Глава 3

Зачем она все-таки собирается на обед с Джорданом Перри? Фрэн в сотый раз задавала себе этот вопрос. И тогда, когда просто носилась по комнате, и когда мыла голову, и когда плескалась под душем до тех пор, пока кожа не порозовела и не начала гореть от яростного растирания губкой. Ведь это игра с огнем! Вспомнив о сестре, Фрэн немного успокоилась. Она в подметки не годится Хелене, такой изысканно красивой и утонченной. Для Джордана Перри поцелуй и приглашение на обед, вероятно, означали лишь приятное, ни к чему не обязывающее дополнение к извинению. Он был груб с ней и постарался загладить свою вину. Безумное сексуальное напряжение, которое, как ей показалось, на секунду возникло между ними, — скорее всего, плод ее разыгравшегося воображения.

Ну и что? — рассуждала Фрэн, высушивая феном свои золотистые волосы, уж и пофантазировать нельзя? Почему не предположить, что он пригласил ее просто потому, что хотел снова увидеть? Он же признал, что в ее присутствии острее чувствует жизнь. Может, ему захотелось продлить это ощущение, поболтать с кем-то, кто не считает его наместником Бога на земле, как Хелена, например. Для разнообразия, так сказать.

Фрэн похвалила себя за предусмотрительность: хорошо, что она захватила свое единственное приличное платье. Скромное, но элегантное, из тонкой черной шерсти, оно очень шло ей. Даже Хелена удивилась, что сестра купила такую вещь.

— Оно совсем не в твоем стиле, дорогая, — помнится, фыркнула Хелена.

— А разве у меня есть какой-то особенный стиль? — вспыхнула Фрэн. — Я еще и жить-то не начала, так что у меня не было времени выяснить, что мне больше подходит.

Хелена ушла на свидание на весь вечер, оставив сестру в одиночестве. У Фрэн был выходной, и она допоздна сидела у окна, сожалея о своей резкости. Порой она просто не могла сдерживаться! Что бы Фрэн ни сделала, сестра не упускала случая уколоть ее.

Стоя перед зеркалом в номере отеля «Клермон», Фрэн оглядела себя с головы до ног и пришла к выводу, что на сей раз даже Хелена одобрила бы ее внешность. Ее длинные волосы отливали золотом, мягкие локоны обрамляли овальное личико. Полные губы, слегка подкрашенные помадой персикового оттенка, хорошо сочетались с зелеными глазами, опушенными густыми темными ресницами. Золотистые волосы и темные ресницы — редкое сочетание, каприз природы, иногда вызывающий у Фрэн досаду: окружающие частенько думали, что она красит либо то, либо другое. Джордан Перри сказал, что у нее красивые глаза. Вспомнив об этом, Фрэн зарделась от удовольствия и принялась вдевать в уши маленькие жемчужные сережки.

А что касается платья, Хелена, пожалуй, права. Оно явно не соответствует ее обычной небрежной манере одеваться. Ткань плотно облегает стройную фигуру, подчеркивает тонкую талию. Фрэн отошла от зеркала подальше. Новые черные туфли на высоких каблуках с непривычки жали немилосердно, зато ноги в них казались очень стройными! В общем, если не считать неудобства, причиняемого тесной обувью, она чувствует себя совсем неплохо!

Джордана в вестибюле не было. Уж не передумал ли он? А может, вообще забыл о своем приглашении? Фрэн присела на краешек большого кожаного кресла винно-красного цвета и приготовилась ждать, с улыбкой думая, что полгода назад, до приезда в Лондон, она смутилась бы и стремглав убежала от восхищенных взглядов, которые бросали на нее гости отеля. Среди них были люди самых разных национальностей. До того как она начала работать в картинной галерее и в баре, она была похожа на маленькую серую мышку. Однако лондонская жизнь довольно быстро избавила ее от провинциальной робости. Конечно, ей было далеко до светской уверенности Хелены, но теперь оценивающие мужские взгляды, в которых сквозило неподдельное восхищение, не трогали ее: Фрэн привыкла к мужскому вниманию, работая в баре. Со временем она научилась отвечать отказом на постоянные заигрывания и предложения встретиться, мило улыбалась, отшучивалась — и никто не обижался.

Фрэн старалась сохранять достоинство и не ерзать на кресле, однако ей становилось не по себе. Джордан опаздывает на двадцать пять минут! И тут она увидела его — в открывшихся дверях лифта. Он пропустил вперед немолодую женщину. Та поблагодарила Джордана любезной улыбкой и впилась в него жадным взглядом. Фрэн поняла причину: в черном вечернем костюме он был великолепен. Черное пальто, вероятно, из кашемира, судя по мягкости складок, небрежно накинуто на широкие плечи. Вылитый Дракула, легендарный граф-вампир, подумала Фрэн, чувствуя, как по спине пробежал холодок.

Слава Богу, что она надела это маленькое черное платье и элегантные туфли, которые, точно клещи, сдавили пальцы ног, но ради удовольствия появиться в ресторане с таким спутником стоит помучиться. В общем, она выглядит неплохо, так что ему не придется краснеть за нее. Фрэн грациозно встала с кресла и замерла, ожидая, что он вот-вот заметит ее, поскольку идет прямо к ней. Порозовев от смущения, она обворожительно улыбнулась.

— О Боже, нет… — пробормотала она себе под нос. Джордан был без очков и, не заметив ее, прошел мимо, словно она была предметом обстановки. Свистящим шепотом она окликнула его:

— Мистер Перри! Мистер Перри! Вы что, не узнали меня? — Она потянула его за рукав и, когда он обернулся, одарила его радостной улыбкой.

От изумления он на секунду потерял дар речи, потом улыбнулся и окинул ее восхищенным взглядом.

— Вы совершенно правы, я вас действительно не узнал.

— Узнали бы, если бы очки надели, — не удержалась Фрэн от шутливой колкости. — Незачем стыдиться близорукости. — Она засеменила рядом, приноравливаясь к его широким шагам. Джордан взял ее под локоть и повел к выходу.

— Очки я ношу недавно и надеваю их только для чтения. А не узнал я вас потому, что искал маленькую смешную девчонку, а не… — Он искоса взглянул на Фрэн, словно все еще не решил: верить собственным глазам или нет?

— А не… кого? — с надеждой подхватила Фрэн, предвкушая удовольствие от комплимента, готового слететь с его губ.

— Сам не знаю, — вздохнул он. — Не могу найти подходящее определение, чтобы описать ваше перевоплощение.

— «Поразительное» подойдет? — подсказала Фрэн.

— Скромность явно не входит в число ваших достоинств, да?

— Зачем скромничать? Вы не представляете, чего мне стоила эта метаморфоза. Я выглядела ужасно, когда появилась у вас в номере. Вот и постаралась сотворить маленькое чудо, чтобы хоть так извиниться за свой вид. Джордан улыбнулся.

— Спасибо за заботу. — В его глазах блеснул лукавый огонек.

Они вышли через вращающиеся двери отеля, спустились по ступенькам.

— Куда мы едем? — неуверенно спросила Фрэн, усаживаясь на заднее сиденье лимузина с шофером.

— В небольшой уютный ресторанчик на набережной Сены. Там очень интимная обстановка, — сообщил Перри, придвигаясь к ней так близко, что ей пришлось забиться в угол, чтобы не соприкасаться с ним рукавами.

— Вот как? А я думала, мы пообедаем в ресторане отеля, — неловко сказала Фрэн. Такого она не ожидала. Интимная обстановка! Только этого не хватало… В отеле было бы в тысячу раз спокойнее.

Фрэн откинулась на спинку мягкого кожаного сиденья и хмуро уставилась в окно на темные, окаймленные деревьями бульвары, проплывающие мимо. Затея Джордана — нанять ее на временную работу, чтобы она помогла в устройстве приемов, — внезапно показалась чрезвычайно нелепой. Она сомневалась, сумеет ли пробыть с ним целый вечер, не совершив какого-нибудь ужасного промаха. Фрэн поежилась, пожалев, что приняла приглашение.

— Вам холодно. — Джордан заботливо укрыл ее колени шерстяным клетчатым пледом.

— Спасибо, — пробормотала Фрэн. — И что это вам в голову взбрело? Зачем я вам нужна на этих ваших приемах? Ничего хорошего не получится, я только все испорчу: уроню блюдо с закусками, пролью вино, скажу глупость в самый неподходящий момент, даже могу напиться или…

— Вы ничего подобного не сделаете, — уверенно перебил ее Джордан.

— И вы готовы пойти на такой риск?

— Я бы не стал просить вас остаться, не будь я уверен, что вы справитесь. — Он повернулся к ней и убрал прядь светлых волос с ее щеки. — Вы очень красивая и умная девушка, Фрэн. Вы себя недооцениваете.

Он назвал ее по имени! Собственное имя в его устах прозвучало для нее как чудесная музыка. Она не смела поднять глаз, остро ощущая его близость и всей душой желая вместо роскошного лимузина очутиться в своем номере и пообедать простым сандвичем. Это свидание — ошибка. Джордан Перри — птица высокого полета, она ему, разумеется, не пара.

— Почему же? Я отлично знаю все свои достоинства и недостатки, мистер Перри, — возразила Фрэн. — Просто мне кажется, что вы не понимаете, что делаете.

— Я абсолютно точно знаю, что делаю, — решительно заявил он, глядя прямо перед собой. В его тоне послышалось некоторое раздражение, отчего Фрэн еще больше напряглась.

Ясно, что он всегда поступает по-своему. Интересно, каковы его намерения в данный момент? Что он задумал?

— Извините, но я не могу остаться, — приняла решение Фрэн и в ту же секунду поняла, что спорить с ним опасно. — У меня миллион причин, чтобы…

— Боюсь, я не располагаю временем, чтобы выслушивать столь длинный перечень, — отрезал Джордан. Лимузин сбавил скорость и остановился.

Ресторан был расположен в живописном месте на берегу Сены. Шофер открыл дверцу и помог Фрэн выйти. Снова начал накрапывать дождь, в лицо подул холодный ветер, растрепавший ей волосы. О предстоящем обеде Фрэн думала с ужасом. Может, притвориться, что у нее вдруг разболелась голова? Поверит ли ей мистер Перри? Нет, слишком поздно: он отпустил шофера, и лимузин плавно тронулся с места.

В ресторане было тепло и уютно. Фрэн поняла, что имел в виду Джордан, говоря об интимной обстановке. Здесь действительно очень романтично: мягкий свет, тихая музыка, восхитительная смесь ароматов — хорошей еды, красных роз, украшавших столики, дорогих женских духов. Зал был полон красивых, элегантно одетых людей. Метрдотель проводил их к бархатному алькову в глубине помещения — Джордан заранее заказал там столик. Фрэн забилась в угол, мечтая уже не о том, чтобы оказаться в отеле «Клермон» с бутербродом в руках, — она беззвучно молила Бога, чтобы он каким-то чудом перенес ее домой, в Лондон.

— Не смотрите на меня с таким ужасом. — Джордан мягко улыбнулся, и Фрэн ответила робкой улыбкой, пытаясь расслабиться. Здравый смысл подсказывал ей, что делать нечего, теперь уж все равно ничего не изменишь, и, раз она позволила втянуть себя в эту авантюру, придется держаться соответственно. Однако какое это ужасное испытание — находиться в обществе такого человека! Стоило Джордану Перри появиться в ресторане, как все женщины повернулись в его сторону, ни одна не осталась равнодушной. Фрэн не знала, как себя вести: гордо поднять голову или съежиться в комок, чтобы не привлекать к себе внимания, как сделала бы скромная провинциалка, какой она была совсем недавно.

Она гордо вздернула подбородок. А почему нет? Не каждый день ее приглашает в изысканный парижский ресторан такой особенный, ни на кого не похожий мужчина. Пусть все смотрят и завидуют ей, черт побери!

— Зал украшен в стиле «арт деко», причем все вещи подлинные, не какие-нибудь дешевые подделки, — сказала она, восхищенно разглядывая зеркало в позолоченной раме, висевшее на противоположной стене.

Джордан понял, что она пытается завязать светскую беседу.

— Вам нравится интерьер в стиле «арт деко»? — Он заказал аперитив и углубился в изучение меню.

Фрэн покачала головой, раскрыла свой экземпляр меню в кожаной обложке и ответила:

— В общем — да, но жить в такой обстановке я бы не хотела. Когда у меня будет свой дом, я везде расставлю керамические вазы с полевыми цветами, покрашу стены в желтый цвет, повешу на них акварели с видами средиземноморского побережья и буду отдыхать на удобных мягких диванах. — Она захлопнула меню. — Мне, пожалуйста, суп «жюльен» и жаркое из телятины.

— Я закажу себе тот же суп, что и вы, а на второе — курицу, приготовленную по особому рецепту в честь Россини.

— А что это такое? — заинтересовалась Фрэн, широко раскрыв глаза.

Джордан пристально взглянул на нее и на мгновение задумался, прежде чем ответить.

— Как вы не похожи на Хелену. Она не задала бы подобного вопроса.

Все-таки зря я согласилась с ним пообедать, расстроилась Фрэн и, закусив от досады губу, принялась рассматривать букет роз на столе. Я такая неловкая, неуклюжая, не то что Хелена — она настоящая светская дама, сравнение с ней явно не в мою пользу. Небрежное упоминание о Хелене неприятно задело ее еще по одной причине: как часто Перри, должно быть, водил Хелену в такие вот уютные ресторанчики, предназначенные для свиданий влюбленных…

— Хелене незачем было бы спрашивать: она наверняка знала бы, что это за блюдо.

— Может, и так, — согласился Джордан, — но, даже если нет, гордость не позволила бы ей признаться в этом. Вот чем вы отличаетесь друг от друга.

Фрэн сверкнула глазами.

— Хотите сказать, что у меня нет гордости? Джордан ласково накрыл ее руку своей, и вся ее злость тут же улетучилась. Ей стало стыдно своей вспышки.

— Ничего подобного. Я пытаюсь внушить вам — и вижу, что пока безуспешно, — что мне импонируют ваши откровенность и искренность. Вы не знали, что это за блюдо, и честно в этом признались.

Ресницы Фрэн затрепетали;

— Я допустила оплошность, — пробормотала она, пытаясь незаметно освободить руку.

Джордан приподнял ладонь, и Фрэн быстро спрятала руки под стол, положив их на колени.

Джордан пожал плечами.

— Ну и что? Пусть так. У вас это вышло очень мило и непосредственно.

В его глазах заплясали веселые искорки. Фрэн немного успокоилась. Значит, он не считает, что она сморозила глупость.

— Тогда откройте тайну, — попросила она, хотя теперь это уже не имело никакого значения. Какая разница, что он заказал? Ничто не имело значения, кроме того, что сердце ее колотилось как безумное. Пожатие руки Джордана было подобно прикосновению легкого скользящего шелка, а его пристальный взгляд — глаза в глаза — завораживал ее. Она крепко сжала пальцы, отгоняя непрошеные видения: Джордан и Хелена наедине…

— Россини и французский кулинар Огюст Эскофье были друзьями. Эскофье придумал в честь Россини особое блюдо: куриные грудки с паштетом в соусе с мадерой, — объяснил Перри. — Не желаете изменить свой заказ?

Фрэн улыбнулась и отрицательно покачала головой.

— Наверно, это очень вкусно, но я предпочитаю телятину.

— Хорошо, тогда попробуете изобретение Эскофье в следующий раз. — Джордан откинулся на спинку стула, чтобы дать возможность официанту поставить перед ними бокалы с напитками.

Будет ли когда-нибудь «следующий раз»? — с грустью подумала Фрэн. Или так обычно говорят в подобных случаях? Пустое, ничего не значащее замечание. Она украдкой взглянула на Джордана, и легкая досада кольнула ее: он уже не смотрел на нее, а провожал взглядом уходящую пару. У него такой довольный вид. Фрэн тешила себя мыслью, что, может быть, она тому причиной. Хотя вряд ли… Наверно, он радуется, что вовремя получил свои дискеты.

Джордан вновь перевел глаза на свою спутницу, оба улыбнулись и почти одновременно отвернулись.

— Расскажите мне поподробнее о себе, — предложил он, отпивая глоток мартини.

У Фрэн вдруг испортилось настроение. О Боже, это ужасно, хуже, чем она ожидала. Оба они держатся так настороженно, официально, словно Хелена незримо стоит между ними. Ни на секунду не удается забыть о ней. Как она может расслабиться и получать удовольствие от обеда, зная, что, не вмешайся судьба, на этом месте сейчас сидела бы ее сестра?

Фрэн повела узкими плечами, собираясь с мыслями. Надо держать себя в руках.

— Вы почти все знаете. Днем я продаю картины, а вечером — вино.

— У вас есть близкий друг? Фрэн улыбнулась.

— Вам не кажется, что у меня для этого слишком мало свободного времени?

— А зачем вы так много работаете? — ответил он вопросом на вопрос.

— Два года я ухаживала за больным отцом. — Она подняла на него правдивые зеленые глаза. — Я очень любила папу, но эти два года показались мне десятью… — (Джордан кивнул в знак того, что понимает, о чем она говорит.) — Теперь я наверстываю упущенное. Изучаю жизнь и себя.

— И для этого работаете в двух местах? — удивился Джордан.

— Нет, есть еще одна причина: хочу быть независимой от Хелены, — призналась Фрэн. Правильно ли она поступила, сказав об этом человеку, который, возможно, состоит в любовной связи с ее сестрой? Нет, она же запретила себе думать об этом. — До болезни отца я училась в художественном колледже, но не закончила его. Делать я ничего не умела, никакой специальности у меня не было, поэтому после смерти папы решила, что самое лучшее — поселиться в Лондоне, где жизнь бьет ключом и происходят разные интересные события. — Она грустно усмехнулась. — Пока, правда, ничего особенно интересного не произошло. Я пробовала заняться коммерческим искусством, но в этом бизнесе предпочитают не рисковать и не берут на работу неквалифицированных людей, не имеющих диплома о специальном образовании. А на две работы я пошла, чтобы заработать побольше денег и внести задаток за квартиру, которую можно было бы одновременно использовать и как студию или мастерскую, где я могла бы заниматься живописью, размышлять и где вообще я начала бы новую жизнь.

— Я вас понимаю, — задумчиво отозвался Джордан, когда она умолкла.

— Правда? — Фрэн нахмурилась, ни минуты не веря, что он способен ее понять. С его-то властью и богатством!

— Мне тоже пришлось отказаться от своего увлечения ради отца.

От изумления Фрэн широко раскрыла глаза.

— Увлечения? Что вы хотите сказать? Джордан откинулся на спинку стула.

— Скорее призвания, чем увлечения. — Он улыбнулся. — Я был врачом-терапевтом.

— Почему был? Вас дисквалифицировали? — сдавленным голосом произнесла Фрэн. Какие проступки надо совершить, чтобы тебя лишили права заниматься врачебной практикой?!

— У вас очень богатое воображение! — рассмеялся Джордан. — Нет, меня не дисквалифицировали. Я сам бросил медицину, чтобы возглавить семейный бизнес.

— Наплевали на свое образование, предали дело жизни только для того, чтобы продавать лекарства?

— Вас послушать, так можно подумать, что я торгую пилюлями на улице. — Он мягко улыбнулся. — Я очень хорошо понимаю, к чему вы стремитесь. У моего отца случился удар, и он больше не мог руководить компанией. Из-за него я бросил свою работу и занял его место. Порой приходится идти на подобные жертвы ради тех, кого любишь. В прошлом году отец умер. И теперь я свободен, как и вы, — с горечью заключил он, глядя ей прямо в глаза.

Настроение у Фрэн улучшилось. Общество Джордана уже не тяготило ее, она почувствовала себя свободнее. Какое облегчение поговорить об отце с кем-то, кто способен понять ее противоречивые ощущения: вины, раскаяния, горя. Время побежало быстрее, еда была замечательная, вино превосходное.

— Французское вино? — недоверчиво засмеялась Фрэн, когда Джордан показал ей этикетку. — Я что, весь вечер пью французское вино? — Он утвердительно кивнул, и она пробормотала:

— Похоже, я взрослею прямо на глазах.

Чувства, которые охватили ее позднее, когда они шли по набережной вдоль Сены и Джордан накинул ей на плечи свое кашемировое пальто, были вполне определенными. Я запросто могла бы влюбиться в тебя, обратилась она мысленно к своему спутнику, как и Хелена. На мгновение она представила себе, каково было бы стать его любовницей. Шутливая фантазия причинила ей такую боль, что она тут же отбросила ее.

Джордан обнял ее за плечи и мягко подтолкнул в сторону, чтобы она не наступила в грязную лужу на асфальте. Лужа осталась позади, но Джордан не торопился убрать руки. Господи, взмолилась Фрэн, прошу тебя, останови время, сделай так, чтобы эта минута длилась вечно…

— Вы не устали? — заботливо спросил Джордан, когда они остановились у парапета полюбоваться рекой. В темной, отливающей серебром воде отражались звезды, луна и свет уличных фонарей. Фрэн вгляделась в эту мирную картину, стараясь запечатлеть в памяти каждую деталь, чтобы потом перенести увиденное на холст. Близость Джордана, тепло его руки, все еще обнимавшей ее плечи, запомнятся без всяких усилий, останутся с ней навсегда.

— Вначале я почувствовала некоторую усталость, — честно призналась она, — но прохладный ночной воздух взбодрил меня, и усталость как рукой сняло. А почему вы спрашиваете? — задала она прямой вопрос. Может, он хочет повести ее в ночной клуб? От этой мысли у Фрэн опять разыгралось воображение. Вот она в его объятиях скользит по паркету под музыку Джорджа Бенсона…

— У меня была назначена встреча. — Джордан крепче прижал ее к себе, чтобы взглянуть на часы. — Правда, уже поздно, но кто знает… — Он не закончил. При виде Фрэн, утонувшей в складках его широкого пальто, ее доверчивых, смотрящих на него снизу вверх больших глаз, в которых отражался серебристый блеск луны, из его груди вырвался приглушенный стон. — Ты так прекрасна… — шепнул он и приник к ее полураскрытым губам.

Это была уже не фантазия, а реальность, замечательная, чудесная реальность… Никогда еще никто так не целовал Фрэн, никогда поцелуй не дарил такого наслаждения. Ее руки потянулись вверх — обнять его за шею, — но запутались в складках пальто. Когда Джордан наконец отпустил ее, Фрэн заглянула ему в глаза, тщетно пытаясь понять, что выражает его взгляд.

— Пойдем, мы еще можем успеть, если поторопимся. — Он схватил ее за руку и потащил за собой по узким улочкам, куда-то прочь от набережной, луны, звезд.

Фрэн охватило огромное чувство потери. Едва поспевая за ним, она принужденно засмеялась, прося его идти помедленнее. Он рассмеялся в ответ и замедлил шаги. Фрэн с трудом сдерживала слезы. Когда Джордан целовал ее, она даже не вспомнила о Хелене, но потом, заглянув ему в глаза, словно увидела в них лицо сестры. Это видение отрезвило ее, она почувствовала угрызения совести. Как все это грустно…

— Джордан, куда мы идем? — Впервые она назвала его так. Как странно прозвучало это имя, нечаянно слетевшее с ее губ…

— В картинную галерею. — Он неожиданно повернулся к ней. — Тебе будет интересно. Не возражаешь?

— В такой час? Разве галерея еще открыта?

— Париж никогда не засыпает. — Джордан остановился на углу широкого бульвара, освещенного более ярко, чем узкие улочки, по которым они только что шли. — Фрэн… — в его голосе вдруг послышалась озабоченность. — Ты, наверное, очень устала. Может, лучше отвезти тебя в отель? А в галерею сходим в другой раз.

Фрэн решительно покачала белокурой головой.

— Нет, я хочу увидеть как можно больше! — воскликнула она. По правде говоря, она с ног валилась от усталости, но не хотела, чтобы кончалась эта волшебная ночь. — Почему бы не посмотреть, что из себя представляет французский авангард? — Фрэн улыбнулась.

Джордан сжал ее руку, и они направились через дорогу к галерее под названием «Дельфина».

Высокая застекленная дверь была не заперта. Как только они вошли внутрь, их окутала какая-то особенная благоговейная тишина, сразу отделившая их от бурной ночной жизни Парижа. У Фрэн дух захватило от восторга. Картины, выставленные на обозрение, были великолепны. Она прерывисто вздохнула от удовольствия, жадно разглядывая заблестевшими глазами коллекцию живописи.

— Джордан, посмотри!.. — Она подвела его к акварели, изображавшей запущенный яблоневый сад, на заднем плане которого неясно рисовался загадочный замок. — Какая прелесть! Я почти физически ощущаю свежесть вечернего воздуха, запах влажной земли…

Джордан встал за спиной Фрэн, рассматривая картину поверх ее головы, и нежно взял девушку за руки повыше локтя. Когда он заговорил, Фрэн ощутила на обнаженной шее его теплое дыхание.

— Я был уверен, что тебе понравится именно эта картина. Она похожа на тебя, в ней столько тепла, хрупкости, чувственности. — Он коснулся губами ее уха. Фрэн зажмурилась от удовольствия.

— Джордан! Хоть ты и опоздал на два часа, однако я не сомневалась, что ты придешь! — раздался сзади пронзительный женский голос.

Они обернулись. Джордан отпустил Фрэн и устремился навстречу субтильному созданию в развевающихся алых шелках.

— Стелла, пожалуйста, извини: нас задержали дела. — Он наклонился и расцеловал и обе щеки миниатюрную, радостно возбужденную женщину. При виде Джордана глаза у нее заблестели, но, когда он представил ей свою спутницу, они заметно потускнели.

Фрэн протянула руку и вежливо улыбнулась. Должно быть, эта Стелла — ровесница Хелены, но в отличие от нее она буквально лучится кипучей энергией. Однако кое-что их объединяет, безошибочно определила Фрэн: обе неравнодушны к Джордану Перри.