Современная электронная библиотека ModernLib.Net

Агент 007 (№2) - Живи, пусть умирают другие

ModernLib.Net / Шпионские детективы / Флеминг Ян / Живи, пусть умирают другие - Чтение (стр. 5)
Автор: Флеминг Ян
Жанр: Шпионские детективы
Серия: Агент 007

 

 


Это было опасное промедление. Когда тяжелый автомобиль уже протискивался через ворота, раздался звук выстрела, и пуля ударила в борт машины. Бонд рванул руль правой рукой, и вторая пуля пролетела немного выше. На противоположной стороне улицы разлетелось стекло.

Вспышки возникали где-то внизу, на уровне пола, и Бонд подумал, что первый из двух негров каким-то образом дотянулся до пистолета.

Выстрелы прекратились. Из слепых окон зданий, оставшихся позади, не доносилось ни звука. Переключая скорости, он глянул в зеркальце заднего вида: на темной, пустынной улице не было видно ничего, кроме тонкой полоски света, тянувшейся из гаража.

Где он, в каком направлении едет, Бонду было совершенно неведомо. Это была широкая, безымянная улица, и Бонд просто двигался вперед. Тут он внезапно обнаружил, что едет по левой стороне, и быстро занял нужную полосу. Рука страшно болела, но все-таки большим и указательным пальцами он мог удерживать руль. Не забыть бы очистить дверь и стекло слева от крови. Единственным, что двигалось на этой бесконечной улице, были тонкие струйки дыма из-под крышек люков, ведущих к тепловым коммуникациям города. Они струились по изуродованному верху машины, и в зеркальце было видно, как в исчезающей дали, извиваясь, призрачно меняя форму, белый пар вновь устремляется вверх.

Бонд удерживал большую машину на скорости пятьдесят миль. Показались светофоры, Бонд проехал на красный. Еще несколько темных кварталов, и вот освещенная улица. Тут уже было какое-то движение, и Бонд остановился, ожидая, пока светофор переключится на зеленый. Он свернул налево, и был вознагражден «зеленой улицей». С каждым кварталом он все больше удалялся от врага. У перекрестка он сбавил скорость и посмотрел на указатель. Угол Парк-авеню и 116-й. На следующем перекрестке он снова сбросит скорость, 115-я. Значит, он едет к центру, удаляясь от Гарлема. Продолжив путь. Бонд свернул на б0-ю. Улица была совершенно пустынна. Он выключил двигатель и поставил машину напротив пожарного крана. Взял с сиденья пистолет, засунул его за пояс брюк и вернулся на Парк-авеню.

Немного спустя Бонд остановил лениво двигавшееся такси, а еще через несколько минут уже входил в дверь отеля «Сент-Реджис».

— Вам записка, мистер Бонд, — сказал ночной портье. Стараясь не поворачиваться к нему левым боком, Бонд открыл конверт правой рукой. Записка была от Феликса Лейтера, оставлена в четыре утра. «Как придешь, сразу позвони».

Бонд прошел к лифту, поднялся на свой этаж, вошел в 2000-й номер и сел на кресло в гостиной.

Итак, оба живы. Бонд потянулся к телефону.

— Слава Богу, — сказал он с чувством великого облегчения. — На сей раз пронесло.

9. Подлинник или подделка?

Бонд потянулся было к телефону, потом передумал, поднялся и пошел к бару. Он набрал полную пригоршню льда, бросил в бокал, налил до половины виски и принялся методично размешивать, чтобы как следует охладилось. Потом одним длинным глотком едва ли не целиком опорожнил бокал, поставил его на столик и снял пиджак. Левая рука настолько распухла, что он едва стянул рукав. Мизинец был все еще вывернут и уже начал чернеть. Задев им за подкладку, Бонд едва не вскрикнул от боли. Потом, сняв галстук, он расстегнул рубашку, снова поднял бокал, сделал еще один большой глоток и вернулся к телефону.

Лейтер сразу снял трубку.

— Слава Богу, — искренне воскликнул он. — Каковы потери?

— Сломанный палец, — ответил Бонд. — А у тебя?

— Избили, сволочи. Нокаут. Но ничего серьезного. Начали они со всяких штучек. Привязали к воздушному насосу в гараже. Принялись обрабатывать уши, потом взялись за другие части. Никаких новых указаний от Биг Мэна не поступило, им стало скучно, и я пустился в рассуждения о тонкостях джаза с Болтуном, тем самым парнем с шестизарядной игрушкой. Мы добрались до Дюка Эллингтона и сошлись на том, что ударники в качестве солистов оркестра лучше трубачей. Согласились и в том, что рояль или барабан, как никакие другие инструменты, способствуют сыгранности. Вспомнить хоть Киселя Бортона. К слову, я рассказал Болтуну смешную байку о Дюке, он хохотал до упаду. Таким образом, мы стали друзьями. Другой, по прозвищу Фланелька, что-то поскучнел, и Болтун сказал, что он может идти, мол, без него обойдется. Тут позвонил Биг Мэн.

— Это я слышал, — сказал Бонд. — Не слишком-то весело звучало.

— Болтун страшно разволновался. Он забегал по гаражу, сам с собой о чем-то беседуя. Затем заработал палкой, и я вырубился. Очнулся только у входа в больницу Бельвью. Было около половины четвертого. Болтун очень извинялся, говорил, что это самое большее, что он может для меня сделать. Я поверил ему. Он просил не выдавать его. Он доложит шефу, что выбросил меня полумертвым. Конечно, я пообещал ему не разглашать наиболее пикантных подробностей. Мы расстались в наилучших отношениях. В отделении скорой помощи меня немного подлатали, и я отправился домой. Я страшно беспокоился за тебя, но тут принялся трезвонить телефон. Звонки были из полиции и ФБР. Похоже, позвонил Биг Мэн и пожаловался, что какой-то англичашка сошел с ума и застрелил трех его служащих — двух шоферов и официанта, — украл машину и скрылся, оставив в гардеробе плащ и шляпу. Биг Мэн требовал принять срочные меры. Конечно, ребятам из полиции и ФБР я все объяснил, но они злы, как черти, и нам лучше как можно скорее убраться из города. В утренние газеты эта история не поспеет, но дневные, а также радио и телевидение порезвятся. Не говоря уже о том, что мистер Биг спустит на тебя свору псов. Кое-что я придумал, но сначала расскажи, как ты. Черт, как я рад слышать твой голос.

Бонд, не упустив ни единой мелочи, рассказал, что произошло. Выслушав, Лейтер только присвистнул.

— Ну, парень, — сказал он восхищенно, — ты и впрямь сделал пробоину в корабле мистера Бига. Но тебе повезло! Эта дамочка Солитер — вот кто тебя на самом деле выручил. Может, мы могли бы ее привлечь?

— Пожалуй, но ведь надо еще найти ее, — откликнулся Бонд. — Похоже, он не отпускает девушку ни на шаг.

— Ладно, после подумаем, — сказал Лейтер. — А сейчас надо двигаться. Я перезвоню тебе через пару минут. Прежде всего надо послать к тебе полицейского хирурга. Не уходи никуда минут пятнадцать. Потом я потолкую с комиссаром, надо обговорить всякие полицейские проблемы. Они, пожалуй, могли бы немного ублажить журналистов тем, что нашли машину. А ФБР пусть позаботится, чтобы парни с радио и телевидения не узнали твоего имени и прекратили всю эту болтовню насчет англичашки. Иначе придется вытаскивать из постели британского посла и вообще Бог знает что может случиться. — Лейтер усмехнулся. — Да, позвонил бы ты своему шефу в Лондон. У них там сейчас половина одиннадцатого. Тебе может понадобиться прикрытие. ЦРУ я возьму на себя, но ребята из ФБР никому проходу не дадут нынче утром. Да, тебе может понадобиться другая одежда. Об этом я позабочусь. Только не засыпай. У нас будет полно времени отоспаться в могиле. Ладно, пока, скоро перезвоню.

Он повесил трубку. Бонд улыбнулся. Бодрый голос Лейтера и его готовность сделать все, что нужно, разом стерли и усталость, и все мрачные воспоминания.

Он поднял трубку и заказал международный разговор. Обещали соединить через десять минут.

Бонд прошел в ванную и кое-как разделся. Сначала пустил очень горячую воду, потом — ледяную. Побрился и с трудом натянул свежую сорочку и брюки. Вставил в «беретту» новый магазин, а «кольт» завернул в старую рубашку и положил в чемодан. Он уже заканчивал упаковываться, когда зазвонил телефон.

В трубке слышны были шорохи, к треск, скороговорка операторов, морзянка радиосвязи самолетов и пароходов. Впрочем, все тут же оборвалось. Он легко представил себе большое серое здание на Риджент-парк, огромный пульт, чайные чашки и девушку, откликнувшуюся на звонок: «Слушаю. Юниверсал экспорт» — адрес, который дал Бонд телефонистке и которым агенты пользовались в экстренных случаях, звоня из-за границы. Она переключит линию на главного оператора, а тот соединит с кем надо.

— Абонент на линии, — раздался голос с международной связи. — Говорите. Лондон, ответьте Нью-Йорку.

На той стороне откликнулись: «Юниверсал экспорт. Кто говорит?» — Прошу соединить с генеральным директором, — сказал Бонд. — Это его племянник Джеймс из Нью-Йорка.

— Одну минуту. — Бонд представил, как мисс Мани-пенни берет трубку и нажимает на кнопку селектора: «Нью-Йорк, сэр. Кажется, 007».

* * *

— Соедините, — распорядится М.

— Да? — раздался теперь в трубке строгий голос, который Бонд так любил и которому привык подчиняться.

— Это Джеймс, сэр, — сказал Бонд, — мне может понадобиться некоторая помощь с реализацией последней партии товаров.

— Слушаю тебя, — сказал голос.

— Вчера вечером я виделся с нашим главным покупателем, — продолжал Бонд. — Пока я там был, трое его лучших помощников заболели.

— Серьезно заболели?

— Очень серьезно, сэр. Тут эпидемия гриппа.

— Надеюсь, вы ее не подхватили?

— Немного простудился, сэр, но это не в счет. Я напишу. Беда в том, что из-за этой эпидемии федерация считает, что мне лучше уехать из города. — Бонд усмехнулся про себя, представив ухмылку М. — Так что я сейчас уезжаю. Со мной Фелиция.

— Кто? — спросил М.

— Фелиция, — Бонд повторил по буквам. — Моя новая секретарша из Вашингтона.

— А, да-да.

— Может, я съезжу на ту фабрику в Сан-Педро, о которой вы говорили.

— Хорошая мысль.

— Но у федерации могут быть другие предложения, потому и прошу о поддержке.

— Ясно. — сказал М. — Как идут дела?

— Да как будто неплохо. Хотя и медленно. Фелиция сегодня же перепечатает мой полный отчет.

— Хорошо, — сказал М. — Что-нибудь еще?

— Нет, сэр, это все. Благодарю за поддержку.

— Не за что. Не хворай. Всего хорошего.

— Всего хорошего, сэр.

Бонд повесил трубку и ухмыльнулся.

М., наверное, уже звонит начальнику штаба. «У 007 там проблемы с ФБР. Отправился, черт бы его побрал, вчера вечером в Гарлем и прикончил трех людей мистера Бига. Вроде бы и ему досталось, но ничего серьезного. Вынужден уехать из города вместе с Лейтером из ЦРУ. Направляется в Сент-Питерсбург. Надо бы предупредить А и К. Вашингтон, надо полагать, в ближайшее время заявит протест. Пусть А передаст, что я весьма сожалею, но в то же время 007 пользуется моим полным доверием, и я убежден, что он действовал, защищаясь. Больше не повторится, и так далее. Ясно?» Бонд снова ухмыльнулся, представив себе, в какое раздражение придет Дэмон: у него и так полно неулаженных проблем с Вашингтоном, а тут еще эту лапшу на уши вешать придется.

Зазвонил телефон. Снова Лейтер.

— Слушай, — начал он. — Все вроде улаживается. Похоже, ты укокошил весьма гнусную троицу — Ти-Хи Джонсона, Сэма Майями и еще одного парня, зовут его Мактинг. Все были в розыске. ФБР постарается тебя прикрыть. Не особенно охотно, конечно, да и полиция готова с цепи сорваться. Какой-то чин из ФБР уже звонил моему шефу, чтобы ты убирался домой — пусть хоть с постели, говорит, поднимут. Но это мы поломали. Однако же из города надо живо сматываться. Все готово. Вместе нам нельзя, так что ты поезжай поездом, а я полечу. Записывай.

Бонд прижал трубку к плечу и потянулся за карандашом и бумагой.

— Диктуй, — сказал он.

— Пенсильвания-стейшн, 14-й путь, десять тридцать утра, сегодня. «Серебряный фантом». Прямой поезд на Сент-Питерсбург с остановками в Вашингтоне, Джексонвилле и Тампе. У тебя будет отдельное купе. Все удобства. Вагон 2—45. Купе X. Билет у кондуктора, на имя Брайса. Выход номер 14. Пойдешь прямо к поезду и запрешься у себя в купе. И не открывай, пока поезд не тронется. Я вылетаю через час, так что теперь тебе придется действовать в одиночку. Если что-нибудь не так, звони Декстеру, но будь готов к тому, что он тебе голову оторвет. Поезд прибывает на место завтра, около полудня. Бери такси и езжай на Эвергледз-Кабана. Это на острове Сокровищ, там все прибрежные гостиницы. Надо ехать через дамбу. Да таксист знает. Я буду ждать тебя. Все ясно? И ради всего святого, будь поосторожнее. Биг Мэн, если застукает тебя, своего шанса не упустит, а полицейское прикрытие тебя только выдаст. Возьми такси и никому не показывайся на глаза. Я посылаю тебе шляпу и плащ для маскировки. Чек оплачен. Это все. Вопросы?

— Да вроде нет, все в порядке, — сказал Бонд. — Я разговаривал с М. Вашингтон он возьмет на себя, если там будут слишком нажимать. Ты тоже будь поосторожнее, у них в списке ты под номером два, сразу после меня. До завтра. Пока.

— Буду, буду, — ответил Лейтер. — Пока.

Было половина седьмого. Бонд отдернул шторы и выглянул наружу. Над городом занимался рассвет. Внизу все еще было темно, как в пещере, но кончики огромных бетонных сталагмитов уже порозовели, и солнце освещало окна этаж за этажом, словно целый легион уборщиков трудился над фасадом здания.

Появился хирург из полиции, помучил с четверть часа и удалился.

— Вывих, — сказал он. — Дня через три или четыре все будет в порядке. Как это вы умудрились?

— Дверью прищемил, — ответил Бонд.

— Надо держаться подальше от дверей, — наставительно сказал хирург. — Опасная штука. Их следует запретить по закону. Вам еще повезло, что не шею прищемили в этот раз.

Проводив хирурга, Бонд продолжал упаковывать вещи. Он соображал, когда лучше заказать завтрак. В этот момент зазвонил телефон.

Бонд ожидал услышать грубый голос полицейского или фэбээровца, но нет, голос был женский, глубокий и настойчивый. Спрашивали мистера Бонда.

— Кто говорит? — откликнулся Бонд, стараясь выиграть время. Ответ ему был известен заранее.

— Я знаю, что это вы, — сказал голос, и Бонд понял, что трубку прижали прямо ко рту. — Это Солитер. — Тут голос упал до едва слышного шепота.

Бонд помедлил, напрягая все свое воображение, чтобы представить, что происходит на другом конце провода. Она одна? Неужели настолько глупа, чтобы звонить с домашнего телефона, где к параллельным аппаратам уже прильнули с холодной, зловещей усмешкой другие слушатели? Или в комнате мистера Бита? Смотрит на нее пристально, а у нее под рукой карандаш и блокнотик, куда она под диктовку записывает очередной вопрос.

— Слушайте, — сказал голос. — Мне надо торопиться. Вы должны мне верить. Я звоню из аптеки, но мне надо возвращаться домой. Пожалуйста, верьте мне.

Бонд вынул платок, обернул им трубку и заговорил:

— Если я увижу мистера Бонда, что передать ему?

— Черт бы вас побрал, — воскликнула девушка, и в голосе ее прозвучало истинное отчаяние. — Матерью клянусь, клянусь моими неродившимися пока детьми. Мне надо исчезнуть. Вам тоже. Вы должны взять меня с собой. Я могу помочь. Я знаю кучу его секретов. Но нельзя медлить. Я жизнью рискую, разговаривая с вами. — Послышалось приглушенное рыдание. — Поверьте же мне, ради всего святого. Вы должны мне верить! Должны!

Бонд все еще не раскрывал рта, мысли его метались.

— Слушайте, — заговорила она опять, на сей раз медленно и едва ли не безнадежно. — Если вы не возьмете меня с собой, я покончу самоубийством. Ну что? Хотите, чтобы я убила себя?

Если это был театр, то хороший. Конечно, это безумный риск, но Бонд решился. Он заговорил тихо, но прямо в трубку.

— Если ты водишь меня за нос. Солитер, я тебя и на том свете достану и снова убью, чего бы то мне ни стоило. Есть карандаш и бумага?

— Минуту, — живо откликнулась девушка. — Вот, есть. «Если это ловушка, — подумал Бонд, — все должно было бы быть давно приготовлено».

— Пенсильвания-стейшн, ровно в двадцать минут одиннадцатого. «Серебряный фантом» до... — он запнулся, — Вашингтона. Вагон 2—45, купе X. Скажи проводнику, что ты миссис Брайс. Билет у него — это на тот случай, если меня еще не будет. Иди прямо в купе и жди меня. Ясно?

— Да, — ответила девушка, — и спасибо большое.

— Смотри, чтобы тебя никто не заметил, — добавил Бонд. — Накинь шаль или что-нибудь в этом роде.

— Конечно, — сказала девушка. — Я обещаю. Правда, обещаю. А сейчас мне надо бежать. — Разговор прервался.

Бонд посмотрел на замолкшую трубку и медленно опустил ее.

— Ну что же, — сказал он, — дело сделано.

Он встал и потянулся. Подошел к окну, выглянул наружу. Ничего не было видно. Мысль его напряженно работала. Он пожал плечами и вернулся к телефону. Посмотрел на часы — семь тридцать.

— Доброе утро, бюро обслуживания, — сказал ясный девичий голос в трубке.

— Завтрак, пожалуйста. Два стакана апельсинового сока. Кукурузные хлопья со сметаной. Яичница с беконом, двойной эспрессо. Тосты и джем.

— Хорошо, сэр, — сказала девушка и повторила заказ. — Сию минуту.

— Спасибо.

— Не за что.

Бонд улыбнулся.

«Приговоренный закатывает шикарный завтрак», — подумал он. Он присел у окна и посмотрел на ясное небо, словно в будущее.

Там, в Гарлеме, сидя перед огромным пультом, Шептун снова включил городскую связь, передавая наблюдателям приметы Бонда: «Все железные дороги и аэропорты. Угол Пятой авеню и Пятьдесят пятой, отель „Сент-Реджис“. Мистер Биг говорит, что надо попытать счастья на шоссе. Но все железные дороги и аэропорты...»

10. «Серебряный фантом»

Натянув до самых ушей воротник нового плаща, Бонд незамеченным выскользнул из дверей гостиничного магазина, у которого был свой выход на Пятьдесят пятую улицу.

Он постоял на пороге и буквально прыгнул в проезжающее такси, одной, покалеченной, рукой, рванув дверцу, а другой швырнув на переднее сиденье небольшой чемодан. Таксист едва успел притормозить. Негр с ящиком для пожертвований в пользу цветных ветеранов корейской войны и его приятель, копавшийся в моторе припаркованного поблизости автомобиля, оставались на вахте, пока их не сняли, дав два коротких и один длинный сигнал с проезжающего мимо автомобиля.

Но как только Бонд вышел из такси у Пенсильваниястейшн, его сразу заметили. Болтавшийся поблизости негр с плетеной корзинкой в руках быстро подошел к телефонной будке. Было десять пятнадцать.

До отхода поезда оставалось только четверть часа, и все же один из официантов в вагоне-ресторане успел сказаться больным, и его заменил другой служащий, уже получивший по телефону детальные инструкции. Шеф-повар поднял было шум, но новый официант шепнул ему что-то, и, сверкнув белками, тот умолк, незаметно потрогав талисман на шее.

Бонд быстро пересек вестибюль, нашел 14-й выход и двинулся к поезду.

Он стоял, серебристой нитью вытянувшись в длину на добрых четверть мили, в полутьме, на нижнем уровне полотна. Голая лампа освещала зеленые, желтые и красные линии на удлиненном корпусе локомотива — цвета железнодорожной компании. Состав выглядел шикарно. Машинист и кочегар, которым предстояло провести поезд первые двести миль в южном направлении, беззаботно болтали в начищенной до блеска алюминиевой кабине в двенадцати футах над путями, проверяя попутно показания приборов. В огромной бетонной пещере стояла тишина, и каждый звук отдавался эхом.

Пассажиров было немного. Большинство ехало до Нью-Арка, Филадельфии, Вилмингтона, Балтимора и Вашингтона. Вагон 2—45 был в самом хвосте поезда, так что Бонду пришлось пройти сотню с лишним ярдов. Шаги его отдавались на пустынной платформе. У дверей стоял проводник. На носу у него были очки. Лицо неулыбчивое, но приветливое. Под нижним обрезом окон большими золочеными буквами было написано: «Ричмонд, Фредериксберг и Потомак», а еще ниже — «Пенсильвавия» — название спального вагона. Откуда-то из-под двери с легким шипением вырвалась струйка пара.

— Купе X, — сказал Бонд.

— Мистер Брайс? Прошу вас, сэр. Миссис Брайс только что пришла. В конце вагона, сэр.

Бонд поднялся по лесенке и повернул в унылый коридор, выдержанный в оливковом цвете. На полу была постелена толстая дорожка. Пахло, как и обычно, застарелым сигарным дымом. Висела табличка: «Вам нужна лишняя подушка? Со всеми вопросами обращайтесь к проводнику. Его имя» — и дальше шла карточка с впечатанным именем — Сэмюэл Д, Болдуин.

Он прошел почти половину вагона. Купе Е занимала почтенная американская пара, остальные пустовали. Нужная Бонду дверь была закрыта. Он потянул ручку — заперто.

— Кто там? — послышался нервный женский голос.

— Я, — ответил Бонд.

Дверь открылась. Бонд вошел, положил на полку чемодан и запер дверь.

На Солитер был темный костюм, сшитый на заказ. Густая вуаль падала от самых краев маленькой темной соломенной шляпы. Рукой в перчатке она поддерживала вуаль у самой шеи, и даже сквозь ткань Бонд видел, что лицо ее бледно, а в глазах застыл страх. Выглядела она, пожалуй, как француженка, и была очень красива.

— Слава Богу, — проговорила она.

Бонд быстро осмотрелся. Он открыл дверь в туалет и заглянул туда. Пусто.

Снаружи раздался голос: «Отправляемся!» Послышался стук — это проводник поднял складывающуюся металлическую лесенку и закрыл дверь. Поезд медленно покатился. Монотонно замелькали автосигналы, на стыках колеса слегка вздрагивали, но вскоре поезд начал набирать скорость. Как бы то ни было, путешествие началось.

— Где хотите устроиться? — спросил Бонд.

— Мне все равно, — нервно ответила девушка. — Так что выбирайте сами.

Бонд пожал плечами и сел лицом по ходу поезда.

Села и она, все еще несколько испуганно поглядывая на него. Она не шелохнулась, пока не выехали из длинного туннеля, по которому выходят за город линии пенсильванской железной дороги.

Только после этого сняла шляпу, откинула вуаль и положила рядом с собой на сиденье. Затем вытащила заколки, встряхнула головой, и на грудь ей упала тяжелая волна черных волос. Под глазами залегли густые синие тени, и Бонд подумал, что она тоже, должно быть, провела бессонную ночь.

Между ними был столик. Внезапно она потянулась вперед, взяла и поцеловала руку Бонда. Он нахмурился и попытался вырвать руку, но она крепко сжимала ее своими ладонями.

Она подняла глаза и признательно взглянула на него.

— Спасибо, — сказала она. — Спасибо, что поверили мне. Я знаю, это было непросто. — Только теперь она выпустила его руку и откинулась назад.

— И правильно сделал, — рассеянно откликнулся Бонд, который все-таки никак не мог понять эту женщину.

Он полез в карман за сигаретами и зажигалкой. Это была запечатанная пачка «Честерфилда», и он здоровой рукой начал срывать с нее целлофановую обертку.

Солитер потянулась и взяла у него пачку, надорвала, подцепив длинным ногтем, вытащила сигарету, прикурила и протянула зажженную сигарету и пачку. Бонд улыбнулся.

— Я выкуриваю три пачки в день, — сказал он. — Так что вам придется потрудиться.

— Я буду помогать вам открывать только новые пачки. И вообще не беспокойтесь, я вовсе не собираюсь надоедать вам всю дорогу до Сент-Питерсбурга.

Глаза у Бонда сузились, улыбка погасла.

— Вы же не думаете, будто я поверила, что мы едем только до Вашингтона, — сказала она. — Не зря же вы запнулись, говоря сегодня по телефону. К тому же и мистер Биг уверен, что вы отправитесь во Флориду. Я слышала, как он давал указания своим людям. Он говорил по междугородному телефону с человеком по прозвищу Грабитель. Велел, чтобы тот наблюдал за аэропортом в Тампе и поездами. Может, нам лучше сойти, не доезжая, в Тарпон-Спрингз или в каком-нибудь другом прибрежном городке. Кто-нибудь видел, как вы садились в поезд?

— Насколько мне известно, нет, — сказал Бонд, вновь успокаиваясь. — А у вас? Были какие-нибудь проблемы?

— По этим дням у меня урок пения. Он пытается сделать из меня эстрадную певицу. Один из его людей отвез меня к учителю, и должен будет вернуться к полудню. Раннее время его не удивило. Я часто завтракаю с учителем, только чтобы не трапезничать с мистером Бигом. Он-то считает, что мы всегда должны есть вместе.

Она посмотрела, который час. Бонд отметил про себя стоимость этих часов из платины, с бриллиантами. — Они хватятся меня примерно через час. Я подождала, пока машина уехала, а потом сразу пошла звонить вам. В центре поймала такси. В аптеке купила зубную щетку и другие туалетные вещи. Помимо этого, у меня только драгоценности да сумасшедшие деньги, которые я всегда от него прячу. Около пяти тысяч долларов. Так что обузой я не буду. — Она махнула в сторону окна. — Вы подарили мне новую жизнь.

Поезд пересекал довольно отталкивающую на вид пустынную равнину между Нью-Йорком и Нью-Арком. Если бы не огромные щиты, на которых рекламировался текущий бродвейский репертуар, не кучи железного лома и не кладбище автомобилей, можно было подумать, что едешь по Транссибирской магистрали в предвоенные годы, а за окном бескрайние просторы России.

— Надеюсь, когда-нибудь смогу предложить вам что-нибудь получше, — сказал Бонд, улыбаясь. — Но не благодарите меня. Теперь мы квиты. Вы ведь прошлой ночью спасли мне жизнь. То есть, — с любопытством посмотрел на нее Бонд, — если вы действительно ясновидящая.

— Действительно, — кивнула она. — Во всяком случае что-то в этом роде. Я часто знаю, что должно произойти, особенно с другими. Конечно, я приукрашиваю рассказ, так что на Гаити я спокойно выступала с такими номерами в кабаре. Они там все помешались на потустороннем и были вполне уверены, что я ведьма. Но, честное слово, впервые увидев вас там, в комнате, я сразу поняла, что вы посланы мне во спасение. Мне многое, — тут она покраснела, — открылось.

— Что именно?

— Ну, трудно сказать, — весело ответила она. — Многое. — Поживем — увидим. Но осложнений будет много, — добавила она серьезно, — трудностей и опасностей. У нас обоих. — Она помолчала. — Так что вы уж постарайтесь, чтобы все кончилось благополучно. Хорошо?

— Постараюсь, — ответил Бонд. — Прежде всего надо немного поспать. Давайте выпьем и закусим, а потом вызовем проводника, чтобы принес постель. Нет-нет, ничего такого, не волнуйтесь, — добавил он, увидев, как Солитер нахмурилась. — Но ведь мы едем вдвоем. В течение суток мы будем делить это спальное купе, так что не стоит слишком привередничать. В конце концов вы — миссис Брайс. — Он ухмыльнулся. — И должны вести себя соответственно. По крайней мере до известной степени.

Она рассмеялась, задумчиво посмотрела на него, ничего не сказала и нажала на кнопку звонка под оконной рамой.

Кондуктор появился одновременно с официантом. Бонд заказал виски, сандвичи с цыплятами и кофе без кофеина, чтобы покрепче заснуть.

— Еда в стоимость билета не включена, мистер Брайс, — сообщил кондуктор.

— Разумеется, — ответил Бонд. Солитер потянулась к сумочке. — Не беспокойся, дорогая, — сказал Бонд, вытаскивая бумажник. — Ты, верно, забыла, что отдала мне деньги перед тем, как ехать на вокзал?

— Да, госпоже понадобится немало денежек на летние наряды, — заметил кондуктор. — Магазины в Питерсбурге дороговаты. И жарища там страшная. А вы как, бывали раньше во Флориде?

— Мы каждый год туда ездим в это время.

— Ну что ж, приятного путешествия, — сказал кондуктор.

Дверь за ним закрылась, и Солитер весело рассмеялась.

— Да я и не беспокоюсь, — сказала она. — Не знаю, что я буду делать, если вы бросите меня на произвол судьбы. Я для начала пойду туда, — она кивнула на дверь, ведущую в туалет. — Выгляжу, должно быть, ужасно.

— Вовсе нет, — сказал Бонд, но она уже исчезла.

Бонд поглядел в окно — мелькали дома в предместьях Трентона. Он любил поезда и с удовольствием предвкушал долгую дорогу.

Поезд замедлил ход. Параллельно бежали запасные пути, на них стояли грузовые составы с наименованиями всех штатов: «Делавер, Лакванна энд Вестерн», «Чиза-пик энд Охайо», «Зи ВЭЛЛИ», «Сиборд фрут экспресс» и празднично раскрашенный «Атчисон, Топека энд Санта Фе» — названия, воплощающие романтику американских железных дорог. «Бритиш райлуэйз», — подумал Бонд, вздохнул и перевел мысли на нынешнее приключение.

К добру ли, к худу ли, но он решил действовать вместе с Солитер или, как он мог бы цинично выразиться, использовать ее. Ответа требовало много вопросов, но пока не время задавать их. А сейчас его грело то, что мистеру Бигу придется испытать еще один удар, причем по самому чувствительному месту — самолюбию.

Что же касается девушки, приятно будет провести с ней время, и Бонд был рад, что они уже пересекли границу, за которой начинается дружба, а, может, не только дружба.

Правда, Биг Мэн сказал, что мужчинами она не интересуется. Но это сомнительно. На вид она создана для любви. По крайней мере у него с ней что-нибудь получиться может. Он с нетерпением ждал, когда она вернется и скова сядет напротив, так, чтобы можно было смотреть на нее и неторопливо, шаг за шагом, изучать эту женщину. Солитер. Приятное имя. Неудивительно, что ее прозвали так в вонючих ночных клубах Порт-о-Пренса. Даже в той явной симпатии, которую она ему демонстрирует, остается нечто не до конца понятное, загадочное. Ему чудилось одинокое детство на большой, приходящей в упадок плантации, пустынная усадьба, медленно разваливающаяся по частям, зарастающая буйной тропической растительностью. Родители умирают, земля продается. Один или двое слуг, неуютная жизнь в городских квартирах. Красота — единственное ее достояние. Борьба с разного рода сомнительными предложениями стать «гувернанткой», «компаньонкой», «секретаршей» — респектабельные, эвфемизмы обыкновенной проституции. Затем робкие, неуверенные шаги в мир шоу-бизнеса. Вечерние выступления в ночном клубе — сеанс магии, который в глазах людей, верящих в сверхъестественное, должен был сделать ее человеком, внушающим страх. И, наконец, как-то вечером в одиночестве садится за столик огромный мужчина с землистым лицом. Обещает ей работу на Бродвее. Возможность новой жизни, избавление от духоты, вони и одиночества.

Бонд резко отвернулся от окна. Может, нарисованная им картина слишком романтична? Но в этом роде что-то должно быть.

Он услышал, как открывается дверь. Девушка уселась напротив него. Выглядела она посвежевшей и жизнерадостной.

— Вы думали обо мне, — внимательно посмотрела она на Бонда. — Я это почувствовала. Не беспокойтесь. Ничего особенно страшного в моей биографии нет. Как-нибудь, когда будет время, я расскажу вам все. А пока я хочу забыть о прошлом. Скажу вам только свое настоящее имя — Симона Латрель, но вы можете называть меня, как хотите. Мне двадцать пять. И сейчас я счастлива. Мне нравится эта «комнатка». Но хочется есть и спать. Вы какую полку предпочитаете?


  • Страницы:
    1, 2, 3, 4, 5, 6, 7, 8, 9, 10, 11, 12