве возникает иногда и склонность к педерастии (конечно, активной), к другим извращениям; однако это встречается очень редко, и притом у субъектов с ущербным моральным чувством и с повышенным сладострастием.
       В противоположность старым, глубоко испорченным развратникам, которые ищут мальчиков для целей педерастии, взрослые урнинги не чувствуют полового влечения к незрелым мужским индивидам.Только при недостатке лучшего и при сильном возбуждении или же при наличии особого извращения (эротической педофилии) урнинг может сделаться опасным для мальчиков.
       Наблюдение 143.Ц., 36 лет, крупный торговец, родом, по-видимому, из здоровой семьи; развивался физически и духовно нормально, перенес несколько легких детских болезней, в 14 лет без внешних влияний стал заниматься онанизмом, в 15 лет начал мечтать о мужчинах одного с ним возраста. Полнейшая нечувствительность к женскому полу.
      В 24 года первое посещение дома терпимости — бегство оттуда вследствие страха перед обнаженной женщиной1.
      В 25 лет случайные половые сношения с мужчинами (страстные объятия с эякуляцией, иногда взаимная мастурбация).
      В 28 лет, по практическим соображениям и из желания излечиться от своей аномалии, пациент женился на одной прекрасной в физическом и в духовном отношении женщине. В сношениях со своей женой, которую он любил духовно от всей души, он был потентен только в том случае, если призывал на помощь воображение (представлял себе сношения с молодыми, красивыми мужчинами). Но эта вынужденная, противоречившая его половым ощущениям половая жизнь породила в конце концов тяжелую неврастению. С рождением ребенка Ц. стал избегать своей жены, тем более что боялся, что дети его будут так же несчастны, как он сам.
      Мало-помалу им, однако, снова овладели превратные чувства и мысли. С помощью мастурбации ему удавалось еще с успехом бороться против них.
      В последнее время его самообладание подверглось тяжелому испытанию: он влюбился в молодого красивого мужчину. Ему удалось победить в себе эту страсть, но победа досталась дорогой ценой — произошло резкое усиление неврастенических проявлений. Это заставило пациента обратиться ко мне за советом и за помощью, тем более что он в последнее время сделался настолько возбудимым в половом отношении, что едва в состоянии скрывать свое влечение к мужчинам; он даже боится как-либо выдать себя и сделаться, таким образом, не только смешным, но даже нетерпимым в обществе, где он теперь занимает уважаемое место. Подобно многим больным такого рода, Ц. стал прибегать в последнее время к алкоголю, чтобы найти там убежище от своей неврастении; алкоголь, правда, облегчал неврастенические припадки (физическую слабость, психическое угнетение, неспособность к умственному труду), но зато он еще более повышал его половое возбуждение. Я нашел в Ц. высокоинтеллигентного человека с тонкими ощущениями, правильным развитием, вполне мужской внешностью, сильно страдавшего по поводу своего состояния и смотревшего с ужасом на свою привычку к мастурбации; особенно возмущалось его нравственное чувство против взаимной мастурбации, к которой он прибегал только по настоянию своего возлюбленного.
      Его совершенно удовлетворяли взаимные поцелуи и объятия. С особенным наслаждением вспоминает он те случаи, где он не шел дальше этого. В настоящее время он настолько чувствует себя падшим в нравственном отношении, что с радостью занимается одиночным онанизмом, являющимся для него суррогатом половой жизни и в то же время предохранительным клапаном от половых извращений. Но унизительность этого порока он глубоко чувствует. Он так глубоко пал, что не в состоянии уже выдерживать более ужасную борьбу со своим извращенным половым влечением и, вероятно, без сопротивления отдался бы на волю своей судьбы, если бы его до известной степени не удерживала мысль о жене и детях.
      Я посоветовал пациенту всеми силами бороться против своего болезненного влечения, по возможности поддерживать супружеские сношения, совершенно отказаться от алкоголя и мастурбации (так как они повышают половое извращение и уменьшают влечение к женщине) и предпринять лечение неврастении. В случае, если болезнь окажется неизлечимой и положение больного будет невыносимо, ему придется примириться со своим извращением, ограничиваясь лишь поцелуями и объятиями мужчин.
       Наблюдение 144.X.: «Мне теперь 31 год, я высокого роста, строен, но в то же время довольно крепок сложением, страдаю любовью к мужчинам и потому до сих пор не женат. Все мои родственники были здоровы, умственно нормальны; в родне по материнской линии имели место два самоубийства. Половое влечение проснулось во мне на 7-м году жизни, особенно возбуждал меня вид голого живота. Я удовлетворял свое сладострастие тем, что заставлял стекать по животу свою слюну. Когда мне было 8 лет, у нас была маленькая 13-летняя служанка. Мне доставляло большое удовольствие соприкасаться своими половыми органами с ее органами, но совершить акт совокупления я еще не был в состоянии. На 9-м году я попал чужой дом и стал посещать гимназию. Один из сверстников показал мне однажды свои половые органы, но это вызвало во в только отвращение. В той семье, куда меня отдали мои родители, была очень красивая девушка, которая соблазнила меня на совокупление. Мне было тогда немногим более 9 лет. Совокупление доставило мне большое наслаждение. Мой пенис был хотя и мал, но тверд, и я стал с тех пор совершать совокупление почти ежедневно. Так продолжалось несколько месяцев. Затем родители перевели меня в другую гимназию. Разлука с девушкой была для меня тяжела, и я — на 10-м году жизни — начал онанировать. Но онанизм всегда внушал мне отвращение, я предавался ему умеренно и каждый раз чувствовал раскаяние, хотя и не видел от него никаких вредных последствий. На 14-м году жизни во мне проснулась любовь к одному школьнику, годом позже — к другому. Мы любили друг друга с полной взаимностью и обменивались горячими поцелуями. Сладострастных мыслей у меня не было ни в первой любви, ни во второй. Со вторым из моих возлюбленных мы остались друзьями до сих пор, хотя уже на 20-м году жизни у нас прекратились взаимные поцелуи: мы сохраняем просто дружественные отношения, и никогда у меня не появлялось по отношению к нему каких-либо извращенных ощущений. На 15-м году жизни мне случилось увидеть половые органы у одного кучера. Я бросился к нему и с чувством сладострастия приложил свои половые органы к его. С этого времени я стал охотно посещать конюшни, заводить знакомства с кучерами, играть их половыми органами, доводя их до эякуляции; и до сих пор мне доставляет величайшее наслаждение, когда семя моего возлюбленного стекает по моему пенису. Особенно сильным бывает сладострастное ощущение, когда мое семя соединяется с его семенем. Но если бы на меня попало семя несимпатичного мне человека, то это вызвало бы во мне огромное отвращение. Вообще я люблю только юношей, вышедших уже из детского возраста, но мне симпатичны также красивые и сильные мужчины в возрасте до 35 лет. С людьми старшего возраста я схожусь неохотно и в крайнем случае не иду дальше взаимного онанизма, не прикасаясь вовсе к их половым органам. В особенности противным кажется мне пот, так что я не могу стоять около человека с потными руками или вообще отличающегося потливостью, как бы он ни был красив. Сам я в высшей степени чистоплотен, употребляю самые тонкие духи; даже незначительный запах половых органов вызывает во мне страшное отвращение; поэтому мне особенно приятны свидания в бане. После каждого смешения семени я тщательно обмываю половые органы, так что до сих пор у меня никогда не было какой-либо венерической болезни, даже гонореи. Только при сношениях с моим 15-летним другом, с которым я знаком полгода, я не обмываю половых органов после смешения семени; мне доставляет большое наслаждение сознавать, что капли его семени еще находятся на моих половых органах. О моих приятелях я бы мог написать целые тома: их было у меня больше 500. По окончании гимназии я совершил первое совокупление в одном публичном доме, и притом с большим удовольствием. Я повторял это раза 3–4 в год, большей частью с мыслями о своих любимых друзьях. Иногда я долго смотрел на стройных солдат, чтобы тотчас после этого совершить половой акт. Публичные женщины вообще действовали на меня возбуждающим образом, так как я представлял себе всю ту массу мужских половых органов, с которыми они приходили в соприкосновение. Между тем честных женщин я никогда не мог целовать без отвращения; даже своих родственниц я целовал только в щеку. Зато поцелуи моих любимых друзей доставляли мне небесное блаженство.
      До 22-летнего возраста я влюблялся исключительно в красивых и симпатичных мне товарищей по школе; не встречая взаимности, я часто страдал от несчастной любви. После я стал предпочитать военных. Связи с военными поглотили массу денег, и все-таки я постоянно боялся новых вымогательств. Если я встречал где-нибудь молодого человека, который мне нравился, то мне было нетрудно добиться обладания им. Всегда — вплоть до сегодняшнего дня — я много и пылко влюблялся, никогда, однако, не любил девушек или женщин, а только юношей и молодых людей. Связи мои редко длились больше года. Такой любви, какую я имею в настоящее время, у меня еще никогда не было. Мой возлюбленный, 15-летний красавец, любит меня безгранично: подобной любви нельзя найти даже в поэтических произведениях. Он вполне развит и духовно, и физически — ему можно дать лет 18, хотя он и невысокого роста. Я поцеловал его в первый раз и признался ему в своей любви очень скоро после того, как нас свел с ним счастливый случай. Он был поражен, но ответил мне поцелуем и сказал, что хотя он и любит меня только платонически, однако согласен отдаться мне. Я не курю и не пью, одеваюсь красиво, но не до смешного, имею наружность и осанку мужчины. Знакомые мне урнинги вызывают во мне отвращение: я ищу только таких, которые еще никогда не были урнингами. Женатые мужчины, как бы они ни казались мне симпатичны, никогда не возбуждают во мне любви, и мне противна мысль о смешении моего семени с их семенем. Лишь однажды я взял в рот член своего друга, мне не нравится целовать половые органы друзей1. С моим теперешним другом я это делал один или два раза, но не ощущал при этом никакого наслаждения, — исключительно чтобы доказать мою любовь к нему. Что касается посещения домов терпимости, то я это обычно делаю в тех случаях, когда безуспешно целыми часами ищу кого-нибудь, с кем бы я мог вступить во временную связь: с людьми, в которых я не влюблен, я никогда не совершал больше одного сношения. После бесплодных поисков страсть до того усиливается, что я иду в дом терпимости искать удовлетворения. Эякуляции с друзьями я редко повторяю по нескольку раз в день, разве только по желанию любимого друга, но сам не испытываю при этом наслаждения. В детстве я любил играть в куклы, занимался рукоделием, вязанием, особенно я любил причесывать своих сестер. Очень охотно я надевал женское платье и часто выражал желание быть женщиной. Да и теперь при сношениях с моими друзьями я часто чувствую себя женщиной. Педерастия кажется мне отвратительной. Никогда я не унижался до этого. Единственный опыт причинил мне даже боль. Измена со стороны моих возлюбленных заставляла меня не раз покушаться на самоубийство. По различным соображениям я принужден буду жениться; если меня покинет мой теперешний друг, то я это сделаю из мести. Я всегда в состоянии совершить половой акт с женщиной и надеюсь, что не буду очень несчастлив в браке; кроме того, у меня есть желание иметь детей. Я не считаю нужным лечиться от своего болезненного влечения, ибо я обязан ему многими в высшей степени сладкими минутами».
       Наблюдение 145.В., 36 лет, коммерсант, имеет психопатическую мать; сестры здоровы, брат страдает невропсихопатией.
      В. утверждает, что как в детстве, так и во взрослом состоянии он никогда не чувствовал влечения к лицам женского пола и никогда не обнаруживал интереса к их прелестям; в раннем детстве его уже влекло к мальчикам-сверстникам, сотоварищам по школе. Когда ему было 6 лет, он уже испытывал огорчение по поводу того, что он не девушка. Он со страстью предавался игре в куклы и вообще девичьим играм.
      В 12 лет один из товарищей по школе соблазнил его и научил онанизму. Сны, которые сопровождались у него поллюциями, были со времени половой зрелости полны картин извращенных половых сношений. Он занимался с мужчинами взаимным онанизмом, половым актом между бедрами, изредка сосанием членов друг у друга1. Во время таких извращенных половых сношений он никогда не испытывал явно ощущений ни активности, ни пассивности. В виде исключения акт совокупления с женщиной. Он был вполне потентным, если во время такого акта представлял себе мужчину; никогда он, однако, не получал от такого рода половых сношений действительного удовлетворения и прибегал к ним только по необходимости, как к суррогату половых связей с мужчинами. В последние годы завел интимные сношения с одним молодым мужчиной.
      В. сознает, что его половая жизнь является отклонением от нормы.
      Половые органы развиты нормально. Вторичные физические и психические половые признаки вполне соответствуют мужскому полу. Несмотря на продолжительное существование извращения, в психике не заметно ничего патологического. Впоследствии В. был привлечен к одному процессу, и, хотя его уличили только в том, что он занимался взаимным онанизмом в долговой тюрьме, он был признан виновным и присужден к продолжительному лишению свободы. Он жалуется, однако,
      только на то, что этим приговором опозорили его самого и его семью: он не мог иначе чувствовать _и иначе поступать. В общем, В. производит впечатление очень приличного человека.
       Наблюдение 146.Г., 30 лет, принадлежит к аристократии, рожден от невропатической матери. Его братья и сестры — люди нервнобольные, сам он — со времени половой зрелости — страдает конституционной неврастенией.
      Уже мальчиком он чувствовал влечение к своим товарищам. Когда ему было 14 лет, один из старших товарищей совершил с ним педерастический акт. Он охотно на это согласился, но затем почувствовал сильное раскаяние и никогда уже больше не поддавался этому пороку. Выросши, он стал заниматься взаимным онанизмом. Благодаря усилившейся неврастении, ему было достаточно обнять человека своего пола и прижать его к себе, чтобы наступила эякуляция. С тех пор это единственный способ полового удовлетворения, к которому он прибегает. К женскому полу он никогда не чувствовал влечения. Ненормальность этого он сознавал. В 20 лет он сделал несколько энергичных попыток по отношению к девушке, чтобы направить свою половую жизнь на нормальный путь. До этого он смотрел на свои ненормальные склонности как на заблуждение юности. Ему удалось совершить совокупление с женщиной, но он не испытал при этом никакого удовлетворения и снова обратился к мужчинам. Его слабость — мужчины в возрасте 18–20 лет; мужчины старше этого возраста ему несимпатичны. Он не чувствует себя в определенной половой роли по отношению к другому субъекту. Свое положение в обществе он считает мучительным. Он постоянно боится, что его извращение будет открыто, и говорит, что такого позора он не переживет. В его внешности ничто не обнаруживает его полового извращения. Половые органы развиты нормально, вообще нет никаких признаков вырождения. В возможность изменения своего ненормального полового влечения он не верит. Женский пол не представляет для него ни малейшего интереса.
       Наблюдение 147.И., 40 лет, фабрикант, происходит от невропатического отца, умершего от инсульта. В семье матери было несколько случаев гнездных заболеваний мозга. Двое других детей его родителей нормальны в половом отношении, но так же, как и он сам, страдают неврастенией. Пациент уверяет, что с 8 лет он, без всякого внешнего влияния, стал заниматься онанизмом. С 15-летне-го возраста он начал чувствовать влечение к красивым мальчикам того же возраста, многих он совратил и научил взаимному онанизму. Когда он вырос, его стали привлекать исключительно юноши 17–20 лет, без бороды, с красивой женственной наружностью; женщины не вызывали в нем ни малейшего влечения.
      Очень рано он понял, что его половая организация отличается ненормальностью, однако он считал естественным удовлетворение своей ненормальной потребности; несмотря на то что был вполне нравственным и тонко чувствующим человеком, он не был в силах останавливаться на размышлениях о своем половом влечении. Безуспешные сношения с женщиной, совершенные им дважды, вызвали в нем отвращение. Одиночный онанизм также не давал ему удовлетворения, но он прибегал к нему по необходимости.
      Он уверяет, что он усиленно боролся со своим ужасным пороком, который ставит его как бы вне закона и делает его пасынком в обществе, но эта борьба ни к чему не привела. Удовлетворение его влечения кажется ему чем-то предписанным самой природой. В сношениях с мужчинами он всегда чувствовал себя в активной роли и ограничивался действиями, допускаемыми законами. При всем том И. запутался в шан-тажах, потерял свое уважаемое положение, лишился состояния, стал вести печальное бродячее существование и, наконец, решил переселиться за океан, чтобы начать там новую жизнь; благодаря ловкости и честности это ему действительно удалось.
      Когда я познакомился с И., он был близок к самоубийству вследствие того, что лечение внушением, которое было предпринято одним опытным врачом и на которое пациент возлагал свою последнюю надежду, потерпело полную неудачу, так как он не поддавался гипнозу.
      При обследовании я нашел у И. признаки неврастенического настроения, зависевшего отчасти от предрасположения, отчасти от воздержания и душевных потрясений, затем небольшой пенис, при вполне нормальных в целом половых органах. Больше ничего патологического я не нашел. Вторичные психические и физические половые признаки вполне соответствовали мужскому типу.
       Наблюдение 148.Т., 34 лет, коммерсант, происходит от болезненной, невропатической матери и здорового отца.
      Когда ему было 9 лет, один из товарищей по школе научил его онанизму. Он стал заниматься взаимным онанизмом со своим братом, с которым спал вместе на одной кровати, причем дело доходило даже до введения членов в рот. Когда он был еще мальчиком, случилось с ним однажды, что он облизывал место, куда до этого помочился солдат!2 В 14 лет впервые влюбился в 10-летнего школьника.
      Начиная с 17 лет юноши перестали производить на него впечатление: у него развилось странное влечение к старикам.
      Он объясняет это тем, что однажды ночью, когда он лежал рядом с комнатой отца, бывшего тогда уже в преклонных годах, он услышал сладострастный стон отца и вообразил, что совокупляется с ним, отчего пришел в необыкновенное чувственное возбуждение. С тех пор в сновидениях, которые сопровождались поллюциями, и при онанизме стали играть большую роль представления о стариках, совершающих извращенный половой акт. Но и днем вид стариков вызывал в нем возбуждение, в особенности если старики эти были неряшливы и неопрятны; иногда у него при этом даже появлялось семяизвержение.
      В 23 года он неоднократно пытался направить свою половую жизнь на нормальный путь, для чего часто прибегал к домам терпимости. Несмотря на твердое решение, эти попытки кончались неудачно, так как у него не наступало эрекции. В конце концов, убедившись, что даже самая красивая женщина оставляет его равнодушным, он дальнейшие попытки прекратил. К мальчикам и молодым мужчинам он тоже не чувствовал никакого влечения.
      29 лет он горячо влюбился в одного старика, которого в продолжение многих лет ежедневно встречал на прогулках. Но интимное сближение было невозможно. Т. часто эякулировал во время этих прогулок. Чтобы вырваться из этого унизительного состояния, Т. в последнее время снова посетил публичный дом, но опять-таки без результата. Тогда ему пришла в голову мысль нанять какого-либо старика и взять его с собой в публичный дом. Старик должен был совершать половой акт в его присутствии. При таком условии он оказался потентным. Но акт совокупления не доставил ему никакого наслаждения, хотя он испытал большое нравственное удовлетворение от возвращения к нормальным половым сношениям; в особенности он был счастлив, когда мог затем обходиться уже без старика. Однако радость его продолжалась недолго. Т. страдал тяжелой общей и половой неврастенией, находился в угнетенном состоянии духа, боялся людей, был импотентен и предавался онанизму, воображая себе при этом стариков в момент совершения с ними извращенного полового акта.
      В физическом отношении Т. не обнаруживал ничего патологического, если не считать признаков тяжелой половой неврастении. Вполне мужской тип.
       Наблюдение 149.Ц., 28 лет, коммерсант, происходит от в высшей степени нервного и раздражительного отца и от истеропатической матери. Сам он был очень нервен, до 18 лет страдал недержанием мочи, был слабым ребенком и только к 20 годам достиг удовлетворительного физического развития. Первые половые побуждения он почувствовал уже на 8-м году жизни, когда ему пришлось видеть, как наказывали в школе его товарищей по ягодицам. Несмотря на сострадание, он испытал при этом совершенно незнакомое до того чувство сладострастия, которое приводило всего его в трепет. Спустя некоторое время он шел однажды в школу слишком поздно, и вдруг у него появилась мысль, что учитель может его за это наказать по ягодицам; эта мысль вызвала у него сильное чувство сладострастия. От возбуждения он должен был на минуту остановиться; тогда же он, по его словам, почувствовал первую эрекцию.
      11 лет он влюбился в одного «белокурого красивого мальчика с чудными, умными, живыми глазами».
      Он был счастлив, когда время от времени ему удавалось проводить его до дому. Ему хотелось обнимать и целовать его. Но уже тогда Ц. понимал, что в этом влечении есть что-то нехорошее, и боялся чем-нибудь обнаружить его.
      В то же время ему однажды до того понравилась одна девочка, на два года моложе его, что он тут же покрыл ее поцелуями. Но этот случай остался исключением.
      13 лет Ц. под влиянием одного товарища начал заниматься онанизмом. Он, однако, предавался этому пороку немного, так как «более тонкие чувства», которые влекли его к молодым мужчинам, удерживали его от всего низкого и «он не хотел топтать в грязь свою чистую, возвышенную любовь».