Может уже тогда собирались тучи над их немногословным счастьем... Даже теперь он так и не узнал, что погубило весь его прежний мир. Да и слишком больно было ворошить прошлое.
      В этот день они ходили в театр. Брюс долго потом старался вспомнить, что за пьесу они тогда смотрели - и не мог. Он помнил другое: как собирался туда идти, как мама долго искала свои жемчужные бусы - почему-то она предпочитала их вещам более дорогим и, по мнению многих, более изысканным. "То все камни, а жемчуг - живой", - объясняла она свою причуду.
      Мать была красавицей. Фотографии подтверждали, что это не было детской выдумкой, наделяющей лучшими качествами людей любимых и близких. Высокий лоб, длинные волосы, которые она неизменно собирала в пучок, хотя и отцу и Брюсу они нравились распущенными... Теперь ее лицо виделось словно через слой тумана: черты расплывались, оставляя только доброту, лучащуюся из каждой черточки, прическу и жемчужные бусы на гордой аристократической шее.
      Такой она была и в тот вечер.
      Было прохладно: по дороге домой Брюс начал было замерзать, но все равно по папиной просьбе они пошли пешком. В вечерних совместных прогулках тоже была своя особая и неповторимая прелесть.
      И мысли шли в голову особые... очень взрослые для мальчика.
      А вот дождя или настоящего тумана в тот вечер не было - только призма памяти заставляла предметы терять четкость.
      Когда рядом - точнее, сразу за углом - затормозил автомобиль, Брюс не придал этому никакого значения. Мало ли кому захотелось прогуляться в вечернее время. Тогда это еще можно было делать без опаски...
      Теперь он вспоминал и новые подробности. Например, что в тот вечер у него в руках был кулек с конфетами. С какими? Разве это теперь важно?..
      Первое, что его испугало тогда, были тени. Они возникли на стене и замерли, пугая какой-то своей неправильностью - тогда он не мог еще этого объяснить. Просто при виде их внутри что-то замерло, и Брюс сильнее сжал руку отца.
      Интересно, а что бы было, скажи он тогда о своем страхе?
      Скорее всего ничего бы не изменилось - отец всегда негативно относился в беспочвенным страхам, а объяснить, что же именно пугало, Брюс наверняка не смог бы. Но то, что страх пришел за несколько секунд до трагедии, он помнил точно. Первый серьезный страх - чувство для него довольно новое, трудно было его забыть.
      Убийцы появились из-за угла: отец не сразу понял, кто перед ним, и сам сделал несколько шагов им навстречу.
      Навстречу своей смерти...
      Брюс не помнил теперь, было ли сказано между ними хоть несколько слов. Скорее всего нет, так как он бы их запомнил, но что-то, заставлявшее сомневаться, все же было.
      Скорее всего, короткий диалог все-таки состоялся. Но это был скорее обмен взглядами и жестами.
      Дальше все и вовсе смешалось. Как во сне, Брюс видел лишь, как чья-то грубая рука рванула с шеи матери жемчужное ожерелье, и бусинки начали падать на одежду, на бетон, падать, падать, падать...
      Потом этот падающий жемчуг приходил в кошмарных снах. Не крики, не выстрелы, последовавшие за этим, а именно жемчуг, медленно падающий на землю и продолжавший скакать.
      Потом появилось оружие, зазвучали выстрелы.
      И снова воспоминания путались: то ему казалось, что все это произошло в полном молчании, то - что кричало вообще все: вечернее хмурое небо, неподвижные громады стен... Кричал и он сам, но вслух или про себя, сказать не мог.
      И вот - все кончено. И отец, и мать лежат на земле, их больше не существует, а сам он, Брюс, стоит перед двумя убийцами и смотрит на них круглыми, ничего не понимающими глазами.
      Он испытывал в этот момент странное чувство, которое нельзя было назвать настоящим страхом, скорее - жар, сжигающий все внутри. Он был уверен, что его сейчас убьют, и ждал этого, чувствуя, как жар прожигает его насквозь и воспламеняет соприкасающуюся с одеждой кожу.
      И тогда убийца усмехнулся.
      - Ты когда-нибудь танцевал с дьяволом под бледной луной? - спросил он, наводя оружие на Брюса.
      Спасения не было.
      Как ненавидел он потом собственную беззащитность и беззащитность человека вообще!
      Неожиданно на плечо убийцы легла рука второго бандита.
      - Пошли, Джек, - мрачно сказал он.
      Убийца покривился, но опустил ствол.
      Брюс стоял и не верил тому, что опасность уходит.
      - До встречи, парень! - оскалился первый бандит и, повернувшись, зашагал прочь.
      "До встречи", - повторил про себя Бэтмен.
      Он не ожидал, что воспоминания окажутся такими яркими: снова, как тогда, внутри горел убийственный огонь обреченного на скорую смерть подростка.
      Брюс провел рукой по лбу. Рука оказалась мокрой. Лоб заливал холодный пот.
      "Никогда... никогда это не должно повториться!" - кричал каждый нерв в его теле. Душа, сердце, разум - все восставало против этого, сливаясь в едином порыве.
      "До встречи..."
      Теперь эта встреча была не за горами. Джокер бросил вызов.
      Завтрашний день должен поставить в этом деле точку.
      "Он... Но почему я сразу этого не поняла?" - подумала Вики, с замирающим сердцем поднимаясь по длинной железной лесенке в "пещеру".
      Ей не верилось, что все это раскроется так просто: она вошла в дом, спросила Альфреда, как пройти сюда, и - пожалуйста...
      "Но зачем я иду к нему? Это же форменное сумасшествие!" - продолжала размышлять она, преодолевая последние ступени. - "Или я действительно его люблю?"
      В конце концов она решила разобраться в этом позже. Она шла потому, что не прийти не могла. Слишком многое следовало сказать ему, слишком многое понять...
      Он сидел спиной к ней и сосредоточенно смотрел в одну точку. При появлении девушки Брюс обернулся и удивленно взглянул на нее.
      Вики не переставала удивлять его способностью меняться: на этот раз она была одета в белый плащик, словно подчеркивающий, что одежда не главное в человеке, во всяком случае, в таком, как она.
      "Ну вот, я пришла", - говорил ее одновременно и уверенный, и смущенный вид.
      - Вики? - задал он совершенно ненужный вопрос. - Ты?
      - Да, я... - последовал ответ не менее бессмысленный.
      "Значит, ты все знаешь..." - читала она по глазам.
      Некоторое время они просто молчали, переговариваясь взглядами.
      - Скажи мне, все нормально? - спросила она наконец, и наткнувшись на мелькнувшую в глазах Бэтмена тень недоумения, пояснила: - Ведь это была не просто ночь для нас обоих?
      "Ну зачем же ты сразу об этом? - поморщился мысленно он. - Разве ты сама не знаешь, что "просто ночей" не бывает?"
      - Мы оба... - начал он, но снова замолчал, - слишком пустыми и легковесными были слова, чтобы передать его мысли. А "да" или "нет" короткие и неконкретные ответы - по его мнению были здесь и вовсе неуместны. Порой, считал он, лучше промолчать, чем отделаться такой отговоркой.
      "Ну вот, - кольнуло девушку раздражение, - он снова не хочет говорить со мной... Значит... значит ли это, что все было зря? Как его можно понимать, если он не говорит мне ничего?"
      - Почему ты не можешь мне довериться, почему? - вырвалось у нее.
      - Я уже доверился тебе, - он шагнул ей навстречу и нежно посмотрел в глаза.
      На Вики это подействовало сильнее любого объяснения.
      - Я люблю тебя, - словно помимо воли проговорила она. - С самой первой нашей встречи, - ее голос дрогнул. - Но не знаю, что думать обо всем этом...
      "Обо всем этом - или обо мне?" - снова посмотрел на девушку Бэтмен, несчастный миллионер, одиночка Брюс Вейн.
      Слишком большую часть его жизни занимало это двойное существование. В какой-то мере оно было сутью его жизни, а можно ли представить задачу более сложную, чем попробовать объяснить собственную суть другому человеку так, чтобы он понял это так, как понимаешь ты сам? Для этого в первую очередь надо очень хорошо понимать себя. Но кому это вполне удается? Разве что гениям психологии или полным примитивам, но Вейн не относился ни к тем, ни к другим.
      Он считал себя обыкновенным человеком, которого провидение толкнуло на необычный путь - и то, скорее по форме, чем по содержанию.
      Как он мог объяснить это Вики?
      - Слушай, - проговорил он, мучительно подыскивая нужные слова, - я иногда сам не знаю, что думать... Но это что-то... мне кажется, что я просто обязан это делать.
      "Это ужасно", - подумала Вики. - "Ну почему мы не можем просто любить друг друга? Кому нужны все эти сложности?"
      - Почему?
      Бэтмену показалось, что это был не вопрос, а замаскированный вопль о помощи.
      "Ну что ты хочешь узнать от меня? - без слов отвечал он. - Я не могу понять тебя, так же, как и ты не понимаешь меня. Я просто так живу, другие люди живут по-другому... У меня есть призвание, у меня есть долг, который еще не оплачен... И все идет так, потому что не может быть иначе..."
      - Потому что никто другой этого не сможет, - ответил он после паузы. - Поверь... я пытался избавиться от всего этого, но не могу. Такие вот дела... - он подошел еще ближе, почти вплотную, чтобы ощутить тепло ее тела, как тогда, ночью... Но от плаща веяло осенним холодом - и только... - Это ведь не идеальный мир, - продолжил он. - Он не может быть идеальным...
      Сказав это, Бэтмен снова замолчал.
      "Достаточно... если она способна понять - этого хватит. Если же нет... Другие объяснения тоже ничего не дадут".
      "Ну почему? - молчаливо страдала Вики. - Почему я не понимаю?"
      Ей казалось, что они говорят на разных языках.
      "Уж лучше бы он оказался мямлей, - вспомнилось ей вдруг, - или женатым... Как бы это все упростило. Неужели мне просто не дано понять, кого я люблю - того Вейна, которого встретила в первый раз - или всего целиком, без деления на жизни и образы?"
      "Неужели она так меня и не поняла?.."
      - Мы просто должны знать, - Вики не узнала свой голос; ей показалось, что за нее говорит сейчас кто-то другой, - сможем ли мы любить друг друга...
      Ответить на это могло только время...
      На заднем плане замерший на экране Джокер продолжал скалить зубы...
      Бэтмен настраивался на сражение без пощады - словно впервые он ощутил всю серьезность своей задачи. Никогда еще в его представлении вопрос не стоял так остро - или он, или Джокер; и никогда раньше он не задумывался над тем, что мог погибнуть сам.
      Теперь ему казалось, что все прежние его подвиги были игрушкой, мелкими тренировками перед настоящим делом.
      Действительно, только сейчас он осознал, насколько много было в его поступках элемента игры. Можно сказать, что он просто лечил своей неуязвимостью находящуюся где-то в глубине рану от полной беззащитности, пережитой в вечер смерти родителей. Он боялся с тех пор быть слабым - и стал сильнейшим из сильных, получая в минуты сомнений или морального упадка подтверждение ценности собственной персоны.
      "Нет, неправда!" - возмутился он собственными же мыслями, но вынужден был признать, что во многом дело все же обстояло именно так.
      Порой во время таких мелких стычек он больше упивался собственной неуязвимостью и исключительностью, чем думал об исполняемом им долге.
      Теперь игры подошли к концу.
      Круг замкнулся. Перед ним был тот, кто толкнул его на этот путь, и именно на нем Бэтмен должен был проверить истинность собственного пути.
      Эта схватка не только должна была привести его к победе, она становилась проверкой всех его личных качеств. Она должна была сказать правду о нем самом.
      "Так, хватит этих бессмысленных размышлений по поводу..." - одернул себя Бэтмен, когда волнение начало превышать им самим установленный допустимый предел. - Лучше сосредоточиться на том, как именно ты будешь сражаться с этим подонком..."
      Бэтмен открыл сейф и прикоснулся к доспехам - это хорошо помогало настраиваться на нужный лад. Сама церемония облачения в костюм Летучей Мыши создавала нужное настроение и отвлекала от посторонних мыслей. Простые повторяющиеся движения успокаивают, и само дело представлялось хотя не менее серьезным, но все же более обыденным.
      В самом деле - не впервые же он собирается драться. А что такое Джокер? Простой убийца, только сумевший создать вокруг своего имени лишний шум.
      И все же особенности были. Впервые Бэтмен не имел права на проигрыш. Джокер должен был быть побежден - любой ценой, даже ценой его собственной жизни.
      Судьба, сводя их, не оставила другого выбора.
      Вот теперь уже он мог подумать и о том, как можно избежать двойственности положения, в которое ставил его официальный вызов.
      "Конечно, лучше всего было бы застичь его на месте сейчас, до начала праздника... Но где он может быть? Так... Джокер - позер, и он не сможет удержаться, чтобы не выкинуть какой-нибудь новый трюк с публичными, эффектно обставленными убийствами... Я идиот, что не подумал об этом раньше. Он кровожаден, он просто бредит убийством и смертью во всех ее обличьях - так неужели он удержится от этого в честь праздника? Драки со мной для полного морального удовлетворения ему не хватит - Джокер слишком жаден на такие вещи. Значит, он готовит новые убийства. С другой стороны он преступник, а у преступников всегда хоть в чем-то, но вылезает примитивность. Они постоянно повторяют в разных вариантах свои первые преступления. Выступление - убийство: такова его обычная программа. Значит, он приступит ко второму действию сразу после раздачи денег. Дальше. Очень маловероятно, чтобы он просто начал стрелять в толпу. Раз он провозгласил себя не просто убийцей, а убийцей-творцом, он не сможет удержаться, чтобы не использовать для этого свои самые сокровенные и совершенные умения. А кроме искусства, к которому можно будет отнести его обязательное для такого демарша фиглярство, он разбирается в химии..." теперь в мыслях Бэтмен разложил Джокера по таким полочкам, что делать выводы было едва ли не смешно. - "В первый раз он подмешивал в продукты отдельные компоненты ядов, во второй - если считать таковым нападение на галерею - применил отравляющий газ. Выходит, и сейчас будет задействован яд. Неважно, в какой форме. Скорее всего им будут пропитаны деньги. Важно другое: для того чтобы получить большое количество жертв - а аппетиты этого монстра растут с каждым разом - ему понадобится и большое количество яда. Вряд ли он станет хранить его при себе, видимо, он заберет его непосредственно перед применением. А где может храниться яд у человека, имеющего химический завод, как не на самом этом заводе? "Эйкерд Кемикалс" до сих пор не восстановлен - значит, остается компания.
      "Аксис"..."
      Определив цель, Бэтмен на радостях принялся насвистывать какую-то мелодию.
      Теперь он знал, куда ехать.
      И схватка предстояла нешуточная.
      Вечерний город был спокоен и тих: в честь праздника многие раньше времени ушли с работы и успели укрыться в своих норах до наступления темноты.
      Улицы были пустынны, как глубокой ночью, но ближе к обещанному щедрому часу они должны были наполниться народом.
      Пока же все сидели по домам - рисковать раньше времени не хотел никто.
      Так что, наверное, одни коты, равнодушные к человеческим причудам, могли наблюдать, как над городом пронесся странный летательный аппарат, напоминающий стилизованное изображение летучей мыши.
      Такой же точно рисунок был изображен на груди и поясе его пилота.
      Миновав жилые кварталы, аппарат пошел на снижение: Бэтмену не хотелось атаковать химический завод с воздуха.
      "В хорошем же положении я окажусь, если Джокера понесло все же на "Эйкерд Кемикалс", - подумал было Бэтмен, но тут же отогнал эту мысль.
      Пора расчетов, прикидок и сомнений миновала. Оставалась только заданная программа.
      Химический завод светился разноцветными огнями и выглядел не менее экзотично, чем его собрат "Эйкерд Кемикалс".
      "Летучая Мышь" приземлилась и заскользила по дороге, резко меняя на ходу форму.
      Вскоре на ее месте возник самый обыкновенный автомобиль, отличающийся только похожими на жабры охладителями, торчащими по обе стороны багажника, реактивным соплом между ними, и фарами, похожими на навигационные огни.
      Вики легко узнала бы в нем прежний автомобиль-оборотень.
      Возле проходной возник человек и замахал руками - Бэтмен игнорировал его знаки, лишь несколько увеличил скорость.
      Теперь он был уверен, что Джокер находится где-то рядом - об этом говорила его интуиция, развившаяся за годы охоты.
      Похоже, вахтер передал сообщение о его вторжении охране: очень скоро Бэтмен увидел перегораживающие дорогу бочки, некоторые из них подкатывались к месту буквально на глазах.
      Он притормозил, вглядываясь в ближайшие здания в поисках Джокера, но того не было видно.
      На нескольких крышах, повинуясь приказу невидимого командующего, возникли автоматчики.
      Затрещали очереди.
      Пули градом прокатились по стеклу, не причинив ему никакого вреда.
      Штурмовать преграду из бочек Бэтмен не стал - слишком велика была вероятность неожиданно взлететь на воздух.
      Он повернул руль, автомобиль вильнул в сторону, снеся по пути какую-то стену.
      Форма машины снова начала меняться, возвращаясь к варианту "черепахи". Как лепестки диафрагмы, сомкнулись пластины на колесах, броня наползла на стекло, "холодильники" втянулись...
      Кое-кто из охраны выстрелил ему вслед, но теперь риск был сведен до минимума - чтобы прошибить броню, автомата было явно недостаточно. Не случайно же Бэтмен на одни расчеты своей машины выкинул больше миллиона. Автомобиль действительно был его крепостью.
      И через несколько шагов (или через несколько метров), что при его скорости было почти равнозначно, он снова нарвался на заграждение.
      "Кстати, - отметил он про себя, - вот и лишнее подтверждение того, что Джокер находится где-то неподалеку. Вряд ли такая толпа стала бы околачиваться на пустом заводе".
      Если в первый раз пули, отскакивающие от брони, можно было сравнить с обычным градом, то теперь это был град при шквальном ветре.
      Ожесточение стрелявших было почти необъяснимым - редко люди с таким завидным упорством занимаются сизифовым трудом. Но охранники стреляли, а автомобиль продвигался вперед с нарастающей скоростью.
      "Чего я тяну?" - спросил себя Бэтмен. - "Ясно, что Джокер здесь, и он должен быть уничтожен. Так в чем же дело? Или я становлюсь таким же как он, хочу перед убийством взглянуть жертве в глаза?"
      Автомобиль проехал еще немного и остановился.
      Нужно было немедленно принимать решение.
      Проще всего было бы взорвать завод, не допуская лишнего риска. Время было нерабочим, так что никто из посторонних и невиновных пострадать не мог.
      И все же что-то мешало Бэтмену избрать этот короткий путь. Все прежнее воспитание настраивало его на то, что такой метод больше похож на выстрел из-за угла при договоренной дуэли. Как бы там ни было, взгляд в глаза - это признак благородства в самой схватке.
      Но была в этом деле еще и другая сторона.
      Разве тот же Джокер не знал себе цену? Ему не нужны были объяснения собственной вины. Он и не скрывал, что он убийца, напротив, гордился этим. Так какие же комментарии требовались еще?
      Бэтмен поймал себя на том, что ему просто очень хочется напомнить Джокеру об убийстве, происшедшем несколько лет назад, чтобы тот понял, КТО его убивает.
      Но, с другой стороны, не было ли это, помимо воли Бэтмена, все же красивой позой? Уж слишком неуместна всякая театральность в делах подобного рода.
      Пусть ею занимаются такие, как Джокер.
      И все же...
      "А ведь я рискую сейчас не своей жизнью, а жизнями десятков невиновных, - осознал вдруг Бэтмен, - если я упущу Джокера сейчас, кто даст гарантию, что он не успеет сотворить свое черное дело? О каком же благородстве-неблагородстве при таких обстоятельствах может идти речь? Неужели я из личной мстительности позволю трагедии свершиться? Грош цена тогда всему моему делу!"
      Бэтмен снова включил зажигание.
      Легкое прикосновение руки к кнопке - и на землю выкатился совершенно гладкий металлический шар.
      Теперь нужно было срочно удирать.
      Автомобиль рванулся с места, разбрасывая попавшиеся на пути обломки прежних заграждений.
      Несколько автоматных очередей ударили ему вслед, но с таким же эффектом, как и все предыдущие.
      Медленно катился по специальному химически стойкому дорожному покрытию металлический шар. В какой-то момент он вдруг ярко вспыхнул, и тут же позади Бэтмена полыхнула ослепительная вспышка.
      В зеркале заднего обзора Бэтмен видел, как взлетел на воздух один из главных корпусов.
      Пожалуй, только теперь он смог оценить величину территории завода: несмотря на редкую для нормального автомобиля скорость, он все еще не покинул ее пределы.
      Сзади прогремел еще один взрыв - это пламя добралось до других емкостей с химикатами.
      Плотная стена ревущего пламени взметнулась в небо.
      "Успею ли я выскочить?" - Бэтмен ощутил легкий холодок.
      Это приключение может оказаться для него последним.
      Автомобиль может защитить от пуль, но не уцелеет в эпицентре взрыва. Не случайно же и сам Бэтмен применил именно такое оружие против своего врага: он хотел получить полную гарантию.
      Спереди и сзади все горело. Языки пламени, где небольшие, где мощные и обширные, тянулись к нему из-за каждого угла.
      Кошмарное зрелище завод представлял собой сверху: раскалывающиеся надвое корпуса странной формы надолго врезались в память.
      Корчились в огне и падали, скрючившись, черные фигурки автоматчиков.
      Новый взрыв тряхнул машину Бэтмена. Больше никакое охлаждение не могло спасти его от проникающего в машину жара.
      Находиться в кабине становилось все тяжелее, руль жег руки через перчатки.
      Очередная взрывная волна просто подбросила машину в воздух, словно невидимый великан дал ей пинка.
      "Вот, кажется и все", - подумал Бэтмен, слушая, как барабанят сверху по броне камни.
      Хуже всего было то, что в "черепашьей" модификации автомобиль не мог двигаться с полной скоростью - превращаться же на ходу в данной ситуации было равносильно самоубийству. Может стекло и выдержит автоматные очереди, но не падение многокилограммовых балок.
      Огонь и дым снизили видимость, теперь Бэтмен управлял автомобилем почти вслепую.
      Может быть, на самом деле эта обратная дорога не была такой долгой, но время при гуляющей рядом смерти имеет обыкновение замедлять свой бег.
      Слишком уж цепляется человек за минуты, которые могут оказаться последними.
      И снова в огненном аду что-то взорвалось.
      "Сколько я еще протяну?" - стиснул зубы Бэтмен. Уже все его тело ныло от страшного жара.
      "Во всяком случае, я сделал свое дело", - похоронным звоном отозвалась в голове другая мысль.
      Вся жизнь прокручивалась теперь у него перед глазами.
      Ровное спокойное течение - катастрофа, выход из нее, когда приходилось ползти, образно говоря, на четвереньках, прежде чем окрепли крылья, и можно было встать в полный рост. А дальше - вторая жизнь, двойная, двойственная. Жизнь - подвиг, но похожий на странную болезнь. Куда это может завести его в дальнейшем?
      В какой-то момент Бэтмену показалось, что сейчас пришло действительно лучшее время для ухода. Победить самого опасного врага, замкнуть круг, поставить точку. Точки тоже иногда необходимо ставить...
      "Стой! - неожиданно разозлился он на себя. - Это же полная капитуляция! Хватит болтовни!"
      И обожженные руки с новой силой стиснули руль.
      Этот последний рывок и оказался решающим.
      Неожиданно Бэтмен увидел перед собой дорогу - пылающие ворота остались позади.
      Очередная метаморфоза автомобиля, и он рванулся вперед вдвое быстрее.
      Подувший в лицо Бэтмену ветерок, напомнил о красоте жизни.
      Все еще впереди. Нет, рано еще ставить какие бы то ни было точки.
      Дорога вела под гору.
      А завод тем временем находился при последнем издыхании. Со стороны могло показаться, что земля под ним вздулась огромным пузырем, поднимающим в воздух почерневшие коробки и полусферы зданий, и этот пузырь лопнул, высвобождая свое содержимое - лохматые клубы огня и разноцветный чадящий дым. На какое-то мгновение дымно-огненный ком застыл бесформенной массой, но потом часть его осыпалась вниз, а часть стала подниматься. Еще через несколько секунд на месте завода возвышался огромный "гриб" взрыва.
      "Прекрасно", - подумал Бэтмен, останавливая автомобиль и откидывая крышку кабины.
      Свежий воздух показался ему необыкновенно вкусным.
      Теперь можно было не спешить.
      Бэтмен с восторгом и жалостью посмотрел на гриб.
      Вот и все... Конец очередного этапа его жизни. Теперь можно начинать все сначала. Например, завести семью и попробовать, насколько это получится, жизнь обычного добропорядочного гражданина.
      Неожиданно по лицу Бэтмена пробежала какая-то тень.
      Потом произошло нечто совершенно невероятное: Бэтмен услышал смех.
      Только один человек (чтобы не сказать - одно существо) мог смеяться именно так.
      "Неужели у меня галлюцинации?" - вздрогнул Брюс Вейн и оглянулся по сторонам.
      Ни справа, ни слева, ни сзади Джокера не было. Впрочем... Брюс заметил вдруг, что по дороге скользит темное пятно.
      Тень.
      Не веря своим глазам, Бэтмен поднял голову.
      Совсем рядом в воздухе висела платформа. Над ней колыхался огромный надувной шар с носатой клоунской рожей.
      Полотнище с цифрой 200 медленно колыхалось на ветру.
      На платформе стояли трое: Джокер, Боб и еще один телохранитель с автоматом.
      Бэтмен среагировал мгновенно: крышка кабины возвратилась на место.
      Это рассмешило Джокера не на шутку. От смеха он даже покраснел сквозь грим.
      Чуть выше трещал вертолет.
      - Эй там, на земле! - паясничая, вскричал Джокер. - Бэтмен! Что, упустил меня? Вот он я!
      И Джокер снова захохотал.
      "Так неужели это еще не конец? - напрягся Бэтмен. - Неужели борьба на самом деле только начинается?"
      Было похоже на то.
      Платформу рвануло вверх, и она понеслась в сторону города, а за ней тянулся шлейф идиотского смеха.
      Невдалеке догорали руины завода.
      Теперь Бэтмену оставалось одно - встретиться с противником в назначенный час.
      И права на осечку у него не было.
      Толпа начала собираться на улице где-то за полчаса до объявленного времени.
      Поначалу на улице стали появляться одинокие смельчаки, они вели себя сдержанно и робко, стараясь держаться поближе к подъездам домов.
      Первые компании состояли в основном из молодежи, потом к ним присоединились бродяги, которым и в худшем случае терять было нечего.
      Никто особенно не удивлялся, когда кто-то ронял нож или просто шел по улице, перекинув через плечо цепь с привязанной гирей. Бандиты не стали бы выставлять свои "орудия производства" так открыто - значит, вся эта амуниция относилась к самодельным средствам защиты.
      Постепенно групп становилось все больше. К наиболее отчаянным присоединялись и самые пьяные, кому море по колено.
      Самым примечательным было то, что никто никуда не шел: люди просто толпились или рассаживались на лавочках, давно забывших о своем назначении.
      К гулякам начали присоединяться профессионалы всех мастей и специализаций. Остановилась по-лицейская машина, выпустив недоверчивых стражей порядка, одетых в штатское; они отличались особо хмурыми лицами. Затем начали прибывать машины журналистов и репортеров.
      Появилась машина телевидения, но выяснилось, что кабель не в порядке, и они удалились, чтобы вернуться потом и не упустить свою добычу.
      - Да чепуха это все, - взобравшись на перевернутую урну, начал выступать какой-то тип, то ли хиппи, то ли просто оборванец. - Вот увидите... Подразнил - и хватит. Может, он сейчас сидит где-нибудь, смотрит на нас и прикалывается, вот, мол, дурачье, уши развесили...
      - Да брось...
      - Прилетит, куда денется. По телевизору же сказали...
      - Не прилетит, не прилетит...
      - Заткнись...
      - А спорим?
      - Спорим!
      - По рукам!
      Вокруг спорщиков сразу же образовалось кольцо любопытных.
      Пусть для основного шоу время еще не подошло, это вовсе не означало, что кто-то был согласен терять его даром. Мелкое зрелище - тоже зрелище.
      Перед выездом Нокс позвонил Вики. После удачного дня он снова заметил в ней некоторое охлаждение, и потому этот вопрос занимал его сейчас сильнее, чем предстоящий репортаж. Ну в самом деле, что можно было увидеть на улице?
      У Нокса хватало фантазии, чтобы представить все и так. Вариантов было всего два: или заявление Джокера окажется уткой, и тогда все, пошумев, просто разойдутся по домам, или он действительно появится и начнет бросать деньги.
      Деньги будут красиво падать, кружась над толпой, а жадные руки станут хватать их на лету. Очень может быть, что вспыхнет драка.
      Но - стоит ли видеть все это собственными глазами?
      Нокс решил, что пойдет в том случае, если с ним будет Вики.
      "А ведь я стал сдавать, - отметил он про себя. - Пару лет назад я полетел бы на место событий первым... Даже обидно получается!"
      Вики была дома. Она никак не могла решить, стоит ли идти на "шоу Джокера". Чем больше она старалась прийти к определенному решению, тем дальше от него оказывалась. Слишком невероятным и сумасшедшим казалось ей все, связанное с этими антагонистами - Бэтменом и Джокером.
      "Если Бэтмен примет бой и проиграет, я сойду с ума", - думала она. "Если Брюс устроит спектакль со своим дурацким костюмом перед всем собранием, я никогда ему этого не прощу. Пока он неизвестен, пока остается сомнение, существует Бэтмен или нет - это еще можно стерпеть, но если он устроит очередную шумиху..." - уже через пять минут противоречила она себе.
      "И все же, это так романтично: неуязвимый спаситель, сверхчеловек Бэтмен..."
      "И все же это ужасно - ненормальный человек, старающийся протащить в реальную жизнь свои бредовые фантазии... Какого черта я вообще думаю о нем столько времени?"
      "И все же..."
      Звонок Нокса послужил для нее почти избавлением.
      - Алло, Нокс? - крикнула она в трубку.
      "Она ждала моего звонка!" - довольно улыбнулся журналист. Это сразу приободрило его.