Глава 21

Когда Эдди Дикен вышел из катера на берег, он впервые почувствовал враждебность экипажа. Каждый из них избегал встречаться с ним взглядом. Все они знали, насколько близко стояли недавно к пропасти из-за тяжелой ситуации с горючим. Еще бы немного – и конец. Никто точно не представлял, почему это произошло, но, так или иначе, за топливо отвечает механик, потому экипаж винил Эдди.

Должно быть, они вспомнили, что в течение всего полета он вел себя очень странно: постоянно о чем-то думал, старался напугать Тома Лютера за ужином, вошел в туалет и тут же там вдребезги разбился иллюминатор. Ясно, стали сомневаться, можно ли ему вообще дальше доверять. Он не мог их винить – их жизни прочно зависели друг от друга.

Мысль о том, что ему перестали доверять, была чудовищным ударом для Эдди. Он так гордился своей репутацией одного из самых надежных механиков компании. В довершение всего, он сам всегда очень болезненно относился к промахам других людей, особенно если их личные неприятности и проблемы мешали работе и делу. От извинений никому не легче, иногда говорил он, а теперь то же самое в полной мере относилось к нему, от этого на душе становилось совсем мерзко.

Он пытался успокоить себя, внушить, что ему наплевать. Он вынужден спасать жену и действовать в одиночку, обратиться за помощью не может, поэтому совесть чиста, и пусть другие думают все, что хотят. Да, он поставил под угрозу жизнь своих товарищей, но игра началась и ставки сделаны, он сам будет за все отвечать. И все же до боли горько и обидно. Бортинженер Дикен, прочный как скала, стал жалким, ненадежным человеком, за которым нужно приглядывать и всегда хоть чуточку иметь в виду. Он терпеть не мог таких «субчиков». Поэтому ненавидел себя. Как обычно, в Ботвуде на борту осталось много пассажиров. Они были рады хоть немножко по-настоящему вздремнуть, пока самолет не мотает в воздухе. Оллис Филд со своим «напарником», Фрэнки Гордино, конечно, тоже остались, они и в Фойнесе не сходили на берег. Однако, самое главное, Том Лютер стоял рядом, на катере, в пальто с меховым воротником, на голове серая шляпа. Уже при высадке Эдди успел шепнуть ему:

– Жди меня в здании компании. Потом отведу тебя туда, где есть телефон.

Ботвуд представлял собой группу деревянных строений и глубокую гавань в устье реки. Достопримечательностей мало, купить особенно нечего. Только в июне в деревню провели телефонное сообщение. Деревня стояла вдали от дорог, Ньюфаундленд по-прежнему считался глубокой провинцией Британской империи.

С катера все направились в здание авиакомпании, экипаж поднялся в диспетчерскую. Эдди немедленно ознакомился со сводками погоды, переданными по радио из нового крупного наземного аэропорта, находящегося в тридцати восьми милях от Ботвуда, в Гэндер-лейк. Потом он прикинул необходимое количество топлива для следующего отрезка пути. Расстояние предстояло преодолеть не очень большое, подсчеты не занимали много времени, в любом случае летающие лодки никогда не брали с собой избыток горючего, чтобы не увеличивать нагрузку. Он занимался арифметическими подсчетами, а во рту стоял горький привкус. Сможет ли он еще когда-нибудь работать с блокнотом, не вспоминая этот ужасный день? За ответом ходить далеко не пришлось. После того что он сделает, ему уже никогда не быть бортинженером на клипере.

Капитан может уже и не довериться его вычислениям. Ему нужно сделать хоть что-то, чтобы вернуть доброе расположение экипажа. Он решил наглядно продемонстрировать им, что не ошибается с расчетами, пусть проверяют, и с этой целью передал капитану Бейкеру свой листок.

– Вот, хорошо бы еще кто-нибудь взглянул. Все-таки два глаза хорошо, а четыре – лучше.

– Нет проблем, – ответил Бейкер явно обрадованный. Видимо, он и сам затевал проверку, но не знал, под каким предлогом ее осуществить.

– Пойду пока подышу, – сказал Эдди и вышел.

Он нашел Лютера у здания компании. Тот стоял, засунул руки в карманы, уныло смотрел на коров в поле.

– Пойдем к телеграфу, – бросил через плечо Эдди. Он бодрым шагом шел вверх по холму. Лютер тащился сзади. – Давай-ка, чуть быстрее. Я еще должен вернуться. – Лютер пошел быстрее. Похоже, он не хотел сердить Эдди. Да это и неудивительно, после того как его чуть не сбросили с самолета.

Они кивнули двум пассажирам, которые шагали в обратном направлении – мистеру Лавси и миссис Линеан, тем двоим, что сели в Фойнесе. На мужчине была летная куртка. Эдди думал о своем, однако успел заметить, что парочка хорошо смотрится. А где сейчас Кэрол-Энн, спросил он себя, тут же заныло сердце.

Они добрались до телеграфа, и Лютер заказал звонок. Он не хотел говорить номер в присутствии Эдди, поэтому написал его на клочке бумаги. Они пошли в маленькую комнату, где стоял аппарат и пара стульев, и стали ждать, пока их соединят. «Час ранний, – думал Эдди, линии не должны быть перегружены, однако есть ли устойчивая связь со штатом Мэн?»

Эдди не сомневался, что Лютер сделает все, как надо, и прикажет своим людям подвезти Кэрол-Энн к месту стоянки. Это уже большой шаг вперед, фактически, у Эдди будут развязаны руки, как только он ее увидит. Но что он может тогда предпринять? Первое, что приходит на ум – вызвать по радио полицию, но Лютер наверняка об этом подумал и сделает так, что передатчик на клипере будет разбит еще до посадки. Никто ничего не сможет сделать до тех пор, пока не подойдет помощь. Впрочем, к тому времени Гордино и Лютер будут уже на берегу, тут же заведут мотор и умчатся в машине. Трудно будет сказать, куда они направились – в Канаду или США. Эдди, как ни напрягался, не мог придумать, как помочь полицейским выследить Гордино. Ладно, прежде всего надо спасти Кэрол-Энн.

Зазвонил телефон, Лютер снял трубку.

– Это я. Есть кое-какие коррективы. Вам надо взять с собой в катер женщину. – Наступила пауза, затем он продолжил: – Бортинженер так хочет, сказал, иначе и пальцем не пошевельнет. Уперся рогом, гад, и я ему верю. Привезите женщину, ладно? – Опять пауза. Лютер передал ему трубку. – Они хотят поговорить с тобой.

Эдди не понял. До этих пор Лютер всегда твердил ему, что он главный. Теперь же выходит что он мало что решает и привезти Кэрол-Энн на место вынужденной посадки, увы, не в его власти.

– Это что, твой хозяин? – поддел Лютера Эдди.

– Я хозяин, – занервничал Лютер, – но у меня есть компаньоны.

– И, очевидно, компаньонам не нравится идея привезти пленницу. – Эдди выругался. Как себя сейчас вести? Можно ли от них чего-либо добиться? Он сомневался. Они могут подвести Кэрол-Энн к трубке, выкрутить ей пальцы, она будет орать, плакать, и это его добьет. – Передай им, пусть катятся, ублюдки. – Он специально говорил громко, чтобы на том конце провода его услышали.

Лютер внезапно испугался:

– С ними... нельзя так разговаривать. – Его губы аж затряслись.

Эдди стало интересно, с чего бы это вдруг старина Том так труханул. Может, он чего-то не понимает в ситуации? Если Лютер им свой, то почему так нервничает? Но времени разгадывать шарады не было. Оставалось следовать одной линии.

– Я хочу знать только, да или нет. Со свинячьими мордами разговаривать не намерен.

– Боже! – Лютер опять взял трубку. – Он не подходит. Я говорил, что с ним трудно. – Пауза. – Да, хорошая идея, я ему скажу. – Он повернулся к Эдди, протянул ему трубку. – Твоя жена на проводе.

Итак, он был прав. Что делать? Он хотел уже взять трубку, но в последний момент отдернул руку. Если сейчас она ему что-то скажет, все пропало, он сломается. По так хочется услышать ее голос. Эдди собрал в комок весь остаток энергии, глубоко засунул руки в карманы, презрительно отвернулся.

Лютер смотрел на него какое-то время, совершенно пораженный, потом взял трубку.

– Нет, не хочет говорить. Он... а ну, отойди от телефона, сука, я хочу разго...

Докончить он не успел. Резким движением Эдди схватил его за горло. Телефон с шумом упал на пол. Эдди сильно надавил ему на кадык. Лютер задыхался.

– Прекрати! Отпусти меня... – Его голос становился все слабее.

Эдди понял, что еще секунда – и он совершит убийство. Он чуть ослабил давление, однако руку не убрал. Он придвинул лицо вплотную к лицу бандита, почти в упор.

– Слушай меня, сволочь! Зови мою жену миссис Дикен.

– О'кей, хорошо. – Лютер немного воодушевился. – Только отпусти, ради бога.

Эдди убрал руку.

Лютер потер ушибленное место, засопел, затем быстро поднял телефон:

– Винчини? Он меня чуть не придушил, потому что я назвал его жену... в общем, грубо. Ты понял теперь, в каких условиях мне приходится работать? Он способен на все. – Опять пауза. – Да нет же, я могу ему врезать на полную катушку, но вдруг увидят, что мы деремся. Можно же погубить дело. – Полминуты Лютер молчал. – Хорошо, я ему скажу. Пойми, это правильное решение, я уверен. Не вешай трубку. – Он повернулся к Эдди. – Они согласны. Женщина будет на катере.

Эдди постарался, чтобы ни один мускул не дрогнул на его лице.

– Они только хотят, чтобы ты уяснил для себя: один неверный шаг и ее пристрелят.

Эдди выхватил у него трубку.

– Послушай, Винчини. Первое: я должен увидеть ее на палубе вашего катера, прежде чем открою люк. Второе: она должна подняться на борт вместе с вами. И, наконец, третье: мне плевать на твои угрозы, но поимей в виду, если хоть один волос упадет с ее головы, считай, что ты покойник. – Прежде чем ему успели ответить, Эдди нажал на рычаг.

Лютер выглядел очень обеспокоенным.

– Зачем ты это сделал? – Он взял трубку, стал дуть в нее: – Алло? Алло? – Потряс в руке, затем опустил. – Слишком поздно. – Он посмотрел на Эдди одновременно с гневом и страхом. – Ну ты, парень, даешь. Знал бы, с кем шутишь.

– Ладно, кончай болтать. Лучше заплати за звонок.

Лютер достал из кармана деньги.

– Знаешь, я только хотел сказать. То, что ты бесишься, делу никак не поможет, а только все осложнит. Я выполнил твою просьбу. Теперь нам надо работать дружно, чтобы довести операцию до конца. Поэтому давай постараемся, а? Обоим будет лучше. Мы ведь теперь вроде как партнеры.

– Пошел в жопу. – Эдди встал и вышел.

Он жутко сердился, шлепая по грязи обратно. Особенно возмущала фраза Лютера о том, что они партнеры. Что ж, в этом есть доля правды. Эдди сделал все, что мог, чтобызащитить Кэрол-Энн, но согласился помочь освободить насильника и убийцу. Конечно, в глазах окружающих он будет в какой-то мере реабилитирован, когда выяснится, что он и сам жертва, однако перед своей совестью ответ держать куда труднее. Он знал, что после этого никогда уже не сможет ходить с поднятой головой.

Спускаясь с холма, он взглянул на воду. Клипер, как великан, величественно возвышался на поверхности. "Моя карьера кончена, – с волнением подумал он. – Больше никогда не летать на красавце – «боинге». Сама мысль казалась страшной, как приговор.

На якоре стояли два сухогруза, несколько рыбацких лодок. К своему удивлению, Эдди заметил у причала сторожевой катер ВМС США. Странно, что он здесь делает, в Ньюфаундленде Связано ли это как-то с начавшейся в Европе войной? Он вспомнил свои годы в военно-морских силах. Золотое время, кажется, жизнь тогда была гораздо проще. Может, когда ты в беде, прошлое всегда выглядит привлекательнее?

Он вошел в здание компании. Там, в вестибюле, окрашенном в зеленое с белым, сидел мужчина в военной форме с погонами лейтенанта, очевидно, с военного катера. Эдди вошел, лейтенант повернулся к нему лицом. Это был большой, довольно неуклюжий мужчина с маленькими, близко посаженными глазками и родинкой на носу. Эдди смотрел на него и не верил своим глазам.

– Стив, ты? Не может быть!

– Привет, Эдди.

– Черт побери, какими судьбами? – Это был Стив Эплби, которому он безуспешно пытался дозвониться из Англии. Его старый и преданный друг, лучшего в трудную минуту просто не найти.

Стив подошел вразвалку, друзья обнялись, похлопали друг друга по спине.

– А я-то думал, ты в Нью-Гэмпшире. Какого черта здесь делаешь?

– Я звонил тебе.

– Нелла передавала. Сказала, ты ее напугал. Как-то странно разговаривал. Я как услышал, сначала не поверил. Ты ведь всегда был самым веселым в нашей компании, никогда не унывал, чисто кремень. Но потом понял, что у тебя неприятности и причина, должно быть, достаточно веская.