И он с волненьем руку сжал
      Тому, чью сестру он обожал...
      . . . . . . . . . . . . .
      Итак, примчались в лагерь... Там
      Артур собрал сто прекраснейших дам,
      Сто вернейших подруг, сто чистейших сестер,
      Пригласив их в самый большой шатер...
      И Грамофланц, входя, притих:
      Ведь его Итония была среди них!..
      Вошла Гиневра дорогая,
      Гостям и рыцарям предлагая
      Сердечно их облобызать,
      Чтоб им приятье свое доказать...
      ...Но собрались здесь не на танцы!
      Артур промолвил Грамофланцу:
      "Прошу, оглянитесь по сторонам,
      Поскольку стало известно нам,
      Что вы одну особу ждете...
      И если вы ее найдете,
      Узнаете, кто здесь - она,
      Возможность будет вам дана
      С ней тотчас же облобызаться!.."
      ...Тут я хотел бы вам признаться:
      Король еще по письмам знал,
      Как выглядит его Идеал,
      Затем он видел Беакура,
      Которого сама госпожа Натура
      Сделала с Итонией схожим,
      И, как мы догадаться можем,
      Узнал он деву без труда,
      Чтоб стать ее супругом навсегда...
      Но жар их первого лобзанья
      Хранят и песни и сказанья...
      ...И сразу грянуло веселье!
      Гости радостно шумели,
      И, как у нас заведено,
      Уже рекой текло вино...
      Звенят бокалы... Гости пьяны...
      ...Меж тем Артур к шатру Гавана
      Торопит своего коня...
      "Племянник, выслушай меня!
      И ты послушай, Оргелуза...
      Вражда - тяжелая обуза.
      Ее должны мы сбросить с плеч,
      Дабы не дать себя вовлечь
      В какие-либо злоключенья...
      Восславим мира заключенье
      Меж Грамофланцем и тобой,
      И незачем Гавану в бой
      Вступать, еще не отдышавшись!.."
      ...На уговоры его поддавшись,
      Оргелуза гнев на милость сменила
      И своего Гавана к миру склонила...
      . . . . . . . . . . . . .
      . . . . . . . . . . . . .
      В предвкушении брачного пира,
      Отказался и Грамофланц от турнира,
      А Итония, говорят,
      Воскликнула: "Гаван - мой брат,
      А Грамофланп мне станет мужем!
      И не враждуем мы, а дружим!.."
      ...Так, своих не жалея сил,
      Король Артур всех примирил,
      Чего доселе не бывало
      Кругом любовь торжествовала
      Над ненавистью и враждой,
      Так же как счастие - над бедой!..
      Сей мир ничем не омрачился...
      Итак, Грамофланц с Итонией своей обручился,
      И свадьба сыграна была...
      Герои Круглого стола,
      А также воины Клингсора
      Отвести не в силах были взора
      От этой пары молодой...
      Гиневра всех потчевала едой
      И удивительными винами.
      Затем они рядами чинными
      Все разошлись по своим шатрам.
      А что происходило там,
      Мы так и не узнали...
      ...Поговорим-ка о Парцифале.
      Все это пиршество ему
      Сегодня было ни к чему:
      Герой непобедимый,
      Он думал о любимой,
      О ласковой своей жене,
      Скучавшей в дальней стороне...
      Что значит - "благоверный"?
      Во имя блага верный!
      Великой Верностью он был
      Связан с той, кого любил
      Горячо, сердечно,
      Преданно, навечно.
      Тоскою сердце истерзать
      Он мог скорее, чем связать
      Себя в час беззаботный
      Любовью мимолетной
      С одной из дам или из дев...
      Нет! Столько мук преодолев,
      Одной Кондвирамур он верен,
      С другими знаться не намерен...
      ...И рассуждал он про себя:
      "Рожден в любви, я жил, любя,
      Любви бы на весь мир хватило...
      Но чем Любовь мне отплатила?
      Одной любовью поглощен,
      Люблю, любви своей лишен...
      И что мне ратные успехи?.."
      (Он глянул на свои доспехи,
      Которые лежали рядом,
      Внимательным и грустным взглядом...)
      "Святой Грааль стремясь найти,
      Я должен был от нее уйти,
      Уйти, во имя долга!
      Все это слишком долго!..
      Мой взор тоскует по ясноликой,
      Мучусь мукою великой,
      Рвусь к возлюбленной жене,
      Все радости недоступны мне!..
      Если бы дух мой колебался,
      Я бы, наверно, другим улыбался,
      Но Кондвирамур, мою Верность храня,
      Неверность похитила у меня,
      И, неспособный на прегрешенья,
      Я все равно не найду утешенья!..
      Господь лишил меня услады,
      Я обречен, не зная пощады,
      Цепи скорби своей влачить...
      Скорбящего сердца не излечить!..
      И я, который безмерно страдаю,
      Сей края отрады покидаю!.."
      И тут же сразу без услуг
      Оруженосцев иди слуг
      Герой в доспехи облачился,
      Взял меч, копье и в путь пустился,
      Сам оседлав своего коня...
      ...Брезжил рассвет - начало дня...
      XV
      Пусть тот, кого нетерпенье мучит,
      К терпению себя приучит,
      Пусть тот, кто спрашивать страшится:
      "Чем же все это завершится?"
      Узнает, что уж близок час,
      Когда закончу свой рассказ
      Великой благости явленьем:
      Анфортасовым исцеленьем!
      . . . . . . . . . . . . .
      Пока же вас перенесу
      В то место, где в глухом лесу
      Герой наш - лгать не буду
      Впрямь приобщился к чуду.
      Навстречу мавр скакал один,
      Годами юный господин,
      На вид молодцеватый
      И сказочно богатый.
      Как описать, что он носил?..
      Я, нищий, не найду ни сил,
      Ни должного уменья,
      Чтоб описать каменья,
      Горевшие на нем
      Ослепительным огнем.
      Всю жизнь проживши нищим,
      Пред этим золотищем
      Я откровенно трепещу...
      И равного не отыщу
      Ни в том, ни в этом стане,
      Ни в Англии, ни в Бретани...
      Он, видимо, Любви служил.
      Он от рожденья ею жил.
      Все эти украшенья
      Любовниц подношенья...
      К тому ж еще, страшней грозы,
      Он на турнирах брал призы,
      Другим не уступая
      (Разумно поступая)...
      ...Да, молодец был недурен,
      К тому ж рассудком одарен,
      Не выиграть сраженья
      Без соображенья!..
      ...Невдалеке шумел прибой.
      Мавр корабли привел с собой,
      Ну, а на каждом - кстати
      По мавританской рати.
      Число не трудно сосчитать:
      Всего их было двадцать пять,
      Тех кораблей, груженных
      Многими сотнями вооруженных.
      Заметить надобно: войска
      Не понимали языка
      Чьего-либо другого,
      Кроме своего родного.
      Прибывши из одной земли,
      Они друг с другом не могли
      Словами объясниться.
      (Все скоро объяснится...)
      Да, хоть земля у них одна,
      Различны были племена,
      Пришлось разноплеменным
      Служить одним знаменам.
      Он был королем единым
      Всем маврам и всем сарацинам...
      ...Он был и молод, и удал,
      И, скажем правду, обладал
      Диковинным оружьем
      (Мы это обнаружим)...
      ...Итак, сошедши с корабля,
      Король увидел короля.
      Поскольку короли они,
      Пусть спорят меж собой одни:
      Мы столь великим людям
      Ни в чем мешать не будем!..
      ...Из них был каждый, страх презрев,
      Душою - агнец, сердцем - лев.
      ...Зачем судьба была столь зла
      И этих королей свела,
      Свела причем случайно:
      Земля ведь так бескрайна?!
      ...Но я за Парцифаля спокоен.
      Мало того, что он истинный воин,
      Вовек живет в его крови
      Верность Граалю и Любви...
      ...Их силе воздавая дань, я
      Страшусь: не хватит дарованья,
      Отпущенного мне судьбой,
      Чтоб описать этот дивный бой
      Весомо, точными словами
      (Заранее каюсь перед вами).
      Но так скажу: вначале
      Их лица засияли
      В порыве увлеченья
      Подобием свеченья.
      Но сердце на двоих одно
      Им было господом дано:
      Каждый, по воле духа святого,
      Носил в груди своей сердце другого.
      И хоть им обоим отрадно было,
      Сердце у них болело, ныло:
      Отважное сердце бойцовское,
      Единое сердце отцовское...
      ...Итак, хоть корень их един,
      Язычник и христианин
      Столкнулись меж собою...
      Не мне им быть судьею.
      Я сознаю: решать не мне,
      На чьей победа стороне.
      Я лишь желаю, чтобы
      В живых остались оба...
      Однако бой уже идет...
      Кто первым на землю падет,
      С коня кто первым свалится?
      (О, сколь душа печалится!)
      Но я немало удивлен:
      Безмерно был толчок силен,
      Но оба в самом деле
      В седлах усидели...
      И вновь они столкнулись...
      Их копья не согнулись...
      Язычник впал в великий гнев,
      В седле противника узрев,
      Что было непривычно:
      Своих соперников обычно
      Разил он с первого удара,
      Исполнен огненного жара...
      И так же были горячи
      Их раскаленные мечи,
      Которыми они махали
      И ярость, страсть в них не стихали...
      Копи сильно утомились,
      От жара их бока дымились,
      Но, распаляясь все сильней,
      Сошли противники с коней
      И битву продолжали стоя,
      Дыша священным жаром боя...
      Крещеный явно уступал
      Язычнику... Тот наступал,
      Клич выкликая: "Табронит!"
      И этот клич его звенит,
      И перед каждым взмахом новым
      Бодрит себя он этим зовом.
      Так, восклицая: "Табронит!"
      Он супротивника теснит!..
      Но не сдавался и крещеный.
      Взгляд к Пельраперу обращенный,
      Был чист и светел, как хрусталь.
      И перед ним сиял Грааль...
      ...Мавр знал Любовь. Любви служенье
      Не раз вело его в сраженье,
      И так он навык приобрел
      И всех противников борол...
      Как нам уже известно, он
      Был королевою пленен,
      Прекраснейшею Секундильей,
      И не жалел усилий,
      Чтобы награду заслужить
      Той, для кого хотел он жить...
      И Парцифаль изнемогал.
      Лишь дух геройский помогал
      Ему порой с колен подняться
      И все еще обороняться,
      Теперь уж - из последних сил...
      И он пощады не просил...
      Они сражаются... Они?!
      Нет, истине в глаза взгляни:
      Здесь в испытанье боевое,
      Казалось бы, вступили двое,
      Но двое, бывшие - одним.
      Мы их в одно соединим:
      Две кровных половины,
      Два брата двуедины...
      ...Итак, язычник побеждал.
      Но Парцифаль не смерти ждал
      Великой ждал услады...
      И тут мы вспомнить рады,
      Как Треврицент ему внушил,
      Что он пред богом согрешил
      И что одна дорога
      К спасенью - вера в бога!..
      И он постиг, что бог - везде:
      Как в отраде, так и в беде,
      И того, кто господа славит,
      Всевышний не оставит,
      И он предвкушал усладу:
      Всевышнего пощаду!
      Но с каждым криком: "Табронит!"
      (Град Секундильи, что стоит
      В предгории Кавказа[153])
      Язычник как бы сразу
      Мощь и отвагу набирал
      И с новой силой напирал
      На христианина,
      Отважнейшего паладина,
      Кого еще никогда доселе
      Враги никакие не одолели...
      А нынче силы в нем иссякали...
      Но мечи еще все высекали
      Искры из шлемов и лат...
      О господи! Брата погубит брат!
      О господи, слыша и видя это,
      Оставь в живых дитя Гамурета!
      (Я обоих братьев имею в виду
      И для обоих пощады жду,
      Для язычника и для христианина,
      Ибо плоть их и кровь их едина...)
      Но о чем шла в этой битве речь?
      О том, чтоб Любовь и Верность сберечь.
      Не будь у Парцифаля
      Кондвирамур и Грааля,
      Давно бы грянул приговор,
      И ни к чему б весь разговор...
      Язычник же, воин необоримый,
      Силен был Любовью неукротимой.
      Итак, Любовь - это сила одна.
      Но ему и другая была дана:
      Эта сила - его каменья,
      Укреплявшая в нем уменье
      Вести кровавый, тяжкий бой
      И совладать с самим собой...
      Но я судьбой крещеного обеспокоен:
      Изнемог, истомился бесстрашный воин.
      О, взбодрись же, достойнейший Парцифаль!
      Но если ни Кондвирамур, ни Грааль
      Не способны дух твой взбодрить отныне,
      То подумай о Кардейсе[154] и о Лоэрангрине,[155]
      О твоих двух мальчиках дорогих,
      Кондвирамур под сердцем носила их,
      Когда в поход тебя провожала...
      Не хочешь ли ты, чтоб сиротства жало
      Вонзилось в милых твоих детей?
      Так выживи! Так не ослабей!..
      ...И, словно внемля чутким слухом
      Сиим словам, воспрял он духом
      И вспомнил о своей жене.
      Он вспомнил и о той войне,
      Когда у стен Пельрапера-града
      Большая досталась ему награда
      И побежден был король Кламид...
      ...Язычник кричал: "Табронит! Табронит!"
      В свою судьбу и победу веря.
      Парцифаль же вспомнил о Пельрапере
      И воскликнул в отчаянье: "Пельрапер!"
      И тут же, являя геройства пример,
      Разбил в куски щит некрещеного,
      Посыпались каменья с оного,
      Я думаю, каждый кусочек щита
      Стоил марок не меньше ста...
      Сказать, что дальше было там?..
      Меч Парцифаля пополам
      О шлем язычника разбился...
      Так господь бог распорядился
      (И этим пощадил бойца):
      Меч, отнятый у мертвеца,
      Не должен приносить удачу!..
      (О Красном Итере я плачу...)
      . . . . . . . . . . . . .
      Язычник тут же встал с колен.
      Он не спешил сдаваться в плен,
      Он грозным выглядел, жестоким,
      Но духом обладал высоким...
      ...Свойство боя таково,
      Что не узнаешь: кто - кого?
      (О наших думая героях,
      Радею я о них обоих...)
      Язычник, видимо, знаком
      Был и с французским языком.
      Владея им вполне свободно,
      Он молвил: "Нет, неблагородно
      Своим мечом рубить сплеча
      Оставшегося без меча!..
      Отважный муж, скажи мне - кто ты?
      С тобой мне драться нет охоты.
      Меч твой сломался, а не то б
      Меня бы уложили в гроб,
      Да и тебе пришлось бы туго...
      Дадим же отдохнуть друг другу..."
      Они присели на траву,
      Подвластны кровному родству.
      И молвил некрещеный,
      Взаправду восхищенный:
      "Поверь, что равного тебе
      Отвагой, стойкостью в борьбе
      Я не встречал в былых походах...
      Да... Нам потребовался отдых...
      Иначе битвы не начать...
      Но, можешь мне не отвечать,
      Я знать твое хотел бы имя:
      Откуда ты, кого своими
      Родителями ты зовешь?.."
      "Меня превратно ты поймешь,
      Коль поспешу с ответом:
      Ведь ты усмотришь в этом
      Мою готовность сдаться...
      А я готов еще сражаться
      Во имя Истинной Любви!..
      Себя ты первым назови!.."
      И мавр ответствовал герою:
      "Пусть я стыдом себя покрою,
      Но честно все тебе скажу:
      Я - Фейрефиц... Мой род в Анжу
      Берет свое начало...
      Владыки не бывало
      Богаче и сильней, чем я...
      Куда ни глянь - моя земля...
      В моем владенье - страны..."
      Наш друг ответил: "Странно...
      Не может быть, чтоб из Анжу...
      К анжуйцам я принадлежу...
      Анжуец по наследству,
      Зовусь анжуйцем с детства!..
      Узнай же: пред тобою - я,
      Сын Гамурета-короля!
      Имеешь ли понятье,
      Кто он такой?.." - "Мы - братья.
      Мы братья сводные с тобой!
      Отец наш, занесен судьбой
      В языческие страны,
      Был мужем Белаканы,
      Черной матери моей..."
      "Забрало подними скорей!..
      . . . . . . . . . . . . .
      . . . . . . . . . . . . .
      Я слышал, люди говорят,
      Есть у меня пятнистый брат
      В далеких странах где-то.
      Посмотрим: ты ли это?"
      И, восхищенья не тая,
      Язычник рек: "Да. Это - я..."
      Забрало поднял Фейрефиц:
      И белолиц и чернолиц
      Он был на самом деле.
      Глаза его горели.
      И, в нем узнав свои черты,
      Рек Парцифаль: "Да. Это - ты..."
      ...Двухцветный, как сорока,
      Растроганный глубоко,
      С себя язычник панцирь снял
      Мир между братьями настал...
      И те, что друг с другом сражались,
      Теперь облобызались...
      Так восторжествовала вновь
      Святая Верность и Любовь.
      Язычник рек: "Не сон ли это?
      Я вижу сына Гамурета!
      Мы встретились, назло врагам!..
      Хвала, хвала моим богам![156]
      Ко мне вы благосклонны,
      Юпитер и Юнона!..
      Хвала, хвала планетам,
      Чьим благодатным светом
      Был озарен мой путь сюда,
      Где встретились мы навсегда!.."
      . . . . . . . . . . . . .
      . . . . . . . . . . . . .
      И поскакали оба брата,
      В лучах вечернего заката,
      Куда? - К Артуру-королю!
      (Я им прекрасный пир сулю
      И ошибусь едва ли.
      Героя в лагере ждали...)
      ...Так в лагерь въехали они,
      Во всех шатрах горят огни.
      К ним, выстоявшим сечу,
      Гаван спешит навстречу,
      Затем из каждого шатра
      Весь цвет Артурова двора
      Выходит к ним, обоим
      Прославленным героям...
      Конечно, не секрет для вас,
      Что с мавра не сводили глаз,
      Дивясь лицом его пятнистым
      И взглядом, мужественным и чистым,
      Да небывалой епанчой,
      Расшитой дивною парчой...
      Дамы млели от восхищенья,
      Глядя на каменья,
      Светло пылавшие на нем
      Удивительным огнем...
      (Те камни, как мы уже говорили,
      Были подарком Секундильи...)
      Едва он плащ и латы снял,
      Гаван их под охрану взял,
      Чтоб то, что так сверкало,
      Случайно не пропало...
      . . . . . . . . . . . . .
      Вдруг грянули литавры:
      Посмотреть на мавра
      Артур с Гиневрою вошли.
      Они сородича в нем нашли.
      С ним все облобызались
      Гости собирались...
      За славные свои дела
      В герои Круглого стола
      Зачислен некрещеный,
      Но к Истине приобщенный...
      (Ему открыты двери
      К святой, Христовой вере...)
      Сидели все вокруг стола...
      И в этот миг в шатер вошла
      В драгоценнейшем наряде,
      С великою мольбой во взгляде,
      Некрасивая дева младая.
      Могу сказать вам, не гадая,
      Что это - мудрая Кундри была...
      Итак, в шатер она вошла
      И пала пред героем ниц...
      И Парцифаль и Фейрефиц
      Зарделись от смущенья...
      Она пришла молить прощенья
      И не сердиться на нее
      За речь недобрую ее...
      Тогда сказали оба брата:
      Она ни в чем не виновата,
      Хоть Парцифаль, свидетель - бог,
      Обиды ей простить не мог,
      Но, чтобы сей не портить пир,
      Он предпочел отмщенью - мир...
      ...Хочу сказать, ей не в обиду,
      Кундри была ужасна с виду.
      Такая же, как в Плимицоле.
      (Все дело тут - в господней воле...)
      Все так же она желтоглаза,
      С глазами - что два топаза,
      Все так же она длиннозуба,
      Все так же сколочена грубо,
      Все так же выглядит жутко
      Рот ее, синий, как незабудка...
      И дева сказала вот это:
      "Хвала тебе, сын Гамурета!
      Хвала тебе, Герцелойды сын!
      Хвала тебе, доблестный паладин!
      Привет и тебе, Фейрефиц пятнистый, "
      Ты с юных лет был воин истый,
      Мечом своим Секундилье служа.
      Была она и мне госпожа..."
      И, посмотрев на Парцифаля
      Искателя Грааля,
      Она торжественно произнесла:
      "О ты, чьим доблестям несть числа,
      Будь верен себе в час великой отрады!
      Высочайшей ты удостоен награды!
      Твоих испытаний окончен срок,
      И тобой заслужен победный венок.
      Счастливейший жребий тебе уготовал.
      Ты вскоре будешь коронован
      Первейшей из земных корон,
      Вступивши на Граалев трон.
      На камне письмена сказали,
      Что небеса тебя назвали
      Владыкой, избранным судьбой!
      Твоя Кондвирамур с тобой
      Граалем вместе будет править.
      При этом я должна добавить
      Мужское имя - Лоэрангрин...
      То - новорожденный твой сын.
      Твоим наследником он станет,
      Когда урочный час настанет...
      Так, вместе с сыном и женой,
      Владей короной всеземной!
      Когда умрешь иль станешь старцем,
      Другой твой сын - Кардейс - Бробарцем
      Законно станет володеть...
      Но - главное - преодолеть
      Ты хворь Анфортасу поможешь!..
      Да, Парцифаль! Теперь ты сможешь
      Вопрос спасительный задать,
      Чтобы страдальцу не страдать,
      И сим несчастного спасти,
      И в мир блаженство принести!.."
      ...Вот что Кундри возвестила.
      Всех радость безмерная охватила.
      А у счастливейшего сына земли
      Слезы по щекам текли...
      Но Кундри мудрая сказала:
      "Теперь - пора! Но, помни: мало
      На это сил одних твоих.
      Мунсальвеш зовет двоих.
      Необходим тебе провожатый,
      Рвеньем рыцарским объятый!.."
      ...И Фейрефиц воскликнул: "Брат!
      Любовью я к тебе объят,
      А также волей к бою!..
      Возьми меня с собою!.."
      . . . . . . . . . . . . .
      . . . . . . . . . . . . .
      И по прошествии трех дней
      Братья сели на коней.
      Всех одарили, обласкали
      И вслед за Кундри ускакали...
      XVI
      Анфортас в это время
      Все той же боли бремя
      Средь рыцарей Грааля нес...
      Их верность трогала до слез.
      Когда б не эта верность дивная,
      Давно печаль бы неизбывная
      В гроб Анфортаса свела.
      Жизнь ему вовсе уж не мила...
      Но те, кто состояли
      В священном братстве Грааля,
      Поддерживали силу в нем
      Одним-единственным путем:
      Ему Грааль давали зреть,
      Тем не давая умереть...
      Но рыцарям Анфортас рек:
      "Злосчастнейший я человек!
      В чем ваша верность? В чем - любовь?
      Чтоб час за часом, вновь и вновь,
      Мои страданья длились?..
      Я тщетно убедить вас силюсь:
      Только смерть меня может спасти,
      Избавление принести.
      Изнемогаючи от боли,
      Не заслужил я этой доли,
      Чтоб вы, кто знал меня в бою,
      Жизнь бесполезную мою
      С таким упорством сохраняли!.."
      Те молча слушали... Не знали,
      Что отвечать... Ведь он был прав,
      Тягчайшие из мук познав...
      Исполнить, что ли, приказанье?!
      Но Треврипента предсказанье
      И надпись на самом Граале
      От рокового шага их удержали.
      Сказано было: час грядет
      И рыцарь доблестный придет,
      Участливо: "Что с вами?" - спросит,
      И вмиг Анфортас сбросит
      С себя своих страданий груз,
      Освободясь от страшных уз...
      Однако рыцарь все не являлся...
      Анфортас умереть старался.
      Лежал, закрывши очи,
      Дабы привыкнуть к вечной ночи
      И вновь очей не открывать...
      Тогда несли его кровать
      К священному Граалю
      И насильно глаза ему вновь открывали.
      В часы сближенья двух планет
      Страдал Анфортас так, что нет
      Слов у меня для описанья
      Испытанного им страданья...
      От страшной боли он кричал,
      Чем беспредельно огорчал
      Всех своих придворных,
      Исходивших в слезах непритворных...
      Им целый мир казался адом,
      Но они не знали, что радость - рядом..
      Да, они этого даже не предполагали
      И к различным способам прибегали,
      Чтоб смягчить его муки невероятные.
      Разбросали травы кругом ароматные,
      Терпентином[157] курили и душистой гвоздикою
      Чтобы как-то с болью справиться дикою,
      И при этом должны были воскурения
      Подсластить ужасающий запах гниения...
      Возлежал он на матраце пунцовом,
      На шелку на пальмовом и тростниковом,
      Возлежал под стеганым он одеялом,
      Которое шелком горело алым,
      А каменья, что украшали кровать,
      Я бы хотел здесь вам назвать.
      Итак, это были: карбункул, агат,
      Сапфир, изумруд, аметист, гранат,
      Берилл, опал, халцедон, алмаз,
      Турмалин, бирюза, рубин, топаз...
      ...Одни каменья радуют взгляд,
      Другие - сердце веселят,
      Третьи - с давних времен и поныне
      Успешно служат медицине.
      И, мнится, именно они
      Анфортаса продлили дни...
      Да. Много с ним хлебнули горя...
      Но всех вас ждет веселье вскоре:
      Заветный перейдя рубеж,
      Явились в Терра де Сальвеш
      Из Иофланца трое:
      Два брата, два героя
      (Парцифаль - одного из них имя),
      И некая дева с ними...
      Мне достоверно не сказали,
      Была дорога далека ли,
      Но, появившись здесь, любой
      Вступает с одним из храмовников в бой...
      И если б не было Кундри рядом,
      То со сторожевым отрядом
      Пришлось бы им повоевать,
      Никак бы стычки не миновать.
      Но старший понял, слава богу,
      Что не угрозу, а подмогу
      Мудрая Кундри привела.
      Одета вестница была
      В платье с белыми голубями.
      Начальник стражи поднял знамя
      И громко крикнул: "Наконец
      Всем нашим горестям - конец!.."
      Признаемся, что Фейрефицу
      Хотелось со стражником сцепиться,
      Да, к счастью, Кундри не дала
      И ласково произнесла:
      "Неужто вы их не узнали?
      Все это - рыцари Грааля,
      И каждый воин сих рядов
      Повиноваться вам готов,
      Хоть вы турниром не потешились..."
      ...Храмовники тотчас же спешились
      И с непокрытою главою
      Приветствовали братьев стоя.
      С увлажненными очами
      (Волненье их представьте сами)
      Препроводили они гостей
      В таинственнейшую из крепостей,
      В обитель Счастья и Печали,
      Где братьев толпами встречали
      И достославные мужи,
      И благородные пажи,
      И стражники, и свита...
      Дверь во дворец открыта.
      Их с трепетным волненьем ждут
      И вверх по лестнице ведут,
      Туда, где, как известно, в зале
      Ковры бессчетные лежали
      И где, как будто в полусне,
      Анфортас, прислонясь к стене,
      Сносил чудовищные муки...
      Но, увидав вошедших, руки
      Он к ним приветливо простер...
      (Надежды ли вспыхнул в нем костер?..)
      Явным было его оживленье
      От столь нежданного явленья...
      "С тех пор как я вас увидал,
      Он молвил тихо, - я все ждал,
      Когда вы возвратитесь,
      Благородный витязь!..
      О, вы пришли меня спасти,
      От чар Грааля увести,
      Чтоб жизнь моя не длилась доле.
      Нет отдыха мне от страшной боли!.."
      Душой к Анфортасу припадая,
      Парцифаль спросил его, рыдая
      (Вопрос явился сам собой):
      "О дядя! Молви, что с тобой?!"
      . . . . . . . . . . . . .
      И тут судьба его решилась,
      И чудо из чудес свершилось:
      Анфортас исцелился вмиг,
      И перед всеми вдруг возник
      Как бы Анфортас новый,
      Красивый, сильный, здоровый.
      Нет, даже Парцифаль-герой
      С ним не сравнится красотой,
      Не может с ним сравниться видом
      Авессалом,[158] рожденный царем Давидом,
      Ни Вергулахт, ни Гамурет,
      В красоте Анфортасу равных нет!..
      ...И вот теперь, в избытке сил,
      Анфортас громко провозгласил
      Отважного Парцифаля
      Владыкою и королем Грааля,
      Согласно письменам священным...
      Я считаю несомненным,
      Что, так или иначе,
      В мире нет никого богаче
      Парцифаля и брата его Фейрефица
      И в этом никто с ними не сравнится...
      Скажу, подробностей не зная,
      Что Парцифаля жена родная
      Кондвирамур - в конце концов
      Услышала супруга зов,
      И скоро в путь она пустилась
      И в Мунсальвеше очутилась...
      ...Вполне достоверно известно мне,
      В какой они встретились стороне.
      За королевою супруг
      Пришел на тот заветный луг,
      Где он, судьбе не прекословя,
      Узрел три алых капли крови
      На свежевыпавшем снегу...
      И я напомнить вам могу,
      Что для него в часы печали
      Эти знаки означали...
      ...Теперь он, радостный, скакал
      Навстречу той, кого искал,
      Кому молился неизменно,
      Кто для него была священна...
      Но был далек ли, близок путь,
      Он по дороге заглянуть
      К Тревриценту обязался
      И вот в пещере лесной оказался...
      ...Отшельник выслушал рассказ
      О том, как Анфортаса он спас,
      И молвил: "Вновь я зрю сегодня:
      Таинственны пути господни!
      Господней власти нет границы!
      Се не пустые небылицы...
      Вот всякой мудрости итог:
      Бог есть слово, а слово есть бог.
      Бог это - сын, и бог - отец,
      Неизмеримо добр творец.
      Господу вечное благодаренье:
      В твоей душе он поселил смиренье!.."
      ...И Парцифаль сказал в ответ:
      "Жену я не видел пять долгих лет
      И еду теперь за нею,
      За Кондвирамур моею.
      Она меня ждет, может статься...
      Дозволь с тобой, дядя, расстаться..."
      ...Он с Треврицентом распростился
      И той же ночью в путь пустился.