Опасные леди

– Ха! Не советую, парень, меня запугивать, – негодующе и с вызовом сказала она. – В Англию с вами я не полечу, и если вы думаете…

– А кто говорил о совместном возвращении домой, в нашу милую Англию? Нет, Джессика Лемберт, не думайте, что отделаетесь так легко. Вы узнаете, что с вами будет дальше, но не раньше, чем мы выйдем отсюда. А до тех пор держите ваш хорошенький маленький ротик на замке.

И тут Джесс расхохоталась. Она просто не могла больше сдерживаться.

– Нет, вы действительно сумасшедший, – сквозь приливы смеха с трудом проговорила она, вырвавшись из его рук. А потому я просто вынуждена остаться здесь, – повторила она слова, сказанные ранее.

– Вы, Джессика, – заговорил он твердо и решительно, – вы просто содрогнетесь, когда разберетесь что к чему. Уверяю вас, вы попали в весьма затруднительное положение. Ваша сообщница тоже там намудрила с моим братом, пытаясь провернуть аферу с выдачей вашей, как вы утверждаете, работы за свою, так что и им предстоит прибыть в тот же пункт назначения, и, когда мы встретимся в назначенном месте и разоблачим вас обеих, нам останется только дожидаться прибытия адвокатов.

– Какие еще там пункты, адвокаты и сообщницы! – прохрипела Джесс. – Вы в своем уме? Какая сообщница? Нет у меня никаких сообщниц, я не понимаю, о чем вы говорите!

Он взглянул на нее так, будто она сама нуждалась в неотложной психиатрической помощи.

– Спрашиваете, какая сообщница? Да та сучонка, что угощала моего брата ужином в вашей кенсингтонской квартире и пыталась сбыть ему ту самую работу, что я обнаружил у вас. Кому вы собрались вешать лапшу на уши? – грубо ухмыляясь, продолжал он. – Пока вы тут напускали на меня свои неотразимые чары, он там, в Англии, захватил ее и держит заложницей. Так что на этот раз вы здорово влипли, голубушки!

Вы обе! Мы никому не позволим шантажировать нас.

Джесс охватило какое-то странное оцепенение. Ох, он настоящий сумасшедший, и она действительно может пострадать от его безумия. Шантаж, аферы, заложничество… Неужели он говорит все это об Эбби, ее дорогой сестричке, и это ее держат как заложницу в Англии? О Господи, что там случилось? Есть ли у нее хоть какие-то основания верить ему?

– Я исполню все, что сказал, Джессика, – мрачно проговорил Уильям Уэббер, глядя на нее таким мертвенно ледяным взором, что она поняла: он не шутит.

Но она не пошевельнулась. Тело застыло, будто парализованное. А потом голова потихоньку начала прочищаться, хотя она все еще не понимала его. Единственное, что она четко уяснила: ее сестра в опасности, и весь ужас заключался в том, что это она, Джессика, втравила свою дорогую Эбигейл в эту авантюру, которая, как выясняется, оказалась весьма рискованной.

Наконец она вышла из оцепенения и как автомат двинулась к двери. Надо делать все, как он приказывает, иначе она рискует никогда не увидеть Эбби. Они обе попали в лапы сумасшедших, Уэббера и его братца, кем бы он там ни был. Но почему такие кошмары выпали на долю именно им, ей и Эбби? Что такого они сделали и чем это заслужили?

Она ничего не понимала, но скоро, если она будет поступать, как он велит, все прояснится. Ничего другого не остается, сейчас у нее нет выбора. Они обе в опасности. Обе в руках опасных людей. Братцы Уэбберы! Парочка сумасшедших!

ГЛАВА 10

Счастливая, не чующая под собой ног, Эбби кружилась по кухне особняка «Бруклендз». Такого прекрасного летнего дня она и не припомнит. Солнце мягко сияло сквозь опаловую дымку, источая приятное ласковое тепло. Она распахнула дверь в сад и, зажмурившись, вдыхала дивные ароматы, доносящиеся от розовых кустов и жимолости, еще раз убеждаясь, что запахи лучше воспринимаются с закрытыми глазами. Она решила, что ей очень нравится графство Кент. Это по-настоящему английское место, такой красивый и благодатный край, можно сказать сад Англии. Она надеялась, что после свадьбы они поселятся именно здесь. Необязательно в этом поместье. Хотя Уильям Уэббер может предложить Оливеру какой-нибудь соответствующий положению шофера коттедж. Во всяком случае, Оливер может на это рассчитывать, поскольку босс очень хорошо обращается со своим штатом. И сразу же, как только они сообщат ему о своем союзе, он внимательнее отнесется к проекту Джесс и, возможно, даст ей работу, так что все в их жизни устроится наилучшим образом.

И она непременно научится готовить, это решено. О будущем надо позаботиться заранее. Прежде у нее просто не было причин заниматься кулинарией, но теперь, полюбив самого удивительного человека в мире и собираясь выйти за него замуж, она обязательно должна стать примерной хозяйкой.

Завтрак, вот о чем надо позаботиться в первую очередь. Для начала она посмотрит, в каком виде лучше подать бекон с яйцами, отдельно или сделать яичницу, а потом, возможно, попробует приготовить кеджери[16]. Пошарив по ящикам и полкам буфета, она нашла поваренную книгу и присела за кухонный стол у окна, чтобы полистать ее.

– Ну и как вы тут управляетесь без Мэри?

Эбби удивленно подняла голову и увидела… Как, значит, ее имя? Увидела Мелани, стоящую в дверном проеме, в полном костюме для верховой езды и постукивающую рукояткой хлыста по стройному бедру.

– Без Мэри? – переспросила Эбби.

– Ну да, без Мэри, без экономки, – нервно огрызнулась Мелани, но тотчас взяла себя в руки. – Вы не знакомы с ней? Она великолепна, эта старая карга, но вы, очевидно, наняты временно, . так что, скорее всего, никогда с ней не встретитесь. Где Олли?

Эбби в явном замешательстве воззрилась на гостью. Нанята временно… Она думает, что Эбби наняли на время отсутствия экономки? Но это уж действительно смешно – полагать, что ее наняли кухаркой, именно ее, так и не научившуюся за свою жизнь стряпать.

– Оливера сейчас нет дома.

Эбби намеренно назвала его полным именем, надеясь, что леди, живущая по соседству, перестанет называть его Олли, ей это страшно не нравилось.

– А где он? – спросила девушка, внимательно осматривая кухню, будто Эбби обманывала ее и он прячется где-нибудь в ящике буфета.

Эбби и сама не знала где. Рано утром Оливер поцеловал ее и сказал, что ему нужно отлучиться, а она не спросила куда и надолго ли, потому что все еще не совсем проснулась после их изумительной ночи.

– Его здесь нет, вот и все, что я знаю.

Говоря это, Эбби теребила угол поваренной книги, открытой на странице с рецептом приготовления кеджери, и страшно удивилась, увидев, что эта элегантная девушка вошла в кухню и, заглянув через плечо Эбби в книгу, позволила себе рассмеяться. Смех ее удивительно походил на лошадиное ржание.

– Не советую вам готовить это, вы сразу же потеряете работу. Он не пожелает изменить бекону и яйцам. Пойду посмотрю, может, он где-то здесь.

– Я же сказала, его нет, – стараясь не выказать раздражения, отозвалась Эбби, вставая из-за стола.

Мелани направилась к двери, ведущей в комнаты. Вот уж действительно, нервы у этой леди! Прошла мимо, будто и не слышала слов Эбби.

– Я слышу, слышу, – все же сказала девушка, но весьма высокомерно и, оглянувшись, остановила на Эбби светло-голубые глаза. – Я просто хотела убедиться сама.

– В этом нет решительно никакой необходимости, – твердо произнесла Эбби. Я вас не обманываю.

– А я и не говорю, что вы меня обманываете, – с плохо скрываемым презрением ответила Мелани, сузив красивые глаза. – Но вы здесь человек временный и, видимо, немного нервничаете, так что вполне могли ошибиться.

Эбби усмехнулась. Ей бы не хотелось, чтобы эта женщина принимала ее за прислугу.

– Меня сюда не нанимали на время, легко проговорила она, не желая. Смущать гостью допущенной ошибкой. – Я… я знакомая Оливера и дожидаюсь здесь возвращения мистера Уэббера. Нам надо обсудить с ним некоторые деловые вопросы и…

– Знакомая Олли, вот как? Деловые вопросы, да?

Говоря это, Мелани. направилась к Эбби и, пока шла, осмотрела ее с головы до ног, очевидно, не уверенная в том, что Эбби, одетая в джинсы и одну из рубашек Оливера, заправленную под ремень, может одновременно быть подружкой шофера и обсуждать деловые вопросы с Уильямом Уэббером.

– Какого рода деловые вопросы? спросила она надменно.

Недоверие, прозвучавшее в ее тоне, задело Эбби. Мол, что это еще за дела могут у нее здесь быть? Но она старалась быть выдержанной, ей не хотелось, чтобы дочь друзей Уильяма Уэббера обвинила ее в излишней вспыльчивости, что может плохо отразиться на положении Оливера в доме.

– Да так, кое-что связанное с компьютерным программированием, – ответила она небрежно, будто о компьютерах ей известно все вдоль и поперек.

– Оливер мне этого не говорил, – возразила гостья. – Он сказал, что вы заменяете Мэри на время ее отсутствия.

Эбби моргнула, вихрь мыслей промчался в эту минуту у нее в голове. Значит, это Оливер сказал, что ее временно наняли в штат? Мелани, должно быть, видела ее в окне кухни, когда в прошлый раз проезжала здесь на лошади. Она спросила, а Оливер выдумал это объяснение, чтобы отделаться от нее. Но почему он так поступил? Ах; возможно, он имеет указания от своего босса не обсуждать деловых вопросов с друзьями семейства. Эбби даже пожалела, что не ответила Мелани утвердительно, когда та сказала о временном найме. Ей не хотелось бы причинить Оливеру лишнее беспокойство.

– Ну, я не могу говорить за него, достаточно сказать, что его здесь нет, что я и сделала. – Она кивнула на поваренную книгу и улыбнулась Мелани, полагая, что всегда полезнее иметь друга, нежели врага. – Спасибо за совет насчет бекона и яиц. Возможно, кеджери – это и вправду немного слишком для первой попытки.

Мелани продолжала стоять в двух шагах от Эбби, все еще постукивая рукояткой хлыстика по ноге и глядя на нее с любопытством. Эбби, смущенная тем, что ее так разглядывают, прокашлялась и сказала:

– Если хотите оставить Оливеру записку, я буду рада передать ему. Конечно, вы можете подождать… Покататься, например, на лошади или еще что-нибудь. Он наверняка скоро вернется.

Мелани, казалось, стала более дружественной.

– О'кей, но ждать его я, пожалуй, не стану. Он, вероятно, встретится мне по пути. А если нет, то передайте ему, что я заезжала напомнить о субботней вечеринке, хорошо?

Публика будет самая разношерстная: от проституток до викариев. Я понимаю, это звучит ужасно низменно, но таковы лики благотворительности, и мы все должны сделать над собой определенное усилие… Скажите Олли, чтобы он заехал за мной около девяти. Все как обычно, сначала выпивка в «Парк-Хэлл», а потом – долой с тормозов…

Рот Эбби приоткрылся. Так, значит, Оливер приглашен этой светской девушкой на вечеринку?

– Что вы так на меня смотрите? – сухо спросила Мелани.

Настала очередь Эбби постараться проявить дружественность.

– Э-э… но Оливер не упоминал об… об этой вечеринке и…

Голос ее осекся.

– Полагаю, он и не обязан докладывать вам о своих планах, не правда ли? – жеманно улыбнувшись, спросила Мелани. – Это не имеет к вам абсолютно никакого отношения. – Она – подошла к дверям, ведущим в сад, и, прежде чем переступить порог, обернулась и сказала: – Уверена, что вы передадите ему все, что я просила, и пусть обязательно позвонит мне. Мы обычно катаемся вместе каждый день, когда он дома, ну и потом отдыхаем, конечно. Иначе… – добавила она многозначительно и слащаво, иначе, насколько я знаю Олли, он будет страдать из-за неспособности к завершению.

Эбби неподвижно замерла, видя, как Мелани, даже не оглянувшись, прошла мимо кухонного окна. Ее пронизали скверные вибрации, заставившие сердце гулко заколотиться. Мелани ясно дала понять, что их с Оливером связывают достаточно близкие отношения. Ежедневные поездки, вечеринки, неспособность к завершению… Что еще за неспособность к завершению?

К завершению чего? Впрочем, разве трудно вообразить, что может за этим стоять, уныло размышляла Эбби. Они любовники!

Она опустила взгляд в поваренную книгу, но ни слов, ни букв не различала. Оливер убеждал ее, что Мелани, когда приезжает, имеет дело с грумами, и это оказалось ложью.

Эта мысль довела Эбби до полного отчаяния. Она прикусила губу и выглянула в окно. А день начался так великолепно! И вот Кент уже не казался ей больше садом Англии, как раньше, когда любовь и счастье заставили ее кружиться по кухне.

Чем больше она думала о неприятном визите, тем больше убеждалась, что ее подозрения не совсем беспочвенны. Независимо от того, как надменно, даже пренебрежительно говорила с ней Мелани, ей было отчего огорчаться. Взять хотя бы тот факт, что Оливер сказал о ней как о временно нанятой прислуге. Ведь это ложь. Он просто успокаивал Мелани, чтобы у той не возникло подозрений, будто Эбби что-то значит для него.

Правда, в его пользу могло говорить ТО, что он не хотел раньше времени рекламировать их с Эбби отношения, хотя бы из уважения к своему боссу. Эбби ожидала здесь УУ, их встреча предполагала деловые отношения, сугубо конфиденциальные, так что Оливер просто не мог поступить иначе, он не мог сказать Мелани правду. Но сомнения в ее душе, увы, были посеяны, хотя во многом она не хотела и не могла признаться себе.

Шофер и избалованная дочь состоятельных родителей, – вновь и вновь возвращалась Эбби к этой мысли, и сердце ее так болезненно сжималось, что она даже удивилась, ибо никогда прежде не испытывала от эфемерных, в сущности, чувств, столь сильной физической боли. Леди Чаттерлей и ее любовник… Значит, такое случается не только в литературе, но и в жизни.

Ох, она совершенно выбита из колеи. Оливер казался таким искренним, но на деле выходило иначе. И то сказать, они встретились так внезапно, так все вдруг закружилось… И это, она понимала, не могло не создать трудностей. Уж слишком быстро налетел на них ураган любви. Любовь редко разит людей так стремительно, обычно она подкрадывается исподволь, не спеша, разве нет? Но что теперь скажешь? Эбби полюбила его, само сердце явственно говорило об этом, ибо, если бы это было не так, оно, сердце, не испытывало бы такой ужасной боли, именно физической боли, и сомнения в искренности Оливера не терзали бы ее так сильно.

Она отчаянно пыталась справиться с этой болью. Когда Оливер возвратился, постаралась выглядеть свежей, красивой и счастливой, внимательной и заботливой. Она хотела бы, забыв о визите Мелани, броситься в его объятия и помнить только об их удивительной ночи любви. Но, увы, этого она не смогла.

– Ты бываешь в «Парк-Хэлл»? – с вызовом спросила она, разбивая яйца в чашку. – Я понимаю, мы встретились слишком недавно, и все произошло чересчур быстро, но ты говорил, что хочешь жениться на мне, и я поверила. Однако у меня появились кое-какие сомнения. Я не временно нанятая кухарка, ты зря так ей сказал… И ты не говорил мне ни о какой вечеринке с проститутками и викариями. Хотя я понимаю, конечно, что мы слишком мало знакомы… но мне хотелось бы знать

Она замешкалась, не зная, что дальше делать с яйцами, но все же попыталась договорить:

– Я понимаю, мы зашли слишком далеко, и все случилось слишком быстро. Мы едва знаем друг друга, и это глупо, действительно глупо, но…

Он обнял ее, прежде чем она успела перевести дыхание, и улыбнулся, по-прежнему не принимая ее всерьез. Вдруг перед ней возник букет красных роз на длинных стеблях.

Эбби отстранилась и посмотрела на розы, даже потрогала их рукой, после чего перевела взгляд на Оливера, все еще посмеивавшегося над ней.

– По утрам ты такая забавная, Эбби, все время ворчишь.

– Ничего во мне нет забавного. Просто уже десять и… и что это такое?

– Розы, конечно, чему же еще быть. То, что влюбленные обычно дарят своим возлюбленным, – романтические красные розы.

Ох нет, сейчас Эбби не успокоить даже таким роскошным букетом роз.

– И это то, дорогой мой Оливер, что мужчина, сознающий вину, покупает даме своего сердца, когда его сердце содержит интерес к другой женщине. Розы купить ничего не стоит, и дар этот ни о чем не говорит, – довольно язвительно пробурчала она.

Оливер поначалу казался растерянным, затем начал о чем-то догадываться. Положив розы на стол, он наклонился к ней.

– Мы имели сегодня утром визитера, не так ли?

– Не применяй это королевское мы по отношению ко мне. И вообще, не разговаривай со мной, как с ребенком. Да, тут была визитерша, она искала тебя, и все время только и слышно было: Олли то и Олли это… К тому же ты посмел сказать ей, что меня временно наняли подменить Мэри… У вас ведь с ней связь, нет так ли? Эта связь была раньше и существует теперь. Но позволь мне сказать: ты только игрушка для нее. Такие женщины не выходят замуж за шоферов. Она просто использует тебя. Ее отец и мистер Уэббер наверняка будут просто потрясены, когда узнают, что происходит за их спинами.

Ну вот, все и высказано. Эбби перевела дыхание, отчаянно стараясь успокоиться. Оливер стоял, наблюдая за ней, не говоря ни слова, но теперь по крайней мере перестал смеяться. Ей показалось, что он испытывает даже некоторое облегчение после всего выслушанного, но уверенности в тому нее не было. Кто знает, что он чувствует на самом деле…

– И вот еще что, – вновь заговорила она. Нет, оказывается, сказано далеко не все. – Здесь свой розарий с великолепными красными розами, так почему тебе понадобилось ехать куда-то, чтобы купить их? Если, конечно, ты не собирался заехать в «Парк-Хэлл» повидаться с Мелани и договориться о вечеринке, на которую приглашен. Ох, эта вечеринка… Проститутки и викарии, а потом, как она говорит, с тормозов долой… В целях благотворительности и все такое… Подумать только!

Он скрестил на груди руки и подошел к противоположному краю стола.

– Ах, вот оно как! Теперь я начинаю кое-что понимать. Так ты действительно хочешь услышать мои объяснения или предпочтешь пребывать в неведении?

Эбби выпрямила спину.

– Какое тут может быть неведение? Мелани пришла встретиться с тобой, как она делает это ежедневно по утрам. Вы ездите вместе и кое-что еще, очевидно, тоже делаете вместе. Ты приглашен на субботнюю вечеринку, где сначала, как обычно, будет выпивка в «Парк-Хэлл»… Кстати, хотя прямо она не сказала, что вы с ней спите, какая женщина будет говорить об этом кому попало, – но упомянула некую твою неспособность к завершению, и я не настолько слабоумна, чтобы подумать, будто это относится к твоей невоздержанности в приеме алкоголя.

Последовала долгая пауза, после которой Оливер глухо спросил:

– Ну, кажется, конец истории?

А Эбби уж думала, что он никогда не заговорит, и решила, что он, выслушав ее бурный монолог, теперь выдумывает нечто в свое оправдание. Но он отвернулся от нее, забрал со стола розы, театральным жестом засунул их в помойное ведро, весьма враждебно посмотрел на нее и покинул кухню.

Так вот, выходит, как обернул ось дело! Эбби, ошеломленная и несчастная, осталась в кухне одна, уже начиная ненавидеть себя за то, что тут натворила. По всему видно, он решил пренебречь ее выступлением, впрочем, как и ею самой тоже. С влажными ладонями и разбитым сердцем она вышла из кухни в сад, окунувшись в солнечный свет, и села на грубо сколоченную скамью, бессмысленно уставившись на огородные грядки.

Она сама все разрушила. По-идиотски излила на него всю желчь своей ревности, даже не дав ему возможности объясниться. Впрочем, он и не пытался что-либо объяснить, да и не выглядел человеком, которому нужно оправдываться. И поскольку он ничего не отрицал, значит, все это правда. Они с Мелани любовники. И она страшно глупо поступила, так стремительно влюбившись в него, и так, к несчастью, сильно.

Нет, здесь ей оставаться больше нельзя, это она решила твердо. Она хочет домой, к своей милой Джесс, поплакать у нее на груди и поворчать на сестру за то, что та втравила ее во всю эту нелепую историю. Впрочем, она понимала, что не Джесс всему .виною. Да, кашу заварила сестра, но это еще не значит, что она же несет ответственность за то, что позволила себе Эбигейл. Ах, Эбби, дурочка, это все твоя доверчивость! Кому вообще можно в этом мире доверять? И с какой стати она должна ждать возвращения этого Уильяма Уэббера? Идиотизм какой-то… Оливер одурачил ее, просто поиграл с ней, воспользовавшись случаем, а в жизни его есть кто-то более притягательный. И теперь, когда все кончено, она не станет встречаться с УУ, даже если это надо для Джесс. Она просто не может.

Да, надо убраться отсюда, упаковать вещи и вызвать такси. Поскорее уехать, потому что оставаться здесь невозможно. Подавленная собственным решением, она поплелась наверх упаковываться.

– Итак, наша первая ссора, и ты решила бежать, – сказал Оливер, появившись в дверях спальни.

Эбби, даже не подняв головы от вещей, которые собирала, ответила:

– Но вы и не ожидали, что я останусь, разве не так? Я думала, что между нами произошло нечто особенное, но я ошибалась.

– Между нами произошло нечто особенное, – возразил Оливер. – Ураган это или нет, но между нами произошло нечто, стоящее сражения.

– Вы не станете сражаться слишком долго. Конец истории, вот что вы сказали в ответ на мои упреки. Fin[17].

– Ты была слишком раздражена, – холодно пояснил он. – Слишком уязвлена тем, что наговорила тут Мелани, и что бы я ни стал объяснять в тот момент, все прозвучало бы для твоего слуха недостаточно основательно.

– Да, действительно, я уязвлена, так что не стоит волноваться по поводу объяснений! – отрезала Эбби, укладывая шелковую кофточку в портплед.

– А я и не волнуюсь. Мы и правда полюбили друг друга слишком быстро, но это недостаточно веская причина, чтобы верить худшему обо мне.

Эбби подняла голову, посмотрела на него, и сердце ее защемило. По всему видно, что он не собирается ни оправдываться, ни что-либо отрицать.

– Возможно… Но ведь между вами и Мелани действительно что-то есть.

– Да, но я должен внести небольшую поправку: не есть, а было. Да ведь всего сорок восемь часов назад я сам был другим – свободным, одиноким. И я резвился на тех же полянах, где резвится множество хорошеньких пылких кобылок с горячей кровью.

Эбби уставилась на него, рот ее слегка приоткрылся от удивления. Да, какие уж там оправдания!..

– Ты ожидала услышать нечто иное?

проговорил он, будто читая ее мысли. – Думала, что я буду все отрицать? Приводить массу доводов в свое оправдание, что снимет бремя с меня и доставит удовольствие тебе?

Он медленно подошел, весьма решительное забрал у нее портплед, перевернул его над кроватью, и все ее вещи высыпались оттуда в том порядке, в каком она их укладывала.

После сего действия он нежно, но настойчиво сказал ей:

– Ты не сбежишь отсюда, Эбигейл. Так поступить – значит проявить малодушие. Если ты испытываешь ко мне настоящее чувство, то должна доверять мне. Да, мы с Мелани были близки, но больше этого не существует, потому что теперь у меня есть ты. А если я и выдал тебя за временно нанятую кухарку, то лишь затем, чтобы защитить от лишнего беспокойства. Я не хотел сцен. И поскольку с Мелани у меня теперь не может быть никаких отношений, больше нам не стоит возвращаться к этой теме. А с ней я найду время объясниться и, уверяю тебя, там не будет ни разбитых сердец, ни прочих мелодраматических страстей. Уж это я точно знаю.

– Девушку ее круга эта… эта связь с шофером никуда не могла привести, – грустно проговорила Эбби.

Да, она все еще не могла успокоиться, молясь про себя, чтобы все, что он говорит, оказалось правдой, хотя причин не верить ему у нее абсолютно не было. Она хочет верить ему, но неужели он не видит, что ее сомнения рождены болью? Мелани была так убедительна, что, услышав теперь от самого Оливера подтверждение об их близости, Эбби была уязвлена еще глубже.

Он холодно смотрел на нее.

– Знаешь, я уже обкушался постоянными упоминаниями о том, что я шофер. Это хорошая, честная работа, а в твоих устах звучит так, будто это нижайшая форма существования: обслуга, шоферня…

– О нет! Я не то имела в виду… Ох… Эбби сжала пальцами виски. Опять все пошло вкривь и вкось! – Прости меня, Оливер, я не думала, что ты это так воспримешь. – Она попытал ась улыбнуться, ненавидя себя за неосторожность выражений и думая, как лучше поправить дело. – Я живу совсем другой жизнью, у меня нет и никогда не было ни слуг, ни шоферов. Я хочу сказать, что ты первый из шоферов, с которым я встретил ась, до этого я о них ничего не знала, думала, что они живут где-нибудь рядом с гаражом… С тобой все обстоит иначе, и отношения с боссом у вас совсем не такие, как я представляла. И вдруг я обнаруживаю, что у тебя близкие отношения с богатой светской женщиной. Это смутило меня и… И Мелани… Она говорила ужасные вещи. Мне не нравится все это, и…

– Вот за это я тебя и полюбил. Ты ни на кого не похожа и такая чистая, что рядом с тобой я чувствую себя подчас крысой. иди сюда.

Он обнял ее и нежно погладил по голове.

– Мелани ничто. Забудь ее, Эбигейл.

Она мое прошлое, а ты мое будущее. Я позвоню ей и скажу, чтобы она забыла меня, и она забудет, ибо таков стиль ее жизни. Ты права, я для нее был всего лишь игрушкой.

– Нет, я совсем не понимаю нелепого мира, в котором ты живешь, простонала Эбби.

– Скоро ты поймешь его, дорогая, потому что, когда мы поженимся, тебе придется делить эту жизнь со мной.

Она подняла лицо и заглянула в его голубые глаза.

– Ох, Оливер, так ты не передумал? Ты все еще хочешь на. мне жениться? После всех этих ужасных сцен? Я действительно виновата. Я останусь здесь, дождусь возвращения мистера Уэббера и признаюсь ему, что я не Джессика. Я устала от лжи, она так сильно тянет человека вниз. Больше никогда и никому не позволю втянуть себя ни во что подобное. Как было бы хорошо, если бы мы встретились при других обстоятельствах, потому что тогда все произошло бы совсем иначе, без лжи и лишнего напряжения.

– Ох, дорогая моя, – вздохнул Оливер и крепче прижал ее к себе. – Все и так будет хорошо. Я обещал, что позабочусь о тебе, и я это выполню. – Он перебирал ее волосы, а потом отстранился и заглянул в самую глубину ее глаз. – Но все же, чтобы нам было совсем хорошо, надо освободиться от того, что нас разделяет. Я рад, что ты узнала теперь о Мелани, и хотя легко мог убедить тебя в обратном, но не стал этого делать, не хотел, чтобы между нами оставалась хоть малейшая ложь, у нас не должно быть секретов друг от друга. А то, что происходит сейчас, настораживает и заставляет думать… Послушай, Эбби, – продолжал он, и глаза его вдруг переполнились отчаянием, – я хочу, чтобы ты рассказала мне все, а потом и я кое-что скажу тебе. Скажу нечто очень хорошее и знаю, что ты будешь довольна, но сначала ты должна рассказать мне, как попала в эту ситуацию. Расскажи мне все.

Эбби взглянула на него озадаченно, глаза ее расширились.

– Рассказать все о чем?

– О Джессике Лемберт, конечно. Пока я знаю только, что эта мерзкая интриганка впутала тебя во всю эту мерзость и…

Эбби вырвалась из его объятий. Ее сестра мерзкая интриганка? О чем, ради всего святого, он говорит?

Оливер взял ее за плечи, улыбнулся и мягко сказал:

– Не пугайся, Эбигейл. Просто расскажи мне, как вышло, что она вовлекла тебя в свои делишки, и как уговорила помогать ей. Сердцем я чувствую, что тебе и во сне не приснится совершить бесчестный поступок. А она… Ведь это сущий Свенгэли[18] в юбке, ей ничего не стоило околдовать такую чистую душу, как твоя. Наверное, ты познакомилась с ней в круизе, а может, просто работала у нее и…

На этот раз Эбби отскочила от него на целый ярд. Она пришла в странное замешательство. Неужели она не говорила ему, что Джесс ее сестра? Голова ее закружилась. Она была просто уверена, что он знал об этом, вернее, ей даже в голову не приходило, что он может этого не знать. И почему, ради всего святого, почему он называет Джесс мерзкой интриганкой? Подумать только, Свенгэли в юбке! Говорит о бесчестье так уверенно, будто Джесс причинила ему лично непоправимый вред!..

На минуту Эбби почувствовала себя больной, сознание ее помутилось, она ничего не могла сообразить. Но вдруг все резко прояснилось, вернее, сфокусировалось на одной мысли: он оскорбляет ее сестру, не будучи даже знаком с нею. Волна ненависти захлестнула ее. Да, хорошо, пусть он не знает, что Джесс ее сестра, но разве это его извиняет? И есть ли во всей этой истории хоть что-нибудь, что касалось бы его лично? Какое ему дело до Джессики, которая свое предложение сделала не ему, Оливеру, а Уильяму Уэбберу, и пригласила на ужин не его, а все того же Уильяма Уэббера?.

– Эбби, дорогая, что случилось?

Он снова приблизился к ней, но она отступила и подняла руки, как бы защищаясь от него.

– Не прикасайтесь ко мне, Оливер. Я не знаю, что у вас на уме, но мне кажется, что может случиться нечто неприятное с моей стороны или с вашей. Думаю, вы слишком много на себя берете, и после того, как вы заговорили о каких-то бесчестных делах, в которые якобы кто-то меня вовлек, я за свои слова не отвечаю. Я уже все объяснила вам: это была невольная ложь, вы приняли меня за Джессику, а я вовремя не возразила. Вот и все. Я не вижу причин, по которым можно называть Джессику мерзкой интриганкой, а потому не знаю, чего еще от вас ждать. Вы человек, способный из мухи раздуть слона, а потому с вами и разговаривать опасно. Я объясню все Уильяму Уэбберу, когда он приедет. А вообще это дело его и Джессики, а не наше с вами.

Оливер помрачнел.

– Нет, Эбигейл, это все касается и нас.

Мне бы не хотелось, чтоб ты нажила себе больше неприятностей, чем уже имеешь.

– Единственная моя неприятность, взвилась Эбби, – заключается в том, что я никак не пойму, почему вы так со мной обращаетесь. Вы разговариваете со мной, будто я преступница. И все только из-за невинного обмана, случайно проскользнувшего в сложившихся обстоятельствах. Вырешили, что я Джессика, а я не стала этого отрицать. Вы упорно пытаетесь сделать из мухи слона, а если говорить начистоту, это все вообще вас не касается.

– Ты ошибаешься, Эбби, это все меня касается…

Нет, Оливер, нет! Вы шофер Уильяма Уэббера, не больше и не меньше. Пока он отсутствует, вы тут вообразили себя боссом, но факт заключается в том, что вы не босс. Мне не. нравится все, что вы здесь наговорили. Вы надеетесь на повышение по службе или еще на что? Всеми силами втираетесь в доверие своего босса, желая пробиться повыше?