Глава 67

Было без двадцати три. Осборн уже трижды звонил Маквею в гостиницу, но безрезультатно. Месье ушел, а когда вернется — неизвестно. От тревоги Осборн не находил себе места. Решение далось ему с таким трудом, а теперь этот чертов Маквей куда-то запропастился! И умом и сердцем Пол уже был готов к тому, чтобы прибегнуть к помощи детектива. Альтернатива была такая: или понимание и поддержка, или экскурсия во французскую тюрьму. Осборн чувствовал себя воздушным шариком, прилипшим к потолку, — вроде лети куда хочешь, а в то же время не разлетишься. Хоть бы кто-нибудь за ниточку потянул.

Пол помылся и побрился у Филиппа. Надо было как-то действовать дальше. Вера в сопровождении полицейского эскорта уже ехала в Кале. Осборн надеялся, что она поняла: это он говорил устами Филиппа, и что руководила им не только забота о ее безопасности, но и любовь.

Филипп выдал ему чистые полотенца, мыло, бритвенные принадлежности, сказал, что содержимое холодильника полностью в его распоряжении, после чего, повязав галстук, отправился на свое рабочее место. Если полиция затеет что-нибудь новенькое, он будет в курсе и сразу же позвонит.

Филипп вел себя как сущий ангел-спаситель. Но он очень устал и мог в любой момент сойти с катушек — слишком много событий за такой короткий срок, событий, от которых у кого угодно нервы не выдержат. В конце концов, он ведь был всего лишь швейцаром и без конца рисковать своей шкурой не его профессия. Куда податься? На чердак? Долговязый запросто может обвести полицию вокруг пальца и заявиться туда.

Осборн понял, что выход у него только один. Позвонил Филиппу, спросил, не ушли ли полицейские.

— Нет, месье, двое у парадного и еще двое у черного хода.

— А есть ли еще какой-нибудь выход из здания?

— Да, месье. Из моей квартиры, через кухню. Лестница ведет в переулок. Но зачем вам уходить? У меня безопасно, и к тому же...

— Спасибо, Филипп. Спасибо за все.

Он еще раз позвонил в отель «Вьё Пари». Маквея все еще не было, но Осборн оставил ему послание: время и место встречи.

В семь часов вечера, на террасе кафе «Ля Куполь», бульвар Монпарнас. Именно там он последний раз встречался с Жаном Пакаром. В семь часов в «Ля Куполь» всегда полно народу, что создаст для киллера кое-какие трудности, вздумай он там появиться.

Через пять минут Осборн был уже в переулке. День был ясен и свеж, по Сене медленно плыли баржи. У черного хода маячили полицейские. Осборн отвернулся и захромал в противоположном направлении.

5.20. Осборн вышел из дорогого универмага «О Труа Картье» на бульваре Мадлен и медленно зашагал к ближайшей станции метро. Он был аккуратно подстрижен, одет в голубой костюм, свежую рубашку, галстук — одним словом, никак не похож на скрывающегося преступника.

Перед универмагом он зашел на улицу де Бассано, возле Триумфальной арки, где находился кабинет доктора Алена Шейсона, уролога, с которым он сидел за одним столом во время женевского конгресса. Они успели подружиться, обменялись визитными карточками и пообещали при случае заглянуть друг к другу в гости. Осборн вспомнил об этом мимолетном знакомстве только сейчас и решил им воспользоваться — беспокоила раненая рука.

— Что с вами стряслось? — спросил Шейсон, когда ассистентка принесла ему готовый рентгеновский снимок.

— Предпочитаю умолчать, — ответил Пол, изображая таинственную улыбку.

— Ну-ну, — понимающе улыбнулся Шейсон, меняя повязку. — Рана ножевая, но вам повезло. Легко отделались.

— Это уж точно...

Без десяти шесть Осборн вышел из метро на бульваре Монпарнас. До кафе было рукой подать. Оставался целый час, чтобы как следует все обдумать и проверить, нет ли ловушки. Он позвонил из автомата в «Вьё Пари», и там сказали, что его послание передано месье Маквею. Поблагодарив, Пол отправился дальше. Темнело, по тротуарам текла река людей, высыпавших на улицу после окончания рабочего дня. На той стороне показались огни «Ля Куполь». Очень кстати рядом оказалось маленькое кафе, откуда отлично просматривался вход в «Ля Куполь». Пол вошел, сел у окна и заказал бокал белого вина.

Итак, с раной ему повезло. Рентген ничего серьезного не обнаружил. Конечно, Шейсон уролог, а не травматолог, но он был абсолютно уверен, что беспокоиться не из-за чего. Пол хотел заплатить за визит, но француз замахал руками.

— Дружище, — подмигнув, сказал он, — когда меня будет разыскивать лос-анджелесская полиция, я обращусь к вам. И вы тоже поможете мне, ничего не записывая в регистрационную книгу.

Оказывается, Шейсон с самого начала знал, кому помогает, но не побоялся риска и не подал виду. Они обнялись и даже поцеловались — на французский манер. Шейсон пожелал Полу удачи, а на слова благодарности сказал, что для соседа по столу он еще бы и не то сделал.

Осборн замер, не донеся бокал до рта. У дверей «Ля, Куполь» остановился полицейский автомобиль, оттуда выскочили двое полицейских, вбежали в кафе и через полминуты вывели оттуда весьма прилично одетого мужчину в наручниках. Он орал, пьяно размахивал руками и еле держался на ногах. Прохожие с любопытством смотрели, как буяна запихивают в машину. Один полицейский сел за руль, другой рядом с задержанным, и автомобиль отъехал, включив мигалку и сирену.

Полиция работала быстро.

Осборн отпил вина и посмотрел на часы. Четверть седьмого.

Глава 68

Без десяти семь Маквей сидел в такси, угодив в затор на улице. Слава Богу на «опеле» не поехал, а то, плохо зная Париж, застрял бы еще хуже.

Он достал потрепанный блокнот, еще раз перечитал последнюю запись: «Осборн. „Ля Куполь“, бульв. Монпарнас, 7». Чуть выше — наскоро переписанные данные экспертизы по шине «пирелли». Представитель фирмы изучил отпечаток колеса, снятый в прибрежном парке. Оказалось, что это покрышка из специальной партии, поставленной во Францию по контракту крупной компанией оптовой торговли. Такие шины используются для комплектации «фордов-сьерра». Всего компания выставила на продажу двести автомобилей этой серии, проданы из них на сегодняшний день восемьдесят семь. Список покупателей будет готов завтра к утру. Осколок зеркала, обнаруженный на мостовой после перестрелки, тоже с машины марки «форд», но точнее определить невозможно. Дорожной полиции приказано обращать особое внимание на машины с разбитым зеркалом заднего вида.

Еще в блокноте была запись о результатах лабораторного исследования сломанной зубочистки. Человек, воспользовавшийся ею, оказался «секретором», как, впрочем, шестьдесят процентов всего человечества. Это означает, что по любой секреции людей этого типа — по слюне, семени, моче — можно определить группу крови. Тип оказался тот же, что в квартире Моннере — нулевой.

Наконец такси доползло до «Ля Куполь». Маквей расплатился и вышел.

В банкетном зале, расположенном в глубине кафе, было пустовато — время ужина еще не началось, но зато на застекленной террасе буквально яблоку было негде упасть. Детектив осмотрелся, протиснулся через компанию бизнесменов и сел к свободному столику у стены. Пусть будет видно, что он пришел один.

У Организации были длинные и весьма разветвленные щупальца, простиравшиеся далеко за пределы формального членства. Как и подобает серьезной корпорации, Организация широко использовала систему субподряда и «внештатного» найма. Многие из помощников и не подозревали, на кого работают.

Именно к этому типу агентов относились Колетт и Сами, две школьницы из богатых семей, пристрастившиеся к наркотикам. Завербовать их было очень просто — во-первых, они постоянно нуждались в новой дозе, а во-вторых, боялись разоблачения перед родителями. Достаточно было только свистнуть, и девочки тут же прибегали, готовые выполнить любое задание.

В понедельник задание оказалось несложным. Нужно было подежурить у входа из одного дома по набережной Бетюн. Остальные выходы почему-то охранялись полицией, а этот — нет. Если выйдет симпатичный мужчина лет тридцати пяти, следовало кое-кому позвонить, а потом незаметно проследить, куда мужчина отправится.

Школьницы сопровождали Осборна до кабинета доктора Шейсона. В универмаге Сами, раззадорившись, даже немного с ним пококетничала — попросила выбрать галстук, якобы дяде в подарок. Колетт довела американца до кафе на бульваре Монпарнас, после чего ее отпустили домой.

Девочку сменил Бернард Овен. Он появился без пяти семь, когда американец вдруг поднялся, пересек улицу и вошел в «Ля Куполь».

Высокий блондин бесследно исчез. Вместо него за Осборном неторопливо шел среднего роста брюнет в джинсах, кожаной куртке и с алмазной серьгой в ухе. В кармане куртки лежал пистолет 22-го калибра с глушителем, так отлично зарекомендовавший себя в Марселе.

Осборн наблюдал за Маквеем минут двадцать. Потом, более или менее успокоенный, поднялся и направился к детективу, осторожно держа перед собой забинтованную руку.

Маквей мельком взглянул на бинт и жестом пригласил доктора садиться.

— Я один, как обещал, — сказал он вместо приветствия.

— Вы говорили, что можете мне помочь. Что вы имели в виду?

Маквей давно уже заметил его за столиком у окна. Новая прическа и костюм не слишком изменили внешность Осборна. Не отвечая на вопрос, Маквей поинтересовался:

— Какая у вас группа крови?

Осборн помолчал, потом заметил:

— Вы же собирались затребовать на меня досье.

— Хочу услышать это от вас.

У столика остановился официант в белой рубашке и черных брюках. Маквей отрицательно покачал головой, а Осборн попросил чашечку кофе.

— Группа Б, — сказал он. — А что?

Предварительные сведения о докторе Поле Осборне пришли по факсу, когда Маквей уже собирался уходить из полицейского управления. Была там и группа крови — действительно Б.

Значит, Осборн не настроен врать. А кроме того, у долговязого группа крови 0, это можно считать установленным.

— Теперь расскажите мне о докторе Хуго Классе.

— Не знаю я никакого Хуго Класса, — сердито буркнул Осборн, нервно оглядываясь по сторонам — нет ли вокруг полицейских в штатском, ожидающих от Маквея условного сигнала.

— А он вас знает, — с нажимом произнес Маквей.

— Да? Что-то не припомню. Он специалист в какой области медицины?

То ли невиновен, то ли классно притворяется, подумал Маквей. Но про грязь на кроссовках он тоже врал очень ловко.

— Это приятель Тимоти Эшфорда, — сказал он, внимательно наблюдая за реакцией собеседника.

— Кого?

— Да ладно вам. Неужели не помните Тимоти Эшфорда, маляра из Южного Лондона. Красивый такой парень. Ему было всего двадцать четыре года.

— Впервые про такого слышу.

— Да?

— Да.

Маквей, повысив голос, сказал:

— Его голова так и лежит в морозилке, в Лондоне.

Пожилая дама за соседним столиком ахнула. Маквей намеренно сделал этот ход, желая проверить реакцию Осборна. Но тот прореагировал гораздо спокойнее, чем дама, — даже глазом не моргнул.

— Доктор, один раз вы меня уже обманули. Вы хотите, чтобы я вам помог. Но сначала докажите, что я могу вам верить.

Официант принес кофе и поставил на стол. Маквей ждал, пока они останутся вдвоем, а тем временем осматривал зал. Его взгляд задержался на мужчине в кожаной куртке. Тот сидел за столиком уже десять минут, но так ничего и не заказал. В левой руке сигарета, в ухе алмазная серьга. Официант уже подходил к нему, но был отослан. Мужчина скользнул по Маквею взглядом, подозвал официанта и что-то сказал ему.

Успокоившись, детектив обернулся к собеседнику.

— Что вы все ерзаете, доктор? Вам здесь не нравится? Мы можем пойти куда-нибудь еще.

Осборн не знал, что и думать. Как и во время первой встречи, детектив задавал ему какие-то непонятные вопросы, подозревал его в чем-то таком, к чему он не имел ни малейшего отношения. Это усложняло задачу. Что бы он ни говорил, Маквей будет воспринимать его слова как увертки и отговорки.

— Честное слово, я понятия не имею об этих людях. Если б я что-то знал, то непременно сказал бы.

Маквей потянул себя за мочку уха, отвел взгляд, потом снова посмотрел на Осборна.

— Ладно. Попробуем зайти с другого бока. Зачем вы накачали Мерримэна этим вашим сук-ци-нил-хо-лином? Я правильно произнес это слово?

Осборн ничуть не испугался, зная, что Маквей докопается до этого — слишком уж он умен.

— А французская полиция об этом знает?

— Извольте ответить на вопрос.

— Альберт Мерримэн убил моего отца.

— Что-что?

Маквей удивился. Как это он раньше не сообразил, что речь может идти о личной мести?

— И вы наняли долговязого, чтобы расквитаться с Мерримэном?

— Нет. Я не знаю, откуда он взялся.

— А когда Мерримэн убил вашего отца?

— Когда мне было десять лет.

— Десять?

— Это было в Бостоне, на улице. У меня на глазах. Я запомнил лицо убийцы на всю жизнь. А на прошлой неделе здесь, в Париже, вдруг его встретил...

Все сходится, подумал Маквей.

— Так-так. Местной полиции вы ничего не сказали, потому что решили разобраться с ним самостоятельно. Наняли Пакара, чтобы найти Мерримэна. Потом подыскали подходящее местечко у реки. Пара укольчиков, тело в воду, и все дела... Течение там быстрое, препарат следов не оставляет. Труп, когда его выловят, так распухнет, что точек от уколов не обнаружат. Вы так все задумали, да?

— Не совсем.

— Что это значит?

— Главное — я хотел выяснить, почему он убил отца.

— Ну и как, выяснили?

Маквей смотрел в сторону. Мужчина в кожаной куртке переместился ближе и сидел теперь всего за два столика — в левой руке по-прежнему сигарета, правой руки не видно.

Осборн тоже хотел обернуться, но детектив процедил:

— Быстро вставайте и идите к двери. Впереди меня. Вопросы потом. — После чего проворно поднялся и встал между Осборном и незнакомцем.

Пол, ничего не понимая, поднялся, проследил за взглядом Маквея и вскрикнул:

— Это он! Длинный!

Детектив развернулся вокруг собственной оси, выхватывая из кобуры револьвер. Бернард Овен уже вскидывал руку с бесшумным чешским пистолетом. Рядом кто-то пронзительно взвизгнул.

Овен так и не понял, чем старый американец двинул его в грудь, да еще два раза. Просто вдруг оказался лежащим на асфальте, за выбитой витриной — только ноги зацепились за край рамы; Повсюду лежали мелкие стеклянные осколки. Почему-то кричали люди. Овен недоуменно посмотрел по сторонам и увидел, что американец стоит над ним, направив ему прямо в сердце «смит-и-вессон» 38-го калибра. Овен удивленно покачал головой, а потом все вокруг стало расплываться.

Пол наклонился над лежащим и пощупал артерию. В кафе и на тротуаре творилось нечто невообразимое — все кричали, визжали, размахивали руками. Кое-кто, правда, стоял молча и с любопытством наблюдал за происходящим. Одни в ужасе протискивались через толпу прочь, другие, наоборот, работали локтями, чтобы разглядеть все получше.

— Мертв, — сказал Осборн.

— Вы уверены, что это длинный?

— Абсолютно.

У Маквея в голове одновременно крутились две мысли. Первая: где-то неподалеку должен быть припаркован «форд-сьерра» с разбитым зеркалом. И вторая: в этом человеке никак не шесть футов четыре дюйма.

Он присел на корточки и задрал на убитом штанину.

— Протез, — ахнул Осборн.

— Такого фокуса я еще не видел, — хмыкнул детектив.

— Вы думаете, он сделал это специально?!

— В смысле, ампутировал ноги, чтобы произвольно менять рост?

Маквей осторожно, обернув пальцы платком, взял пистолет с глушителем. Рукоятка обмотана изолентой, серийный номер стерт. Оружие профессионального киллера.

— Очень может быть, — ответил он Осборну. — Такой мог отрезать себе ноги специально.

Глава 69

Маквей выпрямился и сказал Осборну:

— Прикройте его чем-нибудь, ладно?

Потом, чтобы успокоить толпу, продемонстрировал полицейский жетон и попросил официантов вызвать патрульную машину, а также освободить место происшествия от зевак.

Осборн стащил с ближайшего стола скатерть и накрыл ею труп. Маквей, не обнаружив в карманах убитого никаких документов, оторвал от своего блокнота картонную обложку, взял Овена за руку, обмакнул большой палец в кровь и сделал на картоне отпечаток.

— Все, теперь уходим, — сказал он Осборну.

Они быстро вошли в кафе, свернули в кухню и через служебный вход оказались в переулке. С Монмартра донеслось завывание полицейской сирены.

— Вон туда, — приказал Маквей, сам толком не зная, куда идти. Он сосредоточенно размышлял о произошедшем. Сначала детектив решил, что убийца охотился на Осборна. Но с тем же успехом мишенью мог быть и он, Маквей. Они вышли на Монпарнас и двинулись в сторону бульвара Распай. Долговязый убил Мерримэна через несколько часов после того, как выяснилось, что мнимый покойник жив и обретается в Париже. Также быстро убийца расправился с подругой Мерримэна, его женой, родственниками жены. Причем последних убрал в Марселе, в четырехстах пятидесяти милях от Парижа. Потом опять оказался в столице и нагрянул в квартиру Веры Моннере.

Как ему удавалось так моментально выходить на нужный след? Полиция всей страны сбивалась с ног, разыскивая Мишель Канарак, и все без толку. Как убийце удалось установить, что «загадочная дама» из гольф-клуба — Вера Моннере? Пресса об этом еще не знала, только следственная группа была в курсе. А покушение на Лебрюна в Лионе? Убийство Антуана? Хотя в Лионе наверняка действовал не долговязый, а кто-то другой — невозможно одновременно находиться в двух местах.

События развивались с бешеным ускорением, круг смертей сужался. Долговязый сошел со сцены, но это вряд ли что-нибудь изменит. Он не мог действовать вне контакта с мошной, прекрасно организованной и очень влиятельной организацией. Раз у них свои люди в Интерполе, то почему бы и не в парижской полиции?

Мимо один за другим пронеслись полицейские автомобили. Теперь вой сирен несся отовсюду.

— Откуда он узнал, где мы встречаемся? — нарушил молчание Осборн, останавливаясь.

— Не стойте, вперед! — прикрикнул на него Маквей. Полицейские начинали устанавливать кордоны по обе стороны квартала.

— Не доверяете полиции, да? — спросил Осборн.

Маквей не ответил.

На бульваре Распай они свернули направо, к станции метро, но в последний момент Маквей передумал. Оба зашагали дальше.

— Почему вы, полицейский, не доверяете полиции? — допытывался Осборн.

У перекрестка, который они только что миновали, резко затормозил сине-черный грузовик, и из кузова на тротуар посыпались солдаты из спецотряда по борьбе с терроризмом — в маскировочных костюмах и пуленепробиваемых жилетах.

Маквей вполголоса выругался и осмотрелся по сторонам. Рядом было маленькое кафе.

— Туда, — сказал он Осборну, подталкивая его в бок.

Посетители собрались у окна, пытаясь разобраться в происходящем. На вошедших никто и не взглянул.

Маквей и Осборн сели к стойке.

— Белого вина, — сказал детектив по-французски, показывая два пальца.

Пол откинулся назад и спросил:

— Так вы мне все-таки объясните, что происходит?

Бармен поставил на стойку два бокала, налил в них белого вина.

— Мерси, — поблагодарил Маквей, сделал глоток и посмотрел на Осборна.

— То же самое могу спросить у вас. Откуда он знал, что мы встречаемся в кафе? Ответьте-ка. А очень просто: за вами или за мной следили. Или подключились к телефону моего отеля и решили выяснить, кто такой Томми Ласорда? Моего друга, французского детектива, сегодня утром тяжело ранили. Его брата, тоже полицейского, убили. А они всего лишь пытались выяснить, кого еще, кроме вас, интересовал Альберт Мерримэн через четверть века после своего исчезновения. Возможно, в полиции сидит информатор, не знаю. Но мне ясно одно — сейчас очень опасно иметь хоть какое-то, даже самое отдаленное отношение к Альберту Мерримэну. Похоже, самыми близкими друзьями покойного на сегодняшний день являемся мы с вами. Так что разумнее всего залечь на дно.

— Маквей... — Осборн побледнел. — Есть еще один человек, который в курсе всего...

— Вера Моннере! — договорил за него детектив. Под лавиной событий он совсем про нее забыл.

Осборн был в панике.

— Это была моя идея, чтобы она отправилась к бабушке в Кале под присмотром парней из парижской полиции, которые охраняли ее здесь!

Глава 70

— Вы договорились? — с сомнением спросил Маквей.

Осборн не ответил. Он поставил стакан на стойку бара и направился по тускло освещенному коридору, мимо туалетов, к телефону-автомату в фойе. Он был уже почти у цели, когда Маквей догнал его.

— Вы собираетесь звонить ей?

— Да. — Осборн не замедлял шага. Он еще не придумал, что, собственно, скажет Вере. Главное знать, что у нее все в порядке.

— Осборн! — Маквей крепко схватил его за руку и заставил повернуться к себе лицом. — Если она там, значит, все в порядке. Ведь ее телефон наверняка прослушивается. Полиция вычислит, откуда звонок, и мы с вами носа не успеем отсюда высунуть. — Маквей кивнул в сторону входа. — А если ее там нет, сейчас вы все равно ничем ей не поможете.

Осборн разозлился:

— Да поймите же, я должен убедиться, что у нее все в порядке!

— Каким образом?

На сей раз Осборн быстро нашелся:

— Филипп!

Он позвонит Филиппу и попросит его связаться с Верой. Полицейским этот ребус не разгадать.

— Вы имеете в виду швейцара в ее доме?

Осборн кивнул.

— Это он помог вам выбраться из дома?

— Да.

— Но ведь не исключено, что именно он потом навел на ваш след?

— О нет, Филипп не такой... Он...

— Что он? Сообщил же кто-то долговязому, что Вера и есть та самая таинственная девушка, и дал ее адрес. Почему не Филипп? Так что, Осборн, пока вам этот камень с души не снять. — Маквей подкрепил свои слова выразительным взглядом, повернулся и, уже не оглядываясь на Осборна, пошел назад.

Через час Маквей и Осборн сняли номер из двух комнат в гостинице «Сен-Жак» на авеню Сен-Жак, в миле от «Ля Куполь» и бульвара Монпарнас. Маквей расплатился наличными, дал хорошие чаевые и наплел что-то о багаже, потерянном на вокзале.

Двое американцев, да еще без багажа, не могут не вызвать подозрения, поэтому Маквей решил воспользоваться традиционной французской терпимостью ко всем видам любви. Он дал коридорному сверхщедрые чаевые и смущенно, но в то же время доверительно попросил их не беспокоить.

— Oui, monsieur[17], — ответил коридорный и с понимаюшей ухмылочкой притворил за собой дверь.

— Я спущусь вниз, надо кое-куда позвонить. Из номера звонить не хочу, боюсь наследить. А когда вернусь, вы расскажете мне вашу историю с начала и до конца — все, что можете припомнить об Альберте Мерримэне, с того самого момента, как он убил вашего отца, и до эпизода у реки.

Сунув руку в карман пиджака, Маквей достал маленький револьвер и протянул его Осборну.

— Не спрашиваю, умеете ли вы с ним обращаться. Ответ очевиден, — резко произнес он, в упор глядя на Осборна, повернулся и пошел к двери. — В номер никого не впускайте. Кроме меня, никто не должен сюда входить, ни под каким видом.

Слегка приоткрыв дверь, Маквей выглянул в коридор. Убедившись, что там пусто, он направился к лифту.

В вестибюле была только группа японских туристов, сгрудившихся вокруг гида с бело-зеленым флажком в руках.

Маквей поискал глазами телефоны-автоматы. Один находился около киоска сувениров. По кредитной карточке, оплаченной в Лос-Анджелесе, Маквей заказал разговор со Скотленд-Ярдом. Он продиктовал сообщение на автоответчик Нобла и повесил трубку.

Затем Маквей подошел к киоску, бегло осмотрел витрину с поздравительными открытками и конвертами и выбрал открытку с большим желтым зайцем и надписью «С днем рождения!». Вернувшись в фойе, он вложил в конверт с открыткой картонку от обложки блокнота, на которую он снял отпечаток окровавленного большого пальца Бернарда Овена. Конверт он адресовал Айану Ноблу на то почтовое отделение, где тот получал свою корреспонденцию, подошел к портье и попросил отправить письмо ночной почтой.

Пока он расплачивался с портье, в вестибюль вошли двое полицейских и остановились, оглядываясь. Слева от Маквея на столике лежали туристические проспекты, и он направился к ним. Один из полицейских не сводил с него глаз, но Маквей с безразличным видом перебирал брошюрки. Отобрав несколько штук, он пересек вестибюль и уселся в кресло неподалеку от телефона. Прогулки на теплоходе. Экскурсия в Версаль. Путешествие в край вина. Сосчитав до шестидесяти, Маквей поднял глаза от проспектов. Полицейские ушли.

Через четыре минуты позвонил Айан Нобл — он с женой был на званом обеде в честь отставного генерала британской армии.

— Где вы?

— В Париже. Отель «Сен-Жак». Джек Бриггс из Сан-Диего. Оптовая торговля ювелирными изделиями, — монотонно перечислил Маквей все, что записал о, себе в регистрационную книгу отеля. Какое-то движение слева привлекло его внимание. Непринужденно изменив позу, он оглянулся. Трое мужчин в деловых костюмах через вестибюль направлялись прямо к нему. Один из них, казалось, изучал его, двое других болтали между собой.

— Вы, надеюсь, помните Майка? — поинтересовался Маквей и, изобразив из себя разбитного американского коммивояжера, небрежно сунул руку в карман расстегнутого пиджака, где лежал револьвер. — Ну да, тот самый Майк. Так вот, я приволок его с собой...

— Осборн с вами?

— Ну да.

— У него неприятности?

— Черт, нет. Пока нет.

Мужчины миновали телефонную кабинку и свернули к лифту. Маквей подождал, пока двери лифта закроются за ними, вновь повернулся к телефону и быстро изложил все последние события, добавив, что отпечаток пальца он отправил почтой на имя Нобла.

— Немедленно проверим, — пообещал Нобл и поделился с Маквеем своими новостями.

Нобл уже успел переговорить с французскими коллегами. От него потребовали ответа — какого черта англичане выкрали тяжелораненого парижского инспектора из больничной палаты в Лионе? Более того, они требуют немедленно его вернуть. Нобл разыграл негодование, пообещал разобраться и принять меры. Кроме того, Нобл попытался установить, кто в Великобритании занимается экспериментами в области криохирургии. По его данным, такие исследования не ведутся, по крайней мере, официально об этом ничего не известно.

Маквей еще раз окинул взглядом вестибюль. Ужасная вещь — профессиональная паранойя. Она разрушает человеческую личность, заставляет видеть опасность там, где ее и в помине нет. Но сейчас опасность существовала. И могла принять любое обличье — потому что об этой странной организации пока ничего не было известно. Долговязый пристрелил бы Маквея в вестибюле, не моргнув. Тот, кто заменил его, сделает то же самое. Ну, а если не пристрелит, то уж непременно сообщит кому следует о его, Маквее, местонахождении. Так что терять время попусту не следует.

— Маквей, куда вы пропали?

Он снова повернулся к телефону.