Глава 18

Эдди Дикен изо всех сил старался держаться спокойно, но все равно был похож на кипящий чайник или дымящийся вулкан. Он не мог сидеть, холодный пот проступал на спине, болела голова. Нет, конечно, он продолжал выполнять свои обязанности бортинженера, но ценою огромных усилий.

В два часа ночи по английскому времени он должен был смениться. В конце смены он опять прикинул цифры по расходу горючего. Если раньше ему нужно было их занизить, чтобы показать, что для продолжения полета топлива хватает (иначе капитан повернул бы обратно), то теперь он был вынужден, наоборот, завысить данные. Тогда не будет расхождения, потому что Микки Финн, заступив на смену, все равно снимет показания приборов. «Кривая» показывала, что двигатели жрут топливо с невероятной быстротой, и Микки, естественно, поинтересуется, чем это вызвано. Эдди сошлется на бурю. В конечном счете Микки волновал его меньше всех. Больше всего беспокоило то, что самолет может просто не дотянуть до Ньюфаундленда.

Что, если топлива не хватит? Нет даже необходимого запаса прочности. Вдруг сломается двигатель? Если что-то случится, самолет упадет в воду камнем и тут же потонет. Никто не спасется.

Микки вошел в кабину без нескольких минут два. Он выглядел бодрым и свежим.

– Горючего очень мало, – с ходу сообщил ему Эдди. – Я уже доложил капитану.

Микки молча кивнул, взял фонарик. В его обязанности входил осмотр всех четырех двигателей.

Сменившись, Эдди спустился на нижнюю палубу. Остальные в смене – второй пилот Джон Дотт, штурман Джек Эшфорд и радист Пен Томпсон – спустились вслед за ним. Джек остался на палубе, чтобы съесть бутерброд. Эдди даже думать не мог о еде. Он взял только чашечку кофе и прошел в первый отсек.

Эдди постоянно думал о Кэрол-Энн. В Мейне сейчас чуть больше девяти вечера. Уже темно. Его жена, бедняжка, наверное, дрожит. Она в положении и привыкла ложиться рано. Где она спит? Дали ей хоть чем укрыться? Сегодня она наверняка не заснет. Только бы эти скоты ее не потревожили, только бы не протягивали свои грязные лапы к ее телу...

Буря становилась все сильнее, внизу разыгрался шторм. Вот уже несколько часов их качало, но теперь началась настоящая «болтанка». Словно плывешь на хрупком суденышке по бушующим волнам – тебя то подбрасывает вверх, то снова опускает на волне вниз, и ты летишь, словно в пропасть, а со всех сторон дует ветер. Эдди сидел на кушетке, вытянув вперед ноги, и угрюмо смотрел прямо перед собой. Начали просыпаться пассажиры, вызывать звонком стюардов, бегать в туалет. Оба задремавших было стюарда тут же оделись и поспешили обслужить самых нетерпеливых.

Через некоторое время Эдди встал, прошел в камбуз, чтобы налить себе еще кофе. В этот момент открылась дверь мужского туалета, из нее выглянул Лютер, бледный и какой-то мокрый, очевидно от пота. Эдди презрительно взглянул на него. Захотелось схватить мерзавца за горло, но он поборол в себе это желание.

– Это нормально, когда так болтает? – испуганно спросил Лютер.

Эдди почувствовал мстительную радость.

– Нет, не нормально. Мы должны были облететь штормовую зону, но пошли напрямик.

– Почему?

– Не хватает топлива.

Лицо бандита исказила гримаса страха.

– Но ты же сам говорил, что в этом случае мы повернем обратно в Фойнес...

– Мы так и сделали бы, однако я подтасовал показания приборов. У нас ведь с тобой есть огромное желание лететь вперед и по расписанию, правда?

– Идиот, ты убьешь нас! – заорал Лютер, но вовремя спохватился и перешел на шепот.

– Тебя бы, мразь, я раздавил с огромным удовольствием.

– Свою жену ты так не спасешь.

– Понимаю. Хотя, кто знает, может, я сумасшедший?

Лютер стал белее снега.

– Этот самолет ведь садится на море, верно?

– Абсолютно неверно. Мы можем сесть только в тихих, спокойных водах, без волн, и, уж конечно, не в такой шторм. Мгновенно пойдем на дно, рыб кормить.

– Боже! Будь проклят тот час, когда я сел в этот чертов клипер.

– Прокляни лучше минуту, когда тебе пришло в голову похитить мою жену.

Самолет качнуло, Лютер опять скрылся в туалете.

Эдди прошел сначала во второй отсек, затем в гостиную. Игроки сидели, вжавшись в кресла, каждый пристегнулся ремнем. Стаканы, карты, бутылка валяются на столе – очевидно, никто не ожидал таких резких толчков. Эдди взглянул вдоль прохода. Везде пассажиры оправлялись от возникшей было паники. Большинство опять залезли на свои полки, полагая, что лучше всего переждать «воздушные ямы» там. Они лежали, не закрывая шторы, некоторые еще ничего, а некоторые до смерти перепуганные. Множество предметов попадали на пол – книжки, очки, халаты, искусственные зубы, мелкие деньги, запонки, зажимы для галстука и многое другое. Вся эта богатая и роскошная публика вдруг потеряла весь свой лоск и выглядела по-детски напуганной, беспомощной, уязвимой. Эдди почувствовал огромный стыд и вину. Неужели все эти люди погибнут из-за него? Он вернулся на место, накинул ремень безопасности. Все равно уже ничего сделать нельзя. Единственное, чем он может помочь Кэрол-Энн, это обеспечить вынужденную посадку в соответствии с планом.

Эдди опять прокручивал в голове весь сценарий. Когда они вылетят из Шедьяка, где у клипера последняя посадка перед Нью-Йорком, он будет как раз дежурить. Он немедленно начнет избавляться от топлива. Приборы, конечно, покажут сброс горючего. Это может заметить и Микки Финн, если случайно поднимется на летную палубу, но, обычно, в это время, практически спустя сутки после вылета из Саутгемптона, свободная от дежурства смена с трудом поднимала голову от подушки. Кто-то другой кроме Микки вряд ли будет интересоваться показателями расхода горючего, особенно перед последним, самым коротким отрезком пути. Его угнетала мысль о том, что он вынужден обманывать своих товарищей. Снова захлестнула ярость, он сжал руки в кулаки, захотелось с силой ударить по чему-нибудь, но, увы, ничего подходящего рядом не было.

Как только клипер окажется рядом с тем местом, которое указал Лютер, Эдди сбросит еще немного топлива, оставив точно в обрез до обозначенного района. Вот тут-то он и скажет капитану, что топливо на исходе и нужно сделать вынужденную посадку.

Необходимо будет тщательно следить за маршрутом, потому что на этом отрезке пути они летели уже более свободно. Лютер очень продуманно выбрал место посадки – так, что даже Бейкер предпочел бы садиться именно там.

Капитан, конечно, задаст ему пару неприятных вопросов о том, как могло получиться такое, что он не заметил колоссальной потери горючего. Эдди останется лепетать только что-то насчет якобы вышедших из строя счетчиков, которые «полетели» все разом – очень скользкое объяснение. Он сжал зубы от злости. Надо же, его коллеги доверили ему такое дело, по сути, свои жизни. А он и продал и предал. Негодяй.

Бандитский катер будет уже ждать и сразу подойдет к клиперу. Капитан подумает, что это помощь. Он пригласит их на борт, хотя Эдди в любом случае подстрахуется и откроет им люк. А затем гангстеры спокойненько «изолируют» агента ФБР, Оллиса Филда, и освободят Фрэнки Гордино.

Им придется поспешить, ибо радист пошлет сигнал об аварийной посадке еще до того, как авиалайнер коснется воды. Кроме того, клипер достаточно хорошо виден на расстоянии, к нему могут устремиться другие суда, находящиеся в этой зоне. Может быть, и береговая охрана успеет, а тогда у Лютера и его дружков ничего не выйдет, черта с два. Эдди даже обрадовался при этой мысли, но тут же вспомнил, что он сам помогает бандитам провести всю операцию чисто.

Как же сделать так, чтобы их взяли? Он лихорадочно думал, прокручивая в мозгу отдельные звенья своего плана, но каждый раз все упиралось в одно: Кэрол-Энн. Если Лютер не получит Гордино, Эдди не отдадут его любимую жену.

Он подумал о том, что, может быть, удастся как-нибудь сдать Гордино полиции через сутки, когда Кэрол-Энн будет уже на свободе, но это невозможно. Гордино наверняка будет уже далеко. Единственный способ – заставить Лютера отпустить Кэрол-Энн раньше, но он ни за что не согласится. Самое скверное то, что Эдди нечем припугнуть Лютера. У Лютера – Кэрол-Энн, а у него...

Черт, хорошая мысль пришла, как всегда, неожиданно. А ведь он не так уж и бессилен, у него тоже есть козырь – Гордино.

Так, главное не торопиться. Жена у них, ясно, и до конца операции они ее не отпустят, но Гордино ведь на борту. И без бортмеханика им не справиться. Может быть, еще не все потеряно? Надо попытаться, чего бы ему это ни стоило.

Он напряженно думал, тупо уставившись в стенку напротив.

Точно, есть выход!

Почему это они должны получить Гордино первыми? Обмен заложниками должен быть одновременным.

Он попытался отбросить всякие эмоции и думать головой, только хладнокровно.

Как провести обмен? Пусть они подвезут Кэрол-Энн к клиперу и из рук в руки, здесь, на борту, получат Гордино.

А почему нет? Почему, черт побери, нет?

Он стал размышлять, можно ли обеспечить это по времени. По его расчетам она находилась не более чем в шестидесяти – семидесяти милях от дома, значит, примерно в семидесяти милях и от места посадки. Самое большее – в четырех часах езды. Пока все получается.

Предположим, Лютер согласится. Связаться со своими людьми он сможет только на следующей стоянке, в Ботвуде, куда клипер должен прибыть в девять утра по британскому времени. После этого они полетят в Шедьяк. Вынужденная посадка должна произойти в часе лета до Шедьяка, где-то в четыре дня. У банды вполне достаточно времени, чтобы привезти Кэрол-Энн.

Эдди едва сдерживал свое возбуждение. Можно вернуть жену и одновременно попытаться не дать банде уйти. Это могло бы хоть в какой-то степени реабилитировать его в глазах экипажа. Они могут забыть его предательство, когда увидят, что он обеспечил захват банды насильников и убийц.

Он еще раз приказал себе успокоиться и не радоваться раньше времени. Его расчеты вилами на воде писаны. Лютер может не согласиться Эдди может угрожать чем угодно, но гангстеры знают, что и любом случае главный козырь у них, поэтому рано или поздно он пойдет на уступки, если, конечно, хочет вернуть жену живой. Они шагают кореша, он – самого дорогого человека ни спето, а это разные вещи. От таких мыслей ему опять стило тошно, Эдди снова погрузился в отчаяние.

Но, так или иначе, надо поставить перед Лютером эту проблему, чтобы он занервничал и заметался. Лютер может не верить ему, пусть, но как он узнает, что угрозы пустые? Безусловно, он призадумается. А он ведь не такой храбрый, по крайней мере сейчас.

Что он теряет? Стоит попробовать.

Эдди встал с полки.

Сначала он намеревался выработать детальный план, чтобы быть готовым к любому ответу Лютера, построить беседу по определенной схеме, но план так захватил его, что он спешил скорее опробовать его, не в силах больше ждать. Ладно, пан или пропал.

Хватаясь за все что попало, шатаясь от толчков, он медленно пошел по проходу в гостиную.

Лютер был среди тех немногих, кто не стал прятаться на полках. Он сидел в углу, пил виски, но в картежной игре не участвовал. Румянец вернулся на его лицо, после туалета ему стало явно лучше. Он читал иллюстрированный журнал «Новости Лондона». Эдди подошел и тронул его за плечо. Лютер поднял глаза, посмотрел на него немного испуганно, потом на его лице проступила ненависть.

– Капитан хочет поговорить с вами, мистер Лютер, – нейтральным голосом сказал Дикен.

Лютер забеспокоился, маленькие хитрые глазки забегали. Эдди пришлось сделать ему знак кивком головы. Лютер отложил журнал, отстегнул пояс и встал.

Эдди повел его в носовую часть мимо второго отсека, но, вместо того чтобы взбираться по винтовой лестнице наверх, он втолкнул его в туалет.

Там было довольно противно, пахло рвотой. В довершение всего, они были не одни. Какой-то пассажир стоял у умывальника, тщательно моя руки. Лютер прошел дальше к кабинам, а Эдди вынул расческу и сделал вид, что причесывается. Наконец пассажир вышел.

– В чем дело? Какого черта тебе нужно? – резко спросил Лютер.

– Заткнись и слушай. – Эдди не хотел раздражаться, но его вынуждали. – Я понял, почему ты здесь, разгадал ваш план и намерен внести в него кое-какие коррективы. Когда я посажу самолет, Кэрол-Энн должна находиться рядом, в вашей лодке.

– Ты не можешь диктовать никаких условий, понял? – злобно прошипел Лютер.

Эдди отреагировал мгновенно:

– О'кей, тогда считайте, что сделка расторгнута.

Лютер скорчил рожу.

– А теперь, послушай меня, ты, кретин. Ты чертовски хочешь получить назад свою жену и потому посадишь самолет.

Эдди сверкнул глазами и отрицательно покачал головой.

– Нет, ошибаешься. Я вам не верю. Я все сделаю, а вы меня надуете. Рисковать я не собираюсь, мы должны заключить сделку на новых условиях.

– Никаких новых условий.

– Ладно, – небрежно заметил Эдди, будто давно уже все про себя решил. – Тогда и ты отправляйся в тюрьму, гад.

Лютер нервно захохотал.

– Что ты несешь, чудило?

Эдди почувствовал, что Лютер постепенно теряет апломб.

– Пойду и признаюсь во всем капитану. Тебя высадят на следующей же остановке. Полицейские уже будут ждать, не сомневайся. И ты загремишь в тюрьму – в Канаде, где дружки тебя уже не выручат. Предъявят обвинение в похищении людей и захвате заложника плюс попытка захвата авиалайнера в воздухе – да, ты можешь загреметь на всю жизнь.

Лютер сопротивлялся, напуская на себя бравый вид.

– Нет, все уже условленно. Поздно что-нибудь менять.

– Ничего не поздно. Можешь связаться со своими людьми по телефону из Ботвуда и дать им соответствующие инструкции. У них будет семь часов на то, чтобы доставить Кэрол-Энн к месту стоянки. Успеют.

– Хорошо, – неожиданно согласился Лютер. – Если ты так настаиваешь...

Эдди не поверил бандиту – слишком уж легко далась победа. Что-то подсказывало ему: осторожней, тебя хотят провести.

– Передашь им, чтобы на последней стоянке, в Шедьяке, они связались со мной и подтвердили выполнение обговоренных условий. – Лицо Лютера исказилось от гнева. Эдди понял, что попал и точку. – И потом, когда ваша лодка или катер подойдет к клиперу, я хочу видеть жену на борту, прежде чем открою люк, понял? Если ее не будет, тут же подниму тревогу. Оллис Филд моментально схватит тебя, ты и пикнуть не успеешь, да и Береговая охрана подскочит вовремя, будь уверен, ребятки и глазом не моргнут. Так что лучше без шуток – либо вы все мертвецы.

Казалось, к Лютеру вернулось хладнокровие.

– Ерунда, ничего ты не сделаешь. Не будешь же ты рисковать жизнью жены, правда?

Эдди попытался внушить ему хоть какое-то сомнение.

– Ты уверен в этом, парень?

Но его усилий оказалось недостаточно.

– Да, если только ты не сумасшедший, – ответил гангстер.

Правильно, сумасшедший. Лютер, сам того не ведая, подсказал ему верное решение. Теперь требуется лишь убедить гангстера в том, что он способен на самый безумный поступок, ничего не побоится.

– Сейчас я тебе, сволочь, покажу, кто из нас псих. – Он схватил бандита в охапку, с силой прижал его к стене, напротив большого квадратного иллюминатора. Пару секунд Лютер был так удивлен, что вообще не оказывал никакого сопротивления. – Сейчас увидишь. – Эдди дико выпучил глаза, быстрым движением сделал своему противнику подсечку, и тот рухнул на пол. В этот момент он был действительно невменяем, потому что яростно потащил Лютера к иллюминатору, дорогим костюмом вытирая пол. Эдди с размаху ударил в стекло ногой, на нем были крепкие ботинки, но и стекло сделали на славу – все-таки, прочный плексиглас, 3/16 дюйма толщиной. – Убью, все равно выброшу из окна, – плевался Эдди, изо рта брызгала слюна. Он ударил опять. На этот раз окно разлетелось. Осколки стекла посыпались на пол. Самолет шел со скоростью 125 миль в час, в помещение сразу ворвался ураганный вихрь, дождь, снег, льдинки.

Лютер попытался подняться, Эдди схватил его за грудки, сильно тряханул, опять прижал к стене. Ярость добавила ему сил. Он поднатужился, оторвал противника от земли, чуть приподнял и неожиданным образом сунул его голову в иллюминатор.

Лютер заорал, но его крик заглушил ветер.

Эдди моментально втащил его обратно и прокричал в самое ухо:

– Выброшу, мразь, клянусь богом. – Он повторил свою попытку и снова высунул Лютера в окно. Тот дико завизжал, захрюкал, как кабан. Эдди смог различить только обрывки слов: сделаю... отпусти... не надо!

Если бы Лютер не закричал, он бы его действительно выбросил, потому что уже начал терять контроль над собой. Он несколько раз повтори я про себя, что не хочет убивать, Лютер ему нужен, его надо было только напутать. Это возымело эффект. Постепенно он успокоился.

Эдди опустил Лютера на пол, убрал руки.

Лютер мгновенно очнулся, побежал к двери.

Эдди не стал мешать, дал ему уйти.

Хороший трюк, подумал он, но знал в душе, что это только наполовину правда.

Он нагнулся над умывальником, ожидая, пока восстановится дыхание. Ярость прошла так же быстро, как появилась. Он смотрел на себя в зеркало и поражался, что еще минуту назад был готов на убийство.

Вошел пассажир.

Это был мужчина, который подсел к ним в Фойнесе, Мервин Лавси – высокий серьезный тип в смешной полосатой сорочке. Истинный англичанин, лет сорока. Он посмотрел на разбитый иллюминатор и ужаснулся:

– Боже, что здесь было?

Эдди сглотнул слюну:

– Разбилось стекло.

Лавси посмотрел на него в изумлении.

– Ну, это я и сам как-нибудь понял.

– В ненастную погоду, особенно в ураган, такое изредка случается. Эти жуткие ветры несут с собой куски льда, а иногда даже камни.

Лавси скептически ухмыльнулся.

– Странно, летаю вот уже десять лет и никогда не слышал об этом.

Конечно же, он был прав. Стекла действительно бывало трескались во время рейса, но такое обычно случалось на воде, а не в воздухе в середине Атлантики. Для таких случайностей они специально брали с собой алюминиевые заглушки для иллюминаторов, которые хранились как раз здесь, в ящичке. Эдди открыл ключом ящик, вынул одну алюминиевую пластину.

– Вот, приходится брать в рейс.

– Надо же. – Лавси вошел в кабину.

Для того чтобы вставить заглушку, в ящичке лежал набор отверток. Эдди решил, что ему лучше справиться с работой самому, чтобы не поднимать лишнего шума. За несколько минут он снял раму, вынул остатки стекла, вставил заглушку, опять вернул раму на место. Работа была закончена.

– Очень впечатляет, – заметил Лавси, выходя из кабины. Эдди сомневался, удалось ли ему полностью убедить человека, разбирающегося в самолетах, но думал об этом недолго, было слишком много других проблем.

Эдди вышел. На кухне Дейви делал молочный коктейль.

– В клозете разбилось стекло.

– Я вставлю заглушку, вот только обслужу одну дамочку, княгиню Лавинию на горошине.

– Не нужно, я уже сделал.

– Спасибо, Эдди, с меня причитается.

– Только вымети стекло, пожалуйста.

– Конечно.

Эдди хотел убрать все сам, но если он будет проявлять излишнюю услужливость, то это может показаться странным, опять-таки подозрительным. Поэтому он оставил работенку и стюардам.

Итак, кое-чего удалось достичь. Он сильно напугал Лютера. Теперь, по идее, тот должен согласиться на его условия и привезти Кэрол-Энн к месту посадки. Но лишь по идее.

Он опять вернулся к другой крупной проблеме – расход горючего. И, хотя заступать на смену было рано, он решил поговорить с Микки Финном, поднялся на летную палубу.

– Послушай, какая-то ерунда творится – то ли приборы врут, то ли мы что-то неверно посчитали, – начал Микки, как только увидел старшего.

– Покажи-ка. Нет, в мою смену было то же самое. Думаю, просто из-за проклятого урагана и шторма уходит больше топлива. Самое главное, ты подсчитал, нам хватает до Ботвуда?

– Да, пока достаточно.

Эдди почувствовал такое облегчение, будто сбросил огромный мешок с плеч. Слава богу, можно хоть здесь не нервничать.

– Но в резерве ни капли, – тут же встревожено добавил Микки. – И, если полетит двигатель, нам кранты.

Эдди старался не думать о худшем, когда есть надежда, что до Канады полет пройдет нормально.

– А какова последняя метеосводка? Может быть, буря стихает или мы почти вышли из зоны?

– Черта с два, – мрачно ответил помощник. – Все еще только начинается.

Глава 19

Нэнси Линеан никак не могла привыкнуть, что она ночует в одной комнате с незнакомым мужчиной.

Койки в купе для новобрачных, правда, располагались стандартным образом, одна над другой – именно так, как и предупреждал Мервин. Однако ему не удалось обеспечить открытую дверь, из-за качки она постоянно захлопывалась, пока они оба не решили, что лучше уж оставить ее закрытой, чем поднимать суету и привлекать внимание.

Она старалась как можно дольше не ложиться в постель. Хотела даже просидеть всю ночь в гостиной, но ей стало там очень неудобно, потому что остались одни мужчины, которые курили сигареты, потягивали виски, рассказывали друг другу сальные анекдоты, тихонько ругались за карточным столом, в общем, она чувствовала себя белой вороной, поэтому была вынуждена вернуться на место.