Егор Фомин
      Стрела
      Говорят, будто есть человек, что идет из мира в мир, из времени во время. А еще говорят, что появляется он всегда там, где более всего нужен.
      Сегодня таверна была полна как никогда раньше. И немудрено, за стенами ее бушевала гроза, да такая, каких уже давно не видели в городе Эльнере. Находясь на окраине города, таверна приютила и ремесленников, и мелких купцов, и заезжих крестьян, и простой уличный сброд.
      Раньше в гуле голосов случайных собутыльников трудно было уловить что-то определенное, но вот уже несколько лет разговоры велись на одну тему - Барон Грегор.
      Барон опять поднял налоги, Барон устраивает облавы, Барон сидит на шее и погоняет, Барон, Барон, Барон...
      В городе несмотря на события последних лет было много приезжих и никто из посетителей не удивился, когда подсевший к одной из компаний человек долго и внимательно слушал разговоры и спросил, наконец:
      - Ежели ваш барон разошелся не в меру, отчего не остановите его?
      Сидевшие за столом дотошно оглядели новичка. Его рост и соответствующая очевидная сила внушали уважение, а открытое чистое лицо, обрамленное густыми волосами до плеч, схваченными серебряным обручем у лба, располагало к себе всякого.
      Такому трудно было не поверить. Всю его фигуру окутывал свободный плащ, пропыленный не в одной дороге, казавшийся древнее своего владельца. Судя по всему, когда-то он имел темно-зеленый цвет.
      - Как же, мы пытались, - пробасил дюжий крестьянин, раньше всех насладившийся видом пришедшего, - да разве тут сладишь? Поднялись наши выселки, а у Барона все солдаты как на подбор, железные. Бьют строем, что нож масло режет.
      На глаза его накатило горе.
      - Всех наших, и жен, и детей... и стариков,.. - продолжение фразы вместе с тягучей тоской большим красным носом крестьянина потонуло в обширной кружке хмельного варева.
      Спустя мгновение оцепенение спало и с других соседей по столу:
      - Как же, и мы с нашим кварталом...
      - Мы с цехом...
      - Так ведь у него солдат, что звезд на небе...
      - Они же не щадят никого...
      Минутное оживление вновь навеяло тоску и горестные воспоминания на говоривших. Головы поникли.
      - Что же, тогда слушайте, - сказал незнакомец и откинулся на спинку стула, - как на свете бывает.
      Далеко это было. Не за год и не за сто лет туда не добраться. А только в одной стране, цветущей, свободной, где всякому места хватало, объявился новый правитель. Очень крут он был на расправу. Запретил охоту в исконных землях, начал пашни у крестьян отбирать, их самих в ярмо впрягать. И пошло и поехало. И все бы ему ладно, да появился один человек, не согласный с ним. Прозвали того человека Робин Гуд...
      Когда незнакомец закончил свой длинный рассказ, несколько мгновений над всей таверной висела тишина. Однако вскоре начавшийся гул одобрения прервался чистым ясным голосом:
      - А не брешешь?
      - Что же неправдой кажется? - спокойным глубоким своим голосом ответил, обернувшись, незнакомец.
      - Да вот хотя бы. Ты говорил, что он в муху попадал за сотню шагов!
      Незнакомец встал:
      - Я слышу, дождь уже утих, пойдем.
      За ним на улицу высыпала вся таверна.
      Дождавшись, когда шум стихнет, он указал рукой на флюгер городской ратуши, ясно видный в чистом свете полной луны:
      - Достаточно ли будет, если я отсюда попаду в глаз этого жестяного трубача на флюгере?
      - У этого трубача действительно есть глаз, - удивился один пожилой мастеровой, - Но как ты увидел это отсюда?
      Тот не ответил, он уже натягивал тетиву длинного лука, неизвестно откуда взявшийся в его руках. Тонко пропела тетива. Раздавшиеся в царившей тишине удивленные возгласы сменились восхищением. Однако затем слова, которые можно было услышать от все возрастающей толпы, привели бы в трепет любого солдата. Какой-то молодой еще, но бывалый, судя по его лицу и фигуре, человек в черном трико, выкрикнул пару коротких, но действенных фраз, и на руках был взнесен на большую бочку, во главу людей. В толпе замелькало оружие.
      Весь город просыпался от мертвенного оцепенения.
      Человек же, что рассказал о герое, отступил в тень и вскоре уже шагал по залитым лунным светом полям прочь от города.
      А жестяного трубача вольного города Эльнере и по сей день пронзает стрела.