Естественно, здравствуй!
      Все-таки давай-ка разберемся, кто твой, как его там, по национальности. Сегодня ровно в пять утра проснулся и не мог ни вспомнить, ни решить. Ты его кормишь моими салатами, поишь нашей водкой, гладишь своими, но когда-то российскими и, не без лишней скромности, моими любимыми ладонями, а я до сих пор не знаю, кто он, из какой, наконец, семьи, сколько лет, По какому праву и т.д.
      Нет, твою тягу к импорту я помню. Что только ты в них находила, чего тебе у нас недоставало. Еще во времена холодного занавеса, железной войны старалась ты оказаться поближе к иностранным буквам, притронуться норовила к импортной упаковке. А тот американец! Чем он взял тебя, какими способами привлек внимание – ты ведь не знаешь английского? Сегодня, когда проснулся, как озарило: ты тогда не на Грузинский фестиваль ездила, не за бардовскими песнопениями в глушь волжских лесов: тайно, никому не сказав, не попросив прощения у Родины, вылетела по частному приглашению в Америку к американцу. Именно поэтому, когда я мечтал, когда рассыпал перед тобой Канары, Барселоны, Бангладеши и Пицунду, ты, на все согласная, говорила: не хочу в Америку, чего там хорошего. Ты уже была там и все видела – и бигмака, и чикена, и двухэтажные бараки, и европейскую эмиграцию! А если бы он оказался шпионом? Я его видел – с такими данными только в шпионы. Или он тебя завербовал? Американцы коварны и бесчеловечны, на их совести не только фастфуд и Майкл Джексон, они отобрали Аляску, Сикорского, если бы Калашников был таким же, как ты, легкомысленным мужчиной, вмиг бы оказался в Пентагоне.
 
 
       Рис. 24
       Перед тем как сесть за стол, врачи рекомендуют принять контрастный душ.
      А может быть, твой – грек? Ну, родная, поздравляю, такого даже я от тебя не ожидал. Что может твой грек, эллин твой наших дней? Прыгать со скалы за жемчугом, «поливать» турок и выжимать сок из целого, наивного апельсина? Видел я этих греков: это они отравили команду ЦСКА по баскетболу, они ударили по правой ноге Блохина, чтобы вывести из строя, а потом взять тренером в «Олимпиакос». Их ухищрения не знают границ, они изворотливы и жестоки, чернявы и кучерявы, бессмысленны, как смоковницы. Как ты могла за грека!.. Или это еврей? Но зачем переться за сомнительным евреем в тьму-таракань, когда совершенно определенные, испытанные евреи имеются на Родине. Захотелось в результате на землю обетованную попасть. Что там, кроме влажности? Арабы? Может, он ко всему прочему еще и араб? Ты всегда мыслила штампами, всегда думала, что арабы – хорошие любовники, а евреи – умные хорошие любовники. Ты мне сама это неоднократно говорила, будто в упрек. Еще у тебя хорваты хорошие любовники, венгры, поляки, ирландцы, шотландцы, наркоманы датчане, голландцы, иранцы, таджики хорошие любовники, аргентинцы, австралийцы тоже. Откуда знала ты? «Читала» – все, что я слышал в ответ. А я, между прочим, тоже читал эти книжки, но про таджиков там слова нет, про иранцев нет (про американцев вообще молчу). Что мне остается думать, ты отбираешь мою последнюю надежду на светлое прошлое.
      Не знаю, как сама, а у нас в стране девушки потихоньку начинают разбираться что к чему. На лиц иностранной национальности смотрят исключительно делово, конкретно, с прикладной точки зрения. Рейтинг отечественного производителя растет без протекционизма, без снижения налоговых ставок и ограничения импорта. И за собой начинаю замечать подъем, население не ропщет, а жмется ближе, проникается патриотизмом – настоящим, не заказным, выстраданным.
      Мне жаль тебя: лежишь там со своим еврейским греком и локти кусаешь. Потому что хочется тебе на родной бережок, на милый лужок, а нельзя, гордость не пускает. Потом, я думаю, ты к нему привязалась, чего у тебя всегда было не отнять. Тебе жаль его бросить на растерзание местным женщинам – про них нам тоже многое известно, тоже книжки почитываем. Понимаю, как тебе плохо и скучно в твоем потерянном рае, с твоим космополитичным Адамом. Ни родить, ни яблока съесть, ни в рай пролезть, не говоря уже о черном хлебе с селедкой, знаменитой русской зиме и известных на всю мировую округу дорогах и пианистах.
      Я над тобой сжалился, высылаю «особый рецепт», сама поешь, можешь и ему пару кусочков дать...
      Возьми 4 тушки не пряной, маринованной или посоленной сельди (про исландцев ты, кстати, ничего не говорила!), яблоко, заставь грека выжать в стаканчик лимон, прибавь пол-огурца, луковицу, достань пахты (граммов 200) или кефира, соль, душистого перца крупного помола, две столовые ложки винного уксуса, мелконарезанный маринованный огурец, щепотку соли, пучок укропа. Сначала немного вымочи сельдь, если солоновата, тонко порежь ломтиками яблоко, спрысни лимонным соком, порежь огурец, для заправки смешай пахту с уксусом, добавь нарезанный огурец, посоли, поперчи, добавь сахара. Селедку нарежь кусочками по 2 см, раздели между четырьмя порциями, помой укроп, красиво разложи по тарелке, залей заправкой и поставь на полчаса в холодильник. Есть – с картошкой «в мундире», как Штирлиц.

      Тебе адреналин не нужен? Могу отлить.
      Такое, знаешь, количество гормона страха в организме накопилось, что необходимо поделиться. Что говоришь? Лучше бы других гормонов подсобрал? Грубо, несправедливо. Другие гормоны тоже имеются и по первой тревоге готовы вылететь на место и произвести необходимую зачистку, с применением артиллерии ближнего боя, газа «черемуха» и саперных лопаток. Поняла? Привет, салют. Догадалась, что речь о спорте веду? А то откуда же адреналин – только из состязаний, из боления за красавцев, за гладиаторов наших дней.
      Ты ведь не запамятовала исторического момента, когда сборная СССР по футболу просрала голландцам чемпионат Европы? Ты спряталась в туалете, включила душ и часто-часто сливала воду в унитазе, чтобы не слышать моих слов и восклицаний. Да, мы остались без стульев, да, расфигачена была статуэтка «Кузнец» голландской работы начала века, которую потом твой приятель из художественного фонда посмертно оценил в пятьсот долларов. Я признаю, я констатирую. Но то, что ты звонила потом нашему общему другу, психиатру Ивану, и стучала на меня после каждой последующей календарной встречи по хоккею, футболу, после лыжной гонки на 30 км у женщин, не говоря уже о тяжелых периодах чемпионатов мира и Европы, и Олимпийских игр, это подло, подло и неразумно.
      А что ты хотела: чтобы я смирился с ситуацией, чтобы без слез и содрогания, без конвульсий наблюдал деградацию спортивной жизни в стране?
      Спорт, я тебе признаюсь, он мир – о! После опасного ушиба мениска, после непрерывного страха за растяжение ахиллесова сухожилия, после первой свадьбы я так и не смог ворваться в элиту мирового спорта. Высокие достижения остались в мальчишеских мечтах, но тяга, но воля к победе живы. Их, как говорится, не пропьешь, не продашь, не спрячешь. Поэтому обосновалась в душе постоянная тревога: как там, на арене, на площадке, в секторе без меня? Кроме бейсбола, все виды спортивной жизнедеятельности вызывают интерес. Нередко, и никогда не скрывал этого, подставлял себя на место ходока на сорок километров, примеривал прищепку для носа в фигурном плавании, делал (пока тебя не было дома) двойные тулупы, сальхофы на нашем ненатертом паркете из фальшивого дуба. А уж сколько раз поднимался на пьедестал почета с лучниками и метателями молота, и не сосчитать! Честно скажу, эйфория прошла, когда стал мудрым к тому времени глазом подмечать за соотечественниками слабину, дегенеративную улыбочку, подлинный непрофессионализм.
 
 
       Рис. 25
       В случае отравления рыбным салатом или салатом из незрелых овощей, пострадавшего следует раздеть и сделать ему искусственное дыхание. Спасателю рекомендуется в этот момент тоже раздеться и надеть на голову специальную спасательную шапочку.
      Все спрашиваю себя: почему наши проигрывают там, где другие выигрывают? Отвечаю: нашим выигрывать не надо, у наших – собственная гордость, другие цели.
      Наши собираются в спорт, как комсомольцы в свое бюро, как партийцы в оргкомитет, как говнюки в правительство. То есть предмет не интересует, важно, что место прибыльное, кроссовки выдадут, витаминный укол в жопу пропишут. Я тут слушал одного чемпиона. Он говорит, мне надо, моя самая заветная спортивная мечта, чтобы отдыхать всю жизнь и чтобы денег на это хватило, а также желательно ни хера не думать ни о чем. И лыбится, сука, в камеру.
      И этим людям я верил, я им доверял самые сокровенные крики души, я выбирал их, а не сауну в Лужниках с проплаченными девками: торопился к телеэкрану, как последний засранец, покупал билет на стадион. И только в конце середины жизни узнал, что все эти люди просто хотят отдыхать. Они просто комсомольцы, инструкторы в деревенском клубе. Ты подойди к спортсмену высоких достижений и, не дай Бог, спроси: за какую команду болеешь? Девяносто процентов ответ: а я ни за кого, братан, не болею, я в спорте не разбираюсь, прости. Блин, а чего тогда с них требовать, если они в спорте не разбираются, если у них у самих адреналин не выделяется, а только желудочный сок? Поэтому, если ты еще следишь за своим любимым пинг-понгом, брось это занятие, побереги силы и здоровье.
      Кстати, о здоровье. Мне не нравится твой последний почерк. Дрожь видна, неуверенность в избранной витаминной схеме. Создается впечатление, что по ночам ты кашляешь, что у тебя проблемы с пищеварением – или это чисто женское? В любом случае высылаю рецепт полезного для здоровья салата из так называемых злаков, а проще говоря, из проращенных семечек.
      Для начала вспомни природоведение. В четвертом, кажется, проращивали фасоль, которая потом догнивала в тряпочке. Вот-вот. Только на этот раз будут семечки, зерна, по-научному – подсолнечного цветка. Думаю, времени у тебя до фига, поэтому, не откладывая в долгий ящик, купи семечек (разумеется, нежареных), засыпь их в банку, залей водой и дай постоять часа четыре. Банку потом закрой марлей, слей воду и оставь на окне дня на три: каждый день банку нужно переворачивать и заливать семена водой на десять минут. Если повезет, семечки прорастут, не протухнут – значит, можно готовить салатик.
      На сковородке в растительном масле обжарь 300 граммов лисичек (такие русские грибы – шутка), пару зубчиков измельченного чеснока и мелко порезанную головку лука, посоли и поперчи. Потом приготовь заправку: смешай мед (2 столовые ложки), 4 столовые ложки уксуса, 2 столовые ложки соевого соуса, добавь немного растительного масла. Помой и порежь 400 граммов салата и 40 граммов кресс-салата. Обжарь 50 граммов непроращенных семечек и смешай их потом с проращенными (те же 50 граммов). Соедини салат, лисички, семечки и залей заправкой. Ешь, выздоравливай. О спорте не думай – о нем я думать буду!

      Слушай, я совершенно отчетливо вижу твою физиономию, когда в этих своих ужасных тапочках ты спустишься к газетному ящику и достанешь это письмецо. В конце концов свинством было бы не ответить: смейся или злись, но твои рецепты имеют успех. Мы часто зовем гостей, среди них известные персоны – кто-то знаменит сам по себе, такой всеобщей знаменитостью, другие были и в НАШЕЙ квартире в Москве.
      Распавшись на две неравные части моя жизнь вдруг стала цельной – для меня, внутри меня. Нет ностальгии, есть нежность к прошлому, есть ощущение, что все это происходило со мной, что это далекое и невероятное принадлежит мне – главное, я готова за все отвечать. Я узнала (без посторонней помощи, не думай), что нет ни любви, ни верности, ни измены. Они есть – не снаружи, не внутри, а в стороне, рукой подать. Поэтому стало легче дышать, ходить по чужим улицам, жить с чужим человеком. Ради этого стоило пойти на нелюбовь, измену.
      В остальном здесь тепло, мы действительно переезжаем с места на место, нам нравится. Ты хотел узнать, кто он. Изволь – лично мне это не вполне известно. Обзовешь циничной, но не в курсе, чем он зарабатывает. Средств нам хватает, и даже если его схватят за торговлю наркотиками, нефтью, за совращение малолетних датчанок и взрыв нью-йоркского торгового центра, не пропаду: уже подкопила, да и в брачном контракте кое-что оговорено. Он неказист, внешность абсолютно неописуема – он из другого мира, до того, что когда просыпаемся рядом, вздрагиваем оба – не узнаем, не понимаем, что у нас общего. Только после чашки кофе свыкаемся, припоминаем подробности, начинаем разговор.
      Ты знаешь, как я мечтала купить хорошие туфли. Честно, наполовину ради этого вышла за него замуж. Представь – не купила: нет, отсутствуют. Мораль: ради пары туфель замуж выходить не стоит. Здесь нет ничего лучше, чем у нас, – другое, чужое, экзотически привлекательное. Зато лучше концентрируешься на себе, начинаешь понимать, что ты – главное, что не обязательно читать умные книжки, ловко излагать. Можно просто, перестроившись, залатав кое-какие пробоины и пробелы, молча (!) доживать век, бороться с морщинами – на полном серьезе, не стесняясь этого; прислушиваться к желудку; сладострастно бегать утром и перед сном в местном парке.
 
 
       Рис. 26
       В походных условиях готовить салаты не рекомендуется.
      Тебе в утешение – в новом замужестве я живу совершенно одна, я счастлива. О сексе даже говорить смешно – это как комплекс витаминов: не то чтобы необходимо, но холодно, сухо. Либидо – простой диагноз, с которым здесь все смирились и тащат крест. Выйди на улицу в полночь: ни одного оргазма не услышишь, ни стончика, ни чмока. Это не Латинская Америка, не Африка, даже не Россия. Что лучше? Плевать – лучше, как тебе удобно. То, что они столько про секс снимают, – это исторические фильмы, они любят вспоминать, как было. Так что на этот счет расслабься.
      Да, салаты твои пожираются, за ушами трещит. Не скрою, выдаю за свое «ноу-хау». Не хочу быть в долгу: попытаюсь презентовать один салатец, который подарила моей семье расчувствовавшаяся до невероятных размеров небезызвестная тебе певица Рут Маккартни. Мы в тот момент находились в Штатах, что-то пили в апартаментах Марика, которого ты тоже обязан помнить. Ну вот, узнав о салатах, расспросив о тебе, женщина выпила четыре дозы чего-то там и заявила, что тоже любит готовить салаты. Не знаю, салат ли это и правильно ли я запомнила (по твоим данным, я же полная кретинка), но дело должно быть так.
      Ты берешь спинки тунцов (по количеству едоков), крупный картофель (режешь на кружочки), достаешь черри-помидоры (меленькие такие), покупаешь на рынке розмарин, там, чеснок, уксус (ты любишь винный, помню), варишь фасоль. Потом перетираешь чеснок с розмарином, можешь добавить орехов. Размельченное заливаешь уксусом – это заправка. Потом в хорошем растительном масле последовательно обжариваешь ломтики картошки, помидорчики, отдельно занимаешься обжаркой приправленных перцем и т.д. (по вкусу) спинок тунца. Дальше заправляешь фасоль, на блюдо выкладываешь картошку, помидоры, фасоль. Отдельно или сверху помести тунца – воткни веточку розмарина, не забудь.
      Да, понимаю, это не салат в нашем понимании, где все перемешано и майонез стекает с края миски. Зато грациозно и питательно. Думаю, ты оценишь. А не оценишь – тоже не беда, главное, мы в расчете, ну хоть немного. Жду от тебя продолжения салатов. Твои письма очень милы. Целую воздушно.

      А незаметно время пролетело, да?
      Тут перетряхнул, пересмотрел папки, скалькулировал: все главное сказал, основополагающие салаты тебе передал – не пропадешь там, там-тарам-там-там-там. Я сошел с ума. Мне все больше и больше нравится жить в предлагаемых обстоятельствах. Недавно подвернул ногу, прямо на улице, на глазах у равнодушных пешеходов. Как положено, вскрикнул от боли, присел в невыдохнувшуюся с прошлого года лужу. Разумеется, никто даже руки не подал. Сижу в воде, предчувствую застужение некоторых органов, от боли свело мышцы моего мужественного лица – не способен попросить о помощи дружественно торгующего капустой и дыней узбека. Честно говоря, больше всего в этот момент испугался внезапных заморозков – погода у нас тут такая переменчивая, только успевай перчатки менять. Хорошо, подошел ребенок из соседней квартиры. Говорит, дядя Коля, нате газету, почитайте про карликов. Меня карлики и спасли.
      Очнулся, собрался, разжал зубы: Павлик, говорю, милый, сбегай куда-нибудь, позови врачей. Мальчик догадливый, сука, привел милиционера, причем достал где-то тульского омоновца, задержавшегося у нас со времен пальбы по парламенту. Мент, честно говоря, сразу мне по башке двинул. Не дубинкой, конечно, но все равно, рукой. Потом вежливо спросил, чего я уселся. Как мог объяснил. А он мне: пацан сказал, что ты тут каждый день кочумаешь, детям глупости показываешь...
      Приехали врачи, смотрят, удивляются – чего я улыбаюсь. Я ведь, когда с Пашей (омоновец) разобрался, просто обрадовался, снова жить припеваючи стал, поверил в перспективу освобождения от лишнего. Повеселел. Потом в Склифу привезли – тоже повезло. Хирург рассказал, что дежурил всю ночь, очень устал, хотя больных не было. «Но и знакомых медсестер не наблюдалось», – резонно объяснил и дернул за стопу.
      Домой вернулся на такси, заварил чаю, придумал, как отомстить Павлику, тем более что его мамашу уже четыре месяца... Нет, с Павликом не будет проблем. А, ну и о тебе вспомнил. Спасибо за ответ, все было очень мило. Я тоже другим человеком стал, даже от салатов на некоторое время отрекаюсь. Мне музыка теперь ближе. Не поверишь, слушаю классику. Наслаждаюсь. Что скрывать, два стакана перед любым прелюдом или там частью симфонии – обязаловка. Я пытался даже Эдика из автосервиса приобщить, наливаю ему двести сразу и по сто пятьдесят каждый следующий раз. Эдик в музыке разбирается, не отнимешь. Он даже подпевать начинает, особенно на Малере почему-то. У меня песни не складываются, да и ближе простое, знакомое с детства: Свиридов, Чайковский, Моцарт. Главное, все это принимается с благодарностью к людям, которые не только написали ноты, но и проложили сначала провода, потом трубы, потом не забыли изобрести радио – и вот музыка в эфире. Чудеса!
 
 
       Рис. 27
       Комната холостяка. Вид из верхнего угла
      Меня беспокоит общая ситуация. Вот сейчас играет Шуберт. И что? Шуберт умер, а мы все еще живы, а музыка тоже не умерла. Или Шуман. Шуман пока не играет, но очень жду, очень надеюсь, что будет. Потому что, когда придет Эдик, включат Малера. Я, как уже сказал, не против этого замечательного композитора с короткой, но интересной судьбой. Только почему-то начинается резкий кашель с первыми аккордами. А Эдику ничего, он поет, я об этом как-то тебе уже писал. Вид из окна. Ну и что? Не всем повезло наблюдать архипелаги, Нам еще немного прибавить чистоты, немного еще расставить плотных туалетов в го-роде – заиграет жизнь на трубах Шостаковича. Я тогда вообще перестану из дому выходить. Мне главное будет знать, что все у ребят во дворе нормально: есть где и выпить, есть где и поссать. А когда к нашему подъезду, наконец, протянут электричество, проблема будет решена. Прозреют мужики и бабы, наполнят слезами видавшие виды глаза, раскроют рот, двинут навстречу друг другу и – обнимутся. Но без похоти, без прихоти – по-людски, как люди, я имею в виду.
      И тогда я тоже спущусь. И заиграет радиола, и затанцуют пары, и встанут из гробов, выйдут из тюрем все, кто тут жил. Мы, живые и свободные, не удивимся. Мы их тоже обнимем, обласкаем словом и взглядом примем. Усадим за длинный стол, уставленный бутылками с водкой, красным, белым вином. И тут вступлю я со своими салатами: и лобио приготовлю, и оливье состряпаю, и майонеза наварю – хватит надолго. Мы после будем танцевать. Кому захочется, поднимутся в свои и чужие комнаты, другие займутся разговорами и прочими подвигами. Это будет до утра и всю жизнь.
      Но только тогда я спущусь, только. До того времени меня не будет, и забудь адрес, смахни из памяти дорогу сюда. Салаты не главное, музыка тоже, как выясняется, не вечна. Вот играет вместо Шумана Шопен известное свое сочинение – что ж теперь, умирать?
      А умирать так не хочется, дорогая, если бы ты знала, как не хочется умирать. Я и не умру, обещаю тебе. А вот и Малер – придется нам попрощаться. Малер он чужих ведь не жалует.

 
 
 
       Рис. 28
       Взять кусок стекла(1). Загнуть верхний край (2). Склеить между собой два спичечных коробка (3). В бочку насыпать песку (4). Поступить в стеклодувное училище (14). Через три года взять трубочку и попробовать надуть бутылку (21). С первого раза бутылка не получится (23). Взять другую трубочку, потренироваться (24). Пойти на вокзал и купить билет в Германию (15). Устроиться оператором по толчению стекла (18). Опять потренироваться (20). Вместе с напарником выехать за город, встать на железнодорожные пути и приготовиться по команде дуть (25). Вот и получилась бутылка! (22). Примечание: практически бутылка может выйти только в Германии.