- Очко в вашу пользу, - сказал мистер Стивенсон. - Я недооценил вас.
      - Это не все, что ты недооценил, - резко сказал Морано. - Если бы не я, ты бы вряд ли был жив сейчас. Каждая шайка в нашем бизнесе знает, что ты делаешь. Или ты думал, что они не знают? Да они бы тебя растоптали, как козявку, если бы только могли вычислить, как добраться до профессора. Вот кто им нужен! Как только он оказался бы в их руках и порошок стал бы сыпаться прямо к ним, кое-что случилось бы с тобой, Стивенсон. Кое-что очень неприятное. Но я присмотрел за этим. У меня много друзей. И они оставили тебя в покое, конечно, за небольшую долю в деле.
      Мистер Стивенсон уже не улыбался.
      - Не думаю, что это нам интересно, - сказал он. - Мы обойдемся без вашей помощи, Морано. Вы получили свое в Чикаго. Полагаю, с вас хватит.
      - А вот и не хватит, - сказал Морано. - Ты сильно глупишь сейчас, Стивенсон. Не думаю, что у тебя вообще есть выбор в этой сделке. Похоже, у тебя нет никакого выбора. Так вот, либо я вхожу в дело, либо об этом домике кое-кто узнает. Вот и все. Я вхожу в дело - сейчас! Или никакого дела вообще не будет.
      Мистер Стивенсон вскочил со стула.
      - Вы не сделаете этого, Морано. Вы побоитесь. Вы же сами работали с нами в Чикаго. Пойдете на дно вместе с нами!
      - Не-а, - сказал Морано. - Никто меня не тронет. Ни у кого ничего нет на меня. Я в жизни вас никогда не видел, ребята. Понятно? Больше того, кое-кому будет очень приятно узнать, что зять старика Котерелла впутался в торговлю наркотиками. Такая информация обеспечивает хорошую защиту.
      И тут мистер Стивенсон, лилово-красный от ярости, бросился на Морано. Он ударил Морано прямо в лицо, довольно сильно - так, что тот чуть не упал. А мистер Стивенсон схватил его за горло, и оба они упали на пол. Я не сомневаюсь, что он убил бы Морано, так сказать, в честном бою. Но там, где дело касалось Морано, трудно было рассчитывать на честность. Как только они покатились по полу, дверь открылась, в комнату влетели двое, типичные головорезы, и через мгновенье мистер Стивенсон стоял, крепко схваченный ими за руки. Я боялся, что они изобьют мистера Стивенсона до полусмерти, но Морано сказал, все еще сидя на полу:
      - Отпустите его, ребята. Не надо оставлять на нем метки, я не хочу, чтобы ему пришлось что-то кому-то объяснять.
      Морано встал, отряхнул свой опрятный костюм, поправил галстук. Достал из кармана расческу и тщательно восстановил сверкающее совершенство своих черных волос. Потом сказал:
      - Посадите его на этот стул - и мотайте отсюда.
      Они подтолкнули мистера Стивенсона к столу и вышли. Я заметил, что один из них еще пошарил рукой по одежде мистера Стивенсона - проверил, нет ли у него оружия, наверное. Мистер Стивенсон сел, а Морано остановился перед мистером Стивенсоном:.
      - Понял теперь, как надо себя вести? Мистер Стивенсон угрюмо кивнул.
      - Ну и ладненько, - говорит Морано. - Теперь мы понимаем друг друга. Нет надобности рвать друг другу волосы. Ты будешь делать, что я скажу. Это относится и к профессору тоже. С этого момента всем заведением командую я. Мы делим выручку пополам: половину мне, половину вам на двоих. Не такие выгодные условия для вас, как раньше, но у меня были большие издержки.
      - Это несправедливо, - сказал мистер Стивенсон тихо и не очень-то решительно.
      - Это справедливо, - сказал Морано. - Это очень справедливо, потому что я так говорю. Если тебе не нравится, можешь вообще выйти из дела, профессору достанется больше.
      Я думаю, мистера Стивенсона никогда так не унижали. Но он молчал. А Морано продолжал:
      - Значит, мы продолжаем работать. Но до этого надо урегулировать одно дельце. Маленькое дельце о ста тысячах.
      Мистер Стивенсон застыл на стуле:
      - Какие сто тысяч? За что?!
      - Штраф, - говорит Морано. - Штраф за то, что ты улизнул от меня.
      - Вы с ума сошли! - закричал мистер Стивенсон. - У меня нет таких денег. Я потерял все до цента из того, что получил с дела.
      - Плохо, - с сожалением сказал Морано. - Вот это действительно плохо.
      И лицо его стало мрачным и жестоким.
      - Ты достанешь эти деньги. И достанешь их через месяц. Мистер Стивенсон побледнел.
      - Вы сумасшедший, Морано. Мне не собрать этих денег в такой срок. Я полностью завишу от моей жены.
      Морано презрительно сказал:
      - Твоя жена! У нее ты и пятака не получишь!
      - Вы не понимаете, - сказал мистер Стивенсон. - Она больна. Она скоро умрет. Она все оставляет мне. Это указано в ее завещании. Подождите немного.
      - Я не жду ничего и никогда, - сказал Морано. - И ты не будешь ждать, если у тебя ума хватит. Ты достанешь эти деньги через тридцать дней. Мораио ухмыльнулся и сказал: - Не хочу совсем уж прижимать тебя, Стивенсон. Если у тебя будут проблемы - обращайся ко мне. Может быть, я смогу помочь тебе.
      Это было вечером 17 июля, миссис Стивенсон. С тех пор я ни разу не видел ни мистера Морано, ни мистера Стивенсона. Теперь, поскольку я уже передал вам все, что хотел, от мистера Стивенсона, полагаю, не потребуется особых объяснений...
      Трубка дрожала в руке у Леоны, слезы застыли в ее глазах. Все тело словно высохло.
      - Не требует объяснений? - с трудом проговорила она. - Но где же мой муж? Где мистер Стивенсон сейчас?
      - Хотел бы я знать, - ответил Эванс. - Может быть, если вам придется использовать номер Каледонии...
      - Номер Каледонии? - переспросила она.
      - Тот номер, что я вам дал, - сказал он. - А теперь давайте вместе сверим еще раз...
      - Я не могу! - закричала она. - Не могу! Я все забыла.
      - В таком случае повторяю для вас еще раз, миссис Стивенсон. Первое: дом на Данхэм-террас, 20 сегодня сожжен мистером Эвансом. Второе: мистер Эванс сбежал. Третье: мистер Морано арестован. Четвертое: нет нужды добывать деньги, поскольку полицию проинформировал не Морано, а кто-то другой...
      - Это все не имеет значения, - невнятно бормотала Леона, сжимая дрожащими пальцами тюбик губной помады, которой она записывала на листке все, что ей говорил Эванс. - Не имеет значения. Дайте мне этот номер - тот, по которому можно найти мистера Стивенсона.
      - Пятое, - спокойно сказал мистер Эванс, - мистер Эванс находится по манхэттенскому адресу, но недолго, и его можно будет найти по телефону: Каледония, 5-11-33.
      - Каледония, 5-11-33, - повторила Леона, записывая номер.
      - После полуночи, - тихо сказал Эванс и добавил со вздохом: - Спасибо вам большое, миссис Стивенсон. И до свиданья...
      Леона некоторое время продолжала неотрывно смотреть на кровавые цифры в блокноте, словно они могли исчезнуть, если бы она отвела глаза - и механическим движением стала набирать номер. С первого раза ей это не удалось, палец соскользнул с диска. Она снова стала набирать номер. Напряжение достигло в ней таких пределов, что каждый вздох вызывал боль. После двух гудков на другом конце провода кто-то снял трубку.
      - Каледония, 5-11-33, - произнес мужской голос.
      - Каледония, 5-11-33? - спросила она. - Нет ли у вас мистера Стивенсона?
      Голос ее срывался на фальцет.
      - Кого, леди?
      - Мистера Стивенсона, Генри Стивенсона! Мне дал ваш номер мистер Эванс. Он сказал, что мистер Стивенсон...
      - Стивенсон, говорите? Минутку, я посмотрю.
      Она услышала удаляющиеся шаги. Потом все стихло. Сердце ее отчаянно билось, словно хотело выскочить из груди. Она сжимала и разжимала руку, так что длинные ногти впивались в ладонь. Сквозь окно до нее донесся низкий печальный гудок с реки.
      - Нет, - раздался в трубке голос. - Его у нас нет, мэм.
      - О, - сказала она. - А мистер Эванс говорил, что он может оказаться у вас. Нельзя ли передать ему кое-что?
      - Передать? Мы тут ничего никому не передаем, леди.
      Просьба Леоны, кажется, развеселила человека на другом конце.
      - Тут передавай не передавай - толку не будет, леди, - сказал он.
      - Нет? - спросила она. - А... что это за номер? Куда я звоню.
      - Каледония, 5-11-33, - сказал мужчина. - Городской морг.
      Теперь она недвижно сидела на постели, пытаясь собрать вместе куски чудовищной головоломки, из которых состоял сегодняшний вечер. Из кошмарного хаоса начинала вырисовываться истина.
      Этот телефонный звонок. Почему именно она должна была услышать преступников? Почему, когда она звонила Генри на работу, там все время было занято?
      И в ту минуту, когда истина озарила до самых глубин ее бедный рассудок, Леона услышала стук и скрежет идущего по мосту поезда.
      В сознании всплыли клочки страшного разговора: "Тут я подожду, пока не пойдет через мост поезд...
      На случай, если она будет кричать... Нож подойдет?.. Наш клиент... Наш клиент... Она должна умереть... Я никогда и ничего не жду, Стивенсон... Наш клиент... Наш клиент..."
      В безумии она снова схватила со столика телефон и набрала номер телефонной станции.
      - Слушаю вас!
      О, каким ровным и бесстрастным был этот голос!..
      - Соедините меня с полицией! - судорожно закричала она.
      - Позвоните в полицейский участок, пожалуйста.
      Трубку сняли через несколько секунд.
      - Полиция, семнадцатый участок. Сержант Даффи слушает.
      - Это миссис Стивенсон, - сказала она. - Я звонила вам некоторое время назад...
      - Да, мадам. Миссис Стивенсон, вы говорите?
      - Миссис Стивенсон. Мой адрес - Саттон-плейс, 43. Я звонила по поводу телефонного разговора, который я нечаянно подслушала.
      - А-а, да, мадам. Помню очень хорошо.
      - Я хотела узнать, что вы предприняли по этому поводу...
      - Все записано у меня в книге, мадам, - заверил ее Даффи.
      - Но... разве вы не...
      - Мы сделаем все, что сможем, мадам. Если что-нибудь произойдет...
      - Если что-нибудь произойдет? - отозвалась она. - Значит, вы сидите и ждете, когда произойдет убийство?..
      - Я уже говорил вам, мадам, когда информация туманная, нам трудно что-то предпринять.
      - Но...
      Она замолчала. Нет, она не могла сказать ему правды. Потому что, несмотря ни на что, то, что мучило ее сейчас, не могло быть правдой. А если она скажет, то сказанного уже не вернешь. Это было бы концом ее мечты. Нет, она не может сказать полиции. Она должна найти какой-то другой выход.
      - Извините, что побеспокоила вас, - тихо сказала она. - Я думала, что вы, может быть, сделали предупреждение по радио...
      - Это решают в управлении, - сказал Даффи. - Мы посылаем информацию, а решать - их дело. Пока никакого предупреждения по радио не было.
      - Спасибо, - сказала она. - Надеюсь, что все это ошибка...
      Она повесила трубку.
      Детективное агентство? Там можно нанять кого-то, кто обязан хранить тайну. Она взглянула на часы, стоящие на ночном столике. Одиннадцать! Как мало у нее времени! Дрожащими пальцами она набрал? номер телефонной станции.
      - Мне нужно связаться с частной детективной конторой, - нервно сказала она.
      - Все телефоны детективных контор помещены в справочнике.
      - У меня нет телефонного справочника!.. Я имею в виду, у меня нет... времени... искать номер... будет слишком поздно.
      - Я соединю вас со справочным бюро.
      - Нет! - гневно закричала Леона. - Вам безразлично, что случится со мной! Если бы даже меня сейчас убивали, вам это безразлично!
      - - Простите?
      - Соедините меня с больницей.
      - С какой именно больницей, мадам?
      - С любой! - закричала она. - С любой больницей, слышите вы?
      - Минутку. Пожалуйста.
      23.00
      Она ждала, пока телефон ответит, беспокойно оглядывая комнату, полуоткрытую дверь, темные картины на стенах, беспорядок на ночном столике, туалетный столик. Вскоре женский голос ответил:
      - "Беллевю".
      - Мне нужен отдел медсестер, - сказала Леона.
      - С кем именно вы хотели бы поговорить?
      - Мне нужна квалифицированная сиделка. Я хотела нанять сиделку на эту ночь, немедленно.
      - Понимаю. - сказала женщина. - Сейчас я переключу разговор.
      - Старшая сестра слушает, - произнес другой голос.
      - Мне нужно нанять сиделку, - повторила Леона. - Прямо сейчас. Очень важно, чтобы она явилась ко мне прямо сейчас.
      - Каков диагноз болезни, мадам?
      - Диагноз? Гм, я... инвалид, и я... совершенно одна, я не знаю никого в городе... Я только что испытала ужасное потрясение... Я просто не могу остаться этой ночью одна!
      - Вы консультировались с кем-нибудь из наших врачей, мадам?
      - Нет, - сказала Леона, раздраженно повышая голос, - но я не понимаю, к чему весь этот допрос? В конце концов я ведь заплачу этой сиделке...
      - Это понятно, мадам. Но наша больница - городская, не частная. Мы не посылаем сиделок, если необходимость этого не удостоверена одним из наших штатных врачей. Я бы посоветовала вам позвонить в одну из частных клиник.
      - Но я не знаю таких, - простонала Леона. - И я не могу ждать. Я очень нуждаюсь в помощи.
      - Я дам вам номер, по которому вы можете позвонить. Шайлер, 2-10-37. Может быть, они смогут вам помочь.
      - Шайлер, 2-10-37. Спасибо. Она снова вращала диск телефона, и его потрескивание ударами маленьких молоточков отдавалось у нее в висках. Гудки в трубке, казалось, звучали целую вечность, хотя на самом деле ей ответили сразу же:
      - Центральная регистратура, мисс Джордан слушает.
      - Я хочу нанять сиделку - немедленно.
      - Кто это говорит, простите?
      - Миссис Стивенсон. Саттон-плейс, 43. Это очень срочно.
      - Вас направил к нам какой-нибудь врач, миссис Стивенсон?
      - Нет, - сказала она нетерпеливо. - Но я чужая в этом городе, и я больна, и эта ночь для меня невыносима. Я не могу больше оставаться одна.
      - Видите ли, - с сомнением сказала мисс Джордан, - у нас с сиделками сейчас проблема. Совершенно не принято посылать их на дом, если лечащий врач не удостоверит, что это необходимо.
      - Это необходимо! - взмолилась Леона. - Необходимо! Я больна. Я одна в доме, я не знаю, где сейчас мой муж. Я не могу дозвониться до него. И я ужасно напугана. Я сойду с ума, если никто не придет ко мне сейчас же, если что-нибудь не будет сделано...
      - Понимаю, - задумчиво сказала женщина. - Хорошо, я оставлю записку для мисс Филлипс, и она позвонит вам, как только придет.
      - Мисс Филлипс? А когда она должна быть?
      - В одиннадцать тридцать, что-то около этого.
      - В одиннадцать тридцать?! И в это мгновенье она услышала щелчок легкий щелчок в телефонной трубке, знакомый звук, который ей много раз приходилось слышать.
      - Что это? - закричала она.
      - Что вы имеете в виду, мадам?
      - Этот щелчок... только что... в моем телефоне?.. Как будто кто-то снял трубку параллельного телефона.
      - Я ничего не слышала, мадам.
      - Но я слышала! - сказала она, чувствуя, что страх душит ее. - В доме кто-то есть... Внизу, на кухне... Они слышат меня сейчас. Они...
      Бросив трубку, она сосредоточилась на окружающей ее тишине. Вдруг она услышала тихие шаги - медленные, равномерные. Она подняла голову, в глазах ее застыл дикий страх, руки потянулись к искаженному лицу.
      - Кто это? - отчаянно закричала она. - Кто там?
      Она чувствовала себя словно загнанное животное. Шаги продолжались медленные, неумолимые. Ее взгляд был прикован к двери, ведущей в комнату. Она ждала... ждала... и вдруг хрипло закричала:
      - Генри! Ген-ри-и!
      Никто не ответил. Равномерные, безжалостные шаги продолжались. Она отбросила покрывало, попыталась встать с кровати. Но страх парализовал ее. Она бессильно рухнула на подушки.
      С улицы донесся шум грузовика. Посмотрев в сторону окна, она увидела, наконец, источник звуков, которые она приняла за шаги: ночной ветерок шевелил тяжелую портьеру на окне.
      Рука ее непроизвольно потянулась к телефону, но застыла в воздухе. Кому звонить? Кто поможет ей теперь? Она по-прежнему не сомневалась, что ее разговор с медсестрой кто-то подслушивал - снизу ли, с кухни, или откуда-то еще...
      Она лежала, не в силах ни на что решиться, и вдруг, как уже столько раз было в этот вечер, глубокую тишину, нависшую над кроватью, разорвал резкий телефонный звонок. Она схватилась за трубку, как утопающий за соломинку.
      - Алло, - с жалобной надеждой сказала она.
      Ей ответил равнодушный голос телефонистки:
      - Нью-Хэвен вызывает миссис Стивенсон. Это миссис Стивенсон?
      - Да! - закричала Леона, и сердце ее дрогнуло. - Но... у меня сейчас нет времени... Перезвоните попозже. Я не могу говорить.
      - Вас заказал мистер Генри Стивенсон. Вы что, не будете говорить, мадам?
      Пораженная, словно громом, Леона переспросила:
      - Мистер Генри Стивенсон? Вы сказали - мистер... Из Нью-Хэвена?
      - Вы будете говорить, мадам? В ней вспыхнула надежда, что все это неправда, какой-то фантастический сон. Разве мог такое замыслить человек, с которым они столько прожили вместе. И все же она знала, что это не сон. Если бы можно было как-то по-другому все объяснить! Что же, по крайней мере, она попросит Генри позвонить в полицию. Тогда все станет ясно.
      - Да... Я... буду говорить, - сказала она.
      Напряженно, почти не дыша, Леона ждала, пока ее соединят.
      Она услышала короткие сигналы междугородной станции, потом голос телефонистки:
      - Говорите! Нью-Хэвен на проводе.
      23.05
      Железнодорожный вокзал в Нью-Хэвене был в этот поздний час пуст. Несколько человек, бродивших или праздно сидевших на скамейках, почти терялись в громаде здания. Шаги стучали по каменному полу и эхом отражались от высоких потолков. Казалось, что вокзал, освободившись от дневной суеты, мирно дремал в ночи.
      Под огромными часами вдоль стены вытянулся ряд телефонных будок. Все они были пусты, нигде не горел свет. Лишь одна была занята, возле нее стоял изящный саквояж из свиной кожи с аккуратными золотыми инициалами посредине.
      В освещенной будке ждал разговора с женой Генри Стивенсон. На лице у него была написана мрачная решимость.
      Наконец он услыхал голос телефонистки междугородной связи и сразу мягко сказал:
      - Алло! Это ты, дорогая?
      - Генри! Генри, где ты?
      Сквозь расстояние во много миль он почти физически почувствовал, как она готова вцепиться в него.
      - Но я же еду в Бостон. Сейчас остановился в Нью-Хэвене. Разве ты не получила мою телеграмму?
      - Да. Получила. Но я не понимаю...
      - Тут нечего и понимать, дорогая. Я никак не мог до тебя дозвониться. Телефон был все время занят. Я решил позвонить отсюда и спросить, как ты себя чувствуешь. Мне так жаль, что пришлось неожиданно уехать, но я знал, что у тебя будет все в порядке...
      - Но у меня не все в порядке! - перебила она. - У нас в доме кто-то есть!
      - Чепуха, дорогая! Кто там может быть? Ты ведь не одна?
      - Одна! - жалобно сказала она. - Я совсем одна. Ты ведь дал Ларсен свободный вечер.
      - Ах да, - вспомнил он.
      - И ты обещал, что будешь дома ровно в шесть.
      - Разве? - невинно спросил он. - Я не помню.
      - Ты точно обещал, - сказала она. - И я здесь одна вот уже столько часов. Слушаю какие-то жуткие телефонные разговоры, которых я не понимаю... И вот что, Генри. Я хочу, чтобы ты позвонил в полицию. Слышишь? Скажи им, чтобы они немедленно приехали ко мне.
      В ее голосе он услышал страх. Она в самом деле была испугана.
      Понятно было бы, если бы она была просто раздражена, у нее есть невероятная способность раздражаться. Но этот страх был иного рода.
      - Послушай, Леона, - решительно сказал он. - Не надо так нервничать!
      - Нервничать?
      - Ты прекрасно знаешь, что ты в безопасности. Ларсен, наверное, закрыла перед уходом все двери на ключ.
      - Я знаю, - слабо сказала она. - Но я только что слышала, как кто-то... кто-то снял трубку внизу, на кухне.
      - Чепуха, - сказал он. - Дом закрыт. Там этот частный полицейский на улице. И у тебя под рукой телефон. Более того, ты же в центре Нью-Йорка! Самое безопасное место в мире.
      - Все-таки я чувствовала бы себя лучше, если бы ты позвонил в полицию, Генри. Я им звонила, но они не обратили на меня никакого внимания.
      От жалости к себе она расплакалась.
      - Послушай, - сказал он. - Я нахожусь в Нью-Хэвене. Если я позвоню отсюда, они подумают, что я сумасшедший. И вообще, зачем звонить в полицию? Не лучше ли связаться с доктором Александером...
      Повернувшись, он бросил мимолетный взгляд сквозь стеклянную дверь кабины на плотного смуглого седовласого человека, который прогуливался в нескольких шагах от будки.
      Стивенсон снова повернулся лицом к телефону.
      - Генри! Что ты знаешь о человеке по имени Эванс?
      - Эванс? - оторопело спросил он.
      - Да, - сказала она. - Уолдо Эванс.
      - В жизни не слышал этого имени, Леона. А почему ты спрашиваешь?
      - Он позвонил мне... сегодня вечером. У нас был долгий разговор о тебе...
      23.10
      Рослый седовласый джентльмен со смуглым печальным лицом отошел от будки, чтобы не быть на виду у того, кто говорил по телефону. Если бы он не отошел, то мог бы заметить, что лицо Генри стало белым как смерть. Но человека не интересовал разговор Генри, его интересовал только сам Генри. Он терпеливо ждал, оглядывая ряд телефонных автоматов и рассеянно трогая пальцами значок в петлице пиджака...
      - Обо мне? - переспросил Генри как можно естественнее. - Что это ему приспичило говорить с тобой обо мне?
      - Он рассказал нечто ужасное. Кое-что звучало... как бред. Но кое-что было похоже на правду.
      - Какой-то помешанный! - сказал Генри. - Нечего тебе слушать каждого психа. Постарайся выбросить все из головы.
      - Он сказал мне... будто ты крадешь наркотики из папиной фирмы. Это правда?
      Генри рассмеялся.
      - Послушай, Леона, меня огорчает, что ты вываливаешь на меня всю эту несусветную чушь. Тебе, должно быть, дурной сои приснился?
      - Сон? - закричала она. - Я не сплю, Генри! Он просил кое-что передать тебе. Он сказал, что дом на Стейтен-айленд сгорел и что полиция узнала все. Он сказал, что какой-то Морано арестован...
      - Что? - резко прервал ее. Генри. - Что ты сказала?
      - А я... я никогда бы не поверила ему... если бы не миссис Лорд - ты помнишь, Салли Хант? - и она сказала мне то же самое.
      Несколько мгновений он молчал, и Леона позвала его:
      - Ты меня слушаешь, Генри! Генри облизал губы.
      - Да, - сказал он. - Я тебя слушаю.
      - Они сказали, что ты... преступник, - пролепетала она, - отчаянный человек. А Эванс сказал, что ты... ты... ты хочешь, чтобы я умерла!
      - Я... - начал он, но остановить ее уже было нельзя.
      - Эти деньги. Генри... Эти сто тысяч долларов. Почему ты не попросил их у меня? Я бы охотно дала тебе их, если бы только знала!
      - Забудь об этом, - пробормотал он.
      - Разве уже поздно? Я дам их тебе сейчас, если еще не поздно.
      - Ладно, - сказал он. - Забудь об этом.
      Слезы, которые она так долго сдерживала, хлынули по щекам. Голос ее стал хриплым и приглушенным.
      - Я не хотела тебя обидеть, Генри. Я поступала так... только потому... что я любила тебя. Наверное, я боялась, что ты на самом деле не любишь меня. Я боялась... боялась, что ты бросишь меня... Оставишь меня одну...
      23.12
      Теперь Генри вспомнил о человеке, которого он мельком увидел возле автомата. Он посмотрел сквозь стеклянную дверь и, никого не заметив, осторожно приоткрыл ее. Он стоял неподалеку, наблюдая за телефонными будками. Генри закрыл дверь. Позвал в трубку:
      - Леона!
      - Да!
      - Леона, ты должна сделать кое-что.
      - Но ты меня простишь... сначала? - с плачем сказала Леона. Простишь?
      - Ради бога, - резко сказал он, - прекрати эту чепуху и слушай меня.
      - Х-хорошо, - прошептала она.
      - Делай теперь, что я скажу, ладно? Я хочу, чтобы ты встала, из кровати...
      - Я... я не могу, - со стоном сказала она.
      - Ты должна встать! - приказал он. - Ты должна встать из кровати и выйти из этой комнаты. Иди в первую спальню. Подойди к окну и кричи, кричи, чтобы тебя слышали на улице.
      Он напряженно ждал, стараясь побороть страх в себе. Она тяжело дышала в трубку.
      - Я не могу! - жалобно пробормотала она. - Я не могу двинуться с места, Генри! Я слишком напугана. Я пыталась несколько раз. Но мне не двинуться с места.
      - Попробуй еще, - жестко сказал он. - Если ты не встанешь, меня посадят на электрический стул! Я...
      - Электрический стул? - закричала она.
      - Ты должна встать, Леона. Попробуй еще раз. Иначе жить тебе осталось три минуты!
      - Что?..
      Она замолчала, словно захлебнувшись.
      - Не разговаривай больше, Леона!
      В его голосе теперь тоже звучал страх. По спине струился холодный пот. Он тяжело прислонился к стене, чтобы снять напряжение с дрожащих колен.
      - Не разговаривай. Вылезай из кровати. Ты должна встать! Это все правда, Леона. Все, слышишь ты? Я совсем завяз. Я оказался в ужасном положении. Я даже попытался... сегодня я устроил... чтобы тебя...
      - Генри!
      Вопль ужаса сорвался с ее губ.
      - Генри! Там кто-то... поднимается по лестнице!
      - Вставай! - словно безумный, закричал он. - Вставай с кровати! Уходи, Леона!
      - Я не могу!
      - Ты должна! Ты должна!
      - Генри! - снова закричала она. - Генри! Спаси меня!
      Измотанный ее неспособностью собраться, не в силах больше контролировать себя, он закричал:
      - Пожалуйста, Леона! Они доберутся до меня! Они узнают, все узнают через Морано!
      И в этот момент он услышал в трубке, сначала слабый, но быстро усиливающийся звук поезда, идущего по мосту. И перекрывающий его крик Леоны.
      - Генри!
      23.15
      Несколько мгновений она прижимала к себе телефонную трубку, потом бросила ее на рычаг. В глазах ее стоял невыразимый страх, сердце стучало. Она слышала грохот приближающегося поезда. Задыхаясь, она попыталась сползти с кровати, но почувствовала, что словно прикована к ней. Поезд стучал и гремел все громче и громче, пока в ночи не осталось ничего, кроме его грохочущего рева, сквозь который' не слышно было никаких других звуков...
      КОГДА ПОЕЗД ПРОШЕЛ, В КОМНАТЕ СТОЯЛА ТИШИНА, ПРЕРЫВАЕМАЯ ТОЛЬКО ЧЬИМ-ТО ХРИПЛЫМ ДЫХАНИЕМ.
      ВДРУГ ТЕЛЕФОН ЗАЗВОНИЛ СНОВА.
      РУКА В ПЕРЧАТКЕ ИЗ ТОНКОЙ КОЖИ СНЯЛА С АППАРАТА ТРУБКУ. ОТТУДА ДОНЕССЯ ГОЛОС ГЕНРИ, ДРОЖАЩИЙ ОТ ОТЧАЯННОЙ НАДЕЖДЫ:
      - ЛЕОНА! ЛЕОНА!
      ПОСЛЕДОВАЛО МОЛЧАНИЕ. ПОТОМ НИЗКИЙ ХРИПЛЫЙ ГОЛОС ПРОИЗНЕС:
      - ЗДЕСЬ ТАКИХ НЕТ. ВЫ ОШИБЛИСЬ НОМЕРОМ.