Должно быть, Роза подумала, что именно Маргарет привела его в такое возбуждение. Молодая служанка была стройной и очень худенькой. У нее было узкое лицо с близко посаженными глазами и тонкими губами. Маргарет была вовсе не похожа на пышущую здоровьем Эллен, за исключением разве что цвета волос. Тибалт протянул руку и прикоснулся к ее длинным волосам. Ее локоны были длиннее и менее густыми, чем у Эллен, но если прищурить глаза, то вполне можно было представить, что перед ним Эллен.

– Выйди и стой у входа в шатер! – хрипло приказал он, и Роза поспешно удалилась.

– О Эллен! – простонал он, обнимая худую служанку.

– М-м-м-м… вообще-то меня зовут Маргарет! – тихо поправила его девушка.

– Заткнись и садись на меня, – приказал Тибалт, впиваясь пальцами в ее ягодицы.

Эллен сосредоточилась на работе и не заметила, что за ней наблюдают. Она старалась не думать о Гийоме, хотя ей это удавалось с трудом. Турнир уже начался, и судя по тому, что Жан рассказывал о Гийоме, тот в числе первых бросался в бой. Когда Анри ле Норруа зашел вечером в кузницу, Эллен испугалась, решив, что он начнет говорить о ее странном поведении при встрече с Гийомом.

– Скажи, у тебя есть ножницы для резки металла? – Анри ухмыльнулся, не поздоровавшись.

Анри привел под руку совершенно беспомощного рыцаря, чья голова застряла в погнутом шлеме. Храбрый воин ничего не видел и двигался на ощупь.

– Когда его начали лупить по шлему, это ему не очень помешало сражаться, но теперь он не может его снять! Да и дышать ему трудно, бедняжке. Будь добра, вытащи его оттуда.

Эллен захихикала. Какие же эти рыцари смешные – сражаются в мирное время.

– Будет довольно неприятно! – предупредила она, доставая щипцы и ножницы для работы по металлу.

– Ничего, ему не впервой. Но ты лучше будь осторожна – это подающий надежду рыцарь, хотя сейчас тебе так, наверное, не кажется. – Анри подмигнул Эллен.

Рыцарь, застрявший в шлеме, что-то буркнул и принялся ругать Анри за такие слова, но разобрать, что именно он говорит, было очень сложно.

По-прежнему хихикая, Эллен покачала головой и принялась снимать с рыцаря шлем. Она дала Анри щипцы и попросила помочь ей, чтобы не повредить голову бедняги.

– Вот только шлемом потом нельзя будет пользоваться, хотя железо можно будет перековать, – сказала она, принимаясь за работу.

Анри ле Норруа не мог достаточно крепко держать щипцы, и они все время соскальзывали.

– Как жаль, что Пьера пет, а то из вас, Анри, помощник никудышный. Ну давайте, держите крепче! – приказала она и, дернув шлем, сняла его с головы рыцаря.

Отложив покореженное железо в сторону, она повернулась к рыцарю.

– Ну, как вы себя чу… – начала она, но когда увидела, чье лицо скрывал шлем, слова застряли у нее в горле.

– Ух, голова болит, – сказал Гийом, не поднимая глаз. Когда он наконец взглянул на нее, у него открылся рот от изумления.

– Ты? – пораженно спросил он.

– Милорд! – Эллен поклонилась, уставившись в пол. Хоть бы он не рассматривал ее лицо!

Гийом помассировал себе виски.

– М-м-м… мне нужно работать, – поспешно сказала Эллен, поворачиваясь к нему спиной.

– Сколько я тебе должен?

– Ничего. Это было совсем не сложно. К тому же вы ведь друг Анри. Если хотите, можете оставить мне шлем. – Эллен продолжала стоять к нему спиной, хотя и понимала, что это невежливо.

– Спасибо тебе. – Гийом положил на стол серебряную монетку, но явно не собирался уходить.

Гийом подал Анри знак, и тот сразу ушел. Эллен попыталась не обращать внимания на присутствие Гийома, но его взгляд обжигал ей плечи, как июльское солнце.

– Вот оно что! Я все понял! – радостно воскликнул он. Эллен вздрогнула, чувствуя, как холодный пот стекает по ее спине.

– А я тут все ломал голову, размышляя, кого ты мне напоминаешь. Внезапно Эллен затошнило. Чтобы Гийом ничего не заметил, она принялась тщательно укладывать монету в кошель на поясе.

– Точно! Я был знаком с твоим братом!

– Моим братом? – Эллен обернулась.

– Да, Элан, молодой кузнец из восточной Англии. Я познакомился с ним в Танкарвилле! Анри сказал, что ты тоже из Англии, как и я.

Эллен не сразу отреагировала на его слова. Она лихорадочно размышляла, что же ей сказать.

– Это же твой брат, правда? – продолжал допытываться Гийом. – Вы похожи, как близнецы. Элан был моим хорошим другом, когда я еще был оруженосцем. Он тебе никогда обо мне не рассказывал? Меня зовут Гийом! – Он с любопытством смотрел на Эллен.

Эллен не смогла бы придумать объяснения получше, и не стала его разубеждать.

– Ах, вот оно что! Так это вы, – пробормотала она, смущенно ему улыбнувшись.

– А у него как дела? Он тоже тут?

– Нет, – ответила Эллен.

Что же ей сказать? Что придумать? А если Гийом что-то заметит?

– Он умер, – сказала она, стараясь казаться печальной. Очевидно, ей это удалось, потому что Гийом посмотрел на нее с изумлением.

– Я этого не знал! Что случилось?

– У него распухло горло, и он задохнулся. Была эпидемия, и этой зимой умерло много людей. – Эллен сама себе поражалась. И как ей только такое пришло на ум?

– Какой ужас! – Гийом огорченно покрутил головой. – А ты тоже кузнец?

– Да, у нас все в семье кузнецы. – Эллен слышала, как дрожит ее голос.

«Он все поймет, и тогда мне конец», – подумала она.

– Элан всегда хотел выковать меч для короля. – В голосе Гийома звучала печаль.

– Я тоже этого хочу! – Эллен заглянула Гийому в глаза. Она почувствовала жар в животе – точно так же, как было в лесу, когда он стоял за ее спиной, показывая, как двигать руками, и она чувствовала его теплое дыхание на своей шее.

– Когда молодой король унаследует трон после смерти отца, я ему о тебе расскажу. Я полагаю, ты справишься не хуже Элана! – Гийом дружелюбно на нее посмотрел.

Опустив голову, Эллен покраснела. Внезапно Гийом побледнел и зашатался.

– Что случилось? – Она испуганно подскочила к нему и взяла его под руку.

– У меня так голова кружится, а череп просто-таки… – Гийом недоговорил.

– Это все от ударов по голове, – сказала Эллен, выводя его из кузницы. – Вам нужно на свежий воздух. Кроме того, вам следует отдохнуть; Если вы подскажете мне дорогу, я отведу вас в ваш шатер.

– Спасибо! – Гийом стал глубоко дышать, не двигаясь с места, – перед глазами у него все кружилось.

Пьер должен был вот-вот вернуться, так что Эллен попросила одного из кузнецов присмотреть за ее и Пьера вещами и ушла с Гийомом.

– Наши шатры стоят довольно далеко отсюда, на той стороне площади, на небольшой поляне, – пояснил Гийом.

Через некоторое время он остановился и предложил Эллен немного посидеть. Она знала, что Пьер рассердится из-за того, что ее так долго нет, но не решилась оставить Гийома одного. Ее так влекло к нему! Ее влюбленность со времен Танкарвилля, казалось, только усилилась. Эллен нравилось держаться за его сильную руку и идти так близко к нему, чувствуя, как от него пахнет кожей – точно так же, как и раньше.

– Хорошо, сейчас присядем, – сказала она, оглядываясь. На опушке недалеко от них лежало упавшее после грозы дерево. – Вон бревно, давайте я помогу вам сесть.

Гийом сел, не отпуская ее руки, так что ей пришлось сесть рядом. Они прошли уже примерно полпути. Отсюда была видна рыночная площадь. С другой ее стороны находилась большая поляна, где стояли шатры рыцарей. Только сейчас Эллен осознала, что они совсем одни. Во рту она ощущала странную сухость. Она провела кончиком языка по губам и сглотнула.

Гийом окинул ее долгим взглядом.

– Никогда еще в жизни не видел таких зеленых глаз, – сказал он, убирая прядь, упавшую ей на лоб. – Я сказал, что вы с Эланом похожи, словно близнецы? Вот глупости! Я бы заметил, если бы у него были такие зеленые глаза, как у тебя.

Эллен улыбнулась. Как же люди слепы… В особенности мужчины.

– Кроме того, у тебя намного больше веснушек! – добавил он.

В этом Гийом был прав. Веснушки появились, когда она забеременела. Эллен вспомнился Тибалт и тот день, когда она чуть не умерла в лесу. У нее резко изменилось выражение лица.

– Ты на меня не сердишься из-за веснушек? – испуганно спросил Гийом.

Эллен покачала головой.

– Нет, это просто плохие воспоминания.

Гийом, наверное, подумал, что ей вспомнилась смерть брата, и нежно погладил ее по голове.

– Ничего, все будет хорошо!

Эллен вскочила на ноги и уже хотела сказать ему правду, но не успела даже начать, так как он встал, притянул ее к себе и поцеловал.

Его поцелуй был совсем не похож на нежный поцелуй Джоселина. Поцелуй Гийома напоминал его самого – он был требовательным, решительным и опасным. Передним невозможно было устоять. Эллен едва могла дышать. Кровь шумела у нее в голове, и она уже ничего не понимала. Гийом так крепко сжал ее в объятиях, словно вообще не хотел отпускать. Его пальцы впились в ее спину. «Я должна его остановить и уйти, пока не поздно! Он норманнский рыцарь, и я ему не пара», – пронеслось у нее в голове. Она целовала Гийома со всей страстью, которая накопилась в ней за эти годы. Через одежду она чувствовала жар его тела и его возбуждение. Он притянул Эллен к себе и начал ее ласкать – не так нежно, как ласкают поклонники, а требовательно, словно любовник. Она должна была его оттолкнуть. Еще можно было остановиться, но она промедлила, у нее подкосились колени, и она полностью оказалась во власти Гийома, который вполне отдавал себе отчет в том, что происходит. Его руки скользнули по ее плечам к груди и принялись ласкать ее соски. Эллен застонала от страсти, а Гийом потянул ее в лес. Он прижал ее к толстому стволу дерева, задрал ей юбку и принялся ласкать внутреннюю сторону ее бедер, поднимаясь все выше и выше.

– Ты так прекрасна! – хрипло сказал он, целуя ее в шею, выцеловывая дорожку до ее груди.

Эллен стонала от наслаждения. Гийом непрерывно ласкал ее клитор рукой, пока ей не показалось, что она вот-вот потеряет сознание. Он поспешно расстегнул штаны и вытащил свой член, но Эллен на него не взглянула и к нему не прикоснулась. Она закрыла глаза, позволяя ему делать все, что он хочет. Ее раздирали противоречивые чувства – она ощущала страсть и страх, она извивалась от его прикосновений, позволив ему ввести в нее свой член. О Тибалте в этот момент она забыла. Ее тело сотрясала дрожь наслаждения, а в животе разливалось приятное тепло. Гийом ритмично двигался в ней, и Эллен, словно со стороны, услышала свой стон. Она прижималась к нему, двигаясь с ним в такт, и все ее тело, казалось, кричало о том, чтобы этот момент никогда не заканчивался. Внезапно Гийом тоже застонал, изогнулся и кончил в нее. По ее телу прошла теплая волна. Бешено стучало сердце. Когда все закончилось, Эллен чувствовала себя более уставшей, чем в конце рабочего дня. Гийом нежно погладил ее по щеке и улыбнулся. У Эллен перехватило горло. Внезапно она расплакалась. Гийом взял ее за подбородок и отер ей слезы.

– Я не знаю, почему… – запнулась она.

– Ш-ш-ш! – Гийом приложил указательный палец к ее губам, а затем снова ее поцеловал.

После того как она поправила одежду, они вышли из леса. Эллен чувствовала себя, словно ребенок, который сделал что-то недозволенное, в то время как Гийом, казалось, держался уверенно. Она виновато опустила голову, стараясь на него не смотреть.

– Вы сможете сами дойти до своей палатки? – спросила она его, опустив взгляд.

– Да, конечно! – Гийом остановился и притянул ее к себе. – Завтра воскресенье, так что ты не работаешь. Давай встретимся здесь в полдень, хорошо?

Эллен кивнула.

– Ты такая красивая! – Он соблазнительно улыбнулся. Эллен не знала, что обо всем этом думать. Джоселин говорил о любви. Джоселин… теперь остались только бледные воспоминания о нем – Гийом вычеркнул его из ее сердца.

По пути в кузницу Эллен чувствовала себя уже сильной и уверенной. Она знала, что должна начать работу над мечом, который уже несколько месяцев не выходил у нее из головы. Она точно знала, какая у него будет рукоять, какой он будет длины и ширины, знала, как будет делать клинок, гарду и ножны. У меча даже уже было имя! Меч просто возник в ее голове и все настойчивее требовал: выкуй меня!

– Атанор, – прошептала Эллен.

На следующий день в полдень Эллен пошла в лес. Чувствуя, как бьется сердце, она шла по тропинке через лес, наслаждаясь весенним днем. Солнце сияло на голубом небе, казавшемся морем васильков. Зима окончательно отступила. На Пасху было тепло, но затем снова похолодало, а теперь началась настоящая весна. Повсюду цвела пастушья сумка, одуванчики и маки. На поляне появились первые цветы черники, а у обочины дороги росло огромное количество маргариток, любимых цветов Эллен. В народе говорили, что некоторые женщины используют маргаритки, чтобы избавляться от нежеланного ребенка, но об этом Эллен предпочитала не думать. Она отгоняла от себя воспоминания о Тибалте. «Это прошлое, – решила она, – это все было давно. Я должна об этом забыть». Вдалеке на холме светились белым яблони в цвету. Через несколько месяцев на них появятся вкуснейшие плоды, но Эллен здесь уже не будет.

Она дошла до оговоренного места раньше, чем рассчитывала, и, присев на бревно, стала ждать. У ее ног желтели одуванчики. Эллен вспомнила Клэр и вино из одуванчиков, которое та готовила. Вино имело специфический аромат, и Эллен отчетливо вспомнила вкус этого напитка, нюхая цветы.

Внезапно перед ней появился Гийом.

– Да ты улыбаешься! – обрадованно сказал он.

Эллен не слышала, как он подошел, и вздрогнула от неожиданности, прищурившись, чтобы солнце не било ей в глаза.

– Ты сегодня еще красивее, чем вчера, – сказал он, сев рядом с ней, и протянул ей букет белых цветов.

– Ландыши! – Эллен была тронута.

Они немного помолчали. Гийом с любопытством смотрел на нее, и Эллен забеспокоилась.

– А я вот меч собираюсь ковать, – сказала она, смущенно глядя в сторону.

Гийом не стал вникать в подробности. Взяв ее за подбородок, он повернул ее голову к себе и принялся страстно целовать. Эллен забыла о кузнице, мече, о своем прошлом, наслаждаясь его поцелуями и ласками. Встав, Гийом потянул ее за собой.

Только сейчас Эллен заметила покрывало, которое он принес с собой. «Ты посмотри, подготовился, знает, чего хочет, и не только в этом, – пронеслось у нее в голове. – Он опытный мужчина, так что не думай, что у него к тебе какие-то особые чувства». Дальше Эллен в своих мыслях заходить не стала.

Гийом привел ее на лужайку. Трава тут еще не выросла, и Эллен покачала головой.

– Не тут, нас могут увидеть! – Она покраснела. Гийом не стал принимать во внимание ее возражения и просто расстелил покрывало и притянул Эллен к себе.

Как только его губы коснулись ее губ, она забыла о всяком сопротивлении. Она отдавалась ему, забывая о времени и пространстве. Наконец она, смущаясь, поправила платье, в то время как Гийом совершенно спокойно оделся. Эллен стала лихорадочно вспоминать, о чем они говорили, когда дружили в Танкарвилле. Но она так ничего и не вспомнила, не смогла сказать ни слова. Элан действительно умер. Гийом лег на спину и засмотрелся на небо.

– Расскажи мне о твоем мече, – сказал он, переворачиваясь на живот и подпирая голову руками.

Она утонула во взгляде его карих глаз.

– Так вы…

– Ты! – перебил он ее.

– Я?

– Ты должна говорить мне «ты».

– Хорошо. – Ей было несложно обращаться к нему на «ты», ведь Элан так и поступал. – Ты слышал, о чем я говорила! – возмутилась она.

– Конечно, я это слышал. Но так как ты – сестра Элана, я боялся, что мы проведем весь вечер в разговорах о твоем мече, если я тебя сразу об этом спрошу. Должен признаться, аппетит, который ты у меня вызываешь, был неодолим. – Он пощекотал ее одуванчиком и поцеловал.

Эллен нахмурилась.

– Аппетит? Звучит как-то…

– Это звучит так, словно я говорю о медовом прянике или сладких фруктах. – Он ухмыльнулся и поцеловал через платье ее сосок.

– Какой же ты невыносимый! – нежно сказала она.

– Да, я знаю. – Гийом улыбнулся. – Ну, рассказывай о своем мече.

У Эллен не хватило сил сердиться на него.

– Ну хорошо, – сказала она. – Когда меч будет готов, я тебе его покажу. Это будет особенный меч, потому что я его сделаю без помощи других ремесленников. Я сделаю не только лезвие, но весь меч целиком.

Гийом удивленно взглянул на нее.

– И как ты хочешь это сделать?

– Я умею не только ковать, – с вызовом заявила Эллен.

– Ну да, я заметил. – Он снова принялся страстно ее целовать, опрокинув на траву.

Его руки заскользили по ее телу, и они во второй раз отдались во власть любовной игры. Когда все закончилось, Эллен вздохнула и перевернулась на бок.

– По-моему, единственный меч, который тебя интересует, находится здесь, – сказала она насмешливо, указывая на его член.

– Хм-м… Возможно, ты и права, но это происходит только тогда, когда ты рядом. Так что никогда не появляйся во время турнирного боя неподалеку от меня, иначе я проиграю последнюю рубашку. – Рассмеявшись, он чмокнул ее в кончик носа.

Они расстались лишь на закате солнца.

– Мне завтра рано вставать, так что я уже, наверное, пойду. – Эллен провела пальцами по волосам и принялась заплетать косу.

– Завтра у меня не будет времени, а через два дня мы уезжаем, так что у нас остается только послезавтра, – сказал Гийом, как будто это было само собой разумеющимся, и притянул ее к себе. – Буду с нетерпением ждать нашей встречи. Ты ведь сохранишь мне верность до послезавтра?

Пораженная, Эллен взглянула на него.

– Ты что, думаешь, я с любым встречным-поперечным на полянки хожу? – обиженно спросила она, вырываясь из его объятий. Вместо ответа он снова ее схватил и принялся целовать.

Тибалт следил за Гийомом. Судя по тому, что ле Марешаль нес с собой покрывало, он собирался на свидание с девушкой, а это интересовало Тибалта в первую очередь. Больше всего его бесило то, что ле Марешаль выглядел влюбленным. Он шел, размахивая покрывалом, и собирал на обочине ландыши. «Он либо умелый искуситель, либо влюбился по уши», – с горечью подумал Тибалт. Хотя в глубине души он догадывался, с кем собирался встретиться Гийом, он все же надеялся, что это будет другая девушка. А может быть, она не придет? Тибалт постарался незаметно проследовать за Гийомом, и вдруг увидел ее, сидящую на бревне. Ее волосы отсвечивали на солнце красным, словно на голове у нее бушевал пожар. Когда Эллен поцеловала Гийома, Тибалту показалось, что в него всадили нож. Это было еще хуже, чем тогда в Бове, – с одной стороны, он ненавидел Гийома, а с другой стороны, было очевидно, что Эллен влюблена.

Увидев, как они занимались любовью на траве, Тибалт опустился на колени и заплакал от отчаяния. Видеть Эллен в объятиях Гийома… Для него это было кошмаром! Тибалт стал колотить кулаками по земле, а затем закрыл лицо руками. Убрать со своего пути Джоселина было не сложно. С Гийомом этот номер не пройдет.

Другого выхода у него не было. Ему нужно было завоевать Эллен – во что бы то ни стало! А если она не захочет спать с ним по собственному желанию, то он найдет весомую причину, которая заставит ее передумать. Когда-нибудь Эллен будет принадлежать ему одному!

Авгуcm 1172 года

– Я не смогу принимать участия в следующих двух-трех турнирах из-за планов молодого Генриха, – сообщил Гийом, взяв в руки травинку и проводя ею по шее Эллен. Они встречались уже три месяца и занимались любовью. – Я думаю, что мы с тобой встретимся только в начале октября, а до того момента я буду приходить к тебе в снах. Смотри, не забывай меня, – строго сказал он.

– А кого же будешь видеть во снах ты? – игриво спросила Эллен.

– А ты как думаешь? – с упреком произнес он.

– Я думаю, что мне пора идти, иначе Пьер мне голову оторвет. – Эллен встала.

Она не хотела при нем расплакаться, поэтому просто поцеловала его в лоб, поправила платье и волосы и поспешно убежала. Она обернулась, чтобы помахать ему рукой, но Гийом надевал свои башмаки и ее не увидел.

К ее удивлению, Пьер совершенно не сердился из-за ее опоздания. Наоборот, когда она зашла в кузницу, он широко улыбнулся.

– Так-так, значит, это правда, что у тебя роман с учителем фехтования молодого короля, – сказал он, кивая. – Все об этом уже давно судачат. Я от тебя такого не ожидал. Однако кто знает, возможно, из-за этого мы когда-нибудь сможем получить заказ от самого короля!

Эллен почувствовала, что краснеет, и не решилась посмотреть Пьеру в глаза. Она уже собралась сказать, что у молодого короля нет денег, но передумала, решив не упускать подвернувшийся ей шанс.

– Я должна выковать меч, так как сэр Гийом хочет посмотреть, что я умею. Ты разрешишь мне работать в твоей кузнице по вечерам, когда мой рабочий день уже закончится?

Пьер взглянул на нее с удивлением и задумчиво почесал подбородок.

– Как хочешь, – буркнул он наконец.

Очевидно, его расстроило то, что Гийом заинтересовался ее оружием, а не теми мечами, которые выковал он.

Эллен ликовала в душе, стараясь не показывать этого.

– А я могу купить у тебя железа? Естественно, я заплачу, сколько нужно, – сказала она вечером после работы.

Вместо ответа Пьер буркнул что-то неразборчивое. Эллен расценила это как согласие, и стала разбирать железные заготовки. Из дальнего угла она вытащила массивную тяжелую заготовку из очень твердого железа.

– И что ты собираешься с этим делать? – Пьер рассмеялся.

– Да уж не пряники печь, – заявила Эллен, продолжая выбирать материал.

– Эта заготовка развалится, если ты попытаешься ее обработать. Ты что, правда собираешься сделать из нее меч? – Пьер изумленно покачал головой и поцокал языком.

– Если это действительно такой плохой материал, как ты говоришь, ты мог бы уступить мне в цене.

– Я же не сказал, что он плохой, – поспешно пошел на попятный Пьер. – Просто он потребует очень много труда.

– Так я об этом и говорю. Такой материал стоит дешевле.

Пьер засопел, но Эллен не дала ему сбить себя с толку. Несомненно, кузнец был прав. Железо, которое она выбрала, было необычайно крепким, но именно поэтому оно ей и приглянулось. Эллен знала, что для первоклассного оружия подходит только хорошо очищенный металл, без примесей и шлаков. Чтобы добиться такой чистоты железа, его нужно было много раз подвергать очистке. Поскольку при каждой закалке железо становилось менее крепким, оно должно было обладать особой прочностью с самого начала. Большинство кузнецов не хотели обрабатывать настолько крепкое железо, ведь делать это было достаточно сложно. Как правило, достаточно было три-четыре раза очистить железо, чтобы сделать из него вполне приличный меч, но Эллен хотела создать выдающийся меч и провести процесс очистки семь раз, чтобы оружие получилось гибким и острым. Она знала, что Гийом сумеет оценить ее работу, а она не сомневалась, что Атанор станет необыкновенным мечом. После этого она выбрала еще одну небольшую заготовку, из которой собиралась сделать стержень меча, и немного уже очищенного железа, из которого она собиралась сделать гарду и рукоять. Пьер наблюдал за тем, как она выбирает материал, и когда Эллен подошла к нему осведомиться насчет цены, он начал ее высмеивать.

– Ах, эти женщины! Умереть можно со смеху, глядя, как ты выбираешь железо! Как Армелия, которая пришла на рынок, чтобы купить себе ткань на новое платье. – Он прошелся по кузнице, делая вид, что держит корзину для покупок в руке, изображая свою жену.

– Смейся-смейся. Не забудь только сделать скидку на железо, – самоуверенно сказала Эллен.

– С этой заготовкой намучаешься. Не могла себе выбрать железо получше для лезвия. А остальное железо тебе зачем? Не понимаю… – Пьер покачал головой.

Почесав затылок, кузнец взвесил заготовки в руках и немного подумал. Затем он назвал цену, которая была вполне справедливой.

Эллен решила заплатить ему сразу же. Пьер предложил ей вычитать сумму частями из ее заработка, но она отказалась – мастер мог легко привыкнуть платить ей меньше, так что лучше было не подталкивать его к этому. Вытащив кошелек, Эллен отдала кузнецу деньги.

– Я готова заплатить за каждый вечер, когда я буду пользоваться твоей наковальней и инструментами. Естественно, я буду работать только тогда, когда тебе самому кузница будет не нужна. Сколько ты хочешь?

Пьер ответил не задумываясь. Это была половина ее заработка, и за эти деньги она могла также брать уголь. Эллен не стала долго раздумывать, ведь выбора у нее не было, и пожала его протянутую руку.

– Ты будешь платить мне, как всегда, а я буду выплачивать тебе за пользование кузницей в конце каждой недели.

Эллен понимала, что теперь она будет зависеть от Пьера и от заработка почти не будет оставаться денег на проживание, но другого варианта у нее не было. Так как она купила все материалы, необходимые для изготовления меча, от ее сбережений мало что осталось. Но она об этом не жалела. Она хотела показать Гийому свое умение. Он сразу же поймет, что это хороший меч, и тогда будет относиться к ней не просто как к девушке, которая позволила себя соблазнить в первый же день знакомства. Гийом никогда не говорил ей о любви, лишь о своей страсти. По пути в кузницу после свиданий с ним Эллен всегда думала об этом. Что она чувствовала? Любила ли она Гийома? Или она испытывала к нему исключительно физическое влечение? В случае с Джоселином она была уверена в том, что любит. Она была бы счастлива прожить с ним каждый день жизни, ей хотелось работать и стареть вместе с ним. А вот Гийом… он вызывал в ней совсем другие чувства. Он был соблазнительным и опасным, как море, такое освежающее и восхитительное, пока его течения не унесли ее в темные глубины, чтобы никогда не выпустить из своих холодных объятий. И все же ей не хватало Гийома. Она мечтала о его поцелуях и ласках, просыпаясь среди ночи от возбуждения. Она не знала, что хуже: страх никогда его больше не увидеть или ужас оттого, что она может влюбиться в него еще сильнее.

По окончании турнира все ремесленники, торговцы и скоморохи разъехались. Через восемь-девять дней они собирались отправиться на место очередного турнира, и у них оставалась еще неделя до его начала, так что было время привести в порядок инструменты, телеги, шатры и всяческую домашнюю утварь.

Хотя у Эллен было много работы в кузнице и она вечером едва могла двигаться, она решила на следующий день начать ковать свой меч. В прошлом месяце она проводила каждое свободное мгновение в объятиях Гийома, но теперь, когда его не было, у нее появилось время для Атанора. В воскресенье она разожгла горн и выковала стержень для меча. Она с удовольствием рассматривала дело своих рук, думая о том, что для дальнейшей работы ей потребуется помощник. И в этот момент в кузницу вбежал красный от ярости Пьер.

– Ты что, с ума сошла?! – заорал он.

Эллен взглянула на него с удивлением, не понимая, почему он так сердится.

– Ну что ты на меня смотришь, как баран на новые ворота?! В Святое Воскресенье работать нельзя! Ты что, думаешь, мне нужны неприятности?! – Он просто кипел от злости. – То, что ты куешь в воскресенье, хорошо слышно всем.

Эллен не была согласна с Пьером, но она решила промолчать.

– Если ты хочешь в воскресенье вязать или подметать, или делать еще что-нибудь, от чего нет шума, то занимайся этим на здоровье, мне наплевать. Но в кузницу в воскресенье и носа не кажи, ясно?

Эллен энергично закивала.

– Да, мастер Пьер, простите меня, – огорченно сказала она. Пьеру нравилось, когда его называли мастером, поэтому он немного смягчился.

– Вытащи из горна угли, которые еще не прогорели, а затем убирайся вон отсюда, – приказал он, постепенно успокаиваясь.

– Так что, я теперь буду работать только по вечерам, да и то недолго, да?

– Хорошо бы так, – буркнул кузнец, выходя из мастерской. Вскоре Эллен вернулась в свою палатку. Внезапно ей в голову пришла идея, кого можно попросить о помощи.

За ужином она решила поговорить с Жаном. Парнишка как раз запихнул себе в рот большой кусок хлеба и после ее слов тут же им поперхнулся. Он закашлялся так, что у него покраснело лицо, а на глазах выступили слезы.

Эллен похлопала его по спине.

– Я… – Жан не переставал кашлять. – Я по… – Лицо Жана стало лиловым. Он так и захлебывался кашлем.

– Поперхнулся. Я знаю. Лучше помолчи, пока не пройдет, – закончила за него фразу Эллен, закатывая глаза.

Ну почему человек, который поперхнулся, не находит ничего лучшего, кроме как приниматься объяснять, что он поперхнулся, рискуя при этом задохнуться? Эллен снова постучала Жана по спине.

– Подними руки, и тебе сразу же станет легче.

Когда Жан откашлялся, она повторила свой вопрос.

– А их ты видела? Они же тонкие, как щепки. – Жан показал ей свои руки.

– Скажи мне, не ошибаюсь ли я. Ты же присутствовал, когда я соревновалась с силачом, правда? Я тебе уже сто раз объясняла: в кузнечном деле все зависит не от этого, – Эллен указала на свою чрезмерно мускулистую, как для женщины, руку, – а от этого, – она постучала себя по лбу. – Естественно, ты не можешь обращаться с молотом, ведь у тебя нет ни силы, ни надлежащих умений. Но ты можешь подержать для меня железо. Я делала это, когда была совсем маленькой девочкой, так что ты тоже справишься.

– Ну что ж, если так, то я согласен. – Жан просиял.

– Вот и хорошо! Тогда встретимся завтра после работы, ладно? Я обещаю, что мы не будем работать слишком долго, потому что тебе рано вставать.

– Насчет этого можешь не волноваться. Я на пекаря больше не работаю. Он меня сегодня сильно избил, так что я и пальцем не пошевелю ради него.

– Но Жанно! Почему же ты мне ничего не сказал? – разочарованно спросила Эллен.