Пи Кей Дэвис наблюдал за тем, как веселились и развлекались его друзья и соседи. Это все были добрые, трудолюбивые люди. Пи Кей сам вышел из низов, успеха добился собственными силами. Он был фермер и одновременно джентльмен.
      Он помнил время, когда работал наемным работником на Ройс-ранчо и завидовал молодому Тэннеру. Сын владельца ранчо, Тэннер должен был унаследовать владения. Но Пи Кей видел и то, что Тэннер работал в поте лица, чем заслужил всеобщее уважение, и в первую очередь – уважение своего отца.
      Тэннер подружился с Пи Кеем, обращался с ним как с ровней, и тот платил ему уважением и добрым отношением.
      Он отыскал взглядом Керу и Сутти. Их окружила толпа молодых ухажеров. Слышались шум, болтовня, веселый смех.
      Кера была настоящей красавицей, и Пи Кей видел, что Тэннер очарован и пленен ею. А какова Сутти! Глаза у Пи Кея потеплели, когда он остановил на ней свой взор. Он влюбился в нее сразу же, как только увидел в салуне. И влюбился всерьез.
      До встречи с Сутти Портер считал, что больше никогда не полюбит. Но Сутти оказалась той единственной женщиной, которая способна заполнить пустоту, возникшую в его душе после смерти любимой жены. И он намерен был сказать ей об этом. Прямо сегодня. Когда Пи Кей Дэвис чего-то хотел, он шел к цели и достигал ее. А он хотел, чтобы Сутти стала его невестой.
      Он снова пошарил глазами в толпе и отыскал Эми. Он любил свою дочь, много лет она была его главной радостью. Хотя ей было всего одиннадцать лет, когда умерла мать, она перенесла этот удар мужественно. Эми разделила с ним горе и помогала ему в его одиночестве.
      Сегодняшний вечер должен принадлежать ей. Скоро Пи Кей сделает объявление о том, что Эми и Уолтер в скором будущем вступят в брак.
      Пи Кей перевел взгляд на стоящего рядом мужчину. Сын процветающего владельца ранчо, Уолтер был мало похож на фермера: среднего роста, песочного цвета волосы, светлые глаза и бледная кожа. В нем не чувствовалось физической закалки и мускульной силы. Года четыре назад он отправился в восточные штаты, чтобы изучать право. Вернулся он образованным, умеющим хорошо говорить – словом, денди.
      Пи Кей надеялся, что Эми выйдет замуж за человека его круга. Жизнь на ранчо, общение с коровами и лошадьми, работа на земле и борьба со стихийными бедствиями. Постоянно в грязи, в крови, в поту, в слезах.
      Уолтер с его претензиями, аккуратностью, дурной привычкой исправлять грамматические ошибки собеседника… Пи Кей был не в восторге от него, но выбор сделала Эми, а он хотел видеть ее счастливой.
      Внезапно Пи Кей увидел, что Эми отвернулась от Уолтера и смотрит куда-то в сторону. С удивлением он заметил, что на лице дочери написано страдание. Сердце Пи Кея болезненно сжалось. Пытаясь выяснить причину такой перемены настроения дочери, он проследил за ее взглядом.
      Льюк Майерс! Никакого сомнения в том, что именно он был объектом ее внимания. Пи Кей знал, что они давно дружили, но Эми никогда не говорила о том, что это больше, чем просто дружба. Сейчас, глядя на страдальческое выражение лица дочери, Пи Кей вдруг понял, что Эми любит Льюка.
      В таком случае почему она выходит замуж за Уолтера? Или она полагает, что отец не одобрит ее брака с наемным работником? Но это не так! Ведь он сам был простым рабочим, когда встретил и полюбил ее мать. Неужели она боится, что отец не поймет ее?
      «Нет, моя девочка, – с нежностью подумал он. – Я хочу лишь одного – счастья для тебя. Я хочу, чтобы ты была с человеком, которого действительно любишь. И очевидно, что таким человеком является Льюк Майерс».
      Нужно поговорить с Эми, пока она не совершила трагическую ошибку, решил Пи Кей. И сделать это надо немедленно!
 
      Тэннер стоял среди толпы, слышал веселый, счастливый смех, возбужденные, радостные голоса, шум танцев и звон посуды. Все от души веселились и хорошо проводили время. Кроме него.
      Когда Тэннер бросал взгляды на Керу, он, как правило, видел рядом с ней Льюка. Всякий раз, когда она улыбалась этому человеку, словно острый шип вонзался в сердце Тэннера.
      Он чувствовал, что сегодня из него никудышный компаньон, поэтому решил извиниться перед Портером и Эми и отправиться в дом. Там он по крайней мере предастся своим печалям не на глазах у людей.
      – Тэннер!
      Погруженный в печальные размышления, он машинально повернулся, услышав свое имя.
      Мелинда! Как он устал от этой женщины! Он когда-либо освободится от нее? Если бы не Кера…
      – Тэннер! – вновь окликнула его Мелинда, цепляясь за его руку. – Я хочу домой!
      – Прекрасно, Мелинда! Завтра утром поезд из Додж-Сити отправляется на восток. Я буду счастлив купить тебе билет.
      – Тэннер, это не остроумно, – надулась она.
      – Я и не собирался острить.
      – Пожалуйста, Тэннер, отвези меня на ранчо, – проговорила она, потирая пальцами виски. – У меня страшная головная боль.
      – Мелинда, головная боль – это ты сама, – без обиняков сказал Тэннер, холодно посмотрев на нее. – Я не повезу тебя на ранчо и не стану просить об этом Джекоба и Сару, чтобы не портить им вечер. Ты сюда приехала, хотя никто тебя не приглашал. Теперь ты здесь, вот и радуйся.
      – Но, Тэннер, я в самом деле больна!
      – В таком случае ты должна обратиться к доктору. – Он посмотрел поверх голов танцующих. – Кажется, я вижу его.
      – Мне не нужен доктор! – возразила Мелинда. – Мне просто нужно лечь.
      – Ну тогда обратись к хозяину, возможно, он найдет тебе комнату, где ты немного отдохнешь.
      – Нет! – в панике взвизгнула Мелинда. Натолкнувшись на суровый взгляд Тэннера, она добавила: – Я не могу навязываться…
      – Очень жаль, что эта мысль не пришла тебе раньше, – перебил ее Тэннер и, повернувшись, зашагал прочь.
      Мелинда была в замешательстве. Она старалась избегать Портера, или, как его теперь все называли, Пи Кея, но постоянно держала его в поле зрения.
      Один раз Мелинда заметила, что Портер оглядывает толпу, и готова была поклясться, что он заметил ее, хотя она и нагнула голову. Портер двинулся к ней, однако она исчезла в гуще народа.
      Сосредоточившись на Портере, Мелинда как-то позабыла про Керу и Тэннера. Случайно увидев дочь, она вынуждена была признать, что девушка выглядит великолепно, пользуется большим успехом и определенно хорошо проводит время. Еще бы! Вокруг нее прямо-таки увивается молодой красавец.
      У Мелинды и в самом деле болела голова. Непреклонность Тэннера ее бесила. Совершенно ясно, что он ей не поможет, а к Саре или Джекобу она не подойдет. Они привезли с собой спальные принадлежности и намерены остаться здесь на ночь.
      Ее мысли вновь вернулись к Портеру. Мелинда впервые испытала страх. Этот человек мог одним махом разрушить все то, ради чего она жила, к чему всю жизнь стремилась. И она готова была убить его.
      До этого момента она считала, что выдать ее тайну может лишь Кера, сейчас же появилась опасность разоблачения еще с одной стороны.
      Мелинда выбирала места поукромнее, подальше от людей, насколько это было возможно, и, нервно вышагивая взад и вперед, размышляла о новом повороте событий. Она перестала бояться того, что Кера раскроет правду. Ведь у нее было уже столько возможностей!
      Что касается Портера, то здесь возникает новая проблема. По словам самого Тэннера, они давние друзья, и если оба коснутся этой темы и сопоставят то, что им известно…
      Мелинда понимала, что надо что-то предпринимать. Может, ей следует поговорить с Портером и постараться убедить его в том, что она была беременна от Тэннера? Что она совершила непростительную ошибку, переспав с Тэннером, хотя любила лишь его, Портера? Что она боялась потерять его и соврала, будто ребенок его, надеясь, что он женится на ней? Что тогда она была слишком молода и не знала другого способа завоевать его…
      Да, надо что-то делать, а не просто ждать, когда случится непоправимое. Портер наверняка позволит ей быть счастливой. Она станет рыдать и умолять его, чтобы он не отбирал у нее то, что по праву должно принадлежать ей.
      Если же это не сработает, она попробует оказать на него давление. В конце концов Кера была его дочерью. Если уж он так чертовски честен, пусть сознается в том, что было, и признает ее дочерью. Мелинда огляделась вокруг, чтобы оценить размеры усадьбы, конюшен, коровника.
      Ранчо «Дабл-Би» было не столь большим и процветающим, как Ройс-ранчо, но и бедным его не назовешь, решила Мелинда. И жизнь здесь будет вполне достойной. Она обретет здесь обеспеченность и уверенность в будущем, о чем всегда мечтала.
 
      На фоне ночного неба огни «Дабл-Би» поблескивали словно светлячки. Над спящей прерией неслись звуки музыки, слышались голоса и смех.
      Льюк и Кера, держась за руки, направлялись к столам, которые ломились от яств. Молодые люди смеялись, болтали о пустяках и были похожи на счастливую пару.
      Вечер прошел шумно и весело, и сейчас, взяв тарелки с едой, они отыскали место, где можно было сесть и насладиться ужином.
      Льюк держал тарелку Керы, пока она расстилала на земле одеяло. Затем девушка села, и Льюк последовал ее примеру.
      – Так ты действительно любишь запад? – спросил он, продолжая начатый разговор.
      Кера только что откусила кусочек аппетитного цыпленка, поэтому смогла лишь промычать в ответ и энергично закивала головой.
      – Большинство женщин не могут привыкнуть к здешней жизни, особенно если до этого пожили в восточных штатах, – заметил Льюк.
      – А я даже и представить не могу, как бы это я вернулась туда после того, как пожила здесь, – призналась Кера. – Здесь такая красота, такой простор.
      Они разговаривали, не подозревая, что за ними наблюдают с двух сторон. Наблюдатели видели, как Кера наклонилась к Льюку и предложила ему откусить от ее цыпленка, как она промокнула ему подбородок своей салфеткой, как Льюк поймал ее руку, поднес к губам и нежно поцеловал кончики пальцев. И хотя проделано это было вполне невинно, наблюдатели сочли их отношения довольно близкими.
      – Эми знает, что ты ее любишь? – как бы между прочим спросила Кера, и когда Льюк посмотрел на нее удивленными, виноватыми глазами, поняла, что догадка Сутти была совершенно правильной.
      – Эми собирается замуж за Уолтера, – просто ответил он.
      – Хотя она и любит тебя?
      Быстрый взгляд, который Льюк бросил на Керу, сказал ей, что она коснулась очень больного вопроса.
      – Эми меня не любит, – бесцветным тоном сказал он. – То, что было между нами, давно в прошлом. Мы были друзьями, и не более того. Уолтер вернулся домой, ослепил ее ученостью и занудными городскими манерами и нацелился на нее, – с горечью закончил Льюк.
      – Но ты все еще любишь ее, – заметила Кера.
      – Это не имеет значения. Я всего лишь наемный работник, мне нечего ей предложить, а Уолтер…
      – Стало быть, ты собираешься ее вот так запросто отдать? Без борьбы? – не унималась Кера.
      – Ты не можешь понять, – терпеливо объяснил Льюк. – Мне нечем бороться.
      – Зато есть за что бороться! – тихо сказала Кера и замолчала, занявшись цыпленком и давая возможность Льюку до конца осознать справедливость ее слов.
      Спустя некоторое время она снова вернулась к этой теме:
      – Льюк, деньги и ученость еще не делают мужчину мужчиной. И конечно же, они не имеют никакого отношения к любви. И потом, ты не прав, заявляя, что тебе нечем бороться. Есть ты, и есть твоя любовь. – И чуть потише добавила: – И еще любовь Эми к тебе.
      – Но Эми меня не любит.
      – Любит! Она любит! – серьезно проговорила Кера. – Открой свои глаза, Льюк Майерс! И ты увидишь то, что видно так же отчетливо, как нос на твоем лице! Ты не можешь увидеть просто потому, что боль ослепила тебя!
      Льюк ничего не сказал. Он лишь молча смотрел ей в лицо и понимал, что она искренне верит в то, что говорит. А затем Кера наклонилась к нему и зашептала:
      – Если ты оглянешься через плечо, то увидишь женщину, которая любит и смотрит на любимого мужчину, занятого разговором с другой женщиной. Присмотревшись, ты прочитаешь тоску, боль и любовь в ее глазах.
      Льюк слышал эти с жаром сказанные искренние слова, но не обернулся. Он смотрел через плечо Керы на Тэннера Ройса, в глазах которого читались те же самые чувства.
      – А что происходит с твоим сердцем, прекрасная Кера, и как ты относишься к мужчине, который тебя любит? – мягко спросил Льюк.
      По тому, как Кера изменилась в лице, он понял, что стрела попала в цель. Она подняла на Льюка глаза, и он увидел, что ею владеют те же чувства, которые она обнаружила в нем.
      – А вот теперь не можешь понять ты, – заговорила Кера. – У меня совсем другая ситуация. Я не могу позволить себе любить, как бы сильно я того ни хотела. А ты можешь, Льюк! И я сумею помочь тебе! – с энтузиазмом заключила она.
      Кера решила, что и без того слишком много вокруг людей, которые несчастливы, и не следует увеличивать их число своим бездействием. Тем более если чем-то можешь помочь. А Кера полагала, что она может помочь.
      И у нее есть отличная идея.
 
      Кера была уверена, что Тэннер видел, как они с Сутти вышли из толпы и направились к дому Дэвиса. Она чувствовала на себе его взгляд в течение всего праздника.
      Перед этим, оставив Льюка, Кера разыскала Сутти. Ей нужна была помощь, чтобы осуществить свой план. Кроме того, ей нужно было получить разрешение, чтобы воспользоваться кабинетом хозяина.
      – Я хочу, чтобы Тэннер поверил, будто Льюк и я… ну, словом, что у нас есть интерес друг к другу, – объяснила она подруге.
      – То, что ты задумала… твой план… не слишком ли это смело? – усомнилась Сутти.
      – Но и ситуация весьма острая, – сказала Кера. – Это единственный способ, неужели ты не видишь? Ты ведь сама говорила: «Сердце не поверит, пока глаза не увидят». Вот и пусть Тэннер увидит, и ему ничего другого не останется, кроме как поверить.
      Сутти должна была исполнять обязанности часового и проследить за тем, чтобы в кабинет не вошел никто, кроме Тэннера. Она заняла свой пост, и Кера, не сомневаясь в том, что Тэннер вот-вот появится, села на диване рядом с Льюком и стала прислушиваться к шагам в холле.
      – Ну? – нетерпеливо спросил Льюк.
      – Он непременно войдет сюда, – уверенно сказала Кера.
      В этот момент они услышали в холле голос Тэннера. Сутти невинно сказала ему, что всего лишь несколько минут назад она видела, как Кера и Льюк направились в кабинет.
      Льюк обнял Керу и крепко прижал к себе. Губы их встретились.
      Тэннер тихонько открыл дверь и остановился на пороге, сраженный увиденной сценой. Хитрость удалась, о чем свидетельствовало проклятие, вырвавшееся у Тэннера.
      Расположившаяся на диване парочка не собиралась разнимать объятий и вела себя так, словно не замечала вошедшего. И этот маневр также достиг цели. Тэннер рассвирепел, в нем проснулась бешеная ревность, о существовании которой в себе он даже не подозревал.
      Словно разъярившийся бык, Тэннер пересек комнату и одним рывком поставил Льюка на ноги. Раньше, чем Льюк успел среагировать, Тэннер нанес ему удар кулаком по носу с такой силой, что молодой человек рухнул на пол.
      Такой поворот событий отнюдь не планировался, и Кера закричала. Она бросилась к Льюку и опустилась рядом с ним на колени. Дрожащим голосом она звала его по имени, испытывая раскаяние за то, что втянула молодого человека в эту историю.
      – Льюк! Ой, Льюк! – испуганно повторяла она.
      – Отойдите от него! – крикнул Тэннер и одним прыжком подскочил к Кере. Стоя над поверженным Льюком, он рявкнул: – Поднимайся!
      – Нет! – воскликнула Кера, выстрелив в Тэннера взглядом. Она толкнула его в мускулистые бедра. – Оставьте его в покое!
      – Я не стану с тобой драться, Тэннер, – сказал Льюк, приподнимаясь на локте и вытирая другой рукой расквашенный нос.
      – Черта лысого не станешь! – взревел Тэннер. Нагнувшись, он схватил несчастного Льюка за грудки, рывком поднял на ноги и занес над ним кулак.
      Кера вскочила и в мгновение ока оказалась между двумя мужчинами. Изо всех сил она начала колотить Тэннера по широкой груди.
      – Остановись, Тэннер Ройс! Остановись немедленно!
      – Ты просто жеребец, а не мужчина! Ты боишься драться, когда я намерен защитить честь девушки! Разве не так, Майерс?
      – Как ты смеешь… – начал Льюк. Сжав кулаки, он сделал попытку отодвинуть в сторону Керу, но та не отступила.
      – Нет, Льюк! – взмолилась она. Ее глаза просили простить и понять ее.
      – У меня самые благородные намерения, – сказал Льюк, глядя в глаза Тэннеру.
      – Благородные! Как же, черт возьми!
      – Кера и я – мы собираемся пожениться! – решительно заявил Льюк.
      – Так я тебе и поверил! – рявкнул Тэннер, хотя чувствовалось, что это заявление его ошарашило.
      Даже Кера испытала шок. Замужество не входило в ее планы. Но ведь и рукоприкладство Тэннера не планировалось!
      – А тебя никто об этом не спрашивает! Ты не имеешь никаких прав на Керу! – отважно сказал Льюк.
      Господи, не задирал бы он Тэннера, со страхом подумала Кера. Должно быть, Льюк не отдавал себе отчета в том, что делает.
      – Не имею прав? – повторил Тэннер. – Я сейчас покажу тебе права!
      – Тэннер, – торопливо проговорила Кера, – ты несправедлив. Льюк не совершал никакого насилия надо мной, а я не отвергала его ухаживаний. Если бы все было иначе, тогда у тебя были бы основания для гнева.
      Тэннер и Кера стояли друг против друга, скрестив взгляды. Первым отвел глаза Тэннер.
      – Не выношу мужчин, которые прячутся за женскими юбками, – презрительно сказал Тэннер. – Убирайся отсюда, Майерс! Считай, тебе крупно повезло, что ты в состоянии выкатиться отсюда сам! А могли бы и вынести.
      Ни на дюйм не сдвинувшись с места, Льюк посмотрел на Керу.
      – Пожалуйста, Льюк. Все в порядке.
      – Ты уверена?
      – Уверена!
      Льюк направился к двери, зная, что Тэннер идет по пятам. Он не успел взяться за ручку двери – за него это сделал Тэннер, который с силой распахнул дверь. Льюк отступил в сторону, чтобы его не зашибло.
      На мгновение взгляды соперников встретились. Затем Льюк вышел в коридор.

      Тэннер с силой захлопнул дверь и медленно повернулся к Кере.
      Она заставила себя преодолеть страх и осталась на месте, хотя ее подмывало бежать, спасаться от того гнева, который голубым пламенем горел в глубинах глаз Тэннера.
      Она найдет в себе силы посмотреть ему в лицо, решила Кера. Она выдержит его ярость и выразит ему свое возмущение. Вскинув голову и подняв подбородок, она обрушила на него поток слов:
      – Вы не имеете права так обращаться с Льюком! У вас нет никаких оснований говорить ему всякие гадости! Да он…
      – Замолчи! – прохрипел Тэннер. – Да его следовало избить до полусмерти за его вольности! И тебя – за то, что позволяла ему так себя вести! – С каждым следующим словом он все более распалялся, гнев его все возрастал.
      В карих глазах Керы сверкали золотистые искры, темные шелковистые волосы были всклокочены, щеки ее, как и губы, горели после поцелуев Льюка.
      Тэннеру потребовалось мобилизовать все свое самообладание, чтобы подавить тот ураган чувств, которые захлестнули его, когда, открыв дверь, он увидел Керу в объятиях Льюка.
      – Ты взгляни на себя! – рявкнул Тэннер, злясь на себя за то, что его мучает желание, и на Керу за то, что она пробудила в нем это желание. – Неужели тебя так тянет к мужчине, что ты готова задрать юбку и позволить ему взять себя так легко и быстро?
      Кера молчала, не имея сил ответить или хоть как-то защититься.
      – Ты делаешь ошибку, Кера, – хрипло проговорил Тэннер, преодолевая в себе отчаянное желание. – Сама того не подозревая, ты внушаешь мужчине желание обладать тобой, желание, которое грызет и разрушает его. Любой мужчина начинает думать лишь о том, чтобы потеряться в тебе. – Последние слова Тэннер произносил так, словно задыхался, словно ему трудно было говорить. Тем не менее он продолжал: – Ты мучаешь мужчину до тех пор, пока у него не остается лишь одно желание: излить свою страсть тебе между бедер. Он хочет делать это постоянно, хочет пить твое нежное тепло, забыв о голосе разума и потеряв всякую осторожность. Не думать ни о чем, что за пределами этого блаженного мига! Ты способна убить человека, породив в нем страсть и желание. И никто не знает об этом лучше меня, потому что я умираю этой медленной, мучительной смертью.
      Он внезапно замолчал, и в комнате повисла напряженная тишина. Взгляды голубовато-стальных и золотисто-карих глаз скрестились…
      Кера затаила дыхание, сердце ее замедлило удары.
      Глаза Тэннера потемнели от страсти, которую он был не в состоянии скрыть. На красивом лице его отражалась вся буря чувств, бушевавших в его душе. И вдруг, не отдавая себе отчета в том, что делает, Тэннер шагнул к ней и прерывистым шепотом произнес ее имя.
      Кера подалась ему навстречу и в тот же момент ощутила тепло его тела. Тихий стон вырвался из ее груди. Тэннер задохнулся, наклоняя голову к поднятому вверх лицу девушки.
      – Кера, Кера… – Он снова и снова шептал ее имя. Его рот медленно приближался к ее губам, их дыхание смешалось.
      – Тэннер, – прошептала она.
      Что это – вопрос? Или мольба? Он не знал, да и не хотел знать.
      Их губы встретились, и при их соприкосновении в Тэннере вспыхнул всепожирающий огонь желания, который лишил его возможности рассуждать, контролировать свои поступки.
      Он впился пальцами в мягкие, податливые плечи девушки, отдаваясь страсти, которая пожирала их обоих.
      Прижавшись к Тэннеру, Кера почувствовала, что он дрожит всем телом. Ее тоже начало трясти. Когда Тэннер попытался оторвать рот от ее губ, Кера еще плотнее прильнула к нему. Руки девушки блуждали по его спине, не позволяя Тэннеру отстраниться.
      Тэннер с новой силой прижался к губам Керы и стал целовать ее со все возрастающей страстью. Желание любви было настолько могучим и всепоглощающим, что он вдруг ужаснулся и ему стало нечем дышать.
      Поцелуй Тэннера был обжигающим, как огонь. Его язык вторгся в рот и встретил дрожащий язык Керы. Девичья грудь соприкасалась с его грудью. Тэннер еще крепче прижал это жаркое тело к себе, к самой горячей, самой ноющей части своего тела.
      Господи! Кера пробудила в нем желание, страсть, мужскую похоть! Но это порочно, сказал он себе. И если он не остановится сейчас, он не сможет остановиться никогда.
      И так же неожиданно, как до этого он заключил Керу в объятия, Тэннер отстранил ее от себя. Крепко держа девушку перед собой на расстоянии вытянутых рук, задыхаясь, он произнес несколько проклятий. Горячее дыхание долетало до его лица, на котором отражались гнев, страсть и презрение к самому себе.
      – Ты этого хотела, Кера? – Он произносил слова хрипло и отрывисто. Поскольку ответа не последовало, он сжал ей руки с такой силой, что Кера вскрикнула. – Этого, да? – сквозь зубы повторил он вопрос, глядя в подернутые дымкой глаза. – Отвечай! – свирепо потребовал он.
      – Да! – без колебания ответила Кера, выдержав его взгляд. – Да, я хотела, я желала тебя. И, может быть, меня немного оправдывает то, что ты не меньше, чем я, хотел этого. – Последние слова она произнесла полушепотом.
      Тэннер понимал, что она права. Он действительно поддался безрассудной страсти. Впрочем, Кера намерена была продолжить свое объяснение.
      – Ты хотел меня, Тэннер, и ты действовал под влиянием страсти. Я ответила тебе. Я не отрицаю своей вины, которую тебе так хочется на меня возложить. – Кера сделала попытку освободиться от железной хватки Тэннера, но ей это не удалось. – Однако я не намерена всю вину за случившееся брать на себя, как тебе того хотелось бы. Я не собираюсь это делать лишь для того, чтобы успокоить твою совесть. Почему ты не хочешь признать, Тэннер, что хотел меня? Ты и сейчас хочешь, хотя я и не потакаю тебе в этом. Я права, и мы оба это знаем!
      Тэннер откинул назад голову и закрыл глаза. Тело его дрожало от напряжения.
      – Да, верно! Я хотел тебя! Будь я проклят, но, пробуждаясь утром, я хочу лишь одного – ощутить вкус твоих губ, почувствовать, как ты лежишь подо мной, мягкая и податливая и жаждущая меня так же, как и я тебя!
      Он медленно притянул ее к себе. Кера ощутила грудью, как отчаянно бьется у него сердце. Тэннер нежно коснулся губами ее губ.
      Внезапно какой-то нечеловеческий крик вырвался из его груди, он отпустил Керу и повернулся к ней спиной.
      – Господи, помоги мне! Да, я хочу тебя! Я хочу запретного плода! Испытываю вожделение! – Тэннер изо всех сил стукнул кулаком по каминной доске. Кровь выступила на руке, но, похоже, он этого не заметил, как и не почувствовал боли. – Испытываю вожделение! – повторил он в отчаянии и снова стукнул кулаком по камину. – Помоги мне, о Господи, ибо я не в силах помочь себе! У меня нет ни воли, ни силы! – Он склонил голову и опустил плечи, как бы признавая свое поражение.
      Слезы покатились по щекам Керы, а сердце рванулось навстречу Тэннеру. Она, казалось, ощущала его боль, потому что и сама испытывала ничуть не меньшую. Шагнув к нему, она подняла дрожащую руку и коснулась его головы.
      – Не смей! – он отпрянул от ее руки и выпрямился.
      – Тэннер, я…
      – Уходи, Кера! – устало сказал он. Он пытался совладать со своими чувствами, сохранить самообладание. – Уходи, пока еще в состоянии, пока еще не слишком поздно.
      – Тэннер, прошу тебя, – сделала Кера еще одну попытку что-то объяснить, поскольку ей было слишком мучительно видеть его страдания.
      – Боже милостивый! Женщина! – оборвал ее Тэннер, как-то беспомощно протянув руки. – Ты взяла мою душу, ну чего еще ты хочешь?
      Кера смотрела на него сквозь пелену слез, ее сердце рвалось к нему, а губы дрожали до такой степени, что она не могла говорить, и из ее груди вырвался лишь сдавленный крик.
      Изрекая проклятия, Тэннер распахнул дверь и вышел. У Керы возникло ощущение, что сердце ее сейчас выскочит из груди, что душа оставляет ее, а она сама умирает.
      – Тэннер! Тэннер! – в отчаянии повторяла она, вспоминая крепость его объятий, вкус его губ, клокотавшую в нем страсть.
      Она любила его! И тем не менее причинила ему боль и величайшие душевные страдания.
 
      Сутти шагала по вестибюлю, нервно заламывая руки. До нее долетали из кабинета громкие голоса, а затем она услышала глухой звук, словно на пол упало что-то тяжелое.
      Ей стало ясно, что события развивались совсем не так, как планировала Кера, но Сутти понимала, что не может вмешиваться в их ход. Ей оставалось лишь охранять дверь и следить за тем, чтобы в кабинет больше никто не входил.
      Открылась наружная дверь, и в вестибюле появилась Эми. Увидев Сутти, она остановилась, услышала шум в кабинете и обеспокоенно посмотрела на взволнованную женщину.
      – Что там происходит? – спросила девушка, кивнув в сторону кабинета.
      – Я не знаю! – откровенно сказала Сутти. От дальнейших расспросов ее спасло то, что дверь распахнулась и мимо женщин пронесся Льюк. Из его распухшего носа лилась кровь.
      Ахнув, Эми подбежала к нему.
      – Льюк! Любовь моя, что случилось? Кто это сделал? – воскликнула она, обнимая его и пытаясь заглянуть ему в лицо. На глазах Эми блеснули слезы.
      Услышав слова «Льюк, любовь моя», Льюк улыбнулся, позабыв о том, что в платок, который он держал у носа, стекает кровь.
      Стало быть, Кера права в отношении Эми, ликуя, подумал он. И для того, чтобы узнать об этом от самой Эми, стоило пережить то, что произошло в кабинете. Ему следует сейчас вернуться и поблагодарить Тэннера, с ухмылкой подумал он.
      Но за первой мыслью пришла вторая. Он вспомнил гнев и ярость Тэннера и решил, что лучше с благодарностью не торопиться.
      Сутти смотрела, как Эми взяла из рук Льюка окровавленный платок и стала промокать ему подбородок. И хотя события развивались не по плану, подумала Сутти, похоже, эти двое скоро признаются друг другу в любви.
      Молодые люди направились на кухню. Эми суетилась вокруг Льюка и говорила, что сейчас наберет теплой воды и умоет его. Сутти с облегчением вздохнула, сделав вывод, что старания ее подруги в этой части, по всей видимости, увенчались успехом.
      Вскоре из кабинета пулей вылетел Тэннер. Сутти бросилась в кабинет к своей подруге и заключила дрожащую девушку в объятия. Между пароксизмами рыданий, которые ее сотрясали, Кера пыталась рассказать, что же произошло, а Сутти – объяснить ей, что в основном она все слышала.
      Именно в этот момент в кабинет ворвался Пи Кей и остановился как вкопанный при виде Сутти. Он никак не ожидал, что Сутти окажется в гуще происходящих событий.
      – Объясни мне, ради Бога, что здесь происходит? – спросил он, адресуя вопрос Сутти. И, не давая ей возможности ответить, стал рассказывать: – Я был на кухне и увидел Льюка, из которого хлещет кровь, как из заколотого борова. Возле него суетится Эми и прогоняет Уолтера. Говорит ему, чтобы он занимался своим делом. Уолтер возражает, говорит, что это его дело, а она отвечает: «Теперь уже не твое». И начинает умывать Льюка… Я выхожу через заднюю дверь и натыкаюсь на Тэннера, который изрыгает такие проклятия, что слушать страшно. После этого слышу женский плач и вижу Керу в слезах… Так кто-нибудь объяснит мне, что здесь происходит?
      Вид у Пи Кея был почти комичный, но Сутти в этот момент было не до смеха, и она просто сказала, что хотела бы поговорить с Керой, а потом готова ответить на его вопросы.
      Наверху Сутти как могла успокоила Керу и уложила ее на кровать. Затем подсела к подруге, и они долго обсуждали события вечера, которые развивались вопреки задуманному Керой плану.