Глава 9

Жена Мервина Лавси была очень счастлива.

Диана испугалась, когда клипер взлетал, но сейчас она чувствовала только восторг.

Раньше ей не приходилось подниматься в воздух. Мервин никогда не приглашал ее покататься на своем самолете, хотя она лично красила его в приятный ярко-желтый цвет и потратила на это не один день. Сейчас она воочию убедилась, что самое главное – преодолеть страх, тогда тебе откроется вся красота полета высоко в небе, под облаками. Ты будто плывешь во дворце с крыльями, а внизу, как на пленке, меняются кадры и остаются позади английские пастбища и луга, шоссе и железные дороги, дома, церкви, фабрики и многое другое. А самое главное, ощущаешь сладкий запах свободы. Сейчас она действительно свободна, наконец оставила Мервина и убежала с Марком.

Накануне вечером они зарегистрировались в Саутгемптонском отеле «Юго-Запад» как «мистер и миссис Альдер» и провели бурную ночь – свою первую ночь вместе. Они заснули очень поздно, устав от любовных ласк, а утром, как только проснулись, опять занялись любовью. Каким чудом, каким блаженством показалась им эта ночь после трех месяцев коротких дневных свиданий и тайных поцелуев.

Лететь на клипере – словно сниматься в каком-то фильме. Вокруг роскошная обстановка, избранное общество, два предельно услужливых стюарда, все происходит, будто в театре, где играется пьеса, написанная рукой опытного сценариста, и повсюду одни знаменитости. Вот респектабельный барон Гейбон, видный сионист. Он почти все время о чем-то напряженно беседует со своим спутником с довольно изможденным лицом. Барон Оксенфорд – известный фашист – также на борту с женой и детьми. Или княгиня Лавиния Базарофф, гранд-дама из парижского высшего общества, а сидит себе с Дианой на одном диване у окна.

Напротив княгини – американская кинозвезда Лулу Белл. Диана видела ее во многих фильмах – «Мой двоюродный брат Джейк», «Муки», «Тайная жизнь», «Елена Троянская» и других, которые показывали в кинотеатре «Парамаунт» на Оксфорд-стрит в Манчестере. Но самый большой сюрприз, что Марк знает ее. Когда они усаживались на свои места, раздался чей-то голос с резким американским акцентом.

– Марк! Марк Альдер! Неужели это ты? – Диана обернулась и увидела, как маленькая элегантная блондинка выпорхнула прямо на ее друга, словно птичка из вольера.

Оказалось, еще до того как Лулу стала большой знаменитостью, они одно время работали вместе в Чикаго над какой-то радиопостановкой. Марк представил актрисе Диану, и Лулу была очень мила с ней, отпускала комплименты в ее адрес и даже пошутила, что Марк, должно быть, очень ловкий рыбак, раз поймал в свои сети, без преувеличения сказать, золотую рыбку. Но, естественно, больше всего ее интересовал сам Марк, и с самого начала полета они болтали не умолкая, будто два голубка, вспоминая старые добрые времена, когда все было по-другому, они оба были молоды, денег не хватало, и они снимали комнатки где-то на чердаках, всю ночь напролет проводя в шумной компании и распивая мятный ликер, который удалось достать из-под полы.

Диана и не подозревала, что Лулу такого маленького роста. На экране она выглядела гораздо выше. И еще моложе. А сейчас хорошо видны морщины на лице и на шее, да и волосы крашеные, видимо, давно пользуется осветлителем. Однако в живости характера, в раскованности ей не откажешь, здесь она явно похожа на большинство героинь в своих кинофильмах. Она болтала с Марком, и все в отсеке смотрели только на нее: княгиня Лавиния в углу, Диана напротив, двое мужчин с другой стороны прохода. В этот момент она рассказывала смешную историю о том, как во время одной радиопостановки, в прямом эфире, какой-то актер вышел из студии, уверенный, что его роль закончена, когда фактически ему оставалось сказать заключительную фразу.

– Итак, я прочитала свою строчку: «Кто съел пасхальный пирог?» И мы все посмотрели по сторонам: Джордж буквально испарился. Возникла длинная пауза. Представляю, как вытянулись лица у слушателей. – Лулу на секунду замолчала, а Диана мысленно улыбнулась. Действительно, вот так включаешь радио и думаешь, что вес записано на пленку, отлажено и работает четко, как часовой механизм. А бывает как раз наоборот. – И вот, – продолжала Лулу, – я повторяю всю строчку: «Так кто же съел пасхальный пирог, признавайтесь!» Затем тихонько меняю голос, преображаюсь и сама себе отвечаю, грубо так, хрипло и по-мужски: «Должно быть, просто кошка».

Все в отсеке засмеялись.

– И на этом, собственно, кончилась постановка.

Диана вспомнила, что не так давно, когда она слушала радио, диктор, очевидно, пораженный чем-то, забылся и неожиданно выругался прямо в эфире.

– А я вот однажды слышала, как дикторы ругаются.

Она уже собиралась было рассказать об этом эпизоде поподробнее, но Марк прервал ее.

– Ерунда, ничего интересного, такое случается постоянно.

Он снова повернулся к Лулу.

– Помнишь, как Макс Гиффорд и Бейби Рут мололи всякую чепуху и так увлеклись, что сами начали хохотать и потом долго не могли остановиться. Режиссер просто не знал, что делать.

Они оба захихикали, как два школьника, вспоминающие свои проказы, а Диана неожиданно почувствовала, что она лишняя на этой встрече старых добрых друзей, выпадает из компании. В самом деле, за три последних месяца, что Марк находился один в чужом городе, он уделял внимание только ей. Видно, так вечно продолжаться не может. Так или иначе, когда-нибудь придется научиться делить его с остальными, он ведь живой человек. Но в любом случае она не станет играть роль статистки. Обиженная, она повернулась к княгине Лавинии.

– А вы слушаете радио?

Старая русская аристократка презрительно скривила губы, ее тонкий острый нос выглядел грозно, как клюв хищной птицы.

– Я нахожу все эти радиопередачи немного вульгарными.

Диана и раньше встречала заносчивых старух, поэтому ни чуточки не испугалась.

– Странно. Я вот люблю, особенно музыку. Вчера вечером, например, передавали прекрасный концерт Бетховена.

– Немецкая музыка вообще несносна, похожа на «механическое пианино».

«А старушке-то не угодишь, – решила Диана. – И все потому, что она из высшего света, была при дворе, общалась с особами королевской крови и теперь кичится былым положением, хочет, чтобы ей оказывали прежние почести, порицает современные порядки. Ну все, с ней скучно».

Пришел стюард, который обслуживал хвостовой отсек самолета, тех пассажиров, что сидели сзади, и предложил заказывать напитки. Его звали Дейви. Это был маленький, опрятный парень с хорошими манерами, светлыми волосами и чуть прыгающей походкой. Диана заказала себе сухой мартини. Она не представляла точно, что это такое, но помнила по фильмам, что этот напиток очень моден в Америке.

Она стала изучать двух мужчин, сидевших по другую сторону прохода. Оба они уставились в свои иллюминаторы. Ближе к ней сидел привлекательный молодой человек довольно пестро одетый. У него были широкие, как у атлета, плечи, на пальцах несколько золотых перстней. Темные волосы и смуглая кожа заставили ее предположить, что он латиноамериканец. Мужчина напротив выглядел так же необычно. Казалось, он вообще здесь случайно, по ошибке. Помятый костюм слишком большого размера, поношенный воротничок рубашки, лысая голова, похожая на электрическую лампочку. Мужчины не разговаривали и даже не смотрели друг на друга, но Диане почему-то показалось, что они летят вместе.

Она почему-то подумала, как там Мервин, что сейчас делает. Безусловно, он уже прочитал ее послание. Наверное, плачет. От ощущения вины защемило сердце. А может, все не так, это на него не похоже. Скорее всего, он в ярости, мечет гром и молнии. Да, не позавидуешь его рабочим. Надо было это предвидеть заранее и оставить записку посердечнее, все-таки не один год прожили вместе, но что теперь вспоминать, тогда она так волновалась, что с трудом смогла написать несколько строк. Вероятно, Мервин сразу позвонит ее сестре Тее в надежде, что та знает, куда уехала Диана. Но Тея сама не в курсе и будет полностью обескуражена. А что сестра скажет близняшкам? Жаль, ужасно жаль. Ей и вправду будет их не хватать.

Дейви принес на подносе напитки. Продолжая разговаривать, Марк передал бокал сначала Лулу и только потом, как бы очнувшись, Диане. «Вот я и осталась на вторых ролях», – подумала она с горечью, затем отпила довольно большой глоток и чуть было тут же не выплюнула.

– Боже, какой крепкий! Просто как джин.

Все засмеялись, а ей стало неловко.

– А это и есть главным образом джин, дорогая, – съязвил Марк. – Ты что, разве никогда раньше не пробовала мартини?

Диана обиделась. Похоже, из нее делают посмешище. Вся эта чванливая публика принимает ее за какую-то провинциалку, за глупую девчонку-школьницу, которая попала в бар и не знает, как себя вести, поэтому постоянно попадает впросак.

– Может быть, я принесу вам что-нибудь полегче, мадам, – предложил Дейви.

– Шампанское, если вас не затруднит.

– Конечно.

Диана повернулась к Марку и сказала громко, так, чтобы все слышали:

– Ты прав, я раньше действительно не пила мартини я вот сегодня впервые попробовала эту гадость. Я что, сделала что-то не так?

– Ну-ну, перестань, успокойся, все нормально, – он потрепал ее по коленке.

– Молодой человек! – неожиданно разрядила обстановку княгиня Лавиния. – Коньяк отвратителен. Принесите мне лучше чаю.

– Сию минуту, мадам.

Расстроенная, Диана встала и направилась в дамскую комнату, расположенную в хвосте. Она прошла еще один пассажирский отсек и очутилась в конце самолета. По одну сторону находилось небольшое купе, где сидели два человека, по другую – дамская комната. Она открыла дверь.

Там было довольно мило, и это ее немножко утешило. В комнате стоял уютный туалетный столик, два мягких стула с бирюзовой кожаной обивкой, бежевые стены. Диана села перед зеркалом и стала поправлять косметику. Марк в шутку называл это «переделкой лица». Заниматься этим было довольно приятно: перед ней лежала дюжина салфеток, много разных кремов и другой косметики.

Но когда она посмотрела на себя в зеркало, то увидела в нем несчастную женщину. С появлением Лулу Белл ее счастье вмиг потускнело, словно облако закрыло солнце. Марк разом изменился и перестал оказывать ей внимание, похоже, она стала ему мешать. Конечно, Лулу ближе Марку по возрасту: ему тридцать девять, актрисе чуть больше сорока, а ей только тридцать четыре – есть разница. Но Марк вроде и не замечает, что американка старше. Такое впечатление, что это его вообще не волнует.

Надо признать, у Лулу и Марка действительно есть много такого, что их связывает: оба они американцы, долгое время работали вместе на радио, имеют отношение к шоу-бизнесу. Она при таком сравнении явно проигрывает. Кто она вообще такая, если разобраться? Обыкновенная дамочка из провинциального английского города, никаких особых заслуг. Ей стало грустно от этих мыслей.

Что же, Марк теперь все время будет так себя вести? Хорошо, если это здесь, в самолете. А потом? Она ведь летит к нему домой, в незнакомую, чужую страну. Он там как рыба в воде, а ей все в диковинку. У него полно друзей, у нее – никого. Сколько раз ей еще попадать впросак и становиться посмешищем из-за любой ерунды, о которой она и понятия не имеет, как в случае с этим дурацким мартини?

Может, ей придется каждый день тосковать и жалеть о том, что она оставила свой уютный знакомый мирок с благотворительными вечерами и зваными обедами в манчестерских отелях, где хорошо известны люди, меню и напитки, кстати, тоже. Там, безусловно, все спокойнее, проще, но... безопаснее.

Диана боролась с собой, стараясь прогнать крамольные мысли. Вспомни, твердила она себе, как тебе надоела вся эта чушь и обыденность, там нет простора для тебя. Ты мечтала о приключениях, о яркой жизни, о любви – теперь у тебя будет и первое, и второе, и третье. Очень скоро тебе понравится, тогда станет стыдно за свои колебания.

Ладно, сейчас главное – вернуть себе внимание Марка. Что предпринять? Глупо и бессмысленно устраивать ему сцену, упрекать, говорить, как она недовольна его поведением. Это может быть воспринято как слабость. Лучше воспользоваться его собственным оружием. Правильно, надо выбрать себе объект из мужчин и болтать с ним без умолку, как они это делают с Лулу. Вот тогда он заметит и встрепенется. Кого же выбрать? Ага, тот смазливый парень, что сидит по другую сторону прохода, вполне подойдет. Он моложе, чем Марк, да и крупнее, представительнее. Вот тогда, мой дорогой, ты заревнуешь, будь уверен.

Решив наконец, как ей действовать, она быстро надушилась – затылок, грудь, чуть-чуть плечи – и вышла из дамской комнаты. Диана чарующе улыбалась и выбрасывала вперед стройные коленки, когда шла по проходу обратно, и удовлетворенно ловила на себе плотоядные взгляды мужчин и недовольные – их спутниц. «Пусть завидуют, пусть восхищаются и ненавидят, все равно я здесь самая красивая, и Лулу Белл это знает», – думала она.

Вернувшись в свой отсек, она не стала сразу садиться на место, а свернула в купе налево, кокетливо нагнулась прямо над сидящим на кушетке молодым человеком и сделала вид, что засмотрелась в его иллюминатор. Он поднял голову и улыбнулся ей широкой улыбкой.

Она ответила ему томным взглядом, затем обиженно сложила губки.

– А у вас здесь лучше видно. Прелестный вид, правда?

– Пожалуй, – сказал он и при этом опасливо взглянул на мужчину напротив. Диане даже показалось, что там сидит его опекун или наставник.

– Вы путешествуете вместе? – обратилась она к обоим мужчинам.

– Да, – быстро отреагировал лысый «наставник», – мы, можно сказать, компаньоны. – Он протянул ей руку. – Оллис Филд.

– Диана Лавси. – Она нехотя пожала протянутую ладонь с крупными и не очень чистыми пальцами (Диана ненавидела, когда люди не следят за ногтями), потом опять повернулась к молодому.

– Фрэнк Гордон.

Оба они были американцами, но на этом их сходство кончалось. Фрэнк Гордон резко отличался от соседа: великолепная одежда, в воротнике – красивая булавка, из нагрудного кармана торчит шелковый платок. Вблизи можно ощутить тонкий запах одеколона, густые кудрявые волосы блестят.

– Где это мы сейчас летим? – спросил он. – Еще над Англией?

Диана снова наклонилась и выглянула в иллюминатор, на нее пахнуло дорогими французскими духами.

– Думаю, мы где-то рядом с Девоном, – ответила она с апломбом.

– А вы сами откуда?

Она присела.

– Из Манчестера. – Краем глаза Диана заметила пораженный взгляд Марка, который смотрел на них во все глаза, и продолжила разговор с Фрэнком: – Это на северо-западе Англии.

Напротив них Оллис Филд зажег сигарету. Диана откинулась на спинку дивана, медленно положила ногу на ногу.

– Я родом из Италии, – мечтательно произнес Фрэнк. «Но в Италии же у власти фантасты», – подумала Диана.

– Вы считаете, что Италия вступит в войну? – ни с того ни с сего, просто чтобы продолжить разговор, спросила она.

Фрэнк отрицательно покачал головой.

– Итальянцы не хотят войны.

– Полагаю, никто ее не хочет, ни один парод, и все же люди воюют.

Трудно по внешнему виду догадаться, кто он, ее собеседник. Ясно, что с деньгами у него все в порядке, но вот с образованием, кажется, туговато, по речи не скажешь, что он высокообразованный человек. Большинство мужчин в разговорах с ней всегда стремились показать свою эрудицию, из кожи вон лезли, чтобы произвести впечатление на хорошенькую молодую женщину, а этому, похоже, все равно. Она перевела взгляд на его компаньона.

– А вы как думаете, мистер Филд?

– Понятия не имею, – ответил он с раздражением.

– Не знаю, может, вам, мужчинам, виднее, но мне кажется, что война – средство, благодаря которому нацистские бонзы ловко отвлекают простой народ от собственных проблем, манипулируют сознанием масс.

Она в очередной раз взглянула на Марка и, к своему разочарованию, увидела, что он все так же живо болтает с Лулу, оба смеются, как два нашкодивших школьника. Диана закусила губу. Что, черт побери, с ним происходит, в самом деле? Мервин уже давно разбил бы бедняге Фрэнку нос.

Она повернула голову к своему новому американскому знакомому и хотела было попросить его рассказать о себе поподробнее – где живет, чем занимается и так далее, – но тут вспомнила, что не сможет долго выслушивать глупые ответы, которые ее абсолютно не интересуют. В итоге Диана промолчала. Ее выручил стюард Дейви, который принес ей шампанское и бутерброд с черной икрой. Она воспользовалась этим обстоятельством, извинилась и пересела на свое место. На душе скребли кошки.

Какое-то время она невольно прислушивалась к Марку и Лулу, со злостью отмечая про себя, что эти двое щебечут, как голубки. Но скоро чужой разговор наскучил ей, она стала думать о себе. Может, не стоит негодовать на Марка и расстраиваться так насчет Лулу? Марк любит только ее одну, а сейчас просто увлекся, нахлынули воспоминания – студенческие годы и все такое. Неужели не понятно? Нет повода волноваться и относительно дальнейшей жизни в Америке, дело сделано, хватит сомнений. Мервин, кстати, уже прочел ее записку. Глупо терять уверенность из-за сорокапятилетней грымзы с крашеными соломенными волосами. Она научится жить по-американски, будет пить их напитки, слушать радиопостановки, переймет их манеры. Скоро у нее появится еще больше друзей, чем у Марка, – она сумеет привлечь к себе людей, быть в центре внимания.

Диана начала думать о длинном перелете через океан. Еще раньше, когда она читала о клипере в «Манчестер гардиан», она поняла, что это самое романтическое путешествие в мире. От Ирландии до острова Ньюфаундленд почти две тысячи миль, полет длится около семнадцати часов. Сначала ты ужинаешь, потом ложишься спать, всю ночь спишь, просыпаешься, встаешь, а самолет все летит. Немного не по себе, что она будет здесь в той же ночной рубашке, в которой спала с Мервином, но у нее не было времени бегать по магазинам. Хорошо еще, что есть новый шелковый халат цвета кофе с молоком и оранжево-розовая пижама, которую она никогда не надевала. Двуспальных кроватей в самолете нет даже в купе для новобрачных, Марк узнавал – но его постель будет над ней. Как прекрасно и томно раскладывать кушетку, ложиться в постель, сладко потягиваться во сне, а волшебный ковер-самолет несет тебя высоко над бурлящей водой, оставляя все дальше и дальше знакомые берега. Сможет ли она вообще заснуть? Вряд ли. Конечно, на двигатели это никак не повлияет. Они будут все так же работать, спит она или бодрствует, но все равно лучше не спать.

Выглянув в иллюминатор, она увидела, что они уже над водой. Должно быть, это Ирландское море. Люди в Саутгемптоне говорили, что «летающая лодка» не может сесть в открытом море из-за крутых волн, но, так или иначе, Диане казалось, что у клипера шансов больше, чем у обычного самолета.

Неожиданно они попали в облака, и в иллюминаторе уже ничего нельзя было разглядеть. Самолет стало потряхивать. Пассажиры растерянно и нервно смотрели по сторонам, а невозмутимый стюард, пройдясь по отсекам, попросил всех пристегнуться. Диана ощущала беспокойство, зная, что кругом вода. Княгиня Лавиния схватилась за спинку дивана, только Марк и Лулу все так же болтали, будто ничего не случилось. Фрэнк Гордон и Оллис Филд, казалось, сохраняли спокойствие, но оба закурили, лица у них были довольно напряженными.

Как раз в тот момент, когда Марк спросил:

– Послушай, а что произошло с Мюриел Фэрфилд? – раздался какой-то тяжелый удар, и показалось, что самолет падает. Диана почувствовала животный страх, кто-то в соседнем отсеке даже вскрикнул. Но самолет вдруг резко выпрямился, тряска прекратилась.

– Мюриел? Ты разве не знаешь? Она вышла замуж за миллионера! – сказала Лулу.

– Ты шутишь! – воскликнул Марк. – Она же была безобразна, как драная овца.

– Марк! Мне страшно, – слабым голосом позвала его Диана.

Он обернулся к ней.

– Ерунда, дорогая, это только «воздушная яма», все в порядке.

– Но такое впечатление, будто мы едва не разбились.

– Не волнуйся. Это совершенно обычное явление, мы еще полетаем.

Марк опять повернулся к американке. На какую-то секунду Диана встретилась с ней взглядом, и ей показалось, что Лулу смотрит на нее как-то странно, изучающе, впрочем, она быстро отвела взгляд.

– Так как же Мюриел вышла на этого миллионера? – продолжил Марк.

– Точно не знаю, но сейчас они живут очень счастливо, в Голливуде.

– Просто не верится!

«Вот именно, не верится, – подумала Диана. – Как он мог так скоро забыть все, что было между нами?»

Ей стало по-настоящему страшно. А ведь это еще цветочки, что будет, когда Ирландское море сменится Атлантическим океаном? Она представляла Атлантику как огромное безжизненное пространство, где на тысячи миль только вода, пена и волны. Как писали в «Манчестер гардиан», там можно встретить лишь айсберги. Если бы посреди бескрайних водных просторов глаз встретил хоть несколько островков, хоть какую-нибудь сушу, Диана почувствовала бы себя гораздо спокойнее. Без них картина была грозной и пугающей: сумерки, самолет, отблески луны, море внизу и больше ничего. Ее состояние было сродни волнению по поводу предстоящего прибытия в Америку – она знала, что это, в принципе, не так уж опасно и все должно кончиться благополучно, но пейзаж за окнами пугал, в сумрачном пространстве не за что зацепиться взглядом.

Нервы расшалились. Она поняла, что пора подумать о чем-то другом, отвлечься. Вот сейчас, например, ее ждет приятный долгий ужин со всякими вкусными вещами. А какое удовольствие спать на разложенной кушетке, это такая же экзотика, как ночь в палатке, когда вокруг лес и могучие ветвистые деревья. Впереди же гигантские небоскребы Нью-Йорка, они манят морем огней и неоновой рекламой. Сейчас нужно только перебороть страх, перетерпеть, завтра все будет по-другому. Она выпила свой бокал шампанского, заказала еще, но так и не смогла успокоиться. Хотела одного – ощутить наконец твердую почву под ногами, опять пройтись по земле. Она вздрогнула, представив, какое холодное, должно быть, море. От моря, воды, от этих мыслей не уйти, как ни старайся. Если бы она сидела одна, то просто плотно зажмурила бы глаза и закрыла лицо руками. Диана зло посмотрела на Марка и Лулу, которые весело болтали, явно не испытывая страха и не замечая ее мучений. Ее так и подмывало устроить сейчас сцену, пустить слезу, устроить истерику, но она молча проглотила комок в горле и сдержалась. Ничего, скоро самолет сядет в Фойнесе и она ступит на твердую землю.